Текст книги "Охота на Россию. Наши враги и «друзья» в XXI веке"

Автор книги: Юрий Романченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Значительная доля русскоязычного этноса в общей массе населения этой республики представляет собой определенный источник беспокойства официальной Астаны, тревога которой усиливается в связи с выступлениями отдельных групп местного казачества. Вместе с тем, по мнению казахских этносоциологог, особого беспокойства этнополитическая ситуация в стране не вызывает. Зато становится все более актуальной тема религиозного экстремизма, который угрожает существованию светского государства. В конце 90-х гг. на территории республики отмечено существование сети религиозных школ, в том числе тех, где выходцы из арабских стран преподавали одно из наиболее милитаризованных течений ислама.

Теоретически исламизация крупнейшей республики Центральной Азии грозит самыми непредсказуемыми последствиями для стабильности региона. Угроза исламского экстремизма использовалась властями Казахстана и Кыргызстана, которые не являются сторонниками безоговорочной ориентации на Россию, для развития военно-политических и других связей с США и странами НАТО. В 2002 г. Соглашения о военном сотрудничестве с Турцией подписали Казахстан и Киргизия, которые получили соответственно 1 млн 500 тыс. долл. и 1 млн 100 тыс. Помощь будет оказана в виде обмундирования, средств связи и обучения военных в вузах Турции.

Антитеррористической кампании не было и в помине, когда в Астане на полуофициальном уровне рассматривалась возможность разместить под Карагандой мотострелковую бригаду США количеством до 5 тыс. человек. В этот период были разработаны «План оборонного сотрудничества» военных ведомств США и Казахстана, а также «Программа военных контактов между ВС Республики Казахстан и Центральным командованием США». Согласно этим документам, последовательно и целенаправленно реализуются многочисленные конкретные программы по обучению за океаном казахстанских военных, подготовке американским спецназом инструкторов из состава частей спецназа и мобильных сил армии Казахстана, которые должны пройти практику в учебных центрах за океаном, программы финансирования и проведения совместных учений, формирования миротворческого казахстанского батальона и т. п. Было бы ошибочно думать, что речь идет лишь о сотрудничестве в рамках антитеррористической операции. Последняя, скорее всего, является для Астаны весьма удобным предлогом для поступательного расширения сотрудничества с Вашингтоном.

Власти Казахстана рассчитывают в перспективе договориться с Вашингтоном о предоставлении им информации о ситуации на прилегающем геополитическом пространстве. Пока речь идет об областях, где «возможна активность международных террористов». В этой связи необходимо иметь в виду, что российская территория также является «прилегающим пространством». Учитывая, что число этнических русских в Казахстане прогрессивно сокращается (через 10 лет их здесь будет уже меньше 20 %), а число казахов в приграничных областях РФ столь же быстрыми темпами растет, можно предположить, что юго-восток России неизбежно превратится в «зону особых интересов» Казахстана, находящегося под контролем США.

Проблема сепаратизма в Кыргызстане рассматривается в контексте религиозного и политического экстремизма и международного терроризма, которые относятся к важнейшим угрозам национальной безопасности страны. Террористические организации на территории Киргизии и во всем Центрально-Азиатском регионе, действуя под прикрытием так называемого чистого ислама, обостряют межконфессиональные противоречия, распространяют идеи о необходимости создания халифата, провоцируют межнациональные и межэтнические конфликты, совершают диверсионно-террористические акции.

Достижение целей террористов облегчается сложным внутренним положением. Сепаратизм ряда областей, низкий уровень производства, из-за которого растут раздражение и частота конфликтов в обществе, положение республики как перевалочной базы для транзита наркотиков, нестабильная обстановка в соседнем Таджикистане являются основными уязвимыми местами в системе безопасности Киргизии.

Серьезную опасность представляет также то, что титульный народ республики – киргизы – за годы независимости так и не превратился в единое целое. Киргизы разделены на группы семей и родов. Деление на территориальные кланы выражено в меньшей степени. Сильные рода контролируют министерства, базары, банки и крупные предприятия, главные административные посты всех уровней, челночную и палаточную коммерцию, а слабые лишены доступа к потреблению благ, не говоря уже о дележке бюджетного пирога.

Таким образом, сепаратизм отдельных регионов подкрепляется разобщенностью киргизского народа, которая представляет собой серьезную угрозу национальной безопасности. Пока не произойдет объединение нации, у Киргизии мало шансов обеспечить систему защиты своего государства, что, собственно, и подтвердило свержение президента Акаева в результате бунта разъяренной толпы.

Возможно, в обозримой перспективе ситуация в Киргизии нормализуется. Это произойдет по той причине, что в этом заинтересованы США и Запад в целом, которым нужна стабильная обстановка для эксплуатации и транспортировки энергетических ресурсов Каспийского бассейна. Поэтому представляется, что новое руководство пойдет на дальнейшее расширение связей с Западом, от которых во многом зависит благополучие страны. Ориентация на Запад в значительной степени является вынужденным курсом Киргизии и других центральноазиатских стран в условиях невозможности получить масштабную помощь из других источников для решения социально-экономических проблем и модернизации экономики. В этой связи военно-политические отношения Киргизии с США и НАТО могут рассматриваться как один из важных способов пополнения бюджета, который и дальше будет играть важную роль в экономическом развитии страны.

В политике США также просматривается стремление использовать в качестве орудия достижения собственных целей деятельность реакционных движений и организаций. Поэтому можно предположить, что в недалеком будущем для США станет (если еще не стала) актуальной тема тайной поддержки уйгурского сепаратизма, а затем – борьба с ним в целях ослабления наиболее перспективного геополитического оппонента – КНР.

Уйгурский сепаратизм становится все более серьезной проблемой не только для Китая, но и для соседних стран. В 1759 г. в состав Китая вошли территории, которые составили будущий Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая (СУАР). Их населяли народы тюркской группы (уйгуры, казахи, киргизы) и монголы, которые до сих пор очень недовольны появлением в их краях переселенцев из числа китайцев (ханьцев). В начале XXI века число китайцев в районе составило почти 60 % (свыше 9 млн), тогда как доля бывших основных жителей – уйгур – не превышает 40 % (7,7 млн).

Со времени присоединения к КНР и до наших дней в СУАР произошло 15 крупномасштабных сепаратистских восстаний. Все они носили религиозную окраску – в отличие от этнических китайцев уйгуры в большинстве своем мусульмане. Социальные проблемы, связанные с высокими темпами роста населения в Синьцзяне, всегда были значительны. Семьи у тюрок Китая традиционно большие. Высокая рождаемость вызывает безработицу. Часть уйгурской молодежи, которая не нашла себе места на родине, тайно покидает Китай, чтобы влиться в ряды мусульманских террористов.

Горы делят Синьцзян на две части. Северная – Джунгария – примыкает к нашему Алтаю и Казахстану. Южная – Кашгария – граничит с Киргизией, Таджикистаном, Афганистаном и Пакистаном. В Джунгарии идет борьба за создание Уйгурстана – независимого светского государства. В Кашгарии властвует идея создания союзной Пакистану Исламской республики Восточного Туркестана и пользуется популярностью образ Усамы бен Ладена. Но не столько желание видеть свою страну независимой движет местными боевиками. Они хотели бы единолично распоряжаться значительными природными ресурсами местных гор, разработка которых началась только в 1950-х гг. Интересуют сепаратистов и транспортные коридоры из Китая в Европу, а также строящиеся или планируемые газо– и нефтепроводы в центральные районы Китая.

В периоды между вспышками вооруженных конфликтов китайские власти и сепаратисты ведут негласную войну. Пекин успешно противопоставляет уйгурам вторичные национальные образования внутри СУАР – компактно проживающих киргизов, таджиков и казахов. Столицу СУАР Урумчи «уравновешивают» горожане не уйгурских оазисов Турфан и Хами.

Официально сепаратистам не оказывает помощи ни одна страна мира. Однако ряд правозащитных и культурно-исторических сообществ на Западе активно формирует общественное мнение в пользу уйгур. Это Восточно-Туркестанский союз в Европе (ETUE) со штаб-квартирой в Германии, Международная Такламаканская ассоциация прав человека (ITHRA), Восточно-Туркестанский национальный освободительный центр (ETNFC) со штаб-квартирой в Вашингтоне. Немало таких обществ и в государствах СНГ. В Средней Азии действуют Уйгурстанская организация свободы, межреспубликанская ассоциация уйгуров «Иттипак». В Алма-Ате в начале 1990-х гг. была создана Уйгурская освободительная организация (ULO), которая пообещала не нарушать казахстанские законы и в своей деятельности руководствоваться международным законодательством в области прав человека. На территории Казахстана был сформирован также Объединенный национальный революционный фронт Восточно-Туркестанской организации (UNRFETO).

В Пакистане из уйгурских юношей готовят не только богословов, но и боевиков, чьи тренировочные лагеря находятся в Северо-Западной пограничной провинции. Обучением и тех и других занимается, по информации китайского посольства в Исламабаде, организация «Харкат уль-Муджахиддин». Она создана деобандийцами – представителями одного из основных течений суннитского толка в Пакистане. Именно они, а вовсе не ваххабиты, как принято считать у нас, располагают наиболее сильными террористическими группами во всем мусульманском мире.

В свое время по ходатайству пакистанской Межведомственной разведки (ISI) военизированные подразделения «Харкат уль-Муджахиддин» и «Лашкари Таяба» (ваххабиты) получили в свое распоряжение базы в Афганистане. Здесь террористы со всего мира проходили 40-дневную программу подготовки: основы мусульманской теологии, навыки работы с зенитными автоматическими пушками, безоткатными орудиями, ракетными установками и всеми видами стрелкового оружия.

Боевую обкатку выпускники лагерей проходили в Таджикистане в составе «интербригад», куда входили пуштуны, чеченцы, узбеки, уйгуры, киргизы и т. д. Научившись вести диверсионную работу, боевики по горным тропам уходили в СУАР. Там они копили силы и средства в ожидании «часа X», зарабатывая на жизнь наркоторговлей и рэкетом в отношении бизнесменов-мусульман. Осуществляли свои вылазки бандиты и в соседние государства, например в Узбекистан и Киргизию. По данным ФСБ, в партизанских действиях на территории Чеченской республики участвуют десятки наемников из КНР. Таким образом, уйгуры, в основном проживающие в китайском Синьцзяне, все активнее вовлекаются в деятельность различных радикальных исламских группировок, стремящихся дестабилизировать ситуацию в Средней Азии и в мусульманских районах России. С Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая (СУАР) Россия имеет границу протяженностью всего 52 км. В этом месте сходятся границы России, Монголии, Казахстана и Китая. Наибольшую опасность для нашей страны представляют планы уйгуров в Средней Азии, которую уйгурские «борцы за независимость» до сих пор называют не иначе как «территории Западного Туркестана, аннексированные Российской империей». По словам главы МВД Киргизии Омурбека Кутуева, цель задержанных в республике десяти членов террористической уйгурской организации – свержение правительств Киргизии, Казахстана и Таджикистана. Причем свою деятельность уйгуры тесно координируют с афганскими и узбекскими «коллегами».

По данным российских спецслужб, в апреле 2000 г. в пакистанском городе Пешавар прошла встреча узбекских, таджикских, уйгурских и чеченских боевиков, в которой приняли участие около 100 главарей террористических группировок. На встрече была намечена программа совместных действий на будущее. По всей видимости, попытка исламистов пробиться в Ферганскую долину была запланирована в Пешаваре. Уйгуры имеют в этом предприятии самый прямой интерес, так как их путь в Китай лежит через Центральную Азию, конкретно – через Ферганскую долину. Если уйгурским боевикам из других стран удастся обеспечить свой контроль в долине, Россия может получить огромный поток наркотиков, беженцев и преступности, которого не остановит граница между Россией и Казахстаном.

Таким образом, анализ развития ситуации, которая складывается по периметру российских границ, свидетельствует, что в настоящее время наибольшую опасность для национальной безопасности России представляют две зоны нестабильности, граничащие с ее территорией, – Закавказье и Центральная Азия. Усиление сепаратизма может иметь место также в других регионах России, где высока доля мусульманского населения.

Вместе с тем нерешенность проблемы «непризнанных государств» создает предпосылки для возрастающей интернационализации конфликтов. В геополитическом плане это означает, что ввод на территорию государств постсоветского пространства миротворческих сил США, других стран НАТО или Евросоюза будет являться переходом этих территорий под контроль стран Запада.

Заслуживает внимание точка зрения Б. Коппитерса о том, что «вопросы нефтяных богатств Каспийского моря и определение маршрутов нефтепроводов имеют двоякие последствия. С одной стороны, они делают умиротворение этого региона путем международных соглашений более настоятельным. В то же время они повышают риск дестабилизации, порождая ожесточенную международную конкуренцию среди тех, кто пытается закрепиться там. В долгосрочном плане экономические интересы всех сторон, вовлеченных в кавказские дела, заключаются в окончательном урегулировании основных этнических конфликтов. Это не означает, что стороны готовы принять такое умиротворение без оговорок или что все они проводят внешнюю политику, основанную на примате экономических интересов».

Обстановка, складывающаяся в Закавказье и Центральной Азии, позволяет сделать вывод о наличии серьезных предпосылок для эскалации сепаратизма, который идет рука об руку с терроризмом. Нестабильная ситуация в этих регионах может привести не только к появлению новых очагов военных конфликтов, но и способствовать дальнейшему росту сепаратистских настроений на территории России. США и НАТО под предлогом борьбы с международным терроризмом интенсивно осваивают южные регионы постсоветского пространства СНГ в непосредственной близости от российских границ. Поскольку борьба с терроризмом – процесс, растяжимый на десятилетия, то, следовательно, и базирование сил США и альянса в Таджикистане, Узбекистане, а также в Грузии и Азербайджане будет иметь затяжной характер.

Присутствие ВС стран НАТО в Закавказье и Центральной Азии, с одной стороны, может иметь стабилизирующий эффект, поскольку Запад заинтересован в безопасности месторождений нефти и маршрутов их транспортировки. С другой стороны, учитывая последствия ввода американских войск в Ирак, можно предположить, что террористические акции на религиозной и цивилизационной основе будут не только продолжаться, но станут еще более дерзкими, а сепаратистские устремления определенных политических сил, действующих в регионе и за его пределами, сохранятся.

Наличие противоречивой обстановки в странах Закавказья и Центральной Азии в связи с деятельностью сепаратистских и террористических сил, а также расширением военного присутствия стран, расположенных за пределами данных регионов, требуют укрепления военно-политического сотрудничества стран Содружества в целях обеспечения безопасности южных границ СНГ и защиты их жизненно важных интересов.

6.3 Внешние дезинтеграторы России

Сепаратизм в отдельных регионах России: внутренние причины и внешние факторы развития.

Распад СССР привел к тому, что Россия оказалась в нестабильном международном окружении. Возникновение мощных дезинтеграционных тенденций на всем постсоветском пространстве, националистические движения в бывших союзных республиках, дискриминация русскоязычного населения в новых независимых государствах, разрыв экономических, культурных и военно-политических связей, а также нарушение единого правового поля – все эти факторы послужили катализаторами сепаратизма в самой России. Способствует усилению сепаратизма сложная этнополитическая и социально-экономическая ситуация в странах СНГ, которой успешно пользуются в своих целях представители радикальных религиозных течений, а также США и их основные союзники.

Национальные и религиозные проблемы в большинстве случаев всего острее на географической периферии, где особенно сильно влияние внешних дезинтеграторов и слабее влияние центра. По мнению Э. Паина, существует опасность «осыпаться России по краям». Сюда войдут исламский Северный Кавказ и территории, тяготеющие к буддистскому культурному кругу и миру восточного синкрезиса – Тува, записавшая в своей конституции возможность выхода из состава России, Бурятия, возможно, Калмыкия. Вероятность того, что это произойдет с частью Кавказа, максимальна, другими автономиями – существенно ниже.

Дезинтеграцию России стимулируют страны, упорно борющиеся за ее культурно-исторические части. Иран, Турция и другие страны призывают мусульман Северного Кавказа вернуться к ценностям ислама. Вместе с тем Турция и Саудовская Аравия пытаются идеологически привязать к себе Татарстан и Башкортостан. На буддийские республики – Калмыкию, Туву и Бурятию – оказывает влияние далай-лама.

Приграничные страны дальнего зарубежья «осваивают» родственные им культурно-исторические регионы России. Китайцы, выполняя заветы Мао, легально и нелегально проникают в южную часть Дальнего Востока. В Монголии время от времени появляется идея создания Великой Монголии за счет монголоязычных регионов северных соседей (Бурятии, Тувы и Читинской области). Финляндия проявляет активность в отношении финноугорских народов (9 регионов с общим населением 7,5 млн человек).

На Западе России возрастает активность реваншистских сил, которые хотели бы пересмотреть итоги Второй мировой войны и добиться передачи бывшим владельцам российских территорий, которые отошли к СССР. В этой связи крайне настораживающим моментом является стремление различных политических сил Финляндии поставить во главу наших отношений территориальный вопрос, который во время существования СССР никогда не поднимался.

Президент Финляндии М. Ахтисаари во время своей встречи с российскими официальными лицами в 2002 г. акцентировал внимание руководства России на «проблеме возврата карельских территорий». Накануне празднования 60-летия Победы над немецко-фашистскими захватчиками финский депутат Европарламента Ари Ватанен обратился к президенту Финляндии Тарье Халонен с призывом поднять вопрос о возвращении Карелии.

Дискуссия на карельскую тему постоянно присутствует в СМИ Финляндии. В передачах «Радио Финляндии» утверждалось, что возвращение «карельских территорий» является одной из самых острых проблем двусторонних отношений. В ряде печатных изданий отмечалось, что в последнее время пограничный вопрос приобрел большую важность для Финляндии – члена ЕС. Тем самым, с одной стороны, делается попытка рассматривать территориальную проблему между Россией и Финляндией вне контекста Хельсинкского акта 1975 г., который закрепил послевоенные границы европейских стран и признал их неизменными, а с другой – этот вопрос увязывается с обеспечением безопасности ЕС, который, как известно, уже использовал силу против суверенного государства в 1999 г.

В Финляндии активизируют свою деятельность представители карельской диаспоры. Они издают свою газету «Карелия», основанную еще в 1904 г. в Выборге, проводят собрания бывших жителей, где обсуждают вопрос о возвращении бывшей финской Карелии Финляндии. Например, в газете «Карелия» от 8 августа 2002 г. была опубликована статья доктора философии, профессора Пентти Косонена, в которой он писал, что поскольку в 1939–1940 гг. русские захватили часть финской территории, постольку в настоящее время необходимо исправить то, что натворил Сталин. В статье также формулируется следующая позиция: у финнов должны быть смелость, решимость вести открытый диалог с Россией, имеющий перспективный характер (выделено мной. – Ю.Р.) решения такой проблемы, как возвращение Финляндии части Карелии. Карельский вопрос, продолжал он, это проблема всей Финляндии. Он предлагал провести переговоры между руководителями двух стран. В основу будущего соглашения необходимо, по мнению профессора из Финляндии, заложить положения Тартуского мирного договора 1920 г. Получается, что только в таком случае нынешняя Российская Федерация, наследуя промахи и ошибки прежних властей, приобрела бы в глазах мировой общественности моральную и этическую победу.

Активное обсуждение карельских тем в финской прессе лишний раз подтверждает, что интерес к идее возврата Северного Приладожья Финляндии не только не утих, а является преддверием еще более шумной кампании. В этой связи обращает на себя внимание обстоятельство, что заявление В. Путина, сделанное им в ходе визита в Москву президента М. Ахтисаари, о том, что российская сторона считает нежелательным продолжение дискуссий в финских СМИ о возвращении «карельских территорий», вызвало «крайнюю озабоченность Финляндии».

Новый подход к решению территориальной проблемы заключается в постепенном переводе Карелии под финскую юрисдикцию путем размещения на ее территории совместных промышленных предприятий. С другой стороны, предлагается, чтобы в школах детям больше давать знаний о бывших территориях, поддержать на будущих выборах только тех кандидатов в депутаты, которые будут стоять на платформе «карельского вопроса».

Официальную позицию финского руководства, ряда общественных организаций и СМИ следует расценивать как проявление реваншизма. По-видимому, в обозримой перспективе Финляндия, опираясь на свой растущий экономический потенциал, мощь ЕС, будет добиваться решения территориальной проблемы в свою пользу.

Другой российской территорией, которая является объектом зарубежных притязаний, имеющих своей целью стимулировать рост сепаратистских настроений, направленных на выход из состава России, является Калининградская область. Складывающаяся вокруг нее ситуация имеет тенденции к осложнению. Официально признавая принадлежность этой области к России, страны Запада проводят политику, направленную на ослабление ее связей с федеральным центром и создание предпосылок к несиловому отторжению эксклава от России.

Главным проводником этих идей выступает Германия, экспансионистские устремления которой в отношении Калининградской области на современном этапе совпадают с политикой трансатлантических структур. Берлин, формируя и реализуя комплекс долгосрочных программ в политической, экономической, военной и других областях, применяет тактику «малых шагов» и использует в качестве прикрытия ЕС международные и неправительственные организации.

В перспективе реваншистские силы ФРГ будут добиваться международного признания исторической общности Германии и Калининградской области, будут ставить под сомнение правомерность нахождения этой области в составе России, последующего постепенного размывания российского суверенитета над ней и установления международного (под эгидой ЕС) или совместного управления областью несколькими государствами с доминирующим германским влиянием. Первым шагом в этом направлении, наверное, можно считать предложение рассмотреть «возможности участия Калининградской области в деятельности ЕС» с предоставлением ей в перспективе статуса ассоциированного члена Европейского союза, с которым выступила в июне 2002 г. группа немецких общественно-политических деятелей.

НАТО и ЕС, объективно заинтересованные в демонтаже оборонного потенциала России в Калининградской области, могут использовать ряд мер по достижению данной цели, например, инициирование выступлений «международной общественности» (прежде всего стран Балтийского региона) с требованиями сокращения численности дислоцирующихся на территории области российских войск и вооружений; согласование экономической помощи Запада с темпами демилитаризации эксклава и т. д.

В экономической сфере основной упор делается на создание условий для широкомасштабного проникновения западного капитала и максимальное расширение иностранной собственности, переориентацию области на энергоресурсы, поставляемые западными странами, развитие транспортной и телекоммуникационной сетей по западным стандартам.

По мнению некоторых наблюдателей, обстановка в Калининградской области напоминает ситуацию в Эстонии в конце 80-х гг. Казалось бы, Калининградская область – не национальная республика, у местных жителей нет своей большой истории и самобытной культуры, которые могут стать катализатором сепаратистских процессов. Тем не менее ситуация здесь во многом напоминает эстонскую того периода. Движущей силой местных сепаратистов выступает Балтийская республиканская партия. Главными спонсорами партии являются местные бизнесмены, заинтересованные в западноевропейском векторе развития области.

Значительное внимание определенные круги ФРГ уделяют постепенному изменению демографической ситуации в области за счет стимулирования переселения в область этнических немцев с территории бывшего СССР. Прорабатываются также варианты продвижения представителей немецкой и литовской диаспор в выборные органы местной власти, включая законодательное собрание области.

Характеризуя ситуацию, сложившуюся в этом регионе, глава ФСБ Николай Патрушев после завершения выездной коллегии Федеральной службы безопасности в Калининграде 15 ноября 2002 г. указывал, что одной из угроз национальной безопасности России в Калининградской области является насаждаемый из-за рубежа сепаратизм. Калининградская область вызывает особый интерес спецслужб иностранных государств. Речь идет, в частности, о сепаратизме, который навязывается определенными кругами в Германии.

В качестве примера можно привести Всегерманские встречи восточных пруссаков, состоявшиеся в мае 1997 г. В издании организации «Молодое землячество Восточной Пруссии», которое было приурочено к этому событию, был нарисован примерный сценарий отторжения Калининградской области, названный вторым падением Берлинской стены. Согласно этому сценарию, Россия и ФРГ при участии представителей Европейского союза, ООН и США подписывают соглашение по формуле «2+5» о «кенигсбергской зоне под защитой ООН». Наряду с «большой пятеркой» – США, Россией, Германией, Европейским союзом и ООН – в переговорах принимают участие потерявшие родину немцы и их потомки, а также переселенные сюда русские. Результатом становится исторический компромисс: русские имеют возможность остаться, немцы получают возможность возвращения. Обе группы имеют право сохранять культурную и хозяйственную автономию. Возвращающиеся получают половину земельных угодий.

Ключевым моментом договора являются практическая независимость от России и хозяйственное включение области в Европейский союз. Россия отказывается от государственной принадлежности региона к Российской Федерации, оставляя при этом за собой ряд особых прав. Область не входит в натовскую структуру. Стомильная зона, охватывающая всю южную часть Восточной Пруссии, также остается свободной от войск НАТО. Отказ от суверенитета России над Калининградской областью фактически покупается ФРГ за 75 млрд марок, которые направляются в специальный фонд на обеспечение вывода российской армии. «Поселенческий закон» гарантирует права поселения в регионе российских немцев, которые не нашли себе места в ФРГ. Практически область становится бинациональной зоной с автономной внутренней политикой и экономикой, включенной в структуру ЕС. В вопросах статуса помимо России и Германии, имеют право участия в принятии решений также США, ЕС и ООН.

При всей кажущейся на первый взгляд невероятности такого сценария развития событий его не следует недооценивать. В конце 80-х гг. мало кто всерьез верил в скорый развал Советского Союза. Реваншистские заявления в современной ФРГ не являются редкостью или случайным явлением. Они существуют не только на бытовом уровне в определенной части немецкого общества, но и проникли в высший законодательный орган страны. Так, в октябре 2004 г. 71 депутат оппозиционного блока ХДС/ХСС выступил с предложением создать литовско-российско-польский регион, который соответствовал бы исторической области Восточной Пруссии. В своем запросе парламентарии, дважды упомянув «область Калининград», в других случаях обозначают этот российский регион десятки раз только как «Кенигсбергская область» – причем без всяких кавычек. Учитывая вероятность прихода к власти блока ХДС/ХСС, можно предположить, что тема дальнейшего отторжения Калининградской области от России будет становиться все более актуальной.

Проводя курс на изменение территориального статус-кво в Европе, западные страны, судя по всему, тесно координируют свои действия. Калининградский эксклав затрудняет создание сплошного геополитического, экономического и военно-стратегического поля ЕС и НАТО. В связи со вступлением в Евросоюз прибалтийских стран с 1 января 2005 г. все россияне, не имеющие загранпаспортов, не смогут ни приехать в Калининградскую область, ни уехать из нее. А литовский сейм, желая как бы еще более заострить проблему, 10 сентября 2004 г. принял резолюцию «О сотрудничестве с Калининградской областью», в котором говорится о том, что облегчение транзита людей и грузов из Калининградской области и обратно противоречит интересам литовского государства.

Проблема Калининградской области в предстоящие годы может обостриться, если не будет найдено принципиальное ее решение. В этой связи необходимо подчеркнуть исключительно важное геополитическое, геостратегическое и экономическое значение данного региона для реализации интересов России и их защиты от различного рода угроз. Страховкой Москвы от потери контроля над областью может стать создание ситуации, при которой на ее территории будет создано массированное российское присутствие.

Опасность выхода области из состава России состоит в том, что это может вызвать эффект домино: отойдет один субъект федерации – сразу почувствуют слабость центральных властей и свое право на уход из-под опеки другие регионы и т. д.