Текст книги "Русские народные сказки (Илл. Р. Белоусов)"
Автор книги: З. Цымбал
Соавторы: Народные сказки
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
БАТРАК
Жил-был мужик, у него было три сына. Пошел старший сын в батраки наниматься: пришел в город и нанялся к купцу, а тот купец куда был скуп и суров! Только одну речь и держал: как запоет петух, так и вставай, батрак, да принимайся за работу. Трудно, тяжело показалось парню, прожил он с неделю и воротился домой. Пошел средний сын, прожил у купца с неделю, не выдержал и взял расчет.
– Батюшка, – говорит меньшой сын, – позволь, я пойду в батраки к купцу.
– Куда тебе, дураку! Знал бы сидел на печи! Получше тебя ходили, да ни с чем ворочались.
– Ну, как хочешь, а я пойду!
Сказал и пошел к купцу:
– Здравствуй, купец!
– Здравствуй, молодец! Что хорошего скажешь?
– Найми меня в батраки.
– Изволь: только у меня, брат, как петух запоет – так и ступай на работу на весь день.
– Знамое дело: нанялся, что продался!
– А что возьмешь?
– Да что с тебя взять? Год проживу– тебе щелчок да купчихе щипок: больше ничего не надо.
– Ладно, молодец! – отвечает хозяин, а сам думает: «Экая благодать! Вот когда дешево нанял, так дешево!»
Ввечеру батрак изловчился, поймал петуха, завернул ему голову под крыло и завалился спать. Уж полночь давно прошла, дело к утру идет – пора бы батрака будить, да петух не поет! Поднялось солнышко на небо – батрак и сам проснулся.
– Ну, хозяин, давай завтракать, время работать идти.
Позавтракал и проработал день до вечера. В сумерки опять изловил петуха, завернул ему голову за крыло и завалился спать до утра. На третью ночь опять то же.
Дался диву купец, что за притча такая с петухом: совсем перестал горло драть!
«Пойду-ка я, – думает, – на деревню, поищу иного петуха».
Пошел купец петуха искать и батрака с собою взял.
Вот идут они дорогою, а навстречу им четверо мужиков быка ведут, да и бык же большой да злющий! Еле-еле на веревках удержат!
– Куда, братцы? – спрашивает батрак.
– Да быка на бойню ведем.
– Эх вы! Четверо быка ведете, а тут одному делать нечего!
Подошел к быку, дал ему в лоб щелчок и убил до смерти. Опосля ухватил щипком за шкуру – вся шкура долой!
Купец как увидел, каковы у батрака щелчки да щипки, больно пригорюнился; совсем забыл о петухе, вернулся домой и стал с купчихой совет держать, как им беду-горе отбывать.
– А вот что, – говорит купчиха, – пошлем-ка мы батрака поздно вечером в лес, скажем, что корова со стада не пришла; пускай его лютые звери съедят!
– Ладно!
Дождались вечера, поужинали. Вышла купчиха на двор, постояла у крылечка, входит в избу и говорит батраку:
– Что ж ты коров в сарай не загнал? Ведь одной-то, комолой, нету!
– Да, кажись, они все были…
– То – то все! Ступай скорей в лес да поищи хорошенько.
Батрак оделся, взял дубинку и побрел в дремучий лес.
Сколько ни ходил по лесу – не видать ни одной коровы. Стал присматриваться да приглядываться – лежит медведь в берлоге, а а батрак думает: то корова. «Эх-ма, куда затесалась, проклятая, а я тебя всю ночь ищу». И давай осаживать медведя дубинкой. Зверь бросился наутек, а батрак ухватил его за шею, приволок домой и кричит:
– Отворяй ворота, принимай живота!
Пустил медведя в сарай и запер вместе с коровами. Медведь сейчас принялся коров душить да ломать; за ночь всех до одной так и порешил.
Наутро говорит батрак купцу с купчихой:
– Ведь корову-то я нашел.
– Пойдем, жена, посмотрим, какую корову нашел он в лесу.
Пошли в сарай, отворили двери, глядь – коровы задушены, а в углу медведь сидит.
– Что ты, дурак, наделал? Зачем медведя в сарай притащил? Он всех коров у над порешил!
– Постой же, – говорит батрак, – не миновать ему за то смерти!
Кинулся в сарай, дал медведю щелчок – из него и дух вон.
«Плохо дело, – думает купец, – лютые звери ему нипочем. Разве один черт с ним сладит!»
– Поезжай, – говорит батраку, – на чертову мельницу да сослужи мне службу великую: собери с нечистых деньги; в долг у меня забрали, а отдавать не отдают!
– Изволь, – отвечает батрак, – для чего не сослужить такой безделицы?
Запряг лошадь в телегу и поехал на чертову мельницу. Приехал, сел на плотине и стал веревку вить. Вдруг выпрыгнул из воды бес:
– Батрак, что ты делаешь?
– Чай, сам видишь: веревку вью.
– На что тебе веревка?
– Хочу вас, чертей, таскать да на солнышке сушить: а то вы, окаянные, совсем промокли!
– Что ты, что ты, батрак! Мы тебе ничего худого не сделали.
– А зачем хозяину долгов не платите?
– Постой немножко, я пойду спрошу старшего, – сказал черт и нырнул в воду.
Батрак сейчас за лопату. Вырыл глубокую яму, прикрыл ее сверху хворостом, посередке свой шлык[12]12
Шлык – шапка, колпак.
[Закрыть] уставил, а в шлыке-то загодя дыру прорезал.
Черт выскочил и говорит батраку:
– Старшой спрашивает: как же будешь ты чертей таскать? Ведь наши омуты бездонные.
– Великая важность! У меня на то есть веревка такая: сколько хочешь меряй, все до конца не доберешься.
– Ну-ка, покажи!
Батрак связал оба конца своей веревки и подал черту: уж тот мерил-мерил, все конца нету.
– А много ль долгов платить?
– Да вот насыпь этот шлык серебром, как раз будет.
Черт нырнул в воду, рассказал про все старшему. Жаль стало старому с деньгами расставаться, а делать нечего, пришлось раскошеливаться.
Насыпал батрак полон воз серебра и привез к купцу.
«Вот она беда-то! И черт его не берет!»
Стал купец с купчихой уговариваться бежать из дому. Купчиха напекла пирогов да хлебов, наклала два мешка и легла отдохнуть, чтобы к ночи с силами собраться да от батрака уйти. А батрак вывалил из мешка пироги и хлебы, да заместо того в один положил жернова, а в другой сам залез. Сидит – не ворохнется и дух притаил!
Ночью разбудил купец купчиху, взвалили себе по мешку на плечи и побежали со двора, а батрак из мешка подает голос:
– Эй, хозяин с хозяйкою, погодите, меня с собой возьмите.
– Узнал, проклятый, гонит за нами! – говорит купец с купчихою, и побежали еще шибче: во как уморились!
Увидал купец озеро, остановился, сбросил мешок с плеч.
– Отдохнем, – говорит, – хоть немножко!
А батрак отзывается:
– Тише бросай, хозяин, все бока переломаешь.
– Ах, браток, да ты здесь!
– Здесь!
Ну, хорошо. Решились заночевать на берегу и легли все рядышком.
– Смотри, жена, – говорит купец, – как только заснет батрак, мы его бросим в воду.
Батрак не спит, ворочается, с боку на бок переваливается. Купец да купчиха ждали-ждали и уснули; батрак тотчас снял с себя тулуп да шапку, надел на купчиху, а сам нарядился в ее шубейку и будит хозяина:
– Вставай, бросим батрака в озеро!
Купец встал; подхватили они вдвоем сонную купчиху и кинули в воду.
– Что ты, хозяин, сделал? – закричал батрак. – За что утопил купчиху?
Делать нечего купцу, воротился домой с батраком; а батрак прослужил у него целый год да дал ему щелчок в лоб – только и жил купец! Батрак взял себе его имение и стал себе жить-поживать, добра припасать, лиха избывать.
БАРИН И ПЛОТНИК
Ехал плотник из лесу, толстое бревно вез. Навстречу ему барин на тройке катит.
– Эй, мужик, вороти с дороги.
Нет, барин, ты вороти. Я с возом, а ты порожняком – тебе и воротить.
Не стал барин много разговаривать, крикнул кучеру да слуге:
– Свалите, ребята, воз с дороги да всыпьте ему хорошенько, чтобы знал, как барину перечить.
Слуга с кучером не посмели барина ослушаться, с козел соскочили, воз опрокинули в канаву, а плотника побили. Потом сели и поехали, только пыль столбом завилась.
Бился, бился плотник, вызволил кой-как воз из канавы, а сам думает:
«Ладно, барин, даром тебе это не пройдет, будешь помнить, как мастерового человека обижать».
Добрался до дому, свалил бревно, захватил пилу да топор и отправился в помещичью усадьбу. Идет мимо барского дома и кричит:
– Кому теплые сени сработать, кому баню срубить?
А барин строиться любил. Услыхал и зовет плотника:
– Да сумеешь ли ты хорошо сени построить?
– Отчего не сумею? Вот неподалеку отсюда такой лес растет, что коли из того леса сени построить, так и зимой их топить не надо.
И зовет барина:
– Пойдем со мной строевой лес выбирать.
Пришли в лес. Ходит плотник от дерева к дереву да обухом поколачивает. Ударит, потом ухом приложится, послушает.
– Это нам не годится. А вот это – в самый раз подойдет.
Спрашивает барин:
– Как это ты можешь знать, какое дерево годится? Научи и меня.
Подвел его плотник к толстому дереву.
– Обними вот это дерево и ухом крепче приложись. Я буду постукивать, а ты слушай.
– Да у меня рук не хватает обнять дерево.
– Ничего, давай тебя привяжу.
Привязал барина за руки к дереву, выломал березовый прут и давай его тем прутом потчевать. Бьет да приговаривает:
– Я тебе и еще взбучку дам, будешь знать, как мужика напрасно обижать.
Бил, бил и оставил барина к дереву привязанным. Сам ушел.
Только на другой день нашли барина, отвязали его и привезли домой.
Слег барин с тех побоев в постель, хворает.
А плотник прикинулся знахарем, переоделся так, что узнать нельзя, и пришел в усадьбу.
– Не надо ли кого полечить, поправить?
Барин услыхал и зовет:
– Полечи, братец, меня. Кони понесли, да вот упал и с тех пор ни сесть, ни встать не могу.
– Отчего не полечить? Прикажи истопить баню.
Баню вытопили. Привел плотник барина, двери запер и говорит:
– Раздевайся и ложись на скамью, буду тебя едучей мазью мазать да парить. Придется тебе потерпеть.
– Лучше ты меня привяжи к скамье, а то как бы не упасть.
Плотнику того и надо. Привязал барина к скамье крепко-накрепко и давай ремнем стегать.
Бьет да приговаривает:
– Не обижай напрасно мастерового человека, не обижай мужика. Напотчевал барина сколько надо и ушел домой.
На другой день приехал барин в город, увидал на базаре плотника и спрашивает:
– Скажи, мужичок, ты ведь вчерашний?
А плотник смекнул, в чем дело, и отвечает:
– Никак нет, мне сорок шесть лет, какой же я вчерашний.
И пошел барин прочь несолоно хлебавши и заклялся с той поры мастеровых обижать.
ТЕРЕШЕЧКА
У старика со старухой не было детей. Век прожили, а детей не нажили.
Вот сделали они колодочку, завернули в пеленочку, стали качать да прибаюкивать:
– Спи-тко, усни, дитя, Терешечка, —
Все ласточки спят,
И касатки спят.
И куницы спят,
И лисицы спят.
Нашему Терешечке
Спать велят!
Качали так, качали да прибаюкивали, и вместо колодочки стал расти сыночек Терешечка – настоящая ягодка.
Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Старик сделал ему челнок, выкрасил его белой краской, а весельцы красной.
Вот Терешечка сел в челнок и говорит:
– Челнок, челнок, плыви далече.
Челнок, челнок, плыви далече.
Челнок и поплыл далеко-далеко. Терешечка стал рыбку ловить, а мать ему молочко и творожок стала носить.
Придет на берег и зовет:
– Терешечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.
Терешечка издалека услышит матушкин голос и подплывает к бережку. Мать возьмет рыбку, накормит, напоит Терешечку, переменит ему рубашечку и поясок и отпустит опять ловить рыбку.
Узнала про то ведьма. Пришла она на бережок и зовет страшным голосом:
– Терешечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.
Терешечка распознал, что не матушкин это голос и говорит:
– Челнок, челнок, плыви далече.
То не матушка меня зовет.
Тогда ведьма побежала к кузнецу и велит кузнецу перековать ей горло, чтобы голос стал, как у Терешечкиной матери.
Кузнец перековал ей горло. Ведьма опять пришла на бережок и запела голосом точь-в-точь родимой матушки:
– Терешечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.
Терешечка обознался и подплыл к бережку. Ведьма его схватила, в мешок посадила и побежала.
Принесла его в избушку на курьих ножках и велит своей дочери Аленке затопить печь пожарче и Терешечку зажарить.
А сама опять пошла на раздобытки.
Вот Аленка истопила печь жарко-жарко и говорит Терешечке:
– Ложись на лопату.
Он сел на лопату, руки, ноги раскинул и не пролезает в печь.
А она ему:
– Не так лег.
– Да я не умею – покажи, как…
– А как кошки спят, как собаки спят, так и ты ложись.
– А ты ляг сама да поучи меня.
Аленка села на лопату, а Терешечка ее в печку и пихнул и заслонкой закрыл. А сам вышел из избушки и влез на высокий дуб.
Прибежала ведьма, открыла печку, вытащила свою дочь Аленку, съела, кости обглодала.
Потом вышла на двор и стала кататься-валяться по траве. Катается-валяется и приговаривает:
– Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкина мясца наевшись.
А Терешечка ей с дуба отвечает:
– Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца наевшись!
А ведьма:
– Не листья ли это шумят?
И сама – опять:
– Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкина мясца наевшись! А Терешечка все свое:
– Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца наевшись!
Ведьма взглянула и увидела его на высоком дубу. Кинулась грызть дуб. Грызла, грызла – два передних зуба выломала, побежала к кузнецу:
– Кузнец, кузнец! Скуй мне два железных зуба.
– Кузнец сковал ей два зуба.
Вернулась ведьма и стала опять грызть дуб. Грызла, грызла и выломала два нижних зуба. Побежала к кузнецу:
– Кузнец, кузнец! Скуй мне еще два железных зуба.
Кузнец сковал ей еще два зуба.
Вернулась ведьма и опять стала грызть дуб. Грызнет – только щепки летят. А дуб уже трещит, шатается.
Что тут делать? Терешечка видит: летят гуси-лебеди. Он их просит:
– Гуси мои, лебедята!
Возьмите меня на крылья,
Унесите к батюшке, к матушке!
А гуси-лебеди отвечают:
– Га-га, за нами еще летят – поголоднее нас, они тебя возьмут.
А ведьма погрызет-погрызет, взглянет на Терешечку, облизнется– и опять за дело…
Летит другое стадо. Терешечка просит:
– Гуси мои, лебедята!
Возьмите меня на крылья,
Унесите к батюшке, к матушке!
А гуси-лебеди отвечают:
– Га-га, за нами летит защипанный гусенок, он тебя возьмет – донесет.
А ведьме уже немного осталось: вот-вот повалится дуб.
Летит защипанный гусенок. Терешечка его просит:
– Гусь-лебедь ты мой! Возьми меня, посади на крылышки, унеси меня к батюшке, к матушке.
Сжалился защипанный гусенок, посадил Терешечку на крылья, встрепенулся и полетел, понес его домой.
Прилетели они к избе и сели на травке.
А старуха напекла блинов, поминать Терешечку – и говорит:
– Это тебе, старичок, блин, а это мне блин.
А Терешечка под окном:
– А мне блин?
Старуха услыхала и говорит:
– Погляди-ка, старичок, кто там просит блинок?
Старик вышел, увидел Терешечку, привел к старухе – пошло обниманье!
А защипанного гусенка откормили, отпоили, на волю пустили, и стал он с тех пор широко крыльями махать, впереди стада летать да Терешечку вспоминать.
СИВКА-БУРКА
Жил-был старик, и было у него три сына: два умных, а третий – Иванушка-дурачок.
Посеял раз старик пшеницу. Добрая уродилась пшеница, да только повадился кто-то пшеницу мять да топтать.
Вот старик и говорит сыновьям:
– Милые мои дети! Стерегите пшеницу каждую ночь по очереди, поймайте мне вора!
Настала первая ночь.
Отправился старший сын пшеницу стеречь, да захотелось ему спать. Забрался он на сеновал и проспал до утра.
Приходит утром домой и говорит:
– Всю-то ночь я не спал, пшеницу стерег! Иззяб весь, а вора не видал.
На вторую ночь пошел средний сын и тоже всю ночь проспал на сеновале.
На третью ночь приходит черед Иванушке-дурачку идти.
Положил он пирог за пазуху, взял веревку и пошел. Пришел в поле, сел на камень. Сидит не спит, вора дожидается.
В самую полночь прискакал на пшеницу конь – одна шерстинка серебряная, другая золотая. Бежит – земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.
И стал тот конь пшеницу есть. Не столько ест, сколько топчет.
Подкрался Иванушка к коню и разом накинул ему на шею веревку.
Рванулся конь изо всех сил – не тут-то было! А Иванушка вскочил на него ловко и ухватился за гриву.
Уж конь носил-носил его по чисту полю, скакал-скакал – не мог сбросить.
И стал тут конь Иванушку просить:
– Отпусти ты меня, Иванушка, на волю! Я тебе за это великую службу сослужу.
– Хорошо, – отвечает Иванушка, – да как я тебя потом найду?
– А ты выйди в чистое поле, свистни три раза молодецким посвистом, гаркни богатырским покриком: «Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!» Я тут и буду.
Отпустил Иванушка-дурачок коня и взял с него обещание – пшеницы никогда больше не есть и не топтать.
Пришел Иванушка поутру домой.
– Ну, что ты там видел? – спрашивают братья.
– Поймал я, – говорит Иванушка, – коня – одна шерстинка серебряная, другая золотая.
– А где же тот конь?
– Да он обещал больше не ходить в пшеницу, вот я его и отпустил.
Не поверили Иванушке братья, посмеялись над ним вволю. Но только уж с этой ночи никто пшеницы не трогал…
Скоро после этого разослал царь гонцов по всем деревням, по всем городам клич кликать:
– Собирайтесь, бояре да дворяне, купцы да простые крестьяне, на смотр царской дочери Елены Прекрасной! Сидит Елена Прекрасная в тереме высоком у окошка. Кто на своем коне до царевны доскачит да с ее руки золотой перстень снимет, за того она замуж пойдет!
Вот в указанный день собираются братья ехать к царскому двору – не затем, чтобы самим скакать, а хоть на других посмотреть. А Иванушка-дурачок с ними просится:
– Братцы, дайте, мне хоть какую-нибудь лошаденку, и я поеду посмотрю на Елену Прекрасную!
– Куда тебе, дурню! Людей, что ли, хочешь смешить? Сиди себе на печи да золу пересыпай!
Уехали братья, а Иванушка-дурачок и говорит братниным женам:
– Дайте мне лукошко, я хоть в лес пойду – грибов наберу!
Взял лукошко и пошел, будто грибы собирать.
Вышел Иванушка в чистое поле, широкое раздолье, лукошко под кустик бросил, а сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
– Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный:
– Что угодно, Иванушка?
«Так и так», – отвечает Иванушка.
– Ну, влезай ко мне в правое ухо, в левое вылезай!
Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез – и стал таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать, ни пером описать!
Сел на Сивку и поскакал прямо к городу.
Нагнал он по дороге своих братьев, поровнялся с ними.
Смотрят они на Иванушку, сами дивуются – никогда такого молодца не видели!
Прискакал Иванушка на площадь – прямо к царскому дворцу. Смотрит – народу видимо-невидимо, а в высоком терему, у окна, сидит царевна – Елена Прекрасная. На руке у нее перстень сверкает– цены ему нет! А собою она красавица из красавиц.
Смотрят все на Елену Прекрасную, и никто не решается до нее доскочить: никому нет охоты шею себе ломать…
Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам… Фыркнул конь, заржал и прыгнул – только на три бревна до царевны не допрыгнул.
Удивился народ, а Иванушка повернул Сивку и ускакал.
Кричат все:
– Кто таков? Кто таков?
А Иванушки уж и след простыл. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал.
А Иванушка примчался в чистое поле, соскочил с коня, влез ему в левое ухо, в правое вылез и стал по-прежнему Иванушкой-дурачком.
Отпустил он Сивку, взял лукошко, набрал в лесу мухоморов и принес домой.
Рассердились братнины жены на Ивана:
– Какие ты, дурень, грибы принес? Только тебе одному их есть!
Усмехнулся Иванушка, забрался на печь и сидит.
Воротились братья домой и рассказывают женам, что в городе видели:
– Ну, хозяйки, какой молодец к царю приезжал! Такого мы сроду не видали. До царевны не доскочил только на три бревна.
А Иванушка лежит на печи да посмеивается:
– Братцы родные, а не я ли это там был?
– Куда тебе, дурню, там быть! Сиди уж на печи да мух лови!
На другой день старшие братья снова в город поехали, а Иванушка взял лукошко и пошел за грибами.
Вышел в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко бросил, сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
– Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.
Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.
Влез Иванушка коню в правое ухо, в левое вылез и стал молодец молодцом. Вскочил на коня и поскакал.
Видит – на площади народу еще больше прежнего. Все на царевну любуются, а скакать никто и не думает: кому охота шею себе ломать!
Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам. Заржал Сивка-бурка, прыгнул – и только на два бревна до царевнина окна не достал.
Поворотил Иванушка Сивку и ускакал. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал.
Отпустил Иванушка своего коня, а сам пошел домой. Сел на печь, сидит, дожидается братьев.
Приезжают братья домой и рассказывают:
– Ну, хозяйки, тот же молодец опять приезжал! Не доскочил до царевны только на два бревна.
Иванушка и говорит им:
– Братцы, а не я ли там был?
– Сиди, дурень, помалкивай!..
На третий день братья снова собираются ехать, а Иванушка говорит:
– Дайте мне хоть плохонькую лошаденку: поеду и я с вами!
– Сиди дома! Только тебя там и не хватает!
Сказали и уехали.
Иванушка вышел в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
– Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.
Влез Иванушка коню в правое ухо, в левое вылез. Стал молодец молодцом и поскакал к царскому дворцу.
Прискакал Иванушка к высокому терему, стегнул своего коня плеткой… Заржал конь пуще прежнего, прыгнул – и доскочил до окна!
Поцеловал Иванушка царевну в алую щеку, снял с ее пальца заветный перстень, повернул коня и умчался.
Тут все зашумели, закричали;
– Держи его! Лови его!
А Иванушки и след простыл. Только его и видели!
Отпустил он Сивку, пришел домой. Одна рука грязной тряпкой обмотана.
– Что это с тобой приключилось? – спрашивают братнины жены.
– Да вот, искал грибы да на сучок накололся…
И полез на печку.
Вернулись братья, стали рассказывать, что и как было.
– Ну, хозяйки, тот молодец как скакнул сегодня, так до царевны доскочил и перстень с ее пальца снял!
Иванушка сидит за трубой да знай свое:
– Братцы, а не я ли это там был?
– Сиди, дурень, не болтай зря!
Тут Иванушке захотелось на царевнин драгоценный перстень посмотреть.
Как размотал он тряпку, так всю избу и осияло!
– Перестань с огнем баловать! – кричат братья. – Еще избу сожжешь.
– Пора тебя совсем из дому прогнать!
Ничего им Иванушка не ответил.
Через три дня царь снова клич кликнул: чтобы весь народ, сколько ни есть в царстве, собирался к нему на пир и чтобы никто не смел дома оставаться. А кто царским пиром побрезгует – тому голову с плеч долой!
Нечего делать, пошли братья на пир, повели с собой и Иванушку-дурачка.
Пришли, уселись за столы дубовые, за скатерти узорчатые, пьют-едят, разговаривают.
А Иванушка забрался за печку, в уголок, и сидит там.
Ходит Елена Прекрасная, потчует гостей. Каждому подносит вина и меду, а сама смотрит – нет ли у кого на руке ее перстенька заветного. У кого перстень на руке – тот ее и жених.
Только ни у кого перстня не видно…
Обошла она всех, подходит к последнему – к Иванушке. А он за печкой сидит, одежонка на нем худая, одна рука тряпкой завязана.
Братья глядят и думают: «Ишь ты, царевна и нашему Ивашке вина подносит!»
А царевна подала Иванушке стакан вина, да и спрашивает:
– Почему это у тебя, молодец, рука обвязана?
– Ходил в лес по грибы да на сук накололся.
– А ну-ка, развяжи, покажи!
Развязал Иванушка руку, а на пальце царевнин перстень заветный. Так всех и осиял!
Обрадовалась царевна, взяла Иванушку за руку, подвела к отцу и говорит:
– Вот, батюшка, мой жених!
Умылся Иванушка, причесался, оделся и стал не Иванушкой-дурачком, а молодец молодцом, прямо и не узнаешь!
Тут веселым пирком, да и за свадебку!
Я на том пиру был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
