Текст книги "О маленьких рыбаках и больших рыбах"

Автор книги: Юрий Цеханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Книга

I

На другой день я подошел к окну, где стояли мои банки, и обрадовался. Вода в них, действительно, отстоялась и была совершенно прозрачная. Но чуть только я слегка пошевелил карандашом воду в одной из банок, как клубы мути поднялись со дна. Стало ясно, что если посадить в банку хотя бы одну только маленькую, но бойкую козявку, она через пять минут взмутит всю воду.

Эх, думаю, даже и такого-то аквариума мы не сумели сделать. Нет, надо нам еще учиться да учиться.

Скоро пришел Федя, Мы с ним позавтракали и около полудня пошли смотреть аквариум.

Домик, в котором жил Семен Васильевич, был небольшой, еще совсем новый, украшенный затейливой резьбой. И всюду вокруг него в изобилии росли цветы и всякая зелень. И на окнах в горшках и ящиках, и в палисаднике на клумбах были цветы, и по стенам они вились на протянутых веревочках. А когда мы вошли во двор, то и здесь увидели затейливо разбитый цветник.

Мы поднялись на широкое крыльцо, тоже сплошь уставленное цветами. Вошли в полутемные сени и чуть-чуть было не натолкнулись на низенькую, но очень толстую старушку.

Всмотревшись маленькими заплывшими глазками в наши лица, она сказала певуче:

– Проходите, милые, в комнаты, что ж вы тут стоите. Сенечка говорил мне, что ждет гостей. А я сейчас его покличу, на огороде он копается.

Мы с Федей вошли в большую, светлую переднюю. А старушка вышла на крыльцо и закричала своим певучим голосом:

– Сенечка! Сеня! Иди-и! Гости пришли!

Покричав, старушка провела нас прямо в комнату, где находился аквариум. Комната была большая и светлая. Как и во всем доме, в ней было так много цветов, что из-за них не было видно и мебели. В глубине ее на специальном столике, полускрытый цветами, стоял аквариум. Большой, больше аршина в длину, аквариум до краев был наполнен совершенно чистой прозрачной водой. Среди путаницы зеленых стеблей с просвечивающими листочками бойко плавали изумительно пестрые, яркой радужной расцветки мелкие рыбки с изумительно яркими плавниками, необычайно причудливой формы. Одни гонялись друг за дружкой по всему аквариуму, другие лениво ползали по дну, третьи, как пестрые птички, как будто сидели на ветвях подводных растений.

Но больше всего меня заинтересовал устроенный в аквариуме двухъярусный грот из окатанных водою гладких камешков и раковин. На верхушке его из кончика тонкой трубки бил фонтанчик. Струйка падала на камешки и, чуть слышно журча, ручейком стекала в аквариум. Кроме рыбок, которых было больше десятка, я заметил в аквариуме двух-трех ракушек прудовиков, плававших по поверхности воды, да несколько катушек, прикрепившихся к стенкам аквариума. Вероятно, они и здесь, как в банках у Тараканщика, очищали стекло.

Рассмотрев все это, я перевел дух и взглянул на Федю. Вижу, и ему аквариум понравился: щеки у него раскраснелись и глаза из-под длинных ресниц блестят.

В это время в передней послышались шаги, и мужской басистый голос сказал:

– Мать, дай же мне помыться!

Старушка быстро-быстро засеменила из комнаты. Вообще, несмотря на свою тучность, она двигалась очень проворно.

Мы остались одни.

– Вот смотри, – сказал я Феде, – рыбки по песку ползают, а мути не поднимают. В наших банках сейчас бы всю воду замутили. Почему это?

– Не знаю, Шурик, спросим вот… А рыбки-то какие красивые!

– А фонтанчик? Тебе он нравится? Красиво ведь?..

Не успели мы с Федей и поговорить об аквариуме, как в комнату вошел сам Семен Васильевич – высокий, не старый еще человек, с блестящими белыми зубами, но с совершенно лысой головой и весь бритый, без усов и без бороды. Такие лица до революции редко попадались, тогда взрослые мужчины обязательно носили усы и бороду или, по крайней мере, одни усы.

Семен Васильевич поздоровался с нами и спрашивает густым басом:

– Ну, что? Понравилось? Это же моя игрушка! – а сам улыбается самодовольно и белые свои зубы показывает.

– Понравилось, очень. А как эти рыбки называются?

– Это же макроподы! – сказал Семен Васильевич и поглядел на нас с гордостью. Но заметив, что это название ничего нам не говорит, пояснил: – Китайская рыбка. Водится в Китае, в канавках на рисовых полях. Рис же на болотах сеют.

– А как она к вам попала?

– К нам их привозят из Германии. А я их купил в Москве. Года два-три тому назад был в Москве и купил парочку. Привез да и развел у себя. Они же у меня доморощенные. Их много было бы, но очень они гибнут пока маленькие. Выкормить их очень трудно. И холодной воды боятся. Зимой приходится подогревать аквариум. Вот сюда я лампу ставлю. – И он показал на полочку, устроенную как раз под срединой аквариума.

Рассказывал Семен Васильевич очень охотно. Ему, должно быть, редко удавалось поговорить о своем любимом развлечении. А мы его внимательно и с интересом слушали. Много он нам рассказал о макроподах – как они гнездо строят, как самец-макропод мальков оберегает и как в гнездо их переносит, когда они разбегутся.

– А вы только макроподов и держите? – спрашиваю.

– Пока только. Ведь это же интереснейшая рыбка! – и опять стал рассказывать, как трудно и интересно воспитывать мальков-макроподов.

Потом мы стали расспрашивать Семена Васильевича про аквариум, где он его достал, из чего грот сделан, как фонтанчик устроен, зачем он… Семен Васильевич подробно и с удовольствием нам отвечал и при этом широко и довольно улыбался, показывая свои белые зубы.

Интересно было его слушать, но меня все время грызла мысль, что все это нам ни к чему, аквариума у нас нет и не будет, и макроподов мы не заведем. Поэтому я постарался перевести разговор на практическую почву и задал Семену Васильевичу вопрос, который нас с Федей мучил со вчерашнего дня, как сделать, чтобы песок не мутил воду в аквариуме.

– Промыть же его надо, – сказал Семен Васильевич.

«Вот тебе на! – думаю. – Да ведь песок-то мы и так из воды брали, из речки. Чего ж его еще мыть?»

И Феде, должно быть, та же мысль пришла – он вопросительно посмотрел на Семена Васильевича.

А Семен Васильевич повторил:

– Ну да! Его промыть надо же. Чему же вы удивились?

– А как же его промыть?

Как все на свете моют – в воде же. Положить в таз, налить воды, разболтать. Мутную воду слить, налить свежей и снова разболтать… до тех пор, пока вода совсем не перестанет мутиться. Вот! А как же иначе? Иначе же нельзя же!

А я опять удивился: как просто! И как это нам самим в голову не пришло. Ведь в самом деле: «иначе же нельзя же».

Сзади нас послышался певучий голос старушки:

– Сенечка, зови дорогих гостей чаю откушать!

– Пойдемте, – сказал Семен Васильевич. – Матери слушаться надо. Я хоть и большой сын, а слушаюсь.

В маленькой столовой цветы стояли не только по всем углам, но даже на буфете. Старушка налила в стаканы чаю, сама наложила нам полные блюдечки клубничного варенья и подвинула корзинку с домашним печеньем. А Семену Васильевичу подала большую чашку, должно быть, его любимую.

За чаем я спросил у Семена Васильевича, кто это развел такое множество цветов.

– Да все я же, – сказал Семен Васильевич, – жены у меня нет, детей нет. В карты я не играю, водки не пью. А жить же надо же? Вот и живу: днем на счетах щелкаю, а по вечерам и в праздники – с цветами да с рыбами. Собака живет, кошка живет, и я живу.

Когда мы кончили чай, Семен Васильевич куда-то вышел и скоро вернулся с книгой в руках. Книга была большая, толстая, в прочном переплете, с яркими золотыми буквами на кожаном корешке.

– Вот, – сказал Семен Васильевич, – читайте! В этой книге все есть об аквариуме. Но уговор: книгу беречь, не пачкать и не трепать.

Чуть не с благоговением я принял у него из рук книгу. А Семен Васильевич вдруг снова вышел на минутку и на этот раз принес большую низкую, но очень широкую банку из толстого стекла.

Вот, и это возьмите. Мне она пока не нужна, вам пригодится. Только на солнце не ставьте. На солнце такие банки, случается, лопаются от неравномерного нагревания.

Домой мы возвращались с Федей, как говорится, ног под собой не чуя, – так хотелось нам поскорее посмотреть, что есть в книге.

Дома кое-как высидели обед. Я даже маме ничего, против обыкновения, не рассказал, а на вопросы ее отвечал кратко и рассеянно. Мама пробовала было к Феде обратиться, но и от него большого толку не добилась. Тогда она махнула безнадежно рукой.

– Ну! Оба помешались!

После обеда принялись мы с Федей за книгу. Сначала решили просто посмотреть ее.

Книга называлась так: «Аквариум любителя». Это заглавие было напечатано красивыми крупными буквами, а под ним, буквами помельче, стояло: «Н. Ф. Золотницкого». Картинок в ней было множество.

Начиналась книга описанием, какие бывают аквариумы. Оказывается, что они могут быть очень разнообразны: и круглые, и шестигранные, и квадратные. Нашли и такой, который только что видели. Тут было сказано, как надо промывать песок, какую землю класть, как воду наливать. Пожалели мы с Федей, что вчера у нас этой книжки не было…

Далее шло описание водяных растений. Начиналось оно главой «Растения чужеземные». Мы эту главу быстро перелистали, ведь у нас этих растений все равно нет. А вот и наши растения; некоторые мы сразу узнали – роголистник, кувшинку, кубышку, стрелолист, рдест, ряску. Очень заинтересовала нас пузырчатка, она, оказывается, ловит мелких животных и питается ими. Растение, а ест животных – интересно ведь! У нас она встречается или нет? Мы даже поспорили с Федей об этом, но так и не решили вопроса.

Потом начались животные. Черепаха… Ну, у нас ее все равно нет. Мимо! А вот лягушки есть. Только какие, в книге их несколько. Ну, после разберемся – и лягушек, и головастиков у нас довольно. Успеем. А это что такое? «Тритон»?.. Есть ли у нас такой?

– Да ведь это, Шурик, тот самый зверь, что я на Макарьинском пруде видел да поймать не мог. Помнишь, я тебе говорил?

– Ну, значит, мы его поймаем.

Дальше пошли саламандра, аксолоть, протей – все не наши. Мимо! А вот и рыбы. Сперва опять чужеземные. Перелистали мы их – батюшки, как их много! – чуть не полкниги заняли. И какие они разнообразные! Вот и макропод… Только он на самом деле красивее. А вот и наши рыбы – окунь, судак, ерш, пескарь, щука… Ну, этих-то мы знаем. А вот это что за рыбка – колюшка? Должно быть, интересная – она гнездо делает, совсем с виду птичье гнездо, а в воде… Значит, не только макроподы умеют гнездо себе делать. А есть ли она у нас?

Следующая глава называлась: «Насекомые и их личинки».

– Федя, гляди-ка, зверушки наши пошли! Смотри, «плавунец и его личинка»! А вот этого большого дядю – водолюба, – мы еще с тобой не видали.

Дальше шли мелкие жучки-вертячки, плавунчик. С ними тоже надо будет познакомиться. А вот и знакомые уже: водяной скорпион, водомерки, похожие на паучков, гладыш, который Федю за палец укусил. А вот личинки стрекоз… Сколько их! Дальше – живые трубочки, а вот мотыль. Даже и гусеницы бабочек есть.

Целая глава в книге была посвящена водяным паукам. Следующая глава – ракообразным. Тут мы, кроме обыкновенного рака, не нашли ни одного знакомого животного, зато в главе «Слизняки» нашли и прудовика, и катушку, и обыкновенную речную ракушку. Затем пошли черви, пиявки, и какие-то другие неизвестные.

– А вот и живой волос. Федя, гляди-ка. И как хорошо нарисован – как на самом деле.

Так всю книгу и просмотрели мы до конца, не отрываясь.

Закрыл я ее, погладил любовно рукой по переплету и сказал убежденно:

– С этой книгой мы не пропадем, все знать будем не хуже Тараканщика! – А потом спрашиваю Федю: – С чего же мы начнем? Что сейчас будем делать?

Федя не сразу ответил на этот вопрос. Да и я задумался. У нас, что называется, глаза разбежались – уж очень много представилось нам вдруг всяких заманчивых возможностей, одна другой интереснее. А всего зараз не сделаешь, с чего-то надо начинать. Долго мы с Федей разговаривали на эту тему, наконец, согласились вот на чем.

Начнем мы с животных, о которых знаем, что они есть в Макарьинском пруде. Прочитаем о них в книге, приготовим для них помещения, потом пойдем на Макарьинский пруд и наловим их, а заодно и тех животных, которыми они питаются.

И, не откладывая, занялись чтением, да так дотемна и читали.

II

На другой день с утра мы с Федей захватили ведра и большой банный таз и еще раз отправились на реку за водой и песком.

На этот раз промыли его. Буквально в девяти водах пришлось мыть его, чтобы он, наконец, не давал муть. Толпа ребятишек собралась вокруг нас, глядели и удивлялись, что это такое мы делаем. Кончили мы наконец свою работу, присели на берег отдохнуть.

– Федя, – говорю, – чем ходить на Макарьино, давай попробуем наловить зверушек вот здесь в этих озеринках, – и показываю на разбросанные по всей ближней пойме Ярбы маленькие озерки, оставшиеся после весенней полой воды. Их много виднелось кругом – и крупных, больше Макарьинского пруда, и поменьше его, и совсем маленьких лужиц. Все они густо заросли у берегов водяными болотными растениями.

Так и решили сделать. А пока взялись за наши тяжелые ведра и потащили их на двор. Дома мы взяли наши неудачные аквариумы, выбросили из них песок и землю, вымыли начисто банки и положили в них новой земли и промытого песку. Воду в банки мы налили при помощи дощечки. На этот раз хорошо получилось, вода не замутилась. Я попробовал нарочно ее замутить: взял щепочку и покрутил воду в банке, но промытый песок при этом лишь чуть-чуть приподнялся со дна и снова тяжело осел, как только вода успокоилась.

В большой широкой банке Семена Васильевича мы решили устроить помещение для тритона. Тритон живет не только в воде, он в ней ловит свою добычу, а остальное время проводит на берегу. Поэтому мы устроили для него островок. Поставили на дно банки разбитый цветочный горшочек, а на него глиняный поддонник. В поддонник положили земли, а сверху покрыли аккуратно вырезанным куском дерна. Воду налили как раз до краев поддонника, чтобы нашему жильцу было удобно вылезать на островок. Хорошо получилось, даже красиво.

В первый раз за все эти хлопотливые дни мы с Федей остались довольны своей работой. Поставили наши аквариумы в ряд на столе, уселись около них и любуемся.

Вернулась со службы мама. Она похвалила нас:

– Молодцы, что сумели добиться своего!

Но идти в этот же день за животными мама нам отсоветовала:

– Отдохните сегодня. А то вернетесь поздно, усталые и опять кое-как посадите ваших зверушек. Идите лучше завтра с утра.

Мы ее послушались. А пока выпросили у Марьюшки несколько стеклянных баночек и привязали к ним веревочные ушки. Ведь если животных нести опять всех вместе в одном ведерке, так опять притащишь домой только рожки да ножки.

Наутро мы с банками и сачками в руках отправились на охоту. В озерках, которые мы вчера облюбовали, оказалось великое множество всякой живности. Да и ловить сачком оказалось куда проще, скорее и добычливее, чем руками. Поэтому очень скоро мы наловили и жуков-плавунцов, и их свирепых личинок, и личинок стрекоз, и множество красных червяков-мотылей. Взяли еще несколько ракушек-прудовиков и катушек.

Нам попадалось много и других разных водяных животных: и гладыши, и водяные скорпионы, и мелкие водяные клопики, и водомерки, и клещики. Попадались и совсем неведомые. Что с ними делать? Брать или не брать? Очень соблазнительно было и их забрать, но потолковали мы с Федей и решили – не стоит, а то запутаемся, разбросаемся, и ничего у нас не получится.

Очень долго не попадался нам тритон.

Наконец, и его нашли в глубокой большой сильно заросшей яме, из которой когда-то брали глину. Мы поймали даже сразу двух крупных тритонов с великолепными гребнями на спине. С торжеством водворили их в отдельную банку.

А вот водолюба так и не нашли. А уж пора было домой идти. Я заглянул в банку с личинками плавунцов, смотрю, одна из них уже вцепилась клещами в затылок другой, поменьше…

– Пойдем домой, Федя! Наши зверушки уже проголодались.

Пришли домой. Опять затруднение – как посадить наших новых питомцев в постоянное жилье? Тритонов мы просто руками пересадили. А мелочь как? Банки узкие, еле рука в них пролезет. Пока ловишь одну зверушку, других попортить можно. Пробовали столовой ложкой вылавливать – плохо удается. Наконец я догадался, взял чайное ситечко да им и стал вылавливать. А сам думаю – надо для этого сделать особый маленький сачок, чуть побольше столовой ложки.

Пересадили мы, наконец, всех наших пленников. Подбросили в каждую банку корму – мотыля, стоим и смотрим, что они будут делать.

Ничего, ведут себя прилично. Тритоны, как будто бы осматривая свое новое жилище, несколько раз вылезали на островок и опять в воду спускались. Жуки – одни на подводных стеблях примостились, другие всплыли на поверхность и кончики брюшка из воды выставили. Банку с жуками мы обвязали сверху кусочком марли – жуки, оказывается, летают и ночью могут улететь. Личинки плавунцов сразу на мотыля набросились, а потом расселись – кто на стеблях, кто на дне, и каждая в своих клещах держит по червяку и сосет его. Как дома себя чувствуют.

Долго мы стояли около банок и все смотрели и не могли насмотреться. Уж очень мы были довольны, что дело у нас наладилось.

Захотелось нам с кем-нибудь поделиться своими успехами.

– Давай, Федя, сходим к Тараканщику, позовем его, пусть он посмотрит.

А Тараканщик легок на помине, только мы вышли за ворота, а он и идет по нашей улице, как всегда, с сачком и с сумочкой.

Я догнал его и говорю:

– Зайдите к нам, аквариумы наши посмотрите.

Тараканщик не стал отказываться, зашел.

– Хорошо, – говорит, – сделали! Хорошо. Так. Кто вас научил?

– А мы по книжке, – и я показал ему нашу книгу. А самому так приятно стало, что Тараканщик нас похвалил.

– А, Золотницкий, – сказал Тараканщик. – Так. Знаю. Книга хорошая. Хорошая? Хорошая. Только есть в ней и неверные сведения. Увлекается он очень. Но в ней все есть.

– Нет, – говорю, – не все. Вот этого растения мы не могли в ней отыскать.

– Этого? Не может быть. Это же одно из самых интересных. Это элодея? Так? Элодея.

Посмотрел в оглавление и сразу нашел.

– Вот оно! Так? Оно? Оно.

Я заглянул в книгу. Точно оно, и рисунок есть. Как же это мы пропустили? Прочитал первые строки описания.

– Да ведь оно не наше растение, а в Канаде растет, в Америке. Мы оттого его и пропустили. Мы чужеземных растений не смотрели.

– Вот это-то и интересно, – сказал Тараканщик. – Оно родом из Канады. Да, из самой Канады! Так? А в Европу попало совсем недавно – в 1836 году. В Ирландию, а оттуда прямо в Париж, в Сену. И распространилось по всей Европе. Каково! И в Россию попало? Попало. И теперь обыкновеннейшее растение у нас. Обыкновеннейшее? Обыкновеннейшее. Так. Даже, говорят, за Урал перевалило. Вот какое это растение! А? Что? Интересно? Интересно. Так?

– Какой путешественник, – задумчиво сказал Федя.

И я вдруг представил себе карту Европы и подивился, какое огромное пространство завоевало себе такое скромное и простое с виду растеньице.

– А как оно попало из Америки и почему так быстро распространилось по Европе? – спросил я Тараканщика.

Тараканщик и об этом нам рассказал целую историю…

Уходя, он посоветовал нам вести дневник наших наблюдений.

– Заведите тетрадку и записывайте изо дня в день. Что надо записывать? А вот что: где вы нашли ваших животных, когда, куда вы их посадили, как они вели себя, чем вы их кормили, не произошло ли с ними каких-нибудь перемен… Все записывайте. Все. Так? Так. И будете великими натуралистами. Вы знаете, кто такие натуралисты? Знаете. Так.

И ушел.

Вечером, когда ложился спать, я был доволен собой. Живо представил себе, сколько мы за эти дни сделали и сколько узнали нового.

А сколько еще впереди узнаем! Даже засмеялся сам с собой от удовольствия.

Но в самой глубине души я чувствовал неудовлетворенность. Большого, «настоящего» аквариума, такого, как у Семена Васильевича, у меня нет и не будет.

А что если начать копить деньги? Вот начнется учение, мама опять будет давать мне по пятачку на завтрак. А я не буду завтракать, а буду эти пятачки копить. Неужели за зиму не скоплю на аквариум? Постой, сколько это составит в месяц, если каждый день, не считая воскресений, откладывать по пятачку?.. Да так среди этих расчетов и уснул.

III

Прошло около месяца с тех пор, как началось наше увлечение водяными животными. Все это время мы с Федей были заняты по горло. Аппетит у наших питомцев был очень хороший – нужно было добывать им каждый день свежий корм. Нужно было чистить банки, менять воду, подсаживать растения.

Книга, которую мы с Федей читали и перечитывали, толкала нас на новые и новые предприятия.

Прочитаем мы, бывало, о каком-нибудь интересном насекомом или личинке и пойдем его искать. Все сколько-нибудь заметные пруды, прудки, лужи, канавки, ручейки и в городе и вокруг него мы с Федей обшарили нашими сачками. Побывали раза два и на Макарьине, один раз благополучно, а в другой раз нас опять прогнал все тот же дюжий парень.

Часто в наших походах принимал участие Тараканщик; это были самые интересные, увлекательные походы. От него мы каждый раз узнавали что-нибудь новое, такое, что и в книге нашей не было. Многому мы научились от него.

И еще один непредвиденный результат имели наши совместные прогулки с Тараканщиком – городские ребятишки и нас с Федей стали звать тараканщиками. Завидят, бывало, что мы идем с сачками и банками, и обязательно кто-нибудь из ребят крикнет:

– Гляди, ребята, тараканщики идут тараканов ловить!

Словом, что называется, хлопот у нас с Федей был полон рот, и мы не замечали, как и дни летели. Зато наше хозяйство увеличилось. Появилась банка, в которой сидел солидный крупный, как будто весь облитый черным блестящим лаком жук-водолюб. Несмотря на свою величину и страшный вид, это был спокойный, смирный жук. По целым дням он грыз листочки водяных растений, охотно ел и капустные листья и даже булку.

В другой банке на подводных стеблях растений сидело несколько ранатр, очень странных насекомых, до смешного похожих на обломки гнилых прутиков. Несколько крохотных карасиков деловито копались в тине на дне третьей банки.

Бывали в жизни наших воспитанников и крупные события. Жук-водолюб начал вдруг строить и выстроил плавучее гнездо для своих яиц, и через пятнадцать дней из них появились личинки, которые несколько раз линяли и быстро росли на наших глазах. В другой раз нам удалось наблюдать, как из личинки (куколки) стрекозы выходит взрослая стрекоза…

Все это было так интересно и увлекательно, что мы с Федей ни о чем другом и не думали. Даже об ужении, которое совсем недавно было нашим любимым занятием, мы не вспоминали.

Однако случай заставил нас и о нем вспомнить.