Текст книги " На контракте (ЛП) "
Автор книги: Жаклин Айрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
И хотя я частенько думаю об этом, о славе Паулы Дин, королеве всех этих вещей мягких и очень вкусных! Ааа ... если бы я не любила так сильно свою маму, то точно бы фантазировала о Пауле, как о своей матери. Я представляла, как она постучится в мою дверь, и когда я открою ее, ее красивые голубые глаза заблестели бы от слез, а седые волосы были бы превосходно уложены. Она сказала бы: «Моя девочка ... я твоя пропавшая мама, и мне очень жаль, что мне пришлось бросить тебя, детка. Но я была настолько бедной и хотела, чтобы у тебя была лучшая жизнь». Я бы обняла ее и заплакала, потому что всегда чувствовала, что она моя мама. «Не плачь, Чарли, теперь я пришла к тебе, и мы исправим все и попытаемся наверстать упущенное». Эх ... ну, иногда я мечтаю о таком немного. Прости, мама.
– Это потрясающе, Шарлотта! Такая возможность! Как же это все произошло? – Эм ... Эм ... думай, Чарли!
– Ох, одна из моих знакомых на прошлой неделе устраивала барбекю. Я точно не знаю, дружит ли ее муж с ним, или они пересекались, где в другой области, но ... Митч Колтон, владелец и генеральный директор, был там. Мы случайно разговорились, и когда я сообщила ему, чем я занимаюсь, он сказал, что искал именно такого человека. Я ответила, что не работала официально в кейтеринговой компании, что мой опыт исключительно заключается в обслуживании друзей. Но я не смогла переубедить его, он почему-то посчитал, что я лучший кандидат. – Святое дерьмо, теперь я точно могу работать агентом под прикрытием!
– Видишь, Чарли?! Он пытался нассать в твое рагу, но он промазал! – папа хлопает ладонью по столу, и я понимаю, что он говорит про Джоша.
– Он злой челоурод, – говорю я, и мы оба смеемся.
– Ой, не могли бы вы двое прекратить говорить загадками! – вставляет мама, потому что у нас свой язык, и мы делаем это часто.
– Не возмущайся, Шеннон, или мы не научим тебя нашему секретному оружию, – папа направляет на нее палец, она закатывает глаза.
– Итак, Митч, – говорит мама. – Одинокий? – Она почти беззвучно произносит последнюю фразу. Я сразу чувствую, как румянец покрывает мои щеки и молча киваю.
– Ну, судя по выражению твоего лица, не для более длительных отношений, – она улыбается.
– Мама!
– Ах, дорогая, твое лицо светится с того момента, как ты только упомянула его имя, – она подмигивает. Да? Светиться? Я стараюсь не обращать на нее внимания и уделять больше – своему ужину.
Каждый сосредотачивается на еде во время возникшей паузы, когда мы все слышим шум у входной двери.
Я смотрю по сторонам.
– Эй, а где собаки?
– Со мной, недоумок, – восклицает СиСи, входя к нам с моими двумя доберманами, Локси и Вейдером, следующими за ней по пятам. Они моментально мчатся ко мне со своими щенячьими поцелуями, хотя они уже не такие уж щенки.
– Я тоже рад тебя видеть, СиСи.
– Это что, своего рода приветствие, Карисса Катерина! – вставляет мама.
– Что я могу тебе сказать, мам? У меня поведение первоклашки, – игриво говорит она, отправляя нашим родителям воздушный поцелуй. (Carissa Catherine, CiCi – по англ. СиСи – первые буквы имени)
СиСи старше меня на восемнадцать месяцев, и она моя сестра, с которой я была близка всю свою жизнь. Мы всегда крутились в одних и тех же кругах, и, хотя у нас не всегда были схожие интересы, но нам нравилось обмениваться впечатлениями. Самое смешное, что наша сестра Кэролайн – вернее ее близнец любили друг друга исключительно потому, что это просто было не обходимо. В остальных случаях, они являются полными противоположностями, совершенно не понимая друг друга.
Папа взмахивает рукой в воздухе.
– У тебя кольцо в носу?
– Хм ... как и год назад, папа, – она закатывает глаза.
– Мне нравится, – он пожимает плечами.
Ее глаза загораются.
– Ты хочешь такое же, папа?
– Нет, дорогая, я счастлив жить, наблюдая за тобой, – говорит он со смешком.
– Садись и поешь, – я киваю на свободный стул. Она хватает тарелку и плюхается на стул, начиная быстро есть.
– Как дела на работе, милая? Ты по-прежнему ведешь борьбу за любого своего клиента? – спрашивает папа.
– Приятель опять вернулся? – смеется Броган. Моя сестра является владелицей груминга, и единственная проводит слишком много боев с разгневанным маленьким Чихуахуа. Несмотря на то, как мы его окрестили, никакой он на самом деле не приятель. Его владелица прекрасно понимает это, поэтому и платит СиСи двойной тариф за те неприятности, которые ей приходится испытывать.
– Нет! Он забанен этот маленький засранец! – она науживает куриные бедра на вилку.
– СиСи! – одергиваю ее я.
– Простите, – говорит она, таким тоном, который якобы нам сообщает: «Это все, что я могу ... и смиритесь с этим, в конце концов», и ни грамма раскаяния. – На самом деле, бизнес начинает набирать обороты. Я могу предоставить тебе несколько часов, Чарли.
– Мама устроилась на новую работу сегодня, тетя СиСи! – встревает Броган с таким гордым видом, что это заставляет меня любить его еще больше, чем минуту назад.
– Сии-Сии, – добавляет Бруклинн.
– Да? И куда? – она смахивает мою руку. Мама и папа счастливо начинают рассказывать ей, я, честно говоря, благодарна им за то, что мне не придется снова лгать.
– Митч? Это именно тот парень, к которому ты собираешься сегодня вечером? – как только она это произносит, видно вспоминает и прикрывает рот рукой. Поздно, сука, я уже вытащила свои кинжалы.
– Мам? – Броган смотрит на меня неуверенно.
– Подожди, дорогой, – я останавливаю его взмахом руки прежде, чем повернуться назад к СиСи и выражение моих глаз говорит ей все, что я не могу произнести вслух.
– Повремени вытаскивать кинжалы, – говорит она тихо, ставя руки в защитной манере.
– Это не настоящее свидание, дорогой. Мы просто встречаемся, как друзья, – Да, друзья! Я оглядываю стол, и не вижу не одного лица, которое бы поверила тому дерьму, что вылетело из моего рта. Даже Бруклинн смотрит на меня, выгнув вверх брови.
– Он красивый, мам?
– Я думаю, да, – легко отвечаю я.
– Мы можем встретиться с ним?
– Со временем, да, – Похоже, у меня возникнет необходимость разорвать контракт. – Он очень занятой человек, все время летает по всему миру, поэтому большую часть времени мы не увидимся.
– У нас ничего не изменится здесь?
– Конечно, нет, дорогой. Дети, вы всегда будете в центре моей Вселенной, ты же знаешь, – я улыбаюсь. – Хотя, – добавляю я, – эта работа просто необходима мне и платят мне не десять центов, а достаточно много денег, чтобы я была в состоянии быть у них в нужный момент. Так что мне придется нанять няню, чтобы помочь вам здесь.
– Чарли, мы с радостью тебе поможем, – чуть ли не кричит мама.
– Я знаю, об этом мама, – говорю я с полуулыбкой, – но мне, возможно, придется ездить и оставаться на ночь в Бостоне. Мне нужен кто-то здесь, который бы тотчас же приходил, если мне вдруг придется уехать. И чтобы я не беспокоилась о чужих планах. Кроме того, будет неплохо иметь кого-то, кто чем-то еще и сможет помогать по дому, – я доедаю свою еду. – И, Броган, не беспокойся, я уверена, что нам всем понравится эта няня. Хорошо? – Он просто кивает. Бедный ребенок, на его долю выпало слишком много изменений за такое короткое время. Я очень признательна, что мне удалось спасти наш дом от уплаты за долги. Я думаю, что потеря нашего дома и переезд были бы большим потрясением для всех нас, которое мы все с трудом смогли бы вынести.
– Чарли, дорогая, твой телефон бесконечно пищит, словно сам играет в пинг-понг! – пронзительно кричит папа, стоя внизу у лестницы, мне на второй этаж, пока я заканчиваю укладывать мальчиков в постель.
– Дедушка, – говорит Броган, посмеиваясь на «пинг-понговый» комментарий, я смеюсь вместе с ним. – Удачи тебе сегодня вечером, мам, – он обнимает меня.
– Спасибо. Засыпай сейчас, – целую его в макушку, затем поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Беннетта, который уже видит сны. Появляются Локси и Вейдер, занимая свои обычные места, Локси с Броганом, а Вейдер с Беннеттом. Я тоже их целую, моих дорогих собак.
Я закрываю дверь и спускаюсь вниз, но сразу же останавливаюсь, как вкопанная, когда слышу, как мой отец кричит. Папа никогда не кричит!
– Послушайте, вы неуважительный сукин сын, вы не смеете так говорить или писать, или вести себя так, как общаются дети друг с другом, обращаясь к моей дочери, или я поставлю тебя на колени и разобью их вдребезги бейсбольной битой! Мне плевать, кто ты! – кричит он в мой сотовый телефон.
– Папа, кто это? – Может Джош?
– Чарли, тебе не надо общаться с этим уродом! – рявкает он, затем продолжает в телефон. – Она умная, красивая девушка и замечательная мама. Вы должны знать, что вам повезло познакомиться с ней, и еще больше повезло, что она тратит на вас свое время! Ваши родители знают, как вы разговариваете с женщинами? – кричит он, потом замолкает и внимательно слушает. – Хорошо, я сожалею о твоей матери, сынок, – папа немного начинает остывать. – У тебя были хорошие отношения с матерью? – вздыхает он. Я смотрю на него, полностью сбитая с толку его внезапной сменой настроения. – Ну, как бы вы себя чувствовали, если кто-то попробовал поговорить с ней так, как вы говорите с моей дочерью?
– Папа! С кем ты разговариваешь? – Я поняла уже, что это не Джош. Ой, Господи, Боже мой ... пожалуйста, нет.
– Это Митч, дорогая, – говорит он, утвердительно кивая, давая мне понять, что он «разруливает ситуацию». – Ох ... она это сделала? – его глаза светятся, невольно, как бы улыбаясь, образовывая морщинки по уголках глаз. – Да, да она такая. Ага ... все! Угу ... да ... так и сказала? – Он смеется, я не могу в это поверить. Митч смог очаровать моего отца. «Счастье» угрожал минуту назад переломать ему колени, а теперь предупреждает Митча, не в коем случае, не брать меня на рыбалку, потому что в этом деле я полная неудачница. – Я всегда готов отправиться на рыбалку, Митч! Точно ... точно! Ты хочешь поговорить с Чарли? Ладно, сынок. – Сынок? – Мы поняли друг друга, правда? – Папа опять говорит серьезным тоном: – Она через многое прошла, Митч, и заслуживает только того, у кого есть добрые намерения. Не ссы в ее рагу, Митч! Даю ей трубку, сынок. – Он протягивает мне телефон, но я смотрю на него так, как будто вижу впервые, и понятия не имею, что я должна с ним сейчас сделать.
– Шарлотта? – слышу я, как Митч зовет меня, наконец, я прикладываю ее к уху.
– Эм ... привет, – еле слышно говорю я, папа кивает в знак ободрения.
Мама появляется в гостиной с расстроенной Бруклинн.
– Чарли, она не хочет идти спать со мной.
– Я отведу ее, мама, – я обнимаю дочку за плечи. – Извините ... ты не мог бы повисеть на трубке? – спрашиваю я в телефон.
– Конечно, детка, – отвечает Митч совершенно спокойно, в его тоне не слышится ни капли гнева. Хм? Мне чуть легче, но в большей степени я все-таки смущена.
– Мама ... о-о-ууу ..., – хнычет Бруклинн.
– Болят зубки, детка? – спрашиваю я ее, пока мы поднимаемся по лестнице. Она кивает. – Давай я дам тебе лекарство. – Я целую ее в щеку и иду в ванную комнату, достаю обезболивающее и возвращаюсь. Через какое-то время уже не будет «о-о-ууу», как она только выпивает лекарство. – Спокойной ночи, мам, – тихо говорит Бруклинн, я включаю ей световое шоу Винни Пуха, закрываю дверь за собой, и направляюсь в свою комнату.
– Привет, – выдыхаю я.
– Привет, – отвечает он, затем мы двое замолкаем на несколько очень долгих секунд. –Итак..., – начинает Митч. О Боже, вот оно началось! Я сажусь на кровать, находясь в полной уверенности, что он сообщит мне, что все кончено, наверное, от этого ощущаю покалывание в груди. – Я думаю, что твой отец разрешит мне забрать тебя на вечер, – заканчивает он, и я с облегчением начинаю хохотать. Я ожидала от него услышать совсем не это. Все хорошо. – Может ты все-таки приедешь сегодня вечером?
– И ты вернешь меня назад домой до комендантского часа? – я хватаю свою сумку и начинаю класть некоторые вещи.
– Абсолютно точно нет.
– Хорошо. Ну, тогда, я выеду отсюда примерно через десять минут, – я кладу в сумку мое новое белье.
– Твой ребенок здоров?
Я слегка озадачена беспокойством, звучащим в его голосе.
– Да, у нее просто режутся зубки, – я еще кладу какие-то вещи в сумку. – Митч?
– Ну?
– У меня есть дети.
– Это твой скрытый талант?
– Что иметь детей? Тогда я преуспела в этом, потому что у меня их трое, – я заканчиваю упаковывать сумку, и невольно начинаю улыбаться от задорного смеха Митча.
– Просто констатирую факт, что это твой скрытый талант? – разъясняет он.
– Ах, да ... естественно! – отвечаю я.
– Поспеши, чтобы быть здесь, детка. Я напишу тебе адрес.
– Хорошо. Я сейчас уже выезжаю, – я скидываю капри и футболку, и быстро надеваю короткий сарафан, щелкая выключателем.
– Не гони, детка. Я оставлю дверь открытой для тебя, – голос звучит уже сексуально ... Ммм.
– Хорошо. Скоро увидимся. Люблю тебя, пока! – я вешаю трубку. Черт! Вот дерьмо, вот черт! Мой телефон тут же звонит.
:-o!!
Прекрати! Это привычка! Я говорю так всем людям, с которыми разговариваю по телефону. И от этого у тебя нет необходимости ослабевать свой галстук и расстегивать воротник рубашки, чтобы перестать задыхаться!
Стало немного жарковато, не находишь?
Сегодня и вправду жарко особенно в последние сорок минут ...
Ммм ... :) только не бросайся так словами.
А как насчет забытой Китти?
Я ♥ Китти
Мне больше нравится ♥
Она должна была быть здесь пять минут назад!
Я как раз этим и занимаюсь!
Ты едешь!
Мя♥у!
Я сбегаю вниз и нахожу своих родителей, которые тоже готовы отправиться к себе домой.
– Позвони мне завтра. Я хочу услышать твой рассказ о свидании, дорогая, – обнимает меня мама. Ой, мамочки!
– Извини, я немного увлекся, Чарли. Мне просто не понравилось то, что он говорил, – встревает папа, обнимая меня.
– Все в порядке, па, – говорю я.
Мы все вместе направляемся в путь, но в разном направление, оставив СиСи держать оборону, и быть участником происходящего реалити-шоу.
Глава 5.
Митч
Люблю тебя. Я знаю, что она сказала это случайно, но эти два простых слова прозвучали, как самая удивительная вещь, которую мне приходилось когда-либо слышать, просто потому, что их сказала именно она.
О, Боже! Но сейчас бабуля занимала полностью мою голову! Мы углубились в разговор за какие-то пять минут нашей встречи, и она вдруг спросила:
– Как ее зовут?
– Шарлотта, – сказал я, затем вернулся к изначальному разговору, который вообще не касался Шарлотты.
У меня это вызывает содрогание, когда она делает это дерьмо.
– Что? – наконец, спрашиваю я ее, когда ее огромная улыбка не покидает губы в течение нескольких минут.
– Я молчу, все слишком быстро, – сказала она.
Она больше не произносит не слова, отчасти потому, что Мэгги жалуется на наш контракт, который произошел так быстро, и лишил ее возможности «быть в курсе». И это напоминает мне, что я должен спросить у бабушки, что она собственно собиралась сказать, поэтому заеду завтра, перед отлетом.
Проходит еще полчаса. Тридцать минут, пока она вернется в мои объятия. Господи, такое впечатление, как будто все эти годы у меня не было женщин. Прошло всего пять часов, но у меня такое чувство, как будто прошли дни ... даже недели. Это ощущение отражается болью во всем моем теле, но при этом совершенно чуждое для меня.
Я пребываю в каком-то ужасном страхе, потому что мы проведем три месяца врозь, достаточно долго, чтобы охладить мою «ракету». Сегодня, правда, я собираюсь купаться ... в ней. Мне кажется, что это уже было слишком давно. Слишком давно я прикасался так к женщине, как дотрагивался до нее ... поклоняясь, на самом деле. Слишком давно у меня не было никого, кого бы я хотел защитить и обеспечить. Все женщины заставляли меня жить легко, смеясь (черт ... я смеялся сегодня, как девочка-подросток!). Слишком долго я пребывал в чувстве восторга.
Ее честность делает меня инвалидом.
Ее зеленые глаза – кремень для моей души.
Ее прикосновения – воспламеняет каждую клетку моего существа.
Ее разум – интригует меня.
Ее сердце – меня вдохновляет.
Черт, ... похоже я обречен. Я собираюсь в ближайшие три месяца уговорить себя спуститься на землю и вытряхнуть ее из моей системы, но я знаю, что произойдет. После трех месяцев, она будет в моих объятьях, и я буду хотеть ее еще больше. Какого черта это произошло? Как я позволил этому случиться? Нет, нет ... я в панике. Бабушка сведет меня с ума, и ее шестое дермовое чувство!
Она рассказывает мне все время, что у меня есть все, так почему же я не сделаю, чтобы мне самому было хорошо. Я всегда следовал своей интуиции, и она никогда не подводила меня. Она права, я всегда делаю то, что подсказывает мне мое чутье. Я никогда не колебался в выборе. Моя голова обычно согласна с интуицией, у меня нет никакой внутренней борьбы.
Сейчас сюда приедет Шарлотта, и моя интуиция, с моей головой, выступают с моим сердцем в двух совершенно разных направлениях! Черт. Черт побери. Дерьмо и говно. Иногда, это единственные слова, которые можно использовать в определенной ситуации. И эта ситуация, конечно, именно такая.
– Черт, малыш, это должно быть реальная вещичка, хоть куда! Когда твое лицо выглядит таким озадаченным, ты похож на шарпея, – я подпрыгиваю, Шарлотта улыбается. Я перевожу взгляд на часы, затем назад на нее. Она приехала на пятнадцать минут раньше. Я должен быть этому рад, но чувствую, что вместо этого собираюсь возмущаться.
– Черт побери, Шарлотта! С какой чертовой скоростью ты летела? – я встаю, пока кричу на нее.
– Дороги были свободны. И я живу не так уж далеко, – она кажется неуверенной, как ей стоит себя повести.
– С какой скоростью? – спрашиваю я сквозь зубы, схватив ее за плечи.
– Что с тобой? – она пытается отстраниться.
– Что со мной?! – кричу я, отпуская ее руки. Я отхожу на несколько шагов, провожу руками по волосам. – Ты сказала пару часов, Шарлотта – это было пять часов! – Остановь, Митч. Возьми себя в руки. – Ты оставила свой телефон на открытом месте, где любой мог увидеть мои смс-ки, и твой отец надрал мне задницу, словно я дрянной ребенок с улицы! – Проклятье! ... У меня явно съехала крыша!
– Затем ты мчишься сюда, как какая-то сумасшедшая сучка во время течки, – при этих словах, она выгибает брови, и у нее пропадает ее маленькая сексуальная улыбка. Черт бы ее побрал и эту улыбку! Я отвожу взгляд в сторону. – Совершенно не думая о своей безопасности. – Я поворачиваюсь к ней спиной, успокаиваюсь, чувствую, как сжимается сердце. – Если с тобой что-то случится, малыш ..., – я почти не узнаю свой голос, поэтому замолкаю.
Я чувствую руки Шарлотты, обвивающие мою талию, а сама она прижимается к моей спине. Одна рука остается на моем животе, другая движется по моей груди, и останавливается на сердце. Она прижимается губами к моей спине, моя рубашка точно не сможет погасить жар ее поцелуя. Я медленно выдыхаю через сжатые губы и стараюсь успокоить мое сердце, с бешенной скоростью колотящееся в моей груди.
– Я ехала семьдесят, как и всегда. Я редко увеличиваю еще больше скорость, это только пять миль сверх ограничения скорости. Не было движения. Я взяла с запасом на всякий случай, потому что не знала сколько времени мне потребуется, чтобы не опоздать. Прости, что напугала тебя, – еще один поцелуй. – Мне жаль, что мой отец так неожиданно накричал на тебя, но после прочтения твоей смс-ки, которую ты мне прислал, могу сказать, что моя реакция не изменилась в отличии от его, – говорит она.
– Я по-прежнему хочу, положить тебя на колени и отшлепать черт побери, тем более сейчас, – говорю я честно.
– Сегодня кошмарные пробки, как ты знаешь. У меня тоже есть семья, которая нуждается во мне, Митч, и я не предъявляют претензии по поводу нашего контракта. Буду, когда ты вернешься, я обещаю. Если тебя это утешит, то эти пять часов были самыми долгими в истории. У меня такое чувство, будто я не видела тебя уже несколько дней.
Я глубоко вдыхаю от ее слов. Господи, ее правдивость убивает меня. Я накрываю ее руки своими. Она прижимается щекой к моей спине и тихо вдавливается в меня. Я чувствую, будто собираюсь нырнуть с обрыва, на котором открывается самый захватывающий вид, только я не уверен, что ждет меня внизу, прекрасная, прозрачная вода, или же я сейчас разобьюсь насмерть.
– Ты голоден, малыш? Я принесла кое-какие продукты, чтобы сделать тебе поесть, на всякий случай, – она поднимает голову.
– Ты будешь кормить меня, детка? – я поворачиваюсь к ней, спокойно обнимая, она в очередной раз смогла привести меня в чувство. Наконец, я смотрю в ее глаза впервые с тех пор, как она зашла сюда. – Черт побери, Шарлотта, – Я касаюсь ее лица. – Почему ты такая привлекательная? – шепчу я, опускаясь на ее губы. Я, наверное, должен был сказать «красивая», но иногда такое простое слово, как «привлекательная», больше отражает меня.
Ее волнистая грива в полном сексуальном беспорядке и вся состоит из локонов. Она переоделась в простой желтый ситцевый сарафан с принтом (Проклятье, бабуля, причина в том, что я знаю, что такое, этот чертовый ситцевый принт, Господи!) с бретельками. Мне нравятся, когда ее волосы спадают вниз, но, она опять сделала пучок, и о, Боже, ее шея великолепна. Мои руки невольно скользят вниз, кожа такая мягкая. Они передвигаются к ее груди, и пальцы быстро приветствуют ее твердые соски.
– Ты не надела бюстгальтер? Один порыв ветра, и кто-нибудь мог заметить это, – я щипаю ее.
– Ах, – выдыхает она и улыбается. – Я надела свитер, малыш. Никто не мог увидеть то, что твое, – говорит она. Я киваю, чувствуя себя немного растерянно, и полностью одурманенный ее словами. Она обхватывает меня за шею. – Итак, ты хочешь есть? – На этот раз я поднимаю бровь, она хихикает. – Еду! – качает головой, и я не могу удержаться, чтобы не улыбнуться. Такая чертовски привлекательная! – Не беспокойся, Митч ... когда я закончу кормит тебя, то трахну ... буду сучкой во время течки и все.
– Шарлотта, – удивляюсь я.
– Что? Сейчас уже не середина дня, и ты знаешь, что они говорят..., – она ухмыляется, отстраняясь от меня, и переводя взгляд в направлении кухни.
– Что же они говорят, детка? – Мне нравится ее ублажать, она пока еще ни разу не разочаровала меня.
– Чудачества случаются ночью, – говорит она, улыбаясь мне в спину. Я игриво шлепаю ее по заднице, заставляя визжать. Обречен. Я черт побери попался.
– Ладно, Эрика, я проверю свое расписание. Увидимся в Токио во вторник. Спокойной ночи, – я вздыхаю и кладу трубку. Черт, если я останусь еще на неделю в Японии, это, наверное, подтолкнет Германию назад, что вызовет эффект «домино». Обычно, я не заботился о дополнительном времени, проведенном за границей, но тогда у меня не было Шарлотты.
Я возвращаюсь на кухню, которая наполнена прекрасными запахами жарящегося бекона. Шарлотта нарезает кусочки на столешнице рядом с плитой и отвлекается, чтобы перевернуть бекон. Я тихо кладу трубку на кухонный островок и приближаюсь к ней. Она подпрыгивает от неожиданности, когда я хватаю ее за бедра и зарываюсь лицом в ее шею.
– Почти готово, – она уменьшает температуры конфорки.
– Ммм ... запах бекона и моей женщины, – говорю я, вдыхая ее аромат, уткнувшись носом. – Должен признать, что я напоминаю себе пещерного человека, который готов на карачках ползти к этому запаху. – Я только, что сказал это вслух?
Она поворачивает голову и смотрит на меня, смеясь.
– Надеюсь, ты не будешь колошматить меня по голове какой-нибудь дубиной?
– Я сделал малыш получше, открыв суперски громадный банковский счет! – я самодовольно ухмыляюсь. Ее улыбка исчезает, и она слегка кивает головой, прежде чем вернуться к жарящемуся бекону.
– Садись, я положу сейчас, – тихо говорит она.
– Шарлотта, – шепчу я в ухо, сжимая ее бедра.
– Пожалуйста, Митч ... сядь, – просит она. Ее тело напрягается.
– Нет, – говорю я резко, прижимаясь к ней. – Прости, мне не следовало этого говорить.
– Все в порядке, Митч. Ты сказал правду, – она кладет бекон на бумажные полотенца.
– Нет, Шарлотта ... не отдаляйся от меня, – я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к ее пучку.
– Я сделаю тосты из твоего хлеба, – она отрезает два куска и вставляет их в тостер.
– Что ты делаешь со мной? – я отступаю на шаг, но все равно стою позади нее.
– Как на отдыхе в турецком клубе. Годится? – она поднимает на меня глаза, ожидая мое одобрение.
– Я съем все, что ты сделаешь, детка, – я пытаюсь дотронуться костяшками пальцев до ее щеки. Она вздрагивает и отстраняется от меня. Меня коробит от какого-то сокрушительного ощущения, возникшем в моей груди, но я опускаю руку, внимательно вглядываясь в ее лицо. За то короткое время, что мы знакомы, это первый раз, когда я отчетливо чувствую стену, которую она воздвигла. Вот она правда, во всей своей красе, воскресшая из-за моих слов.
Я продолжаю наблюдать за ней, как она делаем мне сэндвич, и несет мою тарелку к столу. Я достаю выпивку и занимаю свое место.
– Хочешь, я посижу с тобой, пока ты будешь есть, или мне стоит пойти в твою комнату и подождать тебя там, Митчелл?
Моя голова непроизвольно дергается от ее официального тона, она смотрит в сторону.
– Почему бы тебе не пройтись по дому, чтобы узнать, где все находится? – я стараюсь говорить спокойным голосом. Она слишком остро реагирует на все, но я совершенно не хочу, подливать масла в огонь. Она встает, в упор глядя на меня. – Иди, Шарлотта, – мягко говорю я, она почему-то выдыхает с каким-то разочарованием. – Что?
– Ты можешь попробовать кусочек сэндвича, – кивает она головой.
– Я сделаю. Иди посмотри дом.
– Мне нужно увидеть, как ты его попробуешь, – она закатывает глаза, но я все равно чувствую, что она напряжена.
– Он что отравлен? – я делаю удивленные глаза, специально поддразнивая ее и надеясь, что она вернется в свое обычное настроение.
– Нет, тупица! Мне нужно просто увидеть, что он тебе понравился! – ее нетерпение вызывает у меня смешок. Мне кажется, что она больше расстроена из-за того, что ей очень хочется увидеть, как я пробую ее сэндвич, нежели мое одобрение.
– Ты только что назвала меня тупицей? – Я пытаюсь быть суровым и сдержать ухмылку, которая все равно появляется на моем лице.
– Это намного нежнее по сравнению с тем, как я назвала тебя в уме несколько минут назад.
Ее невинное выражение лица заставляет меня захохотать. Я не могу поверить, что я принимаю во внимание все это дерьмо, и главное – наслаждаюсь им! Я перестаю смеяться, от заинтересованного взгляда, которым она меня одаривает.
– Что означает это выражение лица?
Она садится.
– Какое выражение лица?
– То, которым ты только что смотрела на меня, когда я смеялся, – я беру маленький треугольник сэндвича. Черт побери, она даже скрепила их между собой с помощью зубочистки. Кто такое делает дома? Шарлотта делает ...
Она сидит ровно, выпрямившись, на краешке стула, пока я несу сэндвич ко рту.
– Это приковывает внимание, правда ведь? – спрашиваю я. Она откидывается на спинку с полным разочарованием.
– Ты можешь просто откусить? – сдавшись, выдыхает она. Я опять доношу сэндвич до рта, но быстро кладу назад и улыбаюсь.
– Давай заключим сделку.
– Я не сумасшедшая и уже знаю, что меня ожидает за первой дверью, – она ехидно ухмыляется.
– Я заинтересован в изучении двери номер два, – подмигиваю я. Она начинает ерзать на стуле и ее щеки заливаются румянцем.
– Ты краснеешь. Ты не хочешь, чтобы я так дотрагивался до тебя? – спрашиваю я.
Шарлотта тяжело вздыхает, закрыв глаза.
– Я твоя и можешь прикасаться ко мне так, как считаешь нужным, – наконец говорит она.
Я согласен был быть нокаутированным, чем сидеть перед ней и видеть, как ее воздвигнутые стены становятся только выше. Я знаю, что это моя вина. Я напомнил ей суть наших отношений, нашего контракта. Я не хотел этого. Я делаю глубокий вдох после минуты неловкого молчания.
– Я не буду прикасаться к тебе, пока ты меня не попросишь, – резко говорю я. Наконец-то, этот ее взгляд опять. – Почему ты так смотришь, Шарлотта? – больше я уже не сдерживаю раздражения.
– Ты загадочный, и я не уверена, смогу ли я справиться с этим, – она говорит уверенно, но потом ее голос становится совсем тихим.
– Я думаю, что ты со мной просто отлично справишься. На самом деле, мне кажется, что ты справляешься со мной слишком хорошо, и от этого я испытываю некое неудобство, – я опускаю взгляд на столешницу и качаю головой. Пока я смотрю вниз, у меня возникает мысль, может стоит мне проверить, по-прежнему ли на месте мои яйца.
– Ешь сэндвич, Митч, – она ближе пододвигает тарелку, я поднимаю глаза, отрицательно качая головой. – Ух! Ты хотел заключить сделку. Хорошо, я заключу сделку с тобой! Если ты с удовольствием съешь, я дам тебе карточку «Освобождение из тюрьмы»! («Освобождение из тюрьмы» карточка в игре «Монополия»)
– Карточку на освобождение из тюрьмы?
– Да. Ты уже несколько раз упомянул шлепанье. Ты же знаешь, это нарушение для меня.
– Ты уверена? – я игриво ухмыляюсь.
– Да. Мне не нравится это.
– Если ты почувствуешь себя лучше, то я скажу, что ты единственная женщина, которую мне захотелось отшлепать, – поясняю я.
– Почему от этого я должна чувствовать себя лучше, понимая, что я что-то делаю неправильно? – спрашивает она.
– Малышка, стакан наполовину полон.
– Перестань говорить загадками, Митч!
– Не будь такой пессимисткой. Это может быть просто потому, что ты все делаете правильно, – я снова подмигиваю ей, она закатывает глаза. – Так, если я съем этот сэндвич, ты дашь мне карту освобождения из тюрьмы?
– Да. Я не расстанусь с тобой. – Она сказала не расстанусь, а не разорву контракт. Она чувствует тоже самое, что и я? Она также с этим борется?
– Почему это так важно, чтобы я съел? – я поднимаю сэндвич.
У нее вырывается еле заметный стон и через минуту, видно приходит какое-то решение.
– Ты когда-нибудь смотрел фильм «Свадьба певца»?
– Да. Какое отношение он имеет к этому?
– Помнишь, там есть маленькая старая леди, которая платит ему фрикадельками, и смотрит, как он их ест?
– Да, – я с улыбкой смотрю на нее.
– Я маленькая старая леди-фрикаделька, Митч! Мне приносит радость, когда я вижу довольные лица людей, которые едят мою еду, – ее возбужденное выражение лица убивает меня. Я чувствую, что наконец-то моя Шарлотта вернулась.
– Привет, детка, – я широко улыбаюсь ей.
– Да, привет ... пожалуйста, ешь, – умоляет она.
– Я скучал по тебе, – говорю я, откусывая. Ее глаза расширяются от предвкушения, полностью напоминая мне леди-фрикадельку. Я готов засмеяться от ее вида, но меня поражает взрыв вкуса, которого я совершенно не ожидал. Мои глаза явно выражают восхищение, потому что Шарлотта хлопает в ладоши от восторга. – Боже, что это? – стону я, и смеюсь на ее реакцию.
– Тебе нравится? – у нее огромная улыбка.
