Текст книги " На контракте (ЛП) "
Автор книги: Жаклин Айрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Словно парализованная, я могу просто стоять в дверях, спрашивая «почему?» Она жестикулирует руками и хлопает по креслу, в котором в тот раз я так уютно устроилась вместе с Митчем. Мои ноги подкашиваются, словно превратились в желе, но я заставляю себя начать двигаться. Я опускаюсь в кресло, и она берет мою руку в свою, сжимая и потирая своими мягкими, ухоженными пальцами по моей руке, прежде чем отпустить.
– Начни с этого, – жестами показывает она, перемещая большой альбом со своих коленей на мои. Она поощрительно кивает, стоит мне только замешкаться.
Я перевожу на него глаза и открываю обложку.
На первой странице есть детские фотографии Митча, которые я видела раньше в других ее альбомах, но я не знаю, кому принадлежат другие детские фотографии. Я поднимаю глаза на ба, она показывает, чтобы я смотрела дальше. На следующих страницах есть фотографии малышки, затем начальная школа. Я не совсем понимаю, кто эта девушка? Сестра? Ах, сестра!
Я спрашиваю бабушку жестами, она отрицательно качает головой.
– Кто она? – настаиваю я, она показывает: «Келли».
Переворачиваю страницу – фотографии средней школы.
Выпускной бал.
Она и Митч вместе, Келли была его подружкой.
Переворачиваю страницу.
На его толстовки написано «Массачусетский технологический университет», на ее «Университет Тафтса» – это студенческие годы. Они остались здесь, хотя эти два лучших университета в стране.
Переворачиваю страницу.
Они окончили университет. Она стала невестой. Мое дыхание учащается, идя в ногу, с моим быстрым сердцебиением.
Переворачиваю страницу.
Келли стала его женой.
Они были так молоды.
Я рассматриваю все возможные фотографии.
Они были так влюблены друг в друга.
Переворачиваю страницу.
Свадебный прием.
Переворачиваю страницу.
У меня перехватывает дыхание.
Бумажка со снимком узи рядом с фотографией Келли и еще плоским животом, которая улыбается от уха до уха, и внизу написано «шесть недель». Она такая красивая. Потом идут снимки – семь недель... восемь... девять... и так далее и так далее, пока не наступает двадцать четвертая неделя.
– Есть еще один альбом? – спрашиваю я бабушку, поднимая на нее глаза. Ее глаза наполнены слезами, она отрицательно качает головой и протягивает мне конверт. Я насмешливо смотрю на нее. Она качается головой, чтобы я взяла, икает, вздыхает и хватается за салфетку.
Я смотрю на конверт и осторожно его открываю, вытаскиваю пожелтевшую, сложенную газетную статью, низ живота сжимается, и какой-то внутренний голос говорит мне не открывать, но мои пальцы не слушаются.
О мой Бог!
БЕРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА ИЗ АНДОВЕРА ПОГИБЛА В СЛЕДСТВИИ СТОЛКНОВЕНИЯ С ПЬЯНЫМ ВОДИТЕЛЕМ
Келли Колтон, 24 года ехала домой из дома своих родителей, когда в ее машину по неофициальным данным якобы въехал Крейг Тейлор, 35 года, Уилмингтон. Мистер Тейлор ехал примерно 85 миль в час с уровнем алкоголя в крови 1.6; что превышает в два раза допустимую норму. Миссис Колтон умерла от удара и ее будущий ребенок тоже, находясь на пятом месяце беременности.
Я сложила статью, не в состоянии читать дальше, не могу. Слезы не позволяют мне, у меня все расплывается перед глазами. Я закрываю глаза, вспоминаю ту ночь, когда я провела в доме с Митчем. Теперь я прекрасно понимаю его поведение, когда я приехала раньше, чем он ожидал, теперь то все встало на свои места. «Черт побери, с какой скоростью ты летела? ... Если с тобой что-нибудь случится, детка». Я ахаю, прикрывая рот рукой. Господи, теперь мне многое становится понятным! Но...
– Бабушка, я ничего не слышала о нем в течение двух недель. Я не понимаю, почему он не желает со мной разговаривать. Все было нормально, а потом... тишина, – я пытаюсь отыскать в ее глазах ответ... или какую-нибудь подсказку... что угодно. Она кивает в знак согласия и глубоко вдыхает.
– Келли, – показывает она руками, – была для него всем миром. Они сошли с ума от любви друг к другу и полностью растворились в этой любви. Они были очень молодыми, но их любовь была очень старой, – показывает она. Я не понимающе смотрю на нее. Она закатывает глаза. Минуточку! Она закатывает глаза на меня? Ой, ба.
– К тому времени, как они поженились, было такое чувство, словно они были женаты уже много лет подряд, – объясняет она. – Им настолько хорошо и комфортно было в своих чувствах друг к другу, – я понимаю ее сейчас, невольно вспоминая своих родителей. – Когда Келли погибла и вместе с ней ребенок... он очень изменился. Это и понятно. Вместо того, чтобы черпать силы из семьи и друзей, он оттолкнул всех. В конце концов, у него никого не осталось, кроме нас, конечно. Он окунулся полностью в работу, и достиг большого успеха, ну, ты знаешь об этом.
У меня появляется полуулыбка, я жду продолжения. Я не знаю насколько это возможно, но по-видимому, язык жестов тоже имеет «неловкое молчание». Бабушка кажется довольной, словно у нее груз свалился с плеч.
А я?
Я все еще жду... как чертовая дурочка.
– Какое это имеет отношение ко мне, то что он не разговаривает со мной? – «говорят» мои руки, отображая все мое разочарование, я словно выплевываю эти слова своими жестами.
– Ох, – отвечает она ртом, и хихикает от смущения. – Прости, – показывает она, более комфортно устраиваясь в своем кресле. Я сдержанно улыбаюсь ей в ответ, сохраняя вежливость, и пытаясь забыть, что до сих пор являюсь частью всей этой истории. Я не злюсь на нее, правда, просто немного расстроена всем этим.
– Он пришел проведать меня после того, как познакомился с тобой, но я уже знала об этом, – она улыбается. – Я знала, что он познакомился с одной ... ну, совсем другой женщиной. – Она подмигивает мне, я открыто улыбаюсь ей. – Я увидела в нем нечто такое, что вот уже почти двадцать лет не замечала в своем внуке. – Ее глаза наполняются слезами.
Господи, я даже не могла предположить, что мой Митч был одинок в течение почти двадцати лет. Ну, за исключением департамента по сексуальным делам. Бабушка продолжает сообщать мне, как она перебила его на полуслове поинтересовавшись, как меня зовут, он ответил и продолжил рассказывать о чем-то дальше. И я была единственной женщиной, которую он привел домой после Келли. Каким счастливым он стал, как только я появилась в его жизни. Но сейчас в нем проявляется его старая сущность снова.
– Потом..., – жестикулирует она.
– Что? – интересуюсь я.
– Две недели назад, он начал вспоминать о Келли и Изабелле, желая видно придать их именам другое значение в своей жизни, – она отрицательно качает головой.
Изабелла? Ой. Я вспоминаю, как он вел себя с Бруки, и мое сердце сжимается.
– Я сказала, что это радует, и спросила о тебе. Он быстро ответил мне «она в порядке» и продолжил то, о чем говорил. В течение последних двух недель, он только и говорил о Келли, вспоминая все подряд. Я спросила его о тебе, но он тут же менял тему. Наконец, на днях, я поинтересовалась, почему он ничего не рассказывает о тебе. Он просто ответил: «Ба, все кончено, отпусти это».
Я начинаю задыхаться и судорожно осматриваюсь вокруг. Я уверена, что должен моментально каким-то волшебным образом возникнуть коричневый бумажный пакет, для супер-вентиляции моих легких, мне явно не хватает воздуха.
– Я не принимаю этого! Я не понимаю! – я смотрю на нее с недоумением. – Мне кажется, что я не сделала и не говорила ничего неправильного. – Она качает головой и хватает меня за руку.
– Это чувство вины, – говорит она. – Я думаю, что в какой-то момент, может около месяца назад, он вдруг понял, что больше думает о тебе нежели о Келли.
– Так, он отталкивает меня прочь?
– Да.
– Что мне делать? – я судорожно сжимаю руки. Я не хочу терять его. Я... Я беспокоюсь о нем.
– Не дай ему уйти, будь с ним терпелива, будь настойчивой. Будь его светом во тьме. Пожалуйста, Шарлотта, он любит тебя. Не отказывайся от него.
– Любит? – я отрицательно качаю головой.
– Да! Он полюбил тебя с того момента, как встретил. Я хорошо знаю своего внука.
Митч был прав, иногда она слишком «громкая».
– Ты знаешь, я имею представления и разбираюсь во многих вещах, так что не смейся над мной, когда я говорю, что ты тоже любишь его!
Я засмеялась.
Она похлопывает меня по коленке и смотрит на меня взглядом, пронзающим кинжалами.
– Если бы ты не любила его, тебя бы здесь не было! – добавляет она.
Я смотрю вниз, и несмотря на все свои усилия, чувствую, как мое лицо превращается в «некрасивое зареванное». Как только ты впадаешь в это состояние «некрасивого зареванного» лица, тебе потребуется как минимум час, чтобы оно пришло в норму. Бабушка слегка похлопывает меня по колену, и я поднимаю голову.
Она улыбается.
– У меня есть план!
– Какой? – спрашиваю я, чувствуя маленькую искру надежды.
– В среду вечером отвези меня в Бинго! – она опять стукает меня по ноге и улыбается огромной улыбкой.
– Ба, без обид, но тебе девяносто. Поехать в Бинго – это не план, а суть.
– Умник! – жестикулирует она, затем добавляет дополнительный жест.
Я делаю вид, что не замечаю ее «хм!».
– И какой у тебя гениальный план?
– Обычно я разговариваю с ним по Скупу во время перерыва, помнишь? – она опять стучит по моему колену.
Она явно таппер.
– Да, по Скайпу я помню, – поправляю я ее, и вспоминаю, как чертовски удивилась, когда она начала играть в «Horse». Я начала показывать ответ, но она постучала снова, призывая меня остановиться. «Horse» – это отдельная игра от бинго, но имеет к нему прямое отношение, для маленьких карт люди должны покупать стеки. Я бы объяснила правила, но до сих все еще не разобралась!
– Хорошо, мы собираемся посеять зерно, – она улыбается и подмигивает.
Я борюсь с желанием спросить: «Что об этом говорит Уиллис?», потому что она может разразиться возмущениями к тому времени, как я закончу ей показывать жестами свой вопрос, на который в любом случае отвечать она явно не собирается.
– Зерно? – спрашиваю я вместо этого.
– Увидишь, – потирает она ладони, ухмыляясь. И не последовало смеха от Доктора Зло, хотя это было бы как раз вовремя.
* * *
– Вот черт..., – говорю я себе под нос, как только вижу море курчавых женских седых головок. Я вытаскиваю сотовый, пролистываю список покупок, неожиданно вспомнив добавляю:
19. Ватные палочки
Я возвращаю свое внимание на бабушку в инвалидной коляске, которая чуть ли не выпрыгивает из нее, указывая на места, которые нам следует занять.
Я понимаю причину ее чрезмерной настойчивости.
Агнес МакАлистер из Андовера (она на самом деле представилась мне еще в прошлый раз) – прикладывает усилия напористо прокладывая себе дорогу в теннисных туфлях и со своим новым бедром, просто полна решимости.
И...
Она держит курс прямо на наши горячие (я не могу поверить, что никто не осмелился еще их захватить) места. Мой пульс ускоряется для гонки, я с такой быстротой и скоростью двигаюсь вперед, перерезая путь Агнес и занимаю их первой.
Ох, ну и напряжение...
Мы напористые! Ну, я скорее всего напористая... она как бы сама катится. Мы вклиниваемся в толпу людей.
– Простите! – говорю я, поворачивая голову на джентльмена, у которого задела металлический «крендель» в его руках. Я оборачиваюсь, как раз вовремя, чтобы успеть объехать даму с кислородным баллоном. Она не счастлива от встречи со мной, и такой вывод я сделала, услышав все ее слова, которые она наговорила в мой адрес. Ну, моя же нога не наступила на ее трубопровод и (я не перекрыла ей кислород), и в конце концов, я же не рванула ее за кислородную маску, убирая с ее лица.
Это один из тех моментов в жизни, который требует замедленных повторов, поэтому я наблюдаю за всем, как за чем-то чертовски анекдотичным!
Оно того стоит, хотя бы из-за Агнес. Бабушка объявляет о выигрыше, подняв правый кулак и ударив по бицепсу другой рукой. Обожаю ба!
– Итак, каков план? – резко спрашиваю я, падаю на свой стул.
– Первый этап плана, – говорит она, раскладывая карточки, – мы играем в Бинго.
Я непонимающе в упор смотрю на нее.
Моргаю... еще раз моргаю.
– Гениально... это великолепно! Почему я не подумала об этом? – Она, черт побери, совсем выжила из ума! Какого черта я здесь делаю?
Она пожимает мне руку и смотрит на меня с ободряющей улыбкой.
– Во-первых, Бинго... а потом зерно, – показывает она руками.
– Хорошо, мисс Мияги, – изображаю я, откидываясь на спинку стула. Она внимательно смотрит на меня, пытаясь понять, что я сказала. Я закатываю глаза и встаю, повернувшись к ней, показываю знаменитого журавля, в совершенстве ударяя ногой. Бабушка смотрит на меня, как будто я чуть-чуть стала с прибабахом. Наверное, действительно стала, я так не хотела быть похожей на Сиси, но сейчас я явно копирую ее. Я замечаю, как вокруг нас установилось неловкое молчание и конечно же я стала тому причиной.
– Спазм, – бормочу я в оправдание, пока сажусь. Большинство людей кивают, понимая, что это такое, а некоторые даже начинают перечислять свои болячки.
К счастью, звонок окончания партии Бинго слышится через динамики. Громкий голос, как-то совершенно бессвязно начинает перечислять цифры. И море седых голов ловят каждое слово, как будто их жизнь зависит от этого. Это должно быть геронтологическая версия «Оставшийся в живых».
Чарли, перестань! Ты же любишь старых людей. Тебе нравятся их белоснежные головки. Ты любишь Бинго! Просто тебе не нравится ситуация, в которой ты находишься прямо сейчас. Я как всегда права. Полное безвыходное положение. Извините милые, пожилые люди, со всеми вашими недомоганиями, о которых я предпочла бы не говорить, я не буду срываться на вас. Кроме вас, скрипучая шагающая леди! Это дерьмо также скрипело три недели назад! Забирай свой выигрыш и купить себе чертовый WD-40 уже! Ладно... я закончила.
– О 69!
Ох... 69. Ммм... Митч...
Я шлепаю себя по голове.
– Б 4!
Да, прежде чем Китти начала испытывать боль.
* * *
– Пойдем на уступки, – она дотрагивается до моей руки и показывает жестом.
– Но..., – говорю я вслух. – Последняя игра еще не закончена. – Она качает головой и взмахом руки, показывает, что с нее хватит.
– Ты босс! – жестом показываю я, недовольно вздыхая, она все равно не услышит. Ба подмигивает мне.
Иногда, трудно поверить, что мы знакомы всего лишь пять недель. Я чувствую, что она всегда была частью моей жизни. Знаете, это чувство, когда встречаешь кого-то впервые, но он настолько привычен, словно родной, для тебя? С Митчем у меня тоже было такое же чувство. Митч. Я стараюсь сдержать свои слезы. Ох, как я скучаю по нему. Как я хочу оторвать ему яйца и брось Локси и Вейдеру, чтобы они играли с ними!
Если я не смогу урегулировать наши с ним отношения, то снимаю свою кандидатуру с торгов навсегда. Он полностью лишил меня возможности заниматься сексом с каким-либо другим мужчиной! Кроме того, я вполне довольна своим послужным списком, два мужчины бросают меня за один год, причем не по моей вине. Я не думаю, что третий будет сам мистер Очарование в моем конкретном случае. Нет, пожалуй, на этом я закончу. И проведу свое свободное время в поиске Иисуса. Митч помог мне найти Иисуса. Господи Иисусе, говорит внутренняя Шарлотта... – заткнись! Видишь?! Это другой Иисус! Тот был сексуальным Иисусом. Тот был оргазменным Иисусом. Этот был «помолись за мое влагалище, чтобы оно могло проделать все это еще одну ночь с ним» Иисус! Иисус, это было здорово! Радуйся, Мария, сестра! Аминь. Я перекрещиваюсь.
Через десять минут я возвращаюсь назад к бабушке, про себя поблагодарив ее, что она гонит меня через толпу. Давка толпы несет в себе жестокость и безжалостность. Я присаживаюсь рядом с ней на корточки, она достает свой планшет. Я разворачиваю ее кусок пирога и кладу перед ней, слышу ее тяжелый вздох. Поднимаю глаза на бабушку, она что-то смотрит на планшете. Я прослеживаю за ее взглядом, и у меня перехватывает дыхание.
Митч.
Он сердито смотрит на нее с экрана. Его глаза метнулись на меня, они немного смягчаются, и выглядят... полными сожаления.
Мы разглядываем друг друга в тишине, и кажется, что проходит не один час. Я наполовину ощущаю, как волны нашей энергии закручиваются между планшетом и мной.
У меня такое чувство, что он сделает что-то трусливое, например, оборвет связь Скайпа, поэтому громко говорю:
– Ты должен извиниться перед Броганом за то, кто оказался полным мудаком. Он не просил тебя быть частью его жизни. Ты решил подружиться с ним. Ты заставил его почувствовать себя значимым, а это для него много значит. В отличие от его отца. Ты заставил этого бедного, невинного ребенка, ощутить, как будто у него выросли крылья за спиной, а потом отрезал их. И никаких объяснений, ничего. Ты просто откинул его в сторону, как будто он ничего для тебя не значит. Он не сделал ничего плохого. Ой, подожди, возможно из-за того, что он доверял тебе. Это было большой ошибкой, да? – спрашиваю я снисходительным тоном, и ничего не собираюсь делать, чтобы смахнуть мои слезы. Я рада своему умению хорошо формулировать слова в любой ситуации.
Глаза Митча настолько грустные, выглядят даже страдальческими – хорошо!
– Он заслуживает извинения, Митч, – повторяю я. – Если бы ты перестал быть эгоистом, хотя бы в течение одной минуты, и смог бы позвонить ему, я оценю это!
– Малышка…
Я обрываю его.
– Нет! Ты не имеешь права так называть меня!
Он кивает и на его лице отражается побежденное выражение. Он наклоняется вперед и завершает вызов.
Я выдыхаю и вздыхаю.
Я смотрю на ба, которая улыбается самой широкой улыбкой.
– Все прошло отлично, – показывает она мне.
– Ты. Сумасшедшая! – резко отвечаю я ей знаками.
– Я садовник, который посадил зернышко. Сейчас будем наблюдать за его ростом, дорогая.
– О чем ты говоришь?
– С глаз долой – из сердца вон? Не совсем соответствует ему, но это тоже очень даже помогло. Ему нужно было увидеть тебя, увидеть твои глаза. Ему нужно было вспомнить кого он отталкивает от себя. Он любит тебя. Все это было написано на его лице, как только он увидел тебя. Теперь будем ждать второй фазы, – она с удовольствием потирает ладони.
– Что за вторая фаза?
– Вторая половина Бинго. Садись. Они уже готовятся, – она указывает на мое место.
Она должно быть явно в старческом маразме!
Глава 10
Мои глаза резко открываются, я еще не уверена из-за чего. Бросаю взгляд на будильник – шесть часов утра, цифры светятся зеленым светом. Раздается звонок в дверь. Ах, вот что меня разбудило! Я вскакиваю с кровати и словно безумная выбегаю из комнаты, несясь вниз по лестнице. Есть только две причины, из-за которых можно звонить в дверь дома с маленькими детьми в такой час: в доме случилась какая-то авария, протечка чего-то, или же этот человек просто хочет умереть на моем пороге.
Я шикаю на собак и рывком открываю дверь.
– Хватит! – я отталкиваю ее руку, прежде чем она успевает опять нажать на звонок.
– Простите меня, Шарлотта, – быстро говорит она. – Я думала, что все уже проснулись, потому что мне было велено прийти в это время. – Я вижу, что она чувствует себя немного сконфужено, но я даже не знаю, черт побери, кто эта женщина.
– Простите, кто вы такая, и кто вам велел приехать в это время? – легкомысленно спрашиваю я, хотя и не хочу это выяснять, потому что я не жаворонок.
– Я Полина, дочь Мэгги. Митч нанял меня няней для ваших детей, – говорит она медленно, словно пытаясь вспомнить точно ли он ее нанимал.
– Митч? Он нанял тебя? Когда? – спрашиваю я в растерянности. Прошло всего два дня с момента нашей виртуальной дуэли взглядов.
– Хм ... вчера, – она поправляет ремень сумочки. – Он сказал, что вы испытываете трудности, чтобы найти нужного человека. Семья, в которой я работала переехала, поэтому для меня это идеальный вариант. – Она улыбается, но в ее взгляде светиться какая-то нерешительность. – Шарлотта?
– Да?
– Разве Митч не сказал тебе, что я приду сегодня? Ты уже нашла замену? Ты не хочешь меня оставлять? – она полу разворачивается к лестнице.
– Нет, нет определенно нет! – с расширенными глазами от удивления, я отрицательно качаю головой и улыбаюсь. – Прости, Полина, я не в лучшей форме таким ранним утром. Входи, пожалуйста. – Я отхожу назад, пропуская ее в дом, наконец-то, вспомнив о хороших манерах.
– Ты уверена?
– О да, пожалуйста! – я тепло улыбаюсь. Она испускает вздох облегчения и нервный смешок. – Хочешь кофе? – спрашиваю я, кивнув головой в сторону кухни.
– С удовольствием бы выпила, – отвечает она, следуя за мной.
– Чувствуй себя, как дома, – говорю я, указывая на кухонный уголок. Она садится. – Как насчет омлета? – предлагаю я, немного волнуясь. Полина смеется. – Что? – удивляюсь я, направляясь к кофеварке.
– Митч сказал, что ты тут же попробуешь меня накормить, как только я войду через дверь. Он сказал, что это твой «конек», и что ты в этом прекрасно преуспела, так что нужно дать тебе эту возможность.
– Он все это тебе сказал?
– Ох, он много чего мне рассказывал о тебе и детях, – она машет рукой. – Просто все эти вещи он говорил прошлой ночью по телефону. – Она расстегивает сумочку, покачивая головой.
– Какие вещи? – как бы беспечно интересуюсь я, готовя завтрак.
– Сейчас, – она открывает свою сумочку. – Большинство из них мне необходимо было записать. – Полина достает блокнот. – Он составил мне график на неделю, но предупредил, чтобы я сверила его с тобой, потому что могут быть какие-то изменения. – Она вопросительно смотрит на меня. – Что?
– Э-э ... ничего, – отвечаю я, продолжая готовить.
– Ой, ты мне напомнила кое-что! – говорит она быстро. – Митч заказал для тебя сегодня спа-день, так как пятница – это твой день отдыха. Ты должна быть там ровно к девяти. – Она улыбается, я же продолжаю усердно работать над омлетом, сдерживая слезы.
– Он рассказал мне все о расстройстве Беннета, связанном с вестибулярным аппаратом и проприоцептивном расстройстве. Он дал мне имена всех его терапевтов в школе и восточного побережья. Дал ссылки на действительно хорошие сайты, которые объясняют, что с ним происходит и как ему помочь.
– Полина? – я успешно остановливаю ее, в отличие от моих слез.
– Шарлотта? Ты в порядке? – спрашивает она, посмотрев на меня.
– Он ... он выдал тебе всю эту информацию? – сморкаюсь я.
– Ну, да, – она смотрит на меня, как-то странно.
Мужчина, которого я знала всего лишь шесть недель, и была с ним в течение всего лишь трех дней, и с которым в течение трех недель разговаривала с помощью интернета, мужчина, который не сказал мне не слово, кроме как называя меня «малышка» в течение двух недель после той ночи, выдал этой женщине все о моем сыне, словно он был его отцом. Если бы это был вопрос на миллион долларов в программе «Кто хочет стать миллионером?»… Джош проиграл бы.
Я вытираю слезы.
– Что еще?
– Хм ... он дал мне расписание по бейсболу Брогана и попросил читать ему каждый день по одной главе. Я предполагаю, что он только что закончили первый том Гарри Поттера пару недель назад.
– Стой, Митч, что читал Брогану каждую ночь, общаясь с ним по скайпу? – я знала, что они общались каждый вечер около часа, но мне казалось, что они обсуждали бейсбол и видеоигры.
– Да. Он сказал, что из-за этого он мучается в школе. Броган читает ему главу или две, и потом они обсуждают ее, чтобы проверить все ли он правильно понял, – она опустила голову к своим заметкам. Я смотрю на нее ошарашенно, но отрывистый скверчащий звук бекона заставляет обратить на себя внимание.
Я не слышу ее из-за гремящих кастрюль и блюд, кофе наполняет кружки, и так далее. Полина фоном что-то рассказывает мне. Я действительно не знаю, как мне следует поступить.
– Я не думаю, что видела такого мужчину, который бы влюбился так без оглядки, – она смеется. Именно это я слышу. – Бедный Исайя. – Она качает головой, когда я приношу ей кофе. – Я была с ним настолько сварливой вчера вечером, когда получила указания от Митч, который рассказал мне все о тебе.
– Исайя?
– Так зовут моего мужа. Спасибо, – она хватает кружку.
– У вас есть дети? – спрашиваю я, направляясь обратно к плите, чтобы принести омлет.
– Мальчики-близнецы – Кейл и Колтон. Им три года, – ее глаза поблескивают вспоминая их.
– Колтон?
– Да, в честь семьи Колтонов. Они всегда были добры к нам. Кейл назван в честь отца Исайи.
– Это приятно, Полина. Я уверена, что это очень много значит для бабушки и Митча. А где же сейчас ребята?
– Дома. Мой муж отвезет их в детский сад, – она делает глоток кофе.
– Постой, – я протягиваю ей тарелку. – Ты отводишь своих детей в детский сад, чтобы провести целый день с моими?
– Ну, я должна работать, Шарлотта, я не могу сидеть с ними дома, – она становится более грустной, нежели возмущенной.
– Приводи их с собой! Ну, я имею в виду, если ты, конечно, хочешь. Мне кажется Бруки с удовольствием захотела бы поиграть с ними, и так мальчики! – я сажусь рядом с ней.
– Шарлотта, нет, я не хочу навязываться, – она качает головой, затем пробует омлет.
Я смотрю.
Ее глаза закрываются и легкий стон вырывается из горла.
Я улыбаюсь.
– Я настаиваю, Полина! Кроме того, ты не будешь навязываться.
– Как так?
– Я буду чувствовать себя ужасно и заставлять тебя уйти пораньше, чтобы забрать своих детей.
Она смеется.
– Это невероятно, насколько хорошо он узнал тебя за такой короткий промежуток времени.
– Что ты имеешь в виду?
– Митч сказал мне не заморачиваться с детсадом… что ты даже не захочешь слышать об этом.
Я не знаю, как реагировать, поэтому просто молчу, и направляю все свои усилия, чтобы есть, чем вступать в дискуссию.
– Шарлотта, – она накрывает мою руку своей. – Дай ему время. Он просто немного напуган. Ему нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах.
Я смотрю на нее.
– Я ужасно запуталась.
– Время, детка, просто время, – она сжимает мою руку и возвращается к еде.
– Твоя мама называет меня «милая», – я улыбаюсь.
– Моя мама называет всех «милая».
– Ну, спасибо, что разъяснила мне «я чувствую особое» отношение, – ухмыляюсь я.
Она смеется.
– Ну, спасибо тебе, что ты именно та, как все описали тебя.
– Они забыли упомянуть, что я «капризная утренняя стерва», правда ведь?
– Ага! – она растягивает слог и смотрит в сторону. Я смеюсь и шлепаю ее по руке, ее смех отражается эхом.
Знаете, существует такое чувство, когда ты встречаешь кого-то и он становится твоим другом на всю жизнь? Да… это именно такое чувство, которое я только что испытала.
Я опускаюсь в кресло для педикюра, опуская ноги в ванночку. Скорее всего, он теперь по крайней мере ответит на мою смс-ку, после того, когда решил все это сделать для меня. Достаю телефон и делаю глубокий вдох. От него нет ничего ...
Спасибо, что ты отправил Полину ко мне.
И спасибо за такое хорошее знание моих детей.
Спасибо за мой спа-день.
Я ненавижу это, Митч.
Я знаю, что я ничего не сделала, чтобы заслужить к себе такое отношение.
Вот отчего так тяжело.
Если ты не хочешь говорить со мной по телефону то, по крайней мере,
отправь смс-ку или напишите мне по почте.
Мне нужно поговорить с тобой кое-о-чем важном!
Я пытаюсь сказать тебе это уже на протяжении двух недель.
Я должна принять решение в эти выходные.
Мы можем не говорить ни о чем другом, кроме этого.
Я не могу тебе написать. Мне нужна твоя точка зрения ... твое отношение.
Это решение затронет нас... если вообще существует такое понятие, как «нас».
Если я не получу от тебя ответа до воскресенья, я сама приму решение,
как если бы тебя вообще нет.
Типа того, как ты вел со мной последние две недели.
Надеюсь, у тебя все в порядке.
Митч
– Тьфу! – я бросаю свой телефон на стол.
– Как дела, парень? – Кайл отрывается от проектов, в которые он погружен.
– Никак.
– Никак, вот уже на протяжении трех недель? – он смотрит на меня.
Я игнорирую его вопрос.
– Как смотрится проект?
Он игнорирует мой вопрос в ответ.
– Ты расстался с Шарлоттой, Митч?
– Нет. Мне просто нужно отдохнуть от нее, – говорю я, потирая лицо. Если я вставлю ему кляп в рот, может он заткнется.
– Конечно, тебе следует, мужик. Все это счастье переполнилось дерьмом, вылившимся из тебя! Теперь ты должен чувствовать себя намного лучше, потому что снова стал жалким гребаным придурком, – он агрессивно открывает другую папку, чтобы сравнить данные.
– Чувак… когда, черт возьми, ты стал так нагло вести себя? – спрашиваю я, толкаю к нему папку, которую просмотрел, хотя мне хочется запустить ею в него.
– Я скажу тебе, когда! В тот самый момент, когда ты сказал, что не хочешь «состариться» со мной, и что есть вещи, которые ты хотел бы изменить вокруг себя. «Мы не рок-звезды» помнишь эту речь? – Он резко встает и начинает расхаживать по комнате. – Ты дал мне проблеск надежды! Я подумал, что все мои труды окупятся, и возможно, только возможно, я мог бы найти женщину, которая бы заставила меня чувствовать и совершать какие-то поступки, как твоя Шарлотта заставляла тебя чувствовать и действовать. Я глупец, да? Ты отбросил эту надежду подальше, не успев мне даже ее толком показать. – Он садится назад на свое место с каким-то пораженческим выражением на лице.
– Ты здесь не узник. Я дам тебе хорошую характеристику, – говорю я.
– Пошел ты, Митч! – рявкает он, схватив очередную папку, я решил сбить спесь с него.
– С кем, по-твоему, ты разговариваешь? – повышаю я голос. – Я твой босс, Кайл, не какой-то панк с улицы! Я надеру тебе задницу по самые уши, если ты будешь говорить со мной в таком тоне!
– Надери мне задницу по самые уши, Митч! Со сколькими парнями ты распрощался, прежде чем я пришел? Ты думаешь есть еще один бедный чувак, который согласен мириться с твоим дерьмом и по-прежнему уважать тебя в конце рабочего дня? – кричит он в ответ.
Я задумываюсь на секунду.
– Нет, – честно отвечаю.
– Точно… так что пошел ты, Митч! – отрывисто произносит он снова. Панк, – добавляет себе под нос.
Я пытаюсь сохранить серьезное выражение лица, но, несмотря на все свои усилия, начинаю смеяться. Кайл терпит неудачу таким же образом.
– Я ненавижу тебя, парень.
– Да… я ненавижу тебя тоже, – ухмыляется он.
Через несколько минут, я бросаю файлы на стол.
– Я просмотрел, похоже выглядит неплохо. Ты нашел что-нибудь?
– Нет, парень... это убедительно, – он вскидывает голову и откидывается на спинку кресла.
– Прости, Кайл, – я прочищаю горло.
– Забудь об этом, Митч. Я не думаю, что для меня, в любом случае, найдется будущая миссис, – говорит он, уставившись в стену напротив него.
– Не говори так, парень. Взгляни на меня, – я пожимаю плечами. – Никогда, даже за миллион лет я не думал, что у меня может быть Шарлотта.
– И что ты сделал с этим, парень, повел себя, как последний засранец и оттолкнул ее? – усмехается Кайл.
– Я... Я... не знаю. Прошло много времени с тех пор, когда я испытывал такие чувства. Мне страшно. Я возбужден. Теперь я просто боюсь, – я облокачиваюсь на стол и кладу голову на руки.
