Текст книги "Роман с призраком"

Автор книги: Жаклин Митчард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Это судьба?

Бабушка Гвенни стояла у стола, взбивая яйца, когда вниз спустились одетые в школьную форму близнецы.

– Фух! – ахнула Мередит. – Бабушка, ты перепугала меня насмерть! У меня от ужаса чуть сердце не остановилось. Мы не ожидали твоего появления. Когда ты вошла?

– В душе шумела вода, так что, наверное, с полчаса назад, – отозвалась бабушка. – А теперь, раз уж вы встали, садитесь к столу и поешьте. Я тут кое-что сообразила. Адам уже встал? Я отвезу его в школу. Родители с Оуэном вернутся домой только после обеда, не раньше.

Бабушка нагрузила на тарелку Мередит омлет с сыром и тосты из своего фирменного домашнего хлеба. Завтрак всегда представлял для Мерри проблему, если только речь не шла о воскресенье, когда она могла свернуться, подобно питону, и спокойно его переварить. Поэтому теперь она принялась двигать омлет по тарелке и крошить тост на мельчайшие кусочки.

Бабушка Гвенни погрузилась в свое обычное дружелюбное молчание. Она никогда не начинала разговор, предоставляя другим возможность проявить инициативу. Но сегодня вдруг сделала исключение и, к удивлению Мерри, произнесла:

– Мередит Бринн, я еще никогда не слышала от тебя такого продолжительного молчания. Тишина в этом доме меня просто оглушает.

– Как можно услышать кого-то, кто молчит? – спросила Мерри.

Они улыбнулись друг другу.

– В твоей голове громко гудит целое осиное гнездо. Это все из-за Оуэна? Я вижу, что с ним все будет в порядке, хотя не уверена, что сразу. По крайней мере, сейчас он чувствует себя хорошо. Ты больна? Встревожена? У тебя запор? Ты влюбилась? – Мередит вскинула на нее глаза. – Я так поняла, что попала в точку.

– Я не могу об этом говорить, – пробормотала Мерри. – Я не знаю, почему.

– Я уверена, что у тебя есть на это веские причины, – кивнула бабушка.

– Я только хочу спросить. Возможно ли чувствовать, что ты знаешь человека всю жизнь, хотя вы только что встретились?

Бабушка Гвенни встала и открыла духовку, в которой разогревала булочки.

– Думаю, такое ощущение посещает всех, кто влюблен. Во всяком случае, в этом лучшем из миров. Это не означает, что тебе не нужно узнать его по-настоящему, несмотря на все, что тебе кажется сейчас, – добавила она.

– Я не знаю, что мне кажется. Это все так непривычно, – вздохнула Мерри, и бабушка Гвенни ее обняла.

В кухню вбежал одетый во вчерашние джинсы и футболку Адам. Пять или шесть хохолков стояли дыбом у него на голове. Как только ушел Дрю, Мэллори отправилась искать Адама и нашла его спящим поперек кровати в комнате родителей. Все окна тут по какой-то необъяснимой причине были оклеены рисунками черепов и сделанными красным маркером надписями «ЯД». Таких детских выходок у Адама не наблюдалось уже много лет.

– Я спасен! – воскликнул он. – Наконец-то появился кто-то, кто умеет готовить настоящую еду!

– И не только это, – улыбнулась бабушка Гвенни. – Скоро приедут родители. Давай-ка наведем здесь порядок.

– Бабушка! – с набитым ртом возмутился Адам. – У меня через пятнадцать минут автобус.

– Я сама отвезу тебя в школу. Значит, у тебя есть целый час. Бегом в душ, а я тут приберусь. У твоих родителей и без этого дел хватает. Сегодня Оуэн возвращается домой. А у мамы завтра занятия. В среду состоится небольшая похоронная церемония на кладбище Маунтин-Рэст. Думаю, с Оуэном побудет Саша. – Она помолчала и попыталась сменить тему. – Почему ваш отец до сих пор не снял с крыльца рождественские фонарики?

– Они всегда висят там до Пасхи, – ответила Мэллори.

– Похороны? – встрепенулась Мерри. – Кто умер?

Бабушка присела к столу с чашкой чая в руках.

– Вы его не знаете. Но это очень грустная история. Я приглашала этого паренька присматривать за вашим отцом. Да и вообще за всеми детьми. Он умер очень давно. Во время войны во Вьетнаме. Но считался ПБВ. Ты знаешь, что это означает?

– Пропал без вести, – прошептала Мерри.

– Да, и только теперь нашли его вещи… то есть… останки. Их идентифицировали и привезли домой для погребения. Почти сорок лет спустя. Это невероятно грустно. Все это время Хелен Хайленд страдала и надеялась, что Бена обнаружат живым, что он находится в плену.

Мэллори покосилась на Мерри. Та показалась ей маленькой и испуганной.

– В этой семье были другие дети? – спросила Мэлли.

– Конечно. Дэвид, его старший брат. Я точно не знаю, были ли у Бена младшие братья или сестры. Мы не были дружны с его родителями. Но я слышала, что кто-то назвал в честь Бена своего сына.

– Вот оно что! – закричала Мерри, вскакивая со стула и исполняя импровизированный херки [18]18
  Один из первых элементов чирлидинга, названный в честь Лоуренса Херкимера, организовавшего на базе Государственного колледжа Сэма Хьюстона первый лагерь по подготовке чирлидеров. ( Примеч. пер.)


[Закрыть]. – Наверное, он родственник, приехавший сюда на похороны. Вот почему он здесь!

– Кто здесь? – удивилась бабушка Гвенни. – Почему столько радости из-за того, что хоронят чьего-то ребенка?

Мередит очистила свою тарелку в мусорное ведро и выбежала из кухни, чмокнув бабушку в волосы.

– Бабушка, – заговорила Мэллори, когда Гвенни начала протирать стол. – Ты как-то упомянула человека по имени Элли.

– Да.

– Ты сказала, что знаешь, кто это.

– Одна из моих приятельниц не может самостоятельно добираться до церкви, и ее подвозит Карла. Они очень, очень консервативные католики. Моя подруга говорит, что Карла надеется каким-то образом выйти на контакт с Элли. В видении или посредством молитвы.

– Так Элли – это…

– Ее маленький сын Эллиотт. Муж Карлы пару лет назад погиб в аварии. Это произошло вскоре после того, как они переехали сюда из Нью-Джерси. Эллиотт тогда был тяжело ранен. Его увезли в Нью-Йорк, в специализированную детскую больницу. Насколько я поняла, мальчика уже хотели выписывать, как вдруг он подцепил какую-то инфекцию, – рассказывала бабушка Гвенни, продолжая наводить порядок.

Она открыла заднюю дверь и выставила за порог пакеты с мусором, поместив их в специальные контейнеры с крышками. Из-под раковины она извлекла рулон бумажных полотенец и моющее средство для стекол. Она поведала внучке о том, что Карла дневала и ночевала в больнице, но малыш все равно умер. Карла держала его на руках, когда он перестал дышать. По Риджлайну даже разнесся омерзительный слух, что Карла приложила руку к смерти сына, который получил серьезную травму мозга и, если бы остался жив, нуждался бы в особом уходе.

– На самом деле никто так не думал, – заверила Мэллори Гвенни. – Но подруга рассказывала мне, что на какое-то время Карла обезумела от горя и ее саму пришлось госпитализировать.

– Так, значит, Карла сумасшедшая? – ахнула Мэллори.

– Мэллори Бринн! Горе матери, потерявшей ребенка, и связанный с этим событием период депрессии – это не сумасшествие. Я пару раз встречала Карлу, и она показалась мне любящей и заботливой матерью. Ведь у нее осталась дочь. Впрочем, она до сих пор оплакивает своего малыша. Времени прошло не так уж много. Кроме того, она отличается от большинства людей. Хотя если бы это было преступлением, то кое у кого из присутствующих возникли бы серьезные проблемы с законом. – Бабушка Гвенни многозначительно посмотрела на Мэлли. – А что это с твоей сестрой? Она как-то странно отреагировала на сообщение о похоронах сына Хайлендов.

– Это длинная история, – вздохнула Мэллори. – И мне кажется, она еще не окончена.

Дважды в жизни

На следующий день у Мерри было две тренировки. Когда, измученная, она вернулась домой, у дверей дома ее уже поджидала сестра.

– Пошли наверх, – скомандовала Мэллори не допускающим возражений тоном.

– Я хочу заглянуть к Оуэну, – заявила Мередит. – Привет, Муравей, – кивнула она Адаму.

Тот сидел на кухне всего в нескольких футах от девочек. Он был занят тем, что тщательно намазывал ломоть хлеба арахисовым маслом, причем делал это так медленно и важно, будто добавлял последние штрихи к портрету Моны Лизы. Мерри показалось, что она видит, как удлиняются его уши, так старательно он прислушивался к разговору сестер. Мэлли перехватила взгляд Мередит. Эта беседа, готовясь к которой она запорола тест по математике, никак не предназначалась для ушей братца. И она видела, что он догадался об этом по их тону.

– Мама и папа вернутся не раньше, чем через час. Так что…реноу итсап, – закончила Мэлли. – Реноу итсап реноу, – повторила она.

Мередит вызывающе вздернула острый подбородок, но послушно взлетела по лестнице, повинуясь требованию сестры. К тому времени как Мэллори, усадив Адама за примеры по делению в столбик, последовала за ней, Мерри уже лежала на кровати и довольно успешно прикидывалась спящей.

– Кто-нибудь другой тебе поверил бы, – сообщила ей Мэлли. – Но не я. – Тишина. – Мер, поднимайся и рассказывай, – вздохнула она.

Мередит неохотно села на кровати.

– Теперь мы знаем, что твой Бен – сын или внук парня, который погиб во Вьетнаме, – начала Мэллори. – Отлично. Но почему он мне снится? Такие снымне о ком попало не снятся. Обычно речь идет о людях, представляющих какую-то угрозу. Но вместе с тем я не чувствую, чтобы от него исходила угроза. – Мередит продолжала сидеть с закрытыми глазами. – Объясни мне, что это значит. Я на твоей стороне. – Мэлли решила говорить без обиняков. Поскольку она видела будущее, ей никогда не приходилось иметь дело с привидениями. А Мерри видела их постоянно. С самого раннего детства она с удовольствием наблюдала за выходящими из стен и снующими по дому предками Бриннов. Поэтому Мэл спросила: – Мередит, как выглядит привидение?

– А это тут при чем?

Мэллори улеглась на свою кровать.

– Просто я хочу знать.

– Как самый обычный человек, – ответила Мерри. – Привидения не летают по воздуху и не наряжаются в простыни. Некоторые из них одеты в то, в чем их похоронили, например, в длинные белые платья.

– Они страшные?

– Не особенно.

– Ты не боялась их, даже когда была маленькой?

– Я их тогда почти не видела, только чувствовала. Но мне не было страшно.

– А потом? Когда мы стали старше?

– Была страшноватая парочка, – задумчиво произнесла Мерри. – Когда папа делал пристройку, – мне тогда, наверное, было столько, сколько сейчас Адаму, – в гараже появился какой-то мужчина, одетый в длинное черное пальто и черную шляпу. Он крикнул: «Убирайтесь отсюда вон!» У него был странный акцент, похожий на британский, только какой-то исковерканный. И он говорил будто из-под воды. Сначала начинали шевелиться губы, и только потом до меня доносился его голос. И двигался мужчина, как в замедленной съемке. Это было так странно. Одновременно и страшно, и не страшно. Понимаешь? Я просто сказала ему выметаться из нашего дома и добавила, что это дом Бриннов. Он ответил что-то непонятное.

– Что?

– Он сказал: «Где моя Мэри? Я не знаю этих Бриннов». А потом постепенно исчез.

– Как Чеширский кот?

– Нет! Вот балда! Он как будто становился все бледнее и прозрачнее… по чуть-чуть… как будто таял.

– А-а, – протянула Мэллори. – Расскажи мне о втором привидении.

Мередит встала с кровати и опустилась на колени возле окна.

– Я не хочу говорить о втором.

– Со мной?

– Даже с тобой.

– Мерри, пожалуйста. Я думаю, что видела привидение. Мне кажется, я знаю, кто это. Я должна понять, как отличить привидение от обычного человека. Кроме тебя, я не знаю никого, кто когда-нибудь видел привидения.

– Я не хочу о ней говорить.

– Это девушка?

– Да, – обернулась к сестре Мерри. – Она здесь жила.

– В Риджлайне? – спросила Мэллори, кутаясь в стеганое одеяло.

– В этом доме. В этой комнате. Хотя тогда здесь не было комнаты, а был только чердак.

Мэллори инстинктивно подтянула ноги с пола на кровать.

– В нашей комнате?

– Это было очень давно. Однажды вечером я поднялась сюда. Я искала свои детсадовские фотографии, которые нам сказали принести в школу на День Святого Духа. Она сидела возле окна на низком стульчике. На вид ей было не больше шестнадцати лет, и у нее были длинные – длиннее, чем у Саши, – белокурые волосы почти до самого пола. Она что-то пила из маленькой чашки. Какое-то лекарство. А потом потеряла сознание и упала. Я поняла, что она умерла.

– Она покончила с собой? В нашей комнате?

– Мэллори, я не думаю, что она намеревалась это сделать. Я не знаю, откуда я это знаю. Но она выпила больше, чем собиралась. Непонятно, что это было. Я испугалась, потому что на моих глазах умер уже умерший человек. Но еще мне стало грустно. У нее в руке было письмо.

– Письмо?

– Да. Я шагнула к ней, но не решилась приблизиться.

– Ты не убежала?

– Нет, я к такому привыкла. Наверное. Я предпочитаю думать, что она просто пыталась о чем-то забыть.

– Она находилась на твоей или на моей стороне комнаты?

– На твоей, – ответила Мерри.

Мэллори вскочила с кровати с такой скоростью, будто защищала футбольные ворота от летящего в них мяча.

– Не надо ее бояться. Я видела множество привидений. Например, Веру, сестру-близнеца бабушки Гвенни. Я видела ее раз десять, если не больше. Она нас любит. Я видела бабушкину маму и как минимум двадцать других родственников. Кроме тех двоих, меня никто не испугал. И то – я испугалась не их, а заних.

– Опиши мне Бена, – попросила Мэллори, причесывая волосы и переодеваясь в пижаму.

Мерри описала ей широкоплечего паренька с вьющимися светлыми волосами, и Мэллори поняла, что именно его видела на кладбище Маунтин-Рэст, неподалеку от которого они часто уединялись с Дрю.

– Мерри, я видела его сегодня, когда отключилась на несколько секунд. Мер, я думаю, что, может, это он умер во Вьетнаме. Мне просто так кажется. Я не знаю, когда это произошло. Но мне кажется, что это было давно.

– Вздор! – заявила Мерри. – Он здесь для того, о чем рассказала бабушка.

– Да? Ты уверена?

– Мэллори, я так и думала, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. Во-первых, я не верю в это вот здесь. – Она положила руку на сердце. – Он разговаривает совсем не так, как остальные. Они все звучат будто из-под воды. А во-вторых, это не имеет значения. Я все равно его люблю. И говорить тут больше не о чем.

– Мередит! Давай, по крайней мере, выясним все до конца. Давай узнаем, кто такой Бен.

– Мне все равно, кто он, – твердо заявила Мерри.

– Давай пойдем на похороны.

– НЕТ! В последний раз я была на похоронах, когда Дэвид Джеллико…

– Значит, на самом деле ты не веришь в то, что он реален.

Мерри перекатилась на живот и зарылась лицом в подушку.

– Хорошо, – ответила она. – Хорошо, хорошо, хорошо.

Тайна Бена

Когда вечером этого же дня Оуэн вернулся домой, все домашние наперегонки бросились его баловать. Ручонки мальчика были покрыты вспухшими царапинами: ему делали пробы на аллергию, пытаясь выявить реакцию на всевозможные продукты, от арахиса до моллюсков. На следующей неделе папа должен был отвезти его в Исследовательскую больницу Святой Терезы в Нью-Йорке для дальнейшего проведения анализов. Врачи в Риджлайне признали, что ребенок нуждается в повышенном внимании специалистов. Один из них сообщил Кэмпбелл, что аллергии бывают весьма «специфическими и необычными», и предупредил: на Оуэна может оказывать пагубное воздействие буквально что угодно. Врач также согласился с тем, что аллергены довольно редко провоцируют рвоту, хотя все же такое случается.

Во вторник в школе проводилась какая-то конференция, и ученики остались дома. Когда Мэллори проснулась, уже пришла Саша, потому что в семь утра Кэмпбелл необходимо было отправиться на занятия. Мэлли собиралась погонять Адама с футбольным мячом, но день выдался холодный, и она пошла по пути наименьшего сопротивления, а именно – оделась в черные бархатные штаны и водолазку и с книгой под мышкой спустилась вниз. Вечером в школе должны были состояться главные спортивные состязания округа – последний баскетбольный матч сезона. У Кэмпбелл сегодня намечались только лекции, никаких дежурств, поэтому она могла посмотреть, как Мерри и Саша будут поддерживать свою команду. За последние три дня у них было три тренировки, и на сегодняшнее утро назначили еще одну. Окружной турнир считался очень престижным.

Но, в отличие от Мередит, Саше разрешили сегодня не тренироваться с командой.

– Я отрабатывала эти трюки до тех пор, пока не стала делать их с закрытыми глазами, – сообщила она Мэллори.

Ее маневры походили на вольную гимнастическую программу Олимпийских игр. Сначала она исполняла сальто вперед, за которым следовало сальто назад, оканчивающееся поперечным шпагатом. Девчонки наблюдали за ней так восхищенно, будто ее и в самом деле ожидал пьедестал почета. Сейчас она подхватила Оуэна, прижала его к себе, посадила на пол и обернулась к Мередит.

– Мне придетсяпоехать сегодня и на вторую работу. У них завтра похороны. Мне их так жаль.

– Ты говоришь о Хайлендах?

Саша помолчала и неуверенно ответила:

– Ну да… А что?

– Мы идем на эти похороны, – ответила Мерри. – Насколько я понимаю, наши семьи дружили. Впрочем, я ненавижу похороны, хотя пока что была только на одних.

– Это часть жизни, – ответила Саша, разжимая пухлый кулачок Оуэна и отнимая у него канцелярскую кнопку. – Это не игрушка, дружок.

Оуэн зашелся в крике и начал лупить ладошками по полу. Его личико раскраснелось, и Мередит наклонилась, чтобы взять его на руки и успокоить.

– Не делай этого, Мер, – вмешалась Саша. – Ему не больно. Он просто капризничает. И вообще, нельзя так вокруг него суетиться. Вы добьетесь только того, что он начнет устраивать настоящие истерики. Я вас очень прошу, перестаньте обращаться с ним, как с больным. У него такой милый и покладистый характер, а вы хотите его испортить.

Но даже Саша не могла удержаться от того, чтобы хоть немного не побаловать Оуэна. Она принесла любимчику игрушечный автобус в честь его первого большого слова – ГАТОБУС. На его языке это означало «городской автобус». Саша разыскала модель красного лондонского автобуса, изготовленную из твердого пластика. Теперь Оуэн возил его по стенам и полу, издавая звуки, похожие на гул двигателя. Саша села на пол и начала с ним играть. Она терпеливо позволяла ребенку возить машину по своим рукам, а потом подхватила его и понесла наверх, намереваясь искупать. Полчаса спустя она спустилась вниз, неся на руках Оуэна, завернутого в пушистое полотенце с уточками.

– Где моя кастрюлька? – спросила она. – С яблочным пюре?

– Я его съел, – заявил Адам, входя в кухню и вручая Саше кастрюльку. « Значит, это была ее кастрюлька, – подумала Мерри. – Может, дверь тоже она заперла?» – Это было очень вкусно, – соврал Адам. – В эти выходные у нас сложилась критическая ситуация с едой.

Саша рассмеялась и начала разливать органическое соевое молоко по стерильным бутылочкам. Кэмпбелл решила перейти с молочных смесей на сою, потому что Оуэну по-прежнему нравилось пить молоко утром и днем, перед сном. Кэмпбелл заявила, что не согласна с врачами, утверждающими, что малышей необходимо отучать от бутылочки к концу первого года жизни, не позже.

– Ты собираешься заниматься чирлидингом в колледже? – поинтересовалась Мерри у Саши.

– Конечно. И в больнице продолжу работать, – добавила Саша. – Все что угодно, лишь бы получить стипендию.

– А ты уже знаешь, в какой колледж будешь поступать? – не унималась Мерри.

– Нет, я еще не решила. Возможно, в Техасский A&M. У них очень сильная группа поддержки. Кроме того, я ведь по-прежнему резидент штата. Я не посылала документы на ранний прием, потому что, возможно, после школы мне придется еще годик поработать. Ваша мама обещала мне посодействовать в устройстве в больницу на полный рабочий день, если я начну учебу в техническом колледже всего с нескольких дисциплин. Она даже сказала, что я смогу бесплатно у вас пожить, если буду помогать с Оуэном. Это так мило с ее стороны.

– Мы нашли бы для тебя местечко. Давай мне Оуэна. Тебе ведь пора?

– К сожалению, да. Но Мэллори, по-моему, хотела позаниматься с Адамом?

– Не переживай. Братец все равно любит поспать. Он ведь почти тинейджер.

– Девчонки, я так рада, что вы дома, потому как не могу не поехать на мою вторую работу. Вообще-то, я никогда не бываю там днем, но леди, за которой я ухаживаю, очень плохо себя чувствует.

Оуэн, как медвежонок, кувыркнулся в Сашины объятия. Она его звонко поцеловала.

– Выздоравливай скорее. Ты меня понял, дружище?

– Адно, – кивнул Оуэн.

Сестры захлопали в ладоши. Саша помахала им рукой и выскользнула за дверь. Мерри поднялась наверх, а Мэллори села на пол рядом с Оуэном и позволила ему катать автобус по своему животу.

Дверь отворилась, и на пороге возникла Нили Чаплин.

– Саша – это какое-то стихийное бедствие. Куда она теперь помчалась? Тренер Эверсон разрешает ей пропускать тренировки. Хотя, я вынуждена признать, Мер, что она намного лучше всех нас. Ее прыжки в поперечный шпагат – это что-то уникальное.

– Ой! – скривилась Мэлли. – Это, наверное, больно. И я – Мэллори, Нили. Мерри наверху. Она что, забыла тебе сказать? Она тоже не едет на тренировку. – Мэллори старалась говорить тихо, надеясь, что Нили уйдет раньше, чем Мерри успеет спуститься вниз, что даст ей возможность еще немного поговорить с сестрой о Бене.

– Я все слышу, Мэллори! И я еду на тренировку!

– Значит, я ошиблась, – пожала плечами та.

– Я перепутала вас в первый раз, – произнесла Нили. Сверху донесся шум, и что-то посыпалось по ступенькам. Мерри опаздывала. В спешке она уронила свою экипировку, и теперь ей пришлось ее собирать. – Наверное, это потому, что ты одета в нормальную одежду, – продолжала Нили, обращаясь к Мэллори.

– Ага, спасибо. Я говорю, прыжок в шпагат – это, наверное, очень больно.

– Еще как больно. Я каждую неделю работаю над ним с частным тренером. После этого мне кажется, что мои бедра кто-то поджарил на гриле.

Оуэн застучал ложкой. Таким образом он давал понять, что голоден. Мэлли усадила его на высокий стульчик, достала из холодильника приготовленную Сашей тушеную морковку. Она дала брату печенье, морковку и крошечный кусочек дыни. Оуэн прицелился и швырнул дыню сестре в лоб. « Саша права, – подумала Мэллори. – Оуэн легко может превратиться в маленького тирана». Но она заставила себя улыбнуться.

– Насчет шпагата, Нили. Я имела в виду, что тебе, должно быть, очень обидно, что Саша умеет их делать, а ты нет.

– И это, конечно, тоже, – кивнула Нили. – Я ведь привыкла во всем быть лучшей.

– Я в этом не сомневалась, – ответила Мэллори, прислушиваясь к донесшемуся с лестницы топоту. Это летела вниз Мерри. – Но Саша, вне всякого сомнения, чрезвычайно разносторонняя личность. Скажи, Нили, кто-нибудь знает, чем она занимается на второй работе?

– Я знаю, – ответила та.

Мэллори предоставила ей возможность насладиться ролью распространителя информации, а потом поинтересовалась:

– Расскажи мне, что она делает по вечерам.

– Ты знаешь эту старушку, у которой она живет? Она не совсем в себе, и муж с ней не справляется. Кроме того, у нее проблемы не только с головой. Какие-то приступы или что-то в этом роде.

– Я думала, она живет у своей тети, – пробормотала Мэллори.

– Нет, эти старики обеспечивают ее жильем, питанием и платят ей небольшую зарплату. Мне рассказала Триста Новак. Это где-то…

– …в Тыквенной лощине, – закончила за нее Мэллори.

– Если ты сама все знаешь, зачем тебе понадобилось расспрашивать меня?

– Я просто догадалась, – пояснила Мэллори, снимая братишку со стульчика и вдыхая пьянящий аромат его чистых локонов.

– Нилс? – раздался голос Мерри. – Ты готова?

– Давным-давно, – ответила Нили, нетерпеливо притопывая носком туфли. – Машина ждет.

Мэллори улыбнулась. Она обожала наблюдать за Нили, когда та вела себя, как наследная принцесса.

Мерри подбежала к зеркалу в прихожей, чтобы закончить макияж. Она едва коснулась золотистыми румянами скул, а посередине нижней губы провела вертикальную полоску малиновым блеском. Окружной баскетбольный турнир был последним спортивным событием этого учебного года. Семь команд играли до двух поражений в двух сетках. Риджлайн традиционно проигрывал, как только болельщики отбрасывали в сторону скепсис и начинали на что-то надеяться. Однако гораздо важнее (во всяком случае, для Мерри) было то, что этот турнир был неофициальным смотром групп поддержки из Дептфорда, Киттико, Уорфилда, Мелтона и парочки других городков. К сожалению, почти не было сомнений в том, что суровые сыновья шахтеров и машиностроителей из Дептфорда в очередной раз заставят краснеть парней из Риджлайна.

Но чирлидеры все равно намеревались воспользоваться предоставленной им возможностью покрасоваться.

Сегодня Мерри должна была исполнить на вершине пирамиды скорпиона, а затем выполнить сальто вперед и приземлиться в руки четверых крепких парней. Кэмпбелл говорила, что от этого трюка у нее к горлу всякий раз подкатывает тошнота. А затем под финальные аккорды Саша должна была продемонстрировать свое акробатическое соло перед командой, застывшей в форме буквы V.

Кэмпбелл планировала провести сегодняшний вечер со своими домашними, Дрю и Мэллори тоже собирались на игру. В отличие от сестры, Мэл могла не истязать себя голодом, чтобы выглядеть перед публикой на все сто. Поэтому она с удовольствием предвкушала редкое лакомство, которое пообещала приготовить к обеду мама, – фаршированные баклажаны.

Вечером Кэмпбелл, глубоко вздохнув, опустилась на стул, глядя на Мэллори с любовью, к которой примешивалась усталость. Она была счастлива наконец очутиться в кругу семьи, но в уголках ее глаз залегли морщинки. Она была так измучена, что у нее не хватало сил на хорошее настроение. Впрочем, сестры уже успели к этому привыкнуть, хотя им хотелось, чтобы мамина любовь выражалась в ее смехе, а не в беспрестанной тревоге.

– Я взвалила на себя слишком много, малышка, – произнесла Кэмпбелл, глядя в глаза дочери. – Я чувствую себя виноватой. Мимо меня проходят лучшие годы твоей жизни.

– Мама, – мягко произнесла Мэллори. – Мы только и делаем, что жалуемся и стонем. Но, хотя мне очень не хочется в этом сознаваться, на самом деле я тобой горжусь.

– Правда? – обрадовалась Кэмпбелл.

– Правда, – кивнула Мэллори.

– Кэмпбелл, хочешь совет? – оживился Тим. – Найди способ делать меньше. Составь список необязательных дел.

– Что, если ты окажешься первым пунктом этого списка? – огрызнулась Кэмпбелл.

– Вы знали, что Саша живет не у тети? – решительно вмешалась Мэлли, на корню пресекая уже готовую вспыхнуть между родителями ссору.

– Да, – ответила Кэмпбелл.

– Ты это знала?! Зачем же она всем рассказывает про тетю?

– Я уверена, она скрывает от всех, что вынуждена жить у чужих людей, потому что она этого стыдится, – пожала плечами Кэмпбелл. – Ты хочешь, чтобы она начала стесняться этого еще больше? Человека добрее, чем Саша, я еще не встречала.

– Может, мы можем еще чем-нибудь ей помочь? – спросил Тим.

– Я пыталась намекнуть ей на то, что верблюжье пальто, которое она носит, слишком холодное, – кивнула Кэмпбелл.

– Я принесу из магазина парку. Она сможет ходить в ней в школу. Скажем ей, что в ней есть какой-то брак и я все равно не смогу ее продать.

– Тим, ты это серьезно? Я уже спрашивала у Кейт, не может ли она чем-нибудь поделиться с Сашей. У нее такие красивые вещи, и она такая же высокая и худенькая.

– Кейт с радостью ей поможет, – согласился с женой Тим. – И Карин тоже. Мы завтра встретимся на службе, и я с ней поговорю. – Оуэн прицелился, швырнул в подбородок Тиму кусок морковки и сам себе зааплодировал. Адам поддержал брата.

– Мы тоже хотим пойти на службу, – сообщила родителям Мэллори.

– Зачем? – обернулся к ней Тим.

– Мы сейчас проходим Вьетнам, – соврала Мэлли. – Оказывается, целое поколение молодых людей пропало там без вести.

– Нам это отлично известно, – грустно улыбнулся отец. – Эти парни были ровесниками моего двоюродного брата. Уайатт тоже оказался бы там, но получил большое число и оказался в самом конце призывного списка.

– Что значит «получил большое число»? – заинтересовалась Мэлли.

– Это была очень непопулярная война, – начал Тим. – И ты это уже знаешь. Вообще-то, прекратить ее помогли именно демонстрации и марши протеста людей немного старше меня. Последней каплей стало то, что президент Никсон…

Мэллори прикусила язык, но было уже поздно. Задав отцу один-единственный вопрос, она сама того не желая вызвала целый шквал ответов. Тим попросил добавку баклажанов, отрезал кусочек и похвалил Кэмпбелл за вкусный домашний обед, приготовленный впервые за несколько месяцев.

– Итак, никто не хотел идти на войну, – продолжил он. – Я помню разговоры взрослых о Вьетнаме. Правительство начало призыв, используя лотерейную систему. В канун Нового года они разослали призывникам номера. Кевин как раз приехал домой на каникулы. Его номер был, кажется, двести девяносто девять. Но многие его знакомые получили номера девять… или девятнадцать. И понимали, что это означает.

– Им пришлось идти на войну, независимо от того, как они планировали распорядиться своей жизнью? А если они учились в колледжах? Или у них были дети? – засыпала отца вопросами Мэллори.

– Дети не в счет даже сейчас, – хмыкнул Тим, покосившись на жену.

– Тим! – возмутилась Кэмпбелл. – Думай, что говоришь.

– Как бы то ни было, мой кузен Уайатт получил большое число. Дэвид Хайленд тоже, но он все равно пошел на войну, став в глазах горожан героем. Бен, который был всего на пару лет моложе Дэвида и боготворил старшего брата, явился на призывной пункт, не дожидаясь выпуска. Дэвид вернулся, а Бен погиб. Тело так и не обнаружили, поэтому его родители продолжали надеяться. Мы все слышали истории о подземных ходах и вьетконговских солдатах, которые не знали о том, что война закончилась, и продолжали держать в подземных тюрьмах захваченных в плен американцев.

– Но теперь они его нашли? – испуганно тараща глаза, спросил Адам.

– То, что от него осталось. Несколько костей, зубы… – вздохнул Тим.

– Тим! – многозначительно покосившись в сторону Адама, воскликнула Кэмпбелл.

– Кэмпбелл, он уже не маленький.

– Несколько костей? Зубы?

– Послушай, Кэмпбелл, это всего лишь биология! – парировал Тим, обратив против жены ее любимую фразу.

Та не стала спорить. Она засыпала, сидя за столом и опершись щекой на ладонь. Мэллори сомневалась, что мама продержится до перерыва и сможет насладиться выступлением Мерри. Большая Карла должна была присмотреть за Адамом и уложить спать младшенького, что давало ее родителям возможность отправиться на игру. Но, глядя на Кэмпбелл, было ясно, что ее тоже не мешало бы уложить в постель. « Адам и сам мог бы убаюкать Оуэна», – промелькнуло в голове у Мэллори. Но с тех пор как Оуэн впервые заболел, Адам отказывался оставаться с ним один. Мэлли обернулась к отцу.

– Папа, скажи, Дэвид… тот брат, который вернулся с войны…

– Он сейчас живет в Калифорнии. У него целая куча детишек. Как минимум четверо или пятеро. Конечно же, Дэвид будет на похоронах. Он уже приехал. И кого-то из детей с собой привез.

– С каких пор четверо детей – это целая куча? – сонным голосом поинтересовалась Кэмпбелл. – Ты ведь сам…