Текст книги "Первый среди равных. Книга XIV (СИ)"

Автор книги: Юрий Винокуров

Соавторы: Жорж Бор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Витязи были простыми и грубоватыми мужланами. Так бы сказала любая из её немногочисленных благородных подруг, с которыми она училась в МАМИ. Вот только Лизе они понравились своей основательностью и преданностью. Как роду, так и идее. Она видела, что каждый из них был готов умереть, но выполнить приказ князя и пару раз это чуть было не случилось. Но никто не переживал, а их чрезмерная веселость, которая изначально казалось Лизе «истеричной защитой», в конце-концов пришлась девушке даже по душе. Она и не заметила, как стала весело смеяться над сомнительными шутками Витязей. Она поняла, что люди, ходящие по краю и заглядывающие в лицо смерти каждый день, просто обязаны как-то «компенсироваться». И если это выливается в плоские шуточки, то так тому и быть.

Ну, и конечно, Лиза никогда не встречала столько мужского внимания. Да, она точно знала, что она красотка, но ухаживания студентов сильно отличались от ухаживания Витязей. А их подарки… Тут Лиза не смогла сдержать улыбку, припомнив чучело Кровавой Лицсицы, которая чуть не сожрала Серого или голову Хлыстохвата, который снял полскальпа Полозу. И да, оба этих «подарка» были торжественно преподнесены ей после обработки в цеху Себыкино. Очень мило.

Кстати, именно во время этих походов, Лиза сделала выбор. Неосознанно, но тем не менее. Змей был очень красивым, надежным мужчиной, но… Но, он был для неё слишком «цельным» что ли. Он говорил, всё, что думал, не рефлексировал, хотя за его неизменными шуточками скрывалось что-то, чего не могла понять Лиза. Леша ей нравился, очень нравился, но скорее, как боевой товарищ, а не как… парень.

– Доброе утро, живчик! – мускулистые чёрные руки, покрытые вязью живых татуировок, обхватили её за плечи, и сильное мужское тело прижалось к ней сзади, одновременно согревая и заставляя её трепетать. – Кот бы тоже от кофе не отказался.

– Так иди и налей себе? – счастливо улыбнулась Лиза, принимая поцелуй в щеку. – Ты знаешь, где кофейник.

– Эй, женщина! Так-то ты разговариваешь с архимагом Смерти! Пади ниц, смертная, перед величием могучего Аларака! – с притворным возмущением произнес Кот, легким движением разворачивая стул к себе и присаживаясь перед ней на корточки.

– Я бы с удовольствием пала ниц, дорогой… Снова… Но, мне пора на работу, а тебе… Я не знаю, наверное, вам с князем снова нужно спасать мир, – весело рассмеялась Лиза, ласково проводя по щеке Кота.

– Никакого уважения. Кот думал, что теперь у него есть женщина, которая будет исполнять все желания Кота.

– Если Коту что-то не нравится, он может найти другую женщину, – покачала головой Лиза и легонько щелкнула по носу африканца, попытавшись встать.

Но, не тут-то было! Он сгреб её как пушинку и притянул к себе.

– Кот не хочет другую. Кот хочет эту!

– Ну тогда, страдай, – Лиза обхватила мускулистые плечи могучего африканца и счастливо вздохнула.

Её мужчина… Как долго она этого ждала. Кота, который вчера появился на её пороге и сказал, что Кот не хочет других женщин, и Змей его не заставит. Кот хочет Лису. И точка.

Глава 19

Я сел на пол вагона, а Бернхард начал снаружи закладывать пролом в золотой стене выпавшими слитками. Генерал прекрасно знал о последствиях любой ошибки в работе с энергиями высших порядков. Барьер по периметру вагона не остановит смертельную волну, но серьёзно её ослабит. Свет вокруг постепенно гас, пока не осталось только неверное сияние мерцающего перехода.

Для его поддержания теперь не требовалась сила. Он останется таким же, даже если весь мир вокруг начнёт рушиться. Переход будет ждать, пока в него не ступит желающий обрести силу. А вот вернуться из него невозможно уже после первого шага. Поэтому стоило тщательно подготовиться.

Калисса поступила поистине гениально. Она не могла защититься от Атласа или других Вершителей за пределами своего убежища. Если бы не предательство Олимпия, то ситуация могла сложиться иначе. В отличии от Владыки Юга и Теракла, Хранительница Знаний сумела обеспечить себе постоянный доступ к множеству разных аномальных зон, что компенсировало любые перепады магического поля планеты.

Теракл использовал жителей Японии для достижения своих целей. Это не всегда было эффективно, но часто давало более широкие возможности для воздействия на человеческое общество. Атлас использовал чудовищную мощь, накопленную за тысячелетия. Каждый прорыв к ядру аномальных зон превращался в полноценную операцию по сбору энергии. Но такой метод был очень затратным, хоть и позволял собрать просто фантастические объёмы маны. Но это ему не помогло. Никому не помогло. И ключ был передо мной.

Каждый Вершитель приходил к своему могущество собственной дорогой. Но никто не знал, что это была за дорога. По сути, я и мои собратья в определённый момент открывали вот такой переход и шли по нему до конца. Мы не знали, сколько всего было подобных попыток и сколько всего было тех, кто достиг нужного уровня силы. Суть была в том, что до выхода добрались всего двадцать разумных. Те, кто стал позднее править миром.

И сейчас, благодаря Калиссе и Локхару, сложилась парадоксальная ситуация. Я достоверно знал о четырёх выживших Вершителях. Сохранивших разум и способных восстановить былое могущество. Но Владыка Востока слишком глубоко погрузился в Великую Реку Времени и перестал интересоваться обычным миром. У Хранительницы Знаний не хватало сил для попытки вернуть себе прежнее могущество. Теракл слишком глубоко ушёл в познание Тьмы и потерял стабильность разума. Но хуже всего было Атласу.

Владыка Юга уже давно перешагнул уровень нужной силы и сейчас захлёбывался в переполняющей его энергии. Вот только стабилизировать себя он не мог. Потому что Локхар когда-то сумел скрыть от остальных Путь. А Калисса догадалась не разболтать об этом самому вероятному претенденту на мировое господство.

Сила бурлила внутри, но сейчас мне нужен был только один аспект. Первые шаги пути всегда были самыми трудными. Нужно было отказаться от себя прежнего, чтобы стать чем-то новым. Смерть освобождает и открывает дорогу для новой жизни.

Я открыл затянутые плёнкой серой энергии глаза. Всё вокруг стало серым и блёклым. Взгляд упал на мои руки, сейчас больше напоминавшие конечности мертвеца. Дряблая кожа и масса трупных пятен. Реальность, дожидавшаяся назначенного часа для каждого живого существа.

В противовес всему остальному, дрожащий над ящиком переход стал яркими и притягательным. Он будто превратился в единственное цветное пятно в целом мире. Он звал и манил коснуться радужной плёнки, но сил в ногах практически не осталось.

Чтобы подняться с пола мне пришлось приложить поистине титаническое усилие. Рвались от натуги мышцы, а из глаз текли слёзы боли. Суставы скрипели так громко, что этот звук наверняка будоражил жителей ближних к вокзалу домов. Первый шаг. Второй…

Голоса стали громче и разборчивее. Они радовались, что в их унылом мире произошло хоть что-то. Что наконец-то к ним присоединится новый голос, чего не случалось уже тысячи лет. Жуткое место, которое создал сам мир для тех, кто не должен был вернуться в живое тело. Отстойник, где оседала пена самых омерзительных и чёрных душ за все времена.

– Аха-ха!!! – сумел пробиться сквозь остальной хор счастливый до безумия смех. – Я знал, что тебе уготовано место в Лимбе, Элрог! Такие твари достойны самой худшей участи!

– Здравствуй, Олимпий, – с трудом сфокусировавшись на особо крупной серой тени, ожидавшей меня за порогом, ответил я. Как только тень получила чуть больше внимания, она обрела более чёткие формы, и я увидел обезображенное безумием лицо бывшего Вершителя. Внешность у него застыла на этапе метаморфозы от человека к мясной куче, что сделало его даже более уродливым, чем при нашей последней встрече. – Вижу, ты совсем не изменился. Всё такой же страшный и тупой.

Борьба с Лимбом пожирала чудовищное количество сил. Это место сопротивлялось самой идее того, что здесь может находиться живое существо. Покрывавшая моё тело плёнка энергии Смерти слегка парила, скрывая мою истинную сущность от местных обитателей. Но так будет продолжаться недолго. Или у меня закончатся силы, или кто-то из местных сумеет пробиться сквозь маскировку и тогда всё измениться.

– Ты можешь смеяться сколько угодно, Элрог, – ничуть не обиделся Олимпий. – Но ты попал в ту же задницу, что и я. Теперь я буду вечно улыбаться, глядя на рожу Великого Освободителя, заточённого в Лимбе с самыми мерзкими отбросами всех времён!

– Кто из Вершителей ещё здесь? – делая первые неуверенные шаги, спросил я. Сложно сказать, повезло мне встретить собрата или нет. В этом месте всегда было сложно ориентироваться и тем более искать что-то целенаправленно. Если ты не был заточён миром. Близость сильной в прошлом сущности подтачивала мою защиту, но это был шанс не напороться на кого-то более серьёзного. Местные хищники были страшными врагами даже для Вершителей в полной их силе.

– Я пытался найти Локхара, но он где-то так спрятался, что у меня ничего не вышло, – охотно ответил Олимпий. – Но его найду. Этот ублюдок ответит мне за всё. После всех своих дерьмовых шуток, он не мог попасть никуда, кроме Лимба.

– Разумеется, – ориентируясь исключительно на чутьё, двинулся вперёд я. Наверное, это и было то отличие, благодаря которому можно было найти выход. Вокруг была серая бесконечная хмарь, заполненная грустными и сочувствующими голосами. За тысячи лет заключения, даже самые закоренелые мрази учились сочувствию. В Лимбе каждый пленник становился добычей местных обитателей, которые пожирали души снова и снова. – Он точно где-то здесь. Просто слишком мало времени у тебя было. Но мы найдём его. Я точно найду.

– Ты тут до первого зверя даже не протянешь! – расхохотался в ответ Олимпий. – Меня уже десять раз сожрали. А ты никогда не отличался способностью быстро бегать, Элрог.

– Да, – не стал спорить я. – Это точно…

Мимо мелькнула смутно знакомая тень и я тут же отвёл взгляд. Второго спутника я точно сейчас не потяну. И так барьер начинал сдавать. Чутьё подсказывало, что идти осталось не так далеко, но давление Лимба постепенно усиливалось. Каждый шаг давался сложнее. Ноги будто врастали в бесформенный туман.

– Надо идти… – хрипло выдохнул я и с мясом выдрал призрачную ногу из вязкого тумана.

– Ого-го! – хохотнул Олимпий. – Да тебе тут будет похуже меня, Освободитель. Лимб не любит тех, кто сопротивляется. И мешает двигаться только самым конченым мразям. Как ты, например. А для случайных гостей вроде меня и условия другие. Смотри-ка!

Бывший Вершитель шевельнул ногами и взлетел в воздух, как космонавт на луне. Он на некоторое время исчез в серой хмари, но быстро вернулся ко мне, чтобы не потерять видимость человеческого облика.

В этом был весь Олимпий. Ему хватало наглости поучать других, но при этом он не обратил внимания на самую важную деталь – только рядом с открытым переходом и живыми души могли принять прежний облик. А переход остался далеко позади…

Чувство тревоги взвыло сиреной, и я дёрнулся вперёд. Серый туман позади меня расчертил призрачный костяной гребень, а на лице Олимпия появилось выражение смертельного ужаса, хотя умереть ещё раз он просто не мог. Но боль заточённые в Лимбе души испытывали даже более яркую, чем живые существа. Раз за разом…

До нужной мне точки оставалось не такое уж большое расстояние. Для здорового и полного сил человека вообще несущественное. Но не для полутрупа вроде меня. Однако, полноценным трупом я становиться не собирался, а потому использовал весь остаток маны смерти для одного единственного удара.

Вцепившись в плечо Олимпия, я от души врезал ему в скулу, дополнив атаку волной энергии аспекта Смерти. Бывший Вершитель охнул от острой и неожиданной боли, но сделать ничего не успел. Его ноги оторвались от тумана, а следом вырвало из объятий Лимба и меня. Местный хищник вынырнул в том месте, где мы стояли мгновение назад и тут же скрылся в тумане. Я успел увидеть зубастую пасть, в которой корчились пойманные души, а потом мне стало не до того.

– Ты живой!!! – с внезапной ненавистью заорал Олимпий и яростно вцепился в мою защиту скрюченными пальцами. – Он живой! Живой, слышите!!! Ведите сюда пожирателей!

– Живой, – тут же послышались отзвуки голосов со всех сторон. – Живой?

– Живой!!!

С каждой секундой я слышал вокруг всё больше ярости и гнева. Именно поэтому запертые в Лимбе существа обречены были страдать вечно. Они могли проявить долю сочувствия к таким же мученикам. Но всё живое вызывало у них такую волну ненависти, что её можно было пощупать руками.

Со всех сторон к нам ринулся сонм серых огоньков. Некоторые с размаху врезались в меня, выбивая искры маны Смерти из защитного поля. Некоторые пытались надавить, чтобы прижать к условной земле. Вот только веса у них не было, и мы продолжали двигаться по изначальной дуге.

– Ты должен остаться здесь! – ревел мне в лицо Олимпий. – Ты не имеешь права ходить среди живых, после всего, что ты со мной сделал! Никто не имеет права вернуть себе силу Вершителя!!!

Я отвёл взгляд в сторону и силуэт бывшего Вершителя начал бледнеть. Без контакта с живым, это будет всего лишь тень. Злобная, агрессивная тень, некогда сильного существа. Скорость падения резко увеличилась, как только Олимпий стал терять плотность. Однако, не я один сумел разобраться в том, как выбраться из Лимба и пройти дальше.

То чудовище, что я увидел неподалёку, уже добралось до едва заметного огонька в бесконечном море серого тумана. Как мифический загробный змей, тварь двигалась кругами. То опускаясь вниз и исчезая из вида полностью, то поднимаясь обратно. Я ощущал на себе жадный взгляд этого существа. Такая добыча появлялась в этих местах в последний раз очень давно. Настолько, что между местными хищниками могла разгореться настоящая драка за мою тушку. Но ситуация внезапно изменилась.

Справа от головы монстра возник достаточно крупный сгусток тумана, и я невольно сфокусировал на нём взгляд. Серое облако обрело черты красивой смуглой девушки, которая с оттягом врезала в челюсть гигантской твари. От такого удара монстр кубарем улетел с туман и оттуда раздался яростный рёв. В этот момент я упал рядом с огненной искрой, но взгляд мой оставался прикован к той, кого я похоронил давным-давно.

– Я не думал, что ты здесь, Эффа, – почти не обращая внимания на беснующихся рядом со мной духов, произнёс я.

– Каждый находится там, где должен, Вершитель, – так невыносимо знакомо улыбнулась девушка. – Ты не всё обо мне знал, а я никогда не стремилась возвращаться к своему прошлому. Мир никогда не ошибается. Значит, мне остаётся только принять его волю.

– Что тебе было явлено? – понимая, что время на исходе, быстро спросил я.

– Тебе не место здесь, – грустно ответила Эффа.

– Эффа! – надавил я и девушка звонко рассмеялась.

– Чем ты можешь угрожать мне, о Великий? – весело спросила она, но, увидев мой взгляд, покачала головой. – Ты всегда умел настоять на своём, Вершитель. Мне был явлен крылатый воин. Я знаю, что смогу найти путь, если откликнусь на его зов. Но он должен совершить самое большое предательство в своей жизни.

Ответить я не успел. Мана Смерти внезапно закончилась и барьер вокруг меня лопнул, как мыльный пузырь. Голодные духи бросились вперёд. Каждый стремился урвать хотя бы часть моей жизненной энергии, чтобы ненадолго ощутить себя живым. И Эффа не стала исключением.

Девушка шагнула ко мне, положила руку на грудь и внутри у меня разлился чудовищный холод. Смуглая кожа Эффы тут же начала наливаться краской, будто она перекачивала в себя мою жизнь. Остальные духи замерил на долю мгновения, а потом набросились на меня с новой силой.

– Уходи, – мощно толкнула меня в грудь Эффа и я улетел спиной вперёд в огненную точку, как совсем недавно улетел в туман местный хищник. Сил ей было не занимать даже после смерти.

Вой тысяч голосов резко оборвался, будто его отрезали ножом. Вместо холодной серой хмари меня охватило приятное тепло. Вместо рёва голодных душ, слышался только приятный треск, будто рядом горел уютный большой камин. И пахло шашлыком. А боль от ожогов пришла уже с некоторым запозданием.

– Нужно идти, – рывком подбрасывая себя на ноги, повторил я. В ближайшее время эта фраза будет главным моим девизом. Потому что стоит мне остановиться – и мана в Источнике закончится. А одарённый без маны гарантированно умирает.

Опустевшие сектора сфер разума, где хранилась мана Смерти, так и оставались пустыми. На Пути восполнить их у меня не выйдет, но в этом и был весь смысл. Вместо энергии Смерти я теперь использовал силу Огня. На секунду всколыхнулась тревога, что тело так и останется дряхлым и беспомощным, но последствия пребывания в Лимбе уже исчезли.

Вокруг меня расстилалась бесконечная огненная равнина. Реки горячей магмы стекали со скал, а воздух был раскалён настолько, что один вдох мог закончится смертью. К счастью, в этом месте не могло существовать никакой жизни. Огонь не любил подобного соседства и на своей территории царствовал безраздельно. Можно было не опасаться нападения. Но минусы в ситуации тоже были – расстояния были значительно больше, чем в Лимбе.

Я ускорился и создал перед собой огненный щит. Внутри получалось снизить температуру до сотни градусов, но я всё равно начинал вариться в собственном поту. Выносливость организма позволяла двигаться без остановок, и я бежал изо всех сил к виднеющейся на горизонте изумрудной звёздочке.

Не было смысла экономить. Не было смысла беречь силы и надеяться добраться до следующего перехода без потерь. Такова была главная особенность Пути. Ты обязан был отдать всё ради своей цели. Всё и немного больше.

Когда тело уже начало подводить, а барьер вокруг меня истончился в десятки раз и исчез, до цели оставалось две сотни шагов. Такова была плата, и я удивился щедрости той силы, что правила в этих местах. В первый раз мне пришлось пройти в пять раз больше, и я едва сумел восстановиться от сильнейших ожогов. А сейчас отделался только обугленными ладонями и полностью выгоревшими волосами.

Зелёный свет я уже не видел, потому что веки спеклись в одно целое. Но это было и не нужно. Источник рвался к живительной зелёной энергии, чуть не таща меня следом за собой. На последних шагах я просто упал вперёд и застонал от удовольствия.

Заметить переход не получилось, а вот мгновенно наступившая прохлада показалась мне истинным наслаждением. Я упивался льющимися на меня потоками энергии аспекта Жизни, стремительно восстанавливая потерянные силы. И первое что я сделал – полностью восстановил глаза. А как только получилось их открыть, передо мной оказался мутный силуэт в зелёном одеянии.

Его невозможно было отличить от окружающей энергии, поэтому я и не заметил рядом присутствия постороннего. Может это был всего лишь мираж, но в следующую секунду надо мной прозвучал голос, который я не мог спутать ни с одним другим проживи я хоть десять жизней.

– Рад, что ты всё ещё коптишь это небо, Детоубийца. Боюсь, тебе придётся возвращаться тем же путём, которым ты пришёл сюда. Дальше тебе ходу нет…

Глава 20

Тверь.

Железнодорожный вокзал.

Евгений Александрович Пожарский стоял в сторонке и молча ждал. Для светлейшего князя и одного из самых могущественных аристократов страны это было настолько странно и необычно, что он всерьёз прислушивался к новым ощущениям. Как это, когда все плевать, кто ты и чем занимаешься? Что делать, если ты вообще ни на что не влияешь при всех своих титулах, званиях и достижениях?

Князь вынужден был себе признаться, что чувство ненужности и бесполезности ему совершенно не нравится. Вот только изменить ситуацию он не мог. Даже самый последний дружинник рода Разумовских сейчас мог сделать больше, чем целый губернатор одного из важнейших регионов Российской Империи. Такой дружинник хотя бы мог подойти к тревожно переминающейся неподалёку старшей сестре князя Разумовского и прямо задать вопросы, которые его интересовали. Сам Пожарский себе такой роскоши позволить не мог. А потому мучался целым роем вопросов и ждал…

Из вагона, где уже какое-то время назад скрылся Ярослав Константинович, выскочил барон Ожегов и начал спешно закладывать пролом золотыми слитками. Действовал Виктор Романович очень уверенно и сосредоточенно, будто не раз занимался подобными вещами.

– Помогайте! – внезапно зарычал Ожегов и светлейшему князю пришлось здорово напрячься, чтобы не сорваться с места. Столько власти и права приказывать было в голосе никому неизвестного до недавнего времени барончика, что даже губернатор едва не бросился подбирать слитки. – Чего встали⁈

А в следующее мгновение Евгений Александрович сознательно заблокировал мышцы лица, на некоторое время став похожим на каменную статую. В ином случае его челюсть рухнула бы на землю и пробила дыру метра в три глубиной. Все архимаги, которые были в разы сильнее Ожегова, ринулись на помощь, как по свистку.

Следом рванули Витязи, но стоило молодому парню с мощнейшей аурой менталиста взглянуть в их сторону, как бойцы личной охраны тут же перестроились и отошли к княжне Разумовской, будто готовясь её защищать. В ход действительно пошли сильные защитные амулеты и глушилки магических воздействий.

– Не переживайте так за своего брата, дорогая, – счёл нужным попытаться успокоить Анастасию Константиновну Пожарский. – Уверен, он может справиться с любой проблемой.

– За брата? – непонимающе посмотрела на губернатора девушка, а потом, будто осознав его слова, бледно улыбнулась. – Я тоже уверена, что Ярослав Константинович справится. Сейчас я больше беспокоюсь за сохранность составов с подарками и безопасность вокзала.

– Безопасность вокзала? – тут же встревоженно переспросил министр транспорта. – А вы считаете, что ему что-то угрожает?

– Если вам не составит труда, я бы просила вас перегнать два других поезда на пару километров от вокзала, Ефим Васильевич, – мило улыбнулась Настя чиновнику и тот побледнел до синевы.

– Евгений Александрович… – хватаясь за сердце, обратился Ефим Васильевич к Пожарскому. – Два километра… Если это зона поражения, то мы половину железнодорожной инфраструктуры Твери потеряем.

– Думаю, Анастасия Константиновна немного преувеличивает, – слегка улыбнулся светлейший князь. – Но просьбу княжны надо выполнить, голубчик. А о безопасности прилегающей территории я позабочусь.

– Ходу, ходу!!! – внезапно во всё горло заорал барон Ожегов и вокруг поднялась дикая суета. Вернее, как секундой позже осознал губернатор, вовсе не суета, а качественно отработанная эвакуация, за которой стоял координатор в виде архимага Ментала.

Первыми с места сорвались Витязи. Их командир, не особо церемонясь, подхватил на руки княжну и рванул на дикой скорости прочь. Следом бежали его бойцы, но каждый будто бы чётко знал своё место и всё многообразие защитных амулетов и барьеров сложилось в один многослойный защитный контур. Направлен он был чётко в сторону поездов с подарками.

– Простите, ваша светлость. Можете снять меня с должности, но своих людей на смерть я посылать не стану, – пролепетал Ефим Васильевич и, с удивительной для его фигуры скоростью рванул следом за Витязями.

Губернатор нахмурился, проводил взглядом группу из трёх архимагов и командовавшего ими Ожегова, которые на ходу начали добавлять свои заготовки к защите княжны, а потом развернулся размял плечи. Его род славился умением атаковать врага сильнейшими в мире огненными заклинаниями, но и защиту Пожарские ставить умели не хуже.

Статус архимага не был пустым звуком. В небе появилась огненная искра, молниеносно развернувшаяся в непробиваемый купол диаметров в несколько сотен метров. Барьер накрыл не только все поезда из Индии, но и прилегающую территорию. Энергия защиты была направлена внутрь, и любая попытка пробить купол немедленно получала ответный удар аспектом Огня. Сам Евгений Александрович, как и его личная свита, не сдвинулись с места. Хотя Зейд поглядывал вслед удаляющимся бойцам Разумовского.

В какой-то момент со стороны первого вагона, где остался Ярослав Константинович, послышался странный треск. Стенки вагона слегка деформировались, оголяя тщательно уложенные ряды золотых слитков. Следом пришёл отголосок сильного заклинания на основе аспекта Смерти и в небо ударил рассеянный веер серых лучей.

– И всё? – невольно фыркнул Пожарский. – Стоило ли…

Договорить губернатор не успел. Слой золота на крыше развалившегося вагона не выдержал невидимого давления и потёк вниз. Едва образовалась сквозная дыра, в небо ударил столб серой такой плотности, о которой архимаг аспекта Огня никогда не слышал. Будто серое полотно выстрелило вверх до самого солнца.

Защиту светлейшего князя эта матери даже не заметила, а сам Евгений Александрович едва не рухнул без сознания от разрушившегося мгновенно барьера. Пожарский повел по сторонам налитыми кровью глазами и увидел лежащих без движения подчинённых. Только Водяной ещё пытался подняться, но он тоже быстро слабел.

– Что же это? – с трудом прохрипел губернатор. Следом за серой энергией пришли голоса. Они звали за собой. Они проклинали и обещали несметные богатства за помощь или избавление. Вот только большую часть бесплотных звуков архимаг Огня не понимал. Но даже так у него начала кружиться голова от внешнего давления.

Сколько продолжалась эта пытка сказать Пожарский бы не взялся, но внезапно всё закончилось. Серая материя всосалась обратно в остатки вагона, голоса стихли, и светлейший князь без сил рухнул на колени. Ни следа князя Разумовского в расплавленной золотой луже не осталось.

– Куда же ты ушёл, Сокол? – перед тем как потерять сознание, выдохнул Евгений Александрович. К в небо ударил из того же места фонтан раскалённого до бела огня, губернатор уже не увидел.

Где-то на Пути.

Периметр аспекта Жизни.

– Я просил тебя никогда не называть меня так, Патрокл, – постепенно приходя в себя, произнёс я. Взгляд окончательно очистился, и я увидел перед собой седого старика, который был настолько тонок, что его можно было посчитать прозрачным. Он был таким же точно при жизни. И горе тому, кто посчитал бы его слабым или умирающим. – Ты знаешь, что это ложь.

– Но это не меняет того, что мой лучший ученик во всех летописях записан, как уничтожитель городов и проклятие матерей, – скрипуче рассмеялся величайший лекарь всех времён. Он был стар уже тогда, когда я ещё только пришёл к нему сопливым мальчишкой. При этом я был на сто процентов уверен, что этот язвительный старик так и не умер. И оказался прав. Иного объяснения тому, что кто-то оказался в этой части Пути просто не было. – Историю пишут победители. А судя по этим писулькам – ты с треском проиграл. Я бы сказал, что тебя разнесли в клочья, если бы не та чехарда, что ты устроил после своей смерти. Даже тут трясло знатно.

– Ты давно здесь? – изучая своими чувствами окружающее пространство, спросил я.

– Где здесь и что такое давно, мальчик мой? – улыбнулся в ответ Патрокл и его лицо ненадолго превратилось в печёное яблоко. Целитель мог запросто придать своему телу вообще любой вид, но предпочитал именно этот образ. – Ты ещё не начал свою потасовку с братьями и сёстрами, когда я свободно ходил к Источнику Жизни. Для меня особой разницы нет, а время здесь силы не имеет.

– Какое восхитительное враньё! – не выдержав, рассмеялся я и старик напротив меня сердито нахмурился. – Ты всё так же любишь пустить пыль в глаза.

– С чего ты взял, что я вру? – поднял мохнатые брови Патрокл.

– Пойдём со мной, – тут же предложил я. – Люди многого достигли и тебе точно понравятся их изобретения. А медицина до каких высот развилась… Твои настойки сущий хлам на их фоне!

– Врёшь!!! – тут же разозлился древний целитель. – Не могли люди ничего нового придумать! Даже после твоих выкрутасов!

– Пойдём, – снова предложил я и не сумел сдержать улыбку. – Разве для всемогущего владыки Жизни Патрокла станет препятствием пара других аспектов на Пути?

– Гадкий мальчишка! – зло рявкнул старик. В его руке материализовалась сучковатая палка и он тут же попытался треснуть её меня по голове, как много раз делал во время обучения. Вот только я был не тот. Совсем не тот, что в далёком прошлом. – Как смеешь ты так разговаривать со своим учителем⁈

На пути палки, которая была по сути своей частью силы Патрокла, возникло облако энергии аспекта Жизни. Старик попытался продавить его, но у него ничего не вышло и он отступил.

– Ты не можешь покинуть это место, – спокойно и без издёвки произнёс я. – Одно то, что тебе удалось сохранить себя и остаться здесь – уже великое достижение. Владея всего одним аспектом, крайне сложно открыть дорогу.

– Я не открывал дорогу, – неожиданно проворчал Патрокл. – Просто перешёл сюда из мира живых. Мне же не нужно было осушать Источник для перехода к новому уровню могущества. Это вы всё гонитесь за силой. А суть жизни в покое и безмятежности…

– На моём месте мог быть Атлас или Теракл, – нейтрально произнёс я и старик немедленно скривился. В принципе, он бы отреагировал так на любого Вершителя, кроме Локхара. С обманщиком старый лекарь неожиданно сумел найти общий язык.

– Эти двое всё ещё живы? – неохотно спросил я. – И даже могут ступить на Путь? Мир несправедлив…

– Почему я не могу пройти дальше? – решил я вернуться к началу нашего разговора. Следующей областью пути должна была стать Вода и за неё я переживал меньше всего. А вот на этапе Воды было два варианта. В зависимости от имеющихся склонностей, можно было выбрать Воздух или Землю. В моём случае это был выбор без выбора. Землю я так и не открыл.

– Вода изменилась, – глядя мне в глаза, ответил Патрокл. – Я не могу выйти за пределы этого участка, тут ты прав, мальчик мой. Но соседние части Пути ощущаю отлично. Огонь тоже шалил недавно, но такое случалось уже много раз. А вот Вода… Она ведёт себя так, будто…

– Её кто-то подчинил, – закончил я за Патрокла и тот удивлённо уставился на меня.

– Что происходит в мире людей? – спросил лекарь.

– Теперь ты так его называешь? – улыбнулся я.

– А я не прав? – вопросом на вопрос ответил старик. – После твоего фокуса с распределением силы, это действительно стал мир людей. Все остальные, включая магических тварей и выродившихся Вершителей, всего лишь рудименты.

– Атлас, – коротко ответил я. – Мы с Калиссой пришли к выводу, что он владеет громадной аномалией где-то на дне мирового океана. Возможно, всё это время он искал варианты подчинить Источник аспекта Воды.

– Заучка тоже выжила? – будто только эту информацию выловив из моего рассказа, улыбнулся Патрокл. – Не удивлён. Эта заноза всегда умела заранее готовиться к неприятностям. Она тебе подарок Локхара отдала?