Текст книги "Забыть адмирала!"

Автор книги: Юрий Завражный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Палмер вскочил на бугорок, так, чтобы его хорошо было видно с "Virago", повернулся лицом к пароходу и сделал вытянутыми руками условленный жест, означающий требование поддержать десантников огнём. Вторым условным жестом он показал направление дальнейшей атаки.

– Сейчас пароход поможет нам! – прокричал он Паркеру.

А своим людям добавил:

– При виде неприятеля сразу стрелять!

В кустах сухо щёлкнул выстрел – рассекая воздух, русская пуля прошипела прямо над ухом Палмера. Лейтенант инстинктивно отшатнулся и чуть не упал.

* * *

Кэптен Николсон, баронет, опустил подзорную трубу и покачал головой.

Он увидел, что к захваченной батарее по косогору спешит группа людей с ружьями. Чуть левее и позади – ещё одна. И с косы, а точнее – с русского фрегата, в белых рубахах, но эти слегка отстали. Английские десантники держались чуть в стороне от батареи, ярдах в тридцати и правее. Ещё он увидел английского офицера, условными знаками показывающего в левую сторону от батареи. Кажется, это был лейтенант Джордж Палмер.

– Вы видите, мистер Блэнд? – обратился Николсон к своему старшему офицеру, указав подзорной трубой в сторону берега; первый лейтенант Блэнд кивнул. – Немедленно семафор мистеру Маршаллу: "Поддержать десант, огонь по батарее".

– Там же французы, сэр!

– И что вас в этом так растрогало, лейтенант?

– Но...

– Прикажете из-за двадцати французских солдат вообще не стрелять по русским? Выполняйте!

– Есть, сэр...

Идиот, рассуждает, как маменькин сынок... ведь не прямо же по французам! А не поддержать десант – выслушивай потом от этого Де Пуанта...

Коммандер Маршалл заметил условный сигнал Палмера и без семафора со своего флагмана.

Через минуту гигантская носовая мортира "Virago" выстрелила.

* * *

Среди общего грохота канонады Палмер с Паркером услышали в воздухе шелест, перешедший в жужжащий рокот. Потом воздух над батареей лопнул упругим горячим пузырём, обдав всё вокруг волной кислого вонючего жара. Бомба разорвалась прямо над гущей французских десантников, осыпав их густым дождём осколков. Французы заметались по батарее, Палмер услышал душераздирающий крик, а потом увидел отчаянно дёргающегося солдата с кровавыми лохмотьями вместо лица. Английские десантники уже стреляли по небольшой группе русских моряков, чьи белые рубахи мелькали в ольшанике. Треск ружейных выстрелов перемежался с воплями и стонами.

– Раненых и убитых в шлюпки! – с перекошенным лицом закричал откуда-то сбоку старший лейтенант Лефевр. – Прикрывать отход!

Палмер вскинул свой штуцер и выстрелил в появившегося почти у самой батареи русского солдата; тот вскинул руки, охнув, выронил ружьё с насаженным штыком и неуклюже упал. Ободрённый удачей, лейтенант выхватил "бульдог" и наудачу выпустил в листву ещё пару пуль, затем англичане по команде Паркера дали по кустам нестройный залп. Группа русских стрелков скрылась среди зарослей, и их не было видно. Другая группа, кажется, собиралась обойти батарею справа, а третья – явно более многочисленная – была ещё примерно ярдах в трёхста8787
  1 ярд = 0,92 метра.


[Закрыть]. Среди французских солдат ещё царила паника. Они продолжали бестолково толпиться на батарее, куда уже начали сыпаться ядра с «Авроры» и с батареи на косе. Русские канониры по-прежнему стреляли метко, ядра крошили бруствер, а два из них попали точно в цель. Французы уже волокли вниз несколько окровавленных тел. Английские десантники находились под защитой небольшого пригорка, так что под огнём оказались всё больше французы со своим триколором.

Поднявшийся снизу от шлюпок британский гардемарин что-то возбуждённо говорил капитану Паркеру. Выслушав его, Паркер кивнул головой, поднял руку и громко крикнул:

– Внимание! Всем слушать меня! Кругом марш! Отходим! Отходим к шлюпкам! Мистер Мудворт, медуза в глотку! Тебя не касается?

"Почему отходим?" – мелькнуло в голове у Палмера, и он, выстрелив ещё раз из штуцера по шевелящимся кустам, подбежал к капитану.

– Слышишь, Джордж? Отходим! – прямо в лицо ему закричал Паркер. – У нас новый приказ. Там русская стрелковая партия, их слишком много. У нас есть от силы минут десять, командуй же своим людям.

Русские пули градом осыпали батарею, слева и справа от себя Палмер слышал стоны, хрипы и вялую ругань.

Французы уже ринулись вниз почти неуправляемой лавиной, не бросив, впрочем, на батарее ни одного убитого или раненого. Однако несколько ружей и сабель всё же остались валяться между порубленных лафетов. Английские десантники по команде Паркера хлынули вслед за французами, пригибаясь под свистом пуль. Матросы бежали следом. Скатившись по косогору, люди садились в шлюпки – торопливо, но уже без особой паники, поскольку шок от той, первой бомбы уже прошёл.

– Странная у нас получилась атака, – с сарказмом сказал капитан Паркер, садясь в последний бот. – Я, конечно, очень уважаю моряков, но только если они не начинают распоряжаться на суше... Не находишь, Джордж?

Палмер не ответил ему и прыгнул в шлюпку, поскользнувшись на поросшем водорослями камне и сильно ударившись локтём о планширь. В руку словно впились тысячи раскалённых иголок. Десант отходил, и со стороны, наверно, это выглядело довольно организованно. Однако на берегу там и тут лежали брошенные ружья и сабли, несколько ранцев и головных уборов – как французских, так и английских. Несомненно, они принадлежали раненым; русский отряд уже занял батарею, в течение какого-то часа дважды перешедшую из рук в руки. Странно, но с "Virago" по ней почему-то больше не стреляли, а потому русские открыли по удаляющемуся десанту безнаказанную и беспорядочную ружейную пальбу. Пули шлёпали по воде, вздымая фонтанчики, некоторые из них ударяли в шлюпки, и не занятые на вёслах бойцы спешно вычерпывали воду. Тем не менее, весь десант успешно добрался до борта парохода. Пересев в свой бот, Палмер без приключений вернулся к себе на корабль, впрочем, несколько раз пригибаясь под пролетающими ядрами.

Подтягиваясь на завозимом под русским огнём верпе, "President" кое-как сменил позицию. Русские пушки наносили сильный урон французскому флагману, но теперь фрегаты стояли довольно выгодно по отношению к неприятелю, и усилиями орудий своих двух бортов, наконец-то, заставили замолчать упрямую батарею на косе. Теперь вход в Петропавловск закрывала только "Аврора".

* * *

Да. Теперь вход в Петропавловск закрывала только «Аврора».

"Не забудь про "Аврору"!" – вспомнил кэптен Барридж слова адмирала Прайса и вздрогнул. Всё это время покойный адмирал лежал в висящем за кормой фрегата белом адмиральском тузике.

Прибыл лейтенант Палмер и кратко рассказал флаг-капитану о результатах высадки на берег. Барридж пожал плечами.

– Возможно, это и не моё дело, но я тоже не вижу особых результатов десанта, кроме как наш пароход немного поупражнялся в стрельбе по своим.

Оказывается, от опытного взгляда Барриджа не ускользнула ошибка комендоров "Virago". Палмер только присвистнул, но под строгим взглядом капитана осёкся и тотчас попросил извинения.

– К сожалению, так бывает, Джордж, – поправляя фуражку, наставительно сказал Барридж. – Однако об этом потом.

Палмер окинул беглым взглядом верхнюю палубу корабля и оснастку мачт. Фрегату здорово досталось. В некоторых местах по левому борту проломлен больверк, срезаны стень-ванты на фок-мачте, а бизань-мачта просто расщеплена ядром надвое. Сбит мартин-гик8888
  Мартин-гик – рангоутное дерево, торчащее вертикально вниз от середины бушприта.


[Закрыть] и пара брасов. Сверху попадания в борт, конечно, не были видны, но наверняка они были в изобилии. Кэптен Барридж подтвердил, что есть многочисленные повреждения на главной орудийной палубе, несколько попаданий в корму (слава Богу, ядра миновали тузик с телом адмирала) и в борт – как выше, так и ниже ватерлинии. Лейтенанта Моргана ранило ещё раз – осколок слегка оцарапал шею, но он жив-здоров и уже приступил к ремонту.

– Плотникам работы хватит, – заметил флаг-капитан, – да и вам, обещаю, поспать не дам. Течи уже нет. А пока... пока посмотрим, что нам предлагает флагман.

Кэптен Барридж указал на "La Forte", под фока-реем которого болталась связка из флагов.

– "Кораблям отойти на исходный рубеж, стать на якорь по способности", – прочёл Палмер. – Но почему, сэр? А как же "Аврора"?!

Барридж чуть поднял бровь, но оставался невозмутим.

– Мистер Палмер, офицер флота Её Величества должен выполнять приказания беспрекословно. Мне самому не всё понятно, но я вам этого не говорил. А посему потрудитесь приказать поднять кливер и бом-кливер8989
  Передние косые паруса, поднимаемые между бушпритом и фок-мачтой.


[Закрыть] – благо, с оста потянуло.

– Без мартин-гика, сэр?

– Ага, – просто сказал Барридж. – Чай, бушприт не сломается. Разве это ветер? Так себе... запах моря, и только. Скомандуйте выбрать верп. И сходите к людям в лазарет. Я там уже был, должен вам сказать, зрелище малоприятное... не уверен, что мы обойдёмся без потерь.

– Слушаюсь, сэр, – Палмер повернулся и пошёл к трапу люка.

– "Аврора", – прошептал Ричард Барридж, тупо глядя ему в спину. – "Ав-ро-ра"...

Он прекрасно понимал, что штурм был брошен на полпути из-за этих дурацких распрей между двумя частями эскадры. Оба командующих желали пребывать в лаврах, а не на щите, а потому в бой особо не рвались, стараясь предоставить это удовольствие, в первую очередь, своим союзникам.

"Если так пойдёт и дальше, то ни о какой победе и речи быть не может", – грустно подумал Барридж.

Матросы готовили большой якорь правого борта к отдаче. Когда фрегат медленно проносило мимо "La Forte", Барридж по-французски спросил у их старшего офицера, в чём дело.

– А нам уже хватит, – устало ответил тот.

Французский флагман и впрямь выглядел удручающе, зияя дырами в левом борту. Сбитый рей, расколотый фор-салинг9090
  Площадка на стеньге фок-мачты.


[Закрыть], сорванные тросы, груда дров, некогда бывшая шлюпкой... Адмирала Де Пуанта на верхней палубе Барридж не заметил. Офицер связи на английском фрегате, француз Эдмон Дю Айи, о чём-то перекрикивался со старшим офицером «La Forte» через рупор, покуда фрегаты не удалились друг от друга на дальность пистолетного выстрела.

Кэптен Барридж выждал паузу, пока корабль миновал французский фрегат, потом оглянулся и, убедившись, что на него никто не смотрит, в сердцах плюнул за борт.

* * *

Матрос, у которого отняли изуродованную руку, молча смотрел в подволок, и лишь изредка беззвучно плакал. Тогда к нему подходил капеллан Хьюм, и что-то долго шептал на ухо. Что он мог обещать бедняге? Парень, конечно, будет жить, но дома в Англии ему теперь придется ох непросто. Капеллан смотрел в ставшие пустыми огромные серые глаза, полные слёз, порой не выдерживал и плакал вместе с ним, настолько ему было жаль несчастного юного Дика. И не его одного...

Лазарет был вымыт дочиста; матросы скоблили палубу, стучали топорами и молотками. Ремонт шёл полным ходом. На эскадре были потери в людях, и поэтому контр-адмирал Де Пуант уже распорядился насчёт организации похорон.

А пока что на флагманском французском фрегате главнокомандующий вновь собрал капитанов кораблей – на этот раз для разбора боевых действий.

Капитаны чуть не переругались. Французы с адмиралом во главе дружно обвинили англичан в недостаточной инициативе, за исключением коммандера Маршалла, чей корабль, несомненно, действовал на высоте. Единственный раз "Virago" ненадолго вышла из боя, получив в левую скулу ниже ватерлинии русское ядро, но довольно сильная течь вскоре была ликвидирована, и пароход вновь активно принял участие в деле. И далее, когда Де Пуант потребовал от Маршалла подойти к батарее на косе вплотную и расстрелять её в упор, пароход смело вышел из-за Шаховского мыса и даже успел сделать несколько хороших прицельных выстрелов.

Остальные же английские корабли действовали если не ниже всякой критики, то уж во всяком случае, не заслужили особых похвал. "President" не сумел разбить батарею на косе. "Pique" также не справился с крайней правой батареей на косогоре, и она была оставлена русскими только после высадки десанта. "Аврора" не уничтожена, малый транспорт возле неё тоже. Батарею на косе успокоили только после того, как "President" начал действовать в паре с "La Forte". С учётом того, что все французские корабли свои задачи выполнили, такой уровень организации боевого взаимодействия, по мнению де Розенкурта и де Ла Грандье, удовлетворительным считаться никак не может. В итоге дело пришлось прекратить с тем, чтобы немедленно скорректировать планы.

Британские офицеры возмутились. Мало того, что возложенные на французские корабли задачи ни в какое сравнение не идут с задачами англичан, но и само их выполнение также требует уточнения некоторых нюансов. Во-первых, "L'Eurydice" и "L'Obligado". В результате обстрела ими Петропавловска в городе не отмечено ни одного пожара, да и где такое видано – осуществлять бомбардировку, не видя, куда падают ядра и бомбы? Всем известно, что артиллерийский огонь без корректировки превращается в бессмысленный фейерверк. Другими словами, стрельба через перешеек оказалась безрезультатной – а что, так трудно было это предвидеть? Лучше бы корвет с бригом помогли разобраться с батареей на косе и с "Авророй". От высаженного к перешейку десанта толку также не было, потому что батарея "седла" не была уничтожена – кто же так делает? Во-вторых: ах, какая великая заслуга "La Forte"! – тридцатью орудиями левого борта сбили пять русских пушек на открытой батарее, и всё равно она дважды оживала, а потратили на это мероприятие без малого два часа. Потом, этот десант на крайнюю батарею справа. Тут совсем непонятно. Если мы атакуем, то мы атакуем, а если заняли батарею и стоим, то нечего было и высаживаться. Про бомбу с "Virago" все три британских капитана, не сговариваясь, умолчали – даже в разговорах между собой о ней никто не упоминал, уж коль скоро на это не обратили внимания сами французы. Никто ничего не видел...

Потом слово снова взял Феврье Де Пуант. Медленно отвешивая каждую фразу, дабы не быть понятым превратно, осторожно пробираясь в дебрях изысканных выражений, старый адмирал изложил слушателям свой главный вывод, суть которого свелась буквально к нескольким несложным фразам.

Давайте оставим споры и разберёмся. Мы приняли решение атаковать Петропавловск? Приняли. Мы его атаковали? Атаковали. Да, враг оказался много сильней, чем предполагалось, и по этой причине захват города пока не состоялся. Поэтому предлагается считать, что он... э-э... м-м... перенесён на несколько более поздние сроки. За оставшееся время до наступления зимы эскадра атакует иные порты России – Анадырь, Охотск, Аян; было бы не лишним наведаться и в устье Амура. Коль скоро фрегат "Аврора" остаётся в Петропавловске (а он непременно останется охранять город, ибо русским неизвестны дальнейшие планы союзников), то эскадра адмирала Путятина сразу лишается сильного боевого корабля. Кроме того, никто не знает, где она вообще...

– То есть, вы, мсье адмирал, – нахально перебил Де Пуанта кэптен Николсон, даже не вставая, – имеете честь предложить нам всем оставить Петропавловск?

– Именно так, если вам будет угодно, мистер Николсон, – ответствовал Де Пуант, даже не считая нужным одёрнуть зарвавшегося баронета.

– Прошу извинения, мсье адмирал, но позволю себе высказать предположение в том, что английская часть объединённой эскадры всё же ещё не убеждена вами в единственной правильности данного решения.

– Мне очень приятно, сэр, что вы любезно предоставляете моей персоне, как официально занимающей пост главнокомандующего, возможность самостоятельно принимать окончательные решения, оставляя за прочими командирами право совещательного голоса, – и Де Пуант, привстав, слегка поклонился сидящему Николсону, чем вызвал еле заметную улыбку весельчака де Ла Грандье.

– Вне всякого сомнения, мсье адмирал, – Николсон едва не дымился от ярости, но умело это скрывал. – Смею предположить, что данное общее совещание является всего лишь предварительным, поскольку ни у одного из присутствующих пока нет никаких конкретных планов.

– Думаю, вы правы, – сказал Де Пуант. – Как только вы, сэр, будете готовы предложить план дальнейших действий от имени капитанов британской части эскадры, совещание будет созвано вновь. Позвольте узнать, есть ли он у вас сейчас?

– Нет, мсье адмирал, – ответил кэптен Николсон. – К сожалению, плана у меня пока нет.

– Ну, вот видите, – Де Пуант откинулся на спинку кресла, добродушно улыбнулся, но улыбка вмиг сошла, наткнувшись на всё тот же ледяной взгляд баронета.

Капитан "Virago" негромко кашлянул в кулак.

– Он у меня будет, мсье адмирал, – негромко, но твёрдо пообещал Николсон. – Не позднее, чем завтра.

Де Пуант помял подбородок.

– Смею предположить, что завтра наступит не ранее, чем завтра. Что ж, господа, у вас есть время. Предварительный же план гласит: мы покидаем Петропавловск. А пока что я убедительно прошу вас с помощью мистера Маршалла провести похороны в соответствии со всеми требованиями по отданию положенных воинских почестей. Думаю, хорошим местом станет Тарьинская бухта. Ветра, судя по всему, завтра опять не будет, и нам придется вновь воспользоваться помощью вашего парохода и его превосходного капитана...

"К тому же, покойный Прайс – англичанин, так что вам и хоронить", – чуть было не добавил Де Пуант, и тут же устыдился своей мысли.

– Хорошо, мсье адмирал, – сказал Николсон и встал, за ним поднялись Маршалл и Барридж. – Полагаю, на этом вы будете считать совещание законченным?

– Да, господа, – ответил Де Пуант и также распрямился. – Честь имею.

Только вслед за своим адмиралом соизволили встать де Ла Грандье и де Розенкурт, одновременно звякнув кортиками.

* * *

– Хэлло, Билли! Кэп'н9191
  Cap'n – сокращённое от английского captain (капитан, кэптен). Несколько фамильярное, в русском языке трансформировавшееся в «кэп».


[Закрыть] отпустил меня на полчаса проведать тебя, – пригнувшись, лейтенант Блэнд вош`л в каюту и поморщился от резкого запаха спирта и карболки.

– Хэлло, Эл.

Лейтенант Морган только что закончил перевязку. Корабельный врач скомкал старые бинты и взглянул на Моргана вопросительно.

– Идите, Питер, большое вам спасибо. Не стоило так беспокоиться о ерундовой ране, но всё равно – спасибо.

– Ерундовых ран не бывает, сэр, – лукаво улыбнулся седой лекарь, и весёлая искорка блеснула в его прищуренных глазах. – Как-то раз на Бермудах врачевал я одного, прошу прощения, сопливого мичманишку... ему пуля залетела прямо в открытый рот и продырявила щёку изнутри. Вроде, чепуха – но дырка-то не заросла толком, и парню пришлось весьма туго...

– Почему? – заинтересованно спросил Блэнд.

– А потому что при каждой затяжке его физиономия с левого борта дымила, как вулкан Стромболи, сэр! Вся команда нашего брига втихаря хохотала, включая даже капитана и капеллана, и в итоге бедняга подался – куда б вы думали? В бродячие фокусники, вот куда! – лекарь звонко заржал. – И весьма, надо сказать, в этом деле преуспел...

– Да ну вас с вашими шутками, Питер! – засмеялся Морган, прижав ладонью распухшую скулу. – Вот вы мне ещё накаркайте.

– Ну что вы, сэр! Как же я могу посметь? Ухожу, ухожу, – широко улыбнувшись, старый доктор козырнул, лихо повернулся и выскользнул из каюты.

– Видал шельмеца? – смеясь, Морган показал пальцем на дверь. – Зато этот лучший из всех, кого я видел. Клянётся, что ещё с Нельсоном плавал. Ведь врёт, лукавый, и даже не думает каяться.

– Конечно, плавал, – улыбнулся Блэнд. – И по сей день плавает. Разве не знаешь? Том Нельсон – это ж наш костоправ на "Pique". Однофамилец. Так что не врёт. Чем это тебя? – спросил он, указав на скулу приятеля.

– Русским осколком по шее, тросом по физиономии, – небрежно отмахнулся тот. – Пустяки, заживёт. Моим парням пришлось туже. Пораненных человек пятнадцать – кому руку, кому ногу... Двое с разбитыми головами, один из них, похоже, уж не жилец... А ты как?

– Я-то цел, – сказал Блэнд. – У нас ни одного убитого, хотя раненые, конечно, есть. На "La Forte" убило не то одного, не то двух, – он снова сморщился. – И как ты только сидишь в этой провизорской? Пошли-ка на свежий воздух.

– Пошли, – легко согласился Морган и встал.

Вечерело, и гладь бухты была абсолютно зеркальной. Солнце уже зашло, и из-за потемневших сопок слабо струились остатки дня. Окрашенное в бледный пурпур чистое небо на западе красноречиво говорило, что завтрашний день будет совершенно безветренным.

Со всех кораблей эскадры доносился визг пил и стук топоров. Экипажи во главе с корабельными плотниками спешно чинили проломленные русскими ядрами борта, восстанавливали сбитые в бою части рангоута. На верхней палубе фрегата "President" также кипела работа, и уже были зажжены многочисленные фонари. На восточном берегу тоже мерцали огоньки, и было похоже, что там тоже никто спать не собирается.

– Наверно, я должен что-то сказать, Эл. Но не знаю... – задумчиво произнёс Морган, облокотившись на больверк и глядя на почти чёрную воду. – Мне кажется, мы стреляли очень даже неплохо.

– А никто и не говорит, что вы стреляли плохо, – возразил Блэнд. – Просто что-то пошло не так, вот и всё. Скажем так: не заладилось. Бывает.

– Что по этому поводу говорит мистер Николсон?

Блэнд выразительно посмотрел на Моргана и скорчил гримасу. Приятели рассмеялись.

– Оправдывает название своего корабля9292
  Напомним, pique – задетое самолюбие (англ.)


[Закрыть]. Билли, я тебе давно уже говорю, что мечу на «President». Только вот всё вакансии нет. А то бы плавали вместе. И не то, что бы «Pique» мне не по нраву – ведь хороший фрегат, столько лет в кампании, и ребята на нём молодцы... а вот...

– ...а вот хочется под трюмселями, да? – закончил за него Морган. – Наш-то побыстрее вашего ходит, – поддразнил он.

В самом деле, "President" был самым скоростным фрегатом британского флота на Тихом океане и порой выжимал из своих парусов до тринадцати узлов. Всякий знал историю постройки этого корабля, отличавшегося от других фрегатов дополнительными парусами трюмселями9393
  По-английски skysail, «небесный парус» – прямой парус, ставящийся над бом-брамселем, самый верхний на мачте.


[Закрыть] на каждой мачте, не исключая и бизань, а также крюйс-гафель-топселем9494
  Верхний треугольный косой парус на бизань-мачте фрегата, поднимается между мачтой и гафелем.


[Закрыть]. Однако напоминать о том, что своим происхождением фрегат обязан американским корабелам, считалось неприличным, ибо это затрагивало самые заветные чувства в душе каждого британца – гордость за самую морскую нацию в мире.

Дело в том, что, в отличие от консервативных англичан, янки делали свои лучшие фрегаты футов9595
  1 фут = 0,305 м


[Закрыть] на двадцать длиннее при почти той же ширине и к тому же оснащали четырьмя парусами сверх традиции. Такой была знаменитая «Constitution», таков был и «President». В итоге эти корабли при более слабом пушечном вооружении имели неоспоримое преимущество в скорости хода, а значит и в манёвре, что давало куда больше выгоды, чем калибр и количество орудий.

14 января 1815 года "President" под командованием знаменитого Стивена Дикэйчера, пользуясь своей ходкостью, вырвался из кольца англичан, блокировавших Нью-Йорк, но ему не повезло – фрегат с размаху сел на песчаную отмель. Тут же его догнал сорокапушечный Корабль Её Величества "Endymion" и, не мешкая, приступил к расправе. Янки храбро отбивались, и ещё неизвестно, чем бы кончился бой, но на подмогу подоспели ещё три британца – "Tenedos", "Pomone", "Majestic" – и участь фрегата была решена. Изрешечённый ядрами, имея на борту пятьдесят человек убитыми и ранеными, "President" был вынужден сдаться. Англичане отбуксировали его на Бермуды, а затем и в Портсмут, где он был отправлен на слом. Однако перед разделкой фрегат тщательно скопировали с тем, чтобы построить его заново и ввести в строй под тем же именем. Новый, уже английский, "President" во всём повторял своего предшественника, но всё же британский консерватизм сыграл своё – на новый фрегат англичане установили пятьдесят пушек вместо полагавшихся по проекту сорока четырёх, а позже и ещё две. Фрегат показал отменные ходовые качества, и служить на нём считалось делом престижным. К тому же он был выбран адмиралом Прайсом в качестве флагманского.

– Дело не только в трюмселях, Билли. Понимаешь, негоже обсуждать капитана, и я, пожалуй, не буду. Порядок на корабле образцовый, но к нему нужно и ещё кое-что для того, чтобы он действительно был военным кораблём.

– Эл, можешь не продолжать, я тебя прекрасно понял.

Морган хорошо знал своего наставника в артиллерийском деле, и рому в дружеских пирушках ими было выпито немало – а потому он только похлопал приятеля по плечу.

– Нет, Билли, ты подожди. Я просто хочу сказать, что я уже не молодой и глупый мичманёнок, который заглядывает в рот джентльмену только потому, что у того кровь более голубая. Ты меня знаешь, и потому не обижаешься. У вас на борту всё совсем по-другому.

– Ну да уж, совсем по-другому... – начал было Морган.

– Ладно, это я так... Просто мне, кроме тебя, сказать некому. А сразу после кампании я уйду на другой корабль. Во всяком случае, буду проситься.

– Сразу после кампании тебя произведут в коммандеры, – улыбнулся Морган. – Тогда и уйдёшь. Как думаешь, второй штурм будет?

– Конечно, будет. Или ты сомневаешься? Правда, французы не хотят, да и у нашего тоже пока нет плана. Сидит в каюте и думает. Злится, – в голосе Блэнда проскользнула нотка сарказма.

– А ты? Ты не думаешь?

– Билли, – Блэнд придвинулся к Моргану вплотную и положил ладонь на эфес его кортика. – Если я начну думать за него, я буду плохим старшим офицером.

Помолчав с четверть минуты, он спросил:

– Барридж не велел закрепить пушки по-походному?

– Нет, – ответил Морган. – Не велел. Что до меня и моих парней... знаешь, Эл, мне что-то чертовски не хочется уходить отсюда с позором, и им тоже. Иначе – чего ради мы пёрлись сюда через весь океан?

– Ну и правильно. У нас тоже всё готово ко второй атаке. Ну... почти всё. Наверно, будет жарко, да только не жарче, чем было в Новой Зеландии.

– Завтра они что-то решат. А наше дело – гвоздить неприятеля.

– Согласен. Послушай, – и лейтенант Блэнд чуть понизил голос, – а что ты думаешь по поводу этого... ну... того, что случилось со стариной Прайсом?

– Ох, не знаю, Эл, – вздохнул Морган. – Вот ей-Богу, не знаю... По правде сказать, я его не понимаю. Это ж надо было додуматься. И когда – перед боем!.. Ховард вон, у себя в каюте, в стельку пьян, да и на мистера Барриджа смотреть страшно.

– Вот-вот... И я про то же... – Блэнд полез в карман, вынул отделанные серебром часы на цепочке и щёлкнул крышкой. – Однако, Билли, мне пора. Прикладывай к щеке свинец, – он дружески улыбнулся. – Думаю, в бродячие фокусники ты не пойдёшь. Обещаешь?

– Обещаю, Эл. Удачи тебе.

– И тебе. Придумывай тосты.

Лейтенанты засмеялись и отправились на главный пушечный дек. Подойдя к портику правого борта, Блэнд глянул Моргану в глаза, крепко пожал руку и спустился в ожидавший его катер.

* * *

Утро и в самом деле выдалось ясным, чистым и совершенно безветренным. С запада медленно полз густой туман, быстро рассеивающийся под ласковыми лучами оживающего солнца.

С кораблей эскадры шлюпки свозили на "Virago" тела убитых во вчерашнем бою и умерших ночью от ран. Вместе с одной из них на пароход прибыл и французский священник, симпатичный широкоплечий здоровяк с пунцовыми щеками.

Флаг-капитан Барридж, коммандер Конолли и лейтенант Палмер стояли на шканцах фрегата "President".

– Отправимся вы, мистер Ховард и я, – сказал Барридж Палмеру. – И капеллан, конечно. Шлюпку с "Virago" вот-вот подадут. Мистер Конолли, вы остаётесь старшим на фрегате; делайте что хотите, но к вечеру мартин-гик и бизань должны быть восстановлены. Мистер Палмер, не забудьте карту. Печально всё это, друзья... однако, a la guerre comme a la guerre9696
  На войне, как на войне (франц.)


[Закрыть], как говорят наши союзники. Ещё нам нужно присмотреть место, где потом можно будет набрать воды.

Тело контр-адмирала уже было переложено в добротно слаженный деревянный гроб с рукоятками для переноски.

– Пойдёмте, – сказал Барридж.

Двумя малыми горденями гроб спустили в шлюпку. Экипаж фрегата молча стоял, выстроенный на шканцах.

По пути к пароходу шлюпка прошла мимо правого борта "Pique", и его команда так же молча попрощалась со своим главнокомандующим. Через планширь перегнулся кэптен Николсон в парадном мундире и белоснежных перчатках.

– Господа, я сожалею, что не смогу принять участие в этом печальном, но святом деле. Командующему надлежит оставаться на эскадре. Уверен, вы меня понимаете.

Барридж кивнул, ибо Николсон был прав, но всё же остался в убеждении, что тот не хочет идти с ними ещё и по другой причине.

– Не забудьте про воду, кэптен. И прошу вас не задерживаться допоздна – нам ещё предстоит разработать план, – Николсон распрямился и торжественно отдал честь шлюпке.

* * *

– Странные названия у русских, сэр, – сказал Палмер, тыча в карту. – «Мыс Коссак»9797
  Cossack – казак (англ.). Мыс Казак – правый входной мыс в бухту. Слово и впрямь странное для лейтенанта Палмера, но что ещё более странно – в позднем английском флоте были боевые корабли с таким названием. В один ряд с другими названиями однотипных кораблей («Маори», «Африди», «Эскимо», «Зулу»..., т.е. порабощённых народов колоний огромной империи Британской Короны), откровенно русский «Казак» попал непонятно как.


[Закрыть]. Не знаете ли, что оно означает?

"Virago" средним ходом входила в пустынную Тарьинскую губу меж двух острых мысов, густо заросших зеленью. Правый был обрывистым; линию прибоя сплошь усеивали острые камни, переходящие в подводные рифы. Огромная скала словно отломилась от оконечности мыса и торчала из воды гигантской наковальней. Левый входной мыс был более пологим. Затем взгляду англичан открылась красивая панорама дикой, не тронутой рукой человека бухты. Долгий пляж, обрамлённый поросшей травой дюной, ближе к югу переходил в довольно крутой хребет с ещё одним мысом, за которым угадывалась очередная бухта. Слабый ветерок с зюйд-оста еле шевелил поднятый на крюйс-брам-стеньге адмиральский вымпел.

– Хорошее местечко для военной гавани, да и не только для военной, – заметил коммандер Маршалл. Трое офицеров стояли на баке "Virago", осторожно входящей на незнакомый рейд.

– Соглашусь с вами, Эдуард, – ответил Барридж. – Может быть, русским даже имело смысл ставить свой город не там, где он стоит, а именно здесь – ну, скажем, вон на той равнине, прямо по курсу. Кстати, там, правее, на берегу торчит что-то вроде хижины.

– А как раз отсюда русский бот и вёз кирпичи, сэр, – уточнил Палмер.

– Уверен, русские сейчас за нами наблюдают, – сказал Маршалл. – Из Петропавловска, а может, прямо из вот этого леса.

– Из Петропавловска – уж несомненно, – сказал Барридж, машинально оглянувшись. – Хотя... они же не знают нашей миссии.

– На берегу, кажется, пусто, – пробормотал Палмер, опустив подзорную трубу.

Матросы с фока-русленя левого борта постоянно бросали лот, ибо мало приятного оказаться на мели в акватории, которую видишь первый раз. Однако, сравнивая доклады лотового с картой, офицеры убеждались в прилежности того, кто её составлял.

– Отличная работа, – сказал коммандер Маршалл, имея в виду карту. – Ричард, вы не помните, кто был старшим офицером у капитана Бичи?

– Увы, – ответил Барридж. – Лейтенант... то ли на "Л", то ли на "В"... стареем, однако. Как вам этот пляж, а? Что скажете?

Все посмотрели туда, куда указал Барридж, кроме Ховарда – он до сих пор выглядел подавленным и уже успел раза три приложиться к плоской шотландской фляжке, обшитой чёрной кожей.

– Там за дюной топь, если верить карте, – прищурился Маршалл. – Да и так видно. А дальше – лес. Думаю, нужно ворочать влево за мыс. Да-а... господа... а бухта-то просто шикарная.