Текст книги "Навстречу радуге (СИ)"

Автор книги: Юрий Табашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

   Вернувшись с работы, как всегда разделся до нижнего белья, сел на диван и включил телевизор. Не прошло и полчаса, как моё тело пронзила невероятная боль. Она пришла такой сильной и уничтожающей волной, что я, не выдержав, стал криком звать на помощь Наташу. Правую ногу свела настолько страшная судорога, что все пять пальцев как-то максимально растопырились в разные стороны, а стопу выгнуло практически обратной стороной к моему лицу.

   Я явственно ощущал, как уходят последние силы.

   После нескольких уколов боль нехотя принялась отступать. Пришлось выпить снотворное, чтобы заснуть.

   Утром следующего дня, едва проснувшись, я понёсся вниз, в Наташину комнату и увидел, что и она спешит ко мне.

   – Если я расскажу, что видел ночью, ты, наверное, сочтёшь меня сумасшедшим, – первым начал я.

   – А знаешь, я тоже самое хотела сообщить и тебе, – ответила она.

   Надо сказать, что до той ночи семнадцать дней подряд, едва приходила темнота, нас обоих мучил один и тот же кошмар. Мы словно проваливались в некое пространство, ничем не похожее на привычный сон, где существовала, обитала и наслаждалась своей особой жизнью одна лишь темнота, один лишь совершенно особенный мрак. Чернильная жижа поглощала целиком нас обоих, и в ней не было ничего, кроме неё. Ни лучика света, ни как-то заметных теней. Одна тягучая темнота, оставлявшая после пробуждения по утрам опустошённость и горечь.

   Примерно между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, когда мы легли спать каждый в своей комнате, Наталья неожиданно, как по команде проснулась от непередаваемого ощущения присутствие совсем рядом с ней сына. Именно в этот промежуток времени он в основном и возвращался домой после встреч с друзьями.

   Наталья отчётливо услышала шаги, ЕГО шаги, указывающее направление. Саша, как всегда пошёл, вернувшись в первую очередь на кухню.

   Взволнованная, она бросилась в соседнюю комнату.

   Внутренним зрением, сердцем матери 'увидела' всего его в малейших деталях, увидела Сашеньку совсем рядом – у неё не оставалось ни малейшего сомнения, что перед ней её сын. Под его тяжестью заметно просела обшивка любимого им кресла возле обеденного стола.

   – Саша... – прошептала взволнованная мать. Дух или призрак некоторое время находился на привычном месте, а потом встал с него. Наталья снова услышала шаги – теперь он направился к лестнице и поднялся наверх.

   Наташа, ошеломлённая и обескураженная, медленно вернулась к себе в комнату и села на диван.

   А Санька поднимался ко мне.

   Та ночь выдалась на удивление светлой. Может, дополнительное освещение давали фонари под окном или полная луна не чистом небе, но в спальне не было темно.

   Я спал.

   И вдруг заметил сквозь сон, как некая тень мелькнула перед закрытыми веками.

   Туда – сюда. Сюда – туда.

   Кто-то водил ладонью перед лицом, кто-то очень знакомый. Я коснулся знакомой энергетики, улыбнулся ночному посетителю и прошептал:

   – Саш...

   На мгновение действия прекратились, но через несколько секунд возобновились вновь. Он как будто говорил мне, как всегда с улыбкой: 'Батяня, это я. Ты меня позвал и я пришёл'. Розыгрыш проходил в истинно знакомом мне Сашкином духе. И ещё я чувствовал его.

   Он снова продолжил ту же игру, пока опять не одёрнул его. В третий раз я ощутил ПРИКОСНОВЕНИЕ, такое знакомое его ладони к моему носу и щеке. Мне вдруг стало так хорошо и спокойно, что я широко улыбнулся и прошептал:

   – Саш, хватит, я всё понял, иди ко мне в сон.

   Мгновением позже ощущение его присутствия исчезло, а я же погрузился в глубокий сон, содержание которого так и не мог поутру вспомнить.

   На следующий день проснулся с полной уверенностью, что сын приходил в гости.

   Для того чтобы пробиться в мир живых он забрал у меня слишком много энергии и двое суток я провалялся совершенно без сил, получая укол за уколом димидрола с анальгином, глотая таблетки. Во мне как то разом проснулись многие дремавшие в организме чрезвычайно неприятные и довольно разрушительные болезни. Совсем недавно, до трагедии мучили лишь боли в травмированной спине. Не прошло и месяца как взбесилось давление и ритм сердца, которых радостно поддержали и остальные органы тела.

   Пришлось вызвать 'скорую'. Сначала одну, потом вторую. Врачи настоятельно советовали мне обратиться в поликлинику. Я обещал, что сделаю, как они сказали, хотя знал, что всё равно никуда не пойду и буду держаться до последнего. Не мог же я оставить отца без помощи. По удивительному совпадению именно в тот момент у него случился первый кризис.

   Если же сказать честно, то самая главная причина заключалась в том, что я боялся потерять связь с Сашкой. При его жизни я постоянно был рядом с ним, и настолько тесная связь давала о себе знать. Я теперь ощущал её постоянно и отныне знал, что он находится где-то близко и не хотел больше его терять.

   Мне было совершенно безразлично моё здоровье, ведь я получал ответы на важнейшие мучившие меня вопросы.

   Через два дня он снова явился ко мне, пришёл ночью. И на следующую тоже. Как только он появлялся, я немедленно просыпался и каким-то образом 'видел' его. Он всё время стоял в углу комнаты, возле выхода на балкон. Я почти физически ощущал, как он пытается преодолеть какую-то невидимую черту, преграду и подойти ко мне.

   Он не смог этого сделать.

   До меня доходили удушливые волны растерянности. Сашка потерянно пытался пробиться ко мне поближе. Когда Саше было лет восемь, он подобрал в первые морозные ночи на улице маленького котёнка и тот всегда, когда ребятишки, приходившие в гости устраивали охоту на него мчался ко мне. Я был для него желанным безопасным оазисом – стоило только добежать до дивана или кровати и в его понимании он был спасён. Прыгнув ко мне, он прятал голову под мышку, прося спасти и защитить его. Точно так же и Сашка всегда, как тот котёнок, видел во мне заступника и защитника перед обрушившимся на него гневом и раздражением матери.

   А сейчас у него ничего не получалось.

   Мне удалось выдернуть его из кошмарных объятий тьмы, что мучила нас во снах и указать путь домой. Попав в наш мир, Саша или вернее его дух совершенно растерялся, не в силах понять, что бренной оболочки больше нет, что на самом деле он мёртв. И мёртв уже давно.

   Я рассказал всё Наталье. Мне стало страшно оставаться ночью в своей спальне, страшно засыпать, ведь я точно знал, что между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера он снова появится, принеся с собой в комнату удушливую атмосферу тревоги и страха.

   На третью ночь, когда я снова 'увидел' его, не выдержал. Неизвестно откуда в голове появились слова, которые он непонятно почему понял и услышал. Я громко и решительно сказал ему:

   – Уходи, мы ещё встретимся, всему своё время.

   И он ушёл.

   Мгновенно исчез.

   Семнадцать ночей до контакта мы с Натальей погружались, стоило заснуть в удушливую и изматывающую чернильную кислоту. Теперь же к нам стали приходить сны.

   Прошло ещё два дня и новое, более удивительное видение посетило меня.

   После того, как Сашка покинул место своего невольного заточения и понял, что произошло, то решил отблагодарить отца и показать новое место, куда попал. Я спокойно заснул, но стоило только погрузиться в пучину бессознательного, как сознание тут же перенеслось в совершенно иной мир. Вместе с сыном я оказался вновь внутри нашей, такой знакомой во всех мельчайших деталях и подробностях квартире. Как позже догадался, наша квартира имела свою, совершенную в подражании проекцию в тонком мире. Впрочем, я не попал в копию, как могло бы показаться. Знакомые стены и окна в то же время показались мне совершенно другими! Из каждого угла, от каждого предмета исходила такая любовь и умиротворение, такое спокойствие и уверенность что я снова начал улыбаться во сне.

   Во всё лицо.

   В том сказочном сне я понял, что наконец-то попал домой.

   Подошёл к окну и посмотрел в него. За стеклом жила одна лишь пугающая темнота, внутри же обозримое пространство казалось необычайно светлым и уютным. Каждая блеклая краска играла в том месте полной гаммой цветов, каждый предмет имел волшебное назначение. 'Твой истинный дом здесь', – прошептал мой разум, – 'а не там, где находится тело'.

   В ту сказочную ночь мы с Сашкой, как всегда сотни и сотни раз раньше дурачились и шутили, дрались подушками, делили время, когда кто будет сидеть за компьютером. Он доверчиво клал голову на моё плечо, как любил делать с детства и рассказывал про что-то. Про что – не помню. Да и не важно это уже было.

   Был только он.

   И я.

   И ещё была любовь. Она пронизывала всё вокруг и все вещи, все слова и чувства подчинялись ей.

   Я проснулся таким счастливым, как никогда раньше. Улыбался весь день. Мне казалось, что пришлось вернуться в какое-то слабое отображение нечто существующего истинно в ином месте.

   Пережитое ночное путешествие подтверждало древнюю шаманскую практику сибирских народов. К примеру, насколько знаю, гольды верили, что дух умершего обитает возле жилища, ревнует и даже может заболеть. Родители умерших детей часто просили шаманов вернуть им дитя, поместив ушедшую душу в новое тело, в готовящуюся зародиться жизнь. Для того чтобы вызвать дух умершего они отправлялись в гости к шаману и надо сказать, такие контакты являлись столь же обыденной вещью, как посещение нами доктора. Чтобы убедиться, тот ли дух вызвал шаман, задавалась куча каверзных вопросов, ответы на которые знали только члены семьи. Дух умершего, используя шамана как проводника, должен был дать неизменно правильные ответы. К сожалению, многочисленные древние практики, уходящие корнями вглубь тысячелетий, уничтожила общая христианизация автохтонного населения и широкая поступь технологического прогресса.

   Я не вступил на путь отрицания, не изводил себя молитвами, как советовали мне в храмах. Нет, как-то интуитивно выбрал иной путь, очень тяжёлый и опасный, протянул руку в мир теней и мне за несколько дней Саша дал все ответы на те вопросы, что я задал ему стоя над могилой.

   И самый главный из них – мы не растворяемся после смерти среди атомов, а в каком-то смысле продолжаем существование. Открытие порядком поразило меня. Одно дело, когда слышишь подобное, совсем другое – когда получаешь конкретные подтверждения.

   И опять же после всего, что мне дали увидеть, у меня возникла туча совсем иных вопросов.

   То, к чему я оказался допущен, и что смог рассмотреть заставило заново задуматься об устройстве Вселенной и человека. Как уже упоминал, отображение, в которое меня провёл Саша, полностью воссоздавало нашу квартиру. То, что я оказался там, внутри отображения говорило о том, что Саша попал в привычную обстановку, созданную им или нашими мыслями на более высоком уровне. Скорее всего, при его жизни. Насколько долго он будет находиться в таком кармашке между мирами? И вообще, кто его создал?

   Я так же вполне отчётливо понял, что даже без участия деятельности мозга дух взрослого человека продолжает некоторое время осознанно мыслить после смерти. Такое умозаключение полностью противоречило всему, что я учил и знал ранее. Как может рождаться мысль без сложной работы мозга, без участия в какой-то мере всего окружающего материального мира? А может мы сами создаём искусственно некую мыслеформу, которая начинает существовать внутри сознания и отвечает на соответствующие запросы? Кто знает...

   Так или иначе, по моему мировоззрению закоренелого материалиста почти ежедневно продолжали наноситься удар за ударом.

   Связь с сыном после описанных случаев заметно усилилась и вовсе не во снах, а вполне конкретно в нашем мире. Когда мне становилось плохо, именно умерший сын первым откликался и оказывал помощь. Трижды я практически терял сознание из-за сильного сердцебиения, высокого давления и ещё, ещё чего-то крайне опасного и неприятного прямо на улице. Как я понимаю, до могильной плиты мне оставалось сделать всего один шаг. В глазах темнело и, находясь на грани между инсультом или инфарктом, опирался рукой о ближайшую стену или забор и принимался неистово мысленно призывать на помощь сына, именно его, а не кого другого: 'Мы ещё должны во всём разобраться, Саша, мы ещё должны так много успеть сделать', – говорил я ему и помощь незамедлительно приходила. В мой судорожно открытый рот после каждого обращения проникал едва заметный ветерок. Некое дыхание, переданное с того света и нёсшее в себе дополнительные и питающие тело силы. В течение нескольких секунд, не более как минуты, жизнь возвращалось назад, я чувствовал себя практически здоровым и продолжал, как ни в чём не бывало путь домой. Однако стоило закрыть за собой входную дверь квартиры, и недуги наваливались сразу всем скопом. Я едва успевал вызвать 'скорую', дождаться её и опять, после таблеток и уколов в очередной раз выслушивал советы немедленно обратиться к врачам. Кивая согласно головой, я знал, что не выполню обещания. Я очень боялся потерять связь с сыном. И ещё. Нужно было разобраться в обстоятельствах его смерти.

   Мне почему-то сразу вспомнились прочитанные некогда книги Рэймонда Моуди 'Жизнь после смерти' и 'Жизнь после жизни'. Масса опрошенных свидетелей, переживших клиническую смерть, делились с автором пережитым. В основном они видели свет и стремились к нему. У нас всё происходило по-другому. Может, из-за того, что Моуди опрашивал тех, кто смог вернуться, мы же имели пример общения с духом действительно умершего близкого человека. Или же ситуация оказалась тесно связана с тем, что кроме сына в аварии пострадали и другие люди.

   Скоро, на основании полученного многочисленного опыта ко мне пришла уверенность, что сны являются дверью, через которую мы попадаем в иные миры.

   Сразу после смерти Саши, до упомянутых чернильных снов, Наташе приснился наш сын. Спиной, взявшись за руку какого-то парня, одетого в чёрную рубашку он уходил во тьму. Я знал, что маленьким он очень боялся темноты. Она звала его. Он не обернулся ни разу.

   Наша связь вскоре принялась активно проявляться во время сна. В первое время Саша приходил во сне к матери и игрался вместе с собакой. Надо сказать, что мы никогда не были собачниками, но наступал год собаки и нам явно намекали на что-то. При любых действиях он всегда улыбался и молчал. Как позже выяснила Наташа, используя в качестве консультантов многочисленные сонники, молчание и улыбка означала просьбу к родителям – извинить сына за совершённый проступок.

   Зачастую мы, сев утром друг напротив друга на кухне складывали сны – тот, что приснился мне за день раньше и Наталье в текущую ночь и получали осознанное послание. Иногда я задавал вопрос, а на следующий день получал ответ от Натальи, переданный через её сон. Постепенно выяснилось, что он не может одновременно появиться в одну ночь в разных местах. Если Саша приходил к бабушке, то отсутствовал у нас. Посещал меня – 'пролетала' Наталья и наоборот.

   Как-то мы поругались с ней, и перед тем, как лечь спать я заявил ему:

   – Уйду из дома! Если хочешь, сам с ней разговаривай!

   Наталья не могла никак меня слышать, но в ту ночь Саша явился в её сновиденье, недовольно громко и сердито отчитал так, что она проснулась:

   – Мама, ма – ма – ня! – именно так он и выражал своё недовольство всегда раньше, когда считал, что мама поступила неправильно.

   Однажды через почти полгода после трагедии он надолго пропал. Я, как и Наташа, искал его во сне. Мы всего лишь хотели хоть на секунду оказаться вновь рядом. И вот однажды я, проходя из одного своего сна в другой и в перерывах между переходами ворочаясь в полудрёме, встретил в одном из них Наташу.

   – Не видел его? – спросила она.

   – Пока не встречал, – ответил я.

   – Тогда пошла дальше, – тяжело вздохнула она и отправилась в следующий сон.

   Удивительно, но утром она тоже помнила нашу встречу в сновидениях.

   Вначале я долго не видел сына в своих снах, но в одну ночь спал на редкость беспокойно, просыпаясь каждый час. И в ту ночь обнаружил, что в каждом новом сне он неизменно присутствовал. Карабкался ли я в горы или плыл в море, стоило всего лишь оглянуться назад, чтобы обнаружить его. Месяца через четыре одно время ему удавалось пробиваться к нам в час своей смерти, в районе полчетвёртого утра. Не раз, просыпаясь от встречи с ним в другой реальности, мы по отдельности замечали одно и то же время на лежавших рядом с постелью часах.

   Подобно древним сибирским народам после первого шока мы ощутили присутствие Саши именно дома, а не на кладбище. В том кладбищенском лесу не чувствовали ничего, кроме внутренней пустоты, сквозь которую пробивались эмоций. В квартире же в порядке вещей включались давно сгоревшие лампочки во время разговора о нём.

   На новогодние каникулы в гости приехала любимая Сашина тётя из Рубцовска. Одним из фильмов, которые нравились сыну, было 'Привидение' с Деми Мур в главной роли. И вот как в той самой ленте первый день за что бы не взялась Наташина родственница, будь то холодильник, экран компьютера или даже деревянный подлокотник её всюду встречал небольшой статический электрический разряд. Некто обладающий отрицательной энергией пытался поздороваться с ней или же Сашка просто хотел прикоснуться к её коже.

   Хочется рассказать ещё об одном очень любопытном факте. Задолго до того, как мы познакомились, когда нам было чуть более двадцати, то есть десятилетия назад две разные цыганки дали обоим предсказания, относительно дальнейшей судьбы. Выглядели они настолько абсурдно, что мы несколько раз смеялись над ними. Однако после смерти Сашки стоило их объединить вместе, как всё, что случилось с нами и что происходит на данный момент, сходится и продолжает исполняться с ужасающей точностью.

   Неужели всё наше будущее настолько предопределено?

   И ещё. Наталью во сне посетил её давно умерший отец, и мне невольно пришла в голову мысль. Выходит, не зря тысячи опрошенных под гипнозом людей вспоминали свои прошлые жизни с промежутком в несколько десятков или сотен лет. По всей вероятности душа уходит на перерождение, в новое тело только после того, как умирает последний, знавший покойника. А это значит, что пока вы живы, с ней можно связаться самому – не теряйте надежды.

   Ещё меня могут спросить – зачем тревожить и удерживать дух умершего? Лично нам прочная связь помогла выйти из состояния глубокого шока. Наталья на определённом этапе принимала специальные препараты, но стоило только им прекратить воздействие, как состояние снова начинало ухудшаться. Постоянно же подсаживаться на них, стирать грань между реальностью и вымыслом, было по любым меркам верхом безумия.

   Но самая главная причина заключалась в том, что он сам не хотел уходить. Может, ради нас? Без его помощи мы просто не выжили бы. Или сошли с ума.

   Я изначально отказался от любых форм психотропного воздействия. И ощущал помощь и поддержку всё время. Скоро во снах стал появляться Сашка – он обнимал в них мать, прося успокоиться или же успокаивал меня. При жизни мой сын всегда был добрым мальчишкой, подававший руку помощи всем знакомым. Свою руку он протянул и нам из призрачного зазеркалья и скоро каждый сон превратился в лечебную процедуру, он так и говорил, когда появлялся, что пришёл лечить. На следующее утро после сеанса я просыпался с улыбкой на лице, как после состоявшегося свидания и весь день мог провести без успокаивающих таблеток и средств. Единственное неудобство выявилось в том, что появлялся он у нас во сне по очереди. Допустим, сегодня у Натальи, завтра у меня, но никогда ни сразу у обоих.

  А пока...

   Пока...

   Я в полной темноте.

   Иду к тебе.

   Один. Всегда теперь один.

   Всё что случилось за последнее время, всё, чему был свидетелем и что сказал ты, рассказать сейчас другим пока не могу.

   Однако одно могу сказать вполне определённо.

   Моя любовь и тоска к тебе оказались настолько безграничными, что разрушили тонкие перегородки между мирами.

   Магические предметы

   Нарушив хронологию изложения, мне хотелось бы поделиться рядом наблюдений. Я совершенно уверен, как бы дико не звучало утверждение, что телефоны являются средствами связи, проводниками в мир мёртвых. Возможно не все подряд, но та модель, которой пользуюсь я – определённо и точно. Старенький Nokia доказал не один раз свои неограниченные мистические возможности. Возможно, при сборке именно моего аппарата или же всей модели использовались какие-то особые кристаллы, которые и послужил проводниками для установления связи. Может, ими пользовались в ритуальных целях древние народы, или виновато неизвестное науке излучение, кто знает...

   Первый раз я заметил нечто странное примерно через месяц после ухода из жизни моего ребёнка. В тот день я, вспоминая сына, принялся ругать его, сетуя на то, что он бросил меня, оставил совсем-совсем одного.

   Едва произнёс крамольные слова вслух, да ещё приправив их смачными непечатными выражениями как вдруг пропала музыка в наушниках.

   Секунда в секунду, как слетело с губ последнее слово.

   Я в недоумении вытащил телефон из бокового кармана джинсов и увидел совершенно чёрный экран. Попытался перезагрузить и запустить его, но ничего не получилось. Только дома после часа упорных стараний появился знакомый фон с привычными значками.

   Вначале я не обратил ровно никакого внимания на произошедший случай и отнёс всё за счёт разового сбоя. Однако когда при таких же обстоятельствах всё повторилось раз, другой, третий, невольно задумался.

   В другой раз телефон подтвердил совершенно дикие догадки следующим образом. Вечерами мы с Натальей долго, часами разговаривали о Саше. Казалось, у нас нет больше других тем, ведь наш ум занимал только он. И вот однажды я заметил, когда мы довольно долго вспоминали его, что кристалл телефона начал мерцать, словно получил сообщение. Как ни странно продолжал активно показывать, что кто-то находится на связи на протяжении часов, пока шёл наш диалог и сразу отключался, стоило перевести тему. И снова всё повторялось из раза в раз, пугая периодичностью явления.

   Другим магическим предметом, который помог установить связь с сыном и выдернуть его из тьмы оказалась обычная детская игрушка. Брелок – зайчик, который обычно в последнее время вешают на сумки школьники младших классов. Я купил и поместил его недели через три после трагедии на могилке. С неделю он провёл время у нас дома, получил кличку 'Плачушка' из-за сильно обведённых печальной чёрной бахромой глаз-бусинок, ярко выделявшихся на общем белом фоне тела. Наталья наплакивала его каждый вечер, а вскоре он очутился благодаря мне в том лесу, прикреплённый к венку. Некоторое время провисел под порывами тёплого ветра, прежде чем кто-то украл его с могилы. Довольно интересно, что появление игрушки на кладбище совпало с первыми контактами с Сашей.

   Насколько я помнил, все древние народы пользовались похожей практикой – оставляли предметы обихода на могиле покойного. Не просто так ставили скифы, славяне и сибирские народы вокруг мест упокоения длинные шесты с различными бытовыми и магическими предметами на них.

   Чуть позже, через месяц я купил второго зайчика и вместе с ним отнёс на могилки и любимую в последнее время игрушку своего ребёнка – маленький металлический мотоцикл. Их я спрятал, как мне показалось вполне надёжно, глубоко внутрь шатра из венков, у самого изголовья в земле, но во время следующего посещения кладбища не обнаружил и малейшего следа от них.

   Появление игрушек на могиле вновь совпало с активизацией связей с другой стороной.

   Как скоро выяснилось, кроме вещей несущих в силу своего применения или состава какие-то положительные функции, есть предметы, которых следует опасаться. Существует такое поверье, что нельзя в первые сорок дней после кончины одевать предметы гардероба покойного. Я убедился в правдивости предупреждения на собственном опыте. Как-то в один прекрасный день привычно оделся, поспешил на работу, но едва отойдя от дома почувствовал себя на удивление дурно и поспешил назад.

   К утру следующего дня состояние улучшилось, но вот ведь беда, стоило только напялить одежду, как сердце снова яростно заколотилось, голова закружилась, и силы покинули тело. И меня вдруг осенило. Я ведь надел не свои носки! Как оказалось, на самом деле Наталья на тот момент совершенно рассеянная и потерянная перемешала, как обычно делала раньше мои и Сашины носки, бросила их в машинку, а после стирки вывалила все вместе в ящичек тумбочки. Ничего не подозревая, я одевал носки сына и обыденным действием ухудшал мгновенно здоровье.

   А вот подарки, которые вы получили от покойного до его смерти ровно никаким образом не воздействуют на состояние. На последнее день рождение сын подарил бейсболку и я проходил в ней всю осень, не ощущая никакого дискомфорта от её присутствия на теле.

   Хочу ещё рассказать одну очень показательную историю, связанную с портретом Саши. Наталья заказала портрет с фотографии с выпускного. На нём Саша как обычно улыбался во всё лицо. Вроде бы приятную и безобидную фотографию поместила во время похорон в изголовья гроба, в траурном зале. После печальной церемонии, оказавшись дома, Наталья ни за что не хотела расстаться с портретом. Выставила его на самом видном месте в шкафу, напротив дивана, на котором спала. Смотрела на него и плакала. Скоро я заметил, что один лишь взгляд на родное и любимое лицо незамедлительно провоцировал у меня спазм, стоило зайти в комнату. Я принялся уговаривать на время убрать портрет, снимал с пьедестала, но она упорно возвращала его назад. Так продолжалось месяц или полтора. До тех пор, пока однажды сама не установила закономерность – стоило выставить фотографию, на глазах наворачивались слёзы, а силы покидали тело. Портрет был как бы окном, или лучше сказать насадкой пылесоса из другого измерения, перекачивающего эмоции и жизненные силы в иной мир.

   Многие мои знакомые считают, что фотографии могут быть как живыми, так и мёртвыми. Не раз я видел, как на популярных шоу экстрасенсы, проводя ладонью над предоставленной им для изучения фотографией, определяют по невидимой энергетике, жив или нет, тот или иной человек.

   Когда я позвонил своей хорошей знакомой, фотохудожнику Наташе Зяблицкой и обратился к ней с просьбой сделать несколько авторских работ с тех немногих снимков, что остались после сына то знал лишь, что она замечательный мастер – фотограф, впрочем, постоянно находившаяся в духовном поиске.

   То, что у неё получилось, превзошло все самые смелые ожидания.

   В назначенный день Наталья пришла в гости и сидя за столом на кухне, отобрала за чашкой чая с десяток снимков. Она унесла их с собой. Примерно через неделю позвонила и объявила, что первая работа практически готова. За основу взяла довольно плохенький оригинал, снятый на сотовый, где Саша позировал вместе с мамой.

   – Сейчас я сброшу тебе заготовку на почту, – сообщила она мне. Я же с нетерпением сел за компьютер и начал ожидать письма.

   Вскоре оно высветилось вместе с прикреплённым файлом. Я открыл его. Работа оказалась выполнена в чёрно – белом стиле. На ней я увидел Сашу. Его лицо. Он и был там точно таким, каким я его знал. Вокруг небрежной рукой Наташа посеяла звёзды, а от его лица исходило сияние, разгоняющее тьму.

   Мы находились в тот момент очень – очень далеко друг от друга. Я в своей квартире, а Наталья у себя дома, далеко – далеко от меня, на другом конце города. Нас соединяла лишь телефонная связь.

   Наташа принялась объяснять историю создания работы:

   – Вечером, перед тем как сесть за обработку я первым делом попросила Сашу: 'Сашенька, сыночек, можно я с тобой поработаю немножко?' И знаешь, почувствовала его рядом. Мною словно кто-то руководил. Мыслями, руками... Я увидела картинку сразу именно такой, какая она есть сейчас и никакой другой. Мои пальцы сами быстро и хаотично принялись разбрасывать звёзды...

   И вдруг она оборвала фразу и почти закричала:

   – Юр, посмотри, посмотри, сравни с оригиналом! Он изменился, он изменился!

   Она отключилась. Может, бросила трубку. Я не знаю.

   Я же некоторое время недоумённо смотрел на фото, пока не заметил изменения. Лицо вдруг проступило очень чётко и глаза... Они были словно живые.

   Снова требовательно подозвал к себе положенный рядом на стол телефон.

   – Ты заметил? – первым делом спросила Наталья.

   – Заметил. Многое, – сказал я и перечислил то, что обнаружил.

   – Ты пропустил главное, – нетерпеливо перебила меня она. – Улыбка. На моих глазах, на фото сами поднялись уголки губ. Понимаешь, я не вмешивалась! Я только успела создать фон.

   Я снова сравнил обе фотографии и на самом деле обнаружил, что Саша стал улыбаться.

   Понимая, что столкнулись с чем-то необъяснимым и загадочным, мы договорились созвониться с нашим Мастером на следующий день. А вечером со своей Натальей выяснили, что в фотоработе, словно в портрете Дориана Грея скрыта некая мистическая сила. Я распечатал её в том же чёрно – белом изображении на своём плохоньком принтере. Тем не менее, где-то через час установил, что от листка бумаги с портретом, помещённом среди звёзд явственно шло тепло. Я подносил ладонь к обычной бумаге и ощущал исходящее от неё тепло. Попросил совершить то же Наташу, и она в свою очередь почувствовала его. По моей просьбе простой эксперимент повторило ещё несколько посторонних и все они уверенно подтвердили наши странные догадки.

   От неживой бумаги исходило живое тепло.

   Смирившись и приняв факт, мы заменили прежние фотографии в шкафу и на столе на новые распечатки. Скоро, через пару дней обнаружили, что нам стало намного легче переносить каждый тоскливый и ужасный вечер без него. Тот предмет Силы, что мы получили, давал успокоение и надежду. Каким-то образом с другой стороны, стороны мрака и тени, используя талант Натальи, Саша смог вдохнуть в её работу нечто такое, что действовало на материальном уровне. К нам пришла помощь с другой стороны.

   Сама фоторабота говорила о многом. Звёзды указывали на то, что Саша не ушёл вниз. О, нет. Он вознёсся к звёздам и оттуда смотрел на нас, подбадривая и поддерживая.

   Скоро мы получили второй предмет Силы, вторую работу Натальи. Выбирая себе очередную фотографию для обработки, наш Мастер обратил внимание на то, что на всех снимках за последний год просматриваются явные знаки смерти. Либо на фото отсутствовала часть головы, либо же полностью зловеще затемнена правая часть тела. Именно та часть, что во время чудовищного удара была перемолота в кровавую массу – кости, мышцы, всё вперемешку.