Текст книги "Самая высокая лестница (сборник)"

Автор книги: Юрий Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Верю, – сказал Рад. – Почему мне тебе не верить. Где лев?

– Пойдём, если надо, – ответил Гоша и недоверчиво посмотрел на Рада. – Покажу, пожалуйста.

– Надо! Я тебе всё объясню. Понимаешь, какое дело…

Оба скрылись в таинственных лабиринтах цирка, из которых новичок никогда бы не выбрался.

Издалека доносилась радостная музыка циркового оркестра.

Эта музыка то приближалась, то удалялась. Тускло горели лампочки. Коридоры цирка напоминали подземелье крепости. Только вместо бочек с порохом и корзин с ядрами вдоль стен стояли причудливые предметы реквизита. Колёса, тумбы, трамплины…

Потом музыки совсем не стало слышно. Только шаги щелчками отдавались над головой, словно двое парней шагали не по полу, а по потолку.

Лев возник неожиданно. В тусклом свете циркового подземелья он казался тёмным, погасшим, обуглившимся. Он стоял неподвижно. И только дыхание, учащённое, как в жару, выдавало в нём присутствие жизни.

Рад прильнул к решётке, всматриваясь в черты своего грозного друга. Он увидел тёмные конопушки и крикнул:

– Кинг! Это я, Кинг!

Глаза льва зажглись. Хвост с маленькой кисточкой закачался, как маятник. Лев издал какой-то странный звук, жалобный и радостный. И сквозь прутья клетки лизнул своего друга в лицо. А тот уже просунул руки и трепал его густую гриву и чесал за ухом, как котёнка. В полутёмном помещении стало светло от радости двух близких существ, которые думали, что их разлучили навечно, а вот встретились!..

Носастый Гоша стоял чуть в стороне и от радостного удивления тёр ладонью свой большой «руль».

– Во даёт! – восторженно шептал он. – Во даёт! Аттракцион!

Неожиданно он встал на руки и зашагал по конюшне на руках. Вероятно, так акробаты выражают радость и восторг.

Тут незнакомый голос окликнул Рада:

– Эй, ты!

Рад оглянулся. Рядом стоял здоровый парень в майке с нарисованным солнцем и джинсах, прошедших испытание огнем и водой.

– Что ты здесь делаешь? Отойди от зверя! – прикрикнул парень.

– Тебе-то что! – Рад резко повернулся к незнакомцу. – Для тебя – зверь, а для меня – друг.

– Где работаешь? Я сейчас вызову охрану!

– Не вызовешь, – твёрдо сказал Рад. – Можешь войти в клетку ко льву?

Парень непонимающе уставился на Рада.

– Зови свою охрану! – крикнул Рад и шагнул к клетке. Он уже взялся было за дверцу – парень рванулся к нему и схватил его сильными руками:

– Не дури!

– Пусти! Пусти, говорят тебе! – крикнул Рад и ухватился за прутья клетки. Лев недовольно зарычал. – Пусти! Не твоё дело!

– Врёшь! Моё! – Парень снова вцепился в Рада. – Если ты спятил, то у меня котелок ещё варит.

Он мёртвой хваткой держал Рада. Напрасно тот вырывался, норовил ударить его: противник был на голову выше и сильнее.

– Ты привык, что лев должен скалить зубы и выпускать когти! – выкрикивал Рад, не оставляя попытки вырваться из крепких рук. – Весь ваш цирк привык к решёткам, хлыстам и брандспойтам. А он мой друг! Честное слово, он мой друг!

Эти слова подействовали на незнакомца. Он вдруг выпустил Рада.

– Чёрт с тобой! Лезь в пасть ко льву. Мне-то что! Я хотел как лучше!

– «Как лучше»! – пробормотал Рад, потирая шею.

– Ты что, дрессировал его? – поинтересовался парень в майке.

– Я не дрессировщик. Он спас меня, а я помогал ему в горах…

– Дела! – Парень покачал головой и пошёл прочь. Когда он оглянулся, Рад был уже в клетке со львом.

В это время в глубине коридора послышался нарастающий гул. Это по зову своего носастого предводителя бежали цирковые мальчики группы Брагама. Увидев Рада рядом со львом, мальчики замерли на почтительном расстоянии. Впереди был Малыш с тоненькой шеей и большими круглыми ушами. От любопытства и удивления его шея стала как бы длиннее, а уши ещё больше оттопырились. С ним рядом стоял крепкий парень с чёрными вьющимися волосами, по прозвищу Унтерман, что на цирковом языке означает – стоящий в основании пирамиды.

Мальчики молчали и переглядывались. Они ждали, что будет дальше.

А дальше Рад и лев вышли из клетки и Рад сказал:

– Ребята, вы должны мне помочь увести льва. Это мой лев. Честное слово! Его нельзя дрессировать, как нельзя дрессировать человека. Понимаете?

– Понимаем, – за всех ответил Малыш. – Если надо, мы тебе поможем. Почему же не помочь!

– Мы тебе поможем, – сказал Гоша, – только не сейчас. Приходи вечером на представление. После нашего выхода мы тебе поможем.

– Я приду – пообещал Рад и, повернувшись к Кингу, сказал: – Тебе придётся подождать до вечера. Слышишь, Кинг, надо подождать!

Кинг вздохнул и медленно зашагал к своему временному прибежищу.

Цирковые мальчики удивлённо переглянулись.

Рад лежал на койке с открытыми глазами и ждал вечера. В интернатской спальне было четыре койки. Три пустовали. Их владельцы ещё не вернулись в город. Они были в пути. Рад лежал и сочинял письмо на кордон. У него была привычка сперва сочинить письмо, потом написать.

«Дорогие Мария, Дед и ребята! У меня большая радость. Я нашёл Книга. Он, оказывается, жив. Его привезли в цирк. Но в цирке ему делать нечего. Я его оттуда заберу. Чувствую я себя хорошо. Завтра начинаются занятия…»

В это время дверь в спальню открылась, и вошёл Севрик – длинный рыжий мальчик. Такой худой и бледный, словно у него не было ни каникул, ни лета и вернулся он из какого-то дождливого, скучного края.

– Здравствуй, Рад! Ты приехал?

– Приехал, Севрик.

– Я проболел всё лето, – пожаловался Севрик. – А ты?

– Немного болел. Ложись, отдохни.

– Я лягу, – согласился худой рыжий мальчик, опускаясь на свою кровать. – Завтра учиться. Ты что вечером делаешь?

– Иду в цирк, – не сразу ответил Рад. – А ты?

– Никуда не иду. Мне подстричься надо.

– Подстригись. Обязательно подстригись, Севрик.

– Может быть, и ты подстрижёшься? – предложил рыжий мальчик.

– Понимаешь, я же иду в цирк.

– Ты идёшь в цирк… У тебя один билет?

Рад поднялся с постели.

– У меня два билета, – сказал он. – Но я иду не один…

Севрик понимающе закивал головой.

– Если я буду спать, не зажигай света, – попросил он.

– Я не зажгу света. Спи спокойно, – сказал Рад и зашагал к двери. – Спи крепко и не бойся. Ничего не бойся.

Болезненный мальчик проводил Рада удивлёнными глазами.

– Чего не бойся? – спросил он, но дверь за Радом уже закрылась. – Не пойду я в парикмахерскую! Никуда я не пойду. Я спать хочу…

Ему не с кем было разговаривать, и он разговаривал сам с собой:

– Чего не бойся?..

Вечером Рад сидел на самой верхотуре под куполом цирка, где были установлены софиты, освещающие арену. От них, как от печки, тянуло жаром, внутри что-то шипело, словно готовилось закипеть. В щели кожухов были видны фиолетовые вспышки – там оживали и гасли какие-то беззвучные молнии.

Возле софитов хлопотал осветитель – парень в белой майке. Работа была жаркая, только в майке и работать! Он включал то один софит, то все сразу. Иногда перед софитом запускал круг с разноцветными стёклами, и тогда луч менял свой цвет. И всё вокруг меняло цвет.

В полумраке купола поблёскивали какие-то странные аппараты, при помощи которых артисты цирка на большой высоте совершают полёты и делают различные рискованные трюки. Здесь покачивались трапеции и брали начало верёвочные лестницы.

С этой высоты арена казалась блюдечком с красной каёмкой. На блюдечке шло представление.

Вот появились два клоуна – толстый и тонкий. Они изображали боксёров. Огромными перчатками «боксёры» наносили друг другу удары, при этом раздавался то звон разбитого стекла, то удар колокола, то выстрел из ружья, то грохот молота по наковальне.

Зрители смеялись.

Потом два бойца помирились. Стали пожимать друг другу руки и даже целовались. А на весь цирк звучали пощёчины, усиленные во сто крат.

И снова зрители смеялись.

Парень в майке с нарисованным солнцем оставался равнодушным ко всем шуткам клоунов. Когда каждый день видишь одно и то же, перестаёшь смеяться.

– Он тебе говорил, что нравится девчонкам? – спросил он Рада.

– Говорил.

– Он выдумывает. Где ему с таким рулём…

– Он хороший парень, – сказал Рад.

Осветитель ничего не ответил. Он был занят постановкой света. И только когда кончился номер, спросил:

– Куда ты его денешь… льва?

– Заберу его к себе… в интернат. Ещё не все съехались. Только один Севрик приехал.

– А потом? – спросил осветитель.

– Ещё не придумал, – признался Рад. – Но я придумаю, обязательно придумаю.

Цирк снова засмеялся.

– Что они смеются? – спросил Рад, словно зрители смеялись над его словами.

– У клоуна отвалился нос, – не глядя на арену, ответил осветитель: он знал всю программу наизусть.

В это время внизу объявили:

– Акробатическая группа заслуженного артиста Брагама!

– Наши… – прошептал Рад.

– Они, – подтвердил осветитель.

Оркестр заиграл галоп, и на арену выбежали юные акробаты. Они так легко взлетали на воздух и так плавно приземлялись, так кувыркались в воздухе, словно сила земного притяжения их не касалась и вокруг была космическая невесомость.

Рад смотрел на них и чувствовал, как ему передаётся эта удивительная лёгкость. Он перестал ощущать собственный вес. И даже непроходящая дума о льве стала не такой тяжёлой. Эти мальчики всё могут, для них нет препятствий, нет стен, нет закрытых дверей. Рад позавидовал им.

– Время идти, – сказал осветитель и потряс Рада за плечо. – Ни пуха ни пера!

Отпечатанное на майке осветителя солнце смотрело на Рада круглыми глазами.

Рад сбежал вниз и очутился перед дверью с надписью «Служебный вход». Он слышал звуки марша, взрывы смеха, дробные хлопки публики. Все звуки были такими далёкими и приглушёнными, словно доносились откуда-то издалека. Громче всех звуков цирка стучало собственное сердце.

Дверь открылась. Рад подался вперёд, но навстречу ему выплыла огромная тётя в форме билетёра.

– Тебе что? – спросила она. – Почему не смотришь программу?

– Я жду, – ответил Рад.

– Жди, жди, – уплывая, сказала тётя.

Она не стала расспрашивать, чего ждёт Рад.

И тогда появился Малыш. Он был в красном костюме, облегающем тело. Лицо его пылало. Он тяжело дышал. Примчался сюда прямо с арены.

Не говоря ни слова, Малыш схватил Рада за руку и потащил куда-то вперёд, мимо лошадей с белыми султанами на голове. Рад обратил внимание, что Малыш хромает.

– Что с ногой? – спросил он.

– Неудачно спрыгнул, – шепнул Малыш. – Мы вообще выступали неудачно. Волновались.

За поворотом их поджидали Гоша, Унтерман и остальные мальчики. Гоша вытирал лицо ярким мохнатым полотенцем и тяжело дышал.

– Пошли! Всё в порядке! Пожалуйста!

Вся компания скрылась в полутёмном тоннеле.

Потом они появились уже со львом. Кинг шёл рядом с Радом, а мальчики в красных костюмах двигались спереди, сзади, с боков. Они размахивали руками. Громко переговаривались. И все

встречные обращали внимание только на них и не замечали льва, который, бесшумно ставя лапы, двигался вдоль стены.

Прошли два клоуна. Служители пронесли большой трамплин. Девушки в балетных пачках то вставали, то опускались на носках. Они репетировали перед выходом. Никто не заметил льва. Отряд похитителей вышел в пустое фойе.

У входной двери на своём посту дремала билетёрша. На мгновенье она открыла глаза и увидела мальчиков в красном.

– «И мальчики кровавые в глазах!» – Она пробормотала пушкинскую строку и снова погрузилась в сон.

Лев вышел из цирка. Он осмотрелся и жадно втянул в себя свежий воздух свободы.

В городе было темно. Шёл дождь. Фонари окутала дымка, от нагретого за день городского камня шёл пар.

– Пошли! – сказал Рад. И они со львом стали медленно спускаться по ступеням.

– Куда пойдём? – спросил Гоша. – У тебя есть куда пойти?

– Есть, – коротко ответил Рад.

Они зашагали по улице. Мальчики – маленькие красные спутники льва – продолжали кружиться вокруг Рада и его друга, отвлекая внимание прохожих от идущего по городу Кинга.

– Хочешь, я покажу тебе дом, где никто не живёт? – предложил Раду Малыш. – Его готовят на снос. В этом доме есть даже подземный ход. Мы там играем.

– Разве цирковые мальчики играют? – удивился Рад.

– Нам ведь тоже хочется поиграть… в свободное время от работы, – ответил Малыш.

И все засмеялись.

Путь похитителей льва проходил по старому городу. Здесь в узких кривых улочках было меньше народу. Когда же попадался прохожий, ребята так умело заслоняли льва, так старательно отвлекали от него своими трюками, что прохожий видел только их, а о существовании льва не догадывался.

Они как бы надели на льва шапку-невидимку. Они были настоящими волшебниками, эти цирковые мальчики.

Когда проходили мимо Таниного дома, Рад остановился и по

смотрел на знакомый балкон. Он свистнул в четыре пальца – подал сигнал своей подруге, чтобы показать ей льва. Но никто не вышел на балкон. Может быть, Тани не было дома?

– Ты что? – спросил Гоша.

– Ничего. Всё в порядке. Пошли, ребята.

– Пошли, пожалуйста.

Потом они шли мимо маленького ветхого домика с покосившейся замысловатой башенкой.

– Вот этот дом, – сказал Малыш, – в нём никто не живёт.

В одном из переулков к ребятам привязались двое подвыпивших парней. Они толкнули одного мальчика, другому дали подзатыльник. Тогда к ним подскочил Гоша. Что-то он такое сделал – один парень растянулся на мостовой.

– Ах так! – закричал второй. – Наших бьют!

Он замахнулся на Гошу. Но его рука вдруг застыла в воздухе… Прямо на него шёл лев. С невозмутимым спокойствием Кинг приблизился к парню… Тот попятился. И вдруг, забыв про товарища, пустился бежать.

Кинг остановился. Посмотрел ему вслед. И зашагал дальше.

Второй парень, очутившись на ногах, пустился вдогонку.

– Лев! – кричал он. – Лев сбежал из клетки!..

– Пить меньше надо! – заметил какой-то пожилой прохожий с зонтиком.

И вдруг изменился в лице. Прижался к стене дома. И выставил вперёд открытый зонтик, как боевой круглый щит.

– Зря обидел человека, – сам себе пробормотал он, когда лев прошёл мимо.

Дождь прошёл. Узенькие улочки кончились. Перед ребятами возникло большое светлое здание школы-интерната. При свете луны светлый кирпич казался серебряным.

– Пришли, – сказал Рад. – Спасибо, ребята.

– Ты его в школу? – спросил Гоша.

– В спальне никого нет. Только Севрик. Но его и пушками не прошибёшь.

– Разве пушками будят? – спросил Малыш. – Меня никогда не будили… пушками.

– Мал ещё, – густым голосом сказал Унтерман.

Рад забрался на подоконник и попробовал открыть окно. Окно не поддавалось.

– Закрыл, – сказал Рад и спрыгнул на землю. – Странный человек.

– Постучи, – посоветовал Гоша, – он проснётся.

– Бесполезно. Там Севрик.

– Для него пушку надо, – вздохнул Малыш.

Вся компания молча двинулась вдоль здания школы, искать открытое окно. Впереди шёл лев. Иногда он поднимался на задние лапы, а передние ставил на подоконник. Он тоже искал открытое окно.

И вдруг Малыш крикнул:

– Смотрите! Окно открыто!

Окно действительно было открыто, но на втором этаже.

– Высоко, – вздохнул Рад.

– Как высоко? – воскликнул Гоша. – В самый раз. – И он скомандовал своим мальчишкам: – Алле, на пирамиду!

По этой команде мальчики из нестройной толпы сразу превратились в маленькую слаженную группу, пришли в строгое согласованное движение. Рад не успел заметить, как кудрявый крепыш очутился на плечах Гоши. Потом мальчики как бы образовали лестницу, и по этой живой лестнице, состоящей из рук и коленок, Малыш ловко забрался на плечи Унтермана. Он выпрямился, сделал шаг и очутился на подоконнике открытого окна.

– Ловко придумали! – сказал Рад, с восхищением наблюдая за мальчиками.

– Аттракцион, – отозвался Гоша.

Пирамида распалась. Живая лестница исчезла. Мальчики снова толпятся на земле, словно ничего и не произошло.

– Работа такая, – равнодушно отозвался Гоша. – Третий этаж – это потруднее. А второй…

Через некоторое время в одном из окон первого этажа показался Малыш. Щёлкнул шпингалет. Створки окна распахнулись.

– Вход открыт. Алле! – весело крикнул Малыш и прыгнул из окна на землю. При этом он умудрился перевернуться в воздухе.

Сперва в окно забрался Рад. Ловким бесшумным прыжком за ним последовал Кинг.

– Спасибо, ребята! – сказал Рад. – Вы настоящие друзья, ребята! До встречи!

– Мы будем тебе помогать, – сказал Малыш.

– Тебе ещё что нужно? – спросил Гоша.

– Понадобится мясо, – сказал Рад. – Много мяса.

– Мы раздобудем мяса для такого дела, – сказал Гоша.

– Спасибо, ребята. До свидания.

Он закрыл окно. При свете луны, сквозь стекло Рад и лев казались таинственными призраками, которые неведомо почему очутились в школе.

А цирковые мальчики всё ещё стояли под окном, ожидая какого-то происшествия. В облегающих тела костюмах, при лунном свете они были похожи на маленьких космонавтов, прилетевших на землю с весёлой, удивительной планеты Цирк.

Когда же они начали прыгать, и кувыркаться в воздухе, и взлетать друг другу на плечи, то ещё больше стали похожими на жителей весёлой планеты, на которой таким образом выражают радость и празднуют победу.

Рад и Кинг медленно пробирались по длинному школьному коридору. Они то появлялись на лунной дорожке, то пропадали в тени. Если бы кто-нибудь из учеников очутился сейчас в пустой школе и встретил их в коридоре, он наверняка принял бы Рада и его гривастого друга за призраков – настолько необычным и противоестественным было появление льва в школе.

– Идём, я тебе покажу нашу школу, – говорил Рад, увлекая льва за собой.

Они заглядывали в классы и кабинеты, поднимались по лестницам.

В умывальнике Рад открыл кран, и лев с удовольствием пил, подставляя под струю воды язык, сложенный ладошкой. Может быть, кран напоминал ему источник, бивший в горах из скалы.

В кабинете человековедения стоял заинтересовавший льва скелет. Кинг подошёл к нему, понюхал, потрогал лапой. Кости застучали, одна рука закачалась. Лев отпрянул.

– Не бойся, – сказал Рад, – это учебное пособие.

Слова «учебное пособие» успокоили льва.

Потом Рад привёл своего друга в класс.

– Это мой класс, – сказал он льву, – заходи смелее! Вот моя парта. Здесь сижу я, рядом место Тани. Ты ещё не знаком с Таней, но она о тебе знает.

Лев обнюхал парту, но сесть на скамью не смог – слишком был велик. Зато он прыгнул на парту и улёгся на ней.

А Рад вышел к доске и, изображая учителя, обратился к невидимым ученикам:

– Дорогие ребята! Вот мы и встретились снова после летних каникул. Теперь вы уже взрослые. Можно сказать, не дети, а молодые люди. Начнём же наш первый урок…

Потом они вышли из класса и, сойдя с лунной дорожки, на которой оба казались серебряными, исчезли в ночной тьме.

Эту ночь Кинг провёл на интернатской койке. Койка была тесной и неудобной. Она вздрагивала и скрипела. Лев долго ворочался, пока наконец ему удалось удобно устроиться на этом, совсем неприспособленном для львов ложе.

– Спи, спи, Кинг, – говорил Рад, лёжа рядом. – Спи, завтра трудный день.

Ему самому не спалось, и он чувствовал, что лев не спит. А худой и болезненный Севрик, похожий на травку, выросшую без солнца, в тени, спал так крепко, что его и пушками не разбудишь. Если бы он только знал, кто лежит на койке почти рядом с ним!

– Как хорошо, что я тебя нашёл… – шептал Рад своему другу. – Я уже не надеялся встретить тебя. Теперь я тебя уже никому не отдам. Мы всегда будем вместе…

Лев молчал. Он соглашался с Радом. Потом оба уснули.

И Кингу снился солнечный остров среди густых, переплетённых деревьев горного леса. Ему снился дом под черепичной крышей и коза с узкими жёлтыми глазами, которые от страха и любопытства становятся зелёными. Снились двое ребятишек: худой, нестриженый Ромка с чёрными коленками, который почему-то называл его «большой рыжей собакой», и девочка, боязливо смотрящая на него. А он разлёгся на солнышке и зажмурил глаза, а в щёлочки между век наблюдал за детьми. Было тепло и тихо. Дети бегали вокруг него, и кричали, и брызгались водой из ручейка, который протекал по двору кордона.

А потом он неторопливо расхаживал по двору, а у него на спине сидел Ромка. И было очень приятно, что на спине сидит такой маленький, занятный всадник, который вцепился ручонками в гриву и голыми пятками сжимал ему бока.

И звучала весёлая музыка, которую он слыхал в цирке.

Когда рассвело, стало видно, что в спальне для старших мальчиков было трое. На одной койке, закрывшись с головой одеялом, спал Севрик. Рыжий, болезненный мальчик. На другой койке спал Рад. Третью койку занимал лев. Он лежал поверх одеяла, положив тяжёлую голову на подушку. Длинный хвост с маленькой тёмной кисточкой на конце свешивался на пол.

Неожиданно Рад открыл глаза и сел на койку. Он огляделся, посмотрел на часы и встал. На цыпочках, подойдя к спящему Севрику, он потряс его за плечо:

– Послушай, Севрик, ты спишь?

– Сплю, – отозвался тот, натягивая одеяло на голову.

– Ты проспишь первый урок. Вставай! Только не оглядывайся.

– Почему не оглядываться? – спросил рыжий Севрик и сразу проснулся. От любопытства.

– Так будет лучше для тебя. Ведь ты болел всё лето.

– Болел.

Рад сидел на постели. У его ног лежал лев. Оба они смотрели на Севрика, который выбирался из-под одеяла. Ему не терпелось оглянуться. Но почему-то слова Рада удерживали его. Так, сидя спиной к товарищу, он натянул брюки, надел ботинки и, кряхтя, зашнуровал их.

И вдруг он поднял глаза и в небольшом зеркале, висящем на стене, увидел льва.

Он ничего не сказал, только наклонился ещё ниже и стал шнуровать ботинки, но никак не мог попасть шнурком в дырочку: у него дрожали руки.

Потом он разогнулся и опасливо посмотрел в зеркало. На этот раз вместо льва он увидел Рада. Так они через зеркало посмотрели друг другу в глаза.

– Это правда? – спросил рыжий мальчик.

– Правда, – сказал Рад.

– Что же теперь делать?

– Не думай об этом. Иди. А после уроков дождись меня.

– Я дож-дусь те-тебя. – От волнения он даже стал заикаться.

– И всё будет в порядке. Понял, Севрик?

– Всё будет в порядке, – повторил мальчик.

– И никому ни слова!.. Иди, я тебя догоню.

Он так и не оглянулся, этот болезненный Севрик. Вышел за дверь. И пустился бежать по гулкому коридору.

Весь класс был в сборе. Учитель, с чёрной, аккуратно подстриженной бородкой, обращаясь к ребятам, говорил:

– Дорогие ребята! Вот мы и встретились снова после летних каникул. Теперь вы уже взрослые. Можно сказать, не дети, а молодые люди. Начнём же наш первый урок…

Сидевший на первой парте Севрик захлопал в ладоши.

– Севриков, ты что? – удивлённо спросил учитель.

– Я ничего… я думал, надо хлопать… – моргая глазами, ответил рыжий мальчик. – После речей всегда хлопают.

Класс захихикал.

– Хлопают, только не в классе, – пояснил учитель, поглаживая свою любимую бородку. – Садись. Будем писать сочинение. Можно сказать, по горячим следам.

Учитель подошёл к доске и аккуратно вывел мелом название темы сочинения: «Самое яркое событие этого лета».

В классе писали сочинение. Учитель, молодой, с чёрной аккуратной бородкой, стоял у окна и смотрел на улицу. Он думал о чём-то своём, не имеющем никакого отношения к классу, к ребятам, сидящим за партами, к сочинению…

Ребята писали. Иногда тихо переговаривались. Они тоже ещё не окончательно вернулись, не освоились, не вошли в ритм учёбы.

– Куда ты убежал? – спросила тихо Таня Рада.

– Дела были, – уклончиво сказал он.

– Ты стал занятой, – недовольно буркнула Таня и склонилась над тетрадкой.

Через некоторое время она спросила:

– Где твой лев? Ты видел его?

– Он сейчас спит на моей кровати, – ответил Рад.

– Всё шутишь… – Девушка недовольно посмотрела на своего соседа.

– Хочешь, я покажу тебе Кинга? На переменке?

Девушка ничего не ответила. Она отвернулась от Рада и

углубилась в работу.

А учитель с чёрной бородкой всё смотрел в окно. Он смотрел не зря. В сквере перед школой появилась девушка с длинными светлыми косами. Она всматривалась в окна школы, кого-то искала. А учитель улыбался, махал рукой. Он хотел крикнуть ей, но шёл урок, а во время урока даже учитель не может вести себя так, как ему заблагорассудится. Некоторое время учитель и девушка обменивались знаками. Потом девушка повернулась и медленно зашагала прочь. Учитель смотрел ей вслед.

Кинг лежал на постели Рада, положив голову на подушку. Глаза его были закрыты. Но он не спал. Он прислушивался к тому, что происходило в коридоре. Оттуда доносились голоса:

– Воробьёва, надо протереть коридор. Дождь был. Грязи наносили…

– Они и без дождя наносят, – отозвалась Воробьёва, – разве за ними успеешь грязь замывать!

– Работа такая.

– Работа такая. Я в химбыт перейду. Там чище и денежней.

В это время за дверью раздался грохот. Лев открыл глаза. Приподнялся. Койка громко заскрипела под его тяжестью.

– Что там, Воробьёва?

– Наставили вёдер! Вёдер много, а я одна! На кой мне столько вёдер!

Лев спрыгнул на пол. Потянулся. Огляделся. Принюхался. И вдруг решительно направился к двери. Он толкнул дверь плечом, и она распахнулась. Лев зашагал по коридору. Потом свернул в застеклённую галерею, соединяющую интернат со зданием школы.

Воробьёва воевала с вёдрами в кладовке. Она не видела, как открылась дверь и как вышел лев. Когда же вернулась в коридор с ведром и шваброй, льва уже не было. Только львиные следы отпечатались на мокром полу.

– Опять кто-то наследил! – вздохнула Воробьёва. – Только вытерла – наследили. Не работа, а мука какая-то!

Ей и в голову не пришло, что эти следы принадлежали не кому-то из тех, которые никогда не вытирают ноги, а льву.

Лев медленно шагал по школе.

В классах шли обычные уроки. Спрягали глаголы. Доказывали теоремы. Учились читать «мама-рама». Слушали рассказ о походах Александра Македонского. И никто не знал, что в эту минуту обычный школьный коридор с чернильным пятном на паркете превратился в звериную тропу. Грозная и таинственная жизнь приближалась к классам. Стоит только открыть дверь в коридор. Но в школе шли уроки, и никому не приходило в голову открыть дверь.

Лев свернул за угол и стал подниматься по лестнице. Он не оглядывался. Только один раз на третьем этаже Кинг оглянулся. Он увидел невысокую худую женщину в стираном синем халате. В одной руке она держала ведро, в другой – метлу. Женщина смотрела Кингу вслед и улыбалась. Прямо-таки сияла.

Одна дверь открылась, и в коридор выбежал маленький мальчик с красной октябрятской звёздочкой. Увидев льва, мальчик тут же шмыгнул обратно в класс и, ухватившись двумя руками за ручку, стал держать дверь.

– Что с тобой, Алёшин? – спросила учительница.

– Ничего, – ответил мальчик. – Там… лев.

Класс засмеялся.

– Сядь на место и перестань паясничать, – строго сказала учительница.

– А если он войдёт? – спросил мальчик, продолжая держать дверь.

Учительница подошла к мальчику, взяла его за руку и отвела на место.

– В следующий раз не просись, – сказала она, – сиди и терпи, раз озорничаешь!

– Я не… я не…

В это время из коридора донёсся львиный рык. Мальчик не договорил, учительница опустилась на парту рядом с ним.

– Лев, – сказал октябрёнок. – Честное октябрятское, лев!

Кинг искал Рада по запаху, как собака-ищейка. Запах – невидимый след друга – вёл Кинга в класс, в котором ребята писали сочинение. А молодой учитель с чёрной бородкой стоял у окна и смотрел вслед девушке с длинными волосами.

Кинг потянул дверь лапой. Дверь приоткрылась. Тогда он протиснулся в щель, дверь с шумом ударилась о стенку. Лев вошёл в класс.

А в это время на цирковой конюшне обнаружили пропажу льва. Дрессировщик Тофик стоял у пустой клетки. Он не кричал. Не произносил обличительных речей. Он говорил тихо:

– Я понимаю, когда в автобусе залезают в карман и вытаскивают кошелёк с тремя рублями мелочью… У меня на даче стащили старый самовар в форме паровоза… Я понимаю, самовар никого не интересует. Понравился паровоз… Но если начинают воровать львов! Из государственного учреждения!.. Я не понимаю.

Он говорил тихо, и только глаза, его маленькие чёрные глаза, смотрящие из-под каракулевых завитков шапки, были налиты обидой. Рядом с ним стоял Самед – правая рука Тофика.

– Судить надо! – кричал Самед. – Всю охрану под суд!

Он был горячим парнем.

– Не кричи, – сказала подошедшая Фатима. – Когда ты кричишь, хочется украсть ещё одного льва. Разве лев был твой?

– Он был цирковой! – крикнул Самед.

– Он был свободный лев. За него никто не платил денег. Он не привык жить в клетке.

– Он был никакой лев, – тихо сказал Тофик, – дрянь, а не лев. Я бы сделал из него льва… У нас в цирке ни одного пальто не пропало с вешалки…

– В 1911 году, – сказал подошедший Брагам, – из Батумского цирка ушёл слон. Сам ушёл. Порвал цепь… Обратно его привёл мальчик. Понравился слону мальчик, и он пошёл за ним.

– Будем ждать мальчика, – сказал Тофик. – Если не поможет милиция, будем ждать мальчика. Но не исключено, что лев съест этого мальчика.

С этими словами он изо всех сил хлопнул железной дверью пустой клетки и пошёл прочь.

После появления льва класс как бы отхлынул назад. Первые парты были пусты. Стол учителя превратился в баррикаду, закрывавшую проход между вторым и третьим рядом парт. Сам учитель затерялся среди учеников. Все молчали. Все были бледны. Кто-то тихо всхлипывал.

На доске как-то особенно чётко выделялись слова: «Самое яркое событие этого лета». Теперь они как бы означали не тему сочинения, а то, что сейчас происходило в классе. Яркое? А может быть, драматическое?

Перед доской стоял лев. Большой, рыжий, с тёмными конопушками на лбу. Он вёл этот небольшой урок – урок доверия и мужества. Рядом с ним, как вызванный к доске, застыл Рад.

Лев зевнул. По классу прокатился ропот.

Рад положил на гриву льва руку и сказал:

– Успокойтесь. Он никого не тронет. Это не обычный лев. У него нет на сердце зла. Что вы притихли и сжались? Разве на вас когда-нибудь бросались львы? Вы читали об этом в книгах? Вы читали об этом в старых книгах. А новые книги про львов ещё не написаны. Подождите, их напишут. Времена меняются. Люди слишком много убивали. Теперь они спохватились. Недавно в Казанском зоопарке родились львята. Их продали в Африку. В Африке не хватает львов. Подобреют люди – и подобреют львы. Этот лев уже подобрел. Не бойтесь, ребята! Севрик, садись на свою первую парту. Ты же храбрый парень! Ты сегодня спал рядом со львом.

Кто-то тихо, опасливо засмеялся. И тогда поднялся бледный рыжий Севрик и сказал:

– Я действительно спал со львом. Я спал очень крепко. Я – ни-ничего!

С этими словами Севрик прошёл к первой парте и сел на своё место.

А Рад сказал:

– Таня, отними руки от лица. Ты же давно знакома с Кингом. Я писал тебе.

– Ты писал… – пробормотала девушка и отняла руки от лица.

– Возвращайтесь, возвращайтесь на свои места… Смотрите, какими добрыми глазами лев смотрит на вас!

Ребята по одному потянулись к своим местам. И учитель с острой бородкой молча занял своё место у окна.

– Рад, – сказал он, – ты нас крепко напугал. Ты бы предупредил нас, Рад…

– Я не думал, что он придёт. Он пришёл по следу.