Текст книги "Танго на парусах (СИ)"

Автор книги: Зазя Крис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

VII. Пойманный вор

  – ... думаю, путешествие продлится примерно месяц, – говорила я, облокотившись о стену камбуза и наблюдая за тем, как худощавый, сосредоточенный кок по кличке Север ловко орудует у чугунной плиты. – Иным словом, поплавать придется основательно...

  – Как и всегда, – повар открыл шкаф и пошарил острым взглядом бесцветных глазок в поисках соли, – наверняка на этот раз добудем что-нибудь стоящее.

  Однако, судя по тону, Север очень сильно сомневался в действительности собственных слов. И не безосновательно. Но, невзирая на очевидное, я изо всех сил старалась отогнать плохие мысли. Естественно, это не первая моя авантюра с сокровищами. Сколько раз "Дельфа" не шерстила моря в поисках сказочных богатств, корабль всюду преследовала неудача. То команда с грохотом сталкивалась борт о борт с военным фрегатом, то приходилось разминуться с вездесущим Килданом, то оказывалось, что клад уже кто-то отыскал до нас, либо оный оказывался обыкновенной фальшивкой... Выживать удавалось только налетами на торговые корабли, которые время от времени попадались на пути. Но на этот раз, чувствую, должно повести. Пусть и верится в это с трудом, если учесть, что плавание не задалось с самого начала. Я осторожно потрогала рукой шрам на правой щеке. Поморщилась от болезненных воспоминаний.

  – Фортуна – птица шустрая, да мы шустрее, – и усмехнулась своим мыслям.

  Стояло раннее утро. Чуть солнечные лучи забрезжили на горизонте, Север, как всегда, уже был на ногах. Я планировала на минутку заглянуть в его "корабельное логово", надеясь застать кока не за работой. Обычно повар посетителей не любил и в камбуз, соответственно, не допускал, но для своего капитана соизволил сделать небольшое исключение.

  Мы немного поболтали на отвлеченные темы, но вскоре до моих ушей донесся подозрительный шум и отборная ругань. Голоса раздавались с верхней палубы, и оставалось только искренне недоумевать, что это за диковинные "пташки" разгалделись в такую рань.

  – Что это там? – Север на мгновение отвлекся от своего занятия и оглянулся на дверь.

  – Ничего не понимаю, – я ненадолго прислушалась к голосам, но после тщетных попыток разобрать хоть что-то, направилась к выходу, чтобы вмешаться. Когда поднималась по крутой лестнице с широкими ступенями, расслышала недовольное ворчание повара: "Эко распетушились! Ни на кого управы нет. Навел бы кто шороху-мороху!" Сия фраза заставила остановиться и немного пошарить в воспоминаниях. Кажется, Хани упоминал что-то о возможной забастовке. А нарушение дисциплины, пусть и такой пустяковой, как запрет матерных выражений на корабле, могло свидетельствовать о возможности грядущего бунта. Эта мысль заставила похолодеть. Но медлить, так или иначе, нельзя.

  Я решительным шагом продолжила восхождение и, резко распахнув дверь, буквально нос к носу столкнулась с Луи.

  – Какая медуза вас всех ужалила? – вгляделась в испуганное лицо впередсмотрящего. По цвету оно напоминало белые паруса корабля, на котором он плыл.

  – Меня только что послали за вами, – скороговоркой доложил парень, – команда хочет видеть своего капитана. Причем немедленно!

  По коже пробежали мурашки. Неужели предсказание Хани все-таки свершилось? Но когда только они успели объединиться и выстроить план захвата "Дельфы"? При всем при этом у меня за спиной козни строили! Высечь бы каждого хорошенько и вздернуть на рее. Кроме Гоца, конечно, он-то наверняка здесь не при чем. Возможно, если пираты решили захватить корабль так скоро, его поспешили бы убрать в первую очередь. Просто не верилось, что он мог быть заодно с коварными захватчиками! Хоть у меня и не водилось оснований доверять собственным предположениям и домыслам, неприятное беспокойство дало о себе знать. Ох уж этот Хани со своими предостережениями!

  Пока я, с каждой секундой все больше бледнея, представляла бездыханное, обмякшее тело первого помощника, которое то и дело бросает волнами в направлении маршрута, известного только мертвым, Луи нашел время успокоить собственные нервы. Молчание капитана он растолковал по-своему.

  – Пойдемте скорее, команда хочет вас видеть! – поторопил он и, бесцеремонно схватив за руку предводительницу разбойников, чуть ли не силой потащил к грот-мачте. Я только слабо упиралась, предчувствуя недоброе. Вероятно, хотят предать забвению у всех на глазах, пустив на корм наорми! Пока это единственная причина того, почему они не зарезали меня втихую, во сне.

  Почти весь экипаж сосредоточился на шкафуте и толпился вблизи колонны самой главной из мачт. Галдеж и ор, производимый ими, не предвещал ничего хорошего. Я уже мысленно подготовила себя к самому худшему и демонстративно опустила ладонь на эфес сабли. Одно неловкое движение, любой резкий возглас, малейший подозрительный звук и я не побрезгую применить оружие против своих же подчиненных. Нервы и без того на взводе.

  Луи оповестил собравшихся о моем прибытии, и все как один обернулись к капитану. Внимательно всмотревшись в их лица, я оказалась крайне удивлена – ни хорошо знакомого кровожадного блеска в глазах, ни ощеренных, хищных оскалов. Большинство оказалось вообще без оружия. Мало того, пираты выглядели обеспокоенно. На небритых, суровых физиономиях застыло непонимание. Выглядело данное сборище очень странно. Настороженно прошлась взглядом по каждому и вдруг... внимание привлекла рыжая грива, ярко выделяющаяся на фоне однотипных, коротко стриженных темных и светлых голов. Вид у тролля оказался крайне обеспокоенным. Если Гоц тоже здесь, тогда...

  – Ну что же вы так долго ходите, капитан! – сквозь толпу навстречу нетерпеливо протолкнулся Ерс, – тут такая свистопляска творится, ей чёрту!

  – Экая невидаль, – подали голос из задних рядов. Вероятно, вещал переполошившийся пушкарь Виктор. – Вот когда я служил на "Океаниде"...

  – Что ж это творится-то! – перебил его Селсо, – у своих же, у своих! Да не у кого-то, а у самого капитана!..

  – А ну живо прекратили! – рявкнула я, проклиная свою постылую женскую логику, (До чего себя довела. Уже и бунт повсюду мерещится, вот ведь бред, кому расскажешь – засмеют!) успокоенная, но изрядно озадаченная. – Кто-нибудь может внятно сказать, что произошло?

  – Фалли, давай ты! – кто-то подтолкнул рослого пирата, и док незамедлительно подошел ближе.

  – В общем, иду себе мимо, – густым басом пророкотал он, переходя сразу к делу: – Никого не трогаю, и тут вижу – дверь в вашу каюту чуть приоткрыта. Думаю, может кэп у себя, коли проснулись, зайти, поприветствовать, о здоровье справиться. И так нечасто удается словечком обмолвиться... Подошел потихоньку, постучался слегка, по ту сторону – молчок, и, в то же время, слышу какое-то копошение. Сначала на мышь погрешил. Чутка дверь приоткрыл, гляжу, стоит: этот... – он неопределенным жестом указал куда-то себе за спину, – и в вещи ваши лапу запустил... Вернее, к тому времени, когда я в каюте оказался, он и спрятаться умудрился, под кровать забился. Я-то видел, что створку он закрыть не успел... Ну, я его из под кровати выволок, звереныша этого, говорю мол, что ты тут вытворяешь... А он отмалчивается, несет околесицу непонятную...

  Недослушав, в гробовом молчании дала знак доку отойти. Он послушно посторонился. Его примеру последовали и другие пираты. В натянутой тишине приблизилась к грот-мачте, к которой был привязан одетый в рванье, светловолосый паренек, совсем мальчишка. "Новый юнга" – вспомнила я, глядя, как он таращится на своего капитана огромными, влажными глазами с желтоватым, расширенным от ужаса зрачком, что делало его похожим на лопоухую ночную зверушку.

  – Обыскали? – холодно осведомилась у Фалли. Тот утвердительно кивнул и молча протянул знакомую книжицу.

  Поблагодарила доктора, взяла вещицу. Стараясь, чтобы руки не дрожали от волнения, внимательно пролистала страницы. Слава кракену, карта оказалась на месте.

  – Стар здесь? – осведомилась я. Квартирмейстер не заставил себя ждать. Протиснувшись сквозь толпу, явился предо мною, как лист перед травою – пожилой, с посеребренными сединой волосами, но еще не утративший былой сноровки и хватки верного морского волка.

  – Будь добр, распорядись о соответствующем наказании, – бросила я, торопливо спрятав книжицу во внутренний карман камзола. Судьба окаянного воришки нисколько меня не заботила. Я была слишком зла на себя, что не придумала лучшего тайника, и слишком обескуражена тем, что на корабле завелась такая большая "крыса". С чего бы мальцу, собственно, понадобилось красть этот кусок пергамента? Неужели захотел самолично завладеть координатами, свинтить с корабля и в одиночку отправиться за сокровищами, оставив с носом всю команду? Верилось в подобное с трудом, однако ничего существенней в голову не лезло.

***

  В связи с последними событиями, настроение омрачилось с самого утра. Невероятно! На исходе только первая неделя плавания, а кое-кто уже начал подворовывать. А каждому мало-мальски опытному капитану прекрасно известно – от подобных проделок недалеко и до бунта. Возможно, Хани был прав. И его предположение вскоре вполне может себя оправдать.

  – Перестаньте накручивать! – воскликнул Гоц после того, как я поделилась с ним своими невеселыми мыслями. Мы находились в моей каюте. Я нервно расхаживала из угла в угол, а первый помощник расположился в кресле у иллюминатора. – Команда вас уважает, и никто больше так низко не опустится. Паренек оказался непроверенный, подозрительный, да к тому же дурак. А мы – пусть и разбойники, головорезы, мародеры и так далее, но и у нас есть свой кодекс чести. И несоблюдение оного карается смертью. Для каждого. И теперь малец познает сию науку на собственной шкуре.

  Видимо, Гоц нисколько не беспокоился о судьбе недалекого юнги. Гораздо больше его волновала сохранность карты.

  – Пусть лучше побудет у меня. От греха подальше, – пояснил он, пряча запазуху свернутый в трубочку пергамент, – ума не приложу, для чего она могла понадобиться кому-то еще? – И тут он в упор посмотрел на своего капитана, – а даже если что и случится – касательно бунта – помните – я всегда неподалеку. Можете довериться старому троллю...

  – Никакой ты не старый, – улыбнулась я, – Тебе всего-то лет тридцать.

  – И все-таки не беспокойтесь, – с этими словами Гоц поднялся с кресла и направился к двери. Наш разговор порядком затянулся, и троллю давно следовало приступить к своим обязанностям. – Кажется, Стар разобрался с проблемой. Вы намерены присутствовать на казни?

  – Не очень-то и хотелось, но как капитану, мне нужно там быть, – прозвучал вполне честный ответ.

  Посадив Тасану на плечо, двинулась к выходу, а Гоц вышел следом, галантно пропустив меня вперед.

  Большая часть пиратов собралась на шкафуте, где должна была состояться публичная порка. Гогот и перебранки сразу стихли, как только я приблизилась к толпе. Поискав глазами квартирмейстера, подозвала к себе.

  – Все готово? – дождавшись утвердительного ответа, небрежно бросила: – В таком случае – начинайте. И помни, Стар, не до смерти. Лишние потери нам ни к чему.

  В ответ он лишь коротко кивнул и, устрашающе покачивая девятихвосткой, приблизился к съежившемуся у грот-мачты пареньку. Пришлось невольно поморщиться, разглядев девять кожаных, тонких плетей, собранных у рукояти в единый жгут и закрепленные на концах металлические лезвия. Подумать только, каким количеством паразитов и бактерий она кишит!

  Наказуемый больше не был связан. Казалось, он окончательно покорился судьбе, терпеливо дожидаясь позорной участи.

  Первый удар девятихвосткой показался слабоватым. Провинившийся только сильно содрогнулся от болезненного удара, но не проронил ни слова, несмотря на то, что на спине отчетливо проступили первые порезы. Однако квартирмейстер уже вошел в азарт, и последующие удары оказались куда сильнее. Вскоре несостоявшийся воришка явственно подвывал и скулил в попытке вырваться, но держали его двое крепких пиратов, поэтому извернуться и избежать прикосновения плети оставалось невозможным. Стоящие в первых рядах зрители хранили молчание, но на некоторых лицах отчетливо читалась злая, глумливая усмешка. Через минуту содрогающуюся спину парня расчертили багровые полосы, и на дощатый пол потекли тонкие, кровавые ручейки. В момент одного, особенно сильного удара, одна из брызнувших капель приземлилась на сосредоточенное лицо палача, но он совершенно не обратил на это внимание. Еще нару раз взмахнув девятихвосткой над обезумевшей от боли жертвой, чьи крики и вопли превратились в хрипы, он, наконец, остался доволен. Передав одному из пиратов окровавленное оружие, он приказал посыпать солью спину юноши, дабы избежать заражения. Сделав дело, Стар двинулся прочь, а я еще некоторое время неподвижно стояла в первом ряду редеющей толпы, наблюдая за тем, как потерявшего сознание парня уносят прочь.

  – Зрелище не из приятных, – подошел Хани, которого я не успела заметить до сего мига, – но и без правосудия никак нельзя.

  – Ты что-то хотел? – осведомилась сердито. Поистине, вид порки не поднял настроения, которое и без того опустилось ниже нуля, – прости, но мне сейчас не до историй.

  И не дожидаясь ответа, прошла мимо.

  Канонир в ответ лишь усмехнулся и не стал догонять командира, вероятно, решив оставить разговоры на более благоприятные деньки.

  В какой-то момент, оглянувшись назад, прямо по курсу я заметила далекие темные точки, быстро увеличивающиеся в размерах. Достала подзорную трубу и застыла на месте, пытаясь разглядеть странное явление. Пару минут спустя со всех ног кинулась к рулевому. Странно, что остальные пираты не придавали увиденному никакого значения. Даже Луи, вернувшийся на свой пост, и тот помалкивал. Эх, следовало бы позже вписать ему за невнимательность.

  Взлетев на ют, подскочила к Урону, который безмятежно насвистывал какую-то песню, едва касаясь штурвала.

  – Урон, разве прямо по курсу должны быть скалы? – Нет, – сонно пробормотал он. Вероятно, его смена уже подходила к концу, и он никак не мог понять, что именно обеспокоило его командира.

  – Ты уверен, что следуешь правильному маршруту? – я напряженно вгляделась в синеющие на горизонте пятнышки, подернутые легкой, туманной дымкой.

  – Уверен, – прозвучал четкий и лаконичный ответ, и в то же время совершенно непонятный.

  – Тогда какого черта ты не сворачиваешь?! – напустилась я на непонятливого подчиненного. В это время коварные скалы внезапно оказались в ужасающей близости от носа корабля. Оставалось непонятным, каким образом нам так неожиданно быстро удалось достичь их. Пять минут назад они казались маленькими, недосягаемыми точками, время от времени скрывающимися за волнами. А теперь они словно самостоятельно бежали навстречу "Дельфе", мечтая столкнуться с ней и пустить на дно.

  – Таки зачем? – недоуменно покачал головой Урон, – совершать огромный крюк ради миражей? Мы так только время зря потеряем.

  – Ради миражей? – впав в осадок, вновь взглянула на близкие скалы. Выглядели они очень даже по-настоящему.

  – Это все Ардаги потешаются, – пояснил кормчий, – доводилось видеть подобные явления пару раз. Выныривают из ниоткуда синие скалы, прямо перед носом корабля, невзирая на то, что секунду назад море впереди оставалось абсолютно чистым. Потешаются бесы, насмешничают. Если так и будем по их прихоти обходить различные препятствия, то очень скоро совсем заплутаем. Ты одну гору огибаешь, а за ней еще одна и еще одна... Прямо целый рассадник гор.

  – Так это всего лишь Ардаги... – разочарованно и в то же время облегченно прошептала я. Причисляя себя к пиратам-освободителям, которых некоторый портовый сброд называл флибустьерами-гуманистами, и, пытаясь всячески помочь и приостановить отлов морских существ, этих тварей просто не переносила. – В таком случае следует оповестить остальную команду.

  – Незачем, – пожал плечами многоумный кормчий, – бесы сами о себе дадут знать. Слышите? Поют.

  И вправду, откуда-то с вершины ближайшего обманчивого миража донесся заливистый, хрюкающий смех. Некоторые из пиратов вяло обернулись, пытаясь отыскать источник шума, но большинство оставались невозмутимыми. В то время как "Дельфа" проплывала в опасной близости от синеющего, окутанного туманом препятствия, я умудрилась разглядеть тщедушный, скрюченный силуэт, действительно издававший какие-то звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. Прислушавшись, не без труда сумела разобрать слова:

  – Одинокое судно плывет среди скал,

  А ветер играет рваньем парусов.

  Лучи освещают мертвецкий оскал

  Капитана озлобленных адовых псов.

  – Оно как распелись! – проворчал Урон, потирая покрасневшие от усталости глаза, – экие мошки-мандавошки! Адовы псы! Каково, а?

  Между тем песнь первого черта подхватил второй, затем третий, четвертый... И вскоре голоса существ слились в единую кошмарную какофонию, напоминающую скорей голоса мартовских кошек. Вероятно, хоровому пению Ардаги обучены не были. Но менее страшно от этого не становилось. Умеют же бесы напустить жути, пусть и среди бела дня!

  – На скалах мелькают ожившие тени -

  В подарок им голос создателем дан.

  И мечутся тени, гогочут, как звери:

  "Милости просим, разбойники, к нам!

  Всегда тут найдется занятие пирату:

  Испить алкоголь и потешиться всласть,

  Сияет сундук неподъемный со златом,

  Но, чтобы взлететь надо будет упасть!

  На палубе кто-то расхохотался и попытался подпевать разгулявшимся бесам. Но голос певца сразу же оборвался вовремя прилетевшим подзатыльником. Раздался недовольный возглас, и пару минут спустя пираты притихли. А раззадоренные черти никак не желали униматься:

  – Давайте, родные, скорее, смелее -

  Стремительным шагом к манящему дну,

  И вашими душами тьма завладеет,

  Пополнит кошмарную нашу тюрьму!"

  – Слышите, как заманивают, – усмехнулся Урон, – сами по себе они безобидны. Не стоит, правда, их поощрять, петь, кричать, смеяться. Следует затаиться и не произносить ни звука. Как бы содомиты не осмелели и не полезли на корабль! Было на моем веку кое-что подобное. Как оказался корабль среди таких же скал, команда в чертовом обществе совсем с ума сошла. Ну, черти-то подрасслабились, принялись прямо на палубу с утесов спрыгивать да и утаскивать людишек за борт...

  Я от этой новости нисколько не расслабилась. И пока корабль величественно и степенно проплывал вдоль синеющих миражей, с некоторой опаской поглядывала на мечущиеся у самого борта тени. Черти, будто горные козлы, легко скакали по несуществующим камням. Взбираясь повыше, ближе к солнечному свету, туда, где их не могли достичь осьминожьи щупальца тумана, бесы являли свой истинный, отталкивающий облик.

  Однако слишком долго плыть среди опасных морских тварей нам не пришлось. Очень скоро корабль прошел мимо последней скалы и вновь оказался посреди огромного, свободного пространства. Я облегченно вздохнула и собиралась покинуть ют, но тут Урон ненадолго задержал меня.

  – А ведь песню черти до конца так и не допели, – произнес он, глядя вдаль.

  – Ну и как же она кончается?

  – Разве что вот так:

  Однако лихой и хмельной капитан

  Направил корабль подальше от скал,

  Оставив навек расписной балаган -

  Единственный демон, который не пал.

  Я усмехнулась неожиданно счастливой концовке. Но упоминание о капитане-демоне невольно всколыхнуло в памяти другие воспоминания. И касались они как раз того пирата, чье демоническое имя всегда приносит одни беды...

VIII. Ловец звезд

  – ... каждый мало-мальски опытный врач прекрасно осведомлен о том, что из левого рога взрослого самца Ардага можно сделать быстродействующий, смертельный яд. Ну а из правого рога выводят такое же эффективное противоядие, – вознамерившись блеснуть немалыми знаниями о физиологии морских существ, разглагольствовал Ерс, рассевшись на низкой бочке, на которой имел обыкновение играть с Хани в шашки.

  – А я слышала, что более сильный яд добывают из клыков Сен Тэми, – я решила не уступать боцману в осведомленности об использовании ресурсов морских тварей. – Именно поэтому их и отлавливают для черного рынка.

  Мы находились на палубе, пытаясь скоротать время за разговорами. Коли все важные дела сделаны, грех не воспользоваться перерывом. Пираты шустро передвигались по палубе, подводя к концу вечернюю работу. Тасана с довольной мордашкой устроилась на хозяйском плече. Прищуренным глазом кошка лениво провожала клонящееся к закату солнце.

  С тех пор, как наглый вор получил по заслугам, прошло три дня. Вторая неделя путешествия только начиналась, а создавалось такое впечатление, будто команда успела позабыть о произошедшем инциденте. Да и сам виновник переполоха не появлялся. Либо скрытничал, стараясь не попадаться на глаза капитану, либо до сих пор отлеживался и отходил от потрясения под бдительным присмотром Фалли. Док по-своему оставался зол на паренька, но на лечении это никак не сказывалось. Когда дело касалось здоровья членов экипажа, все чувства отходили на второй план.

  Так же за прошедшие дни я очень редко сталкивалась с Хани. Однажды мне даже пришло в голову, что канонир тоже избегает своего капитана. Возможно в тот раз, когда мы пересеклись с ним после казни, он хотел передать что-то важное. Следовало улучить подходящий момент и поговорить с ним. Но Хани постоянно был занят и завести разговор никак не удавалось. Стоило поискать его сейчас, когда наметилось свободное время. Я решительно встала и собралась попрощаться с боцманом, но внимание привлек странный, далекий блеск на горизонте. Прищурившись, попыталась разглядеть аморфное световое пятно, маячившее прямо по курсу корабля. Эта растекшаяся между небом и водой бесформенная клякса не слишком походила на живое существо. Неужели опять призрак? Что-то многовато духов в последнее время... И Луи не удосужился предупредить?

  – Ерс, ты видишь, что это? – обратилась к боцману, указав на подозрительный объект впереди. Сейчас его размер не превосходил спичечной головки, но Ерс, сощурившись, сразу изменился в лице.

  – Не смотрите! – воскликнул он, отвернувшись от крохотного сгустка света на горизонте, – это Оюги! Необходимо предупредить команду!

  И не говоря ни слова, соскочил с бочки и бросился к ближайшей кучке пиратов, восклицая на ходу:

  – Караул! Оюги по курсу! Впереди Белая Смерть!

  Невзирая на то, что и сама испугалась не на шутку, я поступила разумнее, чем боцман. Выйдя на середину палубы, рявкнула, стараясь перекричать поднявшийся невообразимый гам:

  – Заткнулись живо! – после того, как шум немного поутих, сказала на этот раз гораздо спокойнее: – Всем собраться у бизань-мачты для срочного совещания! Будем решать, что делать дальше.

  Изрядно перетрусившая команда покорно потянулась в нужном направлении. При слове "Оюги", или как их еще называли в морском лексиконе "Яркая" или "Белая Смерть", отчаянные сорвиголовы и безбашенные пираты вмиг растеряли всю свою смелость. И немудрено. Оюги хоть и выглядели безобидно, но узрев их воочию один раз, из мира любого, встретившегося с ними лицом к лицу, навеки уходил свет. На самом деле, никто точно не знал, как они выглядели, поэтому приходилось ограничиваться догадками выживших. Некоторые говорили, что Оюги – это огромный косяк бесчисленных морских рыбок со сверкающей чешуей, другие говорили, что Оюги – это крохотные, быстрые птички с невыносимо ярким, белым оперением. Однако единственное оставалось ясным наверняка – оперение или чешуя этих существ своей невыносимой яркостью превосходила ослепляющий свет солнца. Многие моряки, видевшие их, навеки лишались зрения, и оставались беспомощны посреди моря. Яркая смерть была виновницей крушения многих кораблей и исчезновения без вести сотен, а то и тысяч матросов. Обогнуть кошмарных созданий не представлялось возможным. Едва завидев корабль, Оюги принимались неотступно следовать за ним до тех пор, пока не удавалось догнать и ослепить несчастную жертву.

  Столпившиеся у мачты пираты выглядели растерянно и обеспокоенно. Я боялась только одного – паники. Да и сама держалась из последних сил, чтобы окончательно не поддаться страху. Пираты впервые встретились с врагом, которого нельзя прикончить, размахивая саблей. Хуже того – на этого врага нельзя даже смотреть. К тому же никто из команды не умеет управлять целым кораблем вслепую. Урону, невзирая на его немалый опыт и профессионализм, это точно не под силу, и потому ситуация окончательно зашла в тупик.

  И пока Яркая Смерть надвигалась на обреченный корабль, пираты отчаянно шевелили мозгами, в попытке найти малейшую лазейку из создавшегося положения.

  – Может, все-таки с-стоит попробовать управлять кораблем не г-глядя? – предложил заикающийся от волнения Фермен.

  – Так, давай-те ка без дурацких идей! – взвился окончательно перетрусивший боцман, – нужно что-то более дельное...

  – А если огонь открыть по этим тварям? – подал голос Отто откуда-то из задних рядов, – вдруг отгоним?

  – Бред, только зря боеприпасы изведем, – Ерс твердо отбросил и эту мысль, – у кого еще предложения?

  – Есть кое-что, – спокойно отозвался Хани. В данный момент он единственный хранил убийственное спокойствие, и это невольно внушало надежду. – Только вряд ли оно вам понравится.

  Все резко обернулись к канониру. В толпе пробежал недоверчивый шепоток.

  – В давние времена, еще до того, как я начал служить на "Возмездии Дельфы", в каком-то портовом кабаке услышал очень занимательный рассказ, – вкрадчиво выговаривая каждое слово, как если бы объяснял легчайшую задачу слабоумным детям, проговорил Хани. – На тот момент из долгого плавания по отдаленным от нейтральных вод морям, которым еще не дали названия, вернулся неизвестный старый матрос. Он служил на барке "Подлунный" и ему не раз случалось бывать в переделках. И в одной из них он, вместе с остальной командой, столкнулся с Белой Смертью, – канонир пронзительным оком вгляделся в лица завороженных слушателей, – лишь тому матросу удалось уберечь зрение, благодаря чему команда, пусть и совершенно ослепшая, сумела-таки достичь берегов родной земли. Как моряк сумел уберечь глаза, спросите вы? Пришлось изрядно поломать голову над этим вопросом. В попытке открыть сию тайну я поставил для себя цель – разыскать и поговорить с теми немногими, кому удалось выйти из такой передряги невредимым. Всего отыскал трех человек. Однако этого хватило с лихвой. Первый матрос, служивший на "Подлунном" в момент встречи с Белой Смертью, оказался поглощен жгучей ненавистью к своему давнему заклятому врагу. Второй – совсем еще молодой юнга, прислуживающий на каракке "Абелия", испытывал сильнейшее отвращение, черт, правда, знает, к кому. Третий, шкипер шлюпа "Белый ворон" балансировал на грани отчаяния...

  – Слушай, нам сейчас совсем не до твоих... – начал раздражаться Стар, но я взглядом заставила его замолчать. Кажется, начинаю понимать, куда именно клонит канонир.

  – Вывод напрашивается сам собой – чтобы противостоять Белой Смерти, необходимо испытывать настолько сильные чувства, которые способны дать прозрение и отгородить от проклятого света, буквально вытащить и обезопасить от гибели. Эти твари не материальны, не живы и не мертвы. Они похожи на духов, но их устройство намного сложнее. Оюги находятся на высшей ступени всего сущего, и оружие против Яркой Смерти должно быть столь же сильным. Соберитесь! Отыщите в своей душе нужное чувство, сильное, чистое, без ложных примесей! Вы не должны бояться. Необходимо быть уверенным в себе. Страх здесь не поможет. Это не то, чего страшится Белая смерть. Не всегда свет означает добро, не всегда яркость бывает хорошей. Мир зародился во тьме, во тьме же ему и умирать. Тьма – мать всего сущего. И сейчас нам необходим тот, кто может справиться с проклятыми Оюги. Ну, кто готов спасти нашу "Дельфу"?

  Ответом послужило молчание. Каждый из пиратов изо всех сил собирался с мыслями, пытаясь отыскать в потаенных уголках своей темной души нечто, способное противостоять тому кошмару, который в любой момент готов был целым полчищем обрушиться на корабль.

  В свою очередь вспомнила о Килдане. Чем не выход из сложившегося положения? Я от всей души ненавидела этого гада, этого прохвоста и выродка, однако, к ненависти в тайне примешивалось что-то еще, нагоняющее жгучий стыд. Одновременно осознала, что боюсь того, что в любой момент, когда меньше всего этого ожидаю, заклятый враг может внезапно вырасти из-под земли, как сам Дьявол, охваченный дымом, и утащить в свою преисподнюю. Ненавидеть Килдана мешал позорный страх смерти. Очевидно одно – с этим невозможно противостоять Оюги.

  Оглядевшись, не нашла других желающих. Пираты переминались с ноги на ногу, почесывали затылки, беспокойно озирались на своего соседа. Очевидно, дело принимало крайне скверный оборот и грозило неминуемым печальным финалом. Отчаявшись, приготовилась услышать худшее, как внезапно, совсем рядом раздался знакомый, чуть хрипловатый голос:

  – Я готов управлять кораблем.

  Резко обернулась и встретилась взглядом с Гоцем.

  Первый помощник источал бесспорную непреклонность, хоть и выглядел бледным. Я хотела попытаться его отговорить, сказать, что это опасно, что не ровен час, и он может в один миг лишиться зрения (о гибели корабля вместе со всем экипажем думалось в последнюю очередь), но пираты, не дав вымолвить и слова, подняли дружный, радостный гвалт. С настоящими почестями и одобрительными возгласами команда проводила неожиданного спасителя к штурвалу, где он сменил обеспокоенного Урона. Напоследок попыталась сказать троллю пару одобряющих слов, чтобы хоть как-то поддержать перед лицом гибели, но Ерс упрямо взял своего командира за руку и мы вместе со всеми спустились в трюм. Перед тем, как покинуть верхнюю палубу, еще раз взглянула на далекое пятно. Хоть сейчас оно выглядело не больше ногтя мизинца, но в глазах болезненно зарябило. Отвернувшись, поторопилась спрятаться во тьме трюма, а бесстрашный первый помощник остался один на мгновенно опустевшем, вымершем корабле...

***

  Ожидание оказалось мучительным. Вся команда, включая и капитана «Возмездия Дельфы», сгрудилась в темном трюме, пропахшем сыростью и солью, в ожидании неизвестного. Через некоторое время напряженное молчание изрядно всем наскучило. Пираты принялись нервно перешептываться, а постепенно спасительная тьма наполнилась многочисленным, негромким говором. Он напомнил мне отдаленный шум волн, с грохотом бьющихся о скалы, и поначалу я даже начала подремывать, надеясь уснуть, сидя на бочке. Все что угодно, лишь бы поскорей выйти наружу, вдохнуть свежего воздуха. Очень скоро в помещении стало душно. Я точно не знала, сколько времени прошло. Может полчаса, может час. По сути, корабль уже наверняка столкнулся с Яркой Смертью, но от Гоца пока не было никаких вестей. Глядя на поблескивающие в полутьме глаза пиратов, гадала о том, удалось ли троллю справиться с Оюги. Наверняка удалось. Корабль шел прежним курсом, плавно и размеренно, как и с самого начала. И никаких признаков грядущей гибели не предвиделось.