Текст книги "Роман с призраком"

Автор книги: Жаклин Митчард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Увидимся завтра утром. Я приду, чтобы присмотреть за моим маленьким солнышком! Я так рада, что Оуэн поправился!

В этот момент все трое заметили Карлу Квинн. Она стояла в нескольких футах от них и разглядывала стенд с подарками к Дню святого Валентина – плюшевыми мишками и грузовичками с шоколадными сердечками внутри.

– Привет, Карла! – окликнула ее Саша. – Хочешь что-то купить?

– Моя дочка теперь ест только самый изысканный шоколад, – с кислым видом ответила Карла. – И еще она требует одежду, одежду и еще раз одежду. А эти игрушки напомнили мне о моем маленьком мальчике.

– Сколько ему? – тут же спросила Мерри. – Я и не знала, что у тебя…

– Мне пора, – прервала ее Карла и зашагала прочь.

Саша повернулась к Мэлли и Мерри.

– Карла держится так враждебно! – заметила она. – Я не понимаю, что ваша мама в ней нашла.

– Мама говорит, что она хорошая няня, – ответила Мэллори. – Оуэну она нравится.

– Лично мне она кажется очень странной, – ответила Саша. – Но вашей маме виднее. Ну да ладно. Мне тут еще кое-что надо поискать. Пока.

Она медленно удалилась, время от времени касаясь то одной, то другой пары обуви. Мэллори сняла туфли, которые примерила перед появлением Саши.

– Ты победила, Мышка, – обернулась она к Мерри. – Я в них простояла столько времени, и ничего. Я буду тренироваться. Подушечки, вес, шаг, подушечки, вес, шаг. Слушай, я уже не могу ни на что здесь смотреть. Пошли поедим? Пожалуйста…

– Еще одна остановка, – покачала головой Мерри. – Без глаз с поволокой эффект будет неполным.

В отделе косметики Мерри с точностью хирурга ловко выбрала идеальное сочетание подводок, теней и румян для своей сестры.

– Давай создадим тебе новый имидж, – предложила она. – Это бесплатная услуга.

– Хватит, Мер, – взмолилась Мэллори. – Меня уже тошнит от покупок.

– Бог ты мой! Как можно устать, проведя в магазине меньше часа? Шоппинг с тобой – все равно что свидание с мертвецом.

– Тебе лучше знать, – отозвалась Мэллори. – Я никогда не видела ни одного мертвеца. Во всяком случае, разгуливающим по улице.

Мередит закатила глаза. Поскольку она умела заглядывать в далекое прошлое, в разные моменты жизни ей приходилось видеть людей, которых она описывала сестре как «фактически мертвых». Мэллори оказалась неспособной понять в данном случае термин «фактически», но Мерри очень не любила распространяться на эту тему. Это затрагивало вопросы религии, на которые она, по ее собственным словам, не могла ответить с полной уверенностью. Во всяком случае, пока.

– Жаль, что ты не видишь привидения, – задумчиво произнесла Мередит, нанося различные оттенки основы под макияж на щеки сестры. Случайному прохожему могло показаться, что перед ним два совершенно одинаковых человека, один из которых не умеет разговаривать. Мэллори стояла, застыв, как манекен, и только широко раскрывала глаза, имитируя ужас. – Они совсем не такие, как ты думаешь, – продолжала Мерри. – Они интересные. В последнее время их появляется все больше. Киич иннис, – перешла она на их тайный язык, заметив удивленно приподнятые брови консультанта.

Услышав эти слова, означающие «у нас дома», Мэлли распахнула глаза еще шире, и на этот раз уже от настоящего беспокойства.

– Мне уже можно шевелить губами? – спросила она.

Мерри с довольным видом кивнула.

– У нас дома? Ты часто видишь привидения в нашем доме? Больше привидений? Или они появляются чаще?

– Не только у нас дома, – спокойно продолжала Мередит. – Я их и в других местах вижу. Должна заметить, ты выглядишь отлично. Тебя не узнать. У меня все-таки талант. Макияж почти незаметен.

– Значит, я должна заплатить пятьдесят шесть долларов за то, что никто все равно не заметит, – заключила Мэллори. – Но мы говорили о привидениях, Мер. Где они у нас дома, и где еще ты их видишь?

– Ну, конечно же, я вижу их на кладбищах, когда мы проезжаем мимо.

– Ночью? – растерялась Мэлли.

– Не будь дурочкой. Как будто привидениям не все равно, день или ночь, – хмыкнула Мерри.

Продавщицы уже откровенно прислушивались к странному разговору, но Мередит наслаждалась их вниманием и беспокойством сестры. Хотя привидения нисколько не пугали саму Мерри, она знала, что остальные люди их боятся. Неизвестность всегда страшит больше, чем любые фантазии.

– Что же они делают? – продолжала расспрашивать Мэллори. – Я имею в виду, на кладбищах?

– А как ты думаешь, что можно делать на кладбищах? – удивилась Мерри. – Просто сидят и беседуют. А на улицах делают то же, что и все остальные, только, кроме этого, будто ищут что-то, что мы не способны увидеть. Однажды, в прошлом году, я увидела мужчину, который сначала заглядывал в крошечное озерцо на поле для гольфа возле бабушкиного дома, а потом поднимал голову и смотрел в небо. Я поняла, что он разглядывает дом, который когда-то… я не знаю, как давно… стоял на этом месте… И еще я видела женщину. Она спустилась с горы в одной ночнушке. Она шла босиком по снегу, но не по тропинке.

– Вам… вам нужны… э-э… образцы? – поинтересовалась продавщица.

– Еще бы! – оживилась Мередит, и девушка, которой, наверное, было чуть за двадцать, набила полный пакет увлажнителями и крошечными духами-спреями. – Спасибо и до свидания.

Девушка кивнула и ринулась в подсобку.

– Она просто хотела от нас избавиться, – заметила Мэллори. – Что, если она кому-нибудь расскажет?

Мередит улыбнулась.

– Раньше меня это тоже беспокоило… Но как ты считаешь, что подумают люди, если она им это расскажет?

– Могу себе представить. – Мэллори тоже улыбнулась. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне об этом поподробнее, Мер.

– Охотно. Только я не собираюсь говорить о бессмертии, потому что не знаю, кто такие привидения – оттиски памяти или настоящие души.

– Больше всего меня интересуют привидения, которые появляются у нас дома. Но сначала уведи меня отсюда, Мер. Пойдем поедим пиццы. У меня голова кружится.

Они зашагали к выходу.

– Вон опять Саша, – кивнула Мэллори. Та все еще была в обувном отделе. Она сидела на стуле, а рядом с ней громоздились коробки с туфлями. Не меньше пятнадцати штук. – Странные вещи она рассказывает, – продолжала Мэлли. – Делает вид, что хочет стать медсестрой, начать делать карьеру, получить стипендию… Но ведь видно, что она просто хочет выскочить замуж за мужичка побогаче.

– У медсестры очень много шансов найти богатого мужа, – пожала плечами Мередит и помахала Элли и Эрике, которые шли им навстречу. – Медсестры выходят замуж за врачей.

– А как же мама? Она вышла за футболиста с травмированными коленями и ученой степенью по американской литературе! Если бы папа был врачом, нам не пришлось бы по семьдесят часов в неделю заниматься домашним хозяйством!

– В данном случае повезло папе. Конечно, прежде чем мама разбогатеет, мы успеем окончить колледж. Так что нам придется выживать в одиночку, без ее помощи. Я буду просто вынуждена найти себе богатого мужа и все такое, – копируя Сашину манеру речи, произнесла Мерри. – Разве вы не находите, что я на свете всех милее, всех румяней и белее?

– Мередит, ты такая прикольная, – улыбнулась Мэллори. – Я не понимаю, почему ты до сих пор никого себе не нашла.

Они прошли мимо фонтана и уловили горячий, одновременно ужасный и прекрасный аромат, источаемый изделиями заведения «Латте Джавой» и пиццерии «Папа», расположенными в конце аллеи.

– Слушай, пока мы здесь, надо купить подарок папе на день рождения, – вспомнила Мерри.

У Тима, как и у Адама, день рождения приходился на апрель. С последним все было просто. На Рождество ему подарили iPod, и девочки сбросились, чтобы за пятьдесят долларов купить ему карту памяти, на которую он сможет закачать музыку. По пути им попалась аптека «Си-Ви-Эс», зайдя в которую, они чуть было не купили электрическую зубную щетку, прочитав на упаковке, что та полезна для «стареющих десен». К счастью, сестры сошлись на том, что это дурацкий подарок, напомнивший им, как однажды на годовщину свадьбы Тим подарил Кэмпбелл медленноварку, в которую она уже на следующий день посадила кактус. Отец даже пикнуть не посмел.

Они бросились бежать, чтобы не опоздать на встречу с Элли и Эрикой. К тому времени, когда, час спустя, они уничтожили огромную пиццу «Монца четыре сыра», которую Дрю продал им со скидкой, торговый центр уже готовился к закрытию. Мать Элли приехала за дочерью и Эрикой, чтобы отвезти их в спортивный зал, где они воскресными вечерами отрабатывали сальто. Мерри любила повторять, причем с весьма самодовольным видом, что очень рада тому, что освоила сальто, когда ей было шесть лет. Выйдя из пиццерии, близнецы помахали на прощание Дрю и вскочили в подъехавший к остановке красный автобус.

Забросив покупки на полку, они откинулись на спинки кресел. Вдруг Мередит с силой ткнула сестру в плечо.

– За что? – возмутилась Мэлли.

– За то что ты обозвала меня неудачницей.

– Когда?

– Когда сказала, что мне не с кем идти на бал. «Меня это никак не характеризует», – вот что сказала бы ты, оказавшись на моем месте.

– Блин, я думала, ты серьезно, – улыбнулась Мэлли. – Как бы то ни было, извини… Кстати, о бале… Какую верхнюю одежду надевают поверх платья без рукавов? По закону подлости обязательно навалит снегу. Могу себе представить, как ты будешь выглядеть в платье от Стеллы МакКартни и парке.

– Ты могла бы надеть старую мамину пелерину. Попроси бабушку, чтобы она ее немного укоротила. А у платья, которое я беру у Нили, длинные рукава…

Мерри запнулась, не договорив. Она видела звезду экрана Джеймса Дина только в старых фильмах, но мальчик, который стоял под фонарем у ворот в Дептфорд-Молл, невероятно походил на знаменитого актера. Его белокурые волосы были коротко подстрижены на висках и ниспадали длинной вьющейся копной на лоб. Держа руки в карманах потертой коричневой кожаной куртки, он прислонился спиной к фонарю, освещавшему безжизненную клумбу, где уже совсем скоро предстояло распуститься ярким цветам. Когда автобус подъезжал, он поднял голову, и Мерри показалось, что она взглянула в лицо ангелу. Он был невысок, может, всего на шесть или семь дюймов выше Мерри, но она обратила внимание на его сильные плечи, обтянутые кожаной курткой. Даже в сгущающихся сумерках Мередит увидела, что в его синих, как морская гладь, глазах светится невыразимое одиночество, от которого у нее закружилась голова. В школе они только что приступили к изучению «Ромео и Джульетты», а также к сравнительному анализу творчества Шекспира и Кристофера Марлоу [6]6
  Кристофер (Кит) Марлоу (1564–1593) – англ. поэт, переводчик и драматург.


[Закрыть]. Мередит уже успела решить, что она назовет одного из своих пятерых детей Кристофером Марлоу. Впрочем, дома она собиралась называть его Кит, как обращался к своему другу Шекспир.

– Кто полюбил, не с первого ли взгляда? [7]7
  Цитата из стихотворения «Любить иль не любить» Кристофера Марлоу. ( Примеч. пер.)


[Закрыть]– неожиданно прошептала она.

– Что? С чего это ты вдруг бубнишь слова песен?

– Это стихи. Посмотри на этого мальчика, Мэллори. Разве он не прекрасен? Все остальные, включая Дрю, ему и в подметки не годятся.

– Какого мальчика?

Мэллори уставилась в окно. Сумерки успели сгуститься в непроглядную тьму, а сквозь стекло, которое какой-то малыш с липкими от сладостей пальцами успел использовать в качестве мольберта, вообще ничего не было видно.

– Ты что, ослепла? Вон под тем старомодным фонарем. Оглянись и посмотри повнимательнее. Только не пялься на него. Просто взгляни.

– Не имеет никакого значения, пялюсь я или нет, – пожала плечами Мэлли. – Там все равно никого нет.

– Он уже ушел! Я же просила тебя посмотреть! Мэл, разве ты не видела мальчика в кожаной куртке? Он бесподобен. У него даже походка сексуальная.

– Я уверена, что так и есть, – хмыкнула Мэллори. – Не считая того, что у тебя галлюцинации. На этой парковке вообще никого нет, кроме старого мистера Хайленда, который живет неподалеку от тети Кейт. Во всяком случае, я думаю, что это мистер Хайленд. Вон тот мужчина с большой матерчатой сумкой? О боже, как я устала от маленького городка! Я поступлю в колледж… в Лондоне или… в Индиане… Где угодно, лишь бы не видеть постоянно одни и те же лица.

– Это лицо я готова видеть каждый день… и по два раза в день. Я должна узнать, кто он! – воскликнула Мередит, щелчком открывая телефон. – Это работенка для Нили Чаплин.

«Это точно», – подумала Мэллори. Хотя еще год назад Нили была одним из капризных городских растений, пересаженных на совершенно непривычную почву, она стремительно пустила корни и освоилась в новой обстановке. У нее был талант к всевозможной общественной деятельности. За несколько месяцев она успела создать сеть, с молниеносной скоростью собиравшую и распространявшую всевозможного рода сплетни, и по праву могла считаться круглосуточным бюро новостей. И хотя сестер регулярно наказывали за безудержный обмен СМС, Мэллори считала, что им далеко до Нили, большие пальцы которой работали гораздо быстрее, чем у большинства помешанных на видеоиграх тинейджеров. Мэлли часто говорила сестре, что, если бы существовали соревнования по скорости передачи сообщений, Нили неизменно занимала бы первые места.

Именно этим и хотела воспользоваться Мерри.

Мальчик в коричневой кожаной куртке

– Я с тобой не разговариваю, – сказала подруге Нили, когда, улыбаясь, как идиотки, они спрыгнули вниз, каждая со своей пирамиды.

– А что я сделала? – сквозь зубы поинтересовалась Мерри, резко опуская вниз плечо и делая первые па танца.

После похода сестер в торговый центр прошло уже четыре дня.

– Ты уничтожила мою идеальную репутацию человека, способного выяснить все о любом интересном парне, находящемся в радиусе пусть даже пяти километров от меня, – ответила Нили. – Во всяком случае, пока у меня ничего не вышло.

– Так значит, ты не знаешь, кто он, – произнесла Мередит, упав в поперечный шпагат и бешено размахивая руками над головой.

– Ты уверена, что он не был здесь проездом? Может, он сразу сел в автобус и уехал? – спросила Нили.

Девочки совершили финальный прыжок и вместе с подругами убежали в угол, ожидая, когда снова заиграет музыка, подавая сигнал к их последнему выходу.

– Нет, он живет здесь. Я в этом уверена, – помотала головой Мерри. – Нилс, я в шоке. Это же твое… искусство. Твой талант.

– Проблема не во мне, и мой талант ни при чем. Просто ты дала мне слишком мало информации. Мне нужны четкие данные. Рост, вес, цвет волос, манера одеваться, – отрезала Нили. – А не просто «ах, он такой сексуальный и носит куртку».

– Ну хорошо, дай подумать… у него светлые волосы… длинные, – заговорила Мерри. – Впереди очень длинные. Если бы они намокли, то наверняка закрыли бы ему глаза.

Раздался резкий звук свистка.

– Простите, девушки, что перебиваю, – прозвучал над ухом голос тренера Эверсон, – но я рассчитываю закончить сегодняшнюю тренировку. Давайте начнем с шестнадцатого такта. Поехали.

Сразу после тренировки Нили убежала на занятие латынью с репетитором. После обеда в пятницу ей предстояло сдавать тест в частной школе в Киттико, которую она по настоянию родителей посещала три раза в неделю. В Риджлайне изучали только испанский и немецкий, а Чаплины были убеждены, что Нили станет врачом или юристом, как ее отец, и поэтому в восьмом классе их дочь приступила к изучению латыни.

Итак, Мередит пришлось смириться с тем, что она не сможет поболтать о поразившем ее воображение пареньке. На самом деле она не горела желанием, чтобы ее лучшие подруги развернули СМС-кампанию по выяснению его личности. Она и так знала, что обязательно его встретит. Все, что ей оставалось делать, это ждать. Но ожидание показалось ей невыносимым. Мередит хотелось все время говорить о нем, однако, по причине, которой она и сама не понимала, не с Мэллори.

Ох уж это ожидание!

Мередит казалось, что еще немного – и она начнет отсчитывать часы, тянувшиеся бесконечно.

Одеваясь на бал, Мередит еще не знала, каким коротким на самом деле окажется ожидание. И не ведала, что скоро ей уже не понадобится помощь в отношении загадочного паренька.

Незнакомец на вечеринке

– Вы только взгляните на моих красавиц! – восторгалась Кэмпбелл, когда настал вечер бала.

В компанию «красавиц» она включила и Сашу. Кэмпбелл обняла девушку за плечи, и близнецы нисколько не возражали. В конце концов, сегодня утром Саша присматривала за Оуэном. (Луна, которая с презрением относилась к школьной деятельности и игнорировала любые мероприятия, должна была прийти позже, перед тем как Кэмпбелл уйдет на ночную смену). Их отец все еще находился в магазине, где ему предстояло оставаться до полуночи и даже позже из-за «бешеной распродажи в “Спорттоварах Домини”», которая обычно начиналась после Рождества и заканчивалась только первого марта.

Поскольку семьи у Саши, по существу, не было, суетиться вокруг нее было некому. Она не жаловалась, но Кэмпбелл принимала ее судьбу очень близко к сердцу. Сашу такое внимание трогало настолько сильно, что она приехала задолго до назначенного времени. Сразу поднявшись в комнату близнецов, она надела свой кринолин и несколькими ловкими движениями превратила абсолютно прямые волосы Мередит в буйство струящихся локонов. Кринолин был таким широким, что перегородил всю расположенную под самой крышей спальню, но Мерри этого не замечала, не в силах поверить в преображение, происшедшее с ее волосами.

– Как ты этому научилась? – спросила она у Саши.

– Да так, дурачились… – пожала плечами та.

Затем она через голову надела свое бледно-желтое платье-бюстье и превратилась в героиню старых фильмов, которые мама заставляла близнецов смотреть в кинотеатре «Белль-Арт», чтобы они не выросли «некультурными». Но больше всего она походила на Золушку, вплоть до украшенных желтыми розочками туфелек на люцитовых [8]8
  Люцит – прозрачный или полупрозрачный пластик.


[Закрыть]каблуках.

– Где ты взяла эти туфли? Точно не в Риджлайне! – воскликнула Мередит.

– Я купила их с рук в Интернете. Одна женщина на моей основной работе недавно приобрела ноутбук и разрешает мне им пользоваться. Она очень приятная и совсем еще не старая. Всего несколько месяцев назад все время возилась в саду и по дому, но теперь она очень больна.

– Как жаль, – вздохнула Мэлли. – Ну, по крайней мере, она не брюзжит.

– Нет, но слабеет с каждым днем, – тихо ответила Саша. – Мне кажется, ей осталось недолго, и от этого мне очень грустно.

– Эй, девчонки, быстро сюда, – позвала их снизу миссис Бринн.

Они начали по очереди спускаться по лестнице, а Кэмпбелл и соседка, миссис Вогхэн, защелкали фотоаппаратами. Сначала они сфотографировали близнецов вместе, потом близнецов с Сашей, потом Мэллори и Дрю, а также Нили и Мередит, которые должны были ехать на бал, но не обратно, в одной машине с Дрю и Мэллори… («Я останусь у Нили, – заявила Мерри. – Ее папа заберет нас из школы или пришлет за нами водителя»).

После сорока или пятидесяти снимков Дрю не выдержал.

– Прекратите! – завопил он. – Я уже ничего не вижу правым глазом!

Наконец Кэмпбелл сфотографировала всех на свой телефон и отправила снимок в магазин Тиму. Он ответил сообщением: «НЕНАВИЖУ РАБОТУ, КОТОРАЯ ЛИШАЕТ МЕНЯ ПОДОБНОГО ЗРЕЛИЩА. Я ЗАСКОЧУ НА БАЛ». Девочки очень любили своего отца, но при этом надеялись, что Тим, который водил дружбу со всеми тренерами школы, не сдержит свое обещание.

И тут на пороге возникла Луна в черных армейских ботинках и кружевном платье до пола, похожем на чей-то гамак.

– Наша стильная Луна, – ухмыльнулся Дрю.

– Детский сад какой-то, – парировала та. – Я не пошла бы на школьный вечер, даже если бы мне за это заплатили. Мне не верится даже в то, что я вообще хожу в школу.

– Но у тебя одни отличные оценки! – удивилась Мерри.

– Это не по собственному желанию, – отмахнулась Луна. – Мерри, а ты знаешь, что у тебя оранжевая аура? Она излучает любовь и способна исцелять людей. Зато ваши ауры темные, – обратилась она к Саше и Мэллори. – Это указывает на тревогу.

– Кто это определяет? – поинтересовалась Мэллори. – Существует какая-то шкала значений ауры?

– Ничего подобного, – покачала головой Луна. – Это просто знаешь. То есть ты знаешь это, если знаешь, – уточнила она.

– Да, учитывая твои нагие танцы, ты должна в этом разбираться, – кивнула Мэллори.

– Еще одно слово об этом – и я нашлю на тебя сны, от которых у тебя волосы дыбом встанут, да так и останутся стоять, – пригрозила Луна.

«Если бы ты только знала…» – подумала Мэллори.

И тут в комнату, рыча, как грузовик, вбежал Оуэн, необыкновенно хорошенький в своей яркой пижаме с маленькими пингвинами. Лицо Луны тут же преобразилось.

– Привет, мужичок! – воскликнула она, подхватывая его на руки. – Собрался на бал?

– Луна, – прошептала вдруг Мерри. – А ты знаешь, что отец твоей матери каждую ночь стоит в ногах ее кровати. Он очень расстроен. Он знает о марках, которые она продала еще до его смерти, думая, что он находится в коме.

Луна уставилась на Мередит, которая, вообще-то, говорила чистую правду. Затем ее лицо снова приняло свое обычное скучающе-высокомерное выражение.

– Не будь дурой, – презрительно произнесла она.

– Будь осторожна, – продолжала Мерри. – Этот шум на чердаке – вовсе не мыши. Это Грэмпс ищет свои марки.

Кэмпбелл, которая ничего этого не услышала, обняла дочерей, а потом Сашу.

– Жаль, что твоей мамы здесь нет, – улыбнулась она девушке. – Она бы тобой гордилась.

– Это ничего, – вздохнула Саша. – Я уже давно перестала быть маленькой девочкой. Но я все равно очень счастлива, что сегодня вечером вы позволили мне стать частью своей семьи. – Она замахала рукой и запрокинула голову, чтобы слезы не покатились по щекам. – Кто бы мог подумать, что я такая нюня. Я не должна грустить в такие вечера, как этот. Слезами горю не поможешь. У меня есть сестра. Она учится в колледже. Когда я окончу школу, я буду жить с ней.

– Ты очень мужественная, – восхищенно произнесла Мэллори. – Я и представить себе не могу, как это – потерять всех близких.

– Не всем повезло так, как тебе, Мэллори, – сообщила дочери Кэмпбелл. – И не всем удается вырасти в окружении любящих родителей, тетей и дядей. У тебя до сих пор живы все родственники, за исключением одной бабушки.

Мать Кэмпбелл погибла от несчастного случая, когда близнецы были совсем маленькими, а ее отец жил то в Вирджинии, то во Флориде.

– Ваша мама невероятно добра ко мне, – кивнула Саша. – Я ей очень благодарна. Одиночество – это ужасная вещь.

– Поехали! – предложил Дрю. – Ваша бабушка будет сердиться. Вы же знаете, как высоко она ценит пунктуальность.

Бабушка Гвенни предложила приготовить обед для близнецов и их друзей, как для того, чтобы помочь им сэкономить на ресторане, в котором им ни за что не предложили бы такой шикарной еды, какой собиралась угостить их она, так и для того, чтобы полюбоваться их нарядами. Единственной вещью, подогревающей бабушкино тщеславие, была ее стряпня, основанная на фамильных рецептах.

– Ты прав! – почти закричала Мерри, пользуясь возможностью оборвать ужасно растянувшуюся фотосессию.

– Ваш экипаж подан! – сообщил Дрю, обращаясь к Мэллори и оборачивая ее плечи накидкой Кэмпбелл.

«Тойота» Дрю, которую он прозвал Зеленым Чудовищем и которая после пробега в сто восемьдесят пять тысяч миль все еще была на многое способна, некогда могла похвастать серебристым цветом, но нынче была перекрашена в самый уродливый оттенок, как в каком-то фильме ужасов. Но Дрю ею очень гордился и тщательно о ней заботился. Ее появление не единожды спасало близнецов в такие моменты, когда, казалось, надеяться им было уже не на что.

«Кажется, что все это было так давно», – подумала Мэллори.

Вечер был просто изумителен. Небо украшали звезды, и, хотя ее дыхание тут же обращалось в пар, холода Мэлли не ощущала. Они горланили песни, подпевая включенному на полную мощность радио, всю дорогу до Белл-Филдс, где на обширном ранчо жили бабушка и дедушка Бринны. Их гостеприимный дом совершенно не походил на шикарные особняки, увеличивавшиеся в размерах по мере приближения к престижному району Хэвен-Хиллс. Один из этих особняков принадлежал родителям Нили. Как кремовая крепость, он раскинулся на самой вершине горы. Из его окон открывался вид на город и окружающие холмы.

Бабушка с дедушкой купили новый дом ради прилегающего к нему участка. Их старый особнячок в два с половиной этажа с четырьмя спальнями, в котором теперь жили Мэлли и Мерри с родителями и братьями, был для них слишком велик. Они продали его Тиму после того, как у них с Кэмпбелл родились близнецы.

Сестры знали, что дедушка не меньше трех раз обратит внимание гостей на то, что все, за исключением креветок и муки, выросло в их с бабушкой саду, и что да, если бы у них была корова, они вообще могли бы не покупать продукты. («И трубопровод на Аляску», – иногда шептала сестре Мэллори, когда дедушка Бринн чересчур увлекался). Разумеется, в этот раз все было точно так же, только почему-то совершенно не раздражало, а, напротив, показалось близнецам очень даже милым.

Всякий раз в обществе бабушки Мэллори начинала грустить, думая о том, о чем никогда не задумывалась в других ситуациях.

Дедушка и бабушка старели.

Мэлли и Мерри могли поступить в разные колледжи, хотя сейчас это казалось совершенно невообразимым.

Оуэн скоро заговорит предложениями. Адам по росту уже догнал сестер.

Войдя в столовую с клубничным тортом, бабушка наклонилась к Мэлли и прошептала:

– Не переживай. Такие мысли – обычное дело для девочек твоего возраста. Как говорит твоя мама, это биология. Кстати, передай ей, что я не собираюсь опрокидываться. Я не понимаю, в чем ее проблема. Впрочем, я совершенно точно знаю, в чем ее проблема. Кэмпбелл всегда была слишком самостоятельной и независимой. Мне кажется, она опасается того, что я начну наводить ревизию в банках с консервацией. Я могу хоть каждый день смотреть за Оуэном, целый год или даже больше, если потребуется. Скажи ей, пусть и не думает о том, чтобы приглашать эту Мелиссу Хардести.

– Дело не только в Мелиссе Хардести. Этих бебиситтеров и без нее слишком много, – вздохнула Мэлли.

– Признаюсь честно, Мэллори, я с тобой полностью согласна, – продолжала бабушка. – А я не из тех, кто станет возводить напраслину на порядочных людей. Мне не нравится, что о моем внуке заботится целая толпа народу. Особенно сейчас, когда ему нездоровится. Я от этого совершенно не в восторге. Кэмпбелл считает, что все будет ништяк, но я с этим не согласна.

– Так ты считаешь, что это не ништяк? – переспросила Мэллори, стараясь не расхохотаться.

– Нет. К тому же мои услуги гораздо дешевле. Я буду делать это бесплатно. Готова поклясться, Кэмпбелл относится ко мне, как к старухе. Я наблюдаюсь у доктора Хардести, и мне известно, что ее дочь курит, притом не только обычные сигареты, но еще и ганджубас впридачу.

– Бабушка!

Мэллори проиграла битву и прыснула со смеху.

– А ты думала, что наше поколение не знает ни о чем, кроме вина из бузины?

Бабушка уперлась руками в бока, после чего сделала вид, что держит в пальцах длинный мундштук сигареты, второй рукой надвигая на глаза невидимые поля несуществующей шляпы.

– Да нет, дело не в этом. Но я все передам маме. Я так рада. Мерри тоже обрадуется. И дело не только в том, что все они суют нос в нашу жизнь. Проблема, как ты и сказала, в Оуэне. – Мэллори встала и пошла вслед за бабушкой в кухню, прихватив со стола несколько опустевших блюд. – Мне тоже не нравится, что вокруг него так много чужих людей.

– Вот именно, – кивнула бабушка Гвенни. – А у курящих людей в волосах и одежде скапливаются тяжелые металлы, что вредно для ребенка, даже если при нем и не курят. Хватит с Оуэна и Карлы Квинн. Я знаю, что она не курит. Но это делают ее подруги, и от нее постоянно пахнет дымом. Хотя я не могу сказать, что она плохой человек.

– Но она странная, – пожала плечами Мэлли. – Когда заболел Оуэн, она начала плакать из-за кого-то по имени Элли.

– Ой, бедняжка. Это была такая грустная история.

– Ты знаешь об Элли?

– Ну да. Это произошло каких-то пару лет назад, и с тех пор Карла сама не своя. Раньше она ходила в нашу церковь, но сейчас примкнула к этой католической секте, которую основал священник, считающий, что церковь недостаточно строга к своим прихожанам.

– Кто это – Элли?

– Сейчас не время и не место говорить об этом, – покачала головой бабушка. Она будто вернулась откуда-то издалека и заметила, что голоса за столом начали стихать, по мере того как все больше гостей прислушивалось к ее разговору с внучкой. – Главное, что я люблю своего маленького Оуэна, хотя вряд ли мне удастся узнать его так же хорошо, как вас. – На глаза Мэлли навернулись слезы. – Ах, Мэллори, ты всегда хочешь казаться сильной. Не то что твоя сестра, которая готова разреветься по любому поводу. В отличие от нее ты напускаешь на себя такой вид, будто ты выше всего этого.

– Я не могу себе представить, чтобы Оуэн тебя не узнал.

– Ну хорошо, я буду жить до ста лет. Это тебя устроит? Я превращусь в старую зануду, которая всем будет указывать, что делать.

– Спасибо, бабушка, – обрадовалась Мэллори.

Гвенни обняла внучку, и перед ее глазами промелькнуло видение – дети Мэллори и то, какой сильной женщиной и хорошей матерью ей суждено стать.

– Я тебя люблю, – добавила Мэлли.

– Да ты, в общем, тоже ничего, – улыбнулась бабушка Гвенни.

После обеда Мэллори казалось, что ее живот раздулся и торчит, из-за чего блестящие чешуйки на платье встают дыбом, как плавники. Она начала расхаживать по комнате, пытаясь танцевать, не забывая перенести вес на подушечки пальцев и только после этого делать следующий шаг. К счастью, оказалось, что сверкающее, напоминающее костюм русалки платье способно немного тянуться.

– Мне кажется, что я набрала десять фунтов, – вздохнула Саша, чувствуя, как туго натянулось облегающее ее талию платье, несмотря на то что за весь обед она съела всего несколько ложек сытного угощения.

– Я не понимаю, почему дедушка и бабушка Бринны еще не весят по двести фунтов. Если бы я постоянно ел все эти домашние пироги, хлеб и прочее, я бы точно растолстел, – заявил Дрю.

Саша встала из-за стола, и все подошли к двери, наблюдая за тем, как Сойер усаживает ее на переднее сиденье своей машины. Хотя он максимально отодвинул кресло назад, платье Саши продолжало торчать перед ней, напоминая огромный прозрачный зонтик. Впрочем, они оба хохотали, и было ясно, что Сойера это нисколько не смущает. Он водил «Форд Эксплорер». Его, как и остальных богатеньких мальчиков, не беспокоило то, что его машина жрет слишком много бензина.

«Если бы Саша попыталась забраться в Зеленое Чудовище, – думал Дрю, – ей пришлось бы сидеть в кузове, при этом ее ноги болтались бы снаружи».

– Бабушка постоянно что-то делает, – сообщила сестре Мерри. – При этом двигается на скорости сто миль в час. Она даже разносит еду людям, которых называет стариками, хотя ей самой уже лет семьдесят пять.

– Ей семьдесят семь, – уточнила Мэлли.