Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Ранее, из допроса с пристрастием пирата из команды речных хулиганов, выяснилось, что живых жрецов здесь быть не может, и я проявлял любопытство к храму скорее для порядка. Нужно посмотреть на место – куда в ближайшее время собирался отправить несколько человек из штата храма Водопада.

Шагнув на постамент Бога Тьмы, стараясь не шуметь, спустился вниз. Стоя напротив бронзового диска, пару минут размышлял, решая дилемму – оповещать о своем прибытии или нет. Прислушался к ощущениям – все тихо. Хмыкнул, отбрасывая колебания, и со всего маха шваркнул кулаком по центру, поспешив после этого заткнуть пальцами уши. Слегка покачиваясь под давлением звукового удара, выбежал из лабиринта и осмотрелся… Никого.

Вокруг все так, как и должно быть, если жилье оставляют без присмотра на целый год. Вездесущие сорняки, сухие листья, старое шакалье дерьмо на видном месте и полное отсутствие свежих человеческих следов. Вдобавок, в глаза бросалось и то, что жилище брошено на произвол судьбы не по доброй воле. Распахнутые двери сараев, поваленный стол под навесом, куча разбросанных костей, но вроде не человеческих, и прочие последствия веселья бандитской вольницы.

Прикрыв глаза, постарался сосредоточиться, окинуть внутренним взором окрестности и попробовать уловить какой-либо интерес к своей особе. В ближайшем окружении все прозрачно, пусто и тихо. В юго-восточном направлении, довольно далеко, чувствовалось некое шевеление в пространстве, но неопасное и не распространяющее эманации зла. Впрочем, что это такое, следовало посмотреть более внимательно, но позже. Вздохнув с облегчением, открыл глаза и направился к воротам храма.

За воротами глазам открывался потрясающий вид. Храм стоял на южном склоне очень высокого холма. Налево и направо местность видна километров на десять, постепенно скрываясь у горизонта в атмосферной дымке. Чуть ниже по склону, из обложенной плиткой стены, бил мощной струей источник. Вода из него вливалась в большой и глубокий бассейн, обложенный изумительной по красоте терракотовой облицовкой и заполненный водой едва до половины. Судя по довольно плотному туману, сносимому в сторону легким ветерком, вода в источнике была горячей.

Поражали ближайшие окрестности бассейна, – настоящая оранжерея или маленький клочок тропических джунглей с большим количеством различных видов растительности. Несмотря на горячий источник, это представлялось не слишком естественным. Все-таки храм находился в довольно высоких широтах. Ну, не могут здесь расти южные растения в таких количествах! В принципе…

Еще ниже по склону у подошвы холма раскинулось обширное озеро изумительной красоты. Вода в нем играла всеми оттенками бирюзы. Глядя на это великолепие, у меня непроизвольно вырвалось 'ох' с добавлением фразы, отражающей сексуальное действие некоего лица по отношению к чьей-то матери.

Берега озера очень живописно и гармонично покрывали заросли леса вперемешку с изумрудными газонами лугов первоклассного гольф-клуба и ярко-желтыми песчаными пляжами. Трудно поверить, что все это было создано матушкой-природой, а не вдохновением гениального ландшафтного дизайнера. Впрочем, одернул я сам себя, вблизи это великолепие может выглядеть весьма плачевно или, по крайней мере, не так ослепительно, как издалека. Да, и мысль о дизайнере была не такой уж и дикой.

Между бассейном и озером по склону холма колоритной кучкой, в окружении заросших сорняками огородов, расположились аккуратные домики двух поселков. В каждой деревеньке первоначально имелось около десятка домов. Сейчас их осталось не более половины, остальные сгорели.

Рассматривая эти поселения, я понял, – что некое наличие жизни, ощутил именно в хуторах. А буквально через минуту – засек движение на тропинке, которая серпантином петляла по склону, соединяя храм и деревни.

Приглядевшись более внимательно, разглядел группу из трех человек очень маленького роста. Что нашло свое объяснение довольно быстро – это были дети. Они двигались к храму. Вместе с ними были две собаки – одна возглавляла, другая замыкала колонну. По предварительным прикидкам, идти им еще нужно минут десять.

Я решил подождать, спустился на несколько десятков шагов вниз по склону и присел рядом с тропинкой в тени раскидистого дерева с редкой листвой на прогретый отдельными лучами солнца плоский камень. Седалище было, как будто специально, предназначено для медитации и размышлений о добром и вечном. Прикрыв глаза и прислонившись спиной к стволу дерева, расслабился и, даже, начал слегка задремывать. Легкий переменчивый ветерок доносил нежный аромат цветов и тропических растений, в кустах у бассейна щебетали птахи. Хорошо и покойно. Лепота.

Вдруг – земля у меня под ногами задрожала, послышался низкий гул постепенно переходящий в грохот, и вместо спокойной струи из обложенной плиткой стены ударил фонтан кипятка и пара. Наконец грохот перешел в настоящий рев. Вода вырывалась из стены со страшной силой, струей в длину метров сто, доставая почти до середины бассейна. Буквально за несколько минут полупустой бассейн наполнился почти под ободок. В небо поднялся мощный столб пара и все ближайшие окрестности затянула белая пелена. Ее стало постепенно сносить вниз по склону на юг и юго-восток. Ну вот и объяснение тропикам. Если этот фонтан срабатывает хотя бы раз в день, то здесь можно вырастить и бананы, и кокосы.

Затем, я обратил внимание на еще одну любопытную особенность бассейна. В его стенках имелись узкие щели-выпуски воды. Их было много – около сотни и через них тонкими струйками стала вытекать горячая вода. Она наполняла сотни каналов, покрывающих плотной сеткой подножье холма. Это был своеобразный теплообменник, согревающий землю и создающий влажный тропический микроклимат на площади в несколько гектаров.

Любопытно будет потом посмотреть, – что тут такого особенного произрастает в этой уникальной оранжерее. Судя по всему, – Старшему брату будет, чем потешить свои эстетические чувства с гастрономическим уклоном.

И, кажется, теперь я знаю, как назвать этот филиал. Пусть у него будет название – Храм Гейзера.

Первой из-за кустов выбежала собака, здоровенная псина рыжего окраса с подпалинами. Чем-то по стати она смахивала на русскую борзую, но была крупнее раза в полтора. Мы только на мгновение пересеклись с ней глазами и пес затормозил, уселся на задницу, открыл рот, показывая страшные кинжалы клыков, и вывалил язык. Затем на открытое место вышел мальчишка двенадцати лет, а следом за ним две девочки-близнецы, года на четыре помоложе. Замыкала процессию другая собака – такая же рослая, как первая, но черная, как ночь… Одним словом детский сад – в окружении собачьих монстров.

Двойняшки и черная псина затормозили рядом с первой собакой, а паренек, испытывая сложную гамму чувств, направился ко мне, постепенно замедляя шаг. Остановился он в десяти шагах – уже не в силах сделать ни шагу. Я поймал его взгляд, ласково улыбнулся и поманил к себе рукой, предлагая подойти ближе. С большим трудом парень сделал еще четыре шага и на большее его уже не хватило. Но все равно – это был храбрый мальчишка!

Выпрямившись на камне, я приказал.

– Рассказывай! – Мальчик было всхлипнул, затем взял себя в руки и начал рассказ.

– Они напали рано утром, а мы случайно заночевали в лодке. На той стороне, – и махнул рукой в сторону озера. Затем подумал и добавил. – Мы собирали ягоды. Землянику. – Я кивнул и продолжил допрос.

– Кто еще остался в живых?

– Тетка Пищуха, но ее сильно поранили… в спину и не стали добивать. Она долго мучилась… Почти полную луну. Мы похоронили ее на берегу. Просто засыпали камнями, – и снова махнул рукой в том же направлении.

– Жить втроем целый год было не тяжело? – Мальчишка взглянул на меня с гордостью, затем растопырил пальцы правой руки, показывая мне все пять пальцев, и сказал.

– Нас было пятеро. С нами жили Лиса и Крот, – и ткнул рукой в сторону собак, а те, как будто почувствовав, что разговор зашел о них, синхронно гавкнули. Дескать, – святая правда. Я покачал головой и строго спросил.

– А не голодали? – Мальчишка и девочки-близняшки дружно отрицательно замотали головами, а паренек с гордостью сообщил.

– Лиса и Крот ловят зайцев, а я бью рыбу острогой. – Я кивнул и довел до сведения маленьких робинзонов.

– Ждать осталось недолго. Может через пол-луны или чуть позже к храму приплывут братья. Они помогут, – и спросил. – Дотянете до их прибытия? – Ребята снова дружно закивали головами, а я поднялся с камня и завершил. – Ну и хорошо. Ждите.

Повернулся и широким шагом направился к храму. У ворот остановился и несколько секунд решал, а не сходить ли на верхушку холма. Почти наверняка с него открывается величественная и очень интересная панорама, но только по прямой до вершины километра три. Да, вдобавок, подниматься в гору. Получается слишком долго. Ладно, в следующий раз взойду и полюбопытствую. После чего, уже без колебаний, прошел в ворота и через портал вернулся к себе на Базу.

Подхватив в прихожей на Базе план реки Крино, пузырек с тушью и перышко выстроил портал в храм Водопада. Вышел из здания и с деловым видом направился под навес. Заметив меня, трое участников предстоящего совещания вскочили на ноги. Я уселся на свое место, кивком приказал сесть остальным и развернул длинный рулон с картой, придавив два дальних конца кружками, а два ближних метательными ножами.

Орлиным взором окинул свою команду, которая чувствовала себя немного не в своей тарелке, и ткнул пальцем в пергамент.

– Это река Крино и ближайшие окрестности. – Оба жреца начали рассматривать карту не без интереса, а Карайя смотрела на изображение в растерянности.

У нее был потерянный вид и взгляд, ничего не понимающего человека. Скорее всего у жрицы напрочь отсутствовало абстрактное мышление и она никак не могла связать листок пергамента, какие-то линии и картинку на нем с реальной рекой, притоками и лесами. Ну, что ж бывает. Как говорится, – не дано. Денрик смотрел, подслеповато прищуриваясь, и, наконец, указал пальцем на карту, затем махнул рукой себе за спину в сторону притока на противоположном берегу и несмело произнес.

– Это приток Крино Колса. В Колсу на полдень впадает множество ручьев, а на полночь заливные луга и болота. – Он с надеждой заглянул мне в глаза и я понял, что главный штурман храма Водопада опознал приток реки, впадающий у храма. Одобрительно кивнул ему, взял перышко, макнул в пузырек и надписал – 'р. Колса'. Затем улыбнулся и сказал.

– Ну, а теперь поплыли вниз по течению. Вспоминай. – И медленно двинулся кончиком перышка по изображению реки, остановившись напротив следующего притока. Мой штурман, уяснив что от него требуется, с облегчением сообщил.

– Уху. – Я написал название 'р. Уху' и двинулся дальше.

В результате мы в пять минут добрались до следующего храма, заполнив пробелы в названиях рек левобережья Крино на всем пути следования. Закончив с гидрографией левого берега, сказал.

– Так, хорошо, – и почесав кончик носа, обратился к Карайе. – Кто живет в междуречье рек Колса и Уху?

– Это земли Алеманов. Племена Подгорного союза. – Я кивнул, подписал на свободном месте и продолжил. – А между Уху и рекой Слай?

– Тоже Алиманы. Красные перья.

– А между Слай и Тхео?

– Алиманы. Северный союз.

– Отлично. А дальше за Тхео тоже Алиманы? – Карайя помрачнела и, нехотя выдавила.

– Крепсы. – Я с удивлением вскинул брови и вопросительно посмотрел на жрицу. Она вздохнула и пояснила. – Северный союз проиграл последнюю войну и они бежали с равнины. Красные перья временно дали племенам приют, но скоро им придется идти на закат и сражаться с Барахами. В этой войне погибнут многие. Может быть все. Сейчас вожди Союза и Барахи ведут переговоры. Может Барахи пропустят племена дальше на закат за реку Ижеть без войны. Так уже бывало. Там тоже не спокойно, но есть возможность переждать и собраться с силами. – Я кивнул и подумал, что через год-два на границу Логвуда выйдет очередное степное войско, которое с налета пройдется кровавым гребнем по восточным областям и пограничью.

А затем, по накатанной дорожке, несколько лет, как шарик в игре пинг-понг, войско Северного союза будет метаться по земле Пограничья, наскакивая на границы Логвуда и Адерабада и откатываясь назад. Пока его окончательно не добьют – лихие вояки летучих отрядов короля или бешеные нукеры конницы шаха. Нечто похожее можно наблюдать у котелка с водой над костром. Бурное кипение выплескивает воду и она заливает костер. Саморегуляция. Вода королевских и шаховых клинков потушит жаркое степное пламя. Поголовье в племени изгоев снизится и пограничье снова станет тем, чем оно есть сейчас – безлюдной и опасной землей, по которой, как волчьи стаи неизвестного рода-племени, рыскают маленькие отряды не пойми кого и где все воюют со всеми.

Тяжело вздохнул и продолжил опрос.

– Кто еще на левом берегу?

– Талахи. – Я сделал подпись и легонько мазнул противоположным кончиком перышка по правобережью.

– А здесь?

– Гиблые земли. Из тех, кто уходил сюда на восход и дальше, никто не вернулся. – Денрик провел пальцем с низовий по правому берегу до центральной части реки, остановился и после небольшой заминки прибавил. – И Пограничье. – Палец прочертил дальше линию до предгорий. – Здесь бывают только летучие стаи кочевников и охотничьи отряды пограничной стражи государства Лирей. И те и другие – удальцы, которым нечего терять и которым лучше не попадаться в руки. Между рекой и пустыней живут табуны диких лошадей. Два раза в год – с восхода на закат по предгорному тракту проходит большой караван с солью. Постоянно же никто не живет… Кто хочет остаться, просто не успевает закрепиться… Обычно всех вырезают в первый же год. И в большинстве случаев неизвестно кто, за что и почему. – Денрик тяжело вздохнул и продолжил.

– По сути, на правом берегу только одна большая река Лега, – жрец ткнул в правобережный приток, – и есть несколько мощных источников. Причем, не все они имеют пресную воду. Главный источник у крепости Таши. В нем хорошая вода. Вот здесь источник Горький ключ, – и он указал на маленький приток недалеко от городка Таши, – вода в нем имеет нестерпимую горечь и, если ее все же пить много, то мочиться через несколько дней приходится с кровью. – Карайя встрепенулась и прибавила.

– Если выпить полкружки, то наружу полезут, все какие есть, мелкие демоны. Вода также лечит лихорадку. – Я кивнул и подумал, – что мелкие демоны это, скорее всего, глисты и прочие паразиты, затем макнул перышко в тушь и подписал мелкими буквами – Горький ключ. Про себя усмехнулся и продолжил интересную мысль. – А ведь его можно назвать и по-другому, например – Старший брат. Мы с ним одной крови и выполняем одну и ту же работу… по оздоровлению. И кое-кому тоже приходится писать кровью после общения со мной. – Улыбнулся, хмыкнул и снова бросил взгляд на своих информаторов, ожидая продолжения. Но двое экспертов разглядывали карту молча, а Карайя изучала, опустив голову, перышко в моей руке. Что называется, – фонтан знаний усох.

Я выпрямился, огляделся и заметил, что Атечи в дальнем конце двора, краем глаза, стараясь делать это незаметно, наблюдает за нашей компанией. Жестом пригласил ее подойти, а затем, махнув рукой, подозвал Солимпасу. Когда оба встали рядом со столом, жестом руки указал на скамейки и, как только все расселись, попытался спрогнозировать будущее, выдав на публику 'божественное откровение'. Сосредоточился, прикрыл глаза, положил правую руку на карту, накрыв ладонью изображение храма Водопада. После чего двинул руку вниз по течению реки и начал, не открывая глаз как сомнамбула, излагать план предстоящего похода.

– Вниз по реке со мной пойдут трое – Денрик, Солимпаса и Атечи. От храма до устья Леги они поплывут на корабле. Я одвуконь до реки пройдусь правым берегом. Если задержусь, меня нужно дождаться. – Переместил ладонь дальше по карте и продолжил. – От устья Леги на корабле до Горького ключа поплывут двое – Денрик и Солимпаса. Атечи и я доберемся до источника верхом по правобережью. – Снова передвинул руку, накрыл поселок Таши и сообщил. – У Горького ключа Атечи вернется на корабль и вы остановитесь, не доплыв до Таши один дневной переход. Здесь будете ждать пока я вас не найду. Дальше, я и Атечи вернемся, двигаясь верхом по левому берегу. Впрочем, не будем загадывать. Все может быть и по-другому.

Раскрыв глаза и оглядев служителей культа, отметил, что никто не удивился наличию у меня способностей к предсказанию. Но Карайя смотрит жалобными глазами, а Атечи в расстроенных чувствах повесила голову. Решив выяснить причину, кивнул Карайе и спросил.

– Что такое?

– Я хорошо готовила послушницу Атечи, Старший брат. Она заслуживает полного доверия и не подведет в пути. – Я вздохнул и снова, прикрыв глаза, положил ладонь на участок карты от храма до устья Леги. После этого, не раскрывая глаз, сообщил сестрам.

– Очень опасно! – Открыл глаза, но обе пассии смотрели на меня с надеждой и, после некоторого колебания, согласился. – Хорошо… До Леги будем добираться вдвоем, – и, обращаясь к Степной Лисице, добавил, – но будь готова к серьезным испытаниям. Возможно, к смерти! – Повернулся к Денрику и сказал. – Нужно сделать черно-белый флаг, – и показал рукой его размеры. – Он должен обязательно подниматься на мачту на корабле, если я на его борту. – Затем обратился к Карайе. – На той стороне реки встретил Алиманов. Слегка проучил, но оставил в живых. Они должны привести трех лошадей. Две верховых и одну вьючную, – и, заглянув на самое дно ее черных глаз, добавив в голос металла, прорычал. – Если опоздают или кони окажутся плохими, то накажу все племя! – Снова посмотрел на Некриссу и в заключение сообщил. – Сейчас уйду, завтра вернусь и, чтобы все было готово, – поднялся на ноги и направился к входу в храм.

В Ларго была глубокая ночь и я прямиком направился к себе в опочивальню.

Рано утром после основательного завтрака приступил к окончательному осмотру снаряжения. Наполнил открытый колчан шестью десятками бронебойных стрел, второй закрытый снарядил десятком охотничьих и бронебойных, распределив поровну. Вынул из кожаного чехла лук, натянул тетиву и вложил его в налучье. Еще раз проверил: содержимое рюкзачка; скатку из медвежьей шкуры; тент с сошками; торока с продуктами и мелочевкой.

Слегка поколебавшись, решил не брать с собой меч и секиру, ограничившись титановой кольчугой, кинжалом, метательными ножами и луком. Перетащил снаряжение вниз и, в последний раз пройдясь по списку и пересчитывая по пальцам, решил, что вроде ничего не забыл. Сказал команде адептов на базе, что вернусь не раньше, чем через пол-луны. Открыл проход в храм Водопада, перенес снаряжение, подхватил все упаковки и навьюченный, как ломовая лошадь, наконец, вывалился из дверей храма, забыв даже оповестить ударом по гонгу о своем прибытии.

Здесь еще только начинало светлеть небо, двор был пуст. Все адепты, умаявшись за день, сладко спали. В дальнем конце двора к крючьям в стене привязаны три лошади. На первый взгляд, все три имели отменную стать. Впрочем, более детально можно посмотреть позже. Оставив снаряжение на ступенях, взял лишь рюкзачок и направился к реке с целью проверить содержимое этого водоема на предмет рыбьего поголовья. Подергать, так сказать, за мошонку местного водяного.

Вышел в ворота, прошел по серпантину тропы и вступил на деревянный настил пристани. По зеркалу реки легкими дуновениями перемещались хлопья тумана. Со стороны водопада доносился монотонный и глухой рокот падающей воды, но он звучал в фоновом режиме и, как ни странно, не нарушал ощущения общей тишины и покоя.

Я отошел на дальний конец пристани, присел на корточки и вынул из рюкзачка спиннинг. Достал коробку с блеснами и выбрал из комплекта самую крупную и тяжелую с расчетом половить на глубине 'крупняк'. Собрав снасть, выпрямился и окинул внимательным взглядом, предстоящее поле боя…

Неожиданно, метрах в десяти от пристани, рядом с обрывистым берегом появился маленький водоворот. Кто-то стремительный и сильный сделал рывок под водой и резко изменил направление движения. Пора! Бросок – и блесна со снайперской точностью воткнулась в это место. Первый поворот ручки и мощнейший удар почти нескомпенсированный леской-плетенкой. Раздался визг еще не отлаженного тормоза катушки, и я с трудом удержал спиннинг в руках. Сразу стало страшно интересно – кто это у нас такой шустрый и могучий? А рывки продолжались… Меня раскачивало на ногах, как молодой тополь в шквалистый ветер, а хлыст спиннинга временами сгибался колесом. Наконец, добыча вымахнула из воды и я понял, что схлестнулся с очень крупным, примерно пятнадцатикилограммовым жерехом. Только у него бывают такие большие серые с голубоватым отливом хвостовые и спинные перья и серебристый цвет туловища. Да, – это оказался настоящий боец, и показал он все, на что был способен!

Схватка продолжалась несколько минут и я с наслаждением растягивал удовольствие от борьбы, тем самым, предлагая своему контрагенту, попробовать еще какой-нибудь коварный приемчик. Шереспер не разочаровал и продемонстрировал все уловки и хитрости. Но все-таки – по своей природе он был не стайер, а спринтер, и дыхалка у него оказалась слабовата.

Подтянув рыбину к причалу и дав глотнуть воздуха, задумался. К жерехам у меня сложное чувство и во многом оно сформировалось на Земле, когда я на раннем этапе своей рыбацкой карьеры, оттянулся по полной программе, в низовьях Волги рядом с Главным банком. Тогда, на мое 'несчастье', за несколько дней ближе к концу вояжа, с юга подул постоянный ветер. Он пригнал из Каспия в протоку многочисленную стаю шересперов, хотя по своей природе жерех это рыба-одиночка.

Не от великого ума или по молодости лет я, работая спиннингом, как робот-сварщик на конвейере, шутя, накидал в лодку около полусотни рыбин средним весом килограмма по три каждая. Затем, вместо интересной жизни и рыбалки, всю эту ораву пришлось пластовать и засаливать – та еще работка. И, конечно, в силу ограниченного времени они не успели провялиться. А после этого произошла безобразная сцена в аэропорту, когда в самолете из пластиковых мешков с еще сырыми тушками, стал вытекать соляной рассол, и от меня с этими астраханскими 'гостинцами' начали шарахаться люди… И, что самое обидное, – почти половина с таким трудом доставленного в Москву жереха пропала. Мясо пролежавшее без дела около года пришлось выбросить… Причина проста – основное применение у вяленной рыбы это использование ее в качестве закуски к пиву, а я пиво не люблю с детства, и уж тем более – в больших количествах.

Поэтому, разглядывая глупую физиономию уже смирившегося со смертью шереспера и испытывая комплекс вины перед бестолково загубленными жизнями его соплеменников, решил отпустить гренадера обратно в реку – в худших традициях сверхцивилизованных общечеловеков из Европы. Просунув пальцы в пасть, вынул тройник с блесной и с коротким пожеланием – 'плыви родной', отпустил счастливчика.

Что ж, можно повторить попытку и сделать еще один бросок. Я встал лицом к реке и, лихо размахнувшись, запустил блесну на стремнину метров на шестьдесят от берега. Затем стал ждать пока железяка не окажется на дне. Здесь меня ожидал сюрприз. Блесна опускалась на дно очень долго и, когда она, наконец легла на грунт, то по углу, под которым леска уходила на глубину, понял, что стою на краю ямы глубиной метров сорок. Для реки – это выдающийся результат. В этом омуте могут водиться такие монстры, что только держись!

Сбросив дужку катушки, начал понемногу подтягивать блесенку. Удар. Есть! Твою мать! Нечто похожее я пережил лишь однажды – на старой и очень кормной астраханской яме. Было полное впечатление, что блесна зацепилась за трамвай, проезжающий по рельсам на глубине тихим ходом. В тот раз, леска диаметром в один миллиметр лопнула, как тоненькая паутинка, и я так никогда и не узнал, что за чудовище позарилось на мою приманку. Сейчас кованный тройник у меня подвешен на плетенке и так просто с этой снастью не побалуешь! Тем не менее, – упираясь изо всех сил, мне пришлось сделать шаг к краю пристани и в этот момент тормоз шпули не выдержал – заверещал с жалобным треском, давая слабину. Ничего, ничего, видали мы и не таких, – успокоил я себя, сцепил зубы и приготовился к длительной, изматывающей схватке.

В старой жизни, еще на Земле я, как-то выезжал один раз в специальное место, исключительно чтобы половить сомов. Тогда я оттянулся, как мне казалось, по полной программе, а самый большой сом в длинном ряду трофеев имел вес двадцать четыре килограмма. Чем-то мой нынешний экземпляр напоминал своим поведением того, самого крупного переростка. Также как и тот, – монстр уперся на одном месте. Чтобы его сдвинуть хоть на чуть-чуть, мне потребовалось тянуть на полной выкладке сил и возможностей катушки спиннинга минут десять. Почти в два раза дольше. Отсюда я заключил, что весом мой трофей, как минимум, тоже в два раза больше…

Но вот, наконец, я со скрипом смог сделать первый поворот ручки и процесс пошел… Потихоньку подтягивая и отпуская, я воевал еще минут пятнадцать, пока не подтянул сома на расстояние прямой видимости. Увидев меня через тонкий слой воды и оценив степень опасности, чудовище в очередной раз проявило бешеную активность и, заставив задымиться тормоз катушки, ушло на глубину. Но опять-таки из личного опыта я знал – это последний акт отчаянья. Силушка у сома уже не та, а скоро ее не останется совсем.

Следующие пять минут, я уже с большей уверенностью вытягивал моего соперника и очередной рывок сома на глубину не получился в полном объеме – я остановил его вполводы. Затем последовали еще несколько бросков в сторону и каждый из них оказывался короче предыдущего. В результате, через полчасика военных действий, я добился своего – монстр оказался смертельно измотан и полностью обессилел.

Теперь встала проблема, как его вытащить на причал. Если тянуть за плетенку, то можно порезать руки, а если использовать хлыст спиннинга и катушку, то есть вероятность сломать стеклопластик, напрямую не рассчитанный на поднятие тяжестей. Просовывать руку в рот и хвататься за челюсть тоже не хотелось. Обычно в таких случаях используют багорик, но где его взять. Оставалось только одно – я наклонился к воде, намертво прихватил торчащий из пасти крокодила кончик блесны и, как тягучую соплю из носа, вытянул из воды желеобразное тело сома на пристань. К этому моменту, силы у него оставались лишь на то, чтобы слегка открывать и закрывать челюсти. Финита.

Полюбовавшись на махровую от пиявок голову дедушки, его глупые, маленькие глазки и на мощные челюсти широкого рта, в который без напряжения можно просунуть голову, я подумал, что скорее всего для этого места, он по возрасту далеко не старичок и даже не пожилой мужчина, а где-то молодой парень в самом расцвете лет. И если постараться, то в самом глубоком месте, можно отыскать настоящего монстра-патриарха, которому будет по силам заглотнуть человека целиком и не поперхнуться. Так, что этому юноше, еще расти и расти…

Тяжело вздохнув, достал нож, присел, раздвинул челюсти крокодилу, подцепил тройник и вытащил из пасти блесну. Снова поднялся на ноги и носком сапога спихнул сома с причала в воду. Расти дальше и… больше не попадайся мне на крючок.

В общем, разминку я сделал и ее можно признать только отчасти успешной. Ни жерех, ни сом мне, как профессионалу и эстету по натуре, не интересны с гастрономической точки зрения. С самого начала я рассчитывал побаловать себя красной рыбкой, но на нет и суда нет.

В очередной раз вздохнув, приготовился уже собирать спиннинг, когда метрах в ста двадцати от берега из воды вымахнуло чудовище. Это оказалась белуга не менее двух тонн весом. Выскочив из воды, она в самой высокой точке своей траектории, крутанулась вокруг оси и со страшным грохотом рухнула в воду спиной, подняв настоящий фонтан брызг. Говорят, что таким способом, белуги растрясают икру и готовят ее к нересту. А на меня как будто накатило, – появилось жгучее желание продегустировать крупную белужью икру. Конечно, поймать такую акулу моей снастью невозможно, но может мне все-таки попадется более мелкий пасынок… из породы осетров. Это послужило причиной продолжения активных действий.

Я бросил взгляд на водопад и понял – это естественная преграда для всего осетрового племени. Здесь, ниже по течению, должна скапливаться значительная масса красной рыбы и шансы поймать то, что нужно весьма высоки. Поэтому, мысленно перекрестившись и размахнувшись от души, сделал третий бросок. Блесна улетела метров на сто. Подождав пока она опустится на дно, я затем успел протащить ее не больше пары метров. Есть! Откинувшись назад всем телом, с ходу оценил вес добычи, как килограммов шестнадцать. Нормально! Стандартный вес нерестящегося осетра, но, если это опять сом… то я ему устрою кровавую баню. Поэтому, возбужденный и немножечко злой, стал подтягивать рыбину без всяких изысков, рассчитывая только на крепость собственных рук, а также фирменную гарантию на прочность катушки и спиннинга. Сказать, чтобы я при этом испытывал серьезный отпор на другом конце лески, не могу. Так, – вялое и не активное сопротивление бычка, которого гонят на убой…

В результате всех моих усилий через несколько минут увидел характерную шипастую спинку осетра. На душе полегчало и я повеселел. Теперь оставалось только вытащить разбойника, не дав ему сорваться с крючка. В очередной раз я пожалел, что в комплекте снаряжения нет багорика, и, ничего лучше не придумал как, перехватив спиннинг левой рукой и протянув слегка рыбину вдоль причала, не мудрствуя лукаво, схватил ее за хвост. Не дав осетру осознать сей факт, мощным рывком, с отменной силой и быстротой выдернул из воды. В падении перебросил осетра через себя и со смачным шлепком приложил его о доски настила. Иппон! Закрепляя достигнутый успех, выхватил нож и, изогнувшись, из положения лежа с поворотом назад, точным ударом пришпилил голову краснорыбицы к доскам. Осаекоми!

Полежав немного на спине, расслабился и, раскинув руки, блаженно улыбаясь, залюбовался на ярко-голубое, безоблачное небо. Хорошо! И день должен быть теплым, добрым, по-настоящему летним. Лепота.

Я лежал и вяло размышлял о смысле жизни, реке и ее обитателях. То, что река вполне способна заменить священное озеро это понятно, но есть вопросы. Например, как жрецы ухитряются из этого крутого рыбного бульона и сборной солянки вылавливать то, что нужно? Не могу себе представить… Ведь то, что я на третий раз вытянул осетра, чистой воды везенье. А потом размеры! Создается впечатление, что здесь нет рыб маленькой или просто нормальной величины. Гренадер на гренадере и гренадером погоняет! С одной стороны это вроде неплохо, но все хорошо, когда в меру. Да, и не по-хозяйски как-то. Слишком много отходов. Тяжело вздохнул, поднялся на ноги, собрал спиннинг и, подхватив тушку осетра, двинулся по серпантину тропы обратно к храму.