Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Позови. – Блепо подхватился и побежал к саманной постройке, чем-то похожей на собачью конуру, нырнул в дверь, вытащил за руку на свет божий дряхлого старика и потащил его к столу.

Я пригляделся к специалисту и понял, что били старика каждый день, но по маленькой, а по-настоящему, так сказать – от души, не чаще одного раза в неделю. Но, перехватив взгляд его спокойных серых глаз, понял – старик не сломлен. Из глаз старика наружу буквально торчал крепкий моральный стержень. Такие молчат до конца и, если и умирают в застенках гестапо, то только от разрыва сердца. Я с удовлетворением кивнул и, показав рукой, сказал.

– Садись старик. Как тебя зовут? – Специалист по изготовлению чудесного напитка не меньше минуты с подозрением рассматривал мою физиономию. Затем скользнул взглядом по разорванной кольчуге, запекшейся крови на правом плече, что-то решил для себя и с гордостью произнес.

– Младший Пепел. – К этому моменту я закончил процесс насыщения и кивнул девочкам убирать со стола. Взял в руки баклажку с настойкой и спросил.

– Ты делал? – Старик кивнул, а я повернулся к Блепо и сказал.

– Я хочу, чтобы каждый год, в оба храма Богов Света и Тьмы, что вниз и вверх по течению, привозили кувшинчик с настойкой. Приказ понятен? – Блепо снова закивал и с некоторой долей угодливости произнес.

– Будет исполнено Панкрат, – Младший Пепел посмотрел на него с удивлением – видимо они были знакомы раньше и заискивающее поведение купца не соответствовало его высокому статусу. Вслед за тем перевел взгляд на меня и с пренебрежением сказал.

– Как только сюда вернутся Салу и Бешеный Пес, они вас зароют или порежут на куски. – Я подумал, что 'надо так понимать – он пока еще не знал о печальной судьбе обоих и считал, что они просто отъехали на время из крепости'.

Цапнув широкое блюдо с недоеденными лепешками и смахнув его содержимое в сторонку, я поставил пустую тарелку по центру стола. Затем нагнулся, пошарил в своем мешке с трофеями, вытащил голову хеарха и взгромоздил ее на блюдо. Эффект был еще тот! Младший Пепел отшатнулся, как от удара, и упал со скамейки, нелепо взбрыкнув обеими ногами. Блепо Клык закатил глаза, его повело в сторону и не упал он только потому, что сумел привалиться боком к столбу. То-то же – у нас не забалуешь! А на словах добавил.

– Головы Салу и Бешеного пса будут храниться в храме – вниз по реке, – впрочем, к специалисту по настойкам быстро вернулась уверенность. Он поднялся на ноги, отряхнулся, склонил голову и сказал.

– Прости меня, господин. – Я хмыкнул и в очередной раз представился.

– Зови меня просто, по-дружески… Черный. – Младший Пепел всхлипнул и еще больше слинял с лица, но опять быстро взял себя в руки, глубоко поклонился и с безграничным почтением повторил, – прости меня Черный – Посланник Богов! – Я убрал голову Салу обратно в мешок и рыкнул.

– Прощаю, – затем задал вопрос обоим. – Что нужно, чтобы возродить факторию? – Младший Пепел кашлянул, прочищая горло, и начал рассказ.

– Кланы Раскоряки и Пепла жили в Таши в течение двух ладоней поколений. А живем мы долго – я недавно справил сто тридцатую весну. – Я присвистнул про себя, – 'однако, а на первый взгляд и не скажешь, ну, лет семьдесят-семьдесят пять от силы…' – Секрет напитка нам оставили в наследство Пенсары, – Пепел осмотрелся и осторожно указал пальцем в сторону пирамиды. – Рецепт передается по наследству, но теперь я остался один и возродить таинство не удастся. – Мой алхимик тяжело вздохнул и пояснил, – у старшего брата был талисман, его подарили Пенсары очень давно самому первому Пеплу. С помощью талисмана, напиток набирал силу. Все эти годы он передавался по наследству, от отца к сыну, но сейчас его нет. Его снял с убитого старшего брата Бешеный Пес, – и Младший Пепел покаянно развел руками. Я поинтересовался.

– Как выглядит талисман?

– Серебряная массивная цепь, на которой висит паук. Брюшко паука из прозрачного камня, а тело сделано из радужного металла. – Я снова наклонился к мешку, пошарил и вытащил на свет божий кучу оберегов. Оба мужичка дружно отпрянули назад – создалось полное впечатление, что они увидели клубок ядовитых змей, а я бросил цацки на стол, поковырялся и подцепил пальцем серебряную цепочку с пауком. Показав ее Пеплу, спросил.

– Этот. – Алхимик, с горящими глазами, подался вперед и выдавил из себя.

– Д-да. – Я взял в руки украшение и повертел у себя перед глазами. Брюшко паука из камня-кабошона, скорее всего из хрусталя, но прозрачности необыкновенной, без всяких изъянов. Внутри камня имелась полость, где плескалось несколько капель желтоватой жидкости. Как она туда попала – непонятно. Ноги и головогрудь арахнида действительно сделаны из нестандартного и очень красивого металла. Я перебрал в голове все известные мне сплавы и не нашел аналогов.

Удовлетворив любопытство, положил украшение на стол и запустил его по доскам стола в сторону Пепла, тот с благоговением взял медальон, приложил себе сначала ко лбу, а затем уже повесил на шею. Потом Младший Пепел и Блепо Клык переглянулись, после чего уже купец произнес.

– Мой клан Голубого Клыка поможет остатку клана Пепла. Я и моя семья будем делать здесь то, что раньше делал его компаньон и брат – Раскоряка. – Я вопросительно вскинул брови и Блепо пояснил. – Раскоряка ходил за солью на восход в пустыню, возил товар на полночь в Синегорье на корабле и ходил с караваном на полдень в страну Мрака. – Я перевел взгляд на Пепла и тот утвердительно кивнул головой, соглашаясь с таким решением проблемы. Немного подумав, я спросил.

– Что еще будут делать в фактории? – Блепо почесал в затылке и не слишком уверенно предположил.

– Лучшие шкуры в мастерские короля Синегорья всегда привозили из Таши. Мой раб Стригун многие годы обучался у лучшего мастера семьи Соболя, – купец посмотрел на меня с надеждой и гордостью, я рыкнул от досады и уточнил.

– И что будет делать Стригун?

– Сапоги, самую лучшую обувку в Синегорье. – Хм, интересно, я после некоторого колебания закинул ногу на стол, продемонстрировал свой не первой свежести ботинок и спросил

– Такой сделать сможет? – Блепо почти вплотную уткнулся носом в ботинок, несмело ткнул пальцем, затем скосил глаза в мою строну и с надеждой осведомился.

– Могу я позвать Стригунка?

– Зови. – Купец с облегчением выпрямился и побежал к своим. Через пару минут вернулся с крепким мужичком, который поражал в первую очередь своей огненно-рыжей шевелюрой. Мастер-сапожник, как истинный профессионал, осмотрел мой ботинок сначала издалека с нескольких сторон, а уж затем стал измерять, мять и нюхать. В какой-то момент мне показалось, что он собирается лизнуть… На все про все ему потребовалось минут пять. После чего он отошел в сторонку и кивнул. Блепо радостно расцвел и прокомментировал.

– Сделаем Панкрат. Нужно… – и скосил глаза на Стригунка, тот 'незаметно' показал ему два пальца, – два дня работы. – Я хмыкнул, и в лучших традициях Вождя Народов выдал.

– Один день, – и с пафосом произнес 'божественное' откровение. – Делайте невозможное – вас никто не ограничивает! – затем уже добавил от себя, по-простому, – если сапоги понравятся, разрешу ставить на них мой личный знак! А это дорогого стоит! Платить будут только золотом! – Оглядел озадаченные лица и разинутые рты 'бизнесменов', хмыкнул, засунул невостребованные обереги обратно в мешок, встал из-за стола и напоследок еще раз напомнил. – Сейчас отъеду и вернусь завтра, – затем сообщил, загибая пальцы. – За это время нужно заделать проем окна – раз. Собрать женщин – они поплывут со мной вниз по реке – два. Приготовить баклажки с настойкой – три. К вечеру завтрашнего дня обувка должна быть готова – четыре. Возможно, мне понадобится один из кораблей – пять. И подумайте о деталях – как будет восстанавливаться фактория и что для этого нужно – это шесть. В общем, как приеду, еще раз поговорим более подробно, а если что не так… – и сунул кулак под нос купцу. Подумал и прибавил, – мешок пока оставлю здесь. Заберу, как вернусь.

Засунув баклажку с напитком в карман, проверил вооружение и направился к воротам крепости. На выходе постоял несколько минут, рассматривая корабли у причала и еле заметную на горизонте полоску противоположного берега. Затем повернул налево и двинулся по хорошо утоптанной тропинке вдоль стены в обход крепости.

Добравшись до реки, по-разбойничьи свистнул и послал мысленный приказ своему коню. Через пару минут, послышался топот копыт и, потряхивая гривой, благородное животное показалось из-за кустов. Похлопав лошадь по крутой шее, проверил упряжь и взлетел в седло, не касаясь стремян. Лихо гикнул и с места – бросил рысака в бешеный галоп. Составляя единое целое, мы летели по выжженной солнцем степи, обгоняя ветер. Хорошо!

К знакомому оврагу подъехал после полудня и, спустившись вдоль маленького ручейка, добрался до зеленой лужайки, где и встретил свою команду в полном составе. Расседлав коня, сходу направился к реке – очень хотелось поплавать и смыть с себя пыль дальних странствий. Раздеваться начал заранее, передавая Атечи на ходу – пробитую стрелой и порезанную когтями оборотня, заляпанную подсохшей кровью, куртку и рубашку, между делом озвучив приказ.

– Все починить и отмыть. – Увидев это безобразие, жрецы забегали вокруг и мне пришлось рявкнуть. – Есть хочу! Как поем лягу спать. – Моя команда, в этот момент похожая на всполошившихся несушек в курятнике, сразу успокоилась, перестала причитать и рассосалась. Все, по-деловому, приступили к исполнению своих обязанностей.

А я наслаждаясь теплой и чистой водой зашел в реку по пояс, как нежная девица, поплескал перед собой руками и… с воплем во всю силу легких.

– А, твою мать! – Нырнул, сразу вынырнул и пошел наворачивать круги бешеным кролем, временами заныривая на глубину. Это издевательство над организмом продолжалось минут пятнадцать. После чего выскочил на берег и разлегся на маленьком язычке песчаной отмели, подставив свою спину жаркому солнцу. Погрев спинку, перевернулся и, закрыв ладонью глаза от яркого солнца, слегка вздремнул. Все-таки всю ночь на ногах.

Проснулся примерно через полчасика, когда легкий переменчивый ветерок донес ароматы от костра. Вскочил на ноги и, в чем мать родила, направился к своему месту рядом с полотняной простынкой, на которой уже были расставлены скромные разносолы.

Похлебал супчика, съел бочок копченого осетра, поклевал икорки и занивелировал все – чашкой крепкого чая с медом. Очень мило – дешево и сердито. Глаза уже слипались сами собой и я залез под полог на медвежью шкуру. После чего отрубился на несколько часов.

Проснувшись ближе к вечеру, еще не раскрывая глаз, пробежался внутренним зрением по ближайшим окрестностям – все тихо и спокойно. У костра тихим голосом Атечи и Денрик обсуждают немудреные житейские проблемы – насколько заточка меча в разрядку лучше заточки в елочку, по всему выходило, что и так, и этак – плохо, а нужно затачивать косым ударом. Скосил глаза в сторону и увидел – рядом с постелью, лежит отмытая и починенная одежда. Полной грудью вдохнул свежий речной воздух и потянулся с хрустом на медвежьей шкуре. Лепота.

Выскользнул из-под полога и оделся в чистое. Разговор у костра увял сам собой, а я подошел к тесной компании и устроился рядом на бревнышке. Поймал вопросительный взгляд Атечи и, чтобы разрядить напряжение, предложил вскипятить чайку. Денрик подбросил в костер дров, Солимпаса сходил и черпанул котелком воды, а я пристроился под бочок к Атечи и обнял ее рукой. Котелок подвесили над огнем и я решил вкратце рассказать команде последние новости.

– Логова Таши больше нет. Теперь есть фактория Пепла и Клыка. Хеарх Салу и шаман Бешеный Пес убиты. Убиты все волки и волчицы. Освобождено две ладони и четыре пальца пленных. Нашлись две девицы. Они родом с низовий и привезены из храма в устье Крино. Обе поплывут с вами. Остальные пленные купцы. Завтра с утра можно спокойно отправляться в Таши.

Вода в котелке забурлила и я отпустил Атечи. Она сняла котелок, бросила заварку, затем достала фруктовый сахар и мед. Я подумал, извлек из кармана куртки баклажку с настойкой и плеснул в кружки каждому грамм по двадцать – чисто символически. Предложил всем поднять бокалы, сказал.

– Ну, за победу! – и опрокинул в себя игрушечный бокал вина. Вслед за мной, свою порцию осушили остальные, а я пояснил, – Имеем право устроить маленький праздник. Победа далась непросто, – непроизвольно почесал правое плечо и подвел черту. – Салу и шаман оказались крепкими орешками. – Атечи наполнила кружки чаем и мы, попивая ароматную и сладенькую водичку, просидели до полной темноты. После чего отправились спать.

Рано утром вскочил ни свет, ни заря, полный энергии и энтузиазма. Растормошил Атечи и сообщил, что хочу лично испечь свое фирменное блюдо – рыбный пирог. Поэтому пусть она немного подождет с приготовлением завтрака. Для реализации задумки мне нужен судачок – желательно килограмма на три.

Подхватив рюкзак, отправился вниз по реке. По-быстрому собрав спиннинг, окинул профессиональным взглядом предстоящее поле боя и сделал первый бросок. Есть! На блесну попалось что-то бойкое, но не слишком большое – килограмма на полтора. Через минуту из глубины на мелководье показался темный и полосатый, как тигр, горбач. Вытянув добычу на берег и подхватив за жабры, понял, что веса в нем действительно больше килограмма. Но для пирога, мне требовалось не менее килограмма первоклассного филе и таких горбачей нужно штуки три. Решил пока не выбрасывать окунька – может так получиться, что судаки обосновались в другом месте, а здесь жируют только окуньки.

Мысленно перекрестившись и пожелав себе удачи, снова сделал заброс. Удар! Подсечка и я начал тянуть нечто очень похожее на предыдущий экземпляр – он точно также сопротивлялся и делал рывки. Поэтому, когда лапоть показал свой темный верх и полосатые бока, это была уже не свежая новость, а простая констатация факта. Вытащив на берег очередного гренадера среди окуней, подхватил его за горбатую спинку и прикинул вес добычи – получалось те же полтора килограмма.

Положив второго рядышком с первым и задержав взгляд на этой сладкой парочке, непроизвольно подумал о событии из прошлой жизни. Тогда, в одной из проток в низовьях Волги, я случайно наткнулся на Стаю окуней. Именно – Стаю с большой буквы. Окуней оказалось так много и стояли они так плотно, что через них невозможно было протащить тройник. Каждый бросок неотвратимо приводил к поимке – или хотя бы одного окунька, если удавалось кого-нибудь поймать стандартно, или одного-двух за раз, если получалось за что-нибудь забагрить. Правда, окушки были не такие крупные – всего-то грамм по двести-триста, но здесь важен прецедент. Если такая же стайка стоит и в этом месте, то о судаках можно забыть. А мне это надо? Прикрыл глаза и постарался вспомнить все, что мне известно о привычках и местах обитания судаков. Хмыкнул и прошел по берегу еще метров двадцать.

Встал напротив небольшой песчаной косы и сделал бросок. Есть! На блесну попалось явно что-то более крупное. Через минуту, после невразумительного сопротивления добычи, я с удовлетворением увидел на мелководье светлую спинку судака. Вытащив его на берег и подхватив за жабры, оценил вес, как килограмма два с небольшим. Нормально. Рыбалка закончена – на все про все мне потребовалось пятнадцать минут.

Собрал спиннинг, засунул судака в мешок и направился к костру, подобрав по дороге горбачей. У костра сидела Атечи в стойке низкого старта и я передал ей мешок с указанием – почистить рыбу, порезать на куски и оставить только филе и нутряной жирок. Затем послал Солимпасу за круглой сковородкой на корабль, а сам достал разделочную доску и высыпал на нее горкой муку – чуть меньше килограмма. В центре сделал углубление и стал ждать. На то, чтобы почисть рыбу Атечи потребовалось минут пять и мое ожидание не было долгим.

Приказав жрецам устраиваться напротив и наблюдать, я залил в тесто масло и добавил фруктового сахара и соли. Затем почесал в затылке, достал баклажку с настойкой и плеснул в общую кучу граммов пятьдесят вместо водки – прокомментировав, что это не обязательный, но желательный элемент. После этого начал месить. Подготовив тесто, разрезал его на две половинки, взял в руки круглый чурбачок и раскатал куски теста в два блина по размерам сковородки. Смазал сковородку маслицем и положил на нее первый блин. Затем порубил филе судака и окуней на кусочки и аккуратно выложил их на тестовый блин толстым слоем, временами пересыпая куски пахучими травками и прокладывая нутряным жиром. В заключение капнул в нескольких местах, где, как мне показалось, было суховато, кедровым маслицем и накрыл сверху вторым раскатанным куском теста. Прошелся по краю пальцами, скрепляя оба блина вместе, и слегка мазнул верхний блин маслом. Вслед за тем отодвинул из костра в сторонку горящие ветки и поставил сковородку на угли, прикрыв сверху крышкой.

Теперь самое главное выдержать технологию жаренья и не дать тесту подгореть. Для этого нужно постоянно держать 'руку на пульсе' и вовремя снимать с углей – для охлаждения и ставить обратно – для продолжения процесса жарки. Довольно быстро у нижнего блина теста появилась аппетитная корочка и я, в очередной раз сняв сковородку с костра, опрокинул ее кверху дном над разделочной доской, которую предварительно чуть-чуть присыпал мукой. Затем, смазав сковородку маслом, аккуратно спихнул пирог с доски на сковородку и продолжил поджаривать другую сторону. Через короткое время коричневая хрустящая корочка появилась и со второй стороны пирога. Финита! Вопрос – и зачем нам нужна печка? На все про все, по внутренней оценке, потребовалось минут сорок.

Выстроившись полукругом, адепты с неослабным интересом наблюдали за священнодействием и после того, как я откинул готовый пирог со сковородки на блюдо, переглянулись друг с другом, а я сообщил.

– Ну вот, дешево и сердито.

Порезав истекающий соком пирог на куски, предложил своей команде попробовать угощение, а сам, налив в кружку холодного чая и добавив сахара, приступил в приятной компании к процессу насыщения. Перекусили мы быстро и, без спешки собравшись, покинули лагерь в том же порядке, как и раньше. Я и Атечи на лошадях – по берегу, жрецы по реке – на лодке.

Где-то в районе пяти часов вечера на горизонте показалась башня крепости Таши. А еще через полчаса наша кавалькада въехала на территорию крепости. Соскочив на землю, предоставил Атечи разбираться с лошадьми. Мысленно приказал Ляпе не дергаться и отдохнуть, где-нибудь в сторонке, а сам направился посмотреть, как идут дела у каменщиков.

Дырки на месте окна не было, но канаты, которые я подвешивал остались. Судя по всему, делать последний штрих в общей картине ремонта башни придется собственноручно. Пока непонятно как. Впрочем, время у меня будет – я рассчитывал остановиться в Таши на денек другой, пока не прояснится обстановка на Черной горке.

Почти сразу, наше появление вызвало нездоровое оживление в купеческом стане. По двору крепости забегали люди и в мою сторону направилась делегация по торжественной встрече. Клык и Пепел во главе, девушки из храма во вторых рядах. В сопровождении этого эскорта я двинулся к столу и занял свое законное место. Кивнул Блепо и приказал.

– Рассказывай. – Купец покаянно развел руками и выдавил из себя.

– Мы не знаем, как убрать веревки. – Я кивнул и сообщил.

– Завтра утром мне потребуются факелы – несколько штук и замазка – совсем чуть-чуть, – и сложил руки ковшиком, показывая количество. Затем продолжил. – Я останусь в крепости на пару дней. Сегодня вечером на лодке приплывут два брата, – и спросил. – Вы в курсе, что скоро начнется праздник на Черной горке. – Оба отрицательно замотали головами и хором ответили.

– Нет. – Я хмыкнул.

– Великий Праздник степного народа… по мою душу. – Купцы в растерянности переглянулись, а я продолжил. – Возможно, вам придется перевезти на своей посудине на другой берег реки меня, Атечи, Снежинку и моего коня. – Купцы закивали.

– Конечно, господин. Мы все сделаем. – Я перевел взгляд на девиц и произнес.

– Вы поступаете в распоряжение жрицы. Теперь она отвечает за вас. Идите и помогите ей по хозяйству. – Женщины поклонились и засеменили к Атечи, которая уже заканчивала обустройство наших четвероногих друзей. – Я снова посмотрел на купцов и подвел итог. – Если вам нечего сказать, тогда идите и… принесите мне один факел. – Блепо и Пепел разошлись в разные стороны, а я решил – пока Атечи будет заниматься приготовлением ужина, осмотреть складские помещения в крепости.

Через пару минут появился Блепо, несущий палку факела. Я запалил его у печки и направился к первому 'овощехранилищу'. Спустившись по ступенькам и распахнув дверь, зашел в предбанник и огляделся. Ничего интересного – в углу валялась подпорченная кипа кож. Воняло мерзопакостно – гнилью и застарелой мочой. Открыл вторую дверь и заглянул в основное помещение.

По центру склада проходил коридор, а в обе стороны от него, вдоль стен свалены различные предметы: в основном оружие, начиная от кинжалов и клинков и заканчивая маленькой баллистой; одежда разнообразных фасонов и размеров; бочки – непонятно с чем; лари с солью; скобяные изделия и инструменты; посуда; выделанные кожи – по преимуществу сайгачий хром; парусина и масса различных мелочей, которые можно снять с корабля, если взять его на абордаж и разграбить подчистую. Чувствовалось, – волки из Таши, в свое время, знатно порезвились на реке и в ее окрестностях.

В дальнем углу стояло три крепких сундука, закрытых на висячие массивные замки. Не мудрствуя лукаво, я поковырялся в куче оружия и нашел боевой молот. Подошел к сундукам и этой колотушкой снес замки у всех троих. В первом находились драгоценности и камни – я не сказал бы что много, так, на донышке. Во втором золотые монеты. Поковыряв пальцем и примерно определив толщину слоя, оценил их общее количество в две с половиной – три тысячи монет. В третьем лежали серебряные деньги. Сундук оказался забит наполовину – сумма в серебре выглядела весьма недурственной.

Я подумал, что нужно обязательно запустить сюда жрецов, чтобы они отобрали перед отплытием в храм Гейзера вещи полезные в хозяйстве. Наверняка здесь лежит и то, что вывезено из храма в низовьях Крино.

Закончив осмотр, вышел на свежий воздух и с облегчением глубоко вдохнул – все-таки, хорошая вентиляция не повредила бы осмотренному могильнику вещей. Увидел Блепо, изнывающего от любопытства, и поманил его пальцем. Ткнул в сторону склада и замогильным голосом оповестил.

– Все, что лежит в трех сундуках у дальней стены, собственность храма. Если что не так, то… – и провел ладонью по горлу, – понял? – Купец посмотрел на меня преданными и честными глазами, прослезился и часто закивал.

Затем я направился к ручью и ополоснулся. Вода в ручье оказалась просто супер. Чистая и какая-то – пронзительно свежая. Посидел на корточках на берегу в расслабленных чувствах, наблюдая за небольшими водоворотами на стремнине и шевелением водорослей на дне. Опустил одну руку в ручей – вид текущей воды умиротворял, а вода ласкала кисть. Хорошо!

Это постоянное движение выстраивало мысли и ощущения таким же, как и оно – неспешным потоком, смывая и устраняя все лишнее, наносное. В голове резко посветлело и стало понятно, – место для башни выбрано не зря. Она как-то связана с тем, что происходит глубоко под землей. Под пирамидой ощущалось присутствие неведомой силы. Она, как дюжий медведь в берлоге, ворочалась и пыталась прорваться наружу, а в окружающем пространстве от этих усилий – могучим рокотом незримых барабанов звучала мелодия, выводимая твердой рукой. Хотя, пожалуй, звук больше походил на могучее биение сердец нескольких великанов.

Очень загадочное место! Я передернул плечами, возвращаясь из страны грез, со вздохом поднялся на ноги и направился к столу, где уже расставляли мисочки и горшочки со скромным ужином.

Размышляя о дальнейших планах, рассеяно поклевал из тарелок, не замечая вкуса, выпил несколько кружек с соками и в самом конце ужина в ворота крепости вошли Денрик и Солимпаса. Они, наконец, добрались до Таши и пришвартовали свою лоханку на пристани.

К этому моменту солнце опустилось за горизонт. На крепость надвинулись сумерки. Атечи осмотрелась вокруг в поисках подходящего места и направилась в сторону маленького пятачка зеленой травы у ручья, чтобы установить полог и приготовить постель. Я автоматически отметил сей факт и с отсутствующим видом просидел за столом еще минут десять. Потом поднялся, громко приказал.

– Всем спать, отбой по гарнизону! – и направился к своему лежбищу. Нырнул под полог и, завернувшись в медвежью шкуру, отрубился.

Утром встал поздно и сказать, что выспался нормально – не могу. Всю ночь снилась какая-то хрень – то бурые медведи гоняли меня по лесу и спрятаться от них никак не удавалось, то на бегу на полной скорости влетал в гигантскую паутину – бился и метался в ней не в силах освободиться. А из самого темного угла паутины свитой из толстых и липких канатов за мной наблюдал охотник-паук с прозрачным хрустальным брюшком и медленно подтягивал к себе. Б-р-р.

Ополоснувшись в ручье и смыв ночные кошмары, направился к столу и в ускоренном темпе заморил червячка. Затем оглядел строгим взором вверенный мне коллектив, который терпеливо дожидался окончания трапезы, и перешел к текущим вопросам.

Сначала направил жрецов и девиц на склад – отобрать полезные в хозяйстве вещи. А сразу, после того как разберутся с вещами – приказал Денрику и Солимпасе плыть на Черную горку и наказал вернуться, как только там все будет приготовлено к празднику.

Как только жрецы вышли за ворота крепости, подхватил, приготовленную купцами еще с вечера, связку факелов и замазку. Вслед за тем зажег один факел и направился к входу в башню.

Прошел по мостику, приоткрыл дверь и проскользнул внутрь пирамиды. Пройдя по коридорчику, вышел в анфиладу и, высоко подняв факел, посмотрел на первый барельеф. Саблезубый тигр действительно был окрашен в натуральные цвета – желтые как слоновая кость колоссальные клыки, розовая глотка, пегая с проседью борода, красноватый отлив у шкуры и бешеный взгляд стального цвета глаз, от которого мороз пробирал по коже. Тяжелый, гипнотизирующий взгляд – казалось, глаза заглядывают тебе в душу. Я непроизвольно передернул плечами и может быть несколько более поспешно, чем хотелось бы, направился по анфиладе к следующему переходу.

В этот раз я не торопился. Неспешным шагом, переходя от комнаты к комнате, временами подолгу останавливался, разглядывая панно. Постепенно в голове стали оформляться два объяснения этой удивительной выставки. Первая идея заключалась в том, что изображения это тотемы, и они представляют собой различные племена или отдельных людей. Косвенное подтверждение этому то, что несколько комнат имели пустые стены… Вторая мысль возникла не сразу, а после того, как я обратил внимание на различный эмоциональный посыл от каждого барельефа. Здесь имелось все – ужас, доброта, коварство, нежность… вся гамма эмоций и чувств. Каждая картинка, как клавиша на рояле, играла свою ноту и, если ты выберешь правильную последовательность, то тело и душа услышит настоящую симфонию или песню. И чем дальше я двигался по коридору, тем сильнее склонялся к мысли, что второе объяснение наиболее верное.

Дольше всего простоял, разглядывая ирбиса. Он, как и все хищники в галерее, был изображен в момент атаки, но в глазах кошки я увидел мудрость и снисхождение. Может суровые условия жизни снежных барсов формируют особый менталитет? Кто знает? Но он мне нравился…

Добравшись до своего личного тотема, подмигнул барельефу тигра. Затем перепрыгнул через его язык и, как и думал, не услышал от кошки предупреждения 'Р-р-р'. Как говорится, – ларчик просто открывался, и нет тут никакой мистики и фантастики.

Птичий коридор пересек ускоренным шагом – гордые беркуты и суровые орланы оставляли меня равнодушным. Ну, не лежало у меня сердце к летунам. Хотя и чувства неприязни не было, – присутствовало чувство уважения, но не более того…

Добравшись до страшненькой головы подковоноса и бросив короткий взгляд на его лютый оскал, прошел по коридору мимо и, добравшись до первого пролета, побежал по лестнице вверх на второй этаж. Была у меня мыслишка попробовать отрыть одну из дверей и проверить содержимое комнат.

Остановившись напротив каменной двери, осмотрелся и заметил на противоположной стене дырку очень подходящую для крепления факела. Воткнув факел в отверстие, приступил к детальному изучению каменной преграды. Через пару минут стало ясно, что дверь действует как заслонка, вдвигаясь в нишу в стене. Значит, в движение ее приводит балансир и нужно найти нечто, что запускает его в действие.

Осмотрев косяки и их ближайшее окружение, обратил внимание на маленькую нишу по размеру одного кирпича. Правда, кирпичами для башни служили гранитные булыжники – примерно тридцать на тридцать сантиметров.

Можно предположить, что если задвинуть каменюку в стену, то это обеспечит ход балансира на закрытие двери. Если так, тогда, с противоположной стороны, на таком же расстоянии, должна присутствовать задвижка на открытие. Определив симметричный камень, попробовал его на прочность. Есть! Кирпич сдвинулся на несколько миллиметров и я навалился на него всем телом, загоняя в глубину кладки до упора. В толще стены что-то лязгнуло и с тихим шорохом дверь поползла в сторону, открывая проход. Я заглянул в раскрытую дверь.

Также как и в горле у зверей, здесь имелся предбанник. Маленький коридор был сделан зигзагом и не позволял увидеть то, что находилось в конце. Напротив же двери, привалившись спиной к стене, сидела мумия – истлевший труп человека, одетый в жалкие лохмотья. В правой руке у трупа зажат тонкий стилет. Рядом с левой рукой на полу валялась прогоревшая палка от факела. Судя по всему, останкам не менее ста лет.

Я достал из-за пояса запасной факел и зажег его от огня в коридоре. Затем, оставив первый факел гореть снаружи, вступил в проход. Пройдя мимо трупа, заглянул за угол. Отсюда уже была видна сама комната и, подняв огонь повыше, я осветил помещение. Все пространство пола занимали сидящие бесформенные фигуры. Кажется, это были люди. Они сидели на корточках, с головой склоненной на колени и это была не их естественная поза. Они были связаны, буквально замотаны веревками, которые и обеспечивали им позу, в точности копирующую позу ребенка в чреве матери. И по всем признакам – в первую очередь по толщине слоя пыли, сидели они так очень давно – гораздо дольше трупа в проходе.