Текст книги "Первый Артефактор семьи Шторм 2 (СИ)"

Автор книги: Юрий Окунев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17
Про лопату и экскаватор

«Уведомление о конфискации имущества».

Дальше строки о городском департаменте, о невыполнении требований о сохранении культурного наследия, о необходимости покинуть помещения в течение трёх суток.

– Флеймигатор тебе заднюю дверцу! – выругался я, сминая бумагу. – Я тут мир спасаю, а они меня выселяют из дома!

– Что случилось? – подошёл Сухов, а за ним и Черкасов.

– Хотят отобрать дом из-за его внешнего вида. У меня было десять дней, но тут всё закрутилось, не до ремонта стало.

Не говоря о том, что денег у меня тоже не было, приходилось зарабатывать. Сейчас стало чуть легче после Зарудной, плюс обещают военные заплатить.

– Вот не могли подождать? Десять дней на ремонт особняка, серьёзно⁈

Тут меня кольнула догадка.

– Идём в дом, нужно изучить документы внимательнее.

Закрыв за собой ворота и двери, закипятив чайник и разогрев плов, который остался с прошлого дня, мы уселись за столом, и я стал изучать уведомления. Не только то, что пришло сейчас, но и выданное мне раньше тем лощёным типом, Альфредом Веньяминовичем Сикорским, чтоб его, из городского департамента сохранения исторического наследия.

Срок десять дней, чтобы привести в порядок здание, внешний вид. Дата… девять дней назад. Действие – с момента получения. Я получал в руки, а значит прошло действительно только девять дней! Кто-то поспешил и положил новое уведомление раньше срока. Ошибка?

Оказалось, что нет: во второй бумаге мелким шрифтом в конце было указано, что уведомление по закону номер какой-то должно быть выслано не позднее, чем за сутки до истечения срока, выданного на исправление.

– Сутки – это немного, но всё-таки не совсем пустота. Строители знакомые есть? – спросил я у своих охранников.

– Есть.

– Я позвоню.

Оба вышли в другие комнаты, чтобы переговорить. Я крикнул им вслед:

– И уточните по ценам! Нужно привести в порядок фасад и окна!

Через пять минут у меня был расклад: за сутки ремонт сделать можно, но с привлечением одарённых. Такие бригады есть, но у них очередь из самых состоятельных клиентов, плюс цены – в пол особняка.

Обычные бригады тоже справляются, но такие сроки маловероятны, к тому же за срочность тоже нужно платить.

– Может продлим срок? – задумался я.

Достал телефон, нашёл номер адвоката Зарудного.

– Михаил Семёнович? Это Сергей Шторм. Нужна ваша консультация.

– Слушаю, Сергей Иванович. Что стряслось? – Он не сказал «опять», но оно прозвучало в тишине.

– У меня пытаются отобрать особняк.

– Кто?

– Городской департамент сохранения исторического наследия. Мол, я плохо ухаживаю за культурным наследием.

– Погодите-ка, – удивился Зарудный. – Нападение было совершенно около месяца назад. Плюс погибли бывшие владельцы. Пока вступить в наследство, пока оформить смету, нанять рабочих – никак не должны придираться.

– Но вот уведомление о конфискации лежит передо мной.

– Вам как минимум должны были сообщить за десять дней! – возмущался адвокат.

– Так и было. Девять дней назад ко мне пришёл некий Сикорский из департамента, нахамил и оставил уведомление.

– Почему же вы мне на сообщили, Сергей? – расстроенно спросил Михаил Семёнович. – Я бы смог оспорить, запросить продление.

– Не подумал о таком, – честно признался я. – В тот момент было совсем не до этого. Мы что-то можем сделать теперь?

Зарудный задумался, а затем попросил дать время.

Перезвонил он лишь через час:

– Сергей, новость средней паршивости. Да, мы можем обжаловать решение департамента, но сделать это возможно будет теперь только после процедуры конфискации. Укажем на несостоятельность претензии, неадекватные сроки, которые не учитывали реальную обстановку.

– А вот без конфискации никак нельзя?

– Увы. Только если вы к моменту появления представителей департамента не покажете им фасад в историческом исполнении. Я предположу, что вы уже изучали этот вопрос.

– Да. Всё упирается в короткие сроки и неадекватные деньги. Ни времени, ни денег в нужном количестве у меня сейчас нет.

– Понимаю. Рекомендую доехать до банка и поговорить с управляющим. Может они предложат какое-то решение, например, льготный кредит. – Его голос звучал совсем не уверенно. – Я же подготовлю текст заявления, чтобы был под рукой, и мы могли сразу же его отправить в департамент.

Я поблагодарил его и положил трубку. Что-то мне подсказывало, что банк вряд ли даст мне столько, чтобы нанять на сверхурочную работу бригаду одарённых строителей.

Хотя вынужден признать: это действительно хорошая идея использовать Дар таким образом. Делать то, что невозможно сделать строительной техникой или то, что требует кучу времени, но быстро. И получать за это внушительное вознаграждение.

Был бы у меня Дар земли, то можно было бы подумать. Хотя, ветер пригодился бы тоже, будь он на порядок сильнее.

А если предложить им парочку полезных артефактов? Звучит вкусно. Хотя, стоп. Сейчас нужно думать о другом. И, кажись, у меня появилась идея, что нужно сделать.

Я снова взял в руки телефон, набрал номер и стал ждать ответа.

* * *

Кирилл Юрьевич Привалов нервно пригладил волосы, прежде чем войти в этот кабинет. Кирилл был сильным одарённым, умным и расчётливым чиновником, наследником Князя, в конце концов. Но трепетал как неопытный юнец, когда стоял у этих дверей.

Наконец он легонько постучал и тут же получил приглашение входить. Закрыв за собой, он прошёл по небольшой приёмной напрямую к открытой двери непосредственно в кабинет.

– Присаживайтесь, Кирилл Юрьевич, – поприветствовал его мужчина, сидящий в глубоком кожаном кресле.

Пожилой, с копной густых, выцветших от лет волос, с аккуратными усами и бородкой такого же пепельно-серого цвета. Широкий лоб пересекали глубокие морщины, а глаза вообще, казалось, утопали в них.

Одетый в тёмно-бордовый сюртук устаревшего кроя, с крупными перстнями на пальцах, мужчина казался реликтом далёкой эпохи, не принадлежащий этому миру. Это было близко к правде. Он был из тех, кто правил миром людей ещё тогда, когда были живы боги. Правил на местах и, после смерти девятерых, ушёл в тень, но не перестал быть менее могущественным.

– Что тебя привело ко мне, Кирилл Юрьевич? – голос мужчины звучал спокойно, тихо, но уверенно. Кириллу не приходилось напрягаться, чтобы услышать его.

– Я выполнил вашу просьбу, Яков Иосифович.

– Тем более, она совпала с интересами твоей семьи, да? – проницательно уточнил мужчина.

Кирилл кивнул.

– Хорошо. Что-то ещё?

Кирилл замялся, но быстро собрался и объяснил:

– Мои информаторы сообщили, что Шторм отдал Инъектор Вороновой. И что артефакт какой-то не такой, как раньше. В нём больше нет потерь. Он запечатан.

Яков Иосифович поднял одну бровь. Кирилл продолжил:

– Я не до конца разобрался, но кажется, что Сергей Шторм, наследник, который не имел Дара, всё-таки стал одарённым после смерти семьи, а затем ему удалось найти спрятанный Инъектор и запечатать его. Вы просили докладывать о таких странностях.

– Это действительно важная новость, – степенно кивнул седой мужчина. – Расскажи мне побольше про этого Сергея. Может ли он помешать нашим планам?

– Не думаю. Он слишком молод и неопытен. Он не тренировался Дару, его не пускали к управлению семьёй. Он даже не додумался обратиться к адвокату, когда получил уведомление от департамента культурного наследия.

– Что ж, тогда буду ждать новостей, – сказал Яков Иосифович. – Возьми во-он ту книгу, в зелёной обложке. Она будет тебе полезна в ближайшее время.

Кирилл встал, вежливо кивнул и взял указанную книгу. «Плетения Дара. Огонь». Учебник, которого никто никогда не видел, и никто никогда о нём не узнает, кроме самых доверенных лиц.

Билет Кирилла в высшую лигу. Туда, где сила решает всё.

* * *

На следующее утро я решил встать пораньше, несмотря на то что лёг в три часа ночи. И то, спать пришлось накрыв голову подушкой.

Ну очень хотелось удостовериться, что мой план сработал, а заодно полюбоваться рожами тех, кто придёт предъявлять претензии.

Коридор на первом этаже был заставлен мешками, завален разобранными строительными лесами, коробками с кусками стекла. Тут же стояло несколько пар сапог. Повезло, что я вспомнил о заказе, который мы разместили в стекольной мастерской до того, как Максиму поплохело. Квитанция оказалась у меня в кармане и стёкла спокойно привезли.

Первым делом я вышел на улицу и услышал, как кто-то истерично ругается матом. Разнообразия в этом потоке не было, поэтому быстро наскучило. Стало понятно, что человек явно испытывает страх и неуверенность в завтрашнем дне. А то и в сегодняшнем.

– Да-да, я трезвый! Нет, мне не кажется! Фото уже сделал!

– А вы получили разрешение на фотографирование частной собственности? – спросил я, выглянув из-за ворот.

Человек в длинном пальто и шляпе с узкими полами дёрнулся и чуть не выронил телефон. Пока ловил, чуть не споткнулся о крупную сумку, стоящую у его ног.

– Шторм здесь. – В телефоне что-то ответили. – Хорошо, понял.

Он положил трубку, убрал телефон в карман пальто и, прокашлявшись, заговорил:

– Господин Шторм, меня зовут Евгений Ходынков. Я представитель департамента исторического наследия и по заданию департамента пришёл провести финальный осмотр здания перед его конфискацией.

– Если она произойдёт, – хмыкнул я.

Думаю, его формально прислали проверить дом, чтобы затем быстро подписать уже готовые документы о конфискации.

– В смысле? – сделал вид, что не понял меня Ходынков.

– В прямом. – Жёстко ответил я. И мягче уже добавил: – Но вы можете удостовериться, что зря приехали.

Я открыл ворота, приглашая проверяющего на территорию. Тот аккуратно зашёл, прикрываясь сумкой, словно ожидая нападения из кустов. По крайней мере много внимания он сначала уделили именно кустам.

Однако ему пришлось поднять глаза и рассмотреть сам особняк. Здание же сияло почти первозданной чистотой, чуть грязными, но целыми стёклами, а деревянные щиты, которые раньше служили заплатками, сейчас ровной стопкой лежали у гаража.

Черкасов, попивая кофе из кружки с дельфинами, тряпочкой протирал стекло машины, Сухов сидел на крыльце, положив под попу старый пыльный плед. Вообще-то я попросил его выбросить, но меня не послушали. Плед выбросить, а не Сухова.

Проверяющий Ходынков настороженно посмотрел на охранников, но ничего не сказал. Он молча достал папку, вынул из неё фотографии, табличку с полями для галочек.

– Что ж, давайте оценим разрушения.

– Думаю вы имели в виду изменения, – нажимом ответил я, заставив собеседника резко закивать.

– Да-да, конечно.

Он сделал вид, что внимательно изучает фотографии, которые показывали внешний вид особняка до ремонта. Заглянув ему через плечо, я увидел красивые кадры, которые делали явно с нашей территории.

– Какие у вас замечательные снимки, – протянул я. Мужик снова дёрнулся. Нервный какой. Переведу тему: – Посмотрите, как мы поправили барельефы: все на месте, штукатурка укреплена, а сам фасад очищен и приведён к виду, который был обозначен в документах департамента ещё до того, как стал имуществом нашей семьи.

Ходынков уронил один лист бумаги на землю.

– Но как вы… – сбился он, но собрался и серьёзно уточнил: – Как вам удалось столь быстро привести дом в порядок? Вчера ещё ничего не было.

– Мы тщательно готовились. Просто не выставляли это напоказ. – Не скрывая хитрой улыбки ответил я. – Предзаказ материала, переговоры с опытными строителями – это требует времени, вы понимаете? – Я подмигнул, открыто издеваясь. – Но затем всё сошлось воедино и у нас получилось выполнить требования департамента.

– Невозможно качественно выполнить такую работу за столь короткий срок! – вдруг возмутился он. – Все команды, которые имеют подобный опыт сейчас заняты на больших проектах, а те, что могут сделать хотя бы нормально уже от… – он замолк, понимая, что слегка сболтнул лишнего.

Ничего, у меня уже есть несколько пунктов, за которые эти ребята заплатят мне. По полной ставке.

– Как же вы планируете проверить качество работы? Устроите пожар?

– Что вы! – искренне возмутился он. – Что за варварские методы. У департамента есть свои инструменты.

Он опустил на землю объёмную сумку, с громким «вжух» расстегнул молнию и вытащил несколько инструментов: молоточек, металлические колышки и бинокль. Если первые два были обычными инструментами, то бинокль оказался артефактом.

Мой Взгляд сразу указал, что он стихии земли и воздуха. Крепкие руны, немного вязи, золотые нити, вплавленные в корпус. Интересная вещица, как раз по мне.

Ходынков установил несколько колышков в землю, парочку аккуратно вбил в стену здания. Черкасов и Сухов внимательно за ним наблюдали, но проверяющий, как начал работу, больше не отвлекался и не реагировал на внешние раздражители.

Евгений приложил «бинокль» к глазам, произнёс фразу-активатор и из линз полился голубоватый свет. Затем он сформировался в узкие линии, которые вцепились в колышки. Между ними начали пробегать сполохи света.

Раздалось лёгкое гудение, которое постепенно стало ниже. Завибрировала земля, мелкие камешки стали подпрыгивать, а затем слегка затрещала стена.

– Ты что творишь? – вскочил Черкасов, который чувствовал землю Даром. – Землетрясение устроить решил?

В Ходынкова ударила лёгкая волна воздуха, сбивая его в сторону. Волна песка, которая появилась из ниоткуда, прошла мимо.

– Он при исполнении, – ответил я на тёмный взгляд Антона. А затем спросил уже у Евгения: – Что вы тут задумали?

Ходынков держался за грудь, куда я ударил его воздушной волной. «Бинокль» он опустил вниз и голубые линии исчезли из воздуха.

– Это метод резонансной проверки! Самый безопасный из тех, что придумало человечество! – с недовольным лицом объяснял Евгений. – Не нужно ничего ломать, а обмануть невозможно, потому что если бы вы приклеили барельеф на сопли, то он бы отвалился. А нормальная работа сразу видна. – Он постучал пальцем по «биноклю».

– Значит претензий к ремонту у вас нет? – спросил я приятно удивлённый.

– К этой стене – нет. А дальше посмотрим, – буркнул Ходынков, исподлобья посмотрев на Черкасова.

Тот лишь пожал плечами и стал допивать кофе, второй рукой работая с экспандером. Стекло машины блестело в утреннем солнце, пробивавшемся сквозь листву.

Через час мы закончили обход, и проверяющий заполнил все анкеты.

– Так, теперь посмотрим внутри, – сказал он, убирая бинокль в сумку и делая шаг к крыльцу.

– Не-не-не, – встал я перед ним, расставив руки. – Ваша работа закончена здесь.

– Но мне нужно проверить, – начал было Ходынков, но я перебил его:

– Претензия департамента была ко внешнему виду. Мы его исправили. Внутреннее содержание, если это не касается перепланировки, полностью в зоне нашей ответственности. Хоть розовым плюшем можем обить стены с потолком.

По лицу Евгения пробежала гримаса отвращения.

– Но мне предписано проверить всё здание: от чердака до подвала.

– А мне предписано, – я достал уведомление департамента, – «привести здание в порядок, чтобы не нарушить исторический ансамбль». И это сделано, вы только что подтвердили. – Я кивнул в сторону заполненных документов в папке.

Не только они готовились, но и я. Зарудный покопался в формулировках и законах и быстро нашёл лазейку, как сделать минимум при максимальном результате.

Когда Ходынков понял, что ничего не может сделать, он достал телефон.

– Альфред Веньяминович, это Ходынков. Да, проверил. Всё в норме. Да-да, я проверил Резонатором, ремонт сделан качественно. Нет, фасад восстановлен до исторической нормы. Как в каталоге. Не знаю как, но они хорошо подготовились. Внутрь войти не могу. Нет, говорят, что в уведомлении речь только о фасаде и внешнем виде. Хорошо. – Он протянул трубку мне. – Это вас.

– Слушаю вас, Альфред Веньяминович, – поприветствовал я представителя департамента. – Чем могу служить?

– Сергей Иванович, – начал он нарочито вежливо, мне аж скулы свело от неприязни. – Мне кажется, что вы не до конца поняли ситуацию.

– И в чём же я не понял её?

– Решение о конфискации уже принято, и вы сейчас мешаете исполнению законной власти. Вы не понимаете, что нарушаете закон?

– Зато вы прекрасно понимаете, что нарушаете закон, «уважаемый» Альфред Веньяминович, – ничуть не пугаясь ответил я. – Причём не только тем, что говорите о том, что приняли решение до исполнения необходимых процедур. Это мелочь. – Я позволил себе сухой смешок.

– Вы на что-то намекаете? – сухо и неприятно спросил Сикорский.

– Нет, говорю прямо, – пожав плечами ответил я. – Ваши люди нарушили закон, причём несколько раз. И если вы продолжите угрожать мне, то мы будем вынуждены решать проблему не только в судебном порядке.

– А в каком ещё? – издевательски спросил он.

– Скоро узнаете, – мило ответил я. – Кстати, не рекомендую посылать своих людей без надлежащей подготовки.

– Мои люди оснащены лучшим инструментом и максимально качественно выполняют работу, – неожиданно гордо произнёс Сикорский. – Качество зданий в столице должно быть на высоте.

Ходынков, который слышал частично разговор, выпятил грудь. Гордость ты наша.

– К техническому персоналу у меня претензий нет. А вот к, скажем так, остальным – есть.

– Ты не посмеешь! – рыкнул Сикорский, но я уже его не слушал.

Я махнул рукой, от чего Ходынков передо мной дёрнулся и оглянулся. Его глаза вылезли из орбит, поэтому, когда он снова посмотрел на меня, на его лице застыл страх.

Никто не заметил, как в суете осмотра, с пыльного пледа поднялся Андрей Сухов и скрылся в неизвестном направлении. Зато теперь он, в компании нескольких вооружённых винтовками солдат, заводил через ворота двоих мужчин в чёрной одежде. Их оружие мой охранник нёс в руках.

– Знаете, Сикорский, – сказал я в трубку с лёгким пренебрежением, – вы там интересовались, как нам это удалось. Так вот, помните, есть такая поговорка: «два солдата и лопата заменяют экскаватор?»

Глава 18
Чуть крови и вкусные булочки

– Два солдата и лопата? – протянул сквозь зубы Сикорский. – Умно. Но ты должен понять, Шторм, что ты не потянешь это здание.

– Это уже моя проблема, но не департамента. Так что прошу принять документы об осмотре, идеальном историческом состоянии фасада и… – я сделал театральную паузу, – оплатить неустойку.

– Чего? Ты совсем…

Я не дал ему закончить:

– Во-первых, «вы», а не «ты». Мы не друзья и на брудершафт не пили. – Надеюсь здесь такая фраза в ходу. – Во-вторых, вы послали людей со взрывчаткой в сумках. – Сухов как раз показал сумку с мелкими пластинками взрывчатки и дистанционными детонаторами. Прикольная штука.

– Это не мы…

– В-третьих, ваши люди и ранее проникали на территорию моего поместья без разрешения!

– У вас нет доказательств!

– Уверены, Сикорский? – Я молча выдернул папку у замершего в ужасе Ходынкова. – Удобно, что используете фотоаппарат, который автоматически ставит дату на снимки. Упрощает идентификацию.

Теперь Сикорский молчал.

– Так что, Альфред Веньянимович, в ваших же интересах замять ситуацию, выплатить неустойку и прекратить мне мешать жить. Иначе и мне придётся начать делать это в ответ. Вы меня услышали?

После недолгой паузы он ответил:

– Да.

Думаю, у него сейчас в голове лёгкая шизофрения: какой-то молодой пацан без сил и поддержки, вдруг призвал военных для ремонта и легко, без боя, отбил наезд департамента. И того, кто стоит за этим. Ну не верю я, что ситуация «просто возникла».

– Что касается моих людей…

– О них не беспокойтесь. Мои люди с ними разберутся и передадут их в надлежащие службы.

После этого я положил трубку и передал телефон Ходынков.

– Евгений, я оставлю у себя часть документов, но вот эту вашу форму, которая подтверждает, что всё в порядке, отдам вам. Копия побудет у меня. Договорились?

Он судорожно закивал, и его рука дёрнулась к карману пальто. В этот раз Черкасов его перехватил, впечатав песком в землю. Обшарив его карманы, Антон недовольно покачал головой:

– Фляжка, – понюхал, – с дешёвым пойлом.

– Не очень-то вас ценят, на самом деле, – кивнул я мужчине, и тот, вжав голову в плечи, засобирался.

Особенно он переживал за сохранность артефакта, но он мне не нужен был. Список пожеланий Сикорскому я приложил к отчёту Ходынкова. Чтобы не потерял. А пока что у меня есть работа поинтереснее.

Ходынкова вывели за забор и с тёплыми пожеланиями (я надеюсь) отправили восвояси. А вот парни со взрывчаткой остались на более серьёзный разговор. Занимались этим Черкасов с Суховым, я же подошёл к самому высокому среди военных.

– Вот мама обрадуется, когда узнает, – сказал парень и покачал головой.

– Думаешь, Анна Петровна будет переживать? – спросил я у сына Суворовой, который ростом, кажется, превзошёл даже её.

– Нет, зачем? – солдат пожал плечами. – Она в очередной раз убедится, что я не зря пошёл в стройбат. Прошёл проверку артефактом.

– Спасибо, Святослав, действительно очень помогли. – Я пожал руку парню. – Без вас бы эти упыри отобрали фамильный дом.

– Зато благодаря этим упырям мы дёшево отделались от вас, – с ухмылкой отметил парень, подразумевая под «мы» армию. – Бухгалтеры с радостью вцепились в эту возможность.

Да уж, армейским бюрократам проще отправить стройбат и роту солдат на строительство дачи Хранителю, чем выплатить ему компенсацию деньгами. Святослав Суворов неплохо ориентировался в мутных водах армейской политики, видимо, благодаря матери.

А ещё он оказался хорошим прорабом. Солдаты из строительного батальона под его началом умудрились за ночь привести в порядок фасад, поменять стёкла и даже почистить штукатурку здания, придав ей изначальный вид, о котором я даже не подозревал.

Дом стал выглядеть приветливее и светлее. Оказалось, что Святослав уже сталкивался раньше с департаментом и быстро добыл документы из архива, чтобы убедиться, как на самом деле выглядел дом. Чтобы не было даже формального повода придраться.

Как именно он в десять вечера добыл эту информацию, я уточнять не стал.

Пока он спал, я сделал несколько простых артефактов, а точнее четыре, и развесил их по углам забора. «Сторожа» или «Горгульи», кто как их называл, представляли из себя кристаллы, с нанесёнными на них рунами, который создавали специальное поле.

Сами по себе «Сторожа» ничего сделать не могли, но они позволяли Одарённым чувствовать, когда кто-то приближается. Особенно, если приближается человек с Даром.

У меня самого сил на такое не хватило бы, поэтому я повесил их на Сухова. Как только он почувствовал, что кто-то лезет на нашу территорию, он тут же поднялся вместе с оставшимися парнями Святослава.

– Что будешь делать со шпионами? – спросил Суворов-младший.

– Поговорю, – пожал я плечами.

– Просто поговоришь? – недоверчиво спросил Святослав. – Когда к нам проникали, хм, представители враждебной фракции, мама обычно спускала на них Псов.

– Бедные собачки, – покачал я головой.

– Не, я не про собак. ПЕС – это Приграничный Егерь Самодвижущийся. Летающий артефакт с атакующим элементом. В то время мама экспериментировала с молниями.

Хороший артефактор. И конкурсы у неё интересные.

– Я предпочитаю давать людям шанс. Жизнь одна, – пожал я плечами.

– Только не все умеют пользоваться ею во благо, – проворчал Суворов.

– Это их выбор.

Спустившись в подвал, в котором временно заперли наших диверсантов, я достал артефакт из металла с атрибутом крови – нужно узнать, как он называется, – и, используя его, выяснил, что они хотели получить.

Несмотря на всю их подготовку и силу воли, сложно врать, когда сердце и кровь подчиняются другому человеку. Когда они вдруг замирают, в глазах темнеет, а затем вдруг снова всё возвращается на круги своя.

Под наблюдением Черкасова, они рассказали, что департамент послал их удостовериться, что всё пройдёт гладко, и вмешиваться только если ситуация станет критической.

Критическая, в их понятиях, это когда не удастся получить здание к себе на баланс.

– А что дальше с ним происходит? С конфискованным зданием?

– Его продают на аукционе, с хорошей скидкой.

– Покупатель уже есть?

Я понимал, что ответ положительный, но эти двое ничего не знали конкретного. Они просто должны были чуток испортить фасад, пока мы ходили внутри.

Не свезло.

Затем я сдал их Суворову и тот вместе с остатками своей команды двинулся на базу, пообещав передать диверсантов куда следует. А там пусть бюрократы сами решают, кто кому на ногу наступил: военные историкам или историки военным.

* * *

Кирилл Полетаев снова стучал в дверь кабинета и снова ждал, когда его пригласят.

– Яков Иосифович, к сожалению, здание осталось у владельца. – В его словах не было страха, лишь лёгкая грусть.

– Это было бы слишком просто, если бы удалось с первого раза, – хмыкнул в усы пожилой мужчина. – Штормы всегда были удачливыми. Что касается другой части нашего плана?

– Точная картография стен и фундамента у нас. – Кирилл вытащил из-за спины папку и положил её на стол. – Но внутренние помещения…

– О, он всё-таки позвонил адвокату, верно?

– Да, он разобрался в юридических аспектах и ограничился ремонтом внешней стороны здания, чем выполнил требования департамента.

– Молодец, мальчик, – непонятно кого похвалил Яков Иосифович – то ли Сергея, то ли Кирилла. – В любом случая, первый шаг сделан и теперь нам проще будет нанести удар.

– Конечно, – кивнул Кирилл. – Что-то ещё нужно сделать?

Пожилой мужчина покачал головой.

– Иди поучись немного. Скоро тебе пригодится вся сила, что будет доступна. Нас ждёт время перемен.

– Как скажете, – снова кивнул Кирилл и вышел из кабинета.

Вернувшись в свой кабинет и усевшись за стол, он достал телефон и позвонил:

– Сестра, есть дело. Да, насчёт Шторма. Думаю, тебе понравится то, что я задумал.

* * *

Наступил вечер. Не стучали молотки, исчезли звук скребков и матюки солдат-строителей. Никто не пытался отобрать у меня дом. Мир не пытался взорваться или прибить меня руками юного и не очень одарённого.

Я сидел в столовой, пил чай с молоком на английский манер и наслаждался тишиной. Впервые за те пару недель, что я очнулся в этом мире, меня никто не трогал. Впервые у меня появилось время и пространство подумать, что делать дальше и как этого достичь.

В принципе, базовая линия не изменилась: я хочу восстановить свой цикл перерождения, а значит мне нужно накачать себя энергией. Чтобы этого добиться, мне нужно создать парочку достаточно сложных артефактов.

Затем нужно собрать артефакты, похожие на те, что я сделал в прошлом мире, и устроить себе улучшение без побочных эффектов. Иными словами, стать нормальным богом, пусть здесь их очень и очень не любят.

Интересно, за что? Надо спросить у парней. Или у Макса? Интересно, скоро его выпишут? Всё-таки на нём использовали Инъектор для лечения.

А ещё интересно, как там моя дочь? Надеюсь, её мать, да сотрёт время её имя, она же моя бывшая супруга, нашли общий язык, и никто не пострадал. Не хотелось вспоминать, как это закончилось для меня.

Вряд ли мы когда-нибудь встретимся, поскольку мало придурков, которые готовы так рисковать, да ещё и используя непроверенные артефакты. Зато у меня теперь есть опыт, и я смогу усилиться несмотря ни на что. Даже на Церберов. Бр-р, неприятная была тогда тётя Гончая.

В итоге вечер я потратил на безделье, чай с булочками и бутылочку вина. Черкасову и Сухову я выставил торт и мужики, несмотря на свою брутальность, без комментариев и с довольными рожами съели его. Даже мне кусочка не оставили, гады.

Ночь прошла мирно, я даже не поверил. Лениво, как настоящий аристократ, встал к одиннадцати утра и, спустившись на первый этаж прямо в халате, сделал себе завтрак.

Пока жарил яичницу, закидывая внутрь помидоры и брокколи, подумал, что было бы удобно нанять повара. Только пока не на что особо. Однако мысль мне понравилась: как только смогу выделить ресурсы, сразу найму человека, который станет делать вкусняшки и подбирать вкусное вино.

А я сам буду спокойно заниматься артефактами.

Не откладывая дело долгий ящик, я собрался, позвал Черкасова, и мы укатили в магазин материалов для артефакторов. В саму Гильдию решили не ехать, заскочили в ближайший филиал «Золотого Руно», благо все адреса были указаны в учебнике на обороте.

Благодаря сертификату Подмастерья, я смог набрать гораздо более ценные ресурсы. Как минимум часть материалов уже прошла обработку Даром, а значит мне не нужно будет тратиться на них. Мои силы, которые пусть и чуток выросли, всё равно были крайне скудны.

Вернувшись домой, я первым делом занялся двумя артефактами: первым был Флеймигатор, который вспомнился мне вместе с письмом о конфискации, а вторым – сфера неуязвимости.

Флеймигатор – атакующий артефакт, который способен выдать струю. Обычно струю пламени, но благодаря моим решениям, можно выдавать атаку разного Дара. Зависит от того, какие именно ресурсы есть у меня прямо сейчас.

В «Золотом Руно» я прикупил кристаллы с атрибутом пламени, тьмы, смерти и жизни. Последний обычно не ставят в подобное оружие, но иногда оно может спасти жизнь сразу нескольким людям: обдав их струёй жизни, раны заживают и шанс дождаться лекаря или врача сильно возрастает.

Сфера неуязвимости, как понятно из названия, защитный артефакт. Бывает двух видов: полный и секторальный. Полный закрывает своего владельца со всех сторон сразу, а секторальный похож на щит, который прикрывает зону тела вокруг самого артефакта.

На Флеймигатор я потратил часа четыре. Теперь я мог остановить нападающего с ножом или мечом и пробить магический барьер первого или второго ранга. Немного, но обычно такое оружие использует эффект неожиданности, так что не все успевают поднять защиту.

Пообедав и прогулявшись вокруг дома, я вернулся к работе над сферой неуязвимости. Я не стал мудрить и делать полную защиту: сейчас у меня не хватит материалов и, на самом деле, это многосоставной артефакт, похожий на лёгкую броню. У меня не хватит концентрации и тупо жизненной силы этого тела, чтобы выдержать обработку Даром всех рунных цепочек и контуров.

Так что я сделал подобие баклера, небольшого щита на левую руку. Артефакт был в виде массивного перстня с бриллиантом посередине и всеми доступными мне камушками атрибутов по краям.

Почти мини «Барьер-М», который я помогал допилить до нужного вида военным. Сейчас, благодаря древнему серебру, контурам и напитке Даром от меня самого, эта штука может выдержать несколько ударов первого-второго ранга и один третьего.

Причём это могут быть атаки как дистанционные, так и в ближнем бою. Конечно, от удара напитанного Даром меча у меня скорее сломается кисть, чем лопнет защита, но по крайней мере эта кисть останется частью моего тела.

Надев перстень, я изучил браслет «подаренный» бабушкой. Он стал почти незаметен под кожей. Я специально ощупал руку, осмотрел Взглядом артефактора место, где он раньше находился, но увидел только потоки энергии. Правда, если раньше они были просто малозаметны, то сейчас они вообще сливались с моим кровотоком, потоком лимфы и даже электрическим полем.