Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Кстати, есть очень интересное решение – вполне в духе либеральной экономики. Можно по полной программе использовать хорошо продвинутые и раскрученные бренды. Например, сделать телеролик, употребив за кадром, рекламный слоган – 'Покупайте пельмени 'А ля Герман' – они изготовлены с добавлением элитных сортов баранины и козлятины!', а на экране показать крупным планом загадочную и 'мудрую' ухмылку этого Чеширского кота. Или – 'Только кошачьи консервы 'Анатолий' дадут вашей кошке неповторимый и бескомпромиссный рыжий окрас!'. Впрочем, куда-то меня в очередной раз не туда занесло…

Я хмыкнул, подбросил в костер несколько веток плавника и посмотрел вверх на бездонное ночное небо полное ярких звезд. Некоторые из них мерцали, под действием восходящих потоков теплого воздуха от остывающей пустыни. На юге, у самого горизонта проявил себя ярко-красный, искаженный рефракцией, диск луны. В кустарнике и траве надрывались цикады. Ни единого ветерка и еле слышно, в сторонке, хрупают сочной травой лошади. Но в целом – тишина и покой. Лепота.

Глубоко вздохнув пьянящий аромат степного разнотравья, полез под полог на медвежью шкуру, куда уже успела нырнуть Атечи. Пристроился под бочек к сладкой девочке и после короткой разминки мы уснули будто два младенца.

Утром доели уху и направились дальше. Следующую остановку можно сделать в очередном оазисе. Около полудня резко сменили направление и направились на восток, вглубь пустыни. До намеченной точки скакали часа четыре.

По размерам второй оазис значительно уступал первому. Еще на подъезде от оазиса пырснула стая сайгаков – голов двадцать. Пришлось рявкнуть на Ляпу, чтобы она не распускала слюни до времени и не отвлекалась по пустякам. Рядом с небольшой лужей, которую можно при желании назвать прудиком, росла крошечная роща. Никаких построек здесь не было. Я вздохнул с облегчением. Вода в прудике была кристально чистой, но слегка солоноватой. И тем не менее для питья вполне подходящей.

В соответствии со статусом – Атечи занялась обустройством лагеря, а я решил озаботится добычей пропитания. Было у меня подозрение, что сайгаки не успели далеко убежать. Поэтому прикрыл глаза и потянулся на север – туда, куда унеслось стадо. Ха, мои козочки отбежали всего лишь километра на три – до первой же проплешины с более-менее густым травостоем. И сейчас, спокойно пощипывали свою любимую еду – солянку, полынь и степные лишайники. Я осмотрел подходы к этому месту и наметил план охоты.

Конечно, можно попытаться поохотиться верхом, но скорость бега у сайги до восьмидесяти километров в час и она хороший стайер. Так, что есть возможность загнать лошадей, и получить в результате всех усилий дырку от бублика. Придется мне опять отдуваться самому и использовать способ, который был успешно применен во время охоты на джейранов. Да, и Ляпе полезно размять косточки на полной выкладке сил.

Свиснув гепарду и сообщив Атечи, что скоро принесу сайгу, я, для разогрева, легкой трусцой направился на север. Километра за два до места, где антилопы щипали травку, остановился. Положил руку на голову и постарался вложить в мозги моей киске, где она должна ждать в засаде, – вроде получилось в лучшем виде с первого раза. Чем дольше я общался с Ляпой, тем быстрее мы находили взаимопонимание. Отправив кошку к месту засады, двинулся в обход.

Остановился примерно в километре, сразу же, как только был обнаружен чуткими животными, и попытался посмотреть, как там мой гепард. Ляпа, как раз в этот момент, нашла подходящие заросли полыни и залегла. Пора.

Я начал разбег… Видимо уверенность в быстроте своих ног сыграла с сайгаками злую шутку. Меня не воспринимали всерьез до самого последнего момента. Это позволило развить почти придельную скорость в тридцать пять метров в секунду. Опамятовав, наконец, и бешеный рывок с места в карьер антилопы сделали, когда до них оставалось метров двести.

Стремительная и тонконогая сайга бежит низко опустив голову и, кого-либо скрывающегося в засаде, при такой посадке головы, заметить мудрено. Поэтому я догнал последних, на треть сбавил скорость, а дальше лишь следил, чтобы оставшиеся несколько сот метров, табунок не сбился с курса. До места, где в засаде скрывался гепард, мы долетели за несколько секунд. Стартовый рывок из травы Ляпы был, как всегда безупречен и изумительно красив. Два грациозных прыжка, удар лапами в бок и Ляпа перехватила горло молоденькой сайги клыками. Стадо в панике пырснуло в разные стороны и я понял, что наступил мой выход…

Резко прибавив, в несколько прыжков догнал молоденькую самочку и ударом кулака по шее опрокинул ее на землю. Удар оказался смертельным, он сломал ей шейные позвонки. Я забросил, одетую в рыжеватую шкурку, сайгу на плечи и, свиснув своей киске, чтобы догоняла, рысью запылил обратно. Финита.

Весу в антилопе было килограммов за тридцать и, если мне этот вес был, как слону дробина, то гепарду тащить свою самочку пришлось с полным напряжением. Ну, да ничего, – дотащит помаленьку… несахарная, чай.

К моменту, когда добежал до лагеря, Атечи успела развести костер и практически полностью оформить стоянку. Я без передышки приступил к снятию с сайги шкуры. По моим внутренним ощущениям, веса в антилопе было около тридцати четырех килограммов и, в соответствии с теорией, – нормального съедобного мяса должно быть около пуда. Закончив разделку и порубив тушку на куски, взвесил – действительно, четырнадцать килограммов, как минимум.

Атечи подхватила готовое мясо и разделила его три части. В первую кучку отложила огузок, середину бедра и лопатки – посолила, поперчила, добавила уксуса и можжевеловых ягод, а затем оставила мариноваться. Рядом складировала тонкий и толстый край сайги. Все остальное помыла и с ходу загрузила в большой котелок – вариться. Отложенное мясо тонкого и толстого края, порезала на куски поперек волокон и, выложив дно ломтиками шпика, уложила в котелок, засыпав сверху луком, семенами укропа, сельдереем и еще какими-то травками, которые мы на пару насобирали в предыдущем оазисе.

Понаблюдав за приготовлением священной трапезы, я гулко сглотнул слюну, скинул с себя все лишнее и полез в прудик ополоснуться. Стараясь не взбаламутить теплую и чистую воду, как малое дитя, поплескался на мелководье, смыв с себя пыль дальних странствий и кровь жертвенного животного. Хорошо. Прудик только маловат – метров двенадцать в диаметре. Особо не побалуешь.

С одной стороны у водоема имелся маленький песчаный бархан, который как будто специально был предназначен для загара, и я с большим удовольствием использовал его в качестве персонального пляжа. Раскинув в стороны руки и ноги, постарался использовать по полной программе последние лучи заходящего солнца.

По уже накатанной дорожке, совмещая приятное с полезным, прикрыл глаза и внутренним зрением оглядел окрестности. Поблизости никого. Расширил круг внимания до десятка километров. Пусто, если не считать нескольких табунков сайгаков, шакалов и прочей несъедобной мелочи. В этот момент солнце полностью скрылось за горизонтом и Атечи позвала отведать, чем Бог послал.

Начал трапезу с очень оригинального салатика из эфемеров и эфемероидов пустыни. Понравилось, хотя вкус специфический. С удовольствием похлебал крутого бульона заправленного травками и обглодал косточки грудинки. Половину оставил на утро, отложив в сторону. Затем зачистил половину котелка с тушеными кусками толстого и тонкого филея сайги. Отличный вкус – пальчики оближешь. И завершил все это действо – чашкой ароматного чая. Великолепно! Именно так я себе и представлял отдых в оазисе и полупустыне!

На сон грядущий отправил жрицу помыться и перед тем, как отойти ко сну, просто посидел, наблюдая за алмазной россыпью звезд и неправдоподобно большой луной у горизонта, отливающей красным светом. Лепота.

Затем были половецкие пляски под навесом на медвежьей шкуре в лучших традициях Кама Сутры и громкие крики жрицы, разорвавшие тишину ночи. Я думаю, нас было слышно за многие километры…

Утром встали поздно. С трудом, но доели, мясной бульон и лишь частично – тушеное мясо. Поклевали салатики. В ускоренном темпе собрались, бодро вскочили в седла и двинулись курсом на северо-запад. Следующей точкой, где можно было остановиться, планировалось место впадения Горького ключа в Крино.

Через несколько часов скачки выскочили на берег реки, сменили лошадей и продолжили путешествие на север. Ближе к вечеру, еще несколько раз по дороге меняя лошадей, добрались до Горького ключа. Рядом с устьем, выше по течению, я увидел мачту нашего кораблика. Денрик и Солимпаса уже успели обустроить лагерь на берегу и сейчас сидели рядом с костром.

Нам в очередной раз пришлось искать удобный спуск к воде. Обнаружив спуск и спустившись, предстояло еще метров триста добираться до лагеря вдоль уреза воды, временами заходя в воду по самые подпруги лошадей, чтобы обойти завалы плавника на берегу.

Расседлав лошадей все устроились у костра и я перед сном лишь чуть-чуть поклевал зернистой икорки, доел тушеную сайгу и выпил чашку чая. Завтра предстояло уже в одиночестве добираться до логова Таши.

Часть 4. ЛОГОВО ТАШИ

Спалось мне хорошо – утром встал бодрым и готовым к бескомпромиссной борьбе. Сделав потягушеньки, скинул одежду и с разбега ввинтился в прохладные воды реки. Пронырнув метров пятьдесят, пошел наворачивать круги попеременно: кролем, брасом, баттерфляем и на спине. Плавал минут тридцать и получил в награду море удовольствия.

Пока занимался водными процедурами в реке, обратил внимание на аномально высокое количество рыбы вокруг. Почти постоянно, то рукой, то ногой задевал кого-нибудь из речного народа: судаки и щуки, смахивающие на маленьких крокодилов; лещи размером с печную заслонку; сазаны, похожие на упитанного призового поросенка; жерех величиной с маленькое бревно и прочие обитатели глубин – один другого краше. Такая значительная численность аномально крупного рыбьего поголовья в одном конкретном месте на реке была не понятна.

Выскочив на берег, сделал пробежку до первого скопления плавника на берегу. И как только громадный завал из пней и деревьев закрыл меня от адептов, попробовал восстановить по памяти движения ката, которые видел в исполнении великого Воина. Что-то получилось, но не очень – так, на слабую троечку. Что называется, – Панкрат тебе еще расти и расти… Но игра стоит свеч и надо бы на обратном пути снова заглянуть в оазис и подсмотреть комплекс ката с самого начала… А может быть и не один раз, чтобы твердо запомнить. Закончил утренний тренинг – стандартным набором упражнений дипломированного средневекового киллера, добавив в качестве ароматной приправы – элементы у-шу.

Вернувшись к костру, застал Атечи, раскладывающую на скатерку мисочки для скромного завтрака. Как раз в этот момент, ветер подул в мою сторону, я втянул носом воздух и громко сглотнул от головокружительного запаха хорошо прожаренного мяса. Моя искусница приготовила маринованные куски сайгачьего мяса над костром и сейчас они, истекая соком, разместились аппетитной горкой в центре скатерки на большом блюде. Присев на седло, цапнул с блюда кусок и, преодолев зубами нежную хрустящую корочку, сделал первый укус. А дальше, с рычанием, стал наворачивать порционные куски, приправленные духовитыми травками.

Заморив червячка, ненадолго отвлекся на эфемероидные салатики и черную икорку. Немного успокоив первый голодный порыв, обратил внимание на свежеиспеченную поварихой лепешку. Отломил кусочек и стал – уже вдумчиво и основательно заполнять пустоты в желудке, не забывая о наслаждении вкусом и ароматом мяса, икры и салатов. Хорошо.

Закончив с процессом насыщения, покопался в сумке, доставая свою карту. Затем присел на удобную лесину, принесенную паводком на берег, и кивнул адептам устраиваться рядышком. Изучив местность на карте, подумал и постарался прояснить для себя некую недоговоренность между мной и жрецами. Поэтому с определенной долей неуверенности в голосе обратился к Денрику с вопросом.

– Э-э, мне кажется, мои купания в реке вызывают у вас чувство страха. В чем дело?

– Прости нас Старший брат, но в реке из людей у нас никто и никогда не плавает, если только ему не грозит смертельная опасность.

– Почему?

– В реке живут проглоты. – Я подумал, что это, скорее всего, белуги-переростки. Если это так, то опасность безусловно реальна. Но все-таки решил уточнить.

– А как они выглядят? – Денрик почесал в затылке и сообщил.

Темно-серые мохнатые морды, с пастью, – и жрец развел руки в стороны гораздо шире плеч, показывая величину, – вот такого размера. – Я решил уточнить.

– А непохожи ли они на больших белуг?

– Нет, Старший брат. Серые, склизкие и волосатые. Это не белуги, – мне ничего не оставалось, как принять к сведению эту информацию, и покивать головой, пробурчав себе под нос.

– Ну-ну. Темна вода… – и продолжить расспросы. – Почему здесь так много рыбы? – Жрец оживился и сообщил.

– Вниз по течению Горького ключа ее еще больше. Местами она стоит спина к спине. А в береговых норах живут раки, во-от такие, – и развел руки в стороны сантиметров на сорок-пятьдесят. Я хмыкнул и подумал, – 'ну прям, омары или лангусты какие-то'. А Денрик добавил, причмокнув губами, – Очень вкусные. – Я решил для себя – обязательно попробую эту вкуснятину на обратном пути.

Что же касается количества рыбьего поголовья, то в голову пришла интересная идея о больничном стационаре. Известно, что в морях и океанах в коралловых рифах проживают рыбки-санитары. Они скусывают с тела больных рыб паразитов и, в отдельные моменты, к ним на прием выстраивается настоящая очередь пациентов. В реке таких рыбок нет. Зато есть – Горький ключ, вода которого выполняет те же функции… по оздоровлению. Это, кстати, объясняет – почему в реке очень много 'крупняка'. В нормальных условиях, рыбы просто не могут дорасти до пожилого возраста – на подходе к старости их съедают живьем или высасывают все соки различные гельминты и водяные блохи. А здесь, на Крино, достаточно приплыть в нужное место, постоять в речном потоке лечебного раствора и плыви себе обратно – здоровенький и крепенький как огурчик. Одним словом – повезло речному народу, крупно повезло… Х-м, а может это сделано специально? – И я продолжил беседу.

– Ладно. Будем считать – с этим разобрались, – и продолжил ведение собрания. – Значит так! Сейчас мы вместе отправимся дальше. Я вместе с лошадьми двинусь по берегу, а вы втроем поплывете на корабле. Передвигаться будем одновременно, так чтобы я вас постоянно видел. Плыть будете рядом с этим берегом, не далее двух сотен локтей от него. Ближе можно – дальше нет. Примерно каждые две клепсидры, поглядывайте на берег. Если я держу руку в сторону – можно продолжать плаванье, если подниму вверх – приставайте к берегу. То же самое нужно сделать, если на реке увидите лодку. Понятно, – жрецы дружно закивали.

– Да, Старший брат.

– Ну, раз понятно, тогда с Богом, – и направился седлать своих коней, а жрецы начали часть поклажи вьючных лошадей переносить на корабль.

Собравшись, снова возглавил караван, вернулся в промоину и поднялся по ней на высокий и обрывистый берег. Последний раз взглянул с обрыва на кораблик. Он уже поднимал парус. Нормально. Гикнул и рысью устремился вдоль берега реки во главе кавалькады лошадей.

Двигался я с таким расчетом, чтобы постоянно видеть зеркало реки. Где-то через час, остановился на хорошо видном с воды яру. Здесь, минут десять дожидался пока к этому месту доплывет корабль. Первой меня заметила Атечи и я, махнув рукой в сторону, продолжил скачку. Таким образом, проконтролировал плаванье жрецов еще четыре раза, а, не успев доскакать минут пятнадцать до пятой точки, увидел, идущую на веслах, вверх по течению лодку. В ней сидело трое – двое с веслами, один на корме.

Стараясь не показываться над бровкой обрыва, с минуту понаблюдал за людьми в лодке и понял, что это людишки из Таши. Что они делали на реке непонятно, но последствия от их встречи со жрецами, предсказать не сложно. Поэтому отцепил паровозик из лошадей, которых тянул за собой, стреножил и оставил на маленьком пятачке жиденькой травки. Затем, прикрываясь кромкой обрыва, двинулся обратно, стараясь рассчитать точку встречи жрецов и пиратов. Наконец, увидел одновременно и лодку, и кораблик.

Тем временем человек, сидящий в лодке на корме, вскочил на ноги и что-то заорал дурным голосом, показывая рукой на нашу лоханку. Гребцы оглянулись и дружно налегли на весла. Жрецы растяпы тоже, наконец, разглядели угрозу и резко повернули к берегу. Я спрогнозировал траекторию их движения и понял в каком месте они пристанут.

Проскакав метров триста, остановился напротив точки рандеву и достал из налучья лук. Расстояние, с которого, возможно, придется стрелять не более восьмидесяти метров. Считай – они на дистанции пистолетного выстрела или, что тоже самое, придется бить в упор, что, как известно, верная смерть. После этого, стараясь, чтобы над обрывом торчала лишь глаза и макушка головы, стал наблюдать за развитием событий.

Жрецы достигли берега первыми, шустро покинули свое плавательное средство и на полных порах рванули вдоль берега вверх по течению. Причем, первой бежала Атечи, показывая отличное время на стометровке – на уровне мастера спорта среди женщин. Позади спортсменки пыхтел Солимпаса, а за ним, чуть приотстав, Денрик. Забраться на береговой обрыв в этом месте было мудрено – отвесные суглинистые стены высотой метров пятнадцать. Поэтому забег происходил по узкой песчаной полосе пляжа.

Увидев это безобразие, людишки из лодки, дружно завопили, еще прибавили хода, а тот, который был на корме, выхватил саблю и начал активно размахивать ей над головой, подбадривая загребных.

Я дождался, пока лодка ткнется носом в песчаную отмель, и выдал по пиратам короткую очередь из лука.

– Чок, чок, чок, – щелкнула рукавичка на левой руке и три стрелы отправились в полет. Все трое получили стрелы в голову – тот, который на корме, по центру лба, а двое на веслах – в затылок, в мозжечок. Аут.

Теперь оставалось только спуститься и посмотреть на команду пиратов, получившую убийственные стрелы в подарок. Вскочив в седло, тронул поводья и направился вверх по течению до первого удобного спуска к воде – туда, куда сейчас, не чувствуя под собой ног, улепетывали мои адепты.

Подходящая осыпь нашлась только в километре от места схватки и, галопом на коне, я обогнал своих соратников лишь на чуть-чуть. Здорово их пуганули бандиты. Так, что мы столкнулись лоб в лоб на осыпи – я спускался, они поднимались. Тормознув народ и махнув рукой, чтобы возвращались, по песчаному пляжу вдоль уреза воды поскакал к лодкам. Про себя подумал, что 'появление лодки это знак, – пора адептам искать местечко, в котором они будут отсиживаться, пока я буду разбираться с недобитками из логова'.

Спрыгнув с коня у лодки, я, хлюпая по воде, подошел к пиратской лоханке и осмотрел ее содержимое. В ней находилось несколько мешков на дне и трое мертвых мужиков. Один был вооружен саблей и ножом, двое других имели сулицы. Я вытащил мешки на берег и заглянул внутрь – на предмет выяснения их содержимого. В первом были доспехи – кольчуги, наколенники и прочие прибамбасы кольчужных воинов. Во втором – вяленная и копченая рыба. Я попробовал кусочек. Понравилось. Коптили со знанием дела, можно сказать, – с душой. Подумал и отложил в сторонку съедобный припас. В третьем, в основном оказалась посуда, но среди прочего, имелся мешочек с мукой, килограмма на три. Тоже полезная вещь.

Я уже заканчивал осматривать трофеи, когда, наконец, подтянулись мои беглецы. Оглядел запыхавшиеся лица и выдал ценные указания: пиратов в воду и с концами; лодку освободить от лишнего груза и взять на буксир; осмотреть мешки и отобрать то, что может пригодиться; обязательно забрать и оприходовать мешочек с мукой и копченую рыбу. И самое главное – найти поблизости подходящее местечко, где они будут дожидаться моего возвращения. Таким местом может стать ближайшая балка.

Жрецы закивали, а я подумал и решил, что, пожалуй, лучше все проконтролировать самому и лично найти адептам укромное местечко, чтобы потом не разыскивать их днем с огнем, а за одно, и быть уверенным, что место для их отсидки надежное. Сообщив о своем решении жрецам, вскочил на коня и, сделав крюк, направился по берегу вниз по течению.

То, что нужно, обнаружилось примерно через километр – глубокий и широкий овраг, заросший кустарником, по дну которого стекал в реку крохотный ручеек. Эта большая промоина в обрывистом берегу, за долгие годы, сформировала в реке аккуратную и глубоководную бухточку. Длина ручейка в овраге была всего лишь метров сто и начинался он в болотистой проплешине среди кустов. Влажная лужайка проплешины радовала глаз сочной и зеленой травой. Есть, где попастись лошадям.

Я дождался пока жрецы заведут корабль в бухту и начнут готовить лагерь. Затем через овраг выскочил на берег реки и поскакал за оставленными без присмотра лошадьми. Всех четырех, связанных в единую цепь, нашел довольно быстро. Подхватил поводья головной и отконвоировал в лагерь. После этого еще раз проверил вооружение, сменил охотничьи стрелы на боевые, взял небольшой запас и устремился на север к Таши.

Верхушку крыши самой высокой башни увидел поздно вечером, когда на востоке небо уже начало темнеть. Через полчаса должны появиться первые, самые яркие звезды. Держа конек в пределах прямой видимости, повернул на северо-восток, обходя логово со стороны пустыни. Чем больше смеркалось, тем ближе я подъезжал к крепости.

С самого начала, по плану военной компании я рассчитывал оставить коня в зарослях на озере, – в паре километров на восток от стен крепости. Незаметнее и надежнее всего к этому озеру можно было подойти со стороны пустыни.

Остановив лошадь, попытался внутренним зрением осмотреться. Из предварительного осмотра выяснилось, что, озеро, – это громко сказано. В наличии имелся пруд вытянутой формы, размером примерно метров двести. Берега водоема сильно заросли кустарником. И все-таки, эта лужа была в некотором роде уникальна – она скрывала под собой мощный подводный источник. Судя по размерам речки, вытекающей из прудика, дебет источника превышал несколько кубометров в секунду. Очень даже неплохо для безводной пустыни.

С южной стороны, берег прудика представлял собой лужайку и не имел древесной растительности. На этой поляне, которая вплотную подходила к воде, кто-то развел бездымный костер в глубокой яме. О наличии огня говорили лишь слабые отблески. Я попробовал более внимательно приглядеться к костровым. Их оказалось трое, все хорошо вооружены. Двое сидели у костра и жарили что-то на углях. Третий стоял в стороне, в тени кустов на маленьком пригорке спиной к огню и наблюдал за пустыней. Смотрел он на юго-восток.

Судя по всему, это был передовой дозор, выдвинутый на самое опасное направление. Но, если это предположение соответствует действительности, то на противоположном берегу водоема за кустами должен стоять еще один охранник.

Я оказался прав на все сто. Часовой имелся и наблюдал за пустыней, повернувшись лицом на северо-восток. Выяснив эти детали, задумался, – у меня на выбор имелось два варианта развития событий. Первый – без всяческих затей положить из лука всех четверых, и второй – положить лишь троих и оставить в живых одного для подробной беседы о состоянии дел в крепости.

Второй вариант был хорош, но вряд ли мне удастся провести переговоры без криков и воплей, а без применения средств устрашения третьей степени, бандит почти наверняка первое время будет молчать. Заткнуть ему рот не получится. Значит нужно сделать, что… правильно Панкрат – нужно вырубить его на некоторое время и отвести подальше в пустыню. А там уж оттянуться по полной программе – в лучших традициях пыточных камер в застенках гестапо. Решено, – так и сделаем.

Подхватив лук и стрелы, соскочил с коня и, пригибаясь, двинулся к водоему так, чтобы очертаний моей фигуры не было заметно на фоне звезд и над горизонтом. Подобравшись к ближайшему часовому метров на сто, задумался. Нужно успокоить юго-восточного сторожа очень деликатно – так, чтобы не пискнул. Если стрелять в горло, то он может булькнуть, а если бить в сердце, то перед смертью может застонать. Потому будем валить по-простому, как на скотобойне бьют обухом – по центру лба.

– Чок, – пропела рукавичка – и у часового подкосились ноги. Он бесформенной кучей улегся на земле. Из головы у него торчал беленький хвостик оперенья стрелы. Пока все в лучшем виде. Я уже не пригибаясь, но по-прежнему стараясь не шуметь, двинулся на встречу со вторым часовым. Выглянув из-за кустов, увидел его в профиль. Он стоял, обхватив копье, и явно нацелился чуть-чуть покемарить. Ну, что ж – это дело хорошее, так что спокойных тебе снов дорогой товарищ…

– Чок, – сказала рукавичка, – и часового повалило на бок. Стрела попала ему в висок и пробила голову навылет, выскочив с противоположной стороны. Отражает.

Я подхватился и направился к костру. Подойдя метров на двадцать, выглянул из-за кустов. Один бандит сидел ко мне лицом, второй спиной, но оба не спали и смотрели на огонь. Теплая безоблачная ночь, еле заметный ветерок пробегает по верхушкам трав, тишина, нарушаемая редкими щелчками сгорающих веток в костре. Идиллия. Я вышел из-за кустов и бесплотным приведением двинулся к костру. Встал за спиной одного воина и дождался пока второй, который сидел ко мне лицом, поднимет голову. Раз. Короткий мах – и метательный нож вошел точно по центру горла, расщепив кадык бандита на две части. Два. Резкий тычок рукой – и костяшки пальцев приложили второго воина в основание черепа. Аут. Оставалось только собрать оружие, связать пленного и покинуть на время это тихое местечко, что я и сделал в ускоренном темпе.

Затащив связанного языка на коня и положив перед собой, без спешки покинул окрестности водоема, направившись в глубину пустыни.

Отъехал на расстояние около двух километров. Сбросил пленного на землю и приступил к допросу. В течение одной минуты понял, что жестоко прокололся… и это уже во второй раз, – благо имелся прецедент. Ничего более или менее связного я от бандита не добился. Хотя, орал он благим матом, мычал и булькал – очень даже громко, но и у этого моего пленного не было языка. Вырезали… Одним словом – сплошная невезуха. Но уж очень, какая-то подозрительно систематическая… Оставив остывающее тело на прокорм шакалам, вскочил на коня и направился обратно.

Доскакав до водоема, понял, что шакалы вовремя подсуетились и, пуганув стаю, которая с остервенением и взахлеб занималась утилизацией трупов, решил, что первоначальный план придется менять. Оставлять коня в этом месте нельзя. Съедят. Похлопал успокаивающе благородное животное по шее и, перейдя на шаг, двинулся по берегу речки в сторону крепости.

К стенам Таши подъехал метров на двести, натянул себе на голову свою спецназовскую шапочку и остановился у последних достаточно высоких кустов, где еще можно оставить коня. Здесь, за кронами деревьев его не будет заметно со стороны крепости. Соскочив на землю, сосредоточился и постарался внушить своему скакуну его линию поведения на ближайшие несколько часов. Затем, в фоновом режиме попытался удержать постоянный мысленный контакт с конем. Получилось. Теперь конь не подпустит к себе никого чужого, но и убежать – не убежит. После этой предварительной подготовки направился к стенам.

Через несколько десятков шагов пришлось пригнуться, а метров за сто до стен – там, где поверхность уже была специально зачищена от всех предметов мешающих обзору наблюдателей, лег на землю и пополз. Оставались считанные мгновения до восхода луны и, если не озаботиться заранее скрытностью – фактор внезапности может быть утерян. Оно, конечно, не смертельно, но как-то не профессионально с моей стороны.

Минут через пять из-за горизонта стала выползать луна, но я уже пристроился в тени последнего, более или менее высокого кустика травы. Благо устранить такие препятствия по берегам речки для обитателей крепости довольно затруднительно – в пустынной местности – там, где есть вода, все живое растет, как на дрожжах.

Прикрыв глаза, постарался внутренними взглядом осмотреть первую преграду. Часовой, как я и предполагал, торчал за гребнем одной из башенок. В основании башни имелось забранное решеткой отверстие для прохода речного потока. Сторож следил за дыркой для пропуска воды и ждал возможного сигнала тревоги от передовой заставы у пруда. Второй и третий часовой не сидели на месте, а прогуливались по стене взад и вперед, контролируя соответственно южное и северное направление. Четвертый, тоже из башенки, наблюдал за рекой, пристанью и западным направлением. Больше на стенах и в башнях – общим числом шесть штук, не было никого.

Западная стена замка вплотную подходила к берегу реки и примыкала к протяженной и хорошо оборудованной пристани. У причала торчали четыре большие парусные лодки и девять штук весельных – поменьше со значительным разбросом габаритов и типажа – долбленки, шлюпки и даже, кажется, каноэ. Людей на пристани не было.

Территория между стеной и замком внутри застроена только с северной стороны. Я насчитал четыре жилые землянки. Чем-то они напоминали, увиденное в очень далеком, молочном детстве овощехранилище типа – двухскатная крыша на уровне земли и вся основная кубатура помещений расположена ниже уровня поверхности. На свежем воздухе имелись также пищевой и хозяйственные блоки состоящие из: площадки для еды, с длинными столами и скамейками; большой печки; кузницы и низеньких саманных сарайчиков-развалюшек. Южная сторона внутри крепости была относительно свободна, если не считать оборудования для занятий военным 'спортом' – расставленных у стены мишеней для лучников и некоего подобия полосы препятствий. Кроме того наличествовал, а как же без этого, специнвентарь для издевательства над человеком. В одном уголке тренировочного лагеря скромно присоседилась троица – дыба, виселица и плаха.

Я переместился обратно на северную половину и начал методично осматривать жилые подземные сараи. Каждый вроде бы рассчитан на проживание сотни или более человек. Первая землянка оказалась нежилой и почти наполовину заваленной всяческим хламом и трофеями. В трех остальных на настилах, расположенных у земляных стен, в ворохе шкур спали люди. Я насчитал в каждом логове душ по тридцать, включая женщин и детей. По центру помещений проходил ряд столбов, поддерживающих крышу. На столбах развешено оружие. У входа на полках стояли чадящие светильники. В качестве топлива в них использовалась нефть или сало.