Текст книги "Знаменосец забытого бога (СИ)"

Автор книги: Юрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Команда грузить вещи, и первый отряд несет свои чемоданы к машине первым как самый привилегированный. Оказалось, что колесики Тимурова чемодана по грунтовой дороге не едут от слова «совсем», ну и ладно, сейчас он закинет чемодан в кузов, а потом получит его уже в лагере. Погодите, что значит «лезь в кузов»? вот оно что, первый отряд, будучи почти взрослым и очень «привилегированным» будет заниматься погрузкой всех чемоданов в кузов. Другие что, сами не могут? Тимур посмотрел на других, особенно тех, кто носом чуть выше колеса и понял – не могут.

– Народ, хорош бузить! Посмотрите на малышню, какое там в кузов чемоданы закидывать! Они их себе только на голову смогут поставить. Давайте сейчас резко возьмёмся и всё закидаем.

– Тимур, а не боишься, что потом нам же и разгружать придётся всё это? – Ого, его имя уже выучили.

– Не боюсь. Как говорят парни из десантуры, никто кроме нас!

Кузова грузовика хватило на все чемоданы, гитару Тимур не рискнул туда класть, понёс за спиной. Да чего там, сколько той дороги? Той дороги оказалось километра три, большим везением стало то, что дождя не было. Месить проселок под дождем та еще развлекуха. В кузове поехала воспиталка первого отряда, вот кто прочувствовал свою избранность. Причем она же не разрешила ехать ребятам своего отряда в кузове. Хрен с тобой, золотая рыбка. Выгружать чемоданы тогда мы устанем с дороги, договорились пацаны. Девочек на спорт с погрузкой не ставили.

– Чего, крутые у тебя родаки, да? – И десяти минут не прошло с момента выхода из пункта А в пункт Б.

– Мама с папой, как у всех, кто догадался завести себе родителей.

– Костюмчик у спортсмена какого-нибудь отобрали? – Продолжал подкатывать по-доброму парень примерно одного с Тимуром возраста. Ему явно было неприятно идти с таким упакованным кадром, у которого еще и гитара за спиной.

– Чего, в неформальные лидеры метил, а тут такой облом?

– Чево? – Не сразу въехал в сказанное новый товарищ по отряду.

– Говорю, завидки берут? Не знаешь, как докопаться? Вот говно коровье лежит, набери в рот и плюнь мне в лицо. Обидно получится.

Идущие ряжом ребята заржали, не теряя ни секунды времени, при них так элегантно еще никого не приопускали, времена трудные, нравы простые.

– Ты чо, в корень обурел, сука⁈

– Ага. И что ты теперь сделаешь, сам драться станешь или за мамкой побежишь?

Конфликтообладатель слегка завис, его противник не проявлял агрессии, но страха тоже не демонстрировал. Наоборот, давал понять, что готов к силовому решению вопроса, боксёр небось, может и олимпийку носит не просто так. Стычка погасла, не перейдя в новую стадию.

– Я посмотрю. Чего ты такой борзый, я тебя запомнил.

– Шагай уже, запоминатель ты наш! – Тимуру было на самом деле смешно смотреть на все эти ритуалы. Взрослый мир жестче, там зачастую начинают выпиливать противника без расшаркиваний, а тут политесы, обязательная программа, еще и правила какие-то имеются. Счастливое время, честное слово!

Ворота вынырнули из-за деревьев неожиданно, вот просто дорога и лес с обеих сторон, а вот поворот дороги, и забор, КПП, вышки охранников… А нет, вышек в лагере не наблюдается, колючку тоже не видно.

– Пацаны, вышек в лагере не наблюдается, колючку я тоже не вижу, жизнь налаживается, как в том анекдоте! Не самый жесткий лагерь.

– В каком анекдоте, расскажешь? – Ну вот, теперь надо анекдот рассказывать про решившегося повеситься мужика. Да, на анекдотах из того времени в этом можно прямо карьеру построить, надо только вспомнить десяток-другой.

Железные ворота открыть никто не удосужился, так что отряд за отрядом впитывался через железную калитку проходной, покрашенную в веселенький зеленый цвет. На воротах пламенела красная звезда, отличающаяся от точно таких, нарисованных на воротах воинских частей Советского Союза Тремя языками пламени и криво написанным девизом «Будь готов!»

Воспитательница первого отряда встречала своих детей сразу за воротами, у неё были планы.

– Девочки проходят вон к тому корпусу и ждут возле теннисных столов. Мальчики идут со мной!

– Что, нас кормить будут уже?

– Идём к штабному корпусу, надо машину разгрузить.

– Мы устали! Кому надо, тот пусть разгружает! В СССР эксплуатация детского труда запрещена! – Пацаны кричала вразнобой, пользуясь своей еще имеющейся анонимностью. Тимур молча наблюдал, ему было просто интересно.

– А кто будет чемоданы выгружать?

– Пушкин! Дед Пихто! И бабка с пистолетом! – Резвились ребята.

– Что вы себе позволяете! Я это так не оставлю.

– Вы первая себя повели некорректно, уважаемая. – Не удержался Тимур от объяснения. – Вместо просьб приказы, ни спасибо, ни похвалы. Везти добровольных грузчиков в кузове вы не захотели…

– Не положено!

– А тогда не обязаны! Крутитесь, раз так. Вы же нас бросили на дороге в то время. Как остальные воспитатели шли со своими отрядами. Вот и получайте обструкцию от отряда.

– Как твоя фамилия, напомни!

– Вот. А ведь вы уже должны бы запомнить, у вас профессиональная память. Или вы не учитель? Не учитель. Парни, отдыхаем! Мы слишком долго шли, чтобы снова напрягать наши дрожащие члены!

И отряд снова захохотал, понимая под смешным словом нечто неприличное. Во пацан чешет, и ничего ж не боится! Точно, мажор какой-то.

Глава 16
Вождь краснокожих

Воспитательница первого отряда в самом деле не была педагогом, её взяли заткнуть кадровую дыру в пионерском лагере Настасьино и поставили на первый отряд, потому что со старшими детьми всегда меньше проблем. Но первый блин случился комом, и сейчас начинающий «повар детских душ» стояла перед начальником лагеря, докладывая ему о проваленном задании на крыльце административного корпуса.

– Вот прямо так и отказались выгружать чемоданы? И нахамили? – Голос мужчины вполне соответствовал его внешности, он был такой же мягкий и круглый.

– Да, сказали в грубой форме, что не будут заниматься чемоданами.

– Интересно как, те же дети, которые на станции погрузили все вещи, в лагере отказались. А тогда что произошло по пути?

– Ничего! Буквально ничего. Они просто шли.

– Молча?

– Молча. – Воспитательница сама не заметила, как оказалась в ловушке.

– А вы где были, с ними молча шли?

– Я… – женщина в последний момент побоялась врать, – я ехала в машине.

– Знаете, а ведь они совершенно не обязаны ворочать чужие чемоданы. Они могут это сделать в качестве шефской помощи над младшими отрядами, но именно что добровольно и с пониманием важности этого. Вы считаете так же?

– Прежде всего они дети, и должны подчиняться взрослым. И так бы и было, если бы их не подбил на неподчинение неформальный лидер, зачинщик бунта.

– Вот как. Очень хорошо. Вы его фамилию знаете?

– Да. Некто Чирков.

– Даже некто? Ну тогда, уважаемая Светлана Алексеевна, пригласите-ка ко мне этого лидера, и побыстрее. Машину пора отпускать, а вещи сами себя не разгрузят.

– Я сейчас, я мигом!

Весь из себя красивый Чирков сидел, не ожидая подвоха, на столе около входа в спальный корпус, определенный первому отряду в проживание. Когда подвалила беда, он как раз вяло отбивался от просьб девчонок что-нибудь сбацать на гитаре. Какое «сбацать», она ж расстроилась за время поездки. Вот заселятся в корпус, разгребут вещи, а тогда видно будет.

– Чирков! Доигрался хмырь на скрипке! Бегом к начальнику лагеря. Одна нога тут, другая там! Считай, что ты установил рекорд по самому короткому пребыванию в пионерском лагере.

– Не больно-то хотелось, тем более под вашим руководством. Куда идтить, где начальник обретается?

Посланный в нужном направлении, он оставил гитару на парней, а сам неспешной походкой направился к самому главному начальству. На крыльце штабного здания стоял колоритный дядечка с комплекцией Вини-Пуха, то есть полная противоположность отцу Чиркова. Лысый толстячок опирался на перила и оглядывал вверенный ему лагерь мудрым взором графа Голенищева-Кутузова на Бородинском поле. Широко расставленные крестьянские руки крепко ухватили перила, так что всякому было ясно, он не держится за трубу поручня, он её держит. Да что труба, весь лагерь держится на планете именно благодаря его хватке.

– Здрасьте! Вы начальник лагеря? – Снизу вверх спросил Тимур, ничуть не смущаясь.

– Здрасьте и тебе! Ты Чирков? Имя есть?

– Тимур! А вас как звать?

– А чего меня звать? Вот он я! Николай Николаевич, запомнить несложно. Чего без галстука ходишь?

– Так я комсомолец уже, статус не позволяет как бы.

– Комсомолец? Очень хорошо. Но галстук придется носить, галстук мы тебе найдём. И вообще, поднимайся на крыльцо. А лучше пойдем-ка в кабинет, чего стоя беседовать, чай не кони мы с тобой.

Кабинет был откровенно маленький и несолидный. Впрочем, наверняка начальник лагеря должность непостоянная, а раз так, то кто станет вылизывать временное пристанище.

– Я вижу, парень ты умный, смелый и решительный. – Сразу приступил к серьёзному разговору начальник. – Мне как раз такой и нужен.

Тимур молчал, ломая стереотип бойкого подростка, своей позой и выражением лицом он показывал, что будет молчать и дальше, пока не ситуация прояснится. Если начальник лагеря ждал вопросы, он просчитался.

– Очень хорошо, что ты не возражаешь. Долг каждого комсомольца быть опорой партии в деле воспитания подрастающего поколения. У тебя в школе какая общественная нагрузка?

– Был знаменосцем дружины. А сейчас главный по борьбе с религиозным мракобесием.

– Спортсмен? – Кивком головы дядька обозначил акцент на спортивном костюме.

– Физкультурник.

– Очень хорошо! – Николай Николаевич так часто повторял это «очень хорошо», что впору было задуматься: у него всё так здорово в жизни или он себя так убеждает? – я думаю, что ты нам подойдешь.

– Куда и для чего?

– Понимаешь, Тимур, в этом году единомоментно из Москвы вывезено столько детей, что у нас наблюдаются небольшие кадровые сложности.

– Ага, я заметил.

– Воспитателей еле-еле наскребли, а тут вожатые заболели сразу двое. И не объединишь отряды, и так большие они в этом году. Короче, будешь вожатым. Отряд мы тебе подберем поспокойнее, считай это своим комсомольским поручением.

– Не-а.

– То есть как нет?

– Оплата, ответственность, проживание, инструктажи, обучение. Я могу долго перечислять, как нет. Вы деньги куда собрались девать за работу вожатого? Совсем забыл! У меня ж еще и рабочий день должен быть четырёхчасовой. А не это ваше поручение. КЗОТ, конституция, трудинспекция, Спортлото – все бдят.

– Слушай, а сколько тебе лет? У нас в лагере можно отдыхать максимум до пятнадцати лет.

– Мне четырнадцать.

– А послушать, так непохоже. Хорошо рассуждаешь, как взрослый. Сорок рублей.

– Восемьдесят. Слишком жирно будет полставки в карман класть. А то и больше. Вы, небось, проведете по ведомости мёртвую душу с высшим образованием, чтоб по верхней планке оформить.

– Ты не так понял, на руки получишь сорок, а остальное вычтут за питание. У нас персонал питается в столовой за свои деньги, коммунизм пока не наступил.

– Снова мимо! С меня за питание уже взяли, я по путевке приехал. И что с жильём?

– А что с жильём? – Сделал непонимающее лицо начальник.

– Жить мне где? Комнату дадите на одного или подселите к кому-то из вожатых?

– Я думал, ты с отрядом будешь жить в палате. – Начальник слегка растерялся от такого напора. Он собирался выдавать допуск к некоторым положенные вожатому удобствам и свободам, но не сразу как базовые, а в качестве поощрения за успехи.

– Нет уж, когда подопечные видят своего командира в быту, уходит флер его божественного происхождения. Какое там уважение, когда вожатый будет спать с малышнёй в оной палате! Хорошо, если спящего зубной пастой не намажут.

– Как с тобой тяжело разговаривать, Тимур.

– Я тогда пойду, а то все козырные койки в моем отряде займут.

– Стоять! Считай, договорились. И организуй, пожалуйста выгрузку и раздачу чемоданов. Расставьте их по отрядам, а потом вызывай их по одному. В смысле, по одному отряду, чтоб светопреставление не устроили.

– Сделаем, Николай Николаевич. И знаете что, совсем сопляков мне не давайте, возьму тех, кто в пятый класс пойдет осенью.

– Не рекомендую, весьма сложный возраст.

– Вот именно бандиты мне и нужны. У них столько энергии, если пустить в мирное русло, столько дров наломать можно будет!

– Ну тогда попробуем кинуть тебя на десятый отряд.

Возвращаясь к своим, ах нет, уже не к своим, а просто пацанам, Тимур думал, что ситуация какая-то нерядовая нарисовалась. Не уровне бреда ситуация – не бывает так! Ага, много чего не бывает, особенно постоянные выигрыши в лотерею. Может, очередное божественное вмешательство? А что, обещали же ему фарт, вот вам и пруха в лагере. Это как на зону заехать и сразу осесть на место библиотекаря. А у него даже не библиотекарская должность, а прямо актив. Выше бери, вертухаем поставили по причине нехватки персонала. Он сам не понимал, чего его потянуло на уголовную терминологию, может воздух лагерный так повлиял?

– О! Тимур вернулся! Ну как, из лагеря не выперли?

– Нет. Пока только из отряда.

– Да ладно! Это ты теперь и гитару заберешь. Жалко!

– А в какой тебя?

– В десятый на перевоспитание.

– Да ты заливаешь! Там же малышня. Народ, прикиньте, Тимура к пятиклашкам запулили!

– А понтов поначалу было, строил из себя невесть что! Тьфу! – Несложно было угадать, кто из пацанов первого отряда шипел этот текст, но Тимура это не задело ни разу.

– Погодите, парни, не галдите! Я выживу и там, обещаю! Сейчас я за другим пришёл.

– Что случилось?

– Короче, без нас им никак. Начальник лагеря просит. Не хухры-мухры, реально ПРОСИТ разгрузить машину. А то так и будем стоять около корпуса. Парни пошли к машине! И четырёх девушек прошу уже я, пойдемте поможете.

– Чего, чемоданы выгружать?

– Что вы, нет конечно! Будете контролировать получение вещей. Кроме вас такое доверить некому.

Контролировать? Да разве найдется в мире такая девушка-подросток, которая откажется от такого! И они всей гурьбой пошли к административному корпусу, мальчики грузить, девочки контролировать. А до кучи сортировать чемоданы и стаскивать в кучки поотрядно, бегать по корпусам и приглашать на получение вещей, помогать сопливым октябрятам из двадцатого отряда найти свой тот самый, который самую малость меньше хозяина.

Николай Николаевич не вмешивался, но наблюдал с крыльца, как первый отряд «самоорганизовался» на первое общественно-полезное дело, послушный незаметным жестам кукловода. Или дирижёра? Очень хорошие задатки руководителя у этого Чиркова, пожалуй, можно его кинуть на десятый отряд.

А если не справится, хуже не будет, хуже уже некуда, воспитатели стонут, вожатые исчезают по пути в лагерь. Может в том лесу, через который пролегает дорога от станции завелся страшный дракон? Даже если и так, храброй дружины под рукой нет, лес прочесать некем. Даже Карацупа с Мухтаром не выделены в распоряжение начальника лагеря, крутись, как хочешь. Не вытянешь – партбилет на стол.

Второй этап должностного преступления и служебного подлога случился буквально через полчаса, когда начальнику буквально через колено пришлось ломать воспитателя десятого отряда на предмет установки кота в мешке под капот трактора взамен двигателя.

– Вера Ивановна, я похож на Игоря Кио⁈ А в профиль? Давайте откуда-нибудь у меня волосок выдернем, вдруг я старик Хоттабыч! Что, тоже не похож?

На старика Хоттабыча Николай Николаевич был похож еще меньше, чем на циркового фокусника Кио. У Хоттабыча имелась длинная волшебная борода, а волосяной покров на голове начальника лагеря был представлен только бровями. Всякая прочая растительность гуманно скрывалась под одеждой, выдергивать оттуда волоски перед уважаемой дамой-педагогом не комильфо, даже если волоски и впрямь были бы волшебные.

– Что вы мне цирк устраиваете, Николай Николаич, я в цирк с классом каждый год хожу!

– Еще раз спрашиваю, где прикажете брать вам вожатого?

– Да где хотите, там и найдите, в конце концов вы начальник!

– А я и нашел. И у вас сейчас два варианта: принять под свою руку этого комсомольца или вести отряд в одно лицо.

– Третий забыли? Еще я могу бросить вашу шарашку к чертям собачьим! Я и так сделала вам одолжение, что в своё отпуск поехала работать.

– За деньги. Вы поехали работать за деньги. И еще один вопрос. Детей вы тоже готовы бросить? Если да, то я с вами соглашусь, зачем мне такой педагог? Сейчас не сорок второй год, вас за дезертирство не расстреляют, так что давайте, сбегайте из окопа!

– Ах вот вы как!

– Да, так. Этот Чирков комсомолец, один из самых старших ребят в смене, член ВЛКСМ, притом у него отличные навыки организатора, ребята его уважают и буквально в рот смотрят.

– Кто вам такое напел?

– Сам видел. Думаете, кто организовал раздачу вещей воспитанников? Курица эта, воспитатель первого отряда? Нет, этот самый Тимур и организовал. И парней мобилизовал, и девочек привлек к сортировке и выдаче багажа.

– Прямо Тимур и его команда. – Не поверила Вера Ивановна.

– А я о чем? Самородок, спортсмен, прирожденный лидер. Возьмите его, ошкурите, у вас такой алмаз выйдет.

– Брильянт. – Автоматически поправила воспитатель по учительской привычке. – Ладно, давайте своего Алмаза, будем его обуздывать и объезжать. Но если что, я вас покрывать не стану. Всем и сразу расскажу, как вы ставили меня… кхм, как вы меня принуждали идти на нарушения.

– Да, всё так и было, я вас принуждал, я грозился вас уволить, я волюнтарист и негодяй! – Начальник сейчас был готов подписаться под чем угодно, у него снова получилось выкрутиться. Кажется.

Выйдя из здания корпуса и спустившись с высокого крыльца, Вера Ивановна увидела одинокого паренька в красном новеньком спортивном костюме, сидящего на чемодане. Чемодан был странный, с одного бока из него торчали какие-то отростки, словно маленькие копытца. И только подойдя ближе, она поняла – это чёрные колесики торчат из черного торца странного чемодана. Что за тип, чего он тут торчит?

– Мальчик, ты что тут один делаешь, да еще с чемоданом. Из какого ты отряда? – Спросила, а сама уже догадалось, кто это такой.

– Вот в этом и проблема, что сам пока не понял, из какого.

– Ты Чирков?

– Да. А вы мой босс?

– Кто я?

– Вы мой непосредственный начальник? Воспитатель десятого отряда? Или не десятого?

– Десятого, десятого. Сторговал тебя Николай Николаевич.

– Вы хоть поторговались?

– Даже не пробовала. – Этот разговор начинал становиться интересным. Ему точно четырнадцать?

– А вот это зря, тот еще тип. Из таких надо выжимать всё, что получится без всякой жалости. А то начнет на чувство долга давить, опомниться не успеешь, как за спасибо пашешь.

– Ого, какой глубокий вывод за столь короткое время! Сам-то смог хоть что-то выдавить?

– Ставку, койку. И всё.

– Молодец, я чувствую, мы с тобой сработаемся. Если голова не закружится от успехов. Младшие братья, сёстры есть?

– Нет, но если вы про навыки дрессировки, то немного есть.

– Тимур, современная наука отрицает пользу дрессуры в педагогическом процессе.

– Так где наука, а где практика. Хлысты запретили, а линейки остались кое-где. Указки тоже.

– Бывают не вполне профессиональные учителя, так в любой работе бракоделы встречаются. Мы с этим боремся. Ты сейчас точно хочешь говорить об этом?

– Нет, сейчас я хочу заселиться. Только не знаю, куда и к кому стучаться.

– В этом я тебе помогу, пойдем. Заодно коротенько расскажу твои обязанности, чтоб ты не думал, что попал в сказку.

– Да я и так знаю, что обычно деньги с неба на людей не падают, они достаются тяжким трудом.

– Верно. Так вот, в круг твоих обязанностей входит: следить за соблюдением санитарно-гигиенических норм в отряде, за порядком в палатах корпуса, как для мальчиков, так и для девочек. Далее, поддерживать дисциплину и распорядок дня, заниматься воспитательной, педагогической и организационной работой. Кроме того, к твоим задачам относится организация дежурств, уборки, занятий в кружках и секциях, а также участие в общественных мероприятиях. План работы составляешь в письменном виде, показываешь мне. Хотя нет, я за тебя его составлю лучше, а ты просто согласуй его со старшим вожатым и начальником лагеря.

Целая лекция обрушилась на Тимура, что было неудивительно, не более, чем сама ситуация. Ехал отдыхать, а попал на вахту. Хотя отдых намечался так себе, скорее его на передержку отдали как щенка, пока в квартире ремонт идёт. Щенок был признан пастушьих кровей и передан пастуху без согласия хозяев. А щенок и рад: кормят лучше, бегать можно хоть целый день, еще и овец за ноги кусать разрешают – чистый фарт!

– Поступаем так, ты заселяйся спокойно, видишь, как повезло, комната досталась без соседа. А потом в третий корпус на первый этаж иди, я буду в отряде. Найдешь сам? Впрочем, какой ты вожатый, если сам свой отряд не сможешь найти!

– Найду, не сомневайтесь. Форма одежды?

– Молодец, что спросил. Давай с самого начала надень что-то нормальное и галстук не забудь повязать.

– У меня нету.

– Вот держи, я уже позаботилась. Все официальные мероприятия только в галстуке, ты пионервожатый, не забывай. Спортивно-массовые мероприятия, где будешь участвовать, в спортивной форме. Ну это мы еще обсудим. Обживайся и приходи знакомиться с ребятами.