Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Снова прикрыл глаза и повернулся на юго-восток. Люди. Двенадцать человек на четырех повозках. Кажется из пограничной стражи Лирея. Тоже готовятся к ночлегу. На трех повозках большие ящики. Странно, но… не опасно.

Открыл глаза и подумал, что Система медленно, но верно начинает менять меня, вкладывая в головной мозг и тело новые способности. Кажется, я уже могу подключаться к внешним видеорецепторам напрямую. В голове сформировался наиважнейший элемент Храма и Системы – блок отвечающий за понимание и умение обрабатывать видеоинформацию.

Может быть Храм и Система это не лаборатория или наблюдательный пункт, а учебный класс? Возможно, в ближайшем будущем я смогу сказать, – все свое ношу с собой. Очень интересно!

Хотя, это сейчас я, как молодой и жизнерадостный щенок, ковыляю на слабеньких лапках, тыкаюсь несмышленышем во все углы, ничего не умею и с умильной физиономией на мордочке оставляю за собой лужицы мочи. Но, что будет, когда заматерею, буду щеголять жесткой шкурой с проседью и появится настоящий оскал хищника. Даже подумать страшно…

Продолжая размышлять над безрадостной перспективой, спустился по косогору к костру, механически подхватил чашку с чаем предложенную жрицей и, запивая густым напитком темно-медового цвета с очень мягким, сладковатым вкусом, не заметил, как опростал ложкой двухлитровую миску зернистой икры, лишь изредка с рассеянным видом откусывая от лепешки.

Закончив с ужином, опять, почти физически, как давление на плечи, ощущая пресс чужеродного злобного внимания, и, как результат, лег спать одетым. Уже закрывая глаза, подумал, – что как-то это все не очень вяжется с легкой прогулкой и веселым отдыхом…

Проснулся, как только на востоке стали бледнеть звезды. По распадку легкий ветерок протягивал хлопья тумана, а у почти прогоревшего костра, по-турецки поджав под себя ноги, на седле, стойким оловянным солдатиком – снова сидела Атечи. Выскользнув из-под полога, подошел к девушке, положил руку ей на плечо и прошептал.

– Моя смена. Иди спать. – Жрица вложила обнаженный клинок в ножны, молча заняла мое место под пологом и завернулась в медвежью шкуру. Я бросил на подернутые пеплом уголья костра несколько сучьев и слегка поворошил угольки. Через минуту по сухим веткам пробежал первый, пока несмелый, язычок пламени.

Посидев несколько минут и стряхнув с себя последние остатки сна, решил по новой проверить обстановку вокруг стоянки. Прикрыл глаза, сосредоточился и начал осмотр.

Рядом с лагерем на нашем берегу – пусто. На левом берегу – за огоньком моего костра наблюдало несколько заинтересованных глаз, но это нормально и не опасно – степняки. Разведка. Форсировать реку они не будут. До нас им, как до звезды.

Сосредоточился и задал направление внимания на восток к стоянке большого степного отряда. Здесь не спали несколько человек – стража у костров и два разъезда, выдвинувшихся в стороны, с целью по максимуму устранить всякую возможность просочиться незамеченным по тропе вдоль реки. Я хмыкнул – 'те еще волки и нормального человеческого языка они не понимают, но я их бандитскую натуру укорочу… на размер головы'.

После этого направился на юго-восток к отряду из четырех повозок. Стоянка оказалась грамотно обустроенной – вплотную к густой лесополосе. Четыре телеги выстроенные полукругом закрывали свободное пространство перед лагерем с только одной стороны. С противоположной стороны – стоянка защищена лесом. Но отсутствие людей меня удивило. Не убежали ли же они все дружно по малой нужде в кустики. И тем не менее, костер в лагере давно прогорел и, как я ни пытался, но не смог обнаружить часового. Неизвестно куда пропали также и кони. Странно… Полное впечатление, что в лагере, нет ни одной живой души. Я осмотрел ближайшие окрестности – пусто. Где люди и кони неясно… Ну, может люди прячутся в ящиках на телегах. Деревянные коробки ящиков имеют значительные габариты и все двенадцать человек могли поместиться в них без проблем, но еще и кони… вряд ли. Если только по частям… Непонятно. Да и не чувствую я людей. Нет их! Прям – Мария Селеста какая-то…

Закончив с наблюдениями, пока отставил в сторону все загадки и посидел у костра, размышляя над судьбами мира Земли и развивая алгоритм грамотного и эффективного вмешательства.

Можно например набрать на чужом компьютере или разослать по интернету одну фразу – 'Читайте роман-предупреждение. Через месяц, если все суммы, указанные по списку Forbes для российских олигархов, не будут на счету СБ, начну уничтожать всех, кто каким-либо боком прислонился к деньгам. Ни дня без трупа! Подпись ББ'.

Впрочем, ежедневно вряд ли получится. Слишком много работы в Новом Мире. Придется все делать урывками, единовременно с запасом на несколько дней или недель. То есть вырубать любителей больших денег… пачками. А таком многотрудном деле следует максимально точно следовать сценарию, подтверждая серьезность и неотвратимость наказания. В общем, ерунда получается…

Тяжело вздохнув, поднялся на ноги и, подхватив котелок, направился к роднику. Пора будить Атечи – солнце уже осветило своими лучами верхушки кустов.

Жрица быстро накрыла на стол, в качестве которого у нас выступала полотняная скатерка на земле, и мы приступили к легкому завтраку.

В этот раз для разнообразия были: икра белужья и грибная; горячего и холодного копчения осетрина; стерлядка с хреном и яблоками; запеченная осетрина с луком и белыми грибами; плюшки и резники пряженые. Скромные атрибуты легкого завтрака. Ну и, конечно, чай. В этот раз предложил попробовать 'Золотую маргаритку'…

С удовольствием отведал все блюда и завершил насыщение – густым красновато-коричневым напитком с насыщенным, терпким и одновременно бархатным вкусом. Покивал головой и улыбнулся стряпухе. Хорошо!

Закончив сборы и оседлав лошадей, тронулись в путь. С учетом новой информации, решил сделать небольшой крюк и посмотреть в живую на обоз из четырех повозок. Тайна пропажи людей и лошадей каравана – будоражила и требовала своего решения. А посему – от места привала мы свернули в сторону от тракта и направились на юго-восток.

Местность вокруг представляла собой заросшую кустарником и полукустарником степь с отдельными вкраплениями леса, растущего в основном по дну балок и неглубоких оврагов. Местами встречались карстовые воронки, галечники и отдельные группы колючего кустарника. Чувствовалось, что мы едем по границе с пустыней. Через пару часов выскочили к уже знакомой лесополосе и двинулись вдоль нее.

Я ехал впереди отряда и покинутый лагерь заметил метров за триста, сразу после очередного поворота. Поднял вверх руку, приказывая остановиться, и стал рассматривать стоянку издалека. Тишина и запустение… Опустил руку и слегка пришпорил коня. Не доезжая до повозок метров пятьдесят, слез с лошади, передал поводья девушке и приказал.

– Жди здесь. – Затем направился к лагерю в одиночестве.

Остановился в нескольких шагах и попытался снова найти хоть одну живую душу. Есть! В одном из ящиков обреталось живое существо, но не человек…

Я подошел к повозке и внимательно осмотрел коробку ящика. Она имела довольно серьезный засов, крепкие стенки и по размеру вполне позволяла разместить уссурийского тигра. Вынув кинжал и взяв его в левую руку, откинул щеколду засова. Сдвинул в сторону дверку ящика, приоткрыв его тем самым наполовину, и заглянул внутрь. У дальней стенки, вжимаясь в нее и дрожа всем телом, сидел гепард. Самочка. Наши взгляды пересеклись. Я улыбнулся и из глубины подсознания всплыло имя кошки – Ляпа.

Распахнув дверку полностью, сказал.

– Попался, который кусался. Ну, вылезай, Ляпа-растяпа. – Захватил сознание зверя и, успокаивая мысленно, ласково провел мысленно ладонью по дрожащему и взъерошенному загривку. От неожиданности Ляпа, то ли кашлянула, то ли мяукнула.

– Кхэ, – и сама удивилась своей несдержанности. А я, удерживая взгляд и гася все страхи гепарда, мысленно приказал.

– Ну, смелее девочка! Вылезай!

Котенок глубоко вздохнул, стараясь запомнить мой запах, отлепился от стенки. Затем, низко опустив голову, двинулся к выходу. Я отошел в сторонку и кошка, на мгновение зажмурив глаза от яркого света, спрыгнула на землю. Бросила взгляд по сторонам и скосила на меня глаз. Ростом молодой гепард был не так чтобы уж очень, примерно с русскую борзую.

Я вложил кинжал в ножны и присел на корточки. Котенок повернул ко мне плаксивую рожицу и сделал пару шагов навстречу. Зажмурил глаза и ткнулся лбом в лицо. Я тихо и ласково сказал.

– Р-р-р. – Ляпа приоткрыла один глаз, потерлась своей щекой о мою и 'сообщила' хриплым голосом.

– Кхэ. – Ну, вот и познакомились!

Я поднялся на ноги, а Ляпа уселась рядом, привалившись плечом к ноге. В свою очередь я положил руку ей на голову.

Оглянувшись на Атечи, махнул рукой, чтобы подъезжала. Успокаивающе поглаживая голову зверя, дождался, когда жрица набросит поводья лошадей на задний штырь повозки и спрыгнет на землю. Как только она оказалась рядом, сказал.

– Познакомься Атечи это Ляпа, – и погладил зверя по голове. Затем присел, обнял гепарда за шею и, указав рукой на жрицу, добавил. – Ляпа, а это Атечи – жрица Бога Света. – Кошка в своем репертуаре деликатно кашлянула.

– Кхэ. – Я встал на ноги и подытожил.

– Ну, вот и хорошо, вот и познакомились – и, обращаясь к Атечи, спросил.

– Что ты можешь сказать о этих повозках? – Жрица, краем глаза поглядывая на гепарда, прошлась вдоль ряда, подумала и выдала справку.

– Караван охотников из страны Мрака. – Я сделал удивленные глаза.

– Где это? – Жрица махнула рукой на юг и сообщила.

– Очень далеко. В долине между гор, – и я продолжил расспросы.

– И часто они здесь… ловят зверей?

– Первый раз я встретила такой караван одиннадцать лет назад. Второй раз они проходили здесь пять лет назад.

– Они что – посещали храм?

– Нет. Первый раз меня захватили силой и хитростью. Не далеко от храма… Случайно. Я смогла бежать из точно такого же ящика, – и жрица ткнула пальцем в клетку на повозке, где только что сидела Ляпа. – Второй раз о них нам рассказали Алиманы. Охотники заплатили за проход, прошли караваном сначала на закат, а затем обратно по Великому пути у подножья гор.

– Так. И куда же делись эти-то? – Атечи наклонилась к земле и, двигаясь зигзагом, стала осматривать следы, временами принюхиваясь и дотрагиваясь до травы рукой. Затем села на корточки и прикрыла глаза.

Я вместе с Ляпой с любопытством наблюдал за ее действиями и в свою очередь попробовал внутренним зрением проверить окрестности. Пусто. Лишь метрах в двухстах на запад имелось место, которое вызывало чувство внутреннего опасения. Что-то там было не так…

Тем временем жрица встала на ноги и махнула в ту сторону рукой.

– Туда. – Я кивнул и приказал.

– Оставайся здесь. – Наклонился к гепарду и, поглаживая голову, повторил тоже самое, но мысленно. Поправил саблю на поясе и, скользящим шагом, направился к подозрительному месту.

Не чувствуя никакой угрозы, тем не менее заставил себя перейти в боевой режим и был готов взорваться градом убийственных ударов.

Последние сто метров пришлось двигаться по галечнику, пройти по которому человеку бесшумно невозможно в принципе. Он закончился вплотную с большой и глубокой карстовой воронкой. Остановившись на краю провала, заглянул вниз. На глубине метров пятьдесят, безобразной кучей оказались свалены трупы лошадей. Судя по количеству голов, коней было четырнадцать штук, но копыт имелось шестьдесят семь, и сколько в действительности упокоилось в этой усыпальнице лошадиных трупов – точно сказать невозможно. Помимо свежих трупов все дно воронки усеяно выбеленными временем костями, но человеческих фрагментов среди них я не заметил.

С противоположной стороны, у самого дна, в стене провала видны два входа в пещеры. Складывалось общее ощущение, – тот, кто жил в этой яме, приготовил запас еды. Однако у него были те еще запросы и аппетит…

Причем, если он один, то сожрать за раз несколько лошадей – это впечатляет! Если их много, то надо основательно подумать и подготовиться прежде, чем знакомиться с такой серьезной компанией. И опять-таки, где люди? В голове мелькнула мысль – а что если спуститься вниз и познакомиться с обитателем провала вплотную, так сказать, тет-а-тет. В случае необходимости – навешать пиз… и с победой вернуться обратно. Очень хочется, но, прислушавшись к внутреннему голосу, понял – это желание не от большого ума. С расследованием следует закругляться. Вернуться сюда можно позже, на обратном пути, когда, возможно, будет хоть какая-то информация об этом явлении…

Я осторожно отступил от края и, на всякий случай, удерживая краем глаза бровку воронки, направился обратно к жрице и гепарду. Махнул рукой Атечи, указывая на северо-восток и приказывая возвращаться. Затем в компании с жрицей и котенком покинул место загадочной трагедии.

Мы молча проехали километров двадцать и рядом с очередным перелеском Ляпа сделала стойку. Я вынул лук и отменным выстрелом через кусты, используя внутреннее зрение, срезал упитанного кабанчика из многодетной семейки. Ляпа одобрительно мяукнула и посмотрела на меня с уважением, а Атечи съехала с тропы, пошарила в кустах и подхватила с земли двадцати килограммовую тушку. Можно присматривать подходящее местечко для остановки.

Через полчаса выскочили к веселому ручью с чистой и прозрачной водой. Здесь я решил сделать привал и обстоятельно заправиться перед схваткой с Белыми перьями. До точки встречи со степняками оставалось несколько часов езды.

Стреножив лошадей, приступили к обустройству и к подготовке к обеду. Я двинулся за дровами, Атечи приступила к разделке тушки кабанчика, а Ляпа с гордым видом встала на стражу в сторонке, лишь изредка верхним чутьем отмечая запах крови и парного мяса. Принеся дрова, я снова отправился на опушку за другой, но уже тихой добычей. Нарезал в кожаную сумка пару килограммов крепеньких белых грибов и снял с дикой яблони десяток-другой спелых и кислых плодов.

Молча высыпал свой улов на землю перед жрицей, сел в сторонке и стал наблюдать за священнодействием мастерицы у костра.

Атечи взглядом фокусника осмотрела разложенные перед ней полуфабрикаты: нарубленные куски свинины; грибы и яблоки; кочан капусты; лук; баклажки с маслом. Стрельнула глазками в мою сторону, подумала и полезла доставать из мешка два глубоких котелка и, что меня удивило, – разделочную доску приличных размеров. А дальше ее руки замелькали, как у солистки филармонии, исполняющей на фортепьяно Первый концерт Чайковского. Я даже, кажется, услышал музыку…

Она мгновенно нашинковала капусту и растерла ее с солью. Очистила яблоки, удалив сердцевину, и порезала их, придерживаясь формы нашинкованной капусты. Смешала яблоки с капустой и заправила маслом. Подхватила куски грудинки и подрезала кармашки между реберными костями и мясом. Затем поместила туда фарш, закрепив порез, как шпильками, длинными колючками дикой акации. Посолив и натерев толченым луком, поместила грудинку в первый котелок и повесила обжариваться над костром.

Второй котелок в это время уже висел над огнем и вода в нем начала закипать. Отметив сей факт, жрица нарезала свинину кусками средней величины, загрузила их в кипящую воду и принялась готовить вторую закладку из нашинкованных грибов, лука и яблок. Минут через двадцать все это, вместе с маслом, отправилось во второй котелок.

Тем временем, я не забыл про Ляпу и она наслаждалась жизнью – с порыкиванием и поскуливанием уничтожая потроха и прочие субпродукты, оставшиеся после разделки кабанчика. Закончив с насыщением и заметно отяжелев, киска отошла в сторонку и прилегла, а точнее – рухнула, в тени кустов.

Посмотрев на ее довольную физиономию, я не в силах терпеть муки ожидания, поднялся и решил немного размяться и поработать с саблей. Битых полчаса, все время поглядывая на Атечи краем глаза, крутился и вертелся, нанося и парируя удары, постоянно наращивая темп, и не почувствовал даже легкой усталости. Наконец, это надоело. Сделав заключительные сальто и шпагат, вложил клинок в ножны и направился к костру. Как оказалось вовремя, – жрица уже раскладывала на скатерку первую смену блюд.

Закусив холодными закусками, я с неотвратимостью дорожного скрепера зачистил все миски и котелки, хлебнув в завершение чаю. После короткой передышки начал готовиться к дороге и предстоящему бою. Но прежде чем тронулись в путь, рассказал Атечи о куче трупов в провале и спросил ее, что она думает об этом и кто это может быть. Жрица помолчала с минуту и сказала.

– Это демоны ночи! Но никто и никогда их не видел. – Я хмыкнул, так как ожидал нечто похожее, и попробовал по новой почувствовать злобное внимание неизвестного зверя. Странно, но его не было! Что называется – горизонт оказался чист. Видимо демоны ночи потеряли интерес к потенциальной добыче в нашем лице, наевшись от пуза кониной охотников, а может на десерт и ими самими, и залегли в спячку. Да и Атечи перестала вжимать голову в плечи и бросать настороженные взгляды по сторонам. Посему решил перейти к теме предстоящей схватки, сообщив жрице, что произойдет ближе к вечеру и как ей следует поступить через некоторое время.

– Как только солнце будет на высоте двух ладоней от земли, мы встретим большой отряд из племени Белые перья. Они разыскивают нас, – я усмехнулся, – чтобы наказать за не слишком почтительное обращение с их разъездом, – и, посмотрев в глаза жрице, сказал. – Это лишний раз подтверждает – жалость проявленная Посланником Богов к смертным не идет им впрок! В этот раз я не буду изображать из себя Посланца Богов Света, а уничтожу их всех – так, как требуют Боги Тьмы! Ты и Ляпа, не доезжая до места битвы, остановитесь. Я скажу где. Дальше, вместе с караваном будете ждать конца схватки на одном месте. Понятно.

– Да, Старший брат.

Я повернулся к кошке и мысленно подозвал ее. Когда Ляпа подошла вплотную, положил руку на ее голову, сформировал образы поведения и приказал во всем слушаться Атечи. Если девчонке будет грозить беда, то защитить, а вслух для жрицы произнес.

– Если будет нужно – Ляпа поможет! Но не слишком рассчитывай на нее. – Атечи кивнула, а я вскочил на ноги и воскликнул. – Ну, а теперь по коням, – и возглавил караван.

Спустя пару часов скачки, мысленно проверил, где находятся степняки. Оказалось, мы двигаемся встречными курсами, а через полтора километра присутствует вполне подходящая поляна для сшибки. Поэтому тормознул, махнул рукой жрице, чтобы она устраивалась на отдых, и в одиночестве продолжил движение.

Выскочив на предстоящее поле боя, огляделся. Справа – на расстоянии метров двести, прыщом торчал маленький холмик. Очень удобное место, чтобы дождаться степняков. Им оставалось проскакать до поляны не более километра.

Утвердившись на вершине пупыря, бросил поводья и сосредоточился на мыслях и сознании своего коня. Нужно подготовить благородное животное. Мне предстояло драться кентавром, управляя конем лишь ногами и мыслями. Такой симбиоз необходим, чтобы освободить вторую руку под нож. Конечно, жалко, что у меня нет второй сабли под левую руку, и пока придется использовать кинжал, но это дело поправимое. Я легко добуду второй клинок в бою. Нужно только выбрать… какой получше.

Теоретически – у степняков имелся маленький шанс победить. Для этого им нужно навалиться всем скопом, связать в первых рядах схваткой на саблях и – за то короткое время, пока я не успел порубать этих смертников, из-за их спин, попытаться расстрелять меня из луков. В какой-то момент я мог не уследить за стелами в коня и не успеть отразить подарочек лично для себя со спины, а пропустив одну стрелу в любую часть тела, буду ловить все остальные во все возрастающем количестве. Впрочем, это так – голая теория, на практике бывает все гораздо проще… Очень мало кто остается с трезвой головой в горячке боя. Все решает автоматизм обучения и опыта. И я не думаю, что квалификация степных соколов уж настолько высока или среди них найдется великий стратег.

Но вот из-за кустов на дальней стороне поляны показались первые всадники. Через минуту на открытое пространство вымахнул весь отряд. Я насчитал сорок пять человек. Бросил поводья и усилием воли сначала шагом послал коня навстречу степнякам. Через десяток секунд степные бандиты увидели меня, обменялись гортанными возгласами и самый главный на снежно-белом, роскошном коне, как хрестоматийный герой-полководец выхватил свой клинок, махнул им в мою сторону и пришпорил лошадь. Началось!

С яростными воплями степняки пришпорили лошадей и орава воинов покаталась ко мне. Я ускорился и на рысях двинулся навстречу. Не доезжая метров двести, лава стала формировать крылья, охватывая с флангов. В то время, как центральные – слегка придержали лошадей, крайние – набирали ход, формируя вогнутый фронт. Но за луки, вроде, пока никто не брался… Лишь некоторые, на краях, взяли в руки арканы.

Наконец, я почувствовал – пора и тоже пустил лошадь в галоп. Выхватил саблю и нацелился в центр строя, рассчитывая первым номером сразить атамана на белом коне, по возможности, позаимствовав у него клинок. В самый последний момент перед сшибкой выхватил кинжал и прошел через строй степняков, отражая и нанося удары, как раскаленный нож сквозь масло.

В результате атаки на первом уровне боевого настроя ссадил с коней четверых, а атаману, как и планировал, отрубил кисть вместе с саблей и успел чиркнуть по правому боку, вскрыв ребра клинком, как пашню с корешками лемехом плуга.

Оказавшись за спинами всадников, резко осадив коня, развернулся на пятачке и бросил лошадь вдогонку. Вложил кинжал в ножны и на полпути, наклонившись с седла до земли, подхватил сабельку атамана. У него оказался, как я и думал, – очень приличный клинок.

Догнав последних, врубился в ряды и, работая двумя клинками, как фирменная газонокосилка, пошел сквозь строй, пластуя на части степных воинов. В основном со спины – отделяя оковалки от шеи. В суматохе боя, ссадил еще восемь человек, прежде чем большинство степных соколов смогло хоть что-то понять… Почувствовав, что рисунок схватки у моих противников становится более осмысленный, – снова бросил коня на левый фланг в самую гущу гарцующих всадников, стараясь по максимуму запутать всех, делая неожиданные рывки в сторону и создавая своими действиями суматоху и неразбериху.

По результатам – этот прорыв можно было сравнить с ударом булыжником по куче глиняных крынок. В сторону летели осколки в виде отрубленных рук, голов и распластанных тел. В этом эпизоде успокоил двенадцать человек. Можно сказать, – ополовинил отряд. Таким образом, за неполные пять минут схватки – от моей карающей длани пали двадцать два человека и в сухом остатке, живых степняков оказалось чуть более двух десятков. Они, как суматошные мальки от щуки, прыснули в разные стороны и… почти все взялись за луки, сразу сменив личины глупых мальков – на рассерженных и страшноватых шершней.

Я тоже вымахнул из общей кучи в сторону, убрал саблю и выхватил из налучья лук. Как говорится, – поглядим, кто из нас круче! Стрелять начал первым, интуитивно выбирая из общей массы наиболее опасных стрелков. Сложность моего положения состояла еще и в том, что приходилось, как выцеливать степняков, так и следить за стрелами, летящими ко мне. Но на каждый выстрел в меня я делал три – обратно и через пару минут успокоил всех лучников – семнадцать человек, вдобавок, стараясь вести отстрел степняков так, чтобы не ушел ни один гнус смердячий…

Последняя шестерка оставшихся в живых, в панике крутилась на пятачке схватки – уже ничего не соображая, и я наблюдал за ними с усмешкой, поджидая когда кто-нибудь соберется и ударится в бега. Таких идиотов нашлось трое и каждый получил стрелу навылет по центру между лопаток. Оставшиеся трое, бросили поводья и повесили головы. Я смотрел на них с кривой ухмылкой, по-прежнему держа наготове лук с наложенной стрелой. Но вот, наконец, один из гордых воинов степей принял решение, сошел на землю и встал на колени. За ним последовали остальные…

Я вздохнул. Пленные мне были ни к чему, да и в живых я оставлять никого не хотел. Тем более, что один из троих, это ж надо же, был мой старый знакомец – его я совсем недавно пометил крест на крест плеткой по лицу. Поэтому вложил стрелу в колчан, а лук в налучье, и соскочил на землю. Подошел к рецидивисту и махнул саблей с оттягом, отделяя голову от плеч… Все-таки отличный клинок мне подарили Алиманы!

Затем повернулся к еще оставшейся в живых сладкой парочке и рыкнул.

– Встать! Сабли наголо, – и, когда степняков подбросило на ноги, гаркнул. – Нападай! – Но вольные буревестники степей стояли, понурив головы, и лишь вздрогнули после приказа. Я в сердцах бросил. – Твою мать! – Шагнул ближе и два раза махнул саблей, подрубая каждому шею, кому справа, кому слева. Конец спектаклю. Занавес.

В сердцах сплюнул и вытер саблю о халат ближайшего воина. Переступил через труп и двинулся по спирали, собирая стрелы и добивая подранков. По дороге, там, где это возможно, ловил оставшихся без хозяев лошадей и делал предварительный осмотр. В последний момент созрело решение из табуна выбрать две штуки и затем использовать в качестве заводных для себя и Атечи. Если очередной конь проигрывал уже отобранной паре, снимал уздечки, резал подпруги седел и отпускал на волю, на прощанье, припечатывая смачный шлепок по крутой заднице. Глядишь, кто и выживет, а на широких просторах пограничья, появится еще один табун диких лошадей.

Закончив зачистку, заметил у дальней кромки кустов белого коня атамана и на сердце, вроде бы и без причины, потеплело. Вскочил в седло и направился к этому белоснежному чуду.

Это оказалась кобыла – отменной стати и благородных кровей. Она косила на меня карим глазом и, остановившись от нее в нескольких шагах, я подумал, что есть в ней что-то колдовское… Возможно, среди ее дальних предков были единороги. Нагуляла, так сказать, мамаша на стороне от благородного…

Соскочил на землю и, вытянув перед собой руку, направился к Снежинке. Имя легко и естественно проявилось в голове, как будто так было всегда. Подошел вплотную, положил ладонь на шею и ласково погладил атласный шелк кожи. Хороша. Умна. Надежна.

Вернулся к своему коню и одной отобранной лошадке, вскочил в седло, подъехал к белоснежке, подхватил повод и вместе с маленьким табунком двинулся обратно по тропинке туда, где должна дожидаться Атечи.

Не доезжая нескольких сот метров, услышал характерное девичье хаканье с придыханием и звон клинков. Моя девочка рубилась с кем-то на саблях. Твою мать! Я бросил поводья лошадей на ближайший сучок, потянул из налучья лук, пришпорил коня и через несколько минут на рысях вымахнул из-за кустов, готовый оказать экстренную помощь.

Мгновенно охватив взглядом полянку, увидел, что Атечи отбивается, и не без успеха, от двоих рыцарей степей. Причем, очень грамотно ей помогает Ляпа, не давая героям степного эпоса навалиться на жрицу скопом. Наскакивая и всякий раз пугая степных лошадок, то одну, то другую и, самое главное, действуя на безопасном для себя расстоянии.

– Чок, чок, – пропела рукавичка и две стрелы начали свой полет, закончив его почти симметрично – пробив навылет горло степнякам. Как говорится, – недолго музыка играла… Оба любителя помахать сабелькой, и рассчитывающих на легкую победу над слабой женщиной, сверзились с коней.

Вполне закономерный результат. Причем, я узнал братков из племени Белые перья. Оба находились в первой шестерке, которую я в полном составе и по недомыслию пожалел. Дескать Алиманы, мля! Родная кровь, блин! Проявил так сказать – семейственность… Но теперь все шестеро, по праву, заняли то место, которое с самого начала было уготовано им судьбой – в моем лице. А оказались они – на небесах.

Я подъехал к Атечи и помог соскочить на землю. С правой руки девчонки на землю капала кровь и я первым делом осмотрел ранение. Порез неглубокий, но требовал к себе внимания. Не знаю, что к этому подвигло, но решил попробовать использовать свои новые возможности крутого экстрасенса…

Закрыл глаза и сосредоточился. Увидел внутренним зрением порез на руке и постарался представить себе ту же руку, но без раны. Получилось. В первый момент пришлось преодолевать сопротивление, как будто я выполнял настройку изображения методом тыка. Сознание постоянно уводило куду-то в сторону. Но я очень старался и, устранив помехи и искажения, добился четкой картинки…

В голове мелькнула мысль, что, следуя такой методе, я могу, пожалуй, непросто залечить руку, а и вырастить на месте отрубленной новую. Главное четко представлять – что должно вырасти, а то вырастет волосатый манипулятор орангутанга из кошмарного… хе-хе сна. Но все равно – это круто!

Посмотрел на руку девушки, на которой не осталось даже намека на шрам, и решил немного поэкспериментировать. Благо кредит доверия к моим талантам у жрицы был безграничен.

С угрозой глядя в глаза девчонке, прошипел.

– Терпи! – Взял в руку ладонь Атечи, ту, – левую, на которой не было фаланги мизинца, и сосредоточился на лечении… Степная Лисица застонала от боли сквозь плотно стиснутые зубы. Есть! Я открыл глаза и увидел, что у жрицы стала отрастать верхняя часть пальца. Снова закрыл глаза и приступил к кропотливой работе… Через полчаса, сравнив новый мизинец с пальцем на другой руке, отметил, – ноготь слегка не такой по форме как надо. Снова прикрыл глаза и подправил работу. Отлично! Кончик пальца чуть отличался по цвету, да и кожица еще молоденькая и розовая, но это дело наживное – еще успеет загореть и огрубеть. Затем, походя, одним наложением руки, уничтожил шрамы на лице красотки. Артист, мля!

Теперь у моей напарницы все имелось по классификации – супер… и экстра… До крайности довольный собой погладил Атечи по попке, перевел дух и подумал, что нужно будет, как-нибудь поэкспериментировать с собственным организмом. Хотя, что в нем улучшать – непонятно. Может сделать себя помоложе или, как в том анекдоте – Бельмандо, так Бельмандо… Шутка.

Но кроме шуток, – видимо у меня, как побочный результат работы с Системой, проявился новый талант. Точнее даже – божественный атрибут – возможность менять физическую форму и суть живого организма! Панкрат – демиург… блин!

Я усмехнулся и в голове четко проявился новый план, который нужно обязательно проверить, поработав с Системой. Но, если все пройдет, как я думаю, то над олигархами и высокопоставленным ворьем – все будут просто ухахатываться! Я даже пожалел, что до конца отпуска у меня оставалось не меньше недели… Ничего потерпим… Но шутка будет знатная, хотя и злая!

В этот момент в ногу мне ткнулась голова Ляпы и я услышал жалобное мяуканье. Киска тоже требовала к себе внимания. Я опустил глаза и увидел у нее на голове две рубленые раны – к счастью не очень серьезные, по касательной. Не убереглась красотка, но это мы быстро поправим. И сосредоточился на порезах гепарда. Есть! Кошка снова, как новенькая.