Текст книги "Дом с химерами"

Автор книги: Юрий Иваниченко

Соавторы: Вячеслав Демченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

В райотделе

– Ага, значит, старички разбойнички, бывшие сослуживцы по МГБ? – без труда вывел из пункта первого пункт второй Виктор Сергеевич, заглянув в блокнот капитана Точилина из-под руки, прикрывавшей сократовский лоб.

– Так точно! – восхитился прозорливостью шефа Арсений и пододвинул к нему блокнот поудобнее.

– Что ж они? – удивился подполковник. – Так ни разу и не отчаялись, не настучали на коллегу, куда следует по команде? Я б не простил, – покачал он головой. – Так кинуть товарищей по оружию…

– Слишком уж в пуху были рыльца товарищей по оружию, Виктор Сергеевич, чтоб такими рылами друг под дружку рыть, – усмехнулся Арсений. – У одного обоз машинок «Зингер» из Германии вывезен, у другого вагон грампластинок с эротическими вздохами Лили Марлен…

– Что ж, пожалуй, это может быть объяснением, – нехотя соглашаясь, заскрипел и завозился в кресле подполковник Камышев. – Легальных путей добраться до сокровищ у них не было. Оставалось только… – Он замер, запнувшись о состав преступления.

– Взорвать всё к чёртовой матери, – подсказал капитан Точилин.

Но подсказал как-то неуверенно. Похоже, что в этом месте Арсений и сам потерял нить логики. Взрыв, хоть и привёл к желаемому результату – искомый чемодан таки нашёлся, выскочил буквально из стены, но, похоже, что устроен был взрыв наобум святых, – соответственно, и результат его оказался неожиданным. Как для покойного генерала, так и для недругов его и завистников – Корина с Радским.

Впрочем, сам подполковник, ничтоже сумняшеся, подхватил оборванную логическую нить и как бы примотал её к дымоходу дома Шатурова.

– Значит, до последних дней генерал-полковника Ф.Ф. Жужелицы, – пытливо прищурился он, подводя некий итог услышанного и сказанного, – его бывшие коллеги по МГБ не теряли надежды…

– И по истечению не теряли, товарищ подполковник, – подтвердил Арсений. – И по сей день не теряют. Я лично присутствовал во время кройки шубы неубитого медведя. – Обнаружив на лице подполковника выражение полного одобрения, капитан Точилин счёл необходимым пояснить: – Видел, как старички явились к домработнице Ф.Ф. Жужелицы потребовать, так сказать, свою долю наследства.

Тогда, в генеральской квартире

– Ты, сука, взяла чемодан?! – вскрикнул тогда капитан Точилин, ни к кому в общем-то не обращаясь и даже подняв глаза к потолку.

– Кто?! Я?! – подпрыгнув на месте, взвизгнула Аксинья, горничная генерала Корина. – Я не…

– Не я! – в тон ей задохнулась праведным гневом горничная генерала Радского Евпраксия. – Это ты! – ткнула она прокурорским пальцем в Ефросинью, горничную генерала Жужелицы.

– Ну, я… – неожиданно согласилась Ефросинья с усталым равнодушием жертвы, загнанной в тупик отчаяния. – Легче вам от этого, девки? – Она опустилась на подлокотник кресла-качалки, потеснив рыхловатым задом свою подопечную мумию в генеральском мундире, равно пропитанным нафталином от поедания и формалином от разложения. Горничные непонимающе переглянулись. – Забрали его у меня, – с трудом пояснила Ефросинья, будто проглотив горький комок в горле. – Забрали золотого моего дерматинового. Только что и подержала в руках счастье своё… – добавила она уже сквозь сухие рыдания.

Домработницы снова переглянулись, по-прежнему недоверчиво. Но теперь уставились на подругу с некоторым даже сочувствием. Евпраксия закусила губу, Аксинья шмыгнула носом. Горе подруги им было близко и понятно.

– Кто забрал-то? – жалостливо всхлипнула домработница Корина.

– Наши, что ль, паразиты? – занесла кулачок над своим «паразитом» прислуга генерал-майора Радского и сурово посмотрела вниз.

И охнула. Только теперь домработницы, по судьбе и совместительству сёстры, хоть и патронажные, обратили внимание на своих пациентов. По судьбе и совместительству, – паразитов. А ветераны госбезопасности, злобно урча и судорожно извиваясь, тянулись из кресел, буквально вываливались в сторону своего бывшего начальника. И намерения их были хоть и запоздалые, но по-прежнему недобрые. Видать, только тем и держались на этом свете. Генерал-полковник же смотрел на генерал-майора и генерал-лейтенанта из-под обвислых век с сонным благодушием духа предков. Теперь неуязвимого и недостижимого.

– Сидеть!.. Куды, малохольный? – зашикали сёстры милосердия на своих подопечных, осадили их, точно престарелых доберманов на сворке, довольно бесцеремонно дёргая за воротники, расшитые дубовыми листьями. Грозные генералы, привычные к такому обращению, сразу же и утихомирились, но все ещё порыкивали сквозь виноватый скулёж.

– Так не наши ироды? – снова спросила Евпраксия, тряся медалькой перед носом генерал-майора, зачарованного её блеском.

– Кто ж тогда? – пискнула резиновым утёнком перед носом генерал-лейтенанта Аксинья, вызвав его тихий умилённый смех.

Ефросинья отрицательно помотала головой.

– А я знаю? Пришли какие-то двое. Странные. Один, правда, более-менее, только в каске немецкой. Да кто сейчас не в каске? Другой вообще в шлеме, как у древнего римлянина, и с этим, луком механическим…

– Горлум, – горячо зашептала на ухо Арсению Аннушка.

– И Крыса твоя, – уже и сам догадался тот. – Закрысили золотишко. Ну что ж. В таком случае нам пора…

Выйдя из кухни с обжигающе горячей чашкой, на дне которой пузырилась бурая кофейная гуща, Пахомыч уже никого из своих спутников не застал.

Что ж, тут мы его и оставим, пожалуй. Должно же, в конце концов, и Ефросинье Апраксиной, старшему сержанту ГБ в отставке, улыбнуться простое бабье счастье…

Райотдел. Продолжение

– А она?.. – насторожился Виктор Сергеевич, видимо, также склонный считать горничную генерал-полковника «вдовствующей».

– А она уже не могла им дать того, чего они от неё вымогали, – развёл руками капитан Точилин. – Ни их доли в сокровищах, ни всех. Даже если бы захотела.

– Это ж как понимать? – зажмурился подполковник Камышев, должно быть, чтобы обрести впотьмах полную ясность. – Ты же говоришь, она нашла-таки этот… «золотой чемодан»? – приоткрыл он один глаз.

– Сам нашёлся, – кивнул Арсений. – Оказывается, был замурован в печи, не используемой, не знаю уж к чьему счастью или наоборот. И при взрыве… – Капитан выразительно свистнул.

Камышев вздрогнул и снова зажмурился.

– И?.. – осторожно пополз глаз наружу из-под складок век.

– И сразу же пропал снова, – доложил капитан Точилин с сердитой досадой.

– Ну-ка, давай-ка по порядку, – приказал подполковник после минутной паузы.

– Взрыв оказался небесполезным, Виктор Сергеевич, раз уж так или иначе, но чемодан нашёлся. Хоть и не совсем понятно… – на мгновение задумался капитан. – Рассчитывали или нет на такой исход наши взрывники? – пожал плечами Арсений. – Вполне возможно, это был только акт устрашения, превзошедший ожидания устрашавших.

– Не староваты ли они для таких сапёрных работ? – усомнился Камышев.

– Они – ещё как, да бывших подчинённых у каждого – прорва. Только намекни, что дело стоит пары-тройки пачек зелени, так бравые молодцы не то что соседскую печь, памятник работы Церетели с восторгом взорвут.

Полковник только покивал, соглашаясь.

Не уточняя, с чем именно, Арсений продолжил:

– Как бы там ни было, именно взрыв в дымоходе дома Шатурова, произведённый ветеранами госбезопасности с целью завладения «золотым чемоданом», и составляет, простите за тавтологию, пункт 3 – состав преступления.

– Так кто из них конкретно отвечает за взрыв в центре Москвы?! – сердито замотал головой, будто сгоняя с лысины муху, Виктор Сергеевич. – На кого подавать в суд?

– Разумеется, на экстремистов, – рассеянно пробормотал Арсений, отгрызая заусеницу с ногтя.

Подполковник покачал головой, несколько озадаченный выводом старшего оперуполномоченного. Но спустя пару минут согласился:

– Ну да в общем-то… – «Действительно. Не на контрразведку же, с разведками военной и политической вкупе, подавать. Как начнут скоблить честь мундира – со всех стружка сойдёт». – Ну а для себя ты как решил? Кто?

– Никто, – решительно ответил на этот вопрос Арсений, выплюнув заусеницу под стол.

– Да ладно?.. – отпрянул Виктор Сергеевич. – Ты ж сам говорил, там, под домом Шатурова, толпы спецназа рыскают? И ФСБ, и СВР, и ГРУ… Так кто из них?

– Никто, – снова, и ещё категоричнее, заявил капитан Точилин.

– Но почему?..

– Вот именно: «А почему?» – не без некоторого ехидства поддакнул капитан. – Почему они там, в подземелье, до сих пор лбами сшибаются, если взрыв, вследствие которого и обнаружился «золотой чемодан», произошёл ещё позавчера?

– Действительно… – пробормотал подполковник после долгой паузы глубокой сосредоточенности. – Чего они тогда там лазают до сих пор? Если, ты говоришь, двое неизвестных вынесли чемодан в неизвестном направлении… – неопределённо помахал он ладошкой в сторону двери. – Им бы в том же направлении и двигаться. А они… Так, говоришь, тему с вмешательством спецслужб мы закрываем как несостоятельную? – уточнил подполковник.

– Скорее как бесперспективную, – хмыкнул капитан Точилин.

– Ну да, конечно, – поспешно согласился Виктор Сергеевич. – Да и чемодан этот, раз уж пропал, то, пожалуй, – замялся начальник уголовного розыска, испытывая явное неудобство в кресле начальника. То ли от складок кожи на седалище кресла, то ли в переносном смысле. – То, наверное… – просительно глянул он на старшего опергруппы. – И?..

– Хрен с ним, – хладнокровно посоветовал старший. – У нас и без него хватает, чем заниматься.

– Вот именно! – воодушевился Виктор Сергеевич. – Покушение, вполне реальное покушение на господина Варге имело место?

– Имело, – подтвердил капитан Точилин. – Даже три. У магазина раз, у дома два, в доме, путем подрыва камина, – три, – выставил он соответственно три пальца. – А раскрыто только одно.

– Возле дома которое? – уточнил подполковник, приученный строптивым своим подчинённым сомневаться во всём, даже в том, что сам говорил. – Когда бомж стрелял бронебойно-зажигательной пулей в предателя «дела Ленина – Сталина»? Неудавшееся покушение?

– Чего не скажешь об остальных, – вздохнул Арсений. – Насколько они оказались эффективны, нам неизвестно.

– Опять ты… – сердито поежился Камышев.

– А что я? – посмотрел на него Арсений с выражением младенческой невинности. – Ни в магазине, ни в апартаментах Варге, ни в соседних квартирах ни трупа оного, слава богу, ни его самого, прости господи, обнаружено не было. И от похитителей, буде таковые имеются, нет ни слуху ни духу.

– Чёрт бы его побрал…

Виктор Сергеевич вынужден был признать: «Предмет для дальнейшего расследования налицо». И лицо подполковника полиции помрачнело.

Безответственные инсинуации, никак не связанные с реальностью

«Понятия не имеют, где находятся…» – перевёл на человеческий язык треск и писк металлоискателя боец МЧС, прижимая ладонью наушник.

– Что ж, похоже, надежды на группу майора Урусбекова никакой, – констатировал генерал ФСБ, отложив, в свою очередь, рацию, и принялся яростно помешивать соломинкой какое-то подобие мате в тыквенной чашке. – Терпеть не могу дела с архивной предысторией! – В сердцах бросил он соломинку и подпёр ладонью щеку.

– Пётр Андреевич, что будем говорить в Кремле? – спросил его адъютант, т. е., конечно, генерал-адъютант, затравленно оглядываясь в окружении ямайских торговцев коксом, ближневосточных поставщиков гашиша и среднеазиатских перевозчиков героина…

Именно так аналитики ФСБ некогда прочитали оперативную сводку по «Королеве Гондураса»: «Традиционные посетители заведения, – представители разных направлений молодежной субкультуры, в основном студенты Университета дружбы народов…» Оно и видно: крашеные мулатки в кожаных трусах и бюстье, голубые ирокезы…

Протоиндийские наряды хиппи, вынутые генералами ФСБ из забвенья молодости, смотрелись тут вполне. Сари с Ивановским рисунком, плетёные феньки и тряпичные торбы, парики в тысячу узбекских косичек, – будто только приехали ребята из Урюпинска, да не успели ещё разобраться как следует. Поди, и телеги ещё припаркованы у бара. И без понятия, что эпоха «детей цветов» закончилась полсотни лет как.

– В Кремле скажем, что проникнуть в тайник генерала Жужелицы не удалось, поскольку… – Пётр Андреевич порылся пластиковой соломинкой в листках мяты, подыскивая подходящие слова. Так, чтоб не очень пафосно вышло, а то в прошлый раз по прочтении рапорта о провале операции весь отдел наградили орденами «За мужество». Так неудобно было друг перед другом…

– Поскольку что? – не выдержал паузы адъютант.

– Потому что пали жертвой корпоративной неприязни со стороны ГРУ, – нашёл неожиданно генерал нужный образ.

Но нашёл он его не в чашке мате. Образ возник за витринным стеклом, на улице.

– Вот, кстати, и они, – кивнул генерал, прикрываясь ладонью.

За стеклом с надписью кондитерским пузатым шрифтом «Королева Гондураса» показался жёлтый потрепанный ЗИЛ – фургон газовой службы с компрессором на сцепке. Из распахнутых дверей на асфальт просыпались газовщики с волчьими повадками войсковой разведки, хоть и в оранжевых жилетах: «Мосгаз». Впрочем, зелёные пятна камуфляжного грима на лицах, зелёные банданы под строительными касками и замызганными подшлемниками, не оставляли места для сомнений. Не тратя времени на уговоры, «газовщики» разогнали зевак и прохожих лязгом газовых ключей и, размотав шланги, принялись методично долбить асфальт перфораторами. Двое из них, узнаваемо начальственного вида, несмотря на стёганые ватники, не сходящиеся на генеральских животах, вошли в «Королеву». По стеночке, не привлекая внимания зала, разом обернувшегося в их сторону, «газовщики» протиснулись к стойке.

– Что их там носит, как дерьмо в проруби?.. – недовольно проворчал один «газовщик», без слов заказывая рюмочку коньяку. – Пятизвездочного! – показал он пятернёй онемевшему от страха бармену.

– Потому и носит, что в канализации, – ещё более сварливо отозвался другой, задумался на секунду и обрисовал вокруг головы воображаемую треуголку: – «Наполеона!»

– И икру почернее, – не стал уже изображать нерест осетровых первый.

Посетители, очевидно, непривыкшие, чтобы работяги заказывали тут не то что стакан белой с кабачковой икрой, а коньяк с икрой чёрной, потянулись на выход…

– Да уж, остановись они хоть на час-полтора, давно уже выкопали бы, – вздохнул первый «газовщик», отзывавшийся на конспиративный шепот: «Товарищ подполковник».

– Значит, на группу майора Овен-Быковского надежды больше нет, – вынес вердикт второй «газовщик», отзывавшийся на «полковника», а значит, и более матёрый, и с пуговицами, не сходившимися не только на ватнике, но и на брезентовых штанах.

– Что будем говорить там, в Кремле, Кирилл Мефодьевич? – вполголоса спросил подполковник полковника. – Я слышал, кто-то уже нас… нагадил на наше дополнительное финансирование.

– Мало ли, может, просто слухи? – со слабой надеждой пожал плечами подполковник, но и сам поморщился.

Оба махнули рюмки с выдержанным коньяком, как спирт из фляги.

– Ей-богу, Мефодий Кириллович… – выдохнул в брезентовый рукав полковник. – Легче было сунуться в самую «Иракскую свободу» и поменять под носом у янки Хусейна на рядового Гельдыева, чем вот это.

– Шестьдесят лет никому не нужен был чёртов трофейный чемодан и, на тебе, приспичило, – поддакнул подполковник.

– Что ты хочешь, с Германией мы теперь рубахи-парни, – брезгливо скривился полковник. – А как-то не по-джентельменски ничего не оставить даме под подушкой наутро…

– Сплошная реституция, – процедил подполковник.

Может, он сказал и ещё что-то, но громкий хлопок на улице заглушил конец фразы, встряхнул коньяк в бокалах и заставил дребезжать витринные стекла. Оранжевые жилеты «Мосгаза» с профессиональным проворством залегли на асфальте.

– Опять твои газ нашли, – меланхолически заметил полковник, нюхая бутерброд с чёрной икрой.

– Или бомбят экспедицию конкурентов, – возразил подполковник. – По слухам, в коллекторе, кроме нашего, ещё спецназ СВР орудует.

– Кстати, о конкурентах, – вспомнил полковник, отложив чёрную икру как недостаточно чёрную. – Насчёт того, что в Кремле говорить. Скажем, что завладеть содержимым трофейного чемодана не дали конкуренты из СВР. Межведомственная несогласованность, корпоративное противостояние, всё такое. Кстати, вот и они, Иуды. – Полковник конспиративно прикрылся салфеткой, будто бы промокнуть лоб.

На стеклянных дверях бара забился в золотой лихорадке колокольчик, и в зал вошёл телефонист, если, конечно, верить надписи «Мостелеком» на ранце переносного пеленгатора. Игнорируя недоумённые взгляды посетителей, ещё оставшихся в баре, телефонист, запинаясь и возвращаясь, стал кружить с антенной между столиками. Бесцеремонно суя проволочную тарелку под ноги, он сосредоточенно прислушивался к земной тверди, прячущейся где-то под полом. Неслышно шевеля губами, переводил речи из неведомых глубин. И даже заглядывал под столешницы, чтобы рассмотреть подробности боди-арта на смуглых ляжках мулаток… Но тут его, как правило, одергивали «менеджеры среднего звена, прибывшие для улаживания досадного недоразумения, возникшего по вине тектонического разлома среднерусской континентальной плиты…» – так следовало понимать их твёрдо-виноватые улыбочки и незапоминающуюся наружность манекенов. Впрочем, «менеджеры» недолго привлекали всеобщее внимание. Присев по обе стороны мексиканского кактуса в кадушке, они дружно развернули газеты и совершенно растворились среди ликующих маргиналов.

– Что мне говорить в Кремле? – негромко спросил один читатель другого. – Как видите, на группу майора Шадоу надеяться более не приходится. Пропали, как в воду канули.

– У нас в таком случае ссылаются на межведомственную неразбериху, чего и вам желаю, – проворчал спрошенный.

– Не трудитесь. С этим у нас и без вас всё о, кей. Пропали так пропали. Спецназом больше, спецназом меньше. Но, боюсь, в свете вашей активности, наш собаковод захочет знать, какое дело Штатам до культурного наследия Европы?

– Как до культурного, то ни малейшего. Своей культуры девать некуда. Массовая… – Читатели дружно перевернули страницы газет. – Но то, что культурным наследием Европы, – продолжил первый, будто читая новый заголовок, – завладела и распоряжается инокультурная Россия? – значительно поднял он бровь.

– Чем не очередной повод для объявления новых санкций и даже общеевропейского крестового похода? – подумав, согласился второй. – То вам Гроб Господень отдай, то колыбель европейской цивилизации, вывезенную из Германии в порядке репараций. Что ж, – согласно кивнул он. – Пожалуй, такая мотивация очередного витка цивилизационного противостояния устроит в Кремле всех.

– Так потрудитесь как можно скорее сделать её предметной, – с трудом сдерживая раздражение, поторопил собеседника первый. – Где предмет? Где злополучный чемодан? Насколько я понимаю, ни мы, ни вы не можем себе позволить оставить избирателей накануне выборов в состоянии сонного благодушия.

– Да что вы уцепились за этот чемодан, как пассажир «Титаника»? – уже не скрывая раздражения, выглянул из-за своей газеты второй. – У вас кроме нас ещё Ближний Восток есть, ИГИЛ, Корея, иранские ракеты…

– На паровом двигателе? – яростно зашипел, в свою очередь, первый. – И так никто нам не верит после Иракской атомной бомбы по рецептам Ибн-Сины. Надо что-то совершенно новое и не такое разорительное, как ПРО… Так что, вы просто обязаны как можно скорее найти чемодан. В Белом доме весьма недовольны вашей нерасторопностью.

– Служу России, – буркнул его собеседник и, после некоторой паузы заявил решительно: – Но не могу. Как вы сами подметили, мешает межведомственная неразбериха. Например, ФСБ мешает. Вон, кстати, и они сами, – кивнул он в глубину зала.

– Где?!

– Вон, те две рыхлых девицы в балахонах хиппи и с косичками знатных хлопководов…

– Как будто с Вудстока только что приехали, – угрюмо прокомментировал первый, осторожно выглядывая поверх газеты.

– Это Пётр Андреевич из центра специального назначения ФСБ со своим адъютантом, – усмехнулся Гарольд.

– Что они тут делают?

– Думают, что в Кремле говорить…

Глава 25. Реальность у дома с химерами

– Тебе не показалось? – окликнула Арсения Аннушка, когда они уже спускались по лестнице в парадном подъезде.

– Показалось, – кивнул капитан Точилин, обматывая чёрной удавкой бесконечного шарфа шею.

– Что это вам там мерещится? – буркнул через плечо ст. лейтенант Кононов, шедший впереди.

– Что ни одна из спецслужб, науськанных своими ветеранами на поиски чемодана, непосредственно к взрыву никакого отношения не имеют, – разделяя длинноту фразы ступеньками лестницы, произнёс Арсений, чуть ли не по слогам. – Да и старички, пожалуй, ни сном ни духом.

– А чего же они тогда припёрлись? – по-прежнему не оборачиваясь, спросил Ильич.

– Известно чего, – уже по праву «товарища по несчастью», вставила Аннушка. – Прослышали, что помер генерал, расплакались на коленях у своих домработниц: «Не видать нам теперь золотого чемодана!» А те их утешили…

Даже Арсений остановился, пытаясь уловить женскую логику Анны. Но, само собой, разумеется, тщетно. Там, где включается женская логика, как известно, выключается всякая прочая.

– И как, по-твоему, – нахмурился он. – Домработницы хозяев утешили?

– Они им объяснили, что раз помер Фердинанд Фёдорович, значит, уже не нужен.

– Кому? – наморщил ленинский лоб и ст. лейтенант Владимир Ильич Кононов.

– Ефросинье, естественно, – даже удивилась девушка. – Иначе дала б она ему помереть, как же. А раз не только дала, – Аннушка интригующе понизила и без того низковатый голос и посмотрела на Арсения из сумрака неосвещённой лестницы, как «Грех» на картине Штука, – но ещё и помогла, в чем её подруги не сомневались, то не нужен стал.

– А не нужен, потому что чемодан нашёлся, – подхватив витиеватую нить её мысли, пробормотал Точилин. – «О, женщина, тебе коварство имя…»

– Начинаешь соображать, – польщённо одобрила Аннушка. – Вот они и заявились к ней всем дурдомом за своей долей сокровищ.

– Которые, без всякого смущения, отобрали у бедной женщины твои диггеры, – напомнил Арсений, чтобы сбить с Аннушки пафос леди Макбет.

– Знать бы ещё куда?.. – хмыкнул Владимир Ильич, мечтательно потирая щетину на подбородке.

– А вот это неважно! – снова остановившись, строго посмотрел на Ильича старший уполномоченный.

– Почему это? – ошарашенно отступил от него менее уполномоченный Кононов.

– Потому, что прямого отношения к делу «о покушении на президента банка “Красный Кредит” и его дальнейшем похищении» кража чемодана не имеет, – раздельно и внушительно произнёс Арсений. Теперь и Аннушка уставилась на него с недоумением. Тогда, смягчившись, капитан добавил доверительным тоном «предварительного сговора»: – В лучшем случае исчезновение «золотого чемодана» может стать предметом частного расследования.

– В самом лучшем! – охотно подхватила Аннушка, схватив капитана за концы чёрного шарфа. – В самом распрекрасном случае!

Она, казалось, готова была на радостях задушить Точилина его же шарфом. Так, что Арсений вынужден был схватить её за руки. Но как-то так получилось, что, вместо того, чтобы освободиться…

После минутной паузы Кононову не осталось ничего другого, как уточнить, заглянув попеременно в глаза одного и другого заговорщика.

– Я так понимаю, это всё в свободное от основных обязанностей время?

Ему не ответили. И в чёрных расширенных глазах, и в серых прищуренных, немел один и тот же вопрос, не заданный вслух; кричал один и тот же ответ, нетерпеливо ждавший вопроса.

– Спасибо за то, что в доле, – кивнул Ильич, не дождавшись адресованной ему части ответа. И вышел первым в дубовые двери подъезда. Вышел – и, вдруг остановившись, произнёс, точнее, торопливой скороговоркой процитировал старшего оперативно-розыскной группы: – В таком случае раз уж мы возвращаемся к делу «о покушении на президента банка “Красный Кредит”», то позвольте представить! Главный подозреваемый по этому делу.

– Где? – в один голос спросили, отрываясь наконец друг от друга, Точилин и Анна.

Кононов толкнул тяжёлую вторую половинку двери с резными филёнками и жестом, не лишённым театральности, представил:

– Некто Вовик! Преследуемый не самым оперативным членом нашей оперативной группы.

Арсений оттолкнул Ильича, не дожидаясь окончания конферанса.

Картина, представшая его взору, и впрямь была вполне достойной аплодисментов.

Метрах в двухстах от парадного, вниз по переулку штатный водитель опергруппы Фадей нёсся с натужным усердием паровоза, впервые набравшего пары после многолетнего простоя. Но не потому, что нёсся в гору, или сырыми оказались дрова, или потёк котёл – что казалось вполне правдоподобным, глядя на обильный пот на медном лбу Фадея, – а потому, что пончики, всё те же злосчастные пончики не позволяли набрать ему подобающие обороты. Как те, что уже отложились в жировых прослойках ниже поясницы, так и те, что он нёс в промасленном кульке, обхватив двумя руками, и панически боялся растерять в пылу погони. Так что его астматическому хрипу, периодически вырывавшемуся из горла: «Стой! Стрелять буду!» – не верила даже потенциальная мишень. «Чтобы стрелять, надо пончики бросить…» – понимала она.

То есть понимал тот самый Вовик-Володя, который уже убегал от оперативников. Тот самый, из-за которого Фадей получил по затылку. Тот самый, которого Мамука, изобретательный художник, послал куда подальше, не узнавая адрес. И тот самый, которого яростно разыскивали сослуживцы по ЧОПу «Грифон».

И потому от любителя пончиков водителя-полицейского Вовик, хоть тоже и гружённый пакетами соседнего продуктового супермаркета, убегал фривольной трусцой и с иронической улыбкой. Вдруг сползшей с лица, когда на его пути выросла фигура капитана Точилина – будто тень смерти упала ему под ноги с надгробия командора. С развевающимися крыльями чёрного реглана и вьющейся змеёй чёрного шарфа.

Вовик, подхватив пакеты в подмышках, метнулся было назад. Но там, остановившись наконец и прижимая промасленный кулёк к груди мясистым подбородком, рылся в заднем кармане джинсов Фадей в поисках пистолета.

А если направо…

«Гвоздей-то не пожалели!» – успел отметить Вовик, прежде чем полетел с хрустальным звоном и реберным хрустом сквозь витрину супермаркета «У Иваныча». Послал его туда злопамятный ботинок ст. лейтенанта Кононова, подбитый гвоздями с детдомовским шиком.

– Где ты его нашёл? – остановил Арсений водителя, готового ринуться в разгромленную витрину вслед за давним своим обидчиком. Столько натерпелся насмешек Фадей в прошлый раз, когда этот гад сбежал!

– Иду… пончики… вижу… гриль… – с лаконизмом удушья отрапортовал Фадей, не выпуская кулёк, всё ещё дымившийся паром.

– Понял. Его величество случай, – кивнул капитан Точилин, похлопав водителя по округлому плечу. – От лица командования тебе благодарность и поощрение.

– Какое? – на секунду перестал дышать Фадей.

– Остальные – твои, – щедро распорядился за старшего по званию ст. лейтенант Кононов и зачерпнул пяток жирных пончиков красными пальцами, торчавшими из обрезков перчаток.

– А? – возмутился было Фадей.

– А ты иди пока, пончики пожуй, мы тут сами, – оттёр его Ильич. – Тут не для слабых нервов. Это тебе не погони с перестрелками. Сейчас такое начнётся, что пончик в рот не полезет…

– И ты, наверное, иди, – посоветовал Арсений и Аннушке, заглядывая в пролом, образованный Вовиком в бастионе бумажных мешков и жестяных тур консервов. – Ильич прав. Эта часть расследования лишена всякой романтики.

– Почему? – подняла глаза девушка.

Точилин проникновенно заглянул в угольно-чёрные глаза и взял Аннушку за узкие плечи, упредив требовательный скачок тонкой брови.

– Кровь и пот… Нет, хуже, кровавая слизь, рефлекторная моча и дерьмо покаяния…

– Фу… – отпрянув, скривилась Аннушка. – Вы что, пытать его будете?

– Если понадобится, – вздохнул Арсений, очевидно, и сам подавленный размахом воображаемого маховика полицейского произвола, и утешил Анну вдогонку. – Я тебе потом позвоню, когда отмою кровавую слизь.

С чувством юмора у Аннушки оказалось всё в порядке.

– Не торопись. Проветрись как следует от покаяния…