Текст книги "Знаменосец забытого бога (СИ)"

Автор книги: Юрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Знаменосец забытого бога

Глава 1
Это было неожиданно

– Мущина, ну вы уже выбрали? За вами вон какая очередь стоит! Оформляем уже дава-айте! – Характерный чуть гнусавый голос вечно простуженной кассирши гипермаркета нудел и не давал сосредоточиться.

– Ага, сейчас-сейчас! Я уже, я почти.

Мужчина обернулся дабы убедиться, что очередь не такая уж большая, что в ней нет агрессивных неадекватов, обернулся и никого не увидел. Сзади него желтела пустыня, исчезающая в серовато-коричневой дымке. Он обратил свой взор на кассиршу и замер от когнитивного диссонанса. Не каждый день за кассой сидит практически богиня с типичным лицом древнегреческой… э-э-э, богини. Опять же туника, перекинутая через одно плечо, не прикрывала одно из божественных полушарий, нацеленное прямо в сердце покупателю тёмно-бордовым соском.

– Мамочка моя родная!

– Я не ваша мамочка, я вообще девица! Так что, выбрали что-то?

Она сидела за кассовым аппаратом с той грацией, какую встретишь только у богинь и старших кассиров, которые умеют делать отмену покупок. А за её спиной зеленели райские кущи. Мнущийся типчик, раздражающий своим неумением выбрать что-то одно никогда в жизни до этого момента райские кущи не видел. Но выглядело всё точно, как в рекламе отдыха премиум-класса, навязчиво вылезающей на экран планшета сразу после того, как ты напишешь в поисковике «Дом отдыха в Подмосковье недорого».

Пальмы, попугаи, пляжи, гамаки, лазурные воды океана – весь пошленький набор человеческого счастья. И всё это в шаговой доступности, просто выбери то, чего ты хочешь. Глупый человек, он не хотел в рай, по непонятной причине он всё еще хотел жить.

– Я должен прямо сейчас выбрать?

– Ну конечно, мущина, я устала вам повторять. – Кассовый аппарат не позволял богине чётко артикулировать слово «мужчина», и снизить градус противности тембра голоса тоже не получилось бы, диспозиция такая.

– А сколько у меня времени на подумать?

– Буквально одна вечность осталась, поспешите!

– Вечность? Ну тогда я успею. – И мужчина снова начал шевелить губами и морщить лоб.

Но то ли человек не справился с отведенным ему временем, то ли богиня оказалась немножко нетерпеливой женщиной, только уже через несколько секунд она наклонилась куда-то к кассе и над пустыней раздалось: «Менеджер мира, подойдите к сектору выхода! Повторяю, менеджер зала, подойдите к кассам!» Вот перед клиентом одна богиня, а вот уже с поддержкой в виде непонятного существа. Существо… очень сложно было определить, на что это было похоже и было ли вообще оно. Обычный клиент весьма необычного супермаркета не мог с помощью имеющихся у него органов чувств и мыслительного аппарата сказать ничего о той сущности, которая сейчас нависала над богиней, кроме того, что существо существовало. Впрочем, это тоже было спорно.

– Опять ты! Ведь эпохи не прошло, как у тебя новая сложность. Что в этот раз? – Менеджер зала отчитывал богиню как девчонку, не делая скидку на обнаженную грудь.

– Вот! – С вызовом показала она пальцем на мужчину, – человек!

– Действительно человек. – В этот раз интонация была точь-в-точь как у одного персонажа из мультфильма про Винни-Пуха. – И что, какие могут быть проблемы от человека?

Мужчина внутренне не согласился, по его опыту все проблемы чаще всего именно от людей и происходят, но промолчал. У богов и стоящих выше их по статусу сущностей проблемы могут быть иные, высшего порядка, так сказать. А люди, что люди, опрыскай их каким-нибудь божественным пестицидом, и нет проблемы.

– Он атеист, вот!

– И что? Развей его в полном соответствии с его неверой, и все дела.

Клиент, который вот-вот мог перестать быть клиентом снова был несогласен с постановкой вопроса, мало ли во что он не верил при жизни! И что, сразу развеивать что ли? Ох ты ж! При жизни? А он что, умер что ли? Дурацкое «что ли» как привязалось к его мыслям, это от испуга что ли?

Богиня, не меняя своей божественной позы, вытащила откуда-то из-под кассового аппарата пачку длинных цветных бумажных полосок и начала ими обмахиваться как веером. Бисеринки пота разлетались с прекрасного лба и падали на песок сверкающими брильянтами. Вот почему всё то же самое в исполнении кассирш из «Семерочки» выглядит вульгарно, а тут получилось так естественно и грациозно? А потому что богиня! Она еще раз махнула импровизированным веером перед собой, а потом сунула под нос Верховному менеджеру, как окрестил его мужчина. Кстати, он вспомнил, наконец, своё имя – Василий. И причину своего стояния тут тоже вспомнил, причина была серьёзная как китайский грузовик, снесший его вместе с остановкой. Почему-то показалось важным, что автомобиль был китайский, под КАМАЗом погибать было бы не так обидно.

– Чего ты мне тут размахиваешь всякой ерундой⁈

– А того! – Богиня снова «включила» божественную хабалку. – Умный ты сильно, как я посмотрю! Не верит он в богов. ОН не верит, а ты в него поверил. Так что сам выкручивайся теперь, уважаемый Кайрос.

Названный Кайросом начал одновременно оформляться в глазах Василия и озадаченно хлопать глазами. А потом крыльями, что придавало ему еще больше озадаченности. Когда крыльями хлопает голубь на тротуаре, это еще куда ни шло, но здоровенный голый мужик – это уже перебор. Ангел что ли белокрылый? Да хрен там! Этот самый хрен, то есть причиндалы в волосатом паху, а также дополнительные комплекты крыльев над пятками, там, где у петуха располагаются шпоры, всё это в комплексе не намекало, а просто кричало – не ангел. Ангелы мудями не трясут.

– Погоди, как это я в него поверил? Когда? Он же… ох ты ж боженьки мои! ЧТО! ОН! ТУТ! ДЕЛАЕТ⁈ – Вопрошающий божественный возглас потряс окружающую троицу пустыню.

Мужчина прикинул, что если бы тут стояли пирамиды, как в Египте, то уже бы не стояли. А если бы он был жив, то тоже уже всё. Умер бы на месте, размазанный по поверхности песка тоненьким слоем, как масло по куску хлеба, маленький кусочек теплого масла по здоровенной горбушке.

– Ага, проникся уровнем проблемы? – Богиня улыбнулась слегка уничижительно, но так, чтоб Кайрос не заметил.

– Да-а-а. А как же так вышло-то? И главное, что теперь делать? – Еще один взмах белыми крыльями.

– Ты сегодня дежуришь, ты и решай. Считай, тебе вообще повезло, что в твоё дежурство такая катавасия вышла. Хотя кому я про везение втираю? У тебя иначе и не могло быть.

– Зато у него так получиться не могло. Может, он нагрешил много или единожды, но очень сильно?

– Кайрос, говорю же, атеист чистокровный, откуда у него грехи могли нарисоваться? – Богиня откинулась в креслице, расслабившись и всем видом показывая, что проблема спихнута на чужие плечи. Теперь и с советами не грех соваться.

– Я прошу прощения, что влезаю, – мужчина выражался предельно мягко, но громко, даже слегка настойчиво. Он показал себя истинным атеистом, проявляя настойчивость в общении с богами. – Мне кто-то из вас может разъяснить проблему? Вдруг сообща мы скорее сможем прийти к её решению.

– Смертный… – крылатый бог сбился и тут же поправился, – … мёртвый, боги могут всё! Даже снизойти до вас и найти слова, дабы вы смогли понять малую часть божественного замысла.

Словечко «дабы» дало Василию понимание, что все боги пипец какие пафосные сущности. Но он готов был терпеть, почему-то показалось важным понять, что тут происходит. Есть вероятность, что сейчас определяется, как он проведет следующую вечность своей пусть не жизни, а новой стадии существования. Кто ж знал, что вся эта тряхомудия с богами на самом деле реальна.

– Внемли же, – продолжал летучий бог, – сейчас ты, вернее твоя душа, находится на последнем суде. Именно он определит твоё посмертие.

– А назад никак? – Василий так и не набрался уважения, слишком короток был опыт общения с богами. – Я так понял, что… да нихрена я не понял, если честно!

– Перебивай больше, и дальше ничего не поймёшь. – По-доброму и без наезда посоветовал бог.

– Молчу. А как я вас вижу, если не верю… Молчу!

– Первое. Боги не нуждаются в вере. Это даже немного оскорбляет: вы в богов верите, как в любимую команду, как в младшего сыночка, который когда-нибудь оправдает надежды родителей. Чего в нас верить, мы есть и точка! А вмешиваемся мы в жизни смертных исключительно скуки ради или на спор. Второе: ваши молитвы, все эти «Помоги, боже!» абсолютно не работают, и до кучи нам совершенно плевать, как вы живете, какие совершаете «грехи».

– А Последний Суд как же? – Снова не утерпел Василий и перебил бога. – Я же на суде.

– На нём вы сами себя судите и отмеряете себе посмертие в полном соответствии со своим пониманием оного. Или рассыпаетесь в ничто, если вам так хочется. Но ты снова влез, экие покойники пошли нетерпеливые. Что опять, ладно уже, спрашивай.

– А вы бог какой, Римский или Греческий? Я про вас что-то совсем ничего не помню.

– У богов нет национальностей. Нам всё равно, кто и как нас называет. Я уже говорил, мы иногда приходим к людям или незримо вмешиваемся ради развлечения. Кидаем жуков в ваш муравейник. Какой-то из недавних народов, населяющих Землю, называл меня именем Кайрос. Я бог счастливого мгновения, удачи, благоприятного стечения обстоятельств, фарта, азарта, прухи. Кивни, если понимаешь эти слова.

– Да чего ты с ним рассусоливаешь? Щелкни пальцами, и делу конец! – Снова перебили крылатого бога, но уже с другой стороны.

– Ты хоть не лезь под руку, дриада! Деревьям слова не давали. Так вот, Вася, я к началу каждого столетия провожу среди людей лотерею. Играл в лотерею когда-нибудь? Нет? И бог с ним, тут твоя воля ничего не решает.

– Погодите, столетие уже двадцать пять лет, как началось.

– Это по вашему календарю, с моим он чутка разбежался. О чём я? О! Короче, ты выиграл. Теперь тебе на пять лет такая пруха, что только успевай подбирать профит. По идее, попав под машину, ты должен найти бумажник с золотыми монетами или графскую корону. А тебя всмятку расхреначило, даже странно. Видимо, та колесница начала свой смертельный рывок до того, как жребий указал на тебя, такое вот совпадение. И раздавила она уже самого отъявленного счастливчика, баловня богов.

– И что теперь? Мне остаётся рассыпаться пеплом в виде очень удачного узора?

– Да, нехорошо. Другие скажут, что я свой выбор не поддержал. Во! А давай, мы тебе дадим призовую игру. Реинкарнацию оформляем, шевели булками, Галя!

– Какая я тебе Галя! Какая реинкарнация, он в нее не верил.

– Какая? Роскошная реинкарнация в самого счастливого, самого удачливого, самого привилегированного наследника в самой сильной стране, чтоб у него всё было, чтоб все о нем заботились и даже пылинки сдували.

– В принца арабского?

– Обижаешь. Бери выше – в пионера Страны Советов! – И Кайрос щелкнул пальцами волосатой руки.

– Нееет! Только не туда… – Крик Василия растворился в пустоте.

– Чего он так орал, там же здорово. – Дриада посмотрела на бога, как на идиота, но промолчала. Не её проблема, пусть всё само как-то устаканивается.

Василий стоял, вытянувшись в струнку и почему-то боялся шевельнуться. В его напряженных руках ощущался какой-то шест, который категорически нельзя было не то что уронить, а просто колыхнуть. Правую щеку обдавало теплом и газообразными продуктами горения, левую – шелковистой тканью. Крутить головой нельзя, можно только зыркать глазами. Почему нельзя, кто запретил? Что с ним сотворил этот странный бог? Мужчина ранее не сталкивался с богами, так что его суждения о странности высшей сущности были не вполне авторитетными, он допускал это.

Глаза дали какой-то объем информации о месте, в котором он оказался. Это было какое-то капище с тремя огромными дольменами по сторонам и жертвенником посередине. В кругу пылал огонь явно божественной природы, поскольку сквозь пламя не наблюдалось никаких дров. Он скосил глаза налево – вплотную к его лицу колыхалось полотнище цвета артериальной крови. «Блин, попал так попал, что это за времена, что за нравы? Вдруг сейчас до человеческих жертв дойдет?» – пронеслось в голове. И откуда-то из её глубины тут же вынеслось: «Жертвы уже принесены, мы здесь в память о тех жертвах».

Кто это сейчас ответил? Он сам себе, что ли? И что за жертвы, зачем? А потом у Василия закружилась голова, закружилось так сильно, что он покачнулся. И сразу в неё полились образы, воспоминания, понимание ситуации…

– Что, парень, плохо тебе? Подменить? – Зашептали откуда-то сзади женским голосом.

– Не надо, достою! – Таким же громким шёпотом ответил он, не поворачиваясь на голос. Знаменосец в почетном карауле у вечного огня не имеет права крутиться. Он знал это, он вспомнил. И да, он теперь не Василий, в этой жизни его имя – Тимур. Он же Тимоха для своих, Тимка для родителей.

Почему вдруг Тимур? А почему бы и нет? Вполне советское имя, достойное, как считали его родители, жертвы социалистического образования. Подбирая имя новорожденному, молодые родители как-то не допетрили, что их сынок с этим именем будет ходить не только в школу в красном галстуке, а и дальше по жизни, так далеко тогда их мысли не уносились.

Тимур – нормальное имя, иметь такое в Союзе не самое страшное, что могло произойти с попаданцем. Особенно на фоне всей ситуации, в которой оказался Вася. «Надо отвыкать от Василия, – сказал себе уже Тимур. – Но какая же падла этот Кайрос! Как тонко надругался над надеждами и ожиданиями бог со своей подводкой насчет счастливого наследника в богатой стране! Или он искренне думал, что здесь пионерам мёдом намазано?»

Сам бывший Вася пока не очень хорошо ориентировался в месте и времени, но из глубин памяти информация подтягивалась, помогая сориентироваться. Время? Тридцать пятая годовщины победы над фашистской Германией, значит восьмидесятый год, тысяча девятьсот восьмидесятый. Место? Центральный городской мемориал, посвященный памяти погибших на той далекой войне. Впрочем. Из конкретно этого временного периода до неё не так далеко – еще даже не все повоевавшие на пенсию вышли. В его школе несколько учителей ветераны войны. Его школа – то есть школа Тимура.

«Блин! Это снова тягомотина с учёбой, снова вся эта хрень с падежами и валентностью» – мысли Василия-Тимура скакали как блохи по ковру. Фу, какое сравнение – блохи по ковру, здесь водятся блохи? Может еще и клопы? И как такое коррелируется с обещанием самого счастливого детства, данным богом? Боги, пионеры – это тоже немного в разных сторонах. Все эти мысли роились и гудели в черепушке отдельно взятого пионера, пока его тело неумолимо сжимало древко знамени школьной пионерской организации.

Кто-то решил бы, что это весьма почетно и непременно бы ошибся – участвовать в параде от школы мог не самый лучший, не самый достойный, а всего один человек – знаменосец школьной пионерской дружины. Больше никаких вариантов. И если у него какие-то проблемы с успеваемостью или поведением – это проблемы учителей, а не старшей пионервожатой и не директора школы. Спинка прямая, руки твёрдые, ноги печатают шаг, головка не кружится – вот что требуется от знаменосца, а не пятерки по всем предметам. Ну и внешность такая, чтоб слегка смазливая, чтоб на обложку журнала «Костёр».

У Тимура всё нужное знаменосцу в наличии имеется, насколько теперь знал Васи… Тимур. Всё, он Тимур и точка. У него мама-папа, друзья, одноклассники, собачка, квартира в Москве и даже своя комната в ней, на той неделе исполнилось четырнадцать лет. Это значит, скоро прощай пионерия, а еще собачка ему не нужна, от собачек как раз блохи, воняет псиной и их выгуливать надо в любую погоду. Ну что, стартовый набор не впечатляет, не уровня «божественный», но если сравнивать с окончательной смертью под колесами «китайца», то нормально, можно поиграть и такими картами.

Слово «карты» отозвалось каким-то тоненьким треньканьем в душе на самой границе слышимости. Ну да, бог счастливого случая и азартных игр скорее всего с радостью относится к карточным играм. А еще же лотерея тут есть. Если бог не оставит своей заботой, то и тут можно будет нормально устроиться. В мире победившего социализма.

Глава 2
Есть контакт

Тимур стоял в карауле у вечного огня и не слушал ни музыку, ни слова чтецов и важных людей, выступающих на митинге, посвященном дню Победы. В это время он обдумывал свою будущую жизнь. Прошлая у него как-то не задалась. Постоянно бежал куда-то и зачем-то, рвал жилы, крутился как все с низким КПД и без удовольствия от жизни. Всё время ждал, когда заберется чуть выше нулевого уровня и выдохнет. Но нулевая отметка поднималась вместе с ним, словно прилив в океане. Холодном и неласковом океане, где свинцовая волна бьётся в каменистый берег с явным желанием вломить и незадачливому человеку, оказавшемуся у кромки воды. Вот он и карабкался.

К азартным играм Василий, сколько себя помнил, был холоден. Будучи умным расчётливым человеком, он понимал, кто и как может выиграть в карточной игре, в лотерею или в казино. В «случайной» компании за картишками всегда выиграют те, кто заранее собрал команду, чтоб потрясти недалекого клиента, в лотерее и казино принцип тот же, в горе хозяева и хозяева хозяев. Раз стать владельцем казино не сложилось, то и нечего там делать. Но это раньше, сейчас-то расклады совсем иные, подумалось Тимуру.

1980-й год, и что он про это время знает? Будучи рожден в семьдесят пятом в прошлом своём бытии, про этот год конкретно в голове ничего не находилось. Но с учетом того застоя, про который так модно говорить было в будущем, наверняка его знаний о пионерских ритуалах и школьных обычаях достаточно для выживания среди местных. Что 1980-й сейчас, что тот 82-й, в котором Вася пошел в школу – одно и то же. Как-нибудь выкрутится.

А мероприятие уже закончилось, можно было выдохнуть, встать «вольно», а потом снова по команде: «Смирно, шагом марш!» валить в сторону дома. Заодно и локацию Тимур вспомнил и одновременно увидел – МГУ ни с чем не перепутать. А он и не знал, что возле университета есть вечный огонь и три каменных штыка вокруг него. Век живи, век учись тому, как надо жить, чтобы не было мучительно больно.

Группа поддержки школьников-знаменосцев и участников почётного караула юнармейцев стояла в ожидании подзамерзших детишек. Тимур почему-то ждал, что сейчас нальют стопку, но нет, ему просто дали его куртку, чтоб оделся поскорее. 9 мая в Москве в одной рубашке холодно, галстук, который должен согревать сердце не справился со своей обязанностью.

Тимур одной рукой придерживал знамя, второй одевался, потом перекладывал древко во вторую, доставал из кармана туго запихнутый чехол от знамени, зачехлял. Как он знал (вот только откуда?), здесь из его школы только классная Алла и Ванна да старшая пионервожатая должна быть. В голову полезла дурацкая рифма «пьяная-помятая», слышанная в молодости, он аж фыркнул от сдерживаемого смеха. А из знакомых пацанов в юнармейцы никто не попал – слишком ответственное мероприятие, слишком почетная обязанность, чтоб доверять её всяким шалопаям. Он – исключение.

В сторонке от детей, но достаточно близко стоял кружок из троих взрослых, главным в котором был представительный мужчина, вещавший вроде как негромким, но основательным басом:

– Вот, Алла Ивановна, теперь вы видите, почему именно Чирков выбран знаменосцем дружины?

– Не вижу. Выше всех? Это не показатель, он просто старше всех пионеров.

– Да причем тут рост и возраст! Все просто покидали свои знамёна и разбежались, а Тимур своё упаковал и понес на остановку, сам собирается его отвезти в школу. Потому что он знаменосец.

– А учится он спустя рукава!

– А характеристику в комсомол мы ему дадим самую лучшую! Он достойный ленинец! Серьезное же мероприятие, вы же видите, что не все школы района смогли в нём поучаствовать. Мы смогли, смогли и не опростоволосились, спасибо Чиркову, отнесшемуся к порученной задаче со всей ответственностью.

– Да, Олег Ольгертович, пионерская организация приложила немало усилий, чтоб выглядеть достойно. Даже жалко, что у нас теперь будет другой знаменосец.

До Тимура, в это время в самом деле тащившегося на остановку с неудобным чехлом, ветер донес основную часть этого разговора, и он чуть не споткнулся от возмущения: 'А что, так можно было⁈ Просто кинуть эту ерундовину на лавочку, чтоб учителя сами крутились с её возвращением на базу. А он как дурак тащит знамя вместо того, чтобы побежать на улицу с ребятами? Но после слов директора школы про ленинца и характеристику отматывать плёнку назад было тактически неверно. А еще вопрос: что это за мыслишка про побегать с ребятами? Куда побегать, с какой целью?

Интересно, что эта мысль его напрягла, а то, что он идет на трамвай, чётко понимая номер нужного трамвая и свой маршрут в целом, Тимура сначала не удивило. Потом он обратил внимание на этот момент, но отмахнулся – бог в помощь! Тут серьёзнее засада ожидает, родители Тимура.

Как человек взрослый и продуманный, где-то даже скучный, он раскладывал ситуацию по косточкам и волновался: «Дело дрянь, если я занял место имеющегося мальчика, если его Кайрос безжалостно выкинул, а меня подсадил как личинку Чужого. Как я смогу глядеть им в глаза, как не спалюсь, я же совсем другой человек! Госпади, пусть их сформировали прямо в момент моего проникновения в этот мир вместе с этим телом! Живых настоящих взрослых с квартирой и работой» Тимур молился и понимал, что слишком много хочет от богов, живых существ еще туда-сюда, технология отработанная, слепить их можно. А вот из ничего вытащить квартиру в Москве и московскую прописку – это надо быть очень авторитетным богом, а не крылатым недоразумением.

Школа встретила тишиной и сторожихой, сидевшей в фойе в позе Роденовского мыслителя. Пожившая женщина, видевшая и войну, и развенчание культа личности, и изгнание Хрущева с коммунистического Олимпа, что ей какой-то попаданец с красным знаменем?

– Пионерскую комнату открыть? А пошли, только переобувайся!

– Ага! И где я сменку возьму? Тогда сами несите это ваше знамя! В носках по полу не пойду! – Тимур примерно представлял, какие должны быть аргументы у правильного пацана. Тем более, что пионерский галстук уже не грел его мальчишеское сердце, комелем засунутый в карман брюк.

– Ишь ты, сама! Ладно, иди, только по стеночке. Вот этим ключом откроешь, сам потом закроешь. И ничего там не трогай! Я узнаю!

Тимур понял, что в битве ответственности с ленью победил опыт и, взяв ключ, пошел со знаменем на второй этаж в святая святых организации – комнату, где хранится знамя, горн, барабан и подшивки журналов. «Пионер», «Костёр», еще что-то методическое для вожатых. Во всей этой макулатуре, как он помнил, интересными были только главы из фантастических книг Крапивина. В прошлой своей жизни он полностью так ни одной повести прочесть не смог, в этой уже не планировал – детство по второму разу называется маразм. Так что сторожиха может быть спокойна – ничего он красть не планирует, да и нет там ничего интересного. Если только заначка сигарет старшухи, так он не курит. А старшие пионервожатые курят поголовно все, нелегко им в жизни.

Тимур шел из школы и радовался, что его память, если она в самом деле его, помогает ориентироваться в районе, в школе и вообще по этой жизни. А если даже память и не его, то что? Простое правило «я нашел – значит, моё» никто не отменял. Да и будет ли кто-то еще претендовать на содержимое этой черепушки? Он даже покрутил головой, желающих позариться на когнитивные функции подростка не обнаружил. Наверняка, большинство прохожих в принципе сомневалось, что в башке конкретно вот этого или любого другого школьника есть хоть какие-то мозги.

«Что, парень, волнуешься перед приходом домой?» – спросил себя Тимур и сам себе ответил, мол нет повода. Произошедшее, вернее происходящее было слишком похоже на фантасмагорию, чтобы всерьёз реагировать. Вот сейчас Вася проснется, вспомнит свой сон и удивится фантазии. А то даже и не вспомнит, как это часто бывает. Смерть под колесами, Кайрос, дриада голосистая, Советский Союз – бред же!

Бред не проходил, он продолжал окружать Тимура, только что снова попытавшегося позиционировать себя как Василия. Бред разворачивался по мере его движения от школы к дому. К родительскому дому, началу начал, ты в жизни моей… Тьфу, отставить дурацкие песенки! Это еще зачем полезло в голову? Подросток даже остановился и начал тереть своё лицо, чтобы. А чтобы что? Чтоб отменить вторую жизнь? Проснуться? Или чтоб потом идти с покрасневшей рожей?

Бред или не бред, а проверяется легко. Не всё, но хотя бы ситуация с азартными играми. Эта мысль пришла в голову Тимуру, когда он увидел в витрине книжного магазина, возле которого он стоял и натирал свою физиономию рекламу. Да, в СССР тоже бывает реклама. В данном случае плакат, висящий за стеклом, призывал сыграть в книжную лотерею. Мол, всего двадцать пять копеек, и вы счастливый обладатель билетика мгновенной книжной лотереи! Круто, да?

– А сколько можно выиграть? – Тимур спрашивал не прохожих, это ноги сами занесли его в магазин и поднесли вплотную к прилавку, за которым сидела продавщица.

– Мальчик, ты что-то сказал?

– Я говорю, сколько в лотерею можно выиграть? Самый большой выигрыш какой? Тётенька. – Последнее слово было мелкой местью за мальчика.

– Самый большой выигрыш составляет пять рублей, дяденька. – Молодая по меркам Василия женщина вернула шпильку. А ничего так, подштукатурить, одеть нормально, и годная фемина, вдруг всплыло в голове. Но вслух он сказал не это.

– А чего так мало?

Но сам он уже шарил по карманам в поисках мелочи. Ага, что-то есть! В правом кармане школьных брюк и в двух боковых карманах куртки в общей сложности набралось тридцать три копейки. Алло, мироздание, а чего так мало-то? Мироздание промолчало, подавив свой смешок. А и ладно, на билет хватает. Двадцать пять копеек Тимур как последний нищеброд отсчитал на своей ладони и высыпал на блюдечко, стоящее на прилавке.

Тётенька-продавец не фыркнула, не обозвала побирушкой, даже не посмотрела с укором. Она легко и просто разложила монетки по ячейкам кассы, а потом что-то нащелкала на аппарате. Чек оказался нанизан на стальной штырь как сосиска на шампур, впрочем, там уже корчилось много таких же несчастных бумажек. Проткнуты и забыты.

– Крутите барабан, юноша! – Жест ладони был таким изящным, словно в прозрачном пластиковом восьмигранном барабане валялись не сине-зеленые бумажные квадраты, а как минимум золотые червонцы.

– Чего, самому можно?

– Всё сам, без обмана. Крути, открывай, доставай один билет. Пусть удача снова улыбнется тебе.

– А почему это вы сказали «снова»? Мне что, сегодня уже повезло? – Тимур всматривался в лицо женщины, выискивая там черты прошлой кассирши-богини. И не находил.

– Первое твоё везенье, что магазин открыт. Сегодня ж праздничный день, мы по идее работать не должны. Но план горит, вот и работаем. – Сказала и вздохнула.

– А тогда какое второе? Раз вы сказали про первое.

– А второе ты сейчас вытащишь сам. Давай уже, суй руку, без тебя вон сколько работы, – следующий роскошный жест в сторону пустого торгового зала. Видимо, мысль об убитом выходном подкосила настрой продавщицы.

Ну и ладно, подумаешь, хранительница источника знаний! Тимур крутанул барабан на горизонтальной оси, и почти тут же его остановил, чего мешать удачу сильнее достаточного? Отодвинул заслонку и сунул кисть в нутро источника наживы. Пальцы судорожно зацепили сразу горсть плотных квадратиков, пришлось их высыпать и снова перемешивать кончиками, чтоб нащупать тот самый главный, призовой. Пусть будет этот!

Выбранный квадратик ничем внешне не отличался от прочих, это нормально, так работает лотерея. Подросток закрыл заслонку, и начал разглядывать билет. Он уже увидел обозначенные линии отреза, когда сбоку подсказали:

– Можешь взять ножницы.

– Ага, спасибо.

Раз есть ножницы и можно всё сделать аккуратно, то возьмём ножницы. Раз, и полоска упала на стол, два – и вторая отрезана. Полоска бумаги четырехкратно развернулась, обнажая своё сокровенное естество. Вся внутренняя сторона была испещрена буквами так, что самая главная надпись терялась среди других. Что тут, а вот: «Выигрыш пять рублей» Тимур прочитал шепотом, а потом повторил громко и торжественно: «Выигрыш пять рублей!»

– Выиграл? Вот какой молодец!

– Вот билет, смотрите сами. Давайте мои пять рублей! – Тимур торжествовал, бог не фраер! Схема работает! Только что ни на чём поднял пятерик!

– Мальчик, ты что, какие пять рублей? – По ходу его начали разводить. – Это книжная лотерея, вот условия почитай! – Продавщица ткнула себе за спину. – Выигрыш вы можете получить книгами и иной печатной продукцией без права замены деньгами.

Если внимательно смотреть в билетик, то и там можно прочитать то же самое. Если слезы не станут мешать, а то прямо так обидно! Тимур шмыгнул носом, начиная догадываться, что не всё так просто в этом мире. В том было не очень, и тут не совсем.

– Какие книги мне положены? – Убитым голосом он спросил не у тетеньки, у судьбы.

– Да сам выбирай, только на цену смотри.

Ага, выбирай. Со всех сторон парня окружили стеллажи с книгами и табличками, которые были призваны помочь сориентироваться и сделать правильный выбор. И из чего выбирать? «Детская литература», «Литература народов СССР», «Техническая литература», «Бессмысленный бред партийных писателей», «Литература-макулатура» – ничего не радовало. Полчаса было убито на поиск того, что могло бы порадовать или заинтересовать – фигушки. Тимур был даже согласен перечитать что-то уже читанное Василием, что можно почитать второй раз, того же «Жука в муравейнике» Стругацких. Закатай губу, тут даже Беляева нет, фантастика нынче дефицит. Или нет, вон «Человек-амфибия» затесался среди книжек. Спасибо, но нет.

Мучительный поиск почитать привел к покупке томика Чехова, альбома репродукций Айвазовского и пары ручек, чтоб добить сумму до пяти рублей. Над кассой возвышалась продавец с повязкой на глазу и в потертой треуголке, попугай на её плече кричал простуженным голосом: «Фиаско! Фиаско!», провожая Тимура из магазина.

– Мама, я дома! – крик Тимура пронесся через коридор и погас на кухне. Непафосная сталинка, уставший ремонт, «советская классика», как именуют это убожество риэлторы.

Тимур успел снять ботинки, не расшнуровывая их, снять и повесить на «свой» детский крючок куртку, надеть убитые кожаные тапки, только тогда к нему вернулся ответ: «Молодец! Как прошло? Руки мой! Голодный? Тебя ждем!» Вопросы перемежались командами без пауз на ответы, мама ответы знала заранее, у неё опыт, у неё дискурс. А в «зале» накрытый праздничный стол, оказывается. И правда, Тимура ждут. Папа весь праздничный, то есть не в растянутых трениках и старой рубахе, а в костюме и галстуке изучает программу телепередач в газете. Между ножек стола и стульев потявкивает что-то мохнатое – все в сборе теперь.