Текст книги "Навстречу радуге (СИ)"

Автор книги: Юрий Табашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

   Утром она рассказала свою ночную историю, мы проводили её на поезд, а вечером того же дня Саша снова приснился маме. Наталья очень обрадовалась ему:

   – Сашка! Не уходи! Мы объездим с тобой весь мир! – радостно затараторила она. – Ты, если без меня поедешь куда кататься, одевайся получше.

   А он взрослый, каким она запомнила его в последние дни, посмотрел на неё и негромко произнёс:

   – Мам, а я больше не люблю путешествовать.

   Пятого июля к Наташе во сне явился умерший несколько лет назад её отец. Надо сказать, что раньше он появлялся нечасто, раз в год, но вот после смерти Саши его визиты стали более регулярными.

   Он был очень строг с дочерью в ту ночь:

   – А где Сашка? – первым делом спросил её.

   Когда утром Наталья пересказывала сновидение, меня порядком озадачил и удивил тот вопрос. Выходит, что спустя девять месяцев они так и не встретились по другую сторону бытия. Наверное, оказались в разных слоях или карманах сумрачных миров. Странно, но я совсем не видел во время наших погружений в области бессознательного даже отблесков рая или ада.

  – Тебя, дочка, почему дома не было? – набросился он на неё, намекая на то злосчастное ночное дежурство. – Пойми, деньги – мусор. Мне Сашка недавно звонил и сказал, что его забрали, но скоро должны отпустить.

   Последняя фраза заставила крепко задуматься. Я где-то раньше читал, что образы и события в сновидениях могут быть навеяны игрой мозга, быть частью воспоминаний дневных происшествий. Но вот произнесённые вслух предложения, пояснения или предостережения нужно рассматривать как прямые послания. Получается, что в Отображениях души умерших близких видят далеко не всё, что происходит на Земле с интересующими их людьми. Самое же главное открытие заключалось в том, что существовала, как я и раньше подозревал возможность возврата души. Ведь она вовсе не умерла, логически мыслила и всячески проявляла волю, помогая и предупреждая нас. В ту же ночь некто посвящённый и весьма могущественный подтвердил мою догадку. Ко мне пришла информация-фраза, чёткая и яркая, что да, родители могут вернуть детей, есть такая возможность. Только детей, но никаких других близких.

   Впрочем, нас по-прежнему подводила прерванная связь. Мы ждали его каждую ночь, но он не приходил. Каким-то шестым чувством оба знали, что дух сына находится совсем рядом, за тонкой переборкой-ширмой, но не может пробиться к нам.

   Целиком захваченный идеей, я принялся копаться в интернете. Вскоре наткнулся на множество историй, где говорилось о том, как дети возвращались к родителям. Обычно один раз во сне к объятой горем матерью приходил радостный ребёнок и сообщал, что скоро они встретятся. Так было, к примеру, после чудовищной трагедии в Беслане. Что удивительно, все найденные мной случаи касались насильственной гибели, не встретилось ни одного упоминания о смерти в результате болезни.

   Сашка рвался домой. Ещё зимой он приснился мне грудным младенцем. И вдруг новорожденная козявка улыбнулась и спросила взрослым голосом:

   – А как вы теперь меня назовёте?

   Надо сказать, что он недолюбливал собственное имя.

   В остальном, кроме указанных случаев, пара летних месяцев проползла тяжело. Мы продолжали болеть и тосковать.

   Моё здоровьё всё сдавало и сдавало.

   А я продолжал его искать.

   Каждую ночь.

   В каждом сновидении.

   И вот однажды в конце июля, где-то посередине ночи среди обрывков мыслей и воспоминаний вдруг увидел его фигуру. Я бросился к нему:

   – Сашка! Саня, пошли домой!

   Я видел, как он поворачивается. Он вертел головой, искал нас, искал меня. Кто-то неведомый, хозяин той реальности развернул его в другую от нас сторону, он стоял ко мне спиной!

   По мере того, как я начал приближаться к нему, силуэт принялась затягивать дымка, которая вскоре совершенно скрыла его от меня. Но Сашка услышал мой голос и правильно определил направление. На следующую ночь после тягостного долгого перерыва он снова появился в Натальиных сновидениях.

  К тому временем, я выработал ежедневную процедуру общения и обращения к высшим силам, постепенно формируя определённый синтез из различных вер и учений. С каждой неделей моя система показывала всё большую и большую действенность и результативность.

   Мне открылась истина, что ангелы и духи природы издревле сосуществуют вместе и все они важны для каждого из нас.

   Что наша судьба многовариантна. Она подобна локомотиву, что несётся по рельсам и встречает одну за другой множество развилок. Вы совершаете какой-то поступок, и локомотив заворачивает на один из путей, до следующего вашего решения, которых и за день-то может оказаться немало.

   После того, как я нашёл сына в сновидениях, он начал часто посещать маму. Как-то посетовал Наталье, что очень скучает по лету, по реке и природе...

   В тот же выходной Наталья заснула днём, и Саша пришёл к ней уже в дневное время. Дело происходило перед его днём рождения, и он посетовал на то, что друзья совсем забыли и не приходят к нему.

   При жизни, даже будучи маленьким, Сашка никогда не жаловался ни на что и ни на кого. А вот теперь не смог сдержаться, что было очень на него не похоже. Видимо усопшие очень болезненно воспринимают всё, что связано с ними или с них близкими.

   За несколько дней до трагической даты, лишившей нас единственной настоящей радости в жизни, я решился провести эксперимент, который дал в итоге огромный эффект. Ещё в начале лета в один из погожих дней меня словно кто-то подстегнул, заставил встать и пойти в определённом направлении. Запасшись полотенцем и летней фуражкой, пользуясь совершенно точно подсказками чужой памяти, я уверенно направился по узким улочкам и переулкам, через кладбище речных судов в нужное место. Казалось, всё, что я встречал на пути, было до боли знакомо.

   Сашка куда-то уверенно вёл меня.

   Вскоре я попал на большой и закрытый пляж. У нас, как я узнал позже, то место прозвали 'косой'. Здесь чувствовалась природа, в отличие от городского пляжа.

   И вдруг я понял, осматриваясь, что мой сын с друзьями часто посещали его. Я знал каждую кочку, каждое дерево. А когда увидел огромную кучу песка, невольно остановился перед ней. Именно её я и приметил на том видео, что поместил в интернете. Там, где Сашка прыгает с неё через голову.

   Когда впервые расстелил полотенце и закрыл глаза на том потаённом месте, где совсем не было отдыхающих, вдруг почувствовал, что он возле меня. Ощущение выражалось очень ярко здесь же, рядом со мной, прямо под жарким солнцем.

   Саша, как будто завис надо мной, и я вздрогнул от прикосновения... его пальцев к моим плечам. Оставаясь невидимым, он крепко-накрепко, насколько позволило призрачное тело, обнял меня...

   Два дня после контакта я не ходил, а летал над землёй с нисходящей с лица глупой улыбкой. В следующее посещение пляжа снова ощутил его присутствие, проявленное, впрочем, гораздо слабее, чем в первый раз. После же тонкая связь совершенно прервалась. Однако после каждого визита в то место пару дней у меня замечались заметные улучшения по здоровью.

   Мне так же нравилось, что на довольно большой косе совершенно не было народа. Впрочем, объяснялось странное обстоятельство ещё и тем, что далеко, в конце пляжа давно и прочно обосновались нудисты. Самые настоящие. Ничего не стеснявшиеся мужчины и женщины без клочка одежды разгуливали по песку или лежали под ласковыми лучами солнца.

   Почему-то я вдруг понял, что должен подойти к ним. Что должен совершить обряд, который окажется очень полезным в дальнейшем. Огромное количество знаний, почёрпнутое из тысяч и тысяч книг, не провалилось в пустоту и не смылось ежедневными заботами и хлопотами, а всё время, что я жил систематизировалось, и раскладывалось в файлах мозга.

   Я долго колебался, месяца полтора и вот в один прекрасный день решился.

   Подошёл, стал немного в сторонку от основного контингента постоянных посетителей и снял всю одежду. Сразу же заметил любопытные взгляды – и в свои годы моё тело напоминало прокаченную античную фигуру, что навечно запечатлели в статуях древние греки. Да и в остальном отношении стесняться было абсолютно нечего.

   Я словно освободился от пут, от щита, что огораживает от природы. Стал её частью. И принялся разговаривать, мысленно, изредка шевеля губами с духами природы. Пролетавшую мимо стрекозу попросил указать путь Сашке в наши сновидения. Небо умалял послужить магнитом для его духа. Солнце уговаривал осветить ему путь, в ответ же оно в течение часа совершенно сожгло мои белые, как снег ягодицы.

   Мысленно обращался ко всем, кого только мог вспомнить и придумать, но неожиданный ответ пришёл только от реки. Когда я несколько раз окунулся в проточную воду, разговаривая с ней, в голове вдруг появилась ясная, оформленная чужая мысль. По энергии я понял, что мне ответило очень могущественное существо.

   'Я помню его. Я любила его. Я охраняла его'

   В ту же ночь к Наташе, от которой я, как всегда ничего не скрыл, явился огромный бурый медведь. Он как хозяин всего зашёл в дверь и сразу направился к ней.

   Наталья не испугалась. Сразу же повела гостя на кухню и накормила его. Медведь поводил головой, понюхал воздух, а затем так же величаво удалился через главный вход.

   Утром, выслушав её рассказ за ставшей традиционной чашкой чая, я интерпретировал посетивший её образ зверя, как символ России. Ведь по существу несовершенные уродливые законы и похитили его у нас. Поэтому и мне в голову пришло, что медведь являлся в видении символом современной России.

   А потом посетили совершенно другие мысли. Я невольно вспомнил свою последнюю вылазку на пляж и общение с духами природы. А что если медведь – это дух реки? Он такой же могучий, своенравный и неуправляемый, как и течение.

   Покопавшись в книгах, я обнаружил, что у сибирских шаманов и американских индейцев медведь считался самым могущественным духом-проводником. Многие шаманы гонялись за подобным видением, что посетило Наталью, ведь приход зверя означал приход силы. К тому же медведь считался сам по себе шаманом, самодостаточным животным, действующим в отличии от других совершенно независимо от сновидений.

   После визита животного-духа контакты с Сашкой посыпались, как из рога изобилия.

  На день рождения нашего погибшего сына, а у некоторых родителей есть в календаре и такая прискорбная дата мы вместе с Натальей отправились на кладбище и оба ощутили там его присутствие. Как вы помните, до установления обелиска мы так же часто посещали тот лес, наполненный скорбью и печалью, но не замечали никаких признаков того, что он находится с нами.

   Помню, мы с Наташей сидели на скамейке внутри оградки напротив изображения. Неожиданно я понял, что он стоит совсем рядом. По его энергетике, по той же дурацкой улыбке во всё лицо. На душе, там, среди могил стало внезапно хорошо, очень хорошо. Я вытянул вперёд руку ладонью вверх и ощутил, как внутрь её проникло что-то материальное, очень и очень тёплое. Небо на тот момент совсем затянули тучи, солнце и вовсе не было видно. А я держал лучик солнца.

   Солнышко в ладошке.

   Моё солнышко в ладошке...

   Прошёл год с его смерти.

   Самый тяжёлый и страшный год в нашей с Натальей жизни.

   Саша погиб в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое августа две тысячи семнадцатого года. Двадцать шестого на могилу отправилась Наталья с уже знакомой вам Тиной и своей матерью, бабушкой нашего сына. Я договорился посетить кладбище на следующий день.

   Вместе они подошли к постаменту из тёмного гранита и зажгли поминальную свечу. Некоторое время огонёк слабо колебался, разгораясь. Так и не набрав силы, он потух под порывами ветра, как потухла его бесценная жизнь.

   Прошла секунда, две, три...

   Фитилёк остыл.

   И вдруг он вспыхнул!

   Фитиль свечки неожиданно загорелся сам собой, без какого бы воздействия огня. Произошедшее выглядело настолько необычно и волнующе, что Сашина бабушка, Наталья и Тина ошеломлённо надолго замолчали. Как такое возможно?

   В последнее время меня всё больше и больше охватывало убеждение, что я всю жизнь ошибался. Ошибались те, кто пытались меня убедить в своей правоте. В детстве – атеисты, позже – церковные деятели. Истина оказалась на проверку совершенно другой, а мироздание намного сложнее, чем казалось до этого.

   На свои многочисленные вопросы я скоро начал получать ответы.

   К тому же медведь, похоже, всё же привёл, как я и просил в мои сны Сашку.

   Второго сентября мне приснился удивительный сон. Было такое ощущение, словно кто-то включил мне фильм, содержимое которого прочно засело в голове даже тогда, когда утром раскрыл глаза.

   Мне приснилось, что я присутствую на скачках, на которых никогда в жизни не был и вовсе не интересовался. И что один из жокеев – Сашка. На трибунах большого стадиона собралось множество народа. Раздался выстрел, резкий хлопок и забег лошадей начался. Сашка, помню, первый достиг финала.

   Вторая часть сна открывала истинное значение того, что показали мне вначале. Я видел огромную объёмную панораму, где присутствовало множество сперматозоидов. Все они, извиваясь, стремились вперёд, к известной определённой цели. Несколько тех, что оказались впереди благодаря более упорядочному движению оседлали светлячки-души. Остальная масса, что медленно текла сзади с большим отрывом, оказалась совершенно серой, лишённой наездников, без всякого намёка на жизнь.

   Светлые точки-наездники явно соревновались в том, кто первый достигнет финиша. Если предположить, что моё ночное видение было не простым сочетанием случайных образов и мыслей, то то, что я видел открывало завесу над тайной рождения человека. Наверное, количество очередных душ настолько превосходит в настоящее время те возможности для перевоплощения, что могут дать им на Земле, что приходиться устраивать некое соревнование, реализовывать в борьбе шанс, который даётся сразу нескольким кандидатам. Если же в видении присутствует хоть какая-то научная основа, если оно в чём-то отражает объективную действительность, то прерывание беременности на любом сроке является страшным грехом.

   Каждую ночь мой мозг не отдыхал, как принято думать и как нас убеждает современная наука. Нет, нет, нет, он усиленно работал и работал. Похоже, что в ночное время он и запускался с большей интенсивностью, с наибольшим КПД, чем днём. Сны лечили меня, сны уносили в другие миры и постоянно предсказывали будущее, вплоть до мельчайших деталей, на несколько дней вперёд.

   К тому же после краткого отдыха пришло ощущение присутствия рядом третьей силы.

   Девятого сентября две тысячи восемнадцатого года я рано утром засел в Сашиной комнате у компьютера, что стоит у нас возле окна. Мне опять стало плохо. Внезапно. Печаль и тоска раздирала грудь. А возле уха почти вслух кто-то невидимый нашёптывал:

   – Он подвёл тебя, зачем ты всё время думаешь о нём? Забудь, забудь его навсегда.

   С неизвестно откуда взявшейся злостью я громко произнёс на всю комнату:

   – Пошёл прочь из моей головы вместе с мыслями, что дуешь в уши. Прочь за стены, прочь за окно!

   Как будто из квартиры и на самом деле вылетел некто очень угрожающий, немедленно из-под окна в разные стороны шумно брызнули голуби. Их кто-то сильно напугал. Зримый для них и, наверное, страшный.

   Никогда прежде мы не видели под нашими окнами голубей, ведь рядом с домом находится проезжая дорога. А тут вдруг их собралась откуда-то очень большая стая. Птицы, похоже, видят что-то такое, что нам не доступно.

   В тот день во сне я очутился в своём школьном классе. Ребята у нас подобрались как на подбор очень крутые, говорили, что такого класса в школе ещё не было. Выйти одному против трёх или четырёх или отправить на тот свет обидчика для любого из них было плёвым делом. Все они за исключением пары человек, во главе с нашим классным, Мужчиной и Учителем с большой буквы, давно сгинули. Никто из них в девяностые и начале нулевых не успел оставить потомство, а у двоих, как и у меня умерли ещё и дети. Это опять же к возросшей, якобы, продолжительности жизни, ведь деревенский класс был совсем небольшим...

   Я стоял среди них и оглядывался по сторонам. Вокруг видел знакомые лица, лица с совершенно пустыми взорами. Все они были мертвы, только стояли прямо.

   Неожиданно наш Учитель спросил:

   – Ребята, кто из вас готов пострадать за других, отдать жизнь за свой класс?

   Я помню, как растолкал их всех, безжизненных, словно куклы и громко крикнул:

   – Я! – и тут же начал медленно подниматься в воздух, возносясь всё выше и выше.

   На следующий день, как и на другой позже, на улице меня ждала прогнанная из квартиры тварь. Стоило дойти до автобусной остановки, как уже становилось плохо. Домой возвращался как в густом тумане, сотканном из плохого самочувствия и всёпожирающей тоски...

   Под четырнадцатым числом того же сентября я подвёл итог суток одной фразой – 'Сплошные чудеса!' Был рабочий день. Наташа собралась съездить к сыну, я же опять кое-как вернулся домой и бочком, с трудом прилёг на кровать. Помню, просил Сашку явиться и помочь. И он услышал меня. Снова рядом появилось ощущение его энергетики, его знакомого 'я', которое я просто не мог увидеть.

   Меня снова выдала улыбка, про которую рассказывал, и стало намного легче.

   Тем временем, Наталья должна уже была быть на кладбище, но Сашка-то находился у меня!

   – Несись к маме, она поехала к тебе, – сказал я, и тут же вновь стало темно, холодно и тоскливо. Он исчез. Я подумал, может, Наталья уже побывала у него, и Саша пришёл в знак благодарности? Я набрал её номер и вдруг на экране высветились картинки. Сверху выстроилось два ряда фотографий памятника, а под ними – показания полицейских и водителя автомобиля, который, как я теперь знаю, прекрасно видел погоню, в то время как его из-за кустарников не видел никто, слушал громкую музыку, и даже не подумал притормозить... Зато долго потом пытался стрясти Сашины мотоциклы в счёт понесённого ущерба с едва дышавших родителей...

   Подборка появилась именно в таком порядке, во весь экран. И никаких больше других снимков на заглавной странице. Как я не пытался её убрать, она непостижимым образом, указывая по чьей причине сын очутился в столь отталкивающим месте, продолжала висеть на заставке до тех пор, пока не вернулась Наталья и не увидела её.

   А когда она вернулась, то рассказала, что встретила его в лесу. Сашка каким-то образом обогнал её, обогнал автомобиль и поджидал маму на том месте, на которое я указал.

   Той же ночью Наталье приснилось, что Сашка соединился с умершим дедом. Как я уже упоминал, до того дня Наташин отец не знал, что случилось с внуком. Той ночью они были вместе. И Саша как всегда когда находился в хорошем расположении духа, щекотал маме пятки.

   В последнее время мне как комментарии к размещённому произведению или же просто на электронную почту пришло несколько писем, где читатели книги рассказывают, что со знакомыми, потерявшими близких, происходили точно такие же непонятные вещи, связанные с телефонами и портретами усопших. Получив одно из них, я вдруг решил перечитать самую последнюю главу своего рассказа о нас с Сашей, 'Навстречу радуге'. На середине повествования моё тело неожиданно согнуло пополам от страшного спазма-крика:

   – Саша! Саша!

   И вдруг я услышал из коридора тихий, но отчётливый его голос:

   – Пап... Пап...

   И столько в нём было боли, страданий и просьбы...

   Я не встал со стула, ведь там его всё равно бы не было, а посмотрел в окно. Слёзы сами катились по щекам. Опять под окном сидело множество голубей, которых никогда раньше здесь не было. Всё же птицы, а это уже точно, тянутся к необычному и видят всё потустороннее. Вот и у нас они рассмотрели в квартире разлом между мирами, созданный нашими страданиями и переживаниями.

   В тот день, впервые более чем за год и Наталья, отдельно от меня услышала его.

   Теперь я, заядлый атеист, так и не ставший вовсе религиозным человеком, точно знаю, что есть некие силы и существа, которые издревле сосуществуют с нами. Что есть ангелы, в центре которых мы своим зрением видим свет и лишь по краям крылья. Есть Бог. Есть нечто отвратительное из тёмных слоёв. Есть дух реки – медведь. И со всеми можно наладить диалог.

   Впрочем, я уже забегаю вперёд. Что будет дальше – покажет время.

   Навстречу радуге

   Судьба довольно зло, по-своему посмеялась надо мной и Натальей. Будучи врачом, Наташа каждый день спасает жизни людей. На меня тоже кто-то давным-давно наложил колдовское заклятие. Будучи студентом, в те далёкие времена потерял счёт выдернутым в последний момент из-под колес автомобилей и трамваев детей и стариков. Уже тогда количество спасённых перевалило за несколько десятков человек. Я вмешивался в драки и отклонял ударом направленные в чужую грудь ножи.

   Последним двум помог после смерти Саши. Как-то, возвращаясь с работы на автобусе, стоял на площадке в окружении случайных пассажиров. Вдруг заметил, как симпатичная высокая девушка рядом начала закатывать глаза. 'Наркоманка', – первым делом подумал я, но когда без намёка на зрачок остались одни лишь белки, и она принялась тяжело оседать, то едва успел вовремя подхватить безжизненное тело. Какой-то крупный мужчина помог мне, и мы потащили её к креслу, которое торопливо освободила сухонькая старушка.

   – Несите аптечку! – громко приказал я кондуктору, на что она лишь растерянно пожала плечами:

   – А у нас нет ничего...

   Я отпустил из своих рук тело девушки. Она сразу же тяжело просела в объятиях мужчины, он чуть повернул голову ко мне, сам усадил её на кресло и заревел, обращаясь ко мне:

   – Ты что?

   Я не слушал его, копошась в пакете, в своей походной аптечке. Когда достал нашатырь и поднял голову, то увидел, как мой помощник пытается привести в чувство девушку размашистыми увесистыми пощёчинами.

   Я аккуратно отстранил его в сторону, распорядился остановить автобус.

   – Может ещё и 'скорую' вызвать? – удивлённо спросила меня немолодая кондукторша.

   – Обязательно. И двери оставьте открытыми – она сидит как нельзя удобно, как раз напротив них.

   Пассажиры, не выражая недовольства, покинули салон. Сам же я принялся щипать потерпевшую за мочки ушей, одновременно водя перед ноздрями пропитанной аммиаком салфеткой. Вдруг, минуты через две, когда я уже начал порядочно волноваться смертельная бледность покинула её лицо, на щёках появился слабый румянец, а ресницы затрепетали. Глаза широко открылись. Какая же она красавица! Она слабо и виновато улыбнулась мне, а я передал салфетку кондукторше и вышел наружу.

   В другой раз в страшный мороз вытащил из сугроба довольно прилично одетого пьяного мужчину средних лет, с трудом добился от него, чтобы сказал домашний адрес. Вызвал такси, расплатился и засунул его внутрь автомобиля.

   А вот своего сына спасти не смог. Не смогла его спасти не Наталья, не дед...

   Озвученное жуткое обстоятельство по-прежнему страшно угнетает и терзает меня. Я вспоминаю всю нашу жизнь, каждый случай, каждый день и не нахожу ни одного момента, который бы подтолкнул сделать его неправильный выбор. Я воспитал из него человека. А если он, и на самом деле испугался на физическом уровне, как пугаются новобранцы на войне, когда слышат впервые над головой свист снаряда?

   Он знал, что я любил его. Мы были одной каплей. Слушали одну музыку, читали одни книги, смотрели одни фильмы. Более похожих людей и придумать невозможно. Разве можно разделить каплю?

   Мне не дают покоя воспоминания. Одно время мы с Натальей откровенно издевались над ним, не пойму только – зачем? Я всегда старался сделать его жизнь как можно более комфортной, но не в том случае.

   Когда сыну исполнилось шесть лет и пришло время школьного обучения, психолог того образовательного учреждения, в которое мы обратились без колебаний отнесла его к группе отобранных талантливых ребятишек, что должны были учиться в классе под буквой 'А'. К тому времени Саша бегло читал, отнимал и плюсовал цифры. Помню, что он очень хотел учиться. Специальная программа, разработанная некой Звонковой или Зонковой окунуло нас в настоящий ужас, продолжавшийся четыре года. Направленная по составу и компоновке учебного материала на опережение, предполагала впихнуть весь школьный курс в первые годы обучения. Мы зубрили и зубрили. Зубрили ночью и днём. Часто бывало, заставляли сидеть его за учебниками до глубокой ночи. Саша растерялся и очень расстроился. Внезапно он, привыкший быть всегда первым, оказался где-то в середине списка. А мы изуверски мучили и мучили его и себя по неизвестно каким инквизитором созданной программе.

   Зачем мы издевались над ним? Каждый день я заново убеждал его, что он самый лучший и самый умный, в то время как у Натальи опустились руки. Саша выдержал всё и внезапно сдал в четвёртом классе экзамены очень хорошо.

   Недавно нашли его дневник. Пытался вести, когда исполнилось лет одиннадцать или двенадцать: '... Скоро в школу. Солнышко светит, на душе радостно. Вот и ещё день прошёл. И завтра тоже пролетит. Так и глазом не успеешь моргнуть, как умрёшь...'

   Я пытался его поддержать. Всегда и всюду. А по вечерам рассказывал сказки. Саша не любил, чтобы я читал ему чужие истории из книг на ночь. Нет, ему нравились только те, что я придумал сам, где фигурировал в сюжете он и его друзья. И каждый вечер, став новой Шахиризадой, придумывал сыну новую сказку на протяжении многих лет.

   Вырастить человека очень трудно, убить – легко. На что идут отчаявшиеся родители, рассказывает следующий случай, недавно поведанный одним знакомым. Группа молодых людей, отслужила по контракту в Сирии и возвращалась домой. При подъезде к родному городу машина, полная ребят попала на заледенелой трассе в аварию. Погибли все. Их просто размазало внутри металлической коробки в лобовом столкновении. Безутешные родители одного из парней, которые оказались одни, как и я, отрезали у тела сына мошонку, заморозили их и бросились срочно искать ту, кто согласилась бы помочь им продолжить род.

   Не так давно Наталью на кладбище подвозил пожилой таксист. За началом завязавшейся беседы, в которой флирт смешался с любопытством, он поинтересовался к кому именно она направляется.

   – К сыну, – не скрывая правды, ответила она.

   – А сколько лет было сыну? – осторожно спросил таксист.

   – Восемнадцать.

   – А причина?

   – ДТП. Пытался уйти от ДПСников.

   – Я столько замечательных ребят потерял по этой причине, столько друзей! – через некоторое время с непередаваемой горечью глухо произнёс пожилой мужчина. – Мы играли с ними в особую, опасную игру, давно, ещё в советские времена. А они, зная, что мы ничего не совершили, догоняли нас. Я столько друзей потерял! Столько похоронил! И сейчас вспоминаю – самых лучших...

   В последнее время часто смотрю немногочисленные видео файлы, которые остались в памяти компьютера с участием Саши. Всегда в центре внимания, всегда весёлый. Всегда в окружении хороших ребят. Если сравнить атмосферу, в которой я рос, она никак не соизмерима с теми умными ребятишками, что окружали сына.

   Он очень любил красоту. В любом проявлении. Во время последней поездки в Горный Алтай вместе с другом радостно, совсем как беззаботные щенята, на записи они бегут в поле к одинокому стожку сена.

   В другом сюжете он едет навстречу радуге.

   Идёт слабый дождь.

   Капли попадают на объектив, размывая окружающий мир.

   Он словно догнал её тогда. Ту радугу. И растворился в ней.

   Я тоже хочу раствориться в ней вместе с ним.

   А вот он лежит в палатке, разбитой, как он любил подальше от людей, подальше от дороги. Рассуждает взросло и интересно о природе и очень восторженно о Ремарке, книги которого постоянно таскал с собой в последнее время.

   Я научил его всему, что знал. Открыл перед ним Литературу и Музыку. В той палатке Саша обсуждает достоинства Ремарка под песню Элвиса Пресли 'Oh my love'.

   Дед успел приучить его к труду, Наталья к массе других нужных навыков.

   А потом его забрали у нас.

   По вечерам, перед сном я всегда разговариваю с ним. Желаю спокойной ночи, прошу не покидать меня хотя бы во сне.

   Вот и вся история, которую я хотел вам рассказать.

   Про себя, Наташу, деда и ещё про много других людей.

   И, конечно, про моего сына, моего Сашу, моего друга, которого я очень сильно люблю.

   В моей истории как-то незаметно перемешались добро и зло. Всего несколько десятков листочков незаметно от меня уместили в себя весь океан моей любви и всю вселенную моего горя, весь разбитый и сгоревший прежний мир.

   Засыпая, я улетаю в мир видений, где мы с ним снова вдвоём, где дерёмся со смехом подушками, обмениваемся мнениями по поводу очередной прочитанной книги или просмотренной серии 'Ходячих мертвецов' или 'Табу'.

   А потом, провалившись ещё немного в прошлое, я уставшей и затёкшей рукой, подложив её под подушку, раскачиваю осторожно его голову из стороны в сторону и тихо пою:

   – Баю – баюшки – баю. Не ложися на краю. Придёт серенький волчок и утащит во лесок. Там птички поют, Саше спать не дают...

   А он, такой маленький и родной, как всегда шепчет мне полусонным голосом:

   – Качай меня, папа. Ещё качай... Расскажи сказку, где мы снова вместе...

  Примечание.

  Отмеченные звёздочками имена изменены.

   Часть 2

  Начало пути

   Как-то я написал, что пока жив никогда не закончу эту книгу, не переверну последнюю страницу. Что для меня она так и станется не дописанной. Память не умирает, как от неё не прячься – на работе или в храме. И боль, и горечь утраты не отпускает, как не пытайся залечить их при помощи самых искусных медиков. Моя отцовская любовь к сыну может умереть только с последним вздохом, и все переживания, всё моё такое любимое, а затем страшное прошлое уйдёт со мной на ту сторону именно в тот момент.

   Для того чтобы читателю было легче адаптироваться в тексте, нам нужно будет вернуться немного назад, в то тяжёлое для нас время, окунуться вновь в то ужасное событие, с которого всё и началось. Если вчитаться в текст, любой читатель поймёт, что если первая часть была посвящена горю и страданию, то вторая целиком принадлежит жизни, ей одной и борьбе за неё.

   Итак, мы должны вернуться в ту страшную и сокровенную точку моей маленькой истории, воспоминания о которой всюду и всегда преследуют меня.

   В тот момент, когда мой горячо любимый сын лежал в беспамятстве, в больнице где-то рядом со мной, в тёмном и страшном ящике, в котором было заключено его сознание, где осталась кроме мрака одна лишь нестерпимая боль, я сидел совсем близко от него, на скамейке той больницы, о которой уже рассказывал. С переломанными и стёртыми асфальтом в костяную труху костями он страдал совсем рядом, но меня не пускали к нему. Он был один, совсем один, и я теперь точно знаю, что был очень нужен ему в те последние страшные минуты его жизни. Но меня не пускали к нему. Занимались пострадавшими, девушкой и водителем автомобиля, словом теми кого можно было спасти, но не им. А я очень много должен был сказать ему. Обязан был быть рядом и шептать слова успокоения. Должен был обнимать его.