Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Переступив с ноги на ногу, я уловил изменение освещения, подсветка факелом из коридора стала тускнеть и, еще не разобравшись в причине явления, кинулся назад. Входная дверь закрывалась, но я успел прошмыгнуть в щель обратно в коридор и, выскочив из ловушки, огляделся готовый растерзать шутника, закрывшего дверь. В коридоре никого не было. Чудеса.

Тем временем дверь окончательно закрылась. Однако, если бы я зашел глубже или чуть промедлил, то шанс навеки остаться замурованным в склепе представлялся очень высоким. Видимо, мумия в проходе в свое время не проявила достаточной прыти и, как результат, – сотню лет охраняет покой остальных мертвяков, пугая входящих своим стилетом. Теоретически, конечно, я мог продолбить дырку в двери, но примерно шестьдесят сантиметров крепкого гранита и полное отсутствие свежего воздуха… Кто бы из этой схватки вышел победителем? Скорее всего не я…

Глубоко вздохнув, понял, что в создавшейся стрессовой ситуации не дышал несколько минут, а сердечко-то у меня скачет бешеным галопом. Нужно успокоиться. Тем паче, что ловушка довольно примитивная, – скорее всего, я наступил ногой на очередной камень и он оказался спусковым крючком для балансира. Так сказать, это капкан типа – всех впускать, никого не выпускать. И никакой мистики…

Сплюнув, решил больше не устраивать взломов и проникновений за закрытые двери – тем более, что общее представление о том, что находится в комнатах, получил. Как выяснилось – ничего интересного… Потушил один факел, вынул из стены второй и направился обратно на первый этаж.

У головы летучей мыши, любуясь на демоническое обличие подковоноса, простоял несколько минут. Колеблющиеся тени, отбрасываемые неровным светом факела, и блики света в маленьких глазках вдохнули жизнь в страшненькую морду нетопыря. Весьма впечатляющее зрелище. Затем, чтобы не тревожить акустические ловушки, сделал с места длинный прыжок непосредственно в пасть, перескакивая через ноготь на крыле. Да, все верно, – ни инфразвукового удара, ни шипения 'про-ч-чь', я не дождался.

Пройдя по коридорчику, вступил в анфиладу. Уже, можно сказать – привычно вздрогнул, – посмотрев на первое панно, где изготовилась к атаке персидская гадюка. Но краски барельефа впечатления не произвели – гадюка оказалась бледненькой, серенькой и неказистой. Одним словом – так себе. Зато цветовая гамма гадюк на других панно произвела сильное впечатление. Впрочем, также как и летуны, змеи не цепляли за внутренние струны души. Теплокровному трудно понять рептилий…

Добравшись до лестницы, недалеко от барельефа с королевской коброй, двинулся по ступенькам вверх. На третьем этаже вышел в уже знакомую прихожую. Странно. Куча хлама в углу исчезла и вторая дверь, которую в прошлый раз оставил открытой, теперь закрыта. Вроде купцы сюда заходить не должны.

Осветив через проем косяка, комнату, где воевал с шаманом и оборотнем, увидел – в помещении тщательно прибрано. Неужели все-таки купцы? Непохоже. Вроде как, они до судорог бояться заходить в башню. А тут, такое дело.

Зашел в чистенькую комнату. Из следов недавнего столкновения обнаружил на полу только следы крови и пятно от костра. Осветив заложенный кирпичами проем, отметил, что отсутствует чурбан, который использовал в качестве якоря. Веревки срезаны практически заподлицо. И кто же это у нас такой аккуратный? И куда он дел бревно и мусор?

Оставив решение проблемы на потом, достал кинжал, протолкнул концы веревок наружу и замазал дырки. Вроде все. Постоял прислушиваясь – могильная тишина. Именно могильная, а никакая другая. Решил не форсировать события и повременить с дальнейшим осмотром… до выяснения.

Повернулся и направился обратно. В сомнении, постоял несколько секунд у закрытой двери в прихожей и, решившись – толкнул ее от себя. Здесь было светло, через створчатые окна в помещение проникал дневной свет. Подошел к окну и постучал по стеклу. Мутное 'бутылочное' стекло, с потеками и вкраплениями примесей. Через такое невозможно ничего разглядеть. Толщиной это произведение средневековой стекольной промышленности было, как минимум сантиметр, – настоящая бронированная преграда. С внешней стороны поверхность стекла покрыта царапинами и трещинами – явные следы неумолимого времени. Капля камень точит, а песчаные бури – стекло. Ну, да ладно…

Спустившись на первый этаж, постоял у головы кобры и не смог с первого раза заставить себя войти в глотку этой твари. Шевелилось у меня, что-то этакое, под ложечкой, – типа опасения или нехорошего предчувствия. Я этому чувству поверил и повернул назад, проскочив через глотку летучей мыши. На этом уровне лабиринта, как-то резко отлегло от сердца, и, повеселев, я направился к лестнице на верхние этажи. На самом верху, разыскивая выход вовне, побежал по коридору с закрытыми комнатами и открытыми проходами.

Как и подозревал, лесенка на крышу первой ступени пирамиды имелась. Выход на площадку был закрыт каменной заслонкой. Поднатужившись, сдвинул крышку люка в сторону и выскочил на крышу. В ускоренном темпе пробежавшись по периметру, выяснил – пропавшего мусора здесь нет. А валялось только то, что должно было валяться – веревки, несколько неиспользованных кирпичей и полено, заклиненное мной в стене в самый первый раз. Я собрал весь мусор и сбросил со стены, постаравшись перекинуть через ров. Кое-что из мусора еще пригодится. Затем опять нырнул в люк, задвинул заслонку и побежал к выходу.

Выскочив из башни, бросил взгляд на солнце, оно стояло в зените. Оказывается, я и не заметил, как проторчал в пирамиде часов пять, не меньше. Наметанным глазом отметил, что Денрик и Солимпаса отсутствуют, значит уже успели отплыть на Черную горку. Девочки, увидев меня, сразу стали готовиться к обеду, а купцы, с некоторой долей опасения, начали подтягиваться поближе к столу. Устроившись на своем законном месте, махнул рукой Блепо и Пеплу подходить ближе, и, как только оба встали напротив, задал вопрос.

– Кто-нибудь заходил внутрь башни? – купцы недоуменно поглядели друг на друга и дружно отрицательно замотали головами. Но я решил прояснить загадку до конца и продолжил.

– Мусор внутри башни кто-нибудь убирал? – Блепо сделал шаг вперед и ответил.

– Нет, Панкрат. Среди нас нет таких храбрецов. – Я хмыкнул и подумал, что наиболее информированным в интересующем меня вопросе будет Младший. Поэтому продолжил ковать железо и обратился к стряпчему.

– Пепел, расскажи мне все, что тебе известно о пирамиде, даже если это будут легенды и сказки. – Купец скосил глаза на Блепо и засомневался, а я понял, что он не желает рассказывать в присутствии посторонних, и приказал.

– Блепо, оставь нас наедине. – Купец, которого буквально трясло ото всех этих ужастиков, с облегчением вздохнул и направился к своей команде. Я перевел взгляд на алхимика и кивнул ему присаживаться рядом. Младший Пепел осторожно сел на скамейку, поерзал, повздыхал, после чего начал рассказ.

– Башню построили Пенсары. Они пришли из страны Мрака. Давно. Первый Пепел работал на строительстве крепости. Его привели Пенсары и он один из немногих, кого они оставили в живых. Раскоряка присоединился к нам гораздо позже. Кажется, первый Раскоряка был из Синегорья. – Старший стряпчий оглянулся и посмотрел долгим взглядом на юг, после чего продолжил. – Страна Мрака находится далеко за горами на полдень. Пенсары говорили, что строят такие башни и крепости только в особых местах. В таких местах, если знать как, можно творить чудеса. Сама земля помогает колдовству. Пенсары многое умели, но в них не было ни капли доброты. Не выполнить приказ Пенсара – верная и мучительная смерть, – затем придвинулся ко мне поближе и шепотом произнес. – Говорят, Пенсары были бессмертны, – после этого, с опаской посмотрев на башню, продолжил нормальным голосом. – По преданиям, они выходили из башни ночью несколько раз и всякий раз во мраке ночи вырезали подчистую степные племена, осаждающие крепость. В такие ночи, главное было не попасться им под руку. Они не делали различий свои или чужие – убивали всех. Но Старшего Пепла обычно спасал талисман, – алхимик на мгновение положил руку на грудь, где висел его оберег, и продолжил – Пенсарам нужна настойка, а Раскоряку спасали быстрые ноги и то, что он всегда убегал в пустыню. В пустыне он с детства как дома, а Пенсары не любят ходить на восход. Впрочем, они и за стены крепости не любят выходить. Если Пенсары выйдут из башни и у меня не будет настойки, то… – и Младший Пепел обречено вздохнул, а я с пониманием кивнул и согласился.

– Ладно. Понимаю. Одну баклажку с напитком можешь оставить… на всякий случай, – и спросил.

– Почему они не уничтожили банду Бешеного Пса? – Пепел вздохнул и пояснил.

– Хеарх Салу был Пенсар, полукровка, – и снова шепотом прибавил, – помесь медведицы и Пенсара. – Я уточнил.

– Внешне он похож на них? – стряпчий кивнул и произнес.

– Говорят, что, как две капли воды, но я Пенсаров никогда не видел, и говорю только со слов Старшего Пепла. В молодости, он застал одну битву со степным войском, – стряпчий тяжело вздохнул и прибавил, – с тех пор и на всю оставшуюся жизнь он оставался заикой. – Я еще подождал продолжения, но купец видимо исчерпал себя полностью. Похлопав его по руке, успокаивая, приказал.

– Можешь идти и заниматься своими делами. – Пепел с облегчением поднялся и направился в сторону пристани. А я посмотрел на Атечи и девочек, которые уже давно переминаясь с ноги на ногу в сторонке и ждали возможности накрыть на стол. Кивнув поварихам, разрешил приступить к сервировке.

Разглядывая смену блюд, подумал, что, судя по всему, у меня снова будет рыбный день. Это уже начинало немного надоедать. На первое поварихи выставили крутой осетровый малосол – очень духовитый и вкусный. На второе – судак тушеный с хреном, посыпанный рубленной зеленью, и на третье – чай с белужьей икоркой и ржаными лепешками. В общем, все очень калорийно и пальчики оближешь, но мне хотелось мяса… и желательно с кровью… и так, чтобы его было много. Потому решил, – как только разберусь с Пенсарами, сразу двину на охоту.

Посидев полчасика в расслабленном состоянии, переваривая добротную пищу, начал подготовку к очередному посещению башни. Проверил и подправил заточку кинжала и метательных ножей. Достал из рюкзачка свою титановую кольчугу, которая по своим параметрам в два раза легче и во столько же раз прочнее очень хорошей стальной. Заштопал дырки в кольчуге 'динемой' – получилось вполне прилично. Натянул броню и подвесил на пояс саблю. Сзади прицепил универсальную серп-кошку на канатике, прошитом 'динемой', и надел на левую руку свою фирменную железную перчатку. В таком снаряжении я мог 'уделать' кого угодно и Пенсары мне не указ. Попрыгал, проверяя амуницию на предмет звуковых эффектов. Вроде нормально. Сделал парочку растяжек и провел короткий бой с тенью. Организм работал, как швейцарские часы. Можно выступать.

И двинулся, скользящим кошачьим шагом, к пирамиде – для пущего эффекта, порыкивая разъяренным тигром и бросая по сторонам бешеные взгляды… От души, наслаждаясь этим концертом, под прицелом многих глаз – частично просто испуганных, но в большинстве своем полных тихого ужаса и паники.

Перебежав мостик и закрыв за собой входную дверь на засов, перестал выеживаться, создавая образ крутого и беспощадного. Настроился на внутреннее зрение и осторожно двинулся по коридору. Вполне возможно, драться предстоит в полумраке или, если уж так карта ляжет – в полной темноте. Не останавливаясь, тенью проскользнул через глотку тигра и летучей мыши. После чего тормознул перед пастью королевской кобры. Вытянул перед собой руки и постарался по максимуму предугадать последствия проникновения в глотку змеи. Полный ноль. Или Пенсары такие умные, или я такой глупый, но чувство опасности молчало, как глухонемое от рожденья. Вздохнул, опустил руки и прыгнул мимо страшных ядовитых клыков, как можно дальше в пасть.

Повезло. Вроде ничего не задел и ни на что не наступил. Высунув голову из прохода, почувствовал на лице будто бы дуновение ветра. Что еще за хрень? Медленно вытянул руку – точно, через ладонь проходит какое-то внешнее воздействие и идет оно из-под земли.

Реагируя на внешнее влияние, кожу ладони слегка покалывали маленькие иголочки, но, в целом, ничего страшного – терпеть можно. Сделал шаг из прохода и оказался на дне круглой шахты диаметром метров восемь-девять. Вдоль стены, по спирали, уходила вверх лестница шириной метра два с не очень удобными ступенями высотой сантиметров сорок. Высоко наверху, где-то на уровне стандартного пятого земного этажа, лестница выводила к отверстию в потолке. Мягкий рассеянный свет сверху освещал стены колодца облицованные очень своеобразной, объемной и на удивление красивой плиткой. Больше всего она смахивала на четырех сегментного жука вытянутой формы размером сантиметров шестьдесят. Головка насекомого имела черный глянцевый окрас, плечи и головогрудь ярко-золотые, брюшко светло-изумрудного оттенка с переливами, чем-то напоминающее ограненную вставку типа 'маркиза' из хромдиопсида. Настоящее произведение искусства. Я поцокал языком от удивления, прислушался – вроде все спокойно и, стараясь не обращать внимания на загадочный ветер, продувающий шахту снизу вверх, двинулся по ступеням.

Всего ступеней у лестницы оказалось сорок и они выводили к проему в потолке. Осторожно выглянув из люка, увидел квадратную комнату примерно восемь на восемь метров с потолком высотой метра четыре. Через маленькие щели под потолком, заделанные уже знакомым мне толстым и мутным стеклом, в помещение проникал свет. Я перешел на обычное зрение и огляделся.

С трех сторон стены имели ниши – по три штуки в каждой. Со стороны люка, вплотную примыкающего к четвертой стене, ниш не было, а имелась маленькая дверь – видимо на крышу. Ниши представляли собой углубления в стене шириной метра полтора и высотой метра три. Всего ниш оказалось девять и восемь из девяти не были пустыми. В пропорции три, три, два – в нишах стояли люди – натуральные орясины, высотой под три метра или чуть ниже. Я тихонечко присвистнул, – однако! В центре комнаты имелся невысокий помост, на котором ко мне спиной, запрокинув голову, находился девятый великан. Помост и человек освещались тусклым светом через круглое окно в потолке.

Выбравшись из люка, я более внимательно осмотрел амбалов. Великолепная восьмерка в нишах стояла, широко расставив ноги, и опираясь руками о какой-либо предмет. У двоих таким предметом был прямой двуручный меч, навершие которого было почти вровень с моей макушкой. Оба меченосца одинаково держались обеими руками за рукоятку, воткнув острие меча в пол. Один великан в руках держал короткое копье с очень широким наконечником. И меченосцы, и копьеносец одеты в одинаковый чешуйчатый доспех, перехваченный поясом. На поясе у каждого висел нож, по размеру пригодный к использованию нормальным человеком в качестве меча. На голове у воинов присутствовали полузакрытые шлемы оригинального вида – черная голова тигра с открытой пастью. Верхние клыки маски опускались вдоль висков до подбородка, нижние достигали основания носа. На ногах у великанов имелись высокие сапоги, почти под обрез чешуйчатого доспеха. Детали лица, в бледном свете, еле проникающим через маленькие оконца под потолком, были плохо видны, но, кажется, мордовороты в тигриных масках стояли, закрыв глаза.

Вторая тройка в нишах одета попроще – свободные, почти до самой земли хламиды с капюшоном и широкими рукавами. На ногах простые сандалии на босу ногу. Никакого оружия – кроме ножа на поясе. Все трое опирались на суковатые оглобли длиной метра два. Ну, прям, пилигримы какие-то – из странствующего монашеского ордена.

Две последних фигуры в нишах одетые также как пилигримы, отличались от них в первую очередь ростом. Они были ниже сантиметров на тридцать. И, кажется, это были женщины – присутствовало у них в облике, что-то такое… женственное.

Одинокий воин на помосте, стоящий ко мне спиной, запрокинув голову, был меченосцем, но свой шлем и меч он оставил в пустой нише. Его голова в отсутствии шлема – поразительно смахивала на бильярдный шар. Та же желтизна и полное отсутствие волос. Руки великана опущены вдоль туловища и, чем-то он своей позой напоминал человека на пляже, подставившего лицо теплым лучам солнца.

Все девять фигур не подавали признаков жизни и постепенно напряжение, в котором я находился, постепенно растаяло. По большому счету, Пенсары не сделали мне ничего плохого и предпринимать какие-либо акции против них не хотелось. Стоят, ну и пусть себе стоят. Что мне жалко, что ли…

Единственное место, которое я еще не видел, была верхушка башни. Поэтому повернулся и направился в боковую дверь. Здесь имелась узенькая лестница, ведущая на самый верх. Я зашагал по ступенькам на верхотуру. Лестница заканчивалась в темной башенке. Пошарив по стенкам, я довольно быстро обнаружил каменную дверь. У нее не имелось петель и принцип работы был тот же, что в комнатах внизу – она отодвигалась в сторону. Отодвинув заслонку, шагнул на крышу, задвинул дверку за собой и огляделся.

Здесь, также как и у первой ступени пирамиды, имелся бортик, но он оказался заметно ниже, а щели существенно шире. Я двинулся вдоль ограждения, заглядывая в проемы бортика. С крыши открывался изумительный вид на окрестности и я по несколько минут рассматривал степные просторы последовательно, переходя от одной стороны площадки к другой. На северо-востоке, километрах в десяти, заметил небольшой холмистый участок. Кажется, это был выход горных пород посреди пустыни. Но особенно мне глянулось западное направление, откуда открывался вид на бескрайнюю степь и большой участок реки протяженностью километров восемь.

Краем глаза я постоянно посматривал на дверь и то, что она начинает отодвигаться, заметил сразу. Организм мгновенно перешел в боевой режим и, повернувшись к заслонке, я стал наблюдать за тем, как сначала в щель просунулась рука с ножом, затем лысая голова и все остальное тело Пенсара. Все-таки не усидел на месте лысый черт и решил познакомиться со мной поближе. Покачиваясь с пятки на носок, я наблюдал за развитием ситуации.

Наконец, Пенсар полностью выполз из отверстия двери, встал на ноги, вытянулся во весь свой нехилый рост и посмотрел на меня в упор. Я вздрогнул. У этого монстра оказались желтые змеиные глаза с вертикальным зрачком, маленький носик пуговкой и узкая, изломанная трещина на месте рта. Очень впечатляет! Красавец, блин!

Глаза чудовища быстро пробежали по моей фигуре сверху вниз и обратно. В результате осмотра, – я был признан неопасным и великан вложил нож в ножны. Я уж было подумал, что мы разойдемся по-доброму, но амбал сделал шаг ко мне и его кулак полетел в моем направлении с расчетом врезать мне по центру. Последствий от такого удара между глаз могло быть только два – или моя глава слетит с плеч, вырванная с корнем, или меня выкинет с площадки через бортик к чертовой матери. Я мягко уклонился в сторону и сделал легкий отбив по руке железным кулаком. Орясина зашипела, но не растерялась, и с гораздо большей энергией провела серию ударов – левой-правой, левой-правой.

То ли демон еще не проснулся, то ли на большее он не способен, но скорость, с которой была выполнена эта атака, меня не впечатлила. Так, – примерно в два раза быстрее нормы. Оборотень Салу казался намного круче и опасней. Без особого напряжения, я ушел с линии атаки и врезал Пенсару по рукам уже в два раза сильнее, стараясь зацепить нервные узлы в районе локтя. Попал качественно. Мой спаринг-партнер, находясь в техническом нокауте, опустил обе руки и от боли смежил свои оригинальные глазки. Я, не форсируя события, по-прежнему стоял на одном месте, покачиваясь с пятки на носок, и с интересом ждал продолжения.

Пенсар распахнул свои зыркала – он еще раз, но уже более внимательно, оглядел мою фигуру и его взгляд остановился на титановой кольчуге. В желтых змеиных глазах с вертикальным зрачком, сработали, как в затворе фотоаппарата, лепестковые диафрагмы, несколько раз увеличивая и уменьшая щель черного зрачка глаза. Затем он перевел взгляд на мое лицо, посмотрел в глаза и положил руку на рукоятку ножа. Я демонстративно скопировал его жест и взялся за рукоятку сабли. Здоровяк правильно оценил мой демарш и скривил рот. В ответ я тоже ехидно усмехнулся. Что называется, – представители гуманоидных цивилизаций обменялись посланиями… каждый на своем языке. Но друг друга поняли, без слов.

Неловкая и напряженная пауза продолжалась несколько минут. Затем Пенсар принял решение, перестал цепляться за свой нож, повернулся ко мне спиной и направился к дырке на крышу. Согнувшись в три погибели, залез в дверь и прикрыл ее за собой. Контакт межзвездных цивилизаций состоялся. Он прошел 'в теплой и дружественной обстановке'. И пусть мы друг другу не понравились, но тонкая ниточка взаимопонимания нас связала, а это уже очень много.

Я постоял еще минут десять на крыше, разглядывая легкие перистые облака в вышине, затем посчитав, что достаточно дал времени Пенсару на успокоение расшатанной нервной системы, полез в дверь чердака. Готовый ко всему, спустился по лесенке, заглянул в комнату и увидел уже знакомую картину – Пенсар стоял ко мне спиной на постаменте, запрокинув голову. Все остальные обитатели помещения ни на миллиметр не изменили своих поз. И это правильно.

В общем, все было ясно. Основное правило в таких случаях – в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Живут разумные существа на особинку, ну и пусть себе живут – имеют право. Пенсар на постаменте медленно чуть-чуть довернул голову, так чтобы зацепить меня краем глаза. Я снова усмехнулся и, не задерживаясь, проскользнул на лестницу. После этого поскакал по ступенькам вниз.

Выйдя из башни, аккуратно прикрыл дверь и для более надежной защиты от ветра привалил к ней камень. Перебежал по мостику через ров на противоположную сторону и, поднатужившись, выдернул бревна мостика из упоров. Затем, чуть не уронив их в воду, затащил бревна на двор крепости. Как говорится, – нечего шастать кому ни поподя и куда ни след… Как я предполагал, если уж приспичит Пенсарам погулять, то двенадцатиметровый ров им вполне по силам перемахнуть в прыжке, так что украшение в виде мостика у башни, явно лишнее.

В общем и целом, мой последний поход можно признать успешным. Я полностью выполнил основное требование предъявляемое к цивилизованному человеку – не гадь, где попало, и не навреди.

Скинув кольчугу и отложив в сторонку боевое снаряжение, решил немного поразвлечься охотой. Еще раньше, разглядывая чистое небо с верхушки пирамиды, я обратил внимание на нескольких ястребов-тетеревятников, которые, как известно, обычно концентрируются в местах значительного скопления фазанов. К тому же, характер растительности у озера и по берегам речки, был с преобладанием облепихи, джигды и ежевики. А это можно охарактеризовать, как отличное место для проживания и размножения птиц. Колючий кустарник обеспечивает фазанам надежное укрытие, без которого они не могут существовать, а ягоды лоха и облепихи – их излюбленный корм.

Вынув боевые бронебойные стрелы из колчана, заменил их на охотничьи. Взял лук, засунул за пояс пустой кожаный мешок и налегке направился к воротам крепости.

Фазан осторожная и пугливая птица, проводящая большую часть жизни на земле. При малейшей опасности он старается спастись бегством и бегает очень быстро. Но здесь, рядом с озером, крепкие колючие заросли, где он мог бы спрятаться, занимали ограниченное место. Можно сказать, – они простреливались со всех сторон. Так что, если птички здесь обитают, то у них никаких шансов – буду бить на выбор. Учитывая, что средний вес у фазана около двух килограммов, стрельнуть мне нужно всего нескольких петушков или курочек.

План охоты заключался в том, что я должен обойти речку и озеро по открытому месту кругом – против часовой стрелки, не приближаясь к зарослям на берегу ближе, чем на сто-двести метров. В процессе неспешной прогулки, в кустах внутренним зрением буду выцеливать птичек или еще какую ни то, съедобную живность и бить ее на дистанции.

Первого фазана вычислил в кустах облепихи. Он прогуливался крупными шагами, временами останавливался и, как курица, использовал свои лапы для добывания пищи из земли. До птицы по прямой было метров триста, когда рукавичка пропела.

– Чок, – и именно в этот момент петушок решил искупаться в пыли. Есть! Стрела прошила бедолагу насквозь. Один ноль. Второго петушка и двух курочек при нем засек, когда они решили попить водички из ручья. – Чок, – сказала рукавичка и вторая жена многоженца осталась на берегу, пришпиленная к земле, а теперь уже моногамная семейная пара с тревожными криками 'токо-токо-токо' ломанулась вдоль берега через кусты.

Следующего петушка обнаружил на дереве джигды, он склевывал сладкие плоды. Я снял его с насеста третьей стрелой и последний выстрел сделал по очередной семейке, состоящей из петушка и трех курочек, сократив количество фазанок в гареме до двух.

Затем двинулся в обратном направлении, по дороге залезая в густые кусты, уворачиваясь от колючек и проламываясь в особо непроходимых местах. Первую курочку подобрал на маленькой полянке. Фазанка оказалась серенькой с буровато-охристым и розоватым оттенком с черными пестринами по всему телу. За петушком пришлось лезть еще дальше в колючие кусты – то еще занятие. Подобрав тушку, залюбовался красотой птицы. Голова и шея темно-зеленого цвета с металлическим отливом, красные щечки, спина и грудка медно-красные с золотистыми и темными поперечными пестринами, крылья шоколадного цвета и длинный хвост с красноватым отливом. Хорош! После этого поднял с земли остальные трофеи и с отличным настроением двинулся обратно в сторону лагеря.

Пока шел, раздумывал над непонятным фактом. Все три трупа убиенных мной первыми при нападении на крепость пиратов пропали. Как корова языком слизнула. Странно. Пусть сожрали их шакалы, но, в любом случае, кости-то должны остаться. Ну, не превратились же они, право слово, в зомби. Я усмехнулся, – этого еще только не хватало, – и выбросил загадку из головы.

По дороге обратил внимание на одинокий кустик дикой смородины, тормознул около него и нарвал листьев. Подумал и повторил эту процедуру с листьями клена, оказавшегося поблизости. Добравшись до Крино, повернул не к воротам, а в противоположную сторону – вдоль берега. Спустился к воде и прошел метров пятьдесят, пока в береговом обрыве не увидел пласт глины. Наковырял кучку и складировал в мешок. Затем, с чувством хорошо выполненного дела, направился в крепость.

Передал фазанов своим девицам и приказал – ощипать и выпотрошить птичек. Атечи дал отдельное указание – наколоть лесных орехов и сварить их в котелке. Развел в сторонке костер и подождал пока адепты исполнят поручения. Затем, под прицелом заинтересованных взглядов своих поварих, отложил в сторонку курочку с петушком и приступил к священнодействию.

Первую приготовленную и промытую тушку протер солью снаружи и изнутри. Слил воду в котелке с орехами и запихал их в брюшко фазана. После чего зашил животик петушка ниткой. Обернул тушку листьями смородины и обмазал глиной. Вторую тушку приготовил аналогично, но вместо смородины, обернул листьями клена. Затем положил птичек на угли костра. Дождался, пока глина высохнет, начнет трескаться и отваливаться по частям. Есть. Птица готова.

Очистил от глины и переложил сладкую парочку на блюдо. Божественный аромат распространился по двору крепости. Скосил глаза и заметил, как Блепо Клык, думая, что никто не видит, непроизвольно сглотнул слюну, затем испуганно посмотрел в мою сторону. Я поймал его взгляд, подмигнул и улыбнулся. Знай наших! Купец стушевался и, наклонив голову, заспешил по своим делам.

Я перенес блюдо на стол и вдумчиво приступил к дегустации представителей местной популяции фазанов. Очень даже ничего! Вкусные.

В результате, после неспешного поглощения – духовитого птичьего мяса, ароматных пшеничных лепешек и сладенького компота из ежевики, на столе осталась только горка арматуры из костей. Лепота.

К этому моменту солнце скрылось за горизонтом и на пока еще светлом небе появились первые, самые яркие звезды. Я перехватил взгляд Атечи и кивнул ей, указывая на полог и медвежьи шкуры. А через несколько минут и сам направился в том же направлении, по дороге ополоснувшись в ручье.

Утром, по холодку, сбегал на речку поплавал и понырял минут пятнадцать. К концу водных процедур адепты озаботились скромным завтраком с зернистой икоркой, копченой осетриной, тушеным фазаном в собственном соку с травками и горячими, только что с пылу с жару пшеничными лепешками. Закрепив все это крепким духовитым чайком с медом, остался доволен.

Отвалившись от стола и оглядев двор крепости, обратил внимание на, развалившуюся в расслабленной позе в теньке и зевающую в полный рот, Ляпу. Скучно киске… Ну что ж, это можно поправить. Вчера, когда я обходил озеро по периметру, то с северной стороны заметил большое количество следов. К водоему крупные копытные протоптали заметную тропу – видимо, периодически посещая его для водопоя. Судя по форме следов – это были сайгаки и архары. Причем, если сайгаки подходили на водопой практически со всех сторон, то архары шли только с северо-востока. А в той стороне, я с крыши башни в прошлый раз заметил каменистую гряду. Так что, имелись все основания полагать, – там обитают эти гордые бараны с роскошными круто загнутыми и тяжелыми рогами.

Считается, что архар – великолепный трофей, больше чем на две трети, состоящий из съедобного мяса, по качеству, значительно превосходящему домашнюю баранину. И это полностью совпадало с моим личным мнением – мясо архара вкуснее баранины.

Решив проверить свою гипотезу, о проживании козлов в скалах на северо-востоке, стал готовиться к охоте на архара. Наполнил кожаную фляжку водой, вынул из колчана лишние стрелы, оставив, на всякий случай, всего три штуки, хотя, скорее всего, мне потребуется только одна. Попрыгал, проверяя притирку снаряжения. Все это время, киска со всевозрастающим вниманием следила за моими действиями и как только наши взгляды пересеклись, вопросительно мяукнула. Я махнул ей рукой, дескать – поднимайся и на выход. Гепард, из положения лежа, буквально взлетел в воздух метра на два. Обгоняя меня, практически не касаясь лапами земли, длинными прыжками Ляпа побежала к воротам крепости, по дороге, пуганув до состояния столбняка, одного из купцов, который почему-то решил, что киска торопится по его душу. Я направился вслед за гепардом.