Текст книги "Марьград (СИ)"

Автор книги: Юрий Райн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Часть 3. На Отшибе: ускоренное время. Глава 17. От круга первого до круга девятого. Дата: неопределенность

«Федюня, дорогой!

Во-первых: если ты и правда сошелся с Лавуней, то я ОЧЕНЬ рад за тебя и сердечно поздравляю! Береги ее и береги себя!

Во-вторых: я на некоторое время отлучусь. Но ОБЯЗАТЕЛЬНО вернусь! И принесу вам с Лавуней вкусных желёзок! И потолкуем!

Путник»

Игорь выдрал страничку с этим текстом из блокнота, положил на столик, прижал миской с кислотой. Ветра здесь нет и, по-видимому, не бывает, но так оно вернее. Блокнот, карандаш – в специальный карман уложенного уже рюкзака.

Допил кофе, сунул окурок в баночку; предыдущие, что здесь наплодил, – туда же… надо будет выбросить где-нибудь, не оставлять же с вонючими бычками внутри… придется пока с собой носить, и оболочки пайка тоже… Интересно, есть у них тут мусорка? Или в отверстия нужников отходы сплавляют? Похоже, что так – мусорок не видать, а при том в граде Марьграде, в принципе, чисто. Не то что на уровне «нуль»… В секторах даже пыли совсем немного. Ну, это как раз понятно: почвы нет, вот и эродировать нечему.

Однако пора. Сверим часы, ха-ха. Местное время… нормально… местная дата, местный год даже – как выразился бы Федюня, тогось мы не знам, ёно нам без надо́бы…

Пакет с мусором – за пояс, рюкзак – на спину, кепку – на голову, руки – в ноги.

***

Площадка два на два. Пять пролетов вниз, по десять ступенек каждый. Поворот налево, скорым шагом по длинному неширокому коридору. Еще раз налево, здесь табличка «Уровень такой-то» и выход на проспект с тем же номером. Опять налево, как бы в обратном направлении, но теперь по проспекту, до площади таких-то Встреч. В четвертый раз налево, под указатель «К уровню такому-то». Все это повторить шесть раз, вот и доберешься до места встречи… на площади Седьмых, соответственно, Встреч, даже табличка висит. С четвертого уровня по шестой табличек нет, а на площадях страшилки стоят, по-Федюниному – Шушулькины пукалки. Может, пугалки? Да, наверное. В рабочем состоянии те пукалки, между прочим.

Любопытно, как этот умелец Речицын лестницы преодолевает на колесах? Странно, лифтов здесь вроде как нет, в такой-то махине! И что, он на себе, что ли, роллер таскает? Роллер – это не рюкзак за спиной, рюкзак-то – пустяки. А с роллером умаешься, особенно если вверх; еще и с грузом каким-нибудь, сто пудов… не вес сто пудов, а в смысле «как пить дать». Вот опять же идиома… пить давать пока некому – ни чтобы я давал, ни чтобы мне. Да пить и не хочется.

Просились в голову другие мысли, но Игорь гасил их всякой такой чепухой – решил, что о серьезном будет размышлять основательно, не впопыхах. От впопыхов, хмыкнул он, только суета в мозгах и вред делу.

Прибыл немного раньше срока – ну и нормально, есть время перекурить. Не зря баночку с окурками прихватил, послужит еще пепельницей.

Закурил, обошел площадь. Страшилок здесь не было, а указатели – были. Тот, что в начале коридора направо, гласил: «К складу 7–1 (семь-раз)». Те два, что на проспекте, сообщали: «Проспект 7 (семь)» и «К складу 7–2 (семь-два)».

Присел на корточки, сразу потянуло в дрему. Решил: раз уж почал аптечку, когда Федюнино «колешко» пользовал, так не грех и о себе позаботиться. Тем более, дела предстоят ответственные. Сонливость, заторможенность, рассеянность категорически ни к чему.

Сделал, как научили в отделе 31/3: мощный стимулятор, инъектор-пистолет, прижать к шее, огонь!

– Это чего это у вас? – раздался голос Речицына.

Игорь поднялся. Отметил, что теперь его провожатый – без колес, на своих двоих. И без кепки.

Улыбнулся:

– Стимулятор это. Антидопинговыми агентствами про́клятый и запрещенный. А то меня, чуть присяду, сразу в сон клонит. Никак не обвыкнусь здесь… в Марьграде вашем.

– Теперь и вашем. А что за пистолет-то, которым… это… стимулировались?

– А, это? Да обычный шприц, просто без иглы. Давление высокое создает…

– …на малой площади, – подхватил собеседник. – Круто. Можно посмотреть?

Повертев в руках инъектор, вернул его Игорю, заметил:

– Пневматика вместо механики… Прогресс… Люблю такие штуки! А касательно допингов, так у нас агентств никаких нету. Ну, вы готовы?

– Момент, уложу все обратно… Между прочим, такие пистолеты еще в Советском Союзе выпускались, так что прогресс относительный.

– В нашей медчасти, должно быть, тоже есть, только я уж и не помню, – вздохнул Александр.

Вот, опять про здешнюю медицину! Спокойно, спокойно, осадил себя Игорь. Вспомнилось: терпение, только терпение…

– Прошу! – последовал шутливый приглашающий жест Речицына. – Хотя нет, я впереди, вы следом.

Двинулись вниз.

– А вот вы… это… допинговались в шею. Не опасно так-то? В жилку если угодить… – поинтересовался Александр.

– Места знать надо, – притворно-наставительно изрек Игорь. – А потом – раздеваться не нужно, и к мозгу ближе, скорее действовать начинает.

– И как, уже действует?

– Поживем-увидим…

На-Всё-Про-Всё хмыкнул. Симпатичный мужик, подумал Игорь. И, похоже, в одной мы с ним тональности. Ну-ка, проверим…

– Александр, – спросил он, – вывески эти всякие и названия, это ваша работа? Ну там, «раз-раз», площади разных Встреч, Слободка опять же…

– Моя работа, а чья же!

– А зачем так?

– Для живости. А то повеситься можно… А что, вам не по нраву?

Точно, свой мужик, порадовался Игорь. Ответил:

– Да вы что, наоборот! А само название города, оно тоже ваша придумка?

– Это нет. Это… ну, короче, это такая история… все расскажем…

– А вот это вот, я слышал – свящённые, еще явреи…

– Ага… Местные дуркуют…

Преодолели пять маршей, остановились.

– Смотрите, Игорь, – серьезно сказал Речицын. – Обычная, вроде как, загогулина на следующий уровень. На восьмой. В нем самом ничего нет. Он как бы буферный. И проходной, дальше вниз, к нам, куда мы с вами и держим путь. Но! Тем, которые Местные с большой буквы «мэ», сюда ходу нету. Перепонка здесь для них, типа той, что для всех нас вокруг нашего Марьграда с окрестностями. Той перепонки не видать, а она есть. И эта такая же, только послабже. Тем, – он показал вверх, – сюда никак, я спокойно прохожу, мои там, – показал вниз, – тоже, само собой. И девчата тоже. Про вас пока не знаю. Наверное, тоже, раз уж из самого оттудова явились. Но вот именно что: поживем-увидим. Я впереди, вы за мной. Готовы?

– Поехали, – откликнулся Игорь.

Преодолели «перепонку» без проблем.

***

Выныривая из коротенького поперечного коридорчика на проспект – очевидно, номер Восемь, – Игорь ощутил знакомый щелчок, как при выходе с уровня «раз» к ведущей на поверхность лестнице. Звук-не звук, удар-не удар… словно где-то – неизвестно где, и вне восприятия реальности, но все равно реально, – тихо лопнула струна… или даже пузырек воздуха лопнул на поверхности воды.

Стоило взглянуть на часы. Что Игорь и сделал, предварительно попросив своего Вергилия о секундной паузе. Взглянул и увидел то, чего ожидал – и вместе с тем не ожидал. На обоих аксессуарах отсчет времени резко замедлился – но все же оставался заметно быстрее нормального.

– Ага, – прокомментировал Александр с явным удовольствием. – С первого уровня по седьмой время быстрое, четыре к одному. На нулевом и выше и с одиннадцатого и ниже – обычное, нормальное. Ну, там есть еще один уровень, о нем не сейчас. А с восьмого по десятый – ни то ни се. Умники мои его назвали – ускоренное. И высчитали: две целых ноль четыре сотых. Короче, можно считать два к одному.

Двинулись дальше. Игорь вдруг почувствовал себя значительно лучше. То ли действие стимулятора дошло до максимума, то ли притормозившее время благотворно влияет. При выходах на уровень «нуль» тоже ведь нормализовывалось самочувствие.

Очередной спуск, теперь на девятый уровень. И – нечто новое. От неизменной площадочки здесь отходил не один коридор – налево, как на всех предыдущих, – а два. Второй вел направо. На стене рядом с проемом висела вызывная панель с единственной кнопкой.

– Ух ты, – сказал Игорь. – Прямо как в офис какой-нибудь. Куда это?

– Это называется, – ответил Александр, – на Отшиб, так уж повелось. На том Отшибе у нас женский пол проживает. Они все нормальные, как вот мы с вами, только им ниже десятого ходу нет. Мы-то на пятнадцатом обитаем, в Резиденции, умники мои так окрестили. А женский пол на девятом. У Местных если что стрясется, заболеет кто или, скажем, рожает, они гонца посылают, тот прибегает, кнопку жмет, на помощь зовет. Сам-то пройти не может, тут тоже перепонка.

– То есть, – медленно произнес Игорь, – и медсанчасть у вас здесь, на девятом?

– Ага, здесь. Коридор туда длинный-предлинный, потому и назвали Отшибом. Ну, пошли дальше?

Игорь, постоял, собираясь с мыслями и с духом. Проговорил, все так же медленно:

– Нет. Нет. Там, в медсанчасти, на Отшибе вашем, может быть… должен быть человек, ради которого я и предпринял это безумие, прорвался в ваш Марьград. Женщина. Моя женщина. Она врач… или не врач, диплома получить не успела… Была здесь на практике, когда вас тут… изолировало… Так что мне – туда. К ней. Без звонка, ха.

Состояние аффекта, подумал он о себе, словно со стороны. Плевать. Двинулся было в заветный коридор, но был удержан за пояс цепкой рукой своего спутника. Обернулся. Очень тихо, но очень четко, с расстановкой, предупредил:

– Не нужно. Меня. Останавливать.

– Постойте, – медленно, в тон ему, сказал Речицын. – Я понял… я понимаю. У меня там, – он разжал руку, повел ею, – по ту сторону, семья осталась. Жена, сын. Родители. Они все там, а я тут. Понимаете? Я первые месяцы тут каждый день обходил периметр, место искал для выхода. Чего только не делал! Кувалдой бил, буром бурил, кислотами травил, огнем жег. Копал, конечно. Где вагонетки на рельсах стоят, там нет, а с трех сторон других, где на земле, там ого-го – что твой экскаватор! Стрелять пробовал, взрывать. Правда, ничего тут не стреляет и не взрывается, протухло все. Я этой перепонки, куда только достать мог, не скажу, что каждый сантиметр обшарил, но близко к тому. И без толку. Смирился. Еще и глянул, как там, на первых уровнях, все посыпалось, без присмотра-то моего. Совсем разруха! Они ж беспомощные, сами ничего не могут. Дураки, а тоже ведь пожалеть можно. Детишки их опять же…

Игорь вспомнил девочку Манечку-Манюню. Да, Александр прав. Не пожалеть – значит, совесть атрофировалась. Стало стыдно. Быть Маньяком – палка о двух концах…

– А после случай был – почти прорвало! Да только «почти» не считается… Я тогда в том месте уж точно каждый не то что сантиметр, я там каждый миллиметр… чего только не делал с миллиметрами этими! И снова без толку. И снова смирился. Нет, не так. Не смирился, а ждать стал, чтобы с той стороны ее, перепонку проклятую, прорвали. Да мы все этого ждем! У всех же, кому в обличье человечьем остаться повезло, у всех, как у меня: мы тут, родные там. А если не ждать, тогда и жить ни к чему. Из нас вон тоже некоторые… того…

Игорю глухо спросил:

– С собой покончили?

– Не то чтобы… Это потом. Все вам расскажем. И про тот случай, когда «почти», и про все. Но сейчас – вы подумайте. Головой, а не одним сердцем. Вы пока тут все равно что младенец. Ничегошеньки не понимаете, все для вас… как это говорится по-умному? Белый свет?

– Чистый лист, – мрачно поправил Игорь.

– Ага. Чистый лист. Дров можете наломать, мало не покажется. А если вы с этим даже и не согласны, так еще проще подумайте: здесь, на девятом, в смысле на Отшибе, про вас пока никто не знает и никто вас не ждет. А на пятнадцатом умники мои ждут, в Резиденции. Ну, не вас лично, а большого сюрприза от меня. Так хоть покажитесь там, хоть меня не подведите! А дальше – уж как решите. Ну?

Он главного не говорит, понял Игорь. Из гордости не говорит, что само мое появление здесь – пусть локальный, но все же прорыв, – дает ему и даст им всем надежду.

– Убедили. Извините за вспышку. Пошли, я готов.

– Да и вы извините, – сказал Александр.

Когда уже приближались к выходу на проспект Девять, он вдруг добавил:

– Да и не впустили бы вас девчата. Я что-то сразу не сообразил, а там ведь у них на входе дверь. Настоящая. С глазком. И с замком. Я ту дверь им и ставил, и звонок при ней тоже я… Ага-ага, заявились бы вы, а они ж вас не видали никогда. Этакий облом в гости пожаловал.

– Анбал… – пробормотал Игорь.

– Чего? – не понял Александр.

– Облом. Амбал. Анбал. Федюнино словечко, от амбала произведенное и от Ганнибала… – Он уточнил на всякий случай: – Не Лектор Ганнибал, и не арап Петра Великого, а полководец карфагенский.

– Хе-хе. Ага. Вот-вот. Что за амбал-анбал? Кто такой? Зачем ломится? Не-ет, не впустили бы! Заместо того дверь бы шкафом каким подперли, да нам тревогу просигналили – есть такая возможность, а как же…

– Тоже ваша работа? – осведомился Игорь. Впрочем, в ответе он был уверен.

– Возможность-то? А то чья ж…

Глава 18. Было нас пятеро, стало нас шестеро. 08.06.49, вторник

Десятый уровень оказался таким же пустым, как восьмой. Но, в отличие от последнего, ход времени на десятом оставался тем же – два к одному.

Что изменилось, так это сами лестничные марши. К ступенькам, на некотором расстоянии от стены, были приделаны металлические желоба – для нормального спуска и подъема на колесах. Речицын пояснил, что на верхних уровнях металлоконструкции – головная боль: Местные возбуждаются, пытаются скрести чем придется, кислотами поливают, грызть норовят.

– Как же вы те пролеты одолеваете? – спросил Игорь.

– Как в цирке, – засмеялся Александр. – Наблатыкался за столько лет, на заднем колесе скачу. Вверх – на полной мощности. Бензина уходит, конечно, много. Зато вниз – на холостом ходу. А запасов топлива у нас на века.

Игорь попытался вообразить картину. Не получилось.

– Не верите? – хохотнул его спутник. – И правильно, что не верите. Куда там… Пошутил я. Секретки у меня есть на тех маршах. Досточки захованные. – Он так и произнес: досточки. – Вытащил такую, поставил, заехал, слез, обратно заховал… Маетно, конечно, а что делать? Возраст не тот, сноровка не та… Мощность у движка тоже не та. А вот вниз – это я и правда вскачь. Научился.

– Странно, что лифтов нет, – заметил Игорь.

– Были, как же. Да сразу сплыли неизвестно куда.

– А кстати: вы по сектору так гнали… Не опасаетесь наехать на кого-нибудь?

– Не… Местные как заслышат – шарахаются по сторонам, чистый путь у меня. Притом я из всех из нас – один, к кому они привыкли. Остальных боятся, и девчат тоже опасаются, разве что при родах опасаться забывают или там при лечении каком. А ко мне привыкли, ага. Да вот к мотору не привыкнут никак.

Подошли к выходу с десятого. Спустились на стандартные пять маршей по десять ступенек каждый. Здесь Речицын остановился.

– Так, – сказал он. – Тут снова дело серьезное.

– Опять перепонка? – предположил Игорь.

– Угадали. Она только нас пропускает – меня и мужиков, что нынче внизу ждут. Вместе нас, выходит, пятеро осталось. Девчатам, и то не пройти. Вот и поглядим на вас. Я-то в вас верю. Ну, прежним порядком: сперва я, вы за мной.

На этот раз даже и щелчка не почувствовалось. Игорь просто проследовал за своим проводником. Тот сделал десяток шагов, застыл на месте, медленно повернулся. Выдохнул:

– Уф. А что, так и знал. Но все равно поздравляю! Теперь вы наш! Было нас пятеро, стало шестеро! – Спросил не без лукавства в голосе: – Часы проверять будете?

Игорь уже догадывался о результатах проверки. Точно: оба гаджета работали в абсолютно нормальном ритме.

– Один к одному? – улыбнулся он.

Александр кивнул:

– Без сотых. Один нуль-нуль ровнехонько. Захотите правильные время-дату выставить – это внизу, там у нас все в ажуре. Мужики говорят, в пространстве мы незнамо где, так хоть во времени не путаться.

– Очень правильно! – искренне одобрил Игорь. И предложил: – Знаете, коллега, поскольку вас, то есть уже нас, стало шестеро, может, перейдем на «ты»? Мне, например, так гора-аздо комфортнее. А вам?

– Ага, – с готовностью согласился Речицын. – Я, стало быть, Саша. На-Всё-Про-Всё опять же.

Он протянул руку, Игорь пожал ее, ответил с усмешкой:

– А я, как был Игорем, так им и остаюсь. Нет у моего имени адекватного уменьшительного, а всяких Игорьков, Игоряш, Игорёш – не переношу. Разве что дядя Ига – так меня одна кроха тут нарекла. Кстати, о тебе она упоминала, с симпатией. Манечка-Манюня с третьего уровня, в самом конце.

– Знаю, а как же. Ага, симпатяга… пока не выросла, а там… Эх. Детишек жальче всех.

– Да, – кивнул Игорь. – Саш, а еще есть предложение: по такому случаю сделать по глотку. – Он потрогал задний карман с втиснутой в него фляжкой. – Типа на брудершафт. Хотя и из горла́. И перекурить заодно.

– Эх… – огорчился Речицын. – Я вообще-то не пью. Потому как дурею сразу, а сдуру и покалечить могу… а то сам покалечусь. Организм такой, – пояснил он и подмигнул: – А, давай! По грамульке! Авось обойдется! Ага… Ну, будь здрав, Игорь!

– Твое здоровье, Саша! – провозгласил Игорь, приняв фляжку и поднеся ее к губам. – А погонял у меня аж два: одно – Маньяк, это из… ну, можно сказать, из дома… другое – Путник, так меня Федюня обозвал. Он-то имел в виду «путаник», все я ему якобы путал… Ну что, теперь короткий перекур, и можно двигаться дальше. Ты, небось, и не куришь?

– Ага. Не курю, уж лет не помню сколько. Наши там, внизу, те – кто дымящий, а кто нет. Вот и я нет. Ты кури, кури, это ж недолго. А я пока нашим брякну.

Он вытащил из нагрудного кармана видавшие виды очки, нацепил их, извлек откуда-то из недр комбинезона девайс, явно самодельный, размером со стандартную записную книжку. Игорь пригляделся: корпус из серого пластика; на лицевой панели две кнопки слева, две лампочки справа, шесть горизонтальных прорезей – три сверху и три снизу, оцифрованное рифленое колесико по центру. Саша повертел-пощелкал этим колесиком, нажал одну из кнопок. Запульсировала верхняя лампочка. Раздался неразборчивый хрип.

– Петя! Ты? – закричал Саша.

Хрип повторился. Саша коротко выругался вполголоса и опять закричал:

– Слышь? Петя? Или Мотя? Алло! Через сорок минут буду! С сюрпризом, какой сулил! Встречайте в холле! Что? Не различу ни хрена! Через сорок минут в холле, говорю! Алло! Если понял, отбей «Спартак чемпион»! А не понял, так «Хасбулат удалой» отбей! Да от микрофона мало-мало отодвинься!

Из диковины опять что-то проскрежетало, затем прозвякало. Лампочка погасла. На-Всё-Про-Всё перевел дух, вернул по местам очки и устройство, сказал:

– Ага. Спартак чемпион. Будут нас ждать. – Покачал головой, посетовал: – Помехи сегодня сильные. Бывает, все четко работает, а в другой раз замучаешься. – И, по-деловому: – Ты как, докурил? Батюшки, куда ж ты чинарик-то ховаешь? Лады, придем – в мусоропровод все… Двинули, что ли?

– Это что за чудо техники? – обалдело вопросил Игорь.

– Да рация обыкновенная, многоканальная, – объяснил Саша. – Ты, поди, к мобильникам привык, так они тут не пашут. Сетей-то – голяк на базе. Пришлось вот рации делать. Наружу сигнал не проходит, мы проверяли. Оттуда к нам, видать, тоже не проходит. Спасибо хоть внутри какая-никакая, а есть связь.

– Рации?! Сам делал?! – изумился Игорь.

– А то… – проворчал На-Всё-Про-Всё. – Ну, в путь-дорогу. Уже немного осталось.

Игорь кивнул. Гулять так гулять.

***

Выбрались на проспект Одиннадцать. Саша вдруг спросил:

– Ты сам откуда? Я вот с Брянской области. Сюда по контракту нанялся – инфраструктуру восстанавливали, производство, оборудование перезапускали, налаживали.

– Москвич я, – сообщил Игорь.

– А по специальности кто был?

– Механик.

Ему нравился этот ответ. Особенно нравилось объяснять потом суть.

– Меха-аник? – протянул Саша. – Скажи-ка… Я вот тоже механик, а гляди, руки у меня и руки у тебя. Черная кость, белая кость. Что ж ты за механик, по какому направлению?

Игорь засмеялся.

– По науке. В дипломе у меня так написано – механик по специальности «Механика сплошных сред». Это, например, аэродинамика, гидродинамика, газодинамика… МГУ, мехмат.

Реакция порадовала – собеседник, похоже, оценил коллизию. Хмыкнул:

– А, ну другой коленкор… Два, значит, мы с тобой механика. – Резюмировал фразой из старинного анекдота: – Похоже, да не одно и то же.

Подошли к выходу с уровня.

– Вон там, – сказал Саша, – где у Местных жилые сектора, а на седьмом склады ихние, у нас тут тоже склады. Только мы без указателей обходимся. А я тебе не соврал, запасов – на века. Всего на свете запасов. Еда-питье, табак даже, выпивка. ГСМ всякие, расходники, электрика-электроника. Материалы разные, бытовая техника. Инструменты, приборы, компьютеры, комплектующие, запчасти… чего только нет, аж библиотека есть с видеотекой. Конь мой о двух колесах опять же оттуда, там и еще есть, да мужики отказались, и девчата тоже… Откуда все взялось – непонятно, но оно реально рабочее. А которое съедобное, то в кондиции… Чудеса, ага. Зато жить можно…

Дальше спускались в основном молча. Лишь изредка Саша комментировал: «Двенадцатый, силовой – генераторы, насосы, всякое такое»; «Тринадцатый: мастерские, лаборатории»; «Четырнадцатый: еще одна лаборатория, и еще склады, ну и всякого помаленьку, спортзал тоже, с тренажерами, не разжиреть чтобы».

Спустились с четырнадцатого уровня к пятнадцатому. Налево уводил неизменный полукилометровый коридорчик, в его начале стоял, притулившись к стене, «конь о двух колесах», а вот справа… Справа была дверь. Обычная межкомнатная, белая. Распахнутая настежь.

Саша приложил палец к губам, затем сделал знак: стой, не показывайся. Сам шагнул к порогу двери, провозгласил:

– А вот он и я! Все в сборе? Красавцы!

Изнутри донеслось баском, с оттенком недовольства:

– Когда ж ты шило из задницы своей вытащишь? Всю ночь туда-сюда, спать не дал…

Другой голос, чуть выше тоном и веселее:

– Здорово, Саня! Ну, где твой сюрприз? Давай, не томи уже!

– То, пожалуй, даже и не сюрприз, – нарочито медленно проговорил На-Всё-Про-Всё. – То, пожалуй, целая сенсация… – Едва заметная пауза и финальное: – Было нас пятеро, стало нас шестеро! Гость оттуда! Игорь! Заходи!