Текст книги "Мистика московских кладбищ"

Автор книги: Юрий Рябинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Некоторые старые памятники на кладбищах и особенно надписи на них могут вызвать недоумение. Но тем интереснее отыскивать ответы на возникающие вопросы. Например, неподалеку от немалого обелиска д.с.с. Глаголева, стоит гораздо больший черный обелиск – искусно выделанный в виде часовенки камень почти в два человеческих роста, на котором золотом написано, что… Здесь погребено тело Крестьянина Ярославской губернии Ростовского уезда села Поречья Александра Алексеевича Королькова, скончавшегося 10 декабря 1910 года. Жития его было 63 г. и 9 месяцев. В Супружестве жил 43 года. Не имея представления о дореволюционной российской системе сословий, невозможно понять, как это крестьянин удостоился такого величественного памятника. А дело в том, что до революции понятие «крестьянин» означало не профессию сельского жителя, как позже стало означать, а сословную принадлежность. Крестьянин не обязательно был лишь хлебопашцем. Он мог быть кузнецом, например, или еще каким-нибудь мастеровым и жить при этом в городе. Он мог быть ремесленником, заводчиком собственного малого или большого дела и даже эксплуататором. Например, известнейший в России книгоиздатель И. Д. Сытин, владелец нескольких типографий, на которых в 1913 году трудилось в общей сложности 1300 человек, и выпускавший четвертую часть всех отечественных книг, так и считался до самой революции крестьянином. То есть принадлежал к крестьянскому сословию по рождению.

К началу XX века уже не знатная родословная, а, прежде всего, величина состояния определяет положение человека. В 1912 году богатейший промышленник П. П. Рябушинский на банкете по случаю столетия текстильной фирмы Коноваловых подвел некоторым образом итог установившейся власти капитала. Между прочим, он тогда сказал: «Русскому купечеству пора занять место первенствующего русского сословия, пора с гордостью носить звание купца, не гоняясь за званием выродившегося русского дворянина». Разбогатевшие купцы и крестьяне к этому времени решительно во всем превзошли «благородных» – у них были богаче дома, шикарнее выезды, и, что самое удивительное, они зачастую были и более образованными, более просвещенными, потому что могли позволить себе, или своим детям, получить образование в лучших учебных заведениях Европы. Достаточно, например, вспомнить, что строитель и владелец железных дорог Савва Мамонтов учился пению у самых известных преподавателей Миланской консерватории.

Это «первенствующее место» занятое «третьим сословием» отчетливо заметно и на кладбищах: надгробия разбогатевших купцов и крестьян рубежа XIX–XX вв. не только дороже, как правило, дворянских надгробий, но нередко представляют собою и более высокохудожественные образцы. Потому что богатый крестьянин мог заказать памятник своему умершему родителю или склеп над его могилой у самого лучшего скульптора, у самого известного архитектора. Вот почему у крестьянина Королькова на Даниловском кладбище памятник больше и дороже, чем у покоящегося по соседству действительного статского советника.

В советское время на кладбище хоронили, конечно, уже без разбора социальной принадлежности покойного. И все-таки громких имен здесь как не было особенно прежде, так почти нет и теперь. Разве совсем единицы. На Даниловском кладбище в эти годы были похоронены: крупнейший языковед, член-корреспондент АН СССР Афанасий Матвеевич Селищев (1886–1942); историк, москвовед Михаил Иванович Александровский (1865–1943), автор «Указателя московских церквей» (М., 1915) и других работ; искусствовед и театральный критик Сергей Николаевич Дурылин (1877–1954), автор свыше 700 статей и монографий и воспоминаний «В своем углу», – кстати, сам он был купеческого рода, почему, может быть, и оказался на этом кладбище; Федор Николаевич Михальский (1896–1968), заместитель директора МХАТ по административно-хозяйственной части, впоследствии директор музея Художественного театра, – в «Театральном романе» Михаил Булгаков изобразил его в образе «заведующего внутренним порядком» Филиппа Филипповича Тулумбасова: «Большей популярности, чем у Тулумбасова, – рассказывает М. А. Булгаков, – не было ни у кого в Москве и, вероятно, никогда не будет», – Филипп Филиппович заведовал распределением театральных билетов.

Немного не доходя воинского мемориала, с левой стороны площади, у края, стоит довольно высокий черный четырехгранный обелиск с большим белым мячом на вершине и с короткой надписью: Воронин Валерий Иванович. 1939–1984. Заслуженный мастер спорта СССР. Этот памятник был установлен летом 2003-го. Прежде на могиле этого выдающегося спортсмена стояла мраморная белая плита, и тоже с футбольным мячом, вырезанным в виде барельефа в нижней части.

^{Монумент на могиле В. И. Воронина}

Сейчас уже мало кто помнит этого знаменитого футболиста шестидесятых с внешностью голливудской звезды. Во всяком случае, у могилы его редко когда кто-нибудь остановится. К новому, величественному памятнику, правда, теперь подходят чаще. Но похороны его в восемьдесят четвертом были, пожалуй, самыми многолюдными на Даниловском кладбище: чуть ли не весь ЗИЛ пришел тогда проститься с одним из лучших игроков «Торпедо» и всей страны. Вообще Воронин – это тот тип советского гениального спортсмена – любимца миллионов, – не вполне реализовавшегося и плохо кончившего именно потому, что он был советским спортсменом. Будь он германским или бразильским футболистом, судьба его, несомненно, сложилась бы совсем по-другому.

Однажды, после какого-то зарубежного матча к Воронину и другим игрокам сборной подошел президент одного очень именитого европейского клуба с кипой контрактов в руках и предложил им собственноручно вписать любую сумму, за которую они согласны выступать за его клуб. Наши игроки не были изменниками родины, а именно так у нас квалифицировался возможный их положительный ответ на провокационное предложение западного импресарио, и они гордо и вежливо отказались. Советские футболисты не продаются! Они честно играют за зарплату на ЗИЛе или еще где-то. Какова же была «стоимость» Воронина, можно судить хотя бы по тому, что его, одного из немногих наших футболистов, приглашали играть за сборную мира. То есть он был удостоен высшей мировой оценки.

А закончилась его спортивная карьера, да и сама жизнь, как это иногда бывает с великими спортсменами, совершенным крахом: простившись со спортом, он скоро обнаружил, что в нем больше ровно никто не нуждается, из великого он превратился в обыкновенного, и завершился этот кризис тем, что Воронин сделался для всех почти своих почитателей, прежде приходивших «на него» на стадионы, компаньоном, с которым интересно и лестно этак непринужденно собраться втроем и помянуть минувшие дни. Говорят, в последние годы Воронина нередко можно было увидеть просто-таки в беспамятстве лежащим где-нибудь в укромных местах на родном «Торпедо» или вблизи стадиона. Понятно, даже заслуженный мастер не сможет долго вынести такого изнурительного существования.

На годовины, кажется, кто-то повесил на ограду его могилы бумажку со стихами, в которых, очевидно, чувствуются протестные, «антитоталитарные» мотивы совершенно в духе начавшейся «гласности», и в которых, в общем-то, верно изображена судьба великого футболиста:

 
Москва тесна, в стране простора нет,
И в сборной мира мест такая малость.
Воронин вне игры в сорок пять лет.
Могила с краю – все, что Вам досталась.
 

Валерий Воронин, добавим, коренной москвич. Он родился у Крестьянской заставы. Закончил 10-ю школу на Ленинском проспекте.

Но если на Даниловском кладбище почти нет знаменитостей светских, известных мирян, почему предприимчивые эксплуататоры отеческих гробов не повезут сюда экскурсии, как ежедневно они привозят автобусами всяких гостей столицы на Ваганьково, то для людей верующих, воцерковленных, Даниловское кладбище, возможно, является одним из главных мест паломничества: столько здесь, по мнению православного человека, находится захоронений, достойных почитания.

Кажется, самой посещаемой не только на Даниловском кладбище, а во всей Москве в последние годы XX века стала скромная могилка Матрены Дмитриевны Никоновой (1885–1952) – Блаженной старицы Матроны, названной в свое время Иоанном Кронштадтским «восьмым столпом России» и причисленной недавно к лику святых. Всякий день, и особенно по праздникам, у могилы собирались десятки, сотни паломников, чтобы попечаловаться матушке, попросить ее заступничества и взять с могилки горсть песка, имеющего, по свидетельству многих, чудодейственные свойства. Вообще же свидетельств о чудесах, случившихся по молитвам к м. Матроне, в том числе и прямо у могилы, собрано уже несколько книг!

^{Прощание с матушкой Матроной}

Много лет за могилой м. Матроны ухаживала Антонина Борисовна Малахова. Она чуть ли не жила здесь, при могиле. Паломники шли непрерывно, и она оставалась на кладбище иногда даже на ночь, чтобы объяснять людям, как надо подходить к матушке, как вести себя у могилы и т. д. И вот, например, о каких случаях рассказывает Антонина Борисовна. Однажды на Пасху, – это было в 1989 году, – пришли на могилку к м. Матроне две «порченые», по выражению А. Б. Малаховой. Одной лет сорок, другой – тридцать. Первая из них вдруг начала на все кладбище кричать: «Ух ты, Матрона! Молишься за всех, Матрона!» Антонина тогда посоветовала ей приложиться головой к самой могиле. А та, вроде бы и не против, да не может никак, будто мешает ей что-то. «Клади, клади, голову-то! – говорит Антонина, – не бойся, нагибайся и клади!» Наконец, несчастная кликуша как-то заставила себя припасть головой к холмику, но тут с ней вышел натуральный припадок, – она забилась, задергалась. Но когда поднялась, ей как будто полегчало. Антонина дальше ее учит: «Возьми с могилки три красных яйца». Та протягивает к яйцам руку, а взять их не может, – не слушается рука. А вторая «порченая» – ее подруга – кричит: «Не бери яиц! не бери!» И вдруг хватает песок с могилы – и прямо к себе в рот. Проглотила и сразу успокоилась. Они обе взяли по нескольку яиц. И смиренно ушли. Больше, правда, Антонина их никогда не видела.

В другой раз пришла на могилку одна женщина. Спокойно помолилась, набрала песочку. Все вроде честь по чести. Но, выходя из Матрониной оградки, она тщательно затворила калитку. Хотя, когда она входила, калитка была настежь открыта. Едва она отошла на несколько шагов, у нее с руки почему-то отстегнулись и упали на землю часы. Она остановилась их поднять и видит: калитка вдруг сама собою со скрипом отворяется. Когда она рассказала об этом Антонине, та объяснила ей, что калитка в ограду к м. Матроне закрыта никогда не бывает. Потому что м. Матрона ждет всех, и доступ к ней должен быть всегда открыт.

Рассказывают, что в конце 1930-х м. Матрона пророчествовала о грядущей большой войне: «…Война накануне, много людей погибнет, но наш русский народ победит». Говорят даже, будто сам Сталин в роковые для России дни, когда Москва была в осаде, приезжал к м. Матроне и спрашивал у нее: что ждет столицу и всю страну? Матрона, якобы, тогда предсказала ему неминуемую победу и советовала не уезжать в тыл, а оставаться в Кремле. Она также посоветовала Сталину обнести кругом Москвы чудотворную икону, и тогда самые врата ада не одолеют русскую столицу. Кроме того, м. Матрона просила вождя не только прекратить гонения на церковь, но и взять ее под свое высокое покровительство. Было ли все именно так или это лишь молва людская, доподлинно не известно. Но факт, что Сталин вскоре действительно стал оказывать покровительство церкви и даже распорядился учредить заново патриархию. Третья русская патриархия, учрежденная И. В. Сталиным, благополучно существует и по сей день.

Жила м. Матрона в Москве во многих местах: на Арбате, в Вишняковском переулке, у Никитских ворот, на Николо-Ямской (Ульяновской) улице, в Царицыне, последнее время в пригороде – в Сходне. Но у нее никогда не было своей квартиры. Она всегда квартировала у кого-то, у каких-то своих почитателей и доброжелателей. Умерла м. Матрона в Сходне 2 мая 1952 года. Отпевали ее в церкви Ризоположения на Донской улице, неподалеку от Даниловского кладбища.

^{Икона «Блаженная Матрона Московская благословляет вождя». Церковь Св. Равноапостольной Ольги в Стрельне под Санкт-Петербургом}

В 1998 году честные мощи новопрославленной святой были обретены, или, говоря светским языком, эксгумированы, и перенесены в Покровский монастырь, где и находятся теперь. Но к месту прежнего ее погребения на Даниловском кладбище так и идут паломники и неизменно уносят отсюда с собой горсть песка. Там постоянно горят свечи и постоянно слышна молитва. Вот уж поистине, свято место.

^{У могилы старца Аристоклия}

Могила м. Матроны отнюдь не единственное на кладбище захоронение, почитаемое православными верующими. Даниловское кладбище по числу таких захоронений рекордсмен – их здесь семнадцать! Особенно много паломников бывает на могилах афонского иеросхимонаха Аристоклия, скончавшегося в 1918 году, и его ученика старца иеромонаха Исайи, скончавшегося в 1958 году. Есть свидетельства и об их чудесном заступничестве за своих молитвенников. В 2004 году иеросхимо-нах Аристоклий был канонизирован, и мощи его обретены. По слухам, рано или поздно должны быть прославлены и некоторые другие даниловские угодники.

Как рассказывают работники кладбища, они заметили удивительную примету «святости» этих почитаемых могил: там обычно сидит кругом много птиц, как правило, голубей, причем они совершенно не боятся людей, – клюют корм с ладони, садятся паломникам на руку, на плечо и т. п. Такое наступает чудесное единение человека и природы, как это происходило в затворе у Серафима Саровского, к которому приходили и ластились лесные звери, в том числе медведи.

На кладбище было похоронено много московских и подмосковных священников. Вот только некоторые надписи на крестах и памятниках на могилах духовенства:

На сем месте погребено тело раба Божия

Московского Чудова монастыря игумена Герасима.

На сем месте погребена раба Божия

Московского Страстного монастыря игумения Магдалина.

Игуменья Вера Победимская. Настоятельница

Московского Ново-Девичьего монастыря. Ск. 3.02.1949 г.

Ректор Московской духовной Академии и семинарии.

Настоятель московской Николо-Кузнецкой церкви протоиерей

Александр Павлович Смирнов

род. 29 августа 1888 года, сконч. 19 сентября 1950 года.

Схиархимандрит Московского Покровского монастыря

Филипп (Иона) родился 1863 г. – скончался 6 августа 1950 г.

Всех могил лиц духовного звания вокруг Свято-Духовской церкви насчитается не один десяток.

Похоронены тут и архиереи:

Архиепископ Иннокентий (Ястребов).

Настоятель Донского монастыря скончался 29.V.1928 г.

Епископ Вязниковский Николай ум. в 1928 г.

^{Владыка Питирим (Нечаев)}

Совсем рядом с могилой иеросхимонаха Аристоклия, за Никольских храмом-часовней, в 2003 году был похоронен популярнейший среди москвичей архиерей – митрополит Питирим. Мирское имя владыки – Константин Владимирович Нечаев. Он родился в городе Козлове в 1926-м. Но в Москву попал еще в детстве. Учился в Московском институте инженеров транспорта – известном МИИТе. Но будучи еще студентом стал иподьяконом в Богоявленском соборе. Тогда же его призрел святейший патриарх Алексий Первый. Он лично рукоположил Константина Нечаева поочередно – в дьяконы, в иереи, возвел в сан архимандрита, назначил редактором «Журнала Московской Патриархии» и председателем Издательского отдела Московской патриархии. Одновременно Питирим закончил Московскую духовную семинарию и духовную академию. Наконец, в 1963 году патриарх хиротонисал его в епископы, затем возвел и в архиепископы. А уже при следующем патриархе – Пимене – Питириму был пожаловал сан митрополита Волоколамского и Юрьевского.

Особенно прославился владыка Питирим своей редакторской и издательской деятельностью. Начало служения Питирима выпало на тяжелый для церкви период, когда на смену сталинскому либерализму пришла хрущевская реакция. Новая верховная власть декларировала возврат к «ленинским нормам» в жизни государства и общества, поэтому гонения на церковь в целом, и в частности на детище И. В. Сталина – Московскую патриархию, обрушились с невиданной силой. В этих условиях издавать еще какую-то церковную и богословскую литературу было равнозначно подвигу. Питириму же в это время не только удалось сохранить журнал, но еще и увеличить его тираж. Кроме того, Издательский отдел выпустил полное собрание богослужебных Миней, восьмитомную «Настольную книгу священнослужителя» и много другой литературы.

Во время так называемой «перестройки», в 1989 году, Питирим был избран народным депутатом СССР. Он тогда много выступал в печати и на телевидении. В эпоху «гласности» появилось много недоступных прежде сведений, в том числе и из жизни церкви. Так в одном из своих выступлений владыка Питирим рассказал о том, почему с 1943 года святейший патриарх стал титуловаться – Московский и всея Руси, в то время как, например, патриарх Тихон титуловался Московским и всея России. Дело в том, что после 1922 года, по большевистскому произволу, новой Россией – РСФСР – стала называться лишь часть прежней России. Исконные русские земли – по Днепру, в Причерноморье – были волюнтаристски вычленены из России, получили собственные официальные названия и на равных с РСФСР образовали Советский Союз. После этого именоваться патриархом «всея России» означало бы признавать за собой главенство над православной паствой и клиром лишь в пределах РСФСР. Владыка Питирим говорит: «…Мы тогда, согласуясь с логикой, приняли как принцип, что Русь – это понятие не географическое и не этническое, а культурное». То есть весь православный народ, проживающий в границах дореволюционной России – это Русь и есть. И православный молдаванин – Русь, и чухонец – Русь, и чуваш, и тунгус, и осетин. Рассказать о таком хитроумном ответе церкви на политику советского государства до «перестройки» было совершенно невозможно.

Когда, в 1990 году, умер патриарх Пимен, вся православная Москва с надеждой ожидала решения собора: не будет ли новым патриархом избран любимый Питирим? Но этого не произошло. Единственное, в самом конце жизненного пути судьба преподнесла ему чудесное мгновение, – в последний в своей жизни праздник Светлого Христова Воскресения владыка Питирим возглавлял главное пасхальное богослужение в храме Христа в Москве, которое обычно служит сам Святейший патриарх. Алексию Второму в те дни нездоровилось, и он благословил служить Пасху вместо себя старейшего и авторитетнейшего архиерея. А всего полгода спустя он же – Алексий Второй – разослал по епархиям такую телеграмму: «Всем Преосвященным. Со скорбью извещаю о кончине одного их старейших архипастырей Русской Православной Церкви митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима, последовавший после тяжелой болезни 4 ноября. Призываю к молитве о новопреставленном собрате и сослужителе. Алексий, Патриарх Московский и всея Руси».

Прощание с телом митрополита Питирима проходило в храме, где он служил многое годы – Воскресения Словущего на Успенском вражке (в Брюсовом переулке). Тысячи верующих со всей московской епархии прошли за два дня мимо его гроба. А отпевали владыку в том самом соборе, где он был когда-то рукоположен в иподьяконы и где, в сущности, начался его жизненный путь, – в Богоявленском. Возглавлял службу патриарх Алексий Второй.

Владыка Питирим завещал похоронить его на Даниловском кладбище: там находились могилы его родителей – протоиерея Владимира и матушки Ольги. На черном строгом обелиске надпись:

Высокопреосвещеннейший

Питирим

(Начаев)

Митрополит

Волоколамский и Юрьевский

08.01.1026–04.11.2003.

В последние годы Даниловское кладбище стало заметно меняться. И при этом оно все больше теряет свою характерную очаровательную «провинциальность», становится все более «цивилизованным», более «столичным». А неизвестно, что еще лучше: вычурные строгость и порядок, как на Новодевичьем, или приятная, традиционная русская запущенность, как на сельских погостах. Это уж кому как больше нравится. Впрочем, на Даниловском есть и вполне «европейские» участки с грандиозными памятники каким-то безвестным людям – «новым крестьянам», а есть и традиционные русские уголки, где можно непринужденно посидеть в бурьяне, помянуть близких, просто поговорить о том о сем…