Текст книги "Навстречу радуге (СИ)"

Автор книги: Юрий Табашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

   Теперь я готов был идти дальше.

   Вот так мы и продолжили жить вместе втроём, даже после гибели сына. Живые и мёртвые вместе, под одной крышей. Как-то один экстрасенс сказал Наталье, что у нас очень сильная связь, что ничего подобного он не видел раньше ни у кого. Что в прошлых жизнях мы были так же, как и сейчас связаны родственными узами.

   В последнее время поймал себя на том, что совершенно перестал смотреть ранее так любимые фильмы и сериалы. Экранные и книжные истории по сравнению с тем, что произошло со мной стали вдруг выглядеть до крайности неправдоподобными и надуманными.

  Книга

   Книга давалась тяжело. И не просто тяжело, а очень тяжело. Каждое слово и каждое предложение долго вымучивалось с покрытыми слезами глазами и с открытой бутылочкой нашатыря в руке. В день насмеливался напечатать, осмыслить и заново пережить страницу рассказанной истории, не более. После того, как набирал небольшой текст несколько часов отходил от того кошмара, что пришлось достать из памяти. А на следующий день снова спешил усесться за клавиатуру.

   Вскоре начал понимать, что в том виде, в каком я пишу её, книга никогда не будет напечатана. Просто никому из издателей не будет нужен такой формат. Слишком много в ней скрыто эмоций, горя и слёз. Нет, нет, она изначально вовсе и не предназначалась для печати, скорее я по свежей памяти торопился зафиксировать всё, что происходило со мной, чтобы не потерять и не забыть ни одного случая и происшествия, касающегося сына. Я понимал, что создаю её не для славы, не для заработка. В ней заключалась моя память. И ещё я был уверен, что она должна помочь кому-то, кому – я не знал, но продолжал писать.

   С началом публикации в сети почти сразу почувствовал противодействие. Кто-то или что-то очень не хотело, чтобы наша история достигла читателей. За пару месяцев до гибели Сашка создал мне свою страницу 'В контакте', где мы хотели вместе с ним помещать короткие и содержательные репортажи по планируемым путешествиям по Горному и Степному Алтаю. Получилось же так, что всего через несколько недель начал размещать там не весёлые истории о поездках, а некрологи, свои заметки и прочие материалы, касающиеся смерти сына. К сожалению, Саша очень не любил позировать для фотографий, всегда куда-то торопился и всё, что я выложил в сети, пришлось собирать по крупицам.

   Почти сразу после трагедии я начал писать о ней, о Саше, о себе, обо всех, кто его знал, и кого коснулись последующие события. Не раз бывало, что я почти терял сознание и заставлял лишь силой воли закончить запланированный на день объём.

   После пятой или шестой главы поместил под одной из фотографий краткий анонс, перечень намеченных глав, по названиям которых нетрудно было догадаться, о чём и о ком мне хотелось бы рассказать дальше. Любой читатель мог легко понять, что встретит на следующих страницах описание действий следственных органов и поведение сотрудников ДПС в ту роковую ночь.

   На следующее утро после того, как я открыл карты, включил компьютер и понял, что на мой адрес организовали настоящую хакерскую атаку. Чего они боялись? Я не смог ответить на вопрос, но впервые столкнулся с таким беспощадным и целенаправленным взломом. Несколько дней кряду не успевал вычищать многочисленные вирусы, которые роем слетались на любое действие в сети. Антивирусник только успевал по несколько раз в минуту оповещать об угрозе. Кто-то упорно пытался смести страницу или же выжечь процессор с его содержимым, не дав до конца опубликовать ранее написанное. Некая специальная программа не позволяла размещать новый материал на своей странице, активируя при моих попытках спящую программу, которая и открывала вредоносный мешок с вирусами.

   Мой старенький компьютер выдержал нелёгкую битву. Отчасти благодаря тому, что знакомые программисты незадолго до трагедии установили ряд интересных защитных программ, которые помогали мне блокировать и локализовать атаки, а так же вычищать сонмы вредоносных вирусов.

   Справившись с одной проблемой, я вскоре столкнулся со следующей, более серьёзной. Вновь столкнулся с чем-то необъяснимым. Я понял, что книга очень важна и для Сашки, и он ещё хочет поведать о чём-то, чего мы пока не знаем. Я уже рассказывал, как было проведено следствие. Были собраны протоколы допросов участников ДТП, заключения судмедэксперта, справки о состоянии технических средств. Несколько раз вызвали меня. И всё. Ах, нет, дело передали в суд с вердиктом о единственной и безусловной вине погибшего. Других участников будто и не было. Вернее, получается, все они пострадали от его действий. Физически – Ангелина. Материально – водитель автомобиля, который не слышит звук сирены и ревущего мотоцикла тихой ночью и почему-то включает свет фар прямо перед перекрёстком. Морально – сотрудники патрульно – постовой службы, которые завидев детей на мотоцикле, гонят их в особо опасный участок дороги без всякого повода. На самом деле по-настоящему пострадали Сашка и Ангелина. И, конечно, я. А ещё – моя Наталья. Плюсом дед и бабушки. А так же многочисленные Сашкины друзья.

   Многое просветив, полученные документы и записи в свою очередь породили массу вопросов, на которые мы так и не получили ответа.

   Как только на дорогах начал таять снег мы с Натальей вновь посетили тот зловещий лес, что навсегда забрал тело сына. Дойдя по узкой дорожке, проложенной среди вновь появившихся за зиму могил, обнаружили, что калитка металлической оградки открыта, а среди венков лежат свежие цветы. Судя по следам, кто-то и не раз приходил к сыну. Кто-то незнакомый для нас.

   Прежде чем выйти с территории кладбища я по старой и уже упомянутой привычке решил включить музыку. Достал из кармана куртки телефон с наушниками и включил экран. Появившаяся картинка ввела меня в кратковременный ступор. Некоторое время я просто смотрел на неё. А затем протянул телефон Наталье и произнёс с заметным волнением в голосе:

   – Посмотри, что происходит!

   Весь экран занимала фотокопия, снятая мной на телефон с показаний сотрудника ДПС, пустившегося в погоню за моим ребёнком. Удивительно было то, что все фотокопии, снятые с протоколов опросов я... удалил несколько недель назад из памяти телефона. Как и откуда они могли появиться, всего один раз и именно там, над могилой? И что хотел сказать мне Сашка? Просто показывал, кто на его взгляд виновник или же хотел обратить внимание на какую-то зацепку, что я пропустил? К сожалению, я так и не смог ответить на эти вопросы.

   Нечто совершенно невообразимое начало происходить и при дальнейшей публикации глав книги. Понимание того, что она по своему важна, пришла ко мне в виде сформировавшейся мысли при редактировании законченного текста. Последние две главы я опубликовал в один день, за один присест в одну из суббот. В тот же день хорошо знакомая уже вам Наталья Зяблицкая в десятках километров от нашего дома посетила мужской монастырь, где по моей просьбе должна была показать фотографии Саши духовно продвинутым и известным далеко за пределами края монастырским отшельникам.

   Итак, разместив в сети две последние на тот момент главы книги – 'Моё расследование' и 'Навстречу радуге' я спокойно направился на почту за очередной бандеролью с выписанной книгой. Не могу жить без этой заразы. Занял место в очереди, откинулся на спинку стула и принялся ожидать, когда номер электронного талона назовёт робот – помощник.

   И вдруг неожиданно почувствовал, как нечто очень даже реальное и ощущаемое, но почему-то невидимое для нашего зрения коснулось меня. Я почти зримо ощутил косматую лапу с когтистыми пальцами, которая с лёгкостью проникла сквозь плоть и грудную клетку для того, чтобы сжать сердце так, что мгновенно перехватило дыхание. Я открыл рот и едва не задохнулся от боли. И ещё понял, что силы стремительно покидают тело. Всё-таки у каждого человека существует, по-видимому, некая энергетическая защита в виде поля, что окружает его. В тот миг я понял по ощущениям, что его разорвали в клочья. Двигаясь как будто сквозь густой туман, настолько густой, что он не только мешал видеть, но и двигаться я, едва зацепившись за реальность, получил бандероль и кое-как с огромным трудом доплёлся до дома.

   В то время как я подвергся атаке, нечто похожее случилось и с Наташей Зяблицкой, примерно в одно время, в ту же злосчастную субботу. В то время она, как вы помните, находилась далеко от города, в мужском монастыре и показывала фотографии Саши наиболее твёрдым в вере и достигшим высокой ступени нравственного совершенства монахам.

   – Мальчик был очень хороший, – сказал один из настоятелей монастыря, – очень чистый, почти святой. Бес его забрал. А как вы думаете? Все хорошие души находятся под пристальным вниманием как тех, так и других.

   Когда Наталья, показывая фотографии, заменила снимок следующим, кто-то невидимый с огромной силой ударил её по руке. Ударил так, что дорогой телефон взлетел вверх, отлетел прочь и с такой силой впечатался в пол, что водонепроницаемое и анти ударное покрытие разлетелось вдребезги, хотя такого в принципе не должно было произойти.

   В тот день Наталья ночевала в монастыре в специально отведённой комнате. Стоило ей только выключить свет, как она снова почувствовала присутствие рядом нечто необъяснимого, но в то же время живого. Удушливая волна ужаса накрыла её с головой. Вся, трясясь от дикого страха она, ощущая по-прежнему рядом кого-то страшного и злобного, включила свет и провела всю ночь без сна.

   А на следующий день вернулась в город, сразу позвонила мне и рассказала о случившемся с ней. Я же в свою очередь поведал о том, что произошло со мной. В ту ночь, когда Наталья перетерпела указанные страхи, кто-то неведомый явился мне в сон и сказал, что мы можем полностью довериться и открыться ей. Монахи же в монастыре попросили её всячески помогать нам.

   То, что Наташа прямо указало на воздействие третьей потусторонней силы в случившемся происшествии, наверное, вызвало бы полгода назад у меня приступ здорового скепсиса и язвительных насмешек, но к тому моменту я уже и сам пришёл к такому же выводу.

   Мало того, мне даже удалось увидеть лицо врага.

   В своих многочисленных экспериментах, работая с фото обработкой Наташи Зяблицкой снимков Саши, я обнаружил, что они обладают определённой скрытой в них Силой и дают некоторые ответы на мучившие вопросы и определённые возможности на физическом уровне. Стоило поднести к ним руку ладонью вниз, и я легко мог определить по интенсивности тепла, исходящего от простой бумаги, был ли рядом дух сына или же следует ждать его визита в сновидениях в предстающую ночь.

   Всего фото работ было три.

   И у каждой оказалось своё назначение.

   Первая чёрно-белая фотография, где Саша улыбался на фоне звёздного неба, явно послана была нам, чтобы хоть немного успокоить. Мы предпочитали её всем другим снимкам, распечатали несколько образцов на простеньком дешёвом принтере и разместили повсюду по квартире, на всех видных местах. Снимок невольно притягивал взгляд, и на душе сразу становилось значительно легче и спокойней.

   Третья, по времени изготовления фотография, которую я так нигде и не опубликовал в интернете, определённо служила для связи и оказалась самой сильной из всех. Через неё я призывал дух, когда нужно было задать вопросы, через неё ощутимо циркулировала энергия, как в наш мир, так и из нашего.

   А вот вторая работа с двойной луной несла в себе ужасный подтекст. Стоило только посмотреть на распечатку под определённым углом, приближая её к лицу, как тут же вместо знакомого лица сына начинало выпячиваться наружу нечто неземное, свирепое. Огромные выпуклые глаза на чёрно-белой фотографии вдруг становились цветными. А под ними отчётливо вырисовывалась нечеловеческая морда, хищная и свирепая. Ничего подобного на других его снимках я не заметил. Ошеломлённый открытием первым делом поделился им со своей Натальей. Ей потребовалось не более минуты, чтобы тоже разглядеть лик беса. Нечисть легко увидела и Тина, и Наташа Зяблицкая и ещё несколько человек, которых я попросил повторить указанные действия.

   Сашка показал этим снимком, кто стоял за происшедшим, и я точно знал, где он подцепил заразу – в тёмном подвесном переходе, в Горном Алтае.

   Теперь я знал своего врага и вступил с ним в борьбу.

   Не меньше двух недель продолжалось наше противостояние. Он нападал на меня всюду, стоило дать слабину, а ему её почувствовать. Однажды, возвращаясь домой в салоне автобусе, накануне выборов, услышал как двое спорщиков, повышая голос и интонацию готовились зайти дальше пустых разговоров, повернулся к ним, чтобы остановить, открыл рот да так и застыл. Меня накрыла волна необъяснимого ужаса, совсем как того, о каком рассказывала Наташа Зяблицкая.

   Тварь только ждала подходящего момента. Она, то сжимала сердце, то заставляло его работать в бешеном темпе, то поднимало внезапно давление до запредельных величин. В любом месте, в любое время суток. А потом принялась шептать, пытаясь искушениями и сомнениями разрушить родительскую любовь о том, что Саша мне и не нужен, что он крепко подвёл меня и бросил одного.

   Я с негодованием прогнал все такие мысли прочь.

   Между тем контакты с духом умершего прекратились совсем. Саша не появлялся и ничем не помогал мне больше.

   Я продолжал держаться, поседев за эти две недели контакта с нежитью больше, чем за прошедшие полгода. Едва таскал ноги, но не сдавался. И вот однажды в один прекрасный день мне сверху неожиданно в голову пришла формула – молитва настолько сильная и мощная, что стоило её произнести несколько раз, как ощущение присутствия нечто инородного рядом пропало, и я впервые за долгий срок вдохнул воздух полной грудью. Её наверняка могли мне дать и раньше, но, похоже, я должен был полностью пройти испытание.

   Вечером того же дня, когда я читал на постели очередную книгу рядом со мной опять призывно замерцал сигнал вызова на корпусе сотового телефона. В конце концов, я не выдержал и положил на него ладонь. И сразу же ощутил присутствие Саши, и мне стало намного легче. А ночью приснился удивительный сон. Видимо, Сашка не смог пробиться в наш мир напрямую как раньше, но нашёл иной способ перебраться в нашу реальность.

   Мне приснилось, что я как это часто бывало раньше, приехал в Новосибирск в командировку и гружу покупками машину. И Саша раз за разом звонит мне. Только в моём сне, в отличие от светлого прошлого он не спрашивал, когда я приеду домой, а очень беспокойным голосом расспрашивал меня о здоровье. Следующим утром я проснулся на удивление бодрым, излечившимся от долго мучивших меня болезней.

   Тем же днём Наташа Зяблицкая передала мне новый предмет Силы, который помог быстро восстановиться. Дело происходило накануне моего дня рождения и то, что я взял у неё, было единственным подарком, который я принял. По её словам накануне к ней во сне несколько раз приходил Сашка и настойчиво просил передать мне подарок:

   – Отдай её отцу. Отдай... ложку. Скажи ему, что она очень важна и поможет ему в том, что он задумал.

   Небольшая металлическая чайная ложка, несмотря на кажущуюся простоту отделки, долгие годы пробыла в монастыре и многие искренне верующие монахи напитали её особой, сильной энергетикой. Едва я взял её в руки, как уже знал, как ею пользоваться.

   Помешивая тёмный чай в кружке, я разгонял темноту, отгоняя её в бесчисленных кругах от себя подальше. Примерно дня через три ко мне пришла простенькая формула, которая полностью закончила ритуал:

   – Ложка, ложка, помоги!

   Ты мне Сашу возврати

   Всё плохое разгони

   И водичку освяти

   С ангелами соедини

   И к нам Бога позови

   Ложка, ложка, помоги!

   Ритуал с ложкой скоро заменил многие таблетки и бесконечное общение с нашатырём. Моё здоровье пошло на поправку.

   Однако дух сына больше не приходил. Мне очень не хватало его. Не раз я слышал советы о том, что нужно 'отпустить' от себя покойного. В том случае, если существует любовь, упомянутый совет представляется мне после пережитого самым бессердечным, глупым и вредным из всех возможных вариантов. Связь, как я понял, не хотел рвать не только я, но и Сашка. Если бы не 'свиданки' с ним, то ни я бы, ни Наталья определённо не выжили бы. Мы высохли бы от горя и слёз, как это происходило вначале и ни врачи, ни священники не смогли бы спасти нас. Подобное смог сделать только он.

   Мы пошли совсем по другому, очень трудному пути. Что интересно, у нас всех троих оказалась одна группа крови – третья 'Д'. И у всех – ярко – зелёные глаза...

   И ещё я понял, что не зря древние римляне возжигали фимиамы своим почившим родственникам, скифы оставляли на могилах предметы. Такие практики существовали у всех народов и своими корнями они уходили не просто во тьму тысячелетий, а имели в своей основе некий реальный опыт, множество тщательно изученных и проанализированных случаев.

   С каждым днём мне не хватало его всё больше и больше. И я решил вновь призвать его и снова указать путь домой. Некогда несколько раз в прочитанных книгах встречал факты о том, что духи и призраки насильственно умерших людей нечто плотно привязывает к месту гибели. Так древние греки много лет подряд видели сражающихся воинов на Марафонском поле. Почившие солдаты первой мировой, снова и снова сходившиеся в схватке на Сомме и Марне давно стали частью мифологии о той бойне. Что могло приковывать тех мучеников к месту смерти и мешать свободному перемещению?

   Я в первую очередь подумал о боли. Именно она и должна была быть тем фактором, что могла разрушить связь и мешать контакту.

   Разместив перед собой работы Натальи Зяблицкой, я принялся опять водить над ними ладонями, прося Сашу навестить меня. А если действиям мешает боль, то пусть он смело отдаёт её мне, я всё вытерплю ради него.

   Утром проснулся со страшной болью в левом глазе. Боль терзала меня... изнутри глазного яблока. Она приходила каждые минут тридцать – сорок, единым рывком, нестерпимая и дёргающая. Примерно через неделю со слезой из глаза у меня вышел... кусочек кости. Откуда-то изнутри, изнутри черепа. Подобное повреждение не присутствовало в описаниях судебного медицинского эксперта, но, вероятно, у Саши при аварии пострадал глаз и он ощутил именно там боль, где и я.

   Не успел я отделаться от одной напасти, как на меня обрушилась другая.

   Теперь боль спустилась на левую щёку. Напомню, что у Саши вся правая сторона верхней челюсти была от удара перемолота в костяное крошево. Вот и у меня изнутри вспухла щека слева, напротив и над верхней челюстью. Как будто в неё изнутри вонзилось множество костяных осколков. Проводя изнутри языком по поражённому месту, я нащупывал огромные бугры и впадины, совершенно рваное мясо, непонятно как образовавшееся. Только после долгого лечения соответствующими мазями, что дала мне Наталья, повреждения сгладились и прошли.

   Пару дней спустя боль спустилась ещё ниже, на левую руку, на локоть, кости и связки. Туда, где у сына была сломана рука.

   Как мог заметить наблюдательный читатель, болевые синдромы локализовались у меня на левой стороне тела, в точности повторяя повреждение, которые фиксировались у сына на правой стороне. Я словно стоял напротив него, и боль отображалась соответственно там, где оказывалась передо мной. Что удивительно, у Натальи после нового года удар поразил тоже левую сторону тела.

   Вскоре после того, как мне были переданы часть его страданий, он снова пришёл к нам в гости. Во снах радостно и восторженно играл в возрасте восьми или девяти лет ночи напролёт рядом с матерью. Насколько помню, Саша всегда с большой ностальгией вспоминал детство, взрослая жизнь не очень-то ему и нравилась.

   Но и на этот раз наше общение не продолжалось долго. До гибели ребёнка я постоянно видел различные удивительные сны. Каждый вечер, перед тем как заснуть программировал будущий сон, заранее намечая, где я хотел бы оказаться. Я путешествовал в горах или же на других планетах, на далёких островах. Почти каждую ночь. Если сон и происходящие в нём приключения нравились мне, то следующим вечером я 'заказывал' ещё одну серию. После гибели Саши мои чудесные сны куда-то пропали. Я помнил, как несколько раз во сне приходил Сашка и больше ничего. Одна Натальина подружка недавно встретила её и призналась, что никогда не видела таких ужасных похорон, как у нас. Что не смогла присутствовать, пришла – и тут же ушла. Увидела, как в гробу лежит молодой красивый здоровенный парень. Рядом с гробом Наталья, ничего не воспринимающая. С другой стороны я постоянно теряю сознание. И огромное количество молодых девчонок и парней, и все плачут. Она не смогла выдержать и ушла. Неудивительно, что дала трещину и моя психика после перенесённого удара. Мои сказочные сны больше не приходят ко мне.

   'Сновидящей', как я недавно понял, оказалась и Наталья. Например, когда она родила сына, ей привиделось, что она поймала очень крупную рыбу, которую так трудно удержать...

   Установив связь с духом сына, я начал погружаться всё глубже и глубже в совершенно неизвестный мне мир.

   Попутно мы опрашивали всех знакомых, кто потерял близких. К нашему удивлению такого тесного контакта после смерти не было ни у кого. Случалось, что покойники изредка приходили во сне и говорили что-то. Прямого же контакта с фиксацией приборов, указаний о будущих событиях, лечение пришельцем из другого мира родителей – такого я не слышал нигде.

   Поэтому я продолжил свои исследования.

   Недавно, весной этого года британские учёные опубликовали результаты многолетних работ, где утверждали, что жизнь после смерти существует. Сознание, во всяком случае, в первое время не умирает, а переходит в другие параллельные слои бытия, в другие измерения. К подобному выводу я пришёл ещё в первые два месяца после трагедии и с тех пор ушёл намного, намного дальше. Сознание не просто уходит в другие миры, оно сохраняет память, привязанности и способность логически мыслить... без участия мозга.

   Жизнь, существующая по другую сторону, строго придерживается законов логики. Мёртвые видят всё, что мы делаем для них, строго оценивают действия и могут дать что-то весомое в ответ. Здравость многих древних ритуалов, прежде казавшихся мне дикостью, обрела для меня особый сакральный смысл.

   В тот месяц, когда Саши не стало, многочисленные посаженные цветы в горшках на кухне и в зале вдруг завяли, и как бы Наташа не ухаживала за ними, высохли. Забыв о них, она не выбрасывала иссохшие кустики. Пару недель назад они ожили. Распустились и зацвели все сразу. Сами собой.

   Собрав массу бесценных данных из записок этнографов, я составил примерную методику для предстоящего путешествия. Я собираюсь отправиться за своим сыном.

   Во мне нет страха.

   Во мне нет сомнений.

   Во мне есть только родительская любовь.

   Я войду в ту радугу, найду, с кем можно будет обсудить условия и если получится, вернусь назад. С ним.

   Солнышко в ладошке

  В новой главе, собравшейся из новых случаев и событий за лето, я продолжу свои записи в несколько иной манере, чем прежде. Теперь, когда с нами случалось что-то необычное, я взял за правило старательно заносить не только само событие в особый дневник, но и дату, под которой оно произошло. Так легче стало установить причинно – следственную связь.

   В начале лета мы с Натальей установили на могиле сына памятник. Как я уже говорил раньше, выкупили большую площадку среди монументов в стране усопших, чтобы места на ней хватило бы и для нас рядом с ним.

   Весна и начало лета выдались дождливыми. Дождь всё шёл и шёл, не давая производить подрядчикам необходимые работы. Впрочем, выискивая 'окна' с погожими днями всё же покрыли площадку тротуарной плиткой, на котором поставили постамент с портретом Саши, выполненный художником. Под траурной стелой легла ещё одна, тоже из тёмного гранита с печальной посвятительной надписью, в которой больше не скрывались наше горе и бесконечная тоска. Рядом с монументом встала небольшая изящная ваза из того же гранита для цветов. А всю сакральную для нас территорию обнесли металлическим узорчатым заборчиком.

   Очень скоро место упокоения нашего ребёнка окружили новые свежие могилы. То, что я увидел, порядком расстроило и удивило меня. Один из усопших оказался симпатичным пареньком четырнадцати лет, слева похоронили красивого тридцати восьмилетнего богатыря, перед ним – могучий мужчина ровно сорока лет. С другой стороны оказался ребёнок и только сзади нас неизвестная мне старушка. Быстро, в течение лета выросли стелы с портретами и появились красивые площадки, ведь для местного камнерезного завода ритуальные предметы теперь являются основным источником заработка.

   Я не понимаю, что происходит в последнее время, но смертность очень сильно 'помолодела'. Стоит немного углубиться в лес, где попадаешь на полосы захоронений начала двухтысячных и видишь, что молодые люди в общем числе составляют, лишь редкие вкрапления. С экранов телевизоров нам упорно внушают и без всякой застенчивости твердят, что продолжительность жизни стремительно растёт. Приглашаю всех московских умниц-чиновников в тот скорбный лес, просто пройтись с калькулятором и высчитать средний возраст тех, кто ушёл от нас... Не появятся, я уверен... Зачем? Ведь из окна кабинета на сто первом этаже можно рассмотреть намного больше, чем тогда, когда приземляешься на землю.

   Недавно, проезжая мимо местного молодёжного театра, увидел многочисленное оцепление из сотрудников полиции и дорожно-патрульной службы. Их было много, очень много. Непривычно и неприлично много. Рядом с каждым ещё и плюсом стояла пара крепких мужчин в гражданской форме, вероятно, сотрудники спецслужб. А от ступеней маршировала шеренга почётного караула, в военной парадной форме, с белыми перчатками и ружьями на плече. За два дня до этого дня центральный проспект и все смежные улицы тоже перекрыли многочисленные кордоны. Я никогда не видел столько полицейских в одном месте и не мог представить, что в нашем городе находятся столь многочисленные вооружённые контингенты. Что Алтай располагает такой мощной собственной армией.

   Они оккупировали всё и всюду, словно завоеватели, встав группами по три – четыре человека через каждые десять или двадцать метров, не забыв ни один перекрёсток.

   Подобное столпотворение сотрудников правопорядка я видел в западных фильмах на саммитах восьмёрки или десятки. Наверное, у нас решили тоже провести что-то типа съезда БРИКС, решил я. Однако, нет. Оказалось, из разговоров пассажиров того автобуса что в Алтайский край прибыл новый губернатор. Город у нас тихий, поэтому меня несколько, мягко говоря, удивили как меры безопасности, так и их нарочитая оторванность от народа и выпеченная помпезность.

   Поэтому я первым делом подумал о разной ценности человеческой жизни в современном российском обществе. Вспомнился невольно Сашка, в свои всего-то восемнадцать лет, так много сделавший для других, что на похоронах невозможно было протолкнуться. Вспомнилось, как его за пару лишних тысяч штрафа вместе с совсем уж ещё девчонкой гнали по тёмному городу в особо опасном месте, пока на пути не попался автомобиль.

   Интересно, как себя сейчас чувствуют себя те двое патрульных? Едят, спокойно спят, веселятся с девушками? А вот своей маме они рассказали, как угробили молодого парня и искалечили девчонку? А перед детьми похвастались 'подвигом'? А ведь надо бы. По разговору в больнице я понял, что Сашка у них не первый такой. Второй раз я видел их в здании суда, и едва смог пройти мимо. Впрочем, из своих сновидений я теперь знаю, что их поступок взвешен, и кара, далеко не земная уже настигла или скоро обрушится на них.

   Оставим их, поговорим о том, что произошло с нами дальше.

   Ад, в который мы внезапно попали, продолжался. Мало того, к тому же ещё совсем пропал Сашка. Первые полгода, когда у меня отказывали ноги и посетил инсульт, а так же навалились и другие неприятности со здоровьем, дух сына неизменно приходил, поддерживал и лечил нас. Только благодаря этой связи мы и выжили. А тут вдруг он исчез. И нам сразу стало намного, намного хуже и тяжелее.

   Перестало исходить тепло и от работ Натальи Зяблицкой. По удивительному стечению, связь оборвалась сразу после окончания работ на кладбище. Получалось, что могильными плитами мы пришпилили его дух в том мрачном лесу к определённой точке.

   Я очень не хотел терять его снова. Даже тот призрачный дух, что мы ощущали, даже тот образ, что приходил в сновидениях.

   Чтобы вернуть спасительную иллюзию принялся каждый вечер колдовать над фотографиями. Водил над ними ладонями и просил сына взять из моего организма всё, что нужно для того, чтобы снова навестить нас.

   И вот в один прекрасный вечер почувствовал, как из ладоней явственно уходит столб энергии в... фотографию.

   В ту же ночь Санька явился в сон к матери в образе маленького семилетнего ребёнка. Он был непривычно серьёзен и печален:

   – Из-за меня девочка попала в больницу, – с горечью сказал он. – Если бы не я, этого с ней не случилось бы.

   Наталья принялась успокаивать его.

   – Ножки болят, – пожаловался ребёнок и указал рукой на правую ногу. Наталья посмотрела вниз и ужаснулась. Сашка оказался одет в трусики и все его ноги покрывали ужаснейшие синие гематомы, из которых местами торчали обломки костей.

   – Я понял, мама, что нужно очень хорошо подумать прежде, чем что-то сделать. Ты была права, – с печалью произнёс он и исчез.

   Ещё через неделю Сашка появился в моих снах и посоветовал как можно больше успокоиться и постараться жить своей жизнью. Удивительно, но ко мне он пришёл в теле другого, незнакомого ребёнка. Однако как только я взял его за руку, так сразу понял, что держу не кого-то постороннего, а именно своего сына. Мы медленно пошли с ним по улицам, лесам, полям, по крышам городских зданий. И я привёл его домой.

   На следующее утро ясно ощутил его энергию возле своей кровати.

   В начале июля в гости опять приехала любимая Сашкина тётя из Рубцовска. В первую же ночь, ровно в один час сорок минут, в то время, когда случилась авария, она проснулась от того, что кто-то похлопывал по оголённому плечу. Поначалу подумала, что кто-то из нас решил пошутить. Встала, осмотрелась – вокруг никого. Поднялась по лестнице на второй этаж, а мы с Натальей спокойно спим в разных комнатах.

   На следующую ночь в нашем особом месте, разломе между мирами, сон покинул её от резкого громкого звука, и она увидела, что над головой о потолок шумно бился большой чёрный ночной мотылёк. До той ночи мы ни разу не видели мотыльков. Вот и она включила свет – и снова ничего. Лунный посыльный беззвучно растаял в электрическом свете.