Текст книги "Самая высокая лестница (сборник)"

Автор книги: Юрий Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Они дошли до края стены и скрылись за поворотом.

Рад скакал на коне по узкой лесной тропинке. Низкие ветки задевали его за плечи, порой хлестали по лицу, и приходилось прижиматься к самой гриве. В том месте, где тропка, как ручеёк, вливалась в широкую просёлочную дорогу и где к дереву была прибита дощечка с тревожным предупреждением «Осторожно: лев!», Рад повернул коня направо.

– Но, но, Орлик! Пошёл!

Он торопил коня. Он спешил туда, откуда донёсся утренний выстрел. Может быть, стреляли во льва?

Три бородача расположились у входа в пещеру. Самый маленький из троих – Клочок сена – колдовал над костром. Он сложил валежник шатёриком и, приложив голову к земле, дул из-под низа. Огонь никак не желал поселяться в шатёрик.

Чернобородый, засучив рукава, орудовал большим ножом. Он разделывал убитую косулю. Получалось у него ловко. Чувствовалось, что ему не впервой заниматься таким делом. Его фартук был забрызган кровью.

– Надо уходить отсюда, – сказал Кофейная борода. – По-моему, за нами следят.

– Здесь нас никто не найдёт, – успокоил его Чернобородый. – Местечко отличное. С пещерой. Ну, как там костёр?

– Сейчас задышит, – отозвался Клочок сена.

– Надо уходить, – повторил Кофейная борода.

– Пойди посмотри картинки на скале, – посоветовал ему Чернобородый, – успокаивает нервы… Человек ещё в древние времена был охотником. Он шёл на зверя с копьём.

– Он шёл на зверя с копьём, – согласился Кофейная борода. – На зубра, на тигра, на барса. А ты идешь на беззащитную косулю. И не с копьём, а с ружьём. Это не охота. Убийство!

– Ладно, ладно! Красиво говоришь, а как запахнет жареным, так «где моя большая ложка?»! Питайся кореньями, тогда и рассуждай так.

– С костром всё в порядке, – доложил маленький, поднимаясь с земли и расчёсывая пятернёй свою бесцветную бороду. При этом он затянул какую-то тоскливую песню. Вернее, песня была весёлой, но пел он её заунывно и когда забывал слова, то просто мычал.

Орлик скакал вдоль базальтовой стены, и подковы звонко ударяли о камень, высекая искры. Неожиданно Рад осадил коня, привстал на стременах и прислушался. До его слуха донеслась какая-то несвязная песня.

Рад соскочил на землю, оставил Орлика у сухой чинары и пошёл на голос.

У входа в пещеру он увидел троих бородачей, колдующих над тушей убитой косули. Некоторое время Рад стоял и наблюдал за ними, не зная, что ему предпринять. Первым его заметил Кофейная борода.

– Эй, парень, тебе чего?

– Ничего, – ответил Рад. – Я из лесоохраны.

Тут к нежданному гостю повернулся Чернобородый. Он быстро вытер руки об фартук и зашагал к Раду.

– Очень приятно, – сказал он, – может быть, разделите наш скромный завтрак?

– Не нужен мне ваш завтрак… Вы убили косулю в заповедном лесу.

– Стоит ли считаться! – почти весело воскликнул Чернобородый. Он улыбался, но глаза его напряжённо смотрели на Рада. – Одной косулей меньше… Природа заполнит эту пустоту.

Он не просто говорил, этот Чернобородый, он напряжённо думал, как избавиться от непрошеного гостя.

– Мы археологи, изучаем наскальную живопись, – неожиданно вмешался в разговор Клок сена. – Продукты кончились…

Рад повернулся к нему. И в это мгновенье Чернобородый сорвал с плеча юноши ружьё и взял его наизготовку.

– Вот что, парень, – жёстко сказал браконьер, – тикай отсюда! Одна нога здесь, другая – там! Ну!

Рад стоял на месте.

– Ты не шути с нами, – тихо сказал Клок сена, – мы люди решительные, а места здесь глухие, сам знаешь.

– Да что вы, ребята, – заговорил Кофейная борода. Но Чернобородый оборвал его:

– Молчи! Тут дело пахнет керосином!

Рад растерялся. Уйти, оставив браконьерам ружьё, было бы просто трусостью. Он никогда бы не простил себе этого. Да и Дед перестал бы его уважать.

– Я не уйду, – твёрдо сказал он.

Чернобородый и Клок сена переглянулись. В следующее мгновение они бросились к Раду и скрутили ему руки.

– Пустите! – крикнул юноша. – Пусти…

– Стой, братец, – прохрипел Чернобородый, – мы тебя добром просили, как человека…

– Здесь, говорят, пропасти глубокие, – как бы невзначай сказал Клок сена. И, ожидая возражения Кофейной бороды, крикнул ему: – А ты молчи! Молчи! Мы тебя не на верёвке сюда привели!

Рад побледнел. Он вдруг ясно осознал весь драматизм своего положения. Кричать было бесполезно, никто не услышал бы его голоса. А вырваться из цепких рук двух мужчин тоже не представлялось возможным. Неужели так глупо и бесславно оборвётся жизнь?.. Рад закусил губу. И на его глаза навернулись слёзы.

– Пустите! – крикнул Рад, и горное эхо дважды повторило его отчаянный крик: «Пустите… Пусти…»

– Молчи! – приказал Чернобородый и крепче сжал ему руки.

Рад уронил голову. И вдруг почувствовал, как впившиеся в него руки разжались. Он открыл глаза и прямо перед собой увидел… льва.

Лев стоял в проёме, образующем вход в пещеру. То ли голоса незнакомцев, то ли запах дыма потревожил его, и он решил узнать, что происходит снаружи. В лучах восходящего солнца он казался золотым. И только клочья шерсти на локтях передних лап были дымчатого цвета.

Лев тихо зарычал. Вернее, он зевнул вслух. И его зевок – львиный зевок! – прозвучал как рык. Все трое пугливо оглянулись и замерли. Лев же не проявлял беспокойства. Он смотрел на людей золотистыми глазами с чёрным зёрнышком зрачка посредине.

Повинуясь инстинкту страха, трое бородачей бросили Рада, отбежали назад и прижались к отвесной каменной стене. Некоторое время они были настолько неподвижны, что, казалось, перестали дышать. Если б можно было продавить камень, врасти в него, превратиться в изваяние – в трёх бородатых кариатид, поддерживающих гору!

Рад очутился между двух огней. Перед ним стоял лев, за его спиной, прижавшись к скале, затаились три врага. Юноша весь сжался, ожидая страшной развязки. В какое-то мгновенье он заметил ружьё, которое лежало у его ног. Поднять его? Выстрелить во льва? А если лев опередит его? Если лев, заметив движение Рада, метнётся к нему? Ведь одного удара львиной лапы достаточно, чтобы убить могучего зубра.

Рад как загипнотизированный смотрел на льва, а лев смотрел на него. Он смотрел внимательно и спокойно. Потом вздохнул, взял в зубы разделанную тушу косули, повернулся и зашагал в глубь пещеры.

Когда Рад оглянулся, трое бородачей – три кариатиды – стояли у каменной стены. Казалось, стоит им отойти – и стена рухнет, лишившись опоры.

То, что лев ушёл в пещеру, не сразу дошло до перепуганных браконьеров. Когда же они наконец поняли, что льва нет рядом, все трое, не сговариваясь, оторвались от стены и бросились бежать. Они бежали, обдирая лица и одежду о колкие ветви горных деревьев. Бросив добычу, оружие, не разбирая дороги, бежали кучно, держась друг за друга, не переводя дыхания. Они задирали бороды и махали руками, словно земля под их ногами была раскалённой, жгла ноги.

Со стороны их пробежка выглядела на редкость смешной. Но им-то было не до смеха. Страх ослепил их. Оглушил. Лишил равновесия. Земля под их ногами была не только раскалена, но как бы покачивалась из стороны в сторону.

Рад погасил костёр. Поднял с земли ружья – своё и трофейные – и тихо свистнул. Из-за поворота показался Орлик. Рад вскочил в седло и поскакал вдогонку за браконьерами.

Пленники входили во двор кордона гуськом. Впереди шёл маленький Клок сена, за ним – Чернобородый, исподлобья посматривая по сторонам, как бы ища выход из создавшегося положения. Последним плёлся Кофейная борода. Глаза его были опущены, на лице написано полное безразличие. Он как бы ожидал такой развязки.

– Дед! – крикнул Рад. – Принимай пленников!

Три браконьера стояли посреди кордона, как пленники во дворе маленькой крепости, обнесённой стенами.

На крыльцо вышел Дед в сопровождении своего гарнизона: Ромки и Евы. Они удивлённо смотрели на незнакомых людей и на Рада, который восседал на коне.

Рад подъехал к крыльцу и, крикнув «Держи!», бросил Деду трофейное ружьё, которое лесник поймал легко и ловко. Он «разломил» ружьё, и ему на ладонь выпали два патрона, заряженных свинцовыми пулями.

– Не на куропаток охотились, – сказал Дед, подкидывая и ловя патроны.

– А мы думали, лев… – задумчиво сказал Рад.

При слове «лев» три пленника тревожно переглянулись.

– Лев само собой, – сказал Дед. – Пойдём в райцентр.

Пленники молчали. Маленький Ромка вслух пересчитал их:

– Раз, два, три! Три бороды!

– Пошли! – скомандовал Дед. – А вы сидите дома, слышите! – наказал он ребятам.

Но Ромке и Еве не сиделось дома. Дети плохо понимают, что такое опасность. То, что порой во взрослых людях вызывает страх, оставляет малышей равнодушными. Дети не успели научиться большим страхам. Они живут своими маленькими, безобидными страхами. Им трудно бояться льва, которого никогда не видели в глаза. А в сказках про львов не говорится ничего плохого.

Когда взрослые ушли, Ева, которая во время болезни мамы исполняла роль хозяйки, решила помыть Ромке голову. Это было довольно забавное, хотя и не лёгкое занятие. Ромка визжал, вырывался, его намыленная голова была похожа на большой одуванчик, с которого, как пушинки, слетали клочья мыльной пены. Ромка страшно визжал и мотал головой.

– Стой смирно! Зажмурь глаза! – говорила старшая сестра, с трудом удерживая маленького брата.

– Щиплет! Не хочу! Пусти!.. – кричал он.

Рядом стояла коза. Её узкие жёлтые глаза с интересом наблюдали за происходящим. Она была беленькой, словно её тоже намылили и забыли смыть пену.

Пока Ева мыла голову, Ромке не удавалось вырваться из цепких сестринских рук. Когда же дело дошло до полотенца, он вырвался. Сердитый и всклокоченный, бегал он по полянке. Ему хотелось плакать, но он сдерживался. Крепился.

– Вот придёт папка, всё расскажу ему! Он тебе даст ремня! – кричал Ромка.

– Завтра буду стричь, – хладнокровно отвечала сестра.

– Не будешь стричь! Не хочу стричь! – кричал Ромка.

– Вытри голову.

– Не буду вытирать! Не хочу вытирать!

Ни Ромка, ни Ева не видели, как лев подошёл к закрытым воротам, как шёл вдоль плетня, останавливаясь, чтобы втянуть в себя воздух и прислушаться. Что притягивало льва к человечьему жилью? Почему, очутившись в этом незнакомом лесу, блуждая по горным тропам, продираясь сквозь чащу, он снова и снова возвращался к кордону, от которого пахло дымом и молоком и от которого доносились тонкие голоса ребятишек.

Лев перемахнул через плетень, и было удивительно, как такая громада прыгнула и приземлилась, не произведя ни малейшего шума.

Первым заметила льва коза, которая тут же побежала за дом. Потом его увидел Ромка.

– Смотри, рыжая собака! – сказал он Еве.

Вместо ответа девочка присела, инстинктивно прячась за тазом с водой.

– А я не боюсь рыжей собаки, – сказал Ромка, бесцеремонно разглядывая льва.

Было непонятно, как этот маленький хрупкий мальчик с мокрыми волосами, торчащими в стороны как перья, не дрогнул перед огромным зверем, способным одним движением лишить его жизни. Но, видимо, мальчик каким-то необъяснимым чувством понимал, что даже хищник не тронет его, находящегося под великой охраной детства.

Может быть, ранний возраст особенно сближает разные особи и дети человека для льва такие же, как дети-львята?

Мягко ступая по траве, лев приблизился к Ромке. Мальчик с любопытством смотрел на льва, но испытывая при этом ни малейшего беспокойства. Зато Ева побледнела, и губы её дрожали.

– Ромка, беги… беги домой! – прошептала она, отступая к крыльцу, и вдруг почувствовала, что не может укрыться, оставив брата наедине с грозным хищником.

– Ромка!..

Лев ещё ближе подошёл к мальчику и стал его обнюхивать, при этом он касался усами Ромкиной щеки. Потом высунул большой розовый язык и легонько провёл им по щеке, носу и уху мальчика. Ромка рукавом вытер лицо.

– Это лев… – тихо, одними губами произнесла Ева, однако беззлобное поведение льва незаметно успокоило её. Она осмелела, сделала несколько шагов в сторону грозного зверя и встала рядом с Ромкой.

Так они стояли рядом, брат и сестра, и разглядывали льва. У него были тяжёлые лапы с клочьями шерсти на локтях, массивная голова с высоким лбом. Крупный нос, заканчивающийся кожаной нашлёпкой. Тёмная грива казалась застывшей бурой волной. А в золотисто-зелёных глазах поблёскивали маленькие чёрные кристаллики зрачков.

Лев глубоко вздохнул и лёг на землю, доверчиво зажмурив глаза.

Он увидел себя в тесной хижине на глиняном полу. Лунный свет, проникающий в небольшое окошко, освещал циновку, на которой спали двое детей – маленький мальчик и девочка чуть постарше. Они лежали рядом со львом, так близко, что он слышал их дыхание.

За окном прокричала ночная птица. Жалобно заблеяла – пожаловалась на что-то – коза. Зазвучали приглушённые голоса двух мужчин: то ли они хотели, чтобы их разговор остался втайне, то ли боялись разбудить детей.

– Послушай, Джур, у тебя есть лев, – говорил один из мужчин.

– У меня есть лев, – подтвердил тот, кого звали Джуром.

– Готовится большое сафари.

– Что ты, Ахмет! Мой лев ручной. Он охраняет дом, нянчит моих детей. Я немного зарабатываю, разрешая иностранцам сниматься рядом со львом.

– Ты заработаешь больше, если отдашь мне льва… Дай мне его на время. Я предупрежу егерей. В него не будут стрелять, – стоял на своём Ахмет.

Лев вздохнул, растянулся во всю длину, и его короткая шерсть, которая начиналась там, где кончалась грива, засеребрилась в лунном свете.

– А босс? Ты же не предупредишь босса, – сказал хозяин льва. – Босс захочет убить…

– Мы отвлечём босса. У него будет ещё четыре льва на отстрел. А один лев уйдёт. Обычное дело!

Джур долго молчал. Видимо, обдумывал предложение. Потом он сказал:

– Боюсь я за льва. Он у меня ручной.

– Брось! Выкинь из головы мрачные мысли, – с жаром сказал Ахмет. – За один день ты поправишь свои дела. Верь мне, Джур, ты сможешь прикупить хорошей земли. А со львом ничего не случится. Ты же меня знаешь.

Голоса умолкли. В хижину вошла женщина в белом. Она прошла мимо спящего льва бесшумно, как бы не касаясь пола. Но лев открыл глаза, приподнял голову и, только убедившись, что это хозяйка, успокоился. Женщина опустилась на циновку и легла рядом со спящими детьми.

За окном заунывно запела струна. Её мелодия была похожа на колыбельную песню.

Лев открыл глаза. Мелодия далёкой колыбельной песни продолжала звучать. Она затихла, погасла, как догорающее пламя костра. Лев огляделся: детей рядом не было. Только любопытная коза выглядывала из-за угла. Она тоже осмелела.

А дети были в доме. Ева решила, что лев уснул, потащила Ромку в дом. Ромка смотрел в окно. А Ева сидела рядом и плакала.

– Что ты ревёшь? – спросил Ромка.

– Мне страшно, – сквозь слёзы призналась сестра.

Страх пришёл к ней с опозданием.

– Я дам ей мяса, – сказал Ромка.

Но сестрёнка сорвалась с места, подбежала к брату и вцепилась в него двумя руками:

– Не пущу! Никуда не пущу!

– Не щипись! – сказал Ромка, вырываясь. – Смотри, у неё конопушки! У рыжей собаки конопушки!

Девочка подошла к окну и тоже заметила на высоком лбу льва тёмные пятнышки, какие по весне высыпают у детей вокруг носа.

– Конопушки, – тихо произнесла она.

В это время лев поднялся, медленно подошёл к плетню и, взвившись в воздух, исчез в зелёном океане горного леса.

Вечером вся семья была в сборе. Все сидели за столом и ужинали. Ромка пил молоко из большой глиняной кружки, отчего у него появились белые усы. Сестра терпеливо вытирала ему рот, но «усы» вырастали снова. Все молчали.

– Дед… – Рад встал со стула и подошёл к лесничему. Его чёрные глаза заблестели. – Дед, а может быть, лев приживётся в наших краях? Пусть у нас будет лес со львом.

Лесничий удивлённо уставился на Рада, но ничего не сказал, а взял со стола глиняный кувшин с молоком и поднёс ко рту. Он как бы не пил, а внимательно разглядывал дно кувшина. Потом поставил сосуд на стол.

– Мне жалко косуль. Доверчивых, ручных… Жалко изюбров.

– Их убивал не лев, а браконьеры. Лев не тронул твоих детей, Дед…

– Вчера не тронул. Сегодня может тронуть…

– Нет, – неожиданно заговорил Ромка, – и сегодня не тронул.

Дед и Рад удивлённо посмотрели на мальчика.

– Фантазируешь? – спросил Рад.

– У него на лбу конопушки, – сказал Ромка.

– Конопушки? – теперь со стула поднялся Дед. – Какие ещё конопушки?

– Обыкновенные, – сказала Ева, – как у Ромки.

– Вы… видели льва? – растягивая слова, спросил отец. Всегда спокойный и сдержанный, он не на шутку заволновался: – Да говорите же в самом деле! Он был на кордоне?

– Я мыла Ромке голову… – начала было Ева, но Ромка перебил её:

– Она плохо мыла! Мыло глаза кусало.

– Надо было закрывать глаза… – сказала Ева. – А потом он пришёл. Перепрыгнул через плетень.

– Большая рыжая собака… с конопушками, – пояснил Ромка.

– Вы сидели дома, а на кордон пришёл лев? – спросил Рад.

– Нет, мы сперва не сидели дома, – сказала Ева, – разве дома помоешь ему голову? Он брыкается… Папка, лев лизал ему нос и щёку!

– И ухо! – добавил Ромка. – Потом он лёг спать, а она потащила меня домой и щипалась… А он ушёл.

В доме воцарилась тишина. Стало слышно, как за окном звенят цикады.

– Вот видишь! – сказал лесничему Рад. – Но ты ещё не знаешь, что произошло у базальтовой стены. Эти бородачи хотели меня прикончить. Им помешал лев. Пусть он живёт себе…

Дед подошёл к окну и повернулся спиной к своему семейству. Он думал. Мучительно думал.

– Ты хочешь устроить сафари, Дед? Ты позвал егерей? – спросил Рад.

– Позвал! – жёстко ответил Дед. – Со львом надо покончить. Всё это плохо кончится. Лев есть лев!

– Я всегда считал тебя добрым, Дед, – сказал Рад, – а ты, оказывается, жестокий. Ты хочешь убить кроткого льва.

– Рад! – Дед подошёл вплотную к юноше и взял его за плечи. – Всё это счастливый случай. Но случаи бывают не только счастливыми. Рано или поздно произойдёт непоправимое. Хищник покажет себя. Зачем ждать жертв? Надо убить его, и скорее. Ты понял меня, Рад?

– Понял, Дед, – сказал юноша.

– Ты хочешь убить большую рыжую собаку? – спросил Ромка у Рада.

Рад ничего не ответил.

Теперь Рад знал, где находится логово зверя. Он уверенно шёл к базальтовой стене, чтобы исполнить свой мужской долг – убить льва. Он помнил о своём обещании подарить Тане шкуру грозного хищника, и сознание, что это в его силах, подогревало его и заглушало смутную симпатию, которую он питал ко льву. Он старался не думать об этом. Быстро шагал по узкой лесной тропе, держа ружьё наизготовку. Иногда он останавливался, прислушивался и шёл дальше. Чаща расступалась перед ним и смыкалась сзади, как морская вода.

У ключа Рад остановился, попил.

Потом тропинка вышла на лесную просёлочную дорогу. На перекрёстке стоял свежий, только что вырубленный столбик с табличкой: «Осторожно: лев!»

Рад прочёл объявление вслух и некоторое время стоял, как бы раздумывая, что делать дальше.

Потом он шёл по каменистому плато, вдоль базальтовой стены, где были изображены сцены из жизни охотников каменного века. Солнце стало садиться. Юноша свернул за угол и очутился у входа в пещеру. Чёрная дыра зияла в теле горы. Оттуда веяло жутковатой прохладой.

У входа в пещеру, как у двери собственного дома, лежал лев. Рад остановился на почтительном расстоянии и взял ружьё наизготовку. Так они долго разглядывали друг друга. Каждый пытался разгадать намерения другого. Оба не шевелились.

Лев лежал перед ним неподвижно, как мишень. Нужно только вскинуть ружьё и хорошенько прицелиться. Промахнуться нельзя. Рад поднял ружьё. Оно показалось ему непомерно тяжёлым. Какая-то непонятная сила удерживала юношу. Он всё медлил. Всё смотрел в глаза зверю, стараясь найти отгадку его поведения. И вдруг Рад вспомнил, как на этом месте ему выкручивали руки два безжалостных бородача. Он увидел их недобрые глаза, услышал их голос: «Здесь места безлюдные и пропасти глубокие!» И вдруг горячая кровь стыда ударила в лицо Раду. Лев спас его от грязных, жестоких рук браконьеров, от людей, которые, не дрогнув, убивают косулю с козлёнком и с такой же лёгкостью могут убить человека. Им всё равно, кто на их пути: крохотная пичуга или огромный лев. Им не жалко бьющегося сердца, трепетной жизни. Им ничего не жалко… А лев пожалел Рада. Он не тронул детей. И вот сейчас он лежит у входа в пещеру, доверчиво смотрит на Рада и не допускает мысли, что Рад вскинет ружьё, прицелится… Каким же надо быть ничтожеством, чтобы обмануть доверие льва!

Рад опустил ружьё. Потом прислонил его к стене. Подошёл к погасшему костру и, сложив его шатёриком, разжёг.

– Я назову тебя Кингом, – сказал Рад льву. – Согласен?

Вместо ответа послышался глубокий вздох, похожий на вздох

человека, только посильнее.

– Откуда ты пришёл в наши края? Тебя кто-нибудь обидел? Или ты почувствовал опасность? Но здесь сейчас тоже опасное место, понимаешь?

Рад разговаривал со львом, как с человеком. И по умным, осмысленным глазам льва чувствовал: лев понимает его.

– Кто тебя научил верить в людей, разбираться в людях? Если бы ты мог хоть на минуту заговорить, рассказать, кто был твоим другом, кто врагом…

Рад говорил тихо, чтобы никто, кроме Кинга, не услышал его голоса. И ему казалось, что лев понимает его. Только не может ответить. В тишине было слышно, как лев дышит. Закрыл глаза. Вероятно, рядом с другом почувствовал себя спокойно и задремал.

– Эх, Кинг, Кинг, что мы с тобой будем делать дальше? Как будем жить?..

При свете костра изображённые на стене животные как бы ожили и окружили Рада и его нового друга, льва Кинга. Они слышали разговор Рада со львом и как бы одобряли его, и замерли, чтобы не пропустить ни слова.

Рад подсел к огню, достал из сумки тетрадку и карандаш и при свете огня принялся писать письмо Тане.

«Здравствуй, Таня! В моей жизни большие перемены. У меня есть лев. Я назвал его Кингом. Он мой друг. Ещё совсем недавно я мечтал убить его. И даже пообещал тебе львиную шкуру. Сегодня я шёл к пещере с намерением убить льва. Но я этого не сделал. Я стыжусь своего намерения. Ведь лев Кинг спас мне жизнь. Он не трогает детей. Не разорвал козу. И вообще не причиняет никому вреда. Он доверяет людям. А все вокруг принимают его за страшного хищника и хотят уничтожить. Я должен спасти Кинга. Я буду охранять его, чего бы это мне ни стоило. Сейчас вечер. Лев лежит у входа в пещеру. А я сижу у костра. Нас со львом никто не понимает. Если бы ты была с нами, ты бы поняла…»

И письмо полетело над зелёными горными лесами, над хребтами, которые кажутся меловыми, оттого что на них лежит снег, над голубоватыми ледниками, которые не тают, а только подтаивают, потому что солнцу не под силу растопить их раз и навсегда. Вероятно, среди тысячи писем, которые летели вместе, это письмо было самым удивительным. Таким удивительным, что в него и поверить было трудно.

В него и не поверили.

– Ты слышишь, что он пишет? «У меня есть лев».

Таня держала в руке исписанный Радом листок и смотрела на свою подругу Фатиму, которая улыбалась в ответ.

Девочки лежали на песке на пустынном морском берегу. И ленивая морская волна порой касалась их локтей и подбородков.

– Выдумывает? – спросила Таня.

– Выдумывает, – согласилась Фатима. – Что он ещё выдумывает?

– «Сейчас вечер. Лев лежит у входа в пещеру. Мы сидим с ним у костра. Нас со львом никто не понимает. Если бы ты была с нами…»

– Он красиво выдумывает, – сказала Фатима. – Если бы мой Самед так выдумывал… Как зовут льва?

– Кинг.

В это время на горизонте, между морем и небом, белым пятнышком возник корабль. И было непонятно, плывёт он на волнах или летит по небу. Он казался невесомым и прозрачным до тех пор, пока не подал сигнал. Он вдруг забасил. И его густой, протяжный гудок неторопливо поплыл над морем и над берегом, и белое невнятное пятнышко сразу превратилось в большой реальный корабль.

– Дай мне письмо, – неожиданно попросила Фатима.

Таня протянула подруге листок. Девушка долго рассматривала его. Потом тихо, как бы самой себе, прочитала:

– «Я должен спасти льва! Я буду его охранять, чего бы мне это ни стоило».

Потом она положила листок. Встала. Осмотрелась. И вдруг превратилась в птицу, которая взлетала, и приземлялась, и снова взлетала… Она проделывала удивительные акробатические трюки, от которых земля казалась пружинистой, а тело лишённым веса.

Таня удивлённо наблюдала за подругой. На мгновенье Фатима остановилась и сказала подруге:

– Если бы мой Самед прислал мне такое письмо, я была бы самой счастливой! Но Самед не дружит со львами, он укрощает их.

Таня непонимающе смотрела на Фатиму. А та, разбежавшись, исчезла в волнах.

Белый корабль снова загудел.

Вечером на лесной кордон прибыл отряд егерей. Они подъехали на лошадях и остановились у закрытых ворот.

– Эй, Дед, принимай гостей! – крикнул одутловатый крупный мужчина в форменной фуражке лесного ведомства, с ружьём, которое, как автомат, висело на шее. Он был похож скорее на партизана, чем на охотника.

Навстречу отряду вышел Рад. Он быстро отворил ворота и пропустил отряд.

И сразу маленький тихий кордон стал похожим на крепость, в которую накануне штурма прибыло подкрепление. Ржали кони. Звучали голоса людей. Дымилась печка, сложенная прямо во дворе, а на ней жарко дышали, звенели крышками чугунки.

Приезжие расселись на большом старом бревне, которое с незапамятных времён служило скамьёй.

Дед хлопотал у печки. Готовил угощенье. Ему помогал Рад.

– Эй, парень, – спросил невысокий усач с трубкой, как бы приросшей ко рту, – пойдёшь с нами на льва?

Рад пожал плечами.

– Такая возможность представляется раз в жизни. Я годов тридцать зверя бью, а со львами дел не имел.

– Я знаю, – сказал Рад и стал засыпать крупу в клокочущий котелок.

– Не хочешь идти с нами на льва? Это почему? – вмешался в разговор одутловатый командир отряда. – Может быть, боишься?

– Чего бояться! Этот лев детей не трогает…

– Детей большинство зверей не трогает, – сказал седой, щуплый егерь. Его большие руки отдыхали на коленях. – Я однажды наблюдал, как волк отгонял степного орла. Любопытно мне стало, кого волк охраняет. Подошёл, а в траве лежат зайчата. Это волк их защищал…

– И у вас поднялась рука убить этого волка?

Седой покачал головой:

– Зря считают, что все охотники – звери. Настоящий охотник с любовью относится к зверю… И подло не убьёт его.

– Как же вы на льва идёте? Он детей не тронул!.. – не выдержав, вспылил Рад.

– Он опасен. Большую беду может причинить, – сказал усатый и выпустил облако дыма.

– А если он домашний? – стоял на своём Рад.

– Где это ты видел домашних львов? – воскликнул командир отряда. – Если домашний, то пусть сидит у себя дома.

– Он, может, и сидел бы, да дома нет, – буркнул Рад и стал подкладывать в печку дрова.

Дед почесал затылок и сказал:

– Лев действительно странный. Не тронул детей.

– Если бы отловить его, – сказал усатый, – но у нас нет специалистов по львам. Тигроловы есть, в Приморье…

– Подожди, подожди! – перебил его командир. – Его ещё надо выследить. Ещё надо отгадать загадку – где лев? Ты, часом, не знаешь, где его логово? – спросил он Рада.

Рад поднял глаза на командира и покачал головой.

Стемнело. Погасла печь. Егеря улеглись спать.

Рад отправился к себе на сеновал. Душистые волны сена долго не могли его укачать. Юноша лежал с открытыми глазами. И ему казалось, что он слышит топот коней, крики, свист, стрельбу и рёв потревоженного льва. Перед его глазами проносились вытянутые морды коней, егеря, пригнувшиеся к сёдлам и не выпускающие из рук ружей… Потом ему показалось, что это не егеря мчатся за львом, а браконьеры: Чернобородый, Клок сена и Кофейная борода. Они погоняют коней, и их главарь Чернобородый кричит: «Здесь места безлюдные и пропасти глубокие!»

В проёме окна показалась луна. Большая, тёплая, чем-то схожая с солнцем луна успокоила Рада. Он закрыл глаза.

Рад спал так крепко, что не слышал, как на заре запели ранние птицы, зазвучали голоса людей, заржали кони. От печки потянуло дымком. Егеря выходили во двор, раздетые до пояса, и мылись прямо из ручья.

Потом Дед стал звать Рада:

– Рад, вставай! Пора завтракать!

Дед стоял внизу возле лестницы, ведущей на сеновал. Никто ему не откликнулся.

К Деду подошёл усач.

– Не буди парня, – посоветовал он. – Его дело молодое, пусть спит. Это нам не спится…

…Когда Рад открыл глаза, на сеновале стоял полумрак. В лучах солнца, проникающих сюда во все щели, кружились пылинки. Рад сел. Потянулся. Протёр глаза. Он открыл дверцу сеновала и выглянул наружу. Солнце ещё не взошло. Но его близость уже ощущалась. Край неба потеплел. А высокие облака были выкрашены алой краской зари. На траве лежала густая роса, словно только что прошёл дождь.

Рад прислушался. И за спиной, внутри сеновала, услышал шорох. Он оглянулся и увидел льва. Вытянув вперёд лапы, огромный зверь лежал в сене всего в нескольких метрах от Рада. Его жёлтые с чёрной сердцевинкой глаза смотрели на юношу.

Некоторое время Рад и лев выжидающе смотрели друг на друга. Юноше казалось, что он не проснулся, что продолжается сон, – настолько неожиданным и невероятным была его встреча со львом.

От волнения Рад забыл о своей последней встрече с Кингом. Он снова почувствовал себя беззащитным перед грозным царём природы.

Надо что-то предпринять, нельзя так долго испытывать судьбу. Рад потянулся к ружью и обрадовался, когда почувствовал в руке приятный холодок ствола.

Лев сидел неподвижно. Он, видимо, не заметил ружья. Теперь надо рассчитать каждое движение. Начинать отползать и в случае чего вскинуть ружьё…

Сердце Рада замерло. Маленький молоточек застучал в висок. Рад почему-то вспомнил базальтовую стену с изображением льва. Перед львом стоял юноша, такой же, как Рад, только в барсовой шкуре. В руках у юноши не было ружья. Он держал зубило и молоток. Он рисовал льва своим первобытным способом.

И тут случилось непредвиденное. Дверь скрипнула, распахнулась, и на чердаке появилась заросшая, нечёсаная головка Ромки.

– Рад, вставай! Идём есть мясо!

– Тише! Не двигайся! – прошептал Рад и ближе придвинул к себе ружьё.

Мальчик удивлённо посмотрел на Рада, потом в глубь сеновала. Он увидел льва. Но не испугался, а скорее удивился.

– Она пришла, – спросил Ромка, – большая рыжая собака?

– Это лев… – прошептал Рад.

Но в следующее мгновенье маленький юркий Ромка очутился между Радом и львом. Он прыгнул в сено и стал подползать ко льву.

Рад зажмурился. Лев зевнул, широко раскрыв огромную пасть.

– Я знаю, она хочет мяса, – сказал Ромка.

Рад опустил ружьё.

– Ромка, это лев! – безнадёжно прошептал Рад. – Уходи, Ромка…

Не зная, что делать, он стоял на коленях в сене, как будто в морских волнах, и сжимал ружьё со взведённым курком. Но между ним и львом был Ромка, маленький мальчонка, для которого лев был не грозным хищником, а всего-навсего большой рыжей собакой.

– Ромка, уходи!

– А ты? – Мальчик оглянулся на Рада.