Текст книги "Русские народные сказки (Илл. Р. Белоусов)"

Автор книги: З. Цымбал

Соавторы: Народные сказки
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

АЛИМ-РАЗБОЙНИК

В некотором царстве, в некотором государстве, не помню когда и в какие годы, на пригорке у реки, собирались старики. Разговор такой вели…

Муж с женой жили, трудолюбивые они были. Ну, за нуждою в люди не ходили: у них и своей хватало. Детей у них не было. Он зимой ульи долбил, колодезные иструбы[24]24
  Иструбы – срубы.


[Закрыть] рубил. А в воскресные дни у него были капканы – на охоту ходил: ловил зайцев, хорей. А с ранней весны погреба, колодцы рыл. Его так и звали: «колодезник». Он самый лучший колодезник был потому, что знал секрет, – где близко вода, а где далеко. Вот приходят к нему:

– Ну, Митрофан Ефимыч, колодец мне надо вырыть. Пойдем, поглядим, где его надо рыть и сторгуемся за сколько и как.

Колодезник берет железную лопату, мешок. В мешок кладет веник бересклетовый[25]25
  Бересклет – кустарниковое растение.


[Закрыть] и чугунную сковороду и идет.

Приходит, спрашивает:

– Где вы думаете колодец рыть?

– Вот тут, вот.

Как солнышко садится, он своим бересклетовым веником разметает круговину вокруг себя, как рукой можно достать. И на этом чистом месте опрокидывает сковороду. Отламывает три прутика от этого бересклетового веника и кладет пальца на два от этой сковороды, и идет домой. На другой день приходит до восхода солнца, берет эти прутики по одному, разглядывает, потом подымает сковороду и тут же хозяину скажет – колодец будет глубокий или мелкий и вода будет плакун или родниковая, и в какую сторону податься, чтобы побольше было воды или поближе.

Это все точно он предсказывал. Так вот он и рыл всю жизнь колодцы, а было ему уже лет пятьдесят.

И стал он раз колодец рыть общественный, на дороге, чтобы лошадей поить.

Сажени две еще не вырыл, вдруг попался ему камень, да такой большой, что насилу он его выковырял. Зашумел: «Подайте сюда крептук»[26]26
  Крептук – полотно, корм таскать.


[Закрыть]. Еще один спустил камень, привязали, стали тянуть воротом – вытянули этот камень. Оказался он не камень, а кремень, чем огонь добывают. Целую неделю вся деревня шла: кололи да брали. Дюже он был хорош. Как вдаришь, так во все стороны искры сыплются, как дождь. Колодезник опять спустился вниз, копнул раза два-три, вдруг как хлынула вода. Он зашумел:

– Давайте сруб!

Поставили в колодце сруб, вложили детеныша[27]27
  Детеныш – чурка, которая держит сруб.


[Закрыть]. Колодец был готов. Постановили соху, повесили журавец и бадью деревянную с железными прутьями. Поставили водопойное корыто, чтоб поить скот. Врыли столбочек, повесили иконку, отслужили молебен и стали воду брать.

Настолько все село было благодарно – все снимали шапки. Вода у них свежая, ключевая и огня в каждом доме теперь вволю – раньше все друг к другу за жаром ходили. Все остались довольны. Прошло года четыре, а может и более. Опять наняли этого колодезника рыть. Колодец на разъезжем прорыл он дня два, а может и три, и нашел клад. Говорили, что здесь будто русский богатырь Ивашка Белая Епанча Сорочинская Шапка этот клад заложил.

Когда колодезник нашел клад, с тех пор стал богатым. Больше колодцев не рыл.

В этом же селе жили муж с женой бедные-бедные. У них детей было много: двое двоечь, трое троечь, да семеро по одиночке. Так они бедно жили, хлеба досыта не ели, квасу не пили, а брагу давно не варили. Да еще скоро должен быть ребенок.

Когда она собралась с родами, пригласили бабку-повитуху. Народилось два мальчика. Бабка-повитуха, не будь дурна, схватила одного мальчика в пеленку, постучала в окно колодезника: «Возьмите сыночка, вам бог послал», – и пошла. Они вышли: видят – сыночек. Обрадовались и стали его выхаживать.

Как все равно быть этому, он рос не по дням, а по часам. Он был высокий, стройный, плечистый. Не парень, а кровь с молоком. Старик со старухой померли. А те недалеко живут, да не знают. Одна бабка-повитуха знает, кто его родил.

Женился этот подкидух[28]28
  Подкидух – подкидыш.


[Закрыть] на богатой баронессе. В ихней губернии был богатый барон, у него была одна дочь, красавица. На этой баронессе он и женился. Пошла слава по всей округе про подкидуха. Говорят, что он седьмой гильдии купец, а кто говорит: «Он сам барон». У него ведь и денег сметы[29]29
  Смета – счет.


[Закрыть] нет.

Прожил он с молодой женой год, а то и более, народился у них сын, которого они назвали Алим.

Для Алима было все предоставлено: нянюшки и мамушки. Просто Алим как сыр в масле катался.

Когда исполнилось Алиму лет девять, он стал отца просить:

– Папа, разрешите запречь кучеру тройку самых лучших лошадей и покатать меня по полям, по лугам, по дремучим лесам. Мы скоро вернемся.

Отец сказал:

– По полям, по лугам можно. А в дремучий лес нельзя. От нас верст двадцать пять лес. Там живут разбойники. У кого что пропадет, так и не ищут: знают, что это они взяли.

– Какие такие, папа, разбойники?

– Да просто такие же люди, как и все, только когда кто едет лесом, они обижают, грабят.

Алим дал отцу слово, что в лес не пойдет.

Барон позвал кучера, велел заложить тройку лошадей, посадить на тройку Алима и везти его туда, куда скажет Алим.

– Ну, с закатом солнца, чтобы были дома.

Кучер запряг лошадей, сел Алим, и поехали. Ехали они чистыми полями, бархатными лугами и подъехали к дремучему лесу. Кучер и говорит:

– Может, вернемся назад.

А Алим ответил:

– Только вперед.

Ослушаться кучер не посмел, и они поехали дальше, вперед. Они едут дальше. Дорога идет в глубь леса. Сделалось темно. Алим и говорит кучеру:

– Кучер, поди посмотри тут за кустами, где дорога назад, а я посижу здесь в карете.

Кучер пошел. Алим сидел, сидел и думает: «Влезу я на дерево и посмотрю, нет ли где огонька. Мы на этот огонек и повернем, или пешком пойдем».

Вышел Алим из кареты и думает: «Вот дерево, дуб, я на него и влезу. Нет, это повыше, чем это». Не заметил, как зашел вглубь.

А кучер пришел: нету лошадей и кареты. Он подумал, что Алим не стал его ждать и уехал. Кучер обратно пошел по дороге домой.

Алим выбрал все же высокое дерево, влез и увидел огонек. Приметил этот огонек, спустился, пришел на дорогу, тоже нет ни лошадей, ни кучера. Он и пошел на этот огонек.

Подходит он – двор, огороженный высокими досками, залаяла собака. Вышел хозяин, пригласил его в хату и спросил:

– Чего вы хотели?

– Переночевать.

– Оставайся.

Оказалось, это разбойники. Он сам к ним пришел. Их было трое. Алим оказался четвертым.

Утром встал он, спешит убираться домой. Они спрашивают:

– Ты далеко?

– Домой.

– Нет, ты останешься здесь навсегда. От нас дорога заколдованная. Не выйдешь, пока мы не выведем.

Ну, он поплакал, поплакал, да делать нечего, стал жить. Они его стали учить своим занятиям. Мальчик хорошо понимал и делал, что его заставляли.

Однажды спрашивают его разбойники:

– Хочешь домой?

– Хочу.

– Ну, сделай то, что мы тебе прикажем.

Вывел его разбойник и говорит:

– Вот иди по этой дороге, увидишь старика, будет пару волов на базар гнать продавать. Так ты приведи нам одного вола, и мы отпустим тебя домой.

Алим взошел в лес и выжидает. Видит из кустов, старик ведет пару волов продавать.

Алим снял с одной ноги сапог, бросил на дорогу, а сам пошел вперед по дороге, куда старик шел. Дорога была извилистая.

Старик шел-шел, глядит – сапог лежит. Он поднял, дюже хороший сапог был, сафьяновый, и говорит:

– Прямо моему внучку. Да кабы было два, а то на что один? Дай я его положу, а то, может, кто потерял, так вернется, возьмет.

Положил сапог, взял волов и пошел дальше. Алим за это время прошел кустами вперед, сбросил другой сапог с ноги на дорогу, а сам в кусты.

Старик подходит, глядит, еще сапог лежит:

– Э-э, так ведь это к тому сапогу пара. Тот был с правой ноги, а этот с левой. Дай я вернусь, никто следом не шел. Он, небось, цел.

Привязал старик волов за дерево, взял сапог, положил в сумку и пошел за тем сапогом.

Дошел, взял сапог и идет, пришел на это место, а ничего нет, только налыгач[30]30
  Налыгач – веревка, с помощью которой быков привязывают за рога, налыгивают.


[Закрыть] на березе висит, обрезан. Ни волов, ни сапога – нет ничего. Старик глянул по сторонам, почесал в затылке и говорит:

– Э-э, вправду говорят: «Чужое мило, да пройди мимо». Пройди и я мимо – ничего бы и не было.

Алим приводит волов разбойникам. Они велели одного, а он приводит двух. Разбойники говорят:

– О-о! Вон конюшня, отведи их туда, поставь в стойло.

Отворил Алим конюшню и увидал, что в одну сторону свободное место, а в другой стоит его тройка лошадей и карета, которую разбойники увели.

Алим хотел взять свою лошадь и ускакать. Глянул, а они все стреноженные.

Он поставил волов, приходит и просится опять у них домой.

– Нет, еще одно, что мы скажем, выполнишь, и отпустим домой.

Прошло два дня, один разбойник помер. Умирая, приказывал Алиму:

– Когда пойдешь домой, отпустят тебя, больше никогда не воруй и не обижай людей.

У разбойников такой был обычай – когда умирает из них один, делают гроб, кладут в него покойника, засмоляют, подтаскивают его к реке и пускают, и он плывет. Вот так они и сделали. Положили в гроб, засмолили и в речку спихнули.

Прошло несколько, может, недели две. Вот один разбойник и говорит:

– Алим, иди на большую дорогу, там будет идти богатый-богатый купец. Ты возьми у него деньги. Принесешь – домой отпустим.

Алим пошел на дорогу, дорога шла лесом. Он сел и поджидает в кустах. Глядит – идет богатый купец. Выходит Алим из кустов и говорит:

– Стой. Эка, барин, хороша у вас пуза, а у меня нож хорош. Добром деньги отдаешь?

Купец кинулся на Алима, хотел за горло схватить его руками. Алим сразу взмахнул ножом прямо в пузо, сразу развалилось пузо надвое. Алим взял саквояж с деньгами и пошел. Приносит деньги, а тут еще один разбойник помер. Он отдал деньги старшему. Опять сделали гроб, засмолили и опять в речку пустили. Вот и живут вдвоем разбойник с Алимом. Алим просится домой:

– Дяденька, отпустите меня.

А разбойник говорит:

– Пойдем, Алим, я тебя еще одной специальности выучу, а тогда поговорим.

Пошли они в лес. Там озеро, коблы[31]31
  Кобла – кочка, пенек.


[Закрыть] вокруг. Они нашли, под коблом сидит утка, высиживает.

Разбойник и говорит:

– Алим, вот видишь – утка. Я сейчас из-под нее выберу все яички до единого и утка не услышит. Если ты научишься, то тогда на другой утке это сделаешь.

Разбойник подполз к утке и стал выбирать яички. Когда разбойник выбрал яички и встал, то почувствовал мокроту. За это время, как он яички выбирал, Алим у него у самого подметки оторвал, а он и не видал.

Пришли они домой, разбойник и говорит:

– Ну, Алим, не надо тебе яички из-под уток выбирать. Я такого не встречал на веку, как ты. Можешь на ходу подметки отрывать, и у кого оторвешь, он не услышит! Вот я бы тебя отпустил, да кто же меня тогда похоронит, я уже дюже старый. Вот я умру, похоронишь меня, а сам покинь это место и не возвращайся сюда. Вот все твое, возьми, только больше никогда не воруй и никого не обижай. Живи своим трудом.

А Алим отвечает:

– Это тоже труд, когда на ходу подметки рвут.

– Это труд не благородный.

Алим дал слово, что больше никогда не будет воровать и обижать и покинет это место.

Недолго прошло времени, умер третий разбойник. Алим сделал гроб, засмолил, привязал к конскому хвосту, подтащил к реке и столкнул. Пришел домой, взял топор и вырубил на березе: «Тут жили разбойники Стяхва, Ананий и Намыска. Но больше их нет и не будет. Свободная дорога. Больше никто никого не тронет».

Алим взял с собой золота, как только можно донести, и пошел. Приходит в соседний город. Заказал себе роскошную одежду, оделся бароном и пошел в свой родительский дом. Взошел он в родительский дом и сел на качающееся кресло и качается.

Вдруг входит мать, она спрашивает;

– Кто вы и кого вам нужно?

Алим отвечает:

– Мне нужен господин барон.

– А разве вы не слышали? Барон давно помер от большого горя. Уже одиннадцать лет, как его в живых нет. У нас пропал девятилетный сын Алим. До сих пор его нет. Отец долго горился, заболел и умер.

– Ах, как жаль. Мама, я ваш сын Алим.

Мать пригляделась в черты лица, узнала сына своего. Схватились они в объятия и долго жали друг друга к грудям и плакали, потом они расцеловались. Она повела его к столу. Когда подали им обед, мать его спросила:

– Алим, правда ли, что ты был разбойником?

Алим ответил:

– Да.

Ну, вот, так они пожили месяца два. Алим и говорит:

– Мама, мне уже двадцать два года. Мне настало время жениться.

А мать и говорит:

– Да есть невеста для тебя, у нашего короля прекрасная королевна, но ведь он теперь не отдаст за тебя. Все знают, что ты был разбойником.

– Иди, мама, так и скажи, что я был разбойник и вор. Но больше я ничего плохого делать не буду.

Ну, как по обычаю, положили хлеб-соль на стол. Перекрестилась мать три раза, завернула хлеб-соль в парчовое полотенце и пошла к королю.

Приходит, кладет хлеб-соль на стол и говорит:

– Король-батюшка, я пришла к вам за живыми цветами. Эти цветы – ваша дочь, прекрасная королевна. Я у вас прошу руки ее. Мой сын Алим любит ее больше света белого, больше солнца красного и просит, чтоб она была его женой на долгую жизнь.

А король и говорит:

– Ваш сын Алим – разбойник и вор?

– Да. вор.

– A-а. Отец его был прекрасный барон, а он вор! Пусть сам придет, я с ним поговорю.

Мать приходит домой и говорит:

– Алим, король велел тебе прийти самому.

Алим и пошел. Приходит к королю. Король спрашивает:

– Алим, ты вор и разбойник?

– Да, разбойник и вор.

– Нет, я дочь за вора не отдам.

Алим и говорит:

– Ваша дочь, прекрасная королевна, должна быть моей женой. Если вы не дадите, я ее украду.

А король говорит:

– Чем воровать дочь мою, лучше уведи мою любимую лошадь. Уведешь – я отдам за тебя дочь.

– Сколько дадите времени на это, чтобы я украл у вас лошадь?

Король говорит:

– Две недели даю сроку.

Алим говорит:

– Ваше задание будет выполнено в трое суток. Пока!

И вышел.

У Алима был товарищ, хороший товарищ, Алим приходит, призвал его и говорит:

– Борис, ты мне нужен. Давай оденемся нищими и пойдем попросимся ночевать к царю. Только ты будешь молодым, а я старым-старым. Вот видишь, я себе бороду делаю. Согласен?

– Да.

Вот они оделись нищими и пошли к царю. Они с собой в суму взяли царский убор.

Приходят, просятся ночевать, уже было поздно, совсем темно. А в том королевстве был заведен порядок. Если не пустить нищего ночевать, то это равносильно тому, что человека убить.

Докладывают королю, что пришли двое нищих и просятся ночевать.

Король спрашивает:

– Старые, аль молодые?

– Один старый-старый, будто незрячий. Другой – молодой.

– Старому разрешить на сеннике ночевать, а молодого не пускайте.

Сенник помещался на втором этаже под конюшней. Алим прорезал дыру на эту сторону крыши, надел королевскую одежду и вышел к конюшне.

– Подайте мне мою любимую лошадь.

– Так вы ее не велели никому давать!

– Так мне ведь можно.

Ему выводят лошадь при всей амуниции. Он сел и поехал. Часовые только честь отдают.

Утром король спрашивает;

– Цела ли моя лошадь?

Ему отвечают:

– Так вы, как уехали, больше не возвращались.

А Алим на следующий день приезжает. Привязал лошадь к коновязи и говорит:

– Доложите королю, что лошадь его в сохранности. Пусть принимает.

Король сказал:

– Лошадь примите, его пригласите сюда.

Алим входит:

– Недопустя трое суток ваше приказание выполнено.

– Ну вот что, Алим, если ты такой вор, укради у меня жену. Тогда отдам дочь. Даю сроку вам две недели.

– Будет выполнено за одну неделю.

И пошел.

Возвращается Алим домой и приглашает к себе самого лучшего часового мастера в городе и говорит:

– Сделайте мне часы, ростом выше меня на четыре вершка и чтоб позади мог поместиться человек выше среднего роста и чувствовал бы себя свободно. Циферблат чтоб был изукрашен жемчугами, бриллиантом, мрамором, изукрашен алмазами. И сделай все это в двое суток.

Стал мастер просить больше срок.

– Я заплачу.

– Нет, нельзя.

– Ну, ладно, в трое суток.

В трое суток часы были готовы. Алим и говорит:

– Получай за часы, что они стоят, они твои.

Затвори в них меня и вези продавать, что получишь – все твое. В это время король с королевой ссорились. Она узнала, что он сказал: «Увези у меня жену». Он ей говорит:

– Ведь ты не лошадь, тебя не уведешь. Пойдем, погуляем. Вышли они, а тут у ворот им часовщик навстречу с часами. Он шумит:

– Ну, угодно кому часы?

– Продаете?

– Продаю.

– Ой, какие красивые!

– Так купите.

– А сколько они стоят?

– Тысячу рублей золотом, тысячу серебром и три бумажки.

– Уж больно дорого.

– Так ведь они все в золоте, в жемчугах. Это не часы, а мысли.

– Ну, выкинь из этой половины две четвертинки.

– Нельзя.

– Ну, получай деньги, только с тем условием, что довезешь их и установишь, чтобы они шли.

– Ну, хорошо.

Привозит. Король с королевой промеж себя говорят:

– Где ж их постановить?

– Так у меня в комнате, – королева говорит, – а потом увидим; может к дочке, она уже спит. На первый случай ко мне в спальню.

Поставили часы, пустили. Часовщик ушел домой. А король отдал приказ поставить часовых, строго-настрого к дому никого не подпускать.

Поздно вечером легли спать. Королева слушает бой часов. Пробило полночь, она заснула.

Алим вышел из часов. У него было бумажное чучело, надувалось оно через камышинку. Он быстро надул его и бросил в окно, со второго этажа. А чучело за что-то зацепилось и повисло. Во дворе сделалась тревога: все побежали туда, сам король тоже туда бросился. В это время Алим завернул королеву в одеяло, отворил окно на улицу, а там уж ждали лошадь и карета, и его товарищ. Он прямо ее бросил, товарищ поймал и – в карету. Он сам выпрыгнул и тоже – в карету. Сели и уехали. Когда они приехали домой, королева была без сознания, они привели ее в чувство и успокоили.

Алим пошел к королю и говорит:

– Ваша супруга у меня. Нужно – поедемте, возьмете.

Король поехал, взял свою королеву.

Алим говорит:

– Мне можно готовиться к венцу?

Король говорит:

– Еще одно задание выполнишь – дочь моя будет твоя жена. У меня в саду есть келья, в ней монах молится сорок лет и ни с кем не разговаривает. Если же вы его рассмешите, или он улыбнется, то в тот же день собирайтесь к венцу, и за вас отдам дочь. Даю вам две недели сроку.

Алим говорит:

– Будет выполнено в три дня.

Алим пошел на базар, там старуха продает перину.

Он говорит:

– Бабушка, продаешь перину?

– Продаю.

Сколько просишь?

– Сто рублей, сударик.

– Получай деньги, вытряхивай из нее пух, оставь мне одну наволочку и в ней горсти две пуха.

– Да как же так, сударик, пух ведь дорогой.

– Да я плачу за него. Говорю – высыпай.

Старуха высыпала пух, оставила две горсти, отдала ему наперник.

Алим пошел, купил меду фунта два и кусочек ладану.

Приходит ночью в келью потихоньку. Монах богу молится. Он зажег ладан, стал пускать его в келью.

Монах говорит:

– Господи, где я нахожусь, что так приятно пахнет?

Алим тихо говорит:

– Это я пришел тебя навестить, ты удостоен со мной говорить.

– Господи, возьми меня к себе.

– Пойдем со мной.

Он вывел его в сад. Было темно. Алим намазал монаха медом, сам накинул на него наволочку, завязал и понес на площадь, где должно быть представление. Сам король должен быть.

Положил Алим монаха на сцену. Когда началось представление, Алим развязал наволочку и говорит:

– Иди в рай.

И указал ему на сцену.

Монах вышел весь в пуху. Публика расхохоталась. Рассмеялся и сам монах и говорит:

– Я в раю. Здесь и король и королева, и я, и вся королевская семья.

Алим подошел, взял королевскую дочь за руку и сказал:

– Ну, пошли.

Был задан пир на весь мир. Скандальный был пир, на котором я была.

НИКОНЕЦ, С ТОГО СВЕТА ВЫХОДЕЦ

Не знаю где и в каком селе, жил старик со старухой. У них было два сына. Старик помер, а они остались. Один сын был плох здоровьем, он у барина стадо пас, простудился и тоже помер. Осталась старуха с одним сыном. Нечем им стало жить. Старуха и говорит:

– Ты бы пошел нанялся куда-нибудь в батраки.

Пошел он в соседнее село и стал там батрачить.

Вот раз идет соседский парень мимо их хаты, а старуха припозднилась что-то, у нее коптушка горит. Парень и думает:

– Пойду к бабке Татьяне Ниловой. Дюже старая, может, не узнает.

Он приходит.

– Здорово, бабушка.

– Здорово, родимый.

– Пусти прохожего ночевать.

– А ты, ягодка, чей? Откуда? Как тебя зовут-то?

– Я – Никонец, с того света выходец.

– Ой, чай, моего Михейку там видел.

– Как же! Сколько раз!

– Чего он там делает-то?

– Он индюшек стережет.

– Ой, ой! Ягодка мой бедный! Тут всю бытность у барина стадо пас и там, видать, заставили. Небось, поизносился уж весь?

– Обносился. Один воротник остался.

– Сударик, я соберу ему здесь деньжонок – последние, да и холсточка два, так ты отнеси.

– Да чего ж, можно.

Достала старуха из сундука два целковых, были припасены, и холстины два куска.

Взял парень и ушел. Приходит к матери и рассказывает:

– Вот зашел к бабке Татьяне, так она меня не узнала. Я пошутил, сказал, что я – Никонец, с того света выходец. Так она мне дала, чтоб я Михейке снес два целковых и вот холста.

Мать заругалась на него:

– Ах, бездельник, погибели на тебя нет, как тебе не стыдно только старую обманывать.

Схватила деньги и холст и побежала обратно бабке отдавать. Идет, а у ней уж коптушка потушена, спать легла.

– Ну, – думает, – ничего. Завтра отдам.

Утром что-то по хозяйству замешкалась. А тут на заре Егорка из соседнего села приходит.

Мать и говорит:

– Егорушка, здесь был Никонец, с того света выходец. Говорит, наш Михейка индюшек стережет, я говорю: здесь всю жизнь на бар пас и на том свете пришлось. Обносился он там. Никонец говорит: «Один воротник остался». Так я собрала тут ему последние деньжонки и холстики, он понес.

Егорка поглядел-поглядел на мать и говорит:

– Ну, мать, пойду по свету дураков искать, найду – то вернусь и докормлю тебя и похороню. А не найду – так не жди.

Ясно, мать последнее отдала, что было.

Вот пошел Егорка по белу свету дураков искать. Приходит на барский двор. Барыня сидит на балконе, а по двору свинья пестрая ходит с поросятами. Мужик подошел, уставился на свинью.

Барыня спрашивает:

– В чем дело, мужичок?

– Я барынька, к вашей милости. Ваша свинья пестра – моей-то жене сестра. А я сына женю. Пустите ее на свадьбу с поросятами. И нельзя ли лошадей. А то там будут проезжане[32]32
  Проезжане – участники свадебного поезда.


[Закрыть], так она к венцу бы проехала. Я ведь и для молодых буду просить лошадей.

Барыня свинью отпустила и кучеру говорит:

– Кучер, запряги лошадей, посади свинью с поросятами.

Еще шубу дала, укрыться чтоб свинье, если дождь будет.

Егорка сел и поехал. Доехал до лесов, там чернолесье было, дубы. Егорка знал: погоня будет. Забрался поглубже, распряг лошадь.

Свинье желудей насыпал. А сам положил на дорогу шапку, сел и сидит.

Барин приезжает к себе, а барыня такая веселая, рассыпается, хохочет:

– Что ты такая веселая?

– Сказать тебе и ты будешь смеяться. Я ведь у тебя барыня?

– Ну, барыня.

– А у крестьян жены свиньи.

– Как так. Не понимаю.

– Вот так, свиньи. Тут один мужик приходил, так у него жена нашей свинье родная сестра. Он тут ее на свадьбу звал. Так я свинью отпустила, лошадей велела запрячь, в случае дождя пальто свое дала накинуть.

Барин говорит:

– Здесь надо не хохотать, а догонять. Ты не барыня, а дура. Кричит:

– Седлайте иноходца!

Вот выехал он, едет по дороге, доезжает до леса, видит – мужик сидит на дороге, а перед ним шапка лежит:

– Объезжайте, – говорит, – а то шапку сшибете.

– Ты что сидишь?

– Барин меня заставил, сокол какой-то под шапкой, как бы не улетел.

– Какой такой барин?

– Это не вы, это Краснянский барин (а он Рябов).

– Ты не видал, здесь мерзавец проезжал со свиньей и поросятами?

– Видал.

– Не знаешь, куда он поехал?

– Знаю.

– Куда?

– Он поехал в Нетковое село.

– Где такое? Я не слыхал.

– Это не ваше село, это другого барина – Харина.

– Ты мне его не догонишь?

– Нет, нет, нет.

– Я тебе целковый дам.

– Что ж целковый? Сокол может улететь, а барин меня сечь будет!

– Ничего, я посижу, посторожу. А если что, так барин с барином не будут ругаться.

– Ой, барин, далеко это!

– Да ты на моем иноходце.

Егорка взял целковый, сел на иноходца, отъехал в лес, запряг лошадей, привязал иноходца и поехал дальше домой.

Сидел, сидел барин и думает:

– Ну-ка погляжу, сокол там?

Открыл, а там нет ничего. Догадался, что мужик его обманул. Побежал домой. Шумит:

– Закладайте рысака в дрожки!

Кучер закладывает рысака в дрожки. Едет барин в погоню за мужиком. А Егорка знает, что погоня будет. Доехал до соснового бора, лошадей увел, а сам вышел на дорогу, ноги откинул, а плечом в соску уперся.

Барин скачет на дрожках, а мужик говорит:

– Барин, объезжай, а то мне ноги отдавишь.

– Ты что тут, дурень, стоишь?

– Сосну держу. Барин приказал, да вот крепостные так по переменкам и держат.

– Какой барин?

– Да Ларин.

– Ты не видал, тут проезжал мужик-крестьянин, свинья с поросятами и три лошади?

– Видал. Давешня, давешня с утра, а сейчас вот обед.

– Ты не знаешь, куда он поехал?

– Знаю.

– Куда?

– Тут много дорог, да не туда. Ты езжай прямо, потом влево, потом вправо, а потом наперекосяк.

– Ты его не догонишь?

– Нет.

– Почему? Я тебе целковый серебром дам.

– Нет.

– Три целковых дам.

– А сосна-то как? Упадет. Барин меня – на конюшню, сечь будет. Нет, нет, нет.

– Да зачем ее держать?

– Да она у него любимая какая-то, что ли.

– Езжай, ее кучер держать будет.

– А кучер не удержит. Я дюже сильный, так все равно, что двое.

– Ну, мы двое станем.

Вот стали они. Один с одной стороны, другой с той.

– Садись на рысака. Быстрее будет.

Егорка думает: «Дрожки греметь будут». Отпряг, сел на рысака, приехал в лес, запряг лошадей пару и эту привязал и поехал на базар лошадьми и свиньей с поросятами торговать. Распродал поросят и три лошади, а на одной поехал домой.

– Ну, матушка, зажарим свинью и будем мясо есть. Нашел я глупее тебя, совсем дурочку – барыню.

Стали они жить-поживать.

Барин стоял-стоял у сосны и говорит:

– Кучер, а не обманул ли нас мужик?

– Да я давно уж знаю, что обманул.

– Так почему же ты молчишь?

– Так как же вашу барскую волю учить?

– А ну, отойди от сосны.

Отошли они от сосны, а она стоит.

Барин говорит:

– Кучер, разбегись и вдарь в сосну лбом, сшибешь, аль нет?

А кучер говорит:

– Нет, барин, одному тяжело, а кабы вдвоем, то сшибли бы. Барин говорит:

– Давай вдвоем.

Разбежались. Кучер мимо, а барин цоп об сосну лбом, только иголки посыпались, а сосна как стояла, так и стоит.

Барин говорит:

– Кучер, что ж нам делать?

А кучер:

– Домой идти.

– А дрожки, сбрую?

– С собой возьмем.

Барин у кучера спрашивает:

– Что тяжелее: сбрую нести или воз везти?

Кучер отвечает:

– Сбрую тяжелее нести: тут и кнут и хомут, и дуга, и седелка. А какой тут воз, пустые дрожки везти: четыре колеса, тронул их, они сами покатятся.

Вот кучер сбрую несет, а барин воз везет.

Барин говорит:

– Ой, кучер, тяжело мне.

А кучер:

– Давайте, барин, я вас запрягу.

Сейчас запряг его.

Барыня глядит, такая веселая, что идет шерстобит. Она вызывает горничную и посылает ее:

– Вон музыкант идет, так ты его позови, а то я в хорошем настроении.

Горничная подбегает:

– Вы музыкант?

– Музыкант.

– Зайдите к барыне: она хочет потанцевать.

Он пришел, развесил инструмент, которым шерсть бьют, и начал по струнам ногтем, а струны: брн-брн-брн! Барыня пошла по комнате кружиться и приговаривает:

– Весь я город испрошла, такой игры не нашла.

А шерстобит почаще струны потрагивает. А они: брн-брн-брн!

– Всю Европу испрошел – такой дуры не нашел.

Вдруг горничная бежит:

– Ой, барыня, барыня, на чем-то едут к нам.

Барыня бросила танцевать, выбежала на балкон, а барин, запряженный в дрожки, везет.

Вот барин вез, вез и говорит:

– Кучер, мне тяжело.

– Барин, когда лошади тяжело, ей кнутом помогают.

И давай его кнутом по голеням постегивать.

А Егорка живет-поживает, да про пословицы вспоминает, которая из них правильная.

Есть пословица такая: «Трудом праведным не наживешь палат каменных, а если повильнешь, так наживешь». А другая пословица говорит: «Чужое недолговечное и непрочное».

Дорогие читатели, на этом сказке конец. А правда – Егорка молодец. Да и кучер неплох, когда барина запрет.