Текст книги "Черное зеркало"

Автор книги: Юрий Волузнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

И бросил трубку.

Игорь отошел от телефона. Закурил. Вспомнив, что в нескольких полуопустошенных бутылках еще кое-что плескалось, налил себе стакан. Выпил. И, медленно расхаживая по квартире, стал напряженно думать.

Итак, приключения продолжаются. Снова надвигаются какие-то угрожающие события. Одно за другим, и с разных сторон. Опять надо отбрыкиваться от них, обороняться…

Но в том-то и дело, что обороняться начинало уже надоедать.

Игорь решительно направился к своему заветному тайничку и вытащил оттуда столь странным образом доставшийся ему на днях парабеллум. Кулаки кулаками, но в нынешней ситуации не помешает и кое-что более существенное. Тем более что на днях это уже сослужило добрую службу. Досадно было лишь то, что почти всю обойму он всадил в этот проклятый «джип».

Игорь отчетливо вспомнил, как один за другим гремели выстрелы. И как зеркальное лобовое стекло автомобиля пронизывалось черными слепыми дырками.

Он повертел пистолет в руке. Прицелился в свое отражение в зеркале. Затем подошел к окну и вынул обойму…

И непонимающе уставился на нее. Обойма была полна.

Не веря своим глазам, Игорь высыпал патроны на стол. С дробным стуком они упали на деревянную столешницу и раскатились в разные стороны, мерцая латунным блеском в свете хрустальной люстры. Совершенно целые, с неповрежденными капсюлями.

Это была какая-то мистика, потому что…

Потому что Игорь прекрасно помнил, как раскалывали воздух звуки оглушительных выстрелов. Видел яркие всплески пламени из горячего ствола… И в конце концов, он видел результат этих выстрелов!

И тем не менее эту сдвигающую набекрень мозги фантастическую реальность приходилось принимать как неопровержимый факт. Как своеобразный подарок случая или судьбы, не исключено, что и роковой…

Но как бы то ни было, в настоящую минуту это воспринималось как давно ожидаемое очко в пользу Игоря. Патроны, целые и невредимые, лежали на столе и были готовы к употреблению. А уж там – можно будет прикупить на толкучке.

Игорь вновь зарядил парабеллум и, почувствовав в руке приятную тяжесть боевого оружия, воспрянул духом…

К еще одному отрадному, а скорее, курьезному событию сегодняшнего вечера можно было отнести и неожиданное разоблачение тайны барабашки.

После генеральной уборки, произведенной Игорем при активном содействии доброй Нины Леонидовны, все пустые бутылки были составлены на кухне возле окна. И с наступлением вечера, следуя уже установившейся традиции, снова раздался знакомый стук в стекло. Но уже из кухни.

Игорь вошел туда, включил свет и огляделся, о чем-то уже смутно догадываясь. Вдруг снова резко стукнуло из угла с бутылками.

И тут рот Игоря непроизвольно растянулся в широкой понимающей улыбке. На стеклянных опустошенных пузырях лежала зачем-то завинченная пробкой, помятая двухлитровая пластиковая бутыль из-под фанты, которую он выцедил еще в тот незабываемый день, когда в первый раз приходил в себя после приключений в милиции. А затем поставил ее на подоконник в комнате и начисто забыл о ней, поскольку не мешалась под ногами и не мозолила глаза, будучи скрытой полузадернутой шторой. Очевидно, от вечернего перепада температур воздух внутри бутылки сжимался и разжимался, то еще сильнее сморщивая глубокую вмятину, то сглаживая ее. И пластмассовая бутыль громко щелкала при этом, издавая резкие звуки, неотличимо похожие на удары то ли птичьего клюва, то ли мелкого камешка, брошенного в оконное стекло…

Игорь погасил свет на кухне, подождал немного, затем открыл форточку и вышвырнул разоблаченного «барабашку» с высоты пятого этажа в зияющую пучину темного двора-колодца. На авось. Если кому и трахнет по голове, подумалось ему, то не насмерть. Постоял у окна.

Было слышно, как с каким-то отдаленным веселым грохотом ударилась и застучала, катясь по асфальту, большая пластмассовая бутылка. Из глубины двора пронесся мимо окна испуганный женский вскрик. Кто-то громко ругнулся пару раз. И все стихло.

На душе немного полегчало.

Игорь вошел в комнату, врубил телевизор и стал смотреть давно уже начавшийся какой-то старый советский фильм. А когда тот закончился – все остальное подряд, переключая каналы по мере окончания их работы.

После того как телевизор нетерпеливо запикал, требуя себя выключить, Игорь исполнил его просьбу. Затем вывернул до конца ручку радиотранслятора на кухне, чтобы встать пораньше, и пошел спать.

Воскресенье кончилось.

Глава 8

Радио он не услышал и проснулся лишь в то время, когда начали передавать сводку происшествий за минувшие двое суток. О случае с Серегой даже не упомянули.

Но поразило другое. Буквально перед самым пробуждением, среди переплетающихся видений неспокойного сна он совершенно отчетливо увидел ЭТУ РУКУ.

Белая, изящная, с длинными красивыми пальцами, она с каким-то неведомым эстетическим наслаждением, бережно, цветок к цветку, создавала роскошное убранство последнего наряда уходящей в небытие Ларисы. И неприятным контрастом выделялся на этой прекрасной руке глубокий уродливый шрам, словно от ожога, на какое-то мгновение показавшийся из-под случайно задравшегося рукава…

Эту же руку, или, точнее, эти же руки Игорь совсем недавно уже видел в просмотренном любительском видеофильме. Они бережно держали разрисованную керамическую чашу с каким-то, вероятно наркотическим, пойлом…

Возможно, он ошибался. Возможно, это были руки совершенно другого человека. Но сходство этих рук было поразительным. И особенно – уродливого шрама, случайно замеченного в крематории, с точно таким же, увиденным на видеокассете.

Игорь напряженно вспоминал, кто именно в день кремации незадолго до начала церемонии прошел в зал, чтобы украсить цветами Ларисин гроб. И наконец вспомнил.

Во-первых, он сам. Во-вторых – еще трое из провожавших. Две личности ему были знакомы. Но Игорю и в голову не могло прийти заподозрить их в каких бы то ни было зверствах. Третью, красивую пожилую даму, одну из каких-то дальних родственниц Ларисы, он вообще видел впервые. Но строгий взгляд и исполненная собственного достоинства осанка, а также совершенно удивительные в своей неординарности черты и выражение лица, делающие ее похожей на знатную даму екатерининских времен, никак не согласовывались с кадрами видеофильма…

Теперь самым первоочередным делом было как можно быстрее связаться с Барином. Пересмотреть фильм и окончательно убедиться в правоте своей догадки.

Но кто же из этих троих?

А вот это как раз и предстояло узнать через Барина. Точнее, благодаря его давнишним связям. И в том числе там, где имеются досье на многих из числа сомнительных с точки зрения закона граждан.

Может быть, после проверки имен этих пусть даже трижды на вид благопристойных и не вызывающих, подозрения знакомых, появится хоть какая-нибудь зацепка…

Игорь поспешил на работу.

Спустился во двор. Задумавшись, почти автоматически подошел к своей машине. Нажал на пульт блокировки сигнализации. «Восьмерка» приветственно пискнула в ответ.

Привычным движением Игорь уже протянул руку к дверце – и тут же отдернул ее.

Словно чья-то невидимая рука цепко схватила его за запястье. И громкий предостерегающий голос пронзил его внутренний слух.

«Не подходи!» – приказал он.

Игорь отпрянул от машины. Со страхом посмотрел на нее.

Действительно, если уж столько сюрпризов связано с ней, то не исключено, что теперь его поджидает еще один. В виде бомбы, готовой взорваться и разнести его в клочья, подведя конечный итог этой своеобразной охоты за ним.

Чьей охоты? Неужели того недоношенного сопливого абрека, которому он с таким удовольствием набил морду в парадняке?..

Игорь вышел из двора и пошел к метро.

Проклиная все на свете, Игорь наконец добрался до редакции. Проходя вдоль коридора, сунулся было к ребятам, но там было заперто. Поднялся наверх. В холле за машинкой было пусто, дверь в кабинет Барина неплотно прикрыта. Оттуда доносилось какое-то невнятное мычание. Опасаясь встревожить неразлучную парочку, он постучал.

– Чего ломишься! Открыто! – раздалось из кабинета.

Игорь вошел.

Барин сидел мрачнее тучи, с наполовину опорожненной бутылкой коньяка и пустым стаканом.

– А, Игорек… Ну садись… Зря пришел. Кончилась газета. Хватит баловством заниматься… Эдьку и Петьку домой отправил. Зеленых отстегнул на первое время. А там посмотрим… Подыщу им что-нибудь… А вот Сереги нет… И Маришки тоже нет… Ничего не хочу больше. В лес уйду. В сторожке жить буду…

Игорь сел на стул. Облокотился на край стола, подперев рукой подбородок.

– Это меня должны были…

– Догадываюсь. – Барин наполнил стакан. – Будешь?

– Можно. Колеса мои, кажется, накрылись. К тачке теперь без миноискателя и подходить опасно… Так что…

Барин достал из стола второй стакан, налил коньяку доверху, поставил перед Игорем. Выложил на стол пакет с крекерами.

– Извини, больше ничего нет.

Выплеснул свою порцию в глотку. Закурил «беломорину».

– Семье Серегиной помочь надо… Жена в истерике. Так что ты к ней не суйся со своими соболезнованиями… Загрызет. Тебя во всем винит. И девку эту… Найду, говорит, разорву на кусочки…

Барин тяжело вздохнул.

– И Маришка куда-то запропастилась, – глухо продолжал он. – Как вчера утром разбежались, так и с концами… Домой звонил – никто не подходит. На тачке приезжал, в дверь звонил, стучал – тихо… Я ж ломать-то не буду… И здесь ее нет. Боюсь я за нее что-то… в свете нынешних наших с тобой передряг…

– Не переживай, Кириллыч. Найдется. Может, к подруге какой ушла. Или у родителей…

– Ну что ты меня учишь! – огрызнулся Барин. – А то я сам не понимаю!.. Звонил. Всех обзвонил. Нету. Как в воду канула… Ну верно, что всего-то ничего – сутки какие-то… А все равно. Где-то она должна быть эти сутки!.. Мне без нее никак. Понимаешь, Игорек, она же для меня… Отдушина в этой проклятой жизни. Она мне дороже, чем даже Катька… – Барин как-то жалобно всхлипнул. – Вот сижу здесь как старый дурак, с самого утра жду. Вдруг объявится…

Игорь медленными глотками отпивал из стакана. Курил.

– А что? С газетой – все? Накрылось? – удрученно спросил он.

– Ну ее. Надоело. Расход один… – махнул рукой Барин. Затем помолчал немного и спросил, искоса глянув на Игоря: – Ты лес любишь?

– Естественно, – усмехнулся тот. – Особенно сейчас. Когда обложили со всех сторон, как волка какого… Слинять бы куда, где, кроме деревьев, ни души… Несмотря на эту идиотскую подписку о невыезде…

– Это ты хорошо мыслишь. В струю, – кивнул Барин. Повертел в руках пустой стакан, налил еще. Добавил Игорю. – Так вот. Мне там человек нужен, на которого я мог бы положиться… Ну, «ни души» я тебе не гарантирую, потому что придется с мужиками дело иметь, а вот деревьев – сколько угодно. Там и лесопилка поблизости, и пилорама… Твое дело – приглядеть да проследить, чтобы мужики лес налево не гнали да грузили бы то, что надо, а не прутья гнилые… У меня скоро выгодный заказчик вырисовывается. Швед. А они дерьмо всякое не берут… Так что принимай, так сказать, бразды… Изба там есть. Добротная, теплая. Бабеху какую-нибудь найдешь себе из местных… Пусть хозяйством занимается. А я наезжать буду в гости к тебе. Водку пить будем на природе да рыбу удить. На хрен этот Питер сдался! Одни неприятности…

– А где это? – поинтересовался Игорь.

– Далеко. В сторону Лодейного Поля. Места там – зашибись! Экологически чистые. Грибов, ягод – полно!

– Какие ж сейчас грибы, – хмыкнул Игорь.

– Ну не сейчас, конечно… Если ты там обустроишься, так и век проживешь. Никакими пряниками тебя в город не заманишь!.. Ну как?

– Идет. Согласен… А то тут мне уже со всех сторон то нарами угрожают, то на жизнь покушаются… Черт знает что такое!..

– Правильно в народе говорят, что от сумы да от тюрьмы не зарекайся, – глубокомысленно произнес Барин. – И сам порой не знаешь, откуда что на тебя свалится… Вроде и мужик-то ты безобидный, а вот надо же!.. Все одно к одному…

Игорь усмехнулся. Отпил большой глоток коньяка. Сунул в рот крекерину.

– Перекантуюсь пока. А там видно будет… – приняв окончательное решение, кивнул он.

– Я тебя уверяю, что тебя оттуда палкой не вышибешь! – оживился Барин. – Сам бы с тобой уехал, да дела не пускают. – Затем посмотрел Игорю прямо в глаза и заявил: – Вот сейчас и поезжай. Нечего кота за хвост тянуть и лишний раз всяким сволочам глаза мозолить, пока на самом деле не достали. Юрик знает, куда ехать. Он тебя и отвезет. И наплюй на все. Даже домой не заходи…

– Сегодня не могу, – с досадой отозвался Игорь. – Завтра урну хоронить…

– Ах да… Совсем из памяти вылетело… – Барин замешкался. – Ну тогда завтра вечером. С Юриком и поедете. Я бумагу кому надо чиркну. Там у меня договоренность с лесником есть, так что рекомендательное письмо, так сказать, тебе, чтобы он все показал да рассказал что и как… Ну а если Маришка объявится, то все вместе поедем. От себя ее теперь ни на шаг не отпущу.

– А когда жена приезжает? – спросил Игорь.

– Грозилась в четверг-пятницу… А что?

– Да так просто…

– Да, ты прав, – подумав, произнес Барин. – Мне не разорваться, а Маринку как-то надо пасти, кабы чего не случилось…

Игорь понял, что наконец настало подходящее время поделиться своими подозрениями.

– Я, Кириллыч, хотел бы по поводу той кассеты пару слов сказать… – заикнулся он.

– Да провались она к черту! – взорвался Барин. – Нутром чую, что все из-за нее! Знать бы, кому отдать, – пускай забирал бы!.. Лишняя головная боль. Хватит, наелись сенсациями! По уши обожрались!.. Забери ее к чертовой матери, и чтоб я больше не слышал о ней! Поставь дома на полку. Может, на счастье, кто-нибудь из этих призраков снова явится. Найдет ее и отвяжется от нас…

Барин подошел к видеомагнитофону, сунулся в него. И испуганно уставился в пустой кассетник. Повернулся к Игорю.

Тот все понял.

– Игорь! Гадом буду! – треснул себя в грудь Барин. – Здесь она была! Всю дорогу! С того самого дня, когда ты ее приволок… – Он подскочил к сейфу, перерыл его. Залез в стол, зарылся в ворох бумаг, распахнул дверцы тумб… – Ищи, Игорь, ищи! Может, я чего не заметил. Не обращай на меня внимания, – погрузившись в стенной шкаф, кряхтел из него Барин.

Они перерыли весь кабинет. Выскочили в холл, залезли в стол к Марине, перевернули и перешебуршили все, что было возможно. Затем вернулись в кабинет.

Совершенно взмокший и взъерошенный Барин поспешно отвернул голову второй бутылке, налил по полному стакану…

Затем они долго курили и напряженно молчали.

– Вот уж действительно, если не повезет, так на родной сестре триппер поймаешь… – задумчиво произнес наконец Барин. – И заварил же ты кашу, Игорь Анатольевич… Во что же это мы с тобой вляпались?..

– Троих проверить надо, Кириллыч… – отозвался Игорь. – Из тех, кто в крематории присутствовал.

– А что это даст?

– Может быть, и ничего. А возможно, кого-то мы с тобой видели на кассете… Я как раз хотел еще раз посмотреть этот фильм, чтобы убедиться в своей догадке. Но раз кассеты нет…

– Ума не приложу, кто мог знать, что она тут находится… Мало того, но еще и взять незаметно… – размышлял Барин. – Маришка?.. Исключено. Ирка-уборщица?.. Так ей-то зачем?.. Мать-одиночка заторканная… Юрик?.. Так у него и ума не хватит на это…

– И тем не менее…

– Вот именно – тем не менее… Ну ладно… Рассказывай, что ты там в крематории увидел. Помозгуем вместе.

Игорь во всех подробностях изложил Барину ход своих умозаключений.

– Так ты что, до сих пор и не вспомнил, чья именно это была рука? – недовольно поморщился тот.

– Нет. Как-то сначала ни к чему было. Так, просто в мозгу что-то возникло неопределенное. Какая-то смутная ассоциация с чем-то. А потом, дома, и вообще забылось. Только сегодня утром осенило… Жаль, Серега погиб. И сумка его с видеокамерой пропала… Так хотя бы по одежде узнать можно было бы. По тому рукаву, что задрался…

– Серегу и без этого жаль… – вздохнул Барин. – Ну что ж, поклонюсь Сеньке, корешу моему давнему… В органах до сих пор торчит… Какие, говоришь, фамилии?.

– Две знаю точно, а что до третьей, то в первый раз эту бабу вижу.

– Ничего, узнаем и третью…

– Не мешало бы и Людкой поинтересоваться… Той, которая с Серегой была…

– А я разве тебе не говорил? – удивился Барин. – Прости. Забыл, значит… Она ни при чем… Ее менты уже трясли. Рассказывает, что, когда они с Серегой подошли к твоей тачке, дверь сама собой распахнулась. Ей в морду – из баллона. И пока прочихивалась, выстрелы слышала. А потом ее с ног сбили и удрали. Кто именно – ничего не видела и ничего не помнит. Когда очнулась, видит – Серега мертвый лежит. Хотела к нам вернуться – да от потрясения всю память отшибло. И парадную, и квартиру, где была, – все напрочь забыла. Перетрусила – и домой. Там и сидела не вылезая, пока ее не вычислили…

– Ясно…

– Ничего, Игорек. С Божьей помощью отмахаемся… – заключил Барин. Налил Игорю на посошок. – Ты особо по улицам не болтайся. Завтра после кладбища схоронись где-нибудь, а вечером – сюда. Все более подробно обговорим… Кстати, наш шифр помнишь? – вдруг встрепенулся и шепотом спросил он.

– Конечно.

– Ну так имей в виду… – Он приложил палец к губам, обвел взглядом стены. Игорь кивнул и улыбнулся его неожиданной осторожности. И, пожав протянутую руку, вышел из кабинета.

Выйдя из Баринова офиса, Игорь постоял на тротуаре. Огляделся по сторонам и, несмотря на убедительные доводы не мелькать на людях, решил побродить по городу, поскольку, привыкнув к сиденью автомобиля, давно уже забыл те времена, когда запросто гулял пешком.

Что толку прятаться? Какой в этом смысл? Да и где, собственно? Дома, что ли?.. Опаснее, чем собственный дом, места в городе не найдешь. К матери?.. Не хватало еще на них беду навести!..

Он вышел на Невский и, смешавшись с многоликой и разноязычной толпой, побрел в сторону Невы. Миновал сквер, в центре которого на высоком постаменте, окруженная сонмом верных сподвижников, гордо стояла великая немка, покосился в ее сторону, снова вспомнил незнакомую даму на похоронах и отвернулся.

Проследовал вдоль бесконечно реставрируемого фасада Гостиного двора, с любопытством потолкался у небезызвестной «стены плача», купил пару газеток различных политических ориентаций и направился дальше.

Перейдя по Дворцовому мосту на стрелку Васильевского острова и оказавшись возле Военно-морского музея, он остановился. И, завидев скамейки в сквере напротив, решил посидеть и не спеша перекурить.

От моста к мосту двигались навстречу друг другу автомашины и троллейбусы в нескончаемом потоке. Игорь постоял некоторое время и убедился в том, что перебраться на другую сторону – дело весьма проблематичное. Тут было необходимо дьявольское терпение и мгновенная реакция, так как на этом небольшом участке машины буквально сходили с ума, выжимая предельную скорость, словно на какой-нибудь штатовской скоростной магистрали.

С большим трудом Игорь добрался наконец до середины и остановился, зажатый между двумя мчащимися в разные стороны вереницами автомобилей. Казалось, перейти Биржевую площадь не было никакой возможности. Машины неслись мимо него сплошной шуршащей лавиной. И пока Игорь надеялся, что их движение прервется перед красным сигналом на Дворцовом мосту, – за, казалось бы, иссякающим потоком впритык к этому потоку неслась, но уже с Университетской набережной, новая орда сверкающей сволочи, старавшейся проскочить стрелку и успеть на зеленый у Биржевого… Автомобили вплотную окружили его и с какой-то рычащей, звериной радостью издевались над ним.

– Да чтоб их всех повзрывал кто-нибудь! – шипел Игорь, с нетерпеливой яростью глядя на бесконечное мелькание кузовов.

Бросив на произвол судьбы любимую «восьмерку» и оказавшись на своих двоих, он теперь начинал понимать состояние тех пешеходов, нещадно материмых им в свое время, которые неожиданно срывались с места и скакали перед машиной, рискуя собственной головой…

Наконец, улучив какое-то мгновение, он проскользнул сквозь звенья бесконечной цепи и оказался в раскинувшемся большим полукругом сквере с Ростральными колоннами по сторонам. Вырвавшись из автомобильной западни, он с облегчением присел на скамейку и закурил.

По дорожке, громко галдя, бродила пестрая группа цыганок со своим выводком. Одна из них, молодая и шустрая, свернула к Игорю.

– Молодой, красивый! – нахально затараторила она. – Дай погадаю. Все, как есть, тебе расскажу!..

Игорь медленно поднял голову. Посмотрел в ее черные глаза.

Неизвестно что вдруг увидев такого особенного в его взгляде, цыганка резко осеклась, словно наткнулась на что-то. Улыбка сошла с ее лица.

Из группы выскочила, метнулась к ней старая толстая гитана, схватила за руку и потащила ее за собой, что-то испуганно бормоча на своем языке и мельком бросая в сторону Игоря странные взгляды. Молодая оглянулась в ужасе и быстро перекрестилась…

На Петроградской он бесцельно бродил по бесконечным лабиринтам улиц, иногда заходя в магазины и равнодушно озирая прогибающиеся от изобилия всевозможного импорта полки. Попутно остограммился на Большом проспекте.

Надумал было зайти в «Молнию», но вместо дверей кассы уперся взглядом в свежевыкрашенную стену и увидел, что его любимый прежде кинотеатр оказался уже вовсе и не кинотеатром… Точно так же и с юности знакомая забегаловка на Большом, наискосок от «Молнии», тоже исчезла…

Игорь обиделся и свернул в какой-то переулок.

Пройдя несколько кварталов, он оказался на незнакомой улице, и возле серенькой неприметной двери его взгляд внезапно остановила вывеска. Это была одна из многочисленных гадальных контор, тут и там то появляющихся, то неизвестно куда и в каком пространственном или временном измерении исчезающих.

Игорь не обратил бы на нее никакого внимания и в другое время безразлично прошел бы мимо, но дело было в том, что название этой конторы в их телефонной книге было обведено зеленым фломастером.

«Любопытно, – подумал он. – Посмотреть, что ли, что там такого интересного Лариска нашла?»

Он толкнул дверь. Звенькнул мелодичный колокольчик. Игорь вошел и тотчас почувствовал себя пронизываемым насквозь сотнями невидимых глаз.

Из-за стола приподнялась неприметная тень, неопределенного возраста и пола.

– Что вас привело к нам? – прошелестела она, не отвечая на приветствие.

– Да вот, своей дальнейшей судьбой вдруг заинтересовался, – с деланной небрежностью усмехнулся Игорь, неприятно в то же время поеживаясь. – Какие-то дела странные начались…

– Понимаю. Я доложу о вас.

Тень вышла из-за стола и направилась к черным портьерам у боковой стены, тяжелыми складками спадающим до самого пола. Приотворила скрытую черными занавесями дверь и бесцветным голосом произнесла нечто монотонное и нечленораздельное.

Затем, придерживая штору, молча пригласила Игоря.

Он вошел в маленькую, без окон, квадратную комнатенку, почти совершенно пустую, обитую зеленым бархатом. И остановился, неуверенно глядя перед собой.

В углу комнаты, наполненной каким-то дрожащим, мерцающим светом, стоял темно-вишневый полированный стол с причудливо резными ножками. На нем ярко горела оранжевая свеча, вставленная в тускло сияющий бронзовый подсвечник.

За столом, устремив свой взгляд в лицо Игоря, сидела миниатюрная брюнеточка. Оттененные густой черной бахромой длинных ресниц, большие бездонно-темные глаза пронзили, мгновенно как бы прочитали его, словно выпили из его мозга всю накопленную за многие годы информацию, и едва уловимые таинственные искорки проскочили в них. Мягкая, нежно-розовая улыбка полных полуоткрытых губ приветливо осветила красивое лицо.

Игорь с трудом оторвался от ее пронизывающих глаз и буквально впился взглядом в эти губы.

– Я… к вам?.. – запнулся он. – Здравствуйте…

– Добрый день. Садитесь, пожалуйста, – проворковала брюнеточка.

Игорь сел напротив нее и приготовился к рассказу. Или расспросу…

– Меня зовут Игорем… – начал он.

– Все. Достаточно, – улыбнулась она. – Не продолжайте. Паспортные данные мне не нужны. Я уже все про вас знаю…

– От Ларисы?.. – непроизвольно выскочило у Игоря, пораженного какой-то внезапной догадкой.

– Простите, – вдруг строго произнесла гадалка. – Вас это не должно интересовать. Как говорится, номина одиоза сунт – имена нежелательны… Вы пришли не с этим вопросом.

– Вы правы, – смутился Игорь. – Меня другое волнует. Хочу понять, что происходит вокруг меня… Черт знает!..

– Стоп! – испуганно прервала его брюнеточка. – Этого имени ни в коем случае нельзя произносить. Тем более вам… Мне все ясно.

Она встала из-за стола. Вышла на середину комнаты:

– Посидите здесь пока. Буквально несколько минут. Я скоро вернусь. А пока будете один, постарайтесь сосредоточиться на том, что вас тревожит.

– Хорошо…

Игорь недоуменно огляделся – в комнате никого не было.

И это было поразительно еще и тем, что он всего лишь моргнул пару раз. А она даже и шага не ступила!.. Что за фокус!..

И тем не менее он сидел совершенно один в этой темно-зеленой комнатушке, без единого окна и малейшего намека на дверь, в которую он только что вошел… Странная комната, странная особа, не позволившая ему даже толком изложить суть дела, постоянно затыкавшая ему рот, будто все это для нее не имело никакого значения…

И зачем его понесло сюда?

Игорь встал со стула и принялся расхаживать по комнате. Осмотрел стены. Бархат прилегал плотно. Витиеватый орнамент рисунка в точности совпадал по линиям узоров. И не было даже малейшего намека на то, что какое-то место где-то незаметно прорезано, чтобы создать иллюзию целостности и вместе с тем замаскировать потайной выход. Игорь даже рукой провел по стенам во всех направлениях. Но так ничего и не смог обнаружить.

Возникло подозрение о раздвижных дверях. Но, во-первых, он отчетливо помнил, что дверь именно распахнулась, когда он входил, а не раздвинулась. А затем бесшумно за ним затворилась. Во-вторых, в углах комнаты также не было никаких щелей и бархат был натянут сплошным полотнищем по всему периметру комнаты.

Стол гадалки находился на прежнем месте.

У Игоря вдруг возникло желание заглянуть в этот стол, но он был почему-то убежден, что внутри ничего не было. Как ничего больше не было в этой глухой, как полый куб, комнате, кроме двух черного дерева стульев и сияющего темно-вишневой полировкой стола с бронзовым подсвечником посредине и свечой… почему-то медленно гаснущей. Трепетный огонек грозил вот-вот оторваться от черного скрюченного фитилька…

В комнате заметно потемнело. Невидимый источник дрожащего рассеянного света, казалось, тоже угасал. Темно-зеленый бархат, окружающий Игоря со всех сторон, постепенно чернел, впитывая в себя или высасывая из помещения последние всполохи света…

Игорь никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас, в этом непонятно как замкнутом месте, во все более сгущающемся мраке, его начинали одолевать некие сомнения и тревожные чувства. И тем не менее, как человек критического склада ума, он упорно не желал объяснять все происходящее какими-то чудесами и был уверен, что разгадка не заставит себя ждать.

И, естественно, она существует, раз он как-то все-таки вошел в эту комнату. Общался с миловидной брюнеткой, которая ненадолго вышла. Пока неизвестно, как. Но в конце концов, ведь вышла же! А не ионизировалась, как сахарный песок в стакане чая!..

– Вы почти правы, – сказала она.

Игорь резко обернулся. Свеча вновь ярко вспыхнула.

Маленькая брюнеточка стояла сзади и, печально улыбаясь, смотрела на него своими большими бездонными глазами.

– К сожалению, вам необходимо срочно уходить, – произнесла она. – Над вашей головой собрались густые темные тучи, угрожающие вам и тем, кто рядом с вами. Вы случайно оказались в центре столкновения враждебных друг другу сил, которые борются между собой. Пока что это происходит на высшем уровне, но эхо их борьбы отражается здесь, и стрелы, не достигшие Цели, падают, поражая живущих на земле. Почти так же, как ни в чем не повинные пассажиры авиалайнера порой гибнут от взорвавшейся бомбы, предназначенной какой-то одной жертве… В вашем гороскопе Лилит в соединении с Луной находятся в кульминации, и транзитная Черная Луна, трижды обойдя зодиакальный круг, вновь оказалась в соединении с этим недобрым аспектом. На него угрожающе надвигается оппозиция с Асцедентом. Вам сейчас двадцать восемь лет, я знаю это…

Игорь невольно поежился, услышав точное определение его возраста. Гадалка между тем продолжала:

– Кроме того, это тройное соединение находится в квадратуре с Нептуном, который, в свою очередь, стоит в оппозиции к Солнцу в вашем натальном гороскопе. Соединение Марса с Плутоном, подавляя Венеру, находящуюся в знаке Скорпиона, наносит удары по четвертому дому, а также угрожает седьмому. Под ударом Сатурна оказывается и восьмой дом. Прогрессирующая Медиум Кёли подошла к куспиду двенадцатого дома, а Нептун, находящийся в этом же доме, хотя и оскверняется аспектами Черной Луны, находится в экзальтации и окутывает вас неведомой тайной. Опасайтесь Рака с восходящим Ураном. И особенно бойтесь Тельца. Я знаю, вы ищете его. Но вам ни в коем случае не следует этого делать. Оставьте эти попытки. При встрече с ним вы погибнете… Я понимаю, что непосвященному невозможно выделить из сказанного мною что-то определенное. Но, к сожалению, это все, что мне позволено сказать вам. На земном уровне вы должны уяснить себе только одно – спасайтесь. Уходите… Вам сегодня был указан путь.

Игорь вспомнил о предложении Барина.

– Прислушайтесь к этому совету, – продолжала брюнетка. – Он может спасти вас, если вы оставите свои рискованные поиски… Бросьте все. Не берите с собой ничего из вашего дома. Это может притянуть к вам новые беды… Завтра утром вы будете вынуждены совершить нечто странное. Но пусть это вас не беспокоит. Это чужие проблемы… Прислушайтесь к себе…

Гадалка замолчала.

– Но при чем здесь планеты? – засомневался Игорь. – Я никогда не придавал значения подобным пустякам. Они же находятся за миллиарды километров от нас. Что же такого они могут? Каким образом?..

– Это не пустяки, – укоризненно произнесла брюнеточка. – Мы с вами – такие же частицы вселенной, как и они. Как и все, что окружает нас. Мы – единое целое, единый организм мироздания. Все находящееся вокруг так или иначе воздействует друг на друга, корректирует и направляет течение жизни… Когда человек рождается, в его мозгу, в его глубинной сущности, словно на фотографической пленке во время съемки, отпечатывается вся существующая в это мгновение картина мира, которая служит в дальнейшей жизни его индивидуальным, скажем так, компьютерным кодом. И в дальнейшем любые события, любые положения планет в данном случае так или иначе влияют на судьбу человека, приводя в резонанс те или иные клетки его организма, мозга, его души, взаимодействуя с этим изначальным кодом… Словно некий невидимый и непостижимый музыкант, нажимающий определенную клавишу фортепиано либо перебирающий многочисленные струны звучащей по его желанию арфы… Вы никогда не обращали внимания, что рисунок компьютерного кода в некотором смысле схож с клавиатурой рояля или струнами арфы?.. И фортепиано, и арфа – это вы. А звуки, наполняющие необъятный концертный зал мироздания, – это ваша жизнь…