Текст книги "Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва"

Автор книги: Юрий Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 1
ЗАРОЖДЕНИЕ, РАСЦВЕТ И ГИБЕЛЬ ВЛАДИМИРСКОГО КНЯЖЕСТВА

Руси как единого государства в начале XIII в. не существовало, собственно говоря, так же, как и Польши. Русь была разделена на великие княжения и на те, что поменьше, но тоже вполне самостоятельные. Великие княжества в свою очередь состояли из удельных княжеств. Перечень княжеств из-за усобиц князей время от времени менялся, но, в общем случае, был следующим: Галицко-Волынское, Киевское, Турово-Пинское, Полоцкое, Смоленское, Черниговское, Новгород-Северское, Переяславское, Владимиро-Суздальское, Рязанское, Муромское княжества и Новгородская земля.

Одним из самых влиятельных на Руси 2-й половины XII в. стало Владимиро-Суздальское княжество. Первоначально центрами этого региона были Ростов и Суздаль, а когда Русь была поделена между сыновьями Ярослава Мудрого, эти города со своими землями отошли сначала к Новгороду, а в 1076 г. – во владение к Всеволоду Ярославичу; его сын Владимир Мономах передал эти земли в удельное княжение своему седьмому сыну Юрию Долгорукому (1095–1157).

Почти на двадцать лет Киевская Русь была вновь объединена под рукой великого князя Владимира II Мономаха (1053–1125) и его старшего сына великого князя Мстислава I Великого (1076–1132). В княжение Мстислава к Киеву присоединилась даже Полоцкая земля, которая еще с X в. была самостоятельной, а полоцких князей выслали в Византию. Во время правления своего старшего брата Мстислава Юрию Долгорукому, вероятно, даже в голову не приходило, что ему, стоявшему к тому времени хоть и четвертым в очереди на киевский престол, представится возможность побороться за великое княжение. Но когда после смерти великого князя киевского Ярополка (1082–1139), четвертого сына Мономаха (1082–1139), занявший освободившийся престол последний из старших братьев Вячеслав (1083–1154) не сумел удержаться в Киеве и был изгнан черниговским князем Всеволодом II, сыном Олега Святославича, суздальский князь Юрий решил вмешаться в борьбу за отцовское наследие.

Права на киевский стол черниговские князья, согласно традиционному взгляду на историю этого периода, якобы утеряли, так как их предок князь Святослав Ярославич в союзе с братом Всеволодом Ярославичем согнал с киевского княжения своего старшего брата великого князя Изяслава I Ярославича, после чего Святослав Ярославич не по лествичному праву стал великим князем.

Князь Всеволод Ярославич, дед князя Юрия Долгорукого, поступил более благоразумно: он предпочел вернуться в свое Переяславское княжество, хотя некоторые историки (Л. Н. Гумилев) предполагают, что братья правили совместно. В 1076 г. князь Святослав Ярославич умер и князь-изгнанник Изяслав Ярославич с помощью польского войска вернулся в Киев, а Всеволод Ярославич, учтя неравенство сил, уступил великое княжение на Руси старшему брату.

Поскольку Святослав Ярославич занимал великокняжеский стол «незаконно», то и его потомки не имели прав на киевское княжение. В 1113 г., после смерти великого князя киевского Святополка II (1050–1113), сына князя Изяслава I, киевский престол занял Владимир II Мономах (1053–1125), которого якобы предпочли киевляне вопреки старшинству сыновей князя Святослава – Давида (?-1123) и Олега (ок. 1055–1115). Скорее всего, по этой причине и год рождения Давида историкам неизвестен, а год рождения Олега известен приблизительно. С тех пор Святославичи и их потомки ждали удобного случая, чтобы перехватить у потомков князя Всеволода права на киевский стол. И такой период настал. С 1139 по 1147 г. в Киеве княжили братья Ольговичи: Всеволод II и менее года Игорь. Именно князя Игоря предали киевляне подошедшему к городу князю Изяславу Мстиславичу с войском.

Помимо устроения своей светской власти, великому князю киевскому Изяславу II пришлось заняться и делами церкви, так как умер занимавший до этого пост митрополита грек Михаил (1130–1147). В то время в Византийской империи по какой-то причине был изгнан бывший патриархом Козьма II, а нового еще не избрали. И по примеру прапрадеда Ярослава Мудрого великий князь решил утвердить Киевским митрополитом своего ставленника Климента, для чего собрал шесть епископов. Среди духовенства были большие разногласия по этому вопросу, но смоленский епископ Онуфрий предложил посвятить Климента в митрополиты главою св. Климента, привезенной еще князем Владимиром Святым из Херсонеса, точно так же, как посвящали в Константинополе патриарха рукою Иоанна Крестителя. Это предложение всех умиротворило, кроме новгородского владыки Нифонта, который так и не признал новоявленного митрополита Климента (1147–1155). В дальнейшем, когда избранный в Константинополе спустя несколько месяцев патриарх Николай IV написал одобрительное письмо новгородскому владыке Нифонту, новгородская церковь держалась несколько обособленно от киевской митрополии, хотя сам владыка был задержан в Киеве и отпущен был только князем Юрием Долгоруким в 1150 г.

Великий князь Изяслав II нарушил не только церковный порядок утверждения митрополита, но и лествичное право, по которому великокняжеский престол занимал старший в роду. Теперь же, когда племянник занял киевский престол раньше еще живых своих дядей Вячеслава и Юрия, надо было ждать большой беды, как будто только этого и не хватало для полного разброда и несогласия среди русских князей. Тем более что существовал еще один претендент на киевский стол – князь Новгород-Северского княжества Святослав Ольгович, младший брат Всеволода и Игоря, ставший в этой ситуации союзником князя Юрия Долгорукого. Однако, как ни странно, именно родственники Ольговичей, их двоюродные братья Давыдовичи, которые понимали, что они как старшая ветвь рода Святослава могут упустить свой шанс в борьбе за Киев окончательно, стали их злейшими врагами и наоборот – союзниками сыновей Мстислава Великого.

Владения Черниговского княжества занимали значительные территории русских земель от Днепра и его притока Сожа на западе до Мурома на востоке, от Псела (притока Днепра), Курска, Рязани на юге, до реки Москвы на севере. Вот и стал первой пробой сил суздальского князя захват земель на Москве-реке у впадения в нее реки Неглинной. В легенде о создании г. Москвы говорится, что пришедшему на берега этой реки Юрию Долгорукому отказался подчиниться некий боярин Кучко, якобы бывший потомком князей племени вятичей. За неподчинение суздальскому князю Кучко был казнен, а его владения были присоединены к землям Юрия Долгорукого. Дочь этого боярина Улиту суздальский князь выдал замуж за своего сына Андрея.

Что-то в этой истории не так! Ведь князь Святослав I еще в 966 г. победил вятичей и обложил их данью. Неужели за почти двести прошедших лет вятичи на Москве-реке так и не вошли в состав какого-либо княжества? Как мог сохраниться на стыке Смоленского, Суздальского и Черниговского княжеств этот островок свободы? Скорее всего, дело было несколько иначе: чуть ниже по течению в Москву впадает река Яуза, в верховьях которой у современного г. Мытищи был волок в реку Клязьму – главную торговую магистраль Суздальского княжества. Именно водораздел бассейнов Москвы и Клязьмы служил границей между Черниговским и Суздальским княжествами, где на волоке и собиралось мыто, т. е. таможенный налог с провозимого купцами товара.

Видимо, Юрию Долгорукому в сложившихся обстоятельствах стало выгодным контролировать торговый поток по Москве в Оку, из Смоленского княжества – в Черниговское, тем более что эти товары по Оке попадали на Волгу, где могли конкурировать с суздальскими товарами. Вот и отнял князь Юрий эти земли вместе с селом Кучково у черниговских князей, которые до этого тоже опустошили какие-то города суздальского княжества, а затем суздальский князь для усиления своих позиций установил союз со Святославом Ольговичем, которого двоюродные братья выгнали из Новгорода-Северского.

«И шедъ С<вя>тославъ и взя люди голядь верх Поротве. И тако ополонишася дружина С<вя>тославля, и прислав Гюргии (Юрий) рече: приди ко мнѣ брате в Московъ. Стослав же ѣха к нему съ дѣтятемъ своим Олгомъ в малѣ дружинѣ, поима со собою Володимера Стославича. Олегъ же ѣха напередъ къ Гюргеви и да ему пардусъ, и приѣха по немъ оць его Стославъ. И тако любезно цѣловастас<я> въ днь пятокъ… и тако быша весели. На утри же днь повелѣ Гюрги устроити обѣд силенъ и створи чсть велику имъ и даль Стославу дары многы, съ любовию и снови его Олгови и Владимиру Стославичю и муже Стославлѣ учреди и тако отпусти и. И обѣщася Гюрги сна пустити ему, яко же и створи» [67, 81; 15].

Если прокомментировать этот эпизод из Ипатьевской летописи, то князь черниговский Святослав Ольгович шел на ладьях с дружиной и сыновьями вверх по реке Протве, древней речной дорогой из Чернигова в северные княжества, где захватил в плен жителей балтийского племени голядь, подданных смоленского князя Ростислава Мстиславича. В верховьях Протвы можно было совершить волок в реку Москву, где его уже поджидал князь суздальский Юрий Долгорукий, которого Святослав давно просил освободить своего брата Игоря Ольговича и занять киевский престол: «Иди в Киев, говорил он: – спаси несчастного и властвуй в земле Русской. Бог помогает тому, кто вступается за утесненных» [29, № 3–88, 149]. Еще можно отметить, что это место в Ипатьевской летописи, где впервые под 1147 г. упоминается Москва, считается отправной точкой для определения возраста Москвы, хотя Тверской летописец сообщает о создании города под 1156 г.: «Князь великий Юрий Владимирович заложил Москву на устии же Неглинны выше рекы Аузы» [67, 15].

В 1149 г. князю Юрию Долгорукому удалось ненадолго занять Киев после кровопролитной битвы с войском Изяслава II Мстиславича. Изгнанный из Киева Изяслав обратился сначала к дяде Вячеславу Владимировичу, но тот, обиженный на племянника, держал сторону своего брата Юрия Долгорукого. Тогда Изяслав послал за помощью к венгерскому королю Гейзе II, чешскому королю Владиславу и великому князю Польши Болеславу Кудрявому. Венгерский король был женат на его сестре Ефросинии, поэтому он первым откликнулся на призыв шурина и прислал ему на помощь 10 тысяч всадников. Поскольку зять князя Изяслава со своим войском в предстоящих военных действиях сыграли немаловажную роль, следует привести характеристику венгров и их воинских возможностей, данную современником этих событий епископом Оттоном Фрейзингерским:

«Венгры имеют злобный вид, ввалившиеся глаза и малы ростом; по нравам же и языку – жестокие варвары. Если король желает выступить в поход, все без малейшего возражения соединяются около него, как один человек. Поселяне (coloni), живущие в селах, когда явится надобность, обязаны доставлять 9 человек из 10 или, по крайней мере, 7 из 8 и снабжать их всем необходимым для войны; другие же остаются для обработки земли. Принадлежащие же к военному сословию только по весьма уважительной причине осмеливаются оставаться дома» [71, 95].

Так что предоставление венгерским королем Гейзой 10-тысячного войска в помощь князю Изяславу, вполне возможно, не столь уж большое преувеличение летописца.

Чешский же и польский государи, будучи сватами Изяслава на свадьбе Гейзы с Ефросинией, сами лично возглавили свои войска и привели их к г. Владимиру-Волынскому, где их Изяслав угощал на славу. Но те, узнав, что князь Юрий Долгорукий со своим братом Вячеславом уже подходит к Волыни, а на усиление к ним торопится галицкий князь Владимирко, стали советовать Изяславу помириться с дядями и предложили ему свое посредничество в переговорах с великим князем киевским Юрием Долгоруким. Мир между сторонами был установлен, иноземцы ушли в свои страны, а князь Юрий обманул племянника и не отдал ему на княжение Владимир-Волынский, Луцк и Великий Новгород со всеми данями. Война возобновилась и длилась полгода, затем, как и все войны, эта тоже закончилась миром, по которому Изяслав отказывался от великого княжения в Киеве, получив за это Владимир-Волынский и Великий Новгород, а Юрий Долгорукий уступил Киев своему старшему брату Вячеславу. В подтверждение этих договоренностей были сыграны свадьбы княжны Ольги, дочери Юрия Долгорукого, с князем Ярославом Владимировичем Галицким, получившим впоследствии прозвище Осмомысл, и другой дочери, неизвестной по имени, с князем Олегом Святославичем.

Однако не для того князь Юрий Долгорукий добивался княжения в Киеве, чтобы вот так просто отдать его брату, тем более и бояре его советовали не передавать Киев слабохарактерному Вячеславу. Юрий предоставил брату Вышгород, где до этого княжил его старший сын Андрей. Изяслав Мстиславич тоже был обманут и, не получив обещанной доли воинской добычи, захватил Луцк, Пересопницу, изгнав оттуда Глеба, сына Юрия Долгорукого. Предполагая, что киевляне поддержат его, князь Изяслав с войском решил возвратить себе Киев, и его предположения оправдались, так как киевляне сделали все возможное, чтобы заставить князя Юрия уйти из города.

Князь Изяслав вновь принял на себя великое княжение, правда, не без спора за киевский стол с дядей Вячеславом. Вскоре против Изяслава выступила коалиция князей галицких, переяславских, черниговских, а к ним присоединился также князь суздальский. Великий князь Изяслав, хотя и призвал себе на помощь дядю Вячеслава, пообещав поделить с ним великое княжение, вновь вынужден был в 1150 г. уступить Киев князю Юрию, несмотря на присутствие в его войсках берендеев, поляков и венгров. Владимирко Галицкий помог Юрию Долгорукому не только занять Киев, но и самостоятельно отвоевал несколько городов на Волыни, которые тоже передал суздальскому князю. На Волынь княжить отправился Андрей Юрьевич, с которым вступил в переговоры князь Изяслав, бежавший то ли в Венгрию, то ли в Польшу, предлагая ему уговорить своего отца уступить Волынское княжество взамен на отказ бороться за киевское княжение в союзе с иноземцами. Однако Юрий Долгорукий отверг эти предложения, несмотря на искреннее желание сына Андрея решить эти вопросы миром.

Князь Изяслав отправил своего младшего брата Владимира в Венгрию снова просить помощи короля Гейзы, теперь уже в борьбе с князем Владимирко Галицким. Венгерский король и в этот раз поддержал своего традиционного союзника, перешел Карпаты и занял Санок и Перемышль. Князь Владимирко приложил усилия по подкупу венгерского архиепископа и королевских чиновников с целью оттянуть военные действия до зимы, в суровых условиях которой оказывать помощь присылкой подкреплений через горы довольно затруднительно. Но и князь Изяслав упрочил свой союз с королем Гейзой, женив своего брата Владимира на дочери родственника короля, после чего Владимир Мстиславич привел из Венгрии на помощь старшему брату 10 тысяч воинов.

С такой помощью князь Изяслав отложил до времени борьбу с князем Владимирко и князем Андреем, поспешил со своими союзниками к Киеву, взяв по пути без боя несколько городов, где княжили сыновья Юрия Долгорукого. Князь суздальский, который так и не стал полноправным великим князем, тоже беспечно ожидал развития событий, а когда его враги оказались у ворот Киева, бежал, бросив в городе своих бояр. В Киеве вновь произошла смена власти, но на этот раз Изяслав сразу пригласил дядю Вячеслава разделить с ним власть в княжестве, видимо думая, что тем самым он лишит формальных оснований суздальского князя Юрия Долгорукого добиваться великого княжения в Киеве.

Однако и князь Юрий Долгорукий, хоть по малодушию своему и сбежал из Киева, снова призвал на борьбу с Изяславом Мстиславичем половцев и своих союзников – черниговских князей: Святослава Ольговича, его племянника Святослава Всеволодовича и Владимира Давыдовича. Князь Вячеслав пытался решить дело миром, но его младший брат уже не мог отступиться от затеянного нападения на Киев, и война началась.

В 1151 г. «пришли половцы на помощь Юрию против Изяслава; Юрий же соединился с Ольговичами и с Владимиром Давыдовичем, и с половцами на Изяслава, пришли к Киеву и поставили шатры против Киева на луга. Изяслав же стерег их и не давал зайти в брод в Днепр, и бились между собой, разъежая в ладьях. И не могли ничего сделать киевлянам, ибо Изяслав ухитрился сделать удивительные ладьи: гребцы в них гребут невидимо, видны только весла, а людей не видно, ибо ладьи покрыты досками; воины же стоят наверху, одетые в броню, и стреляют, а два кормчих – один на корме, а другой на носу, идут куда захотят, не разворачивая ладьи. Юрий же с Ольговичами захотели спуститься вниз к Витичевскому броду и не посмели пустить ладьи мимо Киева, но завели их в Долобское озеро и оттуда волочили их берегом в Золотчу, а по Золотче ладьи их вошли в Днепр. Полки же Юрия шли по лугу, а Изяслав шел по той стороне Днепра, по горе, а ладьи его – по Днепру. Пришли они к Витичеву, стали друг против друга и стали биться в ладьях из-за брода. Изяслав же и здесь не дал им зайти в брод. Ольговичи же, сговорившись с половцами, оставили князя Юрия с Владимиром Давыдовичем и с обозом против Витичева, а сами поехали к Зарубу. Сторожи Изяслава стояли на той стороне со Шварном и не давали зайти в брод. Тогда половцы сели на коней, защищенные броней и щитами, с копьями, изготовленными к бою, устремились в Днепр и закрыли Днепр множеством воинов. Сторожа же Изяслава испугались и бежали; как раз в то время послал Изяслав сына своего Мстислава в Венгрию, и потому брод был слабо укреплен, поскольку князя здесь не было, а боярина не все слушают. Оба Святослава перебрели с половцами Днепр и послали весть к Юрию, говоря: „Пойди скорее, мы уже перебрели Днепр, как бы не ударил на нас Изяслав“, Юрий же с Владимиром и с детьми скоро пришел к Зарубу и перешли вброд через Днепр. Изяслав, услышав об этом, вернулся к Киеву, а Юрий пошел за ним следом к Киеву. Подойдя к Белгороду, он изготовился к бою, двинулся к Киеву и стал возле Лыбеди; Изяслав же стал против него перед Золотыми воротами с дядей своим Вячеславом, и с братом своим Ростиславом, и с Изяславом Давыдовичем. Стрельцы перестреливались через Лыбедь, а в это время берендичи с вежами, и торки, и все черные клобуки прибежали сюда и причинили большое зло: в одних случаях ратники, а в других – свои, и монастыри разрушили, и села пожгли, и огороды порушили» [22, 245].

Несмотря на такие разрушения, берендеи, торки и черные клобуки были союзниками великого князя киевского Изяслава Мстиславича и традиционными противниками половцев, которых и на этот раз они разгромили, убив их предводителя Севенча, сына хана Боняка.

В результате князь Юрий Долгорукий вновь потерпел поражение, а в одном из последующих сражений, несмотря на такую серьезную помощь союзников, был убит князь черниговский Владимир Давыдович. На этот раз суздальского князя изгнали и из Переяславля Южного, разрешив ему оставить в городе на княжении своего сына.

Великий князь киевский Изяслав II, не доверяя смирению дяди Юрия, призвал короля Венгрии Гейзу помочь ему войском, который и в этот раз не отказал своему родственнику. Но ведомое Мстиславом Изяславичем венгерское войско по беспечности венгров и самого сына Изяслава было разбито войском князя Владимирко Галицкого еще в Волыни. Понимая всю серьезность своего положения и зная коварство своего врага, князя суздальского, притаившегося неподалеку в Городце, великий князь Изяслав вынужден был помириться с Ольговичами и призвать себе на помощь почти всех черниговских князей, среди которых теперь его поддерживали Изяслав Давыдович и Святослав Ольгович. На этот раз великому князю в коалиции с черниговскими князьями удалось заставить князя Юрия Долгорукого удалиться к себе в Суздаль.

Воспользовавшись слабостью сил Суздальского княжества, которое осталось в это время без союзников, великий князь киевский Изяслав II и венгерский король Гейза совместно победили галицкое войско, и только снисходительность короля Венгрии к повинившемуся князю Владимирко спасла того от полного разгрома. Попытка же суздальского князя овладеть Черниговом, призвав в очередной раз к себе на помощь князя Святослава Ольговича, завершилась очередным поражением Юрия Долгорукого от смоленского князя Ростислава Мстиславича, пришедшего на помощь черниговцам и своему старшему брату – великому князю Изяславу, который, захватив Новгород-Северский, принудил смириться Святослава Ольговича, а затем победил союзных северскому князю половцев. А если учесть, что вскоре умер галицкий князь Владимирко, то князь Юрий Долгорукий вновь остался без каких-либо союзников. Долго бы еще суздальскому князю не видеть Киева, но в 1154 г. умер великий князь киевский Изяслав II Мстиславич.

На смену старшему брату в Киев пришел князь новгородский и смоленский Ростислав Мстиславич, которому дядя Вячеслав Владимирович уступил великое княжение на тех же условиях, что и с Изяславом Мстиславичем. Свидетелем и гарантом этой договоренности стал владимиро-волынский князь Святослав Всеволодович, получивший за это города Пинск и Туров. Естественно, что черниговский князь Изяслав Давыдович, которого не пустили в Киев даже попрощаться с Изяславом Мстиславичем, и князь новгород-северский Святослав Ольгович заключили союз с князем суздальским Юрием Владимировичем. Союз этот, несмотря на неудачное начало при попытке овладеть Переяславлем Южным, получил в 1155 г. законное основание притязаниям Юрия Долгорукого на Киев, так как умер его старший брат Вячеслав. Великий князь киевский Ростислав Мстиславич вместо того, чтобы укрепить свои позиции в Киеве, опрометчиво решил наказать черниговского князя на его земле. Затея эта кончилась плохо, битву великий князь проиграл, а его малодушие, с которым он отдал Изяславу Черниговскому Киев и Переяславль, оттолкнуло от него самых верных союзников. Князь Ростислав Мстиславич удалился в свой смоленский удел, а его племянники ушли в Волынское княжество. Киевляне отдали великое княжение Изяславу Давыдовичу, но тот, как только до него дошли сведения, что князь Юрий Владимирович помирился со своим племянником князем Ростиславом Мстиславичем и спешит к Киеву с войском, решил не вступать в противоборство со своим бывшим союзником – суздальским князем и ушел к себе в Чернигов.

Наконец Юрий Долгорукий беспрепятственно с общего согласия занял Киев в 1155 г., получив великое княжение на Руси. Вообще в летописях Русью назывались только южные княжества, а Новгородская и Суздальская земли входили в состав Киевского государства на правах присоединенных территорий. Само наименование «Киевская Русь» было придумано гораздо позднее историками для отличия этого государства, которое и в иностранных источниках тоже называлось просто Русь, от Владимиро-Суздальской Руси, а затем Московской Руси.

По обычаям предыдущих великих князей Юрий Владимирович раздал города в уделы своим сыновьям: Андрею – Вышгород, Борису – Туров, Глебу – Переяславль, Васильку – окрестности Роси вместе с населявшими ее берендеями и торками. Получили соответствующие их заслугам города и союзники, и противники суздальского князя. В том же 1155 г. по просьбе великого князя киевского Юрия Долгорукого константинопольский патриарх посвятил в Киев нового митрополита Константина I (1156–1158). Новгород же благодаря принципиальности владыки Нифонта в это время добивается автономии в церковных делах.

В течение двух лет на Руси царило относительное спокойствие, князья составляли новые союзы друг против друга, но до крупномасштабных военных действий не доходило. Неожиданно в 1157 г. великий князь киевский Юрий Владимирович Долгорукий сильно занемог и через пять дней умер. Болезнь приключилась после очередного пира, и, хоть пир состоялся у ближнего боярина великого князя, подозрения об его отравлении существуют до сих пор.

Для исследования отношений между польским и русским народами все эти усобицы из-за великого княжения в Киеве не имеют особого значения. Однако поскольку именно князь Юрий Долгорукий является основателем династии правителей Суздальского княжества, потом Владимирского княжества, а впоследствии Московского государства, описание борьбы за Киев создает основу для понимания всей дальнейшей истории Руси.

В Суздальском княжестве правил князь Андрей (ок. 1111–1174), старший сын Юрия Долгорукого, [5]5
  Генеалогия суздальских и владимирских князей представлена в таблице династии Рюриковичей в конце книги.


[Закрыть]который еще при жизни отца без его согласия ушел с княжения в Вышеграде в Суздаль, прихватив с собой икону Богоматери византийского письма и другую церковную утварь. Видимо, в провинциальном Суздальском княжестве церковь была недостаточно богатой, да и вообще создание храмов в городах, основанных при Юрии Долгоруком, имело место только в самом начале их строительства. Основная заслуга Юрия Долгорукого и его сына Андрея была не столько в их победах над противниками, сколько в том, что они старались при всякой возможности взятых в плен воинов и захваченных на оккупированной территории жителей расселять в Суздальском княжестве, давая им возможность строить новые поселения. Все это создавало предпосылки для укрепления экономического, торгового и военного потенциала княжества, сыгравшего в будущем большую роль в процессе объединения русских княжеств в единое государство.

Великий князь Изяслав Давыдович недолго правил Киевом, несмотря на то что киевляне сами его пригласили после смерти Юрия Долгорукого. Князья Мономаховичи не признавали власти этого потомка черниговской линии князей на своих территориях, а его попытки захватить некоторые галицкие и волынские города привели к широкомасштабной коалиции князей против Изяслава Давыдовича, к которой примкнули даже черниговские родственники великого князя. Начавшиеся военные действия показали всю слабость его позиций не только на Руси, но и в самом Киеве, жители которого в большинстве своем отказались его поддержать, и он после первой же серьезной схватки со своими противниками, возглавляемыми Ростиславом Мстиславичем, бежал в 1159 г. в Гомий (совр. Гомель).

Киевским княжеством вновь овладел Ростислав Мстиславич (?-1168), который правил этим городом почти десять лет. Этому великому князю в очередной раз пришлось разбираться с вопросом поставления в Руси митрополитов. Еще в 1158 г. суздальский князь Андрей Юрьевич попытался получить для своей новой столицы Владимира статус митрополичьего престола, но патриарх на это не согласился, считая Киевского митрополита пастырем всех епархий на Руси. Присланный патриархом в 1160 г. по просьбе великого князя Ростислава Мстиславича митрополит Федор через три года своего правления русской церковью умер. Желая вернуть изгнанному еще при великом княжении Юрия Долгорукого Клименту митрополичий сан, великий князь послал своего боярина в Константинополь, но патриарх уже посвятил в митрополиты всея Руси Иоанна IV (1164–1166). Великий князь Ростислав Мстиславич, смягченный подарками от патриарха, согласился с поставлением этого святителя, но на условии, чтобы впредь поставление митрополитов на Русь происходило с согласия великого князя.

Нельзя сказать, что правление великого князя Ростислава Мстиславича было очень спокойным: в 1161 г. Изяслав Давыдович с половцами и переметнувшимися к нему черниговскими князьями, поверившими его клевете на великого князя, завладел на пару месяцев Киевом. Великий князь Ростислав Мстиславич оперативно собрал войска и вынудил Изяслава Давыдовича принять бой, в котором тот и погиб.

В это время князь Андрей Юрьевич, кроме обустройства собственно Суздальского княжества, делал как военные, так и дипломатические попытки расширить свое влияние на Новгородское, Рязанское и Муромское княжества, а также совершил удачный поход на камских болгар. И если из Новгорода ему пришлось уйти во время великого княжения Ростислава Мстиславича, то Рязань и Муром входили в сферу его влияния до конца его жизни, правда, недолгой. Однако до этого он успел еще занять Киев в 1169 г., когда там после смерти Ростислава Мстиславича сел на княжение его племянник Мстислав Изяславич.

На этот раз не киевляне открыли ворота города завоевателям вследствие поражения своего князя, а войско суздальского князя с союзниками взяли Киев приступом и в течение трех дней грабили и разрушали город, убивая и насилуя горожан, а также разоряя церкви и монастыри. Но и этого горя киевлян было недостаточно для Андрея Юрьевича, вероятнее всего подозревавшего киевскую знать в отравлении отца, поэтому он практически лишил Киев столичного статуса, не оставшись в нем править, и посадил там своего наместника – младшего брата Глеба Юрьевича.

Великое княжение как бы перешло от Киева к Владимиру, новой столице Суздальского княжества, но Андрей Юрьевич стал великим князем далеко не всех русских земель, а только тех, что подчинились теперь уже Владимирскому княжеству. В других русских землях правители тоже стали называть себя великими князьями, т. е. самостоятельными, не зависящими от кого-либо государями.

В 1170 г. великий князь владимирский, собрав большое войско, попытался заставить силой покориться Новгород его власти, но из этого ничего не получилось, более того, Андрей Юрьевич потерпел серьезное поражение от новгородцев. Вскоре, однако, из-за неурожая в Новгородской земле начался голодомор – обычное явление для этой северо-западной болотистой местности, и новгородцы, выгнав своего князя Романа Мстиславича, будущего объединителя Галицко-Волынского княжества, пошли на поклон к Андрею Юрьевичу с просьбой назначить им князем Рюрика Ростиславича и разрешить владимирским купцам торговать хлебными припасами с купцами Великого Новгорода.

Великий князь владимирский Андрей Юрьевич построил свою княжескую резиденцию неподалеку от Владимира в селе Боголюбово, за что и получил в истории прозвище Боголюбский. Вероятно, такое вынесение своего дворца за пределы новой столицы было связано с неприятием суздальской знатью политики великого князя. Летопись не уточняет истинных причин боярского заговора, а сводит все к личной вражде бояр Кучковичей, родственников его первой жены Ульяны.

Причины же не просто нелюбви, а ненависти к Андрею Боголюбскому, скорее всего, заключались в изменении им направления торговых путей. Если ранее суздальские купцы торговали с черниговскими, новгородскими и смоленскими купцами, то теперь на первое место выходила торговля с камскими болгарами, а также делались попытки возить товары по Волге в Дон к городам Азову и Кафе (совр. Феодосии). Налаживание новых торговых путей всегда сопряжено с большими расходами и с потерей ранее хорошо отлаженных торговых связей. Так это было или иначе, но в 1175 г. великий князь владимирский Андрей Юрьевич был убит в собственном дворце и три дня лежал сначала на дворе, а затем в притворе церкви. Только на шестой день его тело было привезено во Владимир и там захоронено.