Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Спуститься к реке в этом месте можно было лишь там, где берег разрезала глубокая балка. Мы отъехали на несколько сот метров вверх по течению и по дну оврага съехали к воде. Увидев наш караван, адепты воспряли духом и кинулись навстречу помогать, но сразу же тормознули и побледнели с лица, увидев Ляпу. Моему котенку это очень понравилось и она, закрепляя эффект, показала зубы и попыталась рявкнуть.

– Кхэ. – Получилось не очень-то грозно, хотя зубы, а особенно их размер, произвели впечатление и добавили трепета. Пришлось цыкнуть на киску и сделать успокаивающий жест в сторону жрецов.

Расседлав лошадей, все дружно направились к костру. Я сунул нос в котелок и понял, что жрецы варят осетровый малосол. Это нормально, но нездорово. В данный момент хотелось нечто особенное, диетическое и мясное. Подумал и подхватил лук и колчан с охотничьими стрелами. Мигнул Ляпе и мы вдвоем направились обратно. Поднялись по дну оврага и побежали к месту впадения реки. Там, когда мы проезжали мимо, я слышал характерный трубный двухсложный голос серых гусей 'га-га'.

План охоты был на удивление прост. По нему, Ляпа должна пугануть стаю в моем направлении, а я уж не дам осечки, когда птички будут пролетать мимо. Надо сказать честно, – охотиться с собакой или с чем-то ее заменяющим – получается как минимум в два раза продуктивней и проще. Факт проверенный еще в прошлой жизни.

Присев на корточки, постарался заложить образы предстоящей охоты в голову гепарда и, когда понял, что котенок твердо осознал свой маневр, мы разошлись в разные стороны. Я встал сразу за бровкой, невидимый для гусей, жирующих в камышах на зеркале водоема, и приготовился стрелять. Через несколько минут послышалось суматошное хлопанье крыльев – стая гусей начала разгон, а затем поднялась на крыло. Стрелять я начал с расчетом, чтобы подбитые птицы падали не в камыши, а на твердую землю. Поэтому немного подождал и выдал очередь из трех стрел.

Серый гусь – сильная птица и в полете развивает скорость до девяносто километров в час, но против моих 'самонаводящихся' стрел у пташек не было никаких шансов. Из пятнадцати птиц в стае, первая тройка, легла, как спелые колосья под серпом, и, пронзенная стрелами, кувыркаясь воздухе, полетела к земле.

Собрав добычу и вынув стрелы, попытался оценить трофеи. Под удар моей системы ПВО попали сильно зажиревшие крупные гуси светло-серой окраски. Зоб и брюшко в черных поперечных пестринах, клюв и лапы розовато-телесного цвета. Два самца килограммов по пять и самочка килограмма на четыре. Отличная добыча!

Подхватив двух самцов и забросив их за спину, я благосклонно кивнул Ляпе, предлагая подхватить самочку. Таким образом, мы довольные друг другом направились обратно к костру, где нас уже ждали с нетерпением. За время нашего отсутствия адепты успели полностью подготовить лагерь.

Пока Атечи занималась двумя птичками у воды, а Ляпа третьей пташкой в сторонке за кустами, я навалился на осетровый малосол и еще неизрасходованные запасы зернистой икры с корабля. Все получилось очень мило и по-домашнему. Завершив основную часть ужина, и тем самым, заложив прочный фундамент, почувствовал приятную сытость в организме и продолжил ударную стройку. К моменту окончания кладки стен, вскипела вода в малом котелке – оставалось только заварить чай. И на финишной прямой, цепляя ложкой икорку, откусывая от лепешки и прихлебывая ароматный напиток, достойно закончить процесс насыщения, оформляя у домика насыщения прочную двухскатную крышу.

Отвалившись от импровизированного стола, в расслабленном состоянии посидел у костра, наблюдая, как Атечи потрошит птиц – судя по всему, одного из гусей она собиралась замариновать и использовать позже. Повернулся к адептам и выслушал краем уха, одобрительно кивая рассказу, короткую сагу о их не хитрых приключениях на воде. Не дослушав до конца, решил сделать одну полезную вещь, достал из походного мешка тонкий канатик длиной метров двадцать, а из своего рюкзачка катушку с миллиметровой ниткой 'динемы' и дважды заплел ее для прочности в веревку. Получился тросик, ничем не уступающий по крепости металлической цепи. По крайней мере, полтонны веса веревка выдержит без напряжения, да и перерубить ее ножом будет очень непросто. После чего достал свой универсальный крюк и подвесил его на этот комбинированный канатик.

С удовольствием посмотрел на результат работы. Затем раскручивая на веревке над головой, покидал на точность, целясь в деревянный пень, и одобрительно хмыкнул. При желании, таким оружием я без напряжения срублю голову кому угодно на расстоянии метров десять-двенадцать. Причем, смогу сделать это неоднократно – со скоростью двенадцать 'выстрелов' в минуту. Позже нужно будет озадачить Атечи, чтобы сшила удобную сумку, которую можно было бы подвешивать на пояс, и отдельно, а может и в общем ансамбле – чехол-ножны для крюка.

Завершив эксперименты, отложил новое оружие в сторонку, привалился спиной к сухой лесине и, разглядывая еле видимый противоположный берег реки, отстранено подумал, что несмотря на некоторые нюансы, и непроизвольно почесал поврежденный в предыдущих боях бок, пока все идет хорошо. Это только в книжках главный герой может проехать сотни миль и выдержать множество схваток без единой царапины. На практике все гораздо суровей. За счастье и удачу можно считать, когда жив и относительно здоров.

Прикрыл глаза и внутренним зрением осмотрелся – поблизости, кроме нас, не было ни единой человеческой души. Снова открыл глаза, повалился на песок и, глядя в чистое и бездонное небо, констатировал, – хорошо!

Утром проснулся рано, но Атечи, стараясь не шуметь, уже суетилась рядом с костром как пчелка. Выскочив из-под навеса, скинул с себя все, что было, и с разбега ввинтился в чистые и прохладные воды реки. С ходу ушел на глубину и поплыл немного наискосок, стараясь не дать снести себя течению. Пронырнув метров сто, вымахнул на поверхность бешеной касаткой и, включив вторую скорость, поплыл стремительным кролем, преодолевая напор воды. Сменил кроль на брас, затем на баттерфляй и успокоился, только отплыв от лагеря примерно на километр. Перевернулся на спину, раскинул руки и дал захватить себя быстрому потоку. Просто наслаждение… есть в жизни приятные моменты.

Когда снесло течением почти до места стоянки, поплыл на спине, стараясь продемонстрировать классический гребок профессионального пловца. Не без шероховатостей, но в целом, получалось. Выскочив на берег, чтобы подсохнуть, побегал и попрыгал в рваном ритме, поработал с тенью. И довольный легкой разминкой – направился к костру, где Атечи уже расставляла мисочки и горшочки.

Принюхавшись к содержимому накрытого стола, понял, что сегодня у нас грибной и гусиный день. Гвоздем программы являлся котелок с тушеным гусем, порубленным на порционные куски и обжаренным вместе с луком и грибами. Причем, в посуду, где жарился гусь, в процессе готовки добавили муки и красного виноградного сока, а в самом конце присыпали нашинкованным укропом. Попробовав кусочек из котелка, сглотнул слюну и выдал оценку.

– Однако! – После чего без промедления приступил к военным действиям, безжалостно уничтожая куски гусятины, которые исчезали, как солдаты в цепи атакующего неприятеля, под плотным пулеметным огнем. Временами, приходилось отвлекаться на салатики и прочие легкие закуски, из которых я бы выделил грибную икру, поджаренную с рубленым луком и растительным маслом, заправленную уксусом и солью. Дешево и сердито, но завтрак удался.

Отдохнув немного, после напряженных гастрономических усилий, достал карту и несколько минут изучал, предстоящий маршрут до Таши. Сразу за рекой, на всем протяжении пути, правобережье представляло собой пустынную местность и лишь редкой цепочкой, в среднем на расстоянии нескольких десятков километров от Крино, имелись оазисы. А оазис – это гарантированное наличие питьевой воды и замкнутый экологический мирок, что с одной стороны, очень любопытно, а с другой – можно устроить качественную и экзотическую ночевку. Прикинув по карте оптимальный путь, наметил к посещению два островка растительности из семи возможных. Свернул карту и махнул рукой, созывая производственное совещание.

Строго оглядев каждого из членов команды, сказал.

– Намеченный ранее план остается в силе и почти не меняется. На корабле по реке до Горького ключа поплывут двое – Денрик и Солимпаса. Я, Атечи и Ляпа двинемся к источнику верхом по берегу реки. – Посмотрел на жрецов и приказал. – Вы остановитесь рядом с Горьким ключом и будете ждать до тех пор пока я вас не найду. Все понятно. – Адепты дружно закивали. – Ну вот и хорошо. Вопросы есть? – Денрик слегка помялся и спросил.

– А когда мы поплывем на Черную горку? – Я усмехнулся и сообщил.

– Как только, так сразу. Но сначала нужно начистить физиономии бандитам из логова Таши и стереть с лица земли этот гадючник. Потом мне надо задать пару вопросов шаману племени, ну тому, который имеет кликуху – Бешеный Пес. А уж затем – прямиком на праздник. Себя показать и на других посмотреть. Кстати, а когда на Черную горку прибудут Карайя и остальные?

– Скорее всего, они уже там. Отправились они в путь почти одновременно с нами – вечером того же дня. Алиманы должны были дать лошадей и сопровождение. – Я ухмыльнулся и подумал, – 'сопровождение – это читай – конвой, а шаг вправо, шаг влево – расстрел'. Еще раз оглядел адептов. Выяснилось – вопросов больше нет. Очень хорошо.

Поднялся и направился к лошадям, следом двинулись Атечи и Ляпа. Оба жреца пошлепали по мелководью к кораблику.

Наш караван снова прошел по оврагу, вырвался на простор и минут десять двигался вдоль обрывистого берега Леги вплоть до фундаментальной песчаной осыпи. Здесь, утрамбованный за многие годы, тысячей копыт лошадей и джейранов, имелся удобный спуск к воде и вполне приличный брод. Река разливалась широким плесом и глубина на всем протяжении брода – не превышала полутора метров. Так, что форсировали речку без всяких проблем.

Выскочив на противоположный берег, пришпорили лошадей и на рысях двинулись курсом на север. Окружающая местность разительно отличалась от той, где уже побывали. За спиной мы оставили разнотравье – в основном бедноватое, окрашенное в тусклые и блеклые тона и состоящее из ковыля, типчака, тимьяна, песчанки и прочих многочисленных представителей степных растений. Здесь же, постоянно встречались засухоустойчивые полукустарники – полыни, солянки и прутняки. Причем, все это было какое-то – разбросанное и несомкнутое. Постоянно чередовались участки и пятна, сильно отличающиеся по составу трав. Рядом с сизо-зелеными побегами ядовитого ежовника можно было найти, как высокие стебли прутняка с войлочноопушенными ветвями и пушистыми листьями, так и жесткие – с колючими листьями, растопыренные ветви солянки. Особенно не понравились клочки земли, заросшие различной колючкой – чертополохом, дурнишником и рогачом. И лишним напоминанием, что рядом начинается пустыня, стали попадаться солончаки, с произрастающей и процветающей на них вездесущей солянкой.

В этом обезвоженном и безрадостном мире грело душу лишь одно – то, что в нескольких километрах на запад протекает полноводная река и, чтобы умереть от жажды, нужно специально постараться. Однако, глядя по сторонам, на солончаки и пятна такыров, напоминать себе об этом приходилось постоянно.

Но дорога была отличной и ровной. Мы в хорошем темпе продвигаться по ней на север. Ближе к вечеру отклонились в сторону реки. Встретив очередной овраг, заросший колючим кустарником, по дну балки спустились к воде. Разбили лагерь и Атечи, ускоренным темпом, приготовила в двух видах гуся, которого замариновала еще на прошлой стоянке. На первое – сделала гусиный шашлык, пожарив на прутиках. При этом, ухитрившись почти не вытопить и не сжечь жир. И на второе – произвела на свет жареные, до состояния хрустящей корочки, порционные куски в котелке с маслом, постоянно поливая их жиром и выделяемым из мяса соком.

После ужина я поднялся на бровку обрыва и уже привычно осмотрелся. По правобережью на десяток километров во все стороны – ни единой живой людской души. На противоположном берегу засек суматошное шевеление и суету. Ну, как же, как же! Праздник Черного коня! В кои века, есть возможность посмотреть на Представителя Господа, а если повезет, так и вломить ему – по самое не балуйся. Событие, мля!

Я – в лице Панкрата, наблюдая это безобразие, снисходительно усмехнулся, но мой Зверь, неожиданно проявил характер, выглянул на мгновение и заставил выдать в пространство широкой степи, то ли рык, то ли вопль – предвкушения и радости. От этого проявления чувств – обычный человек мог поседеть до времени или остаться заикой на всю жизнь. А Ляпа – шарахнулась в сторону, повалив пустой котелок, и дрожа забилась в кусты. В первый момент мне даже показалось, что оживление на западе слегка попритухло, но это, конечно, от Лукавого. Расстояние уж больно велико. Не услышат. Но все равно – знай наших! Я искренне рассмеялся и начал спускаться вниз.

Утром закусили остатками вчерашней трапезы, выбрались из оврага и снова устремились на север. До полудня вырвались на довольно протяженный язык такыровой пустыни. По моей оценке, здесь нужно повернуть на восток. Если проскакать еще километров шестьдесят, то можно выскочить к первому оазису из тех, что я наметил для посещения.

Дорога проходила по плотным глинистым и суглинистым наносам, которые имели идеально выровненную трещиноватую поверхность. Местами на земле встречались зеленоватые пятна – лишайники и сине-зеленые водоросли. Еще реже попадался черный саксаул и полукустарниковые солянки. По этому безграничному хайвею такыра мы летели словно на крыльях и ближе к вечеру достигли оазиса.

По первому впечатлению перед нами раскинулся участок лесса, его еще иногда называют – эфемеровой пустыней. Сбросив скорость, мы въехали трусцой на роскошный и сплошной зеленый ковер.

Я остановил движение и соскочил на землю. Очень сильно захотелось пройти пешочком по зеленому ковру. Передав поводья Атечи и утопая по колени в разнотравье, направился в строну небольшой рощи. Настроение было приподнятое. Я шел с изумлением подглядывая под ноги и по сторонам. Луг просто ошеломлял красками и разнообразием трав и цветов: пустынная осока, мятлик, лилия, дикий чеснок, спаржа, эремусы, тюльпаны, павлиний мак, самые разные зонтичные и прочее… и прочее… Просто сказка… Я повеселел и подумал, что 'давненько уже не ел хороших салатиков. А здесь есть, где развернуться вегетарианцу и мастеру-кулинару'. Похоже мысль посетить оазис окажется плодотворной и сытной.

Лесной массив, к которому я направлялся, пребывал в самом центре райского местечка. Он плотной стеной раскинулся по берегам маленького озера, закрывая водоем от моего взора. Подойдя ближе, сквозь переплетение веток и листвы увидел очертания крыши какого-то строения. К нему, петляя через заросли, вела широкая тропинка. Отметив, что засвербело в носу, что как известно, не к добру, махнул рукой жрице, чтобы оставалась на месте. После чего в одиночестве двинулся дальше.

Тропинка вывела на поляну у берега озера. Вплотную к воде стояло старое сооружение непонятного предназначения. Больше всего одноэтажное здание напоминало маленький храмовый комплекс или вычурный планетарий. Центром комплекса был полусферический дом высотой метров пять-шесть. Вплотную к нему с разных сторон присоседились две цилиндрических башенки, чуть выше дома и диаметром метра три с половиной. Одна из башен своим основанием была полностью погружена в воду озера. Ни окон, ни дверей со стороны полянки у комплекса я не заметил.

Прикрыв глаза, попытался внутренним зрением осмотреть помещения изнутри. В первый момент все шло по накатанной дорожке. Я перенесся вплотную к стенам и попытался найти маленькую щелочку. С ходу не получилось и, осторожными касаниями слепого человека, стал осматривать всю полусферическую поверхность. Фиг вам. Минут пять я елозил по стенке, как таракашка, нащупывая маленькую щелку, чтобы пролезть внутрь, но даже малюсенькой трещинки в ней не нашел. Абсолютно ровная и непроницаемая преграда. Лишь в одном месте обнаружил цепочку из семнадцати неглубоких выемок, которая навевала на мысль, что со стороны озера по стенке выдали очередь из крупнокалиберного пулемета.

С огорчением вздохнув, перешел к изучению башенок. Та, которая находилась дальше от озера, имела похожую поверхность – полное впечатление, что передо мной монолит. Аналогичная фактура у материала имелась и у башенки в воде, но я решил осмотреть и подводную часть… здесь меня ждал успех.

Отверстие у башни было. Оно находилось полностью под водой. Установив сей факт, вышел из режима и задумался. – 'Что-то непохожи эти постройки на произведения средневековых мастеров'. Вздохнул и направился к стенке центрального сооружения. Остановился в шаге и внимательно осмотрел сероватую поверхность – цвета полуденного пасмурного неба. Очень похоже на монолитный бетон, но не бетон – это точно. Протянул руку, постарался провести пальцем по стенке и… получил ментально-энергетический удар сокрушительной силы. Как результат, меня отшвырнуло в сторону метров на шесть и на короткое время я потерял сознание.

Очнулся, лежа на спине, почти в центре полянки. В глазах мелькали черные кляксы, а руки и ноги потеряли чувствительность и стали словно ватные. Слегка проморгавшись, шевельнул головой и попытался подняться на ноги, но максимум чего достиг, это уселся на пятую точку, бормоча себе под нос, – 'говорило же тебе Панкрат в свое время подсознание, что эксперименты тебя погубят, и до добра не доведут… Не внял предупреждениям и вот результат…'

Я просидел на заднице, тупо глядя на здание, не менее получаса. Наконец, по рукам и ногам будто забегали невидимые букашки с шершавыми ножками. А через несколько минут, легкие покалывания от ножек насекомых перешли в уколы приличными иголками, временами болезненными до такой степени, что я не выдержал, и заорал благим матом, поминая всех святых и их родственников до десятого колена. Впрочем, это продолжалось недолго – пару минут и закончилось резко – словно обрезало.

С грехом пополам взгромоздившись на карачки, довольно долго находился в этом положении, затем титаническим усилием воли заставился себя подняться на ноги и, покачиваясь, как лодочка на крутой волне, заковылял обратно по тропинке.

А как только перед глазами открылся вид на луг с эфемерами, я увидел странную картину. Атечи, размахивая сабелькой, раз за разом, повторяла один и тот же маневр – разгонялась на дистанции нескольких метров и со всего маху натыкалась на невидимую преграду в самом начале тропинки. Вязла в невидимой преграде, шипела дикой кошкой, пытаясь протиснуться, и ее отбрасывало назад. А она с остервенением разгонялась снова… На сердце потеплело – девочка, услышав мой вопль ужаса и боли, спешила на помощь. И ей было до фонаря, что пропускают сюда далеко не каждого…

Как так получается, я себе примерно представлял. Конечно, никакой стенки или, там, силового барьера в действительности не было, а было, скорее всего, нечто, охраняющее этот объект и действующее на расстоянии на нервную систему человека. Начиная с некоторой дистанции, сторож перехватывал команды передаваемые мозгом человека своим органам… И вместо команды – шаг вперед, тело и мышцы получали от него приказ – шаг назад. Так сказать, – в нейроимпульсах команд менялся плюс на минус. И, кажется, я теперь понимаю, как защищают себя храмы, и почему никто посторонний не может войти внутрь. В принципе, такая защита не универсальна – можно повернуться спиной и пройти на противодвижении, но и здесь наверняка предусмотрена какая-то подлянка… для особо хитрозадых. Так что лучше не экспериментировать…

Свои безуспешные попытки преодолеть преграду Атечи оставила сразу, как только заметила меня, выходящим из-за кустов. А я на ватных ногах, криво улыбаясь, помахал ей успокаивающе рукой. Жрица обмякла и, два раза промахнувшись, с третьей попытки вложила саблю в ножны. Спотыкаясь на каждом шагу, я добрел до девушки и она подхватила меня под руку. Заглянув ей в глаза, увидел в них нешуточную тревогу и, кажется… любовь. Обхватил за плечи жрицу, можно сказать – повис на ней и, поддерживаемый с одной стороны, поплелся на заплетающихся ногах прочь от негостеприимного места.

Бросил взгляд на небо – солнце зашло совсем недавно. На еще светлом небе показались первые, самые яркие звезды. Убираться из оазиса не солоно хлебавши было поздно, хотя и хотелось. Но придется все-таки заночевать здесь.

Атечи все поняла без слов, осторожно усадила меня на травку и побежала к лошадям, так что – когда я слегка оклемался и смог самостоятельно доковылять до лагеря, она успела поставить полог и расстелить медвежьи шкуры. Не очень четко воспринимая окружающую действительность, забыв про ужин, рухнул на постель и отрубился.

Проснулся рано утром и отметил, что – если и остались болезненные явления в организме, то их можно воспринимать, как легкий и ненавязчивый фон. В нескольких шагах от меня сидела Атечи в обнимку с Ляпой и клевала носом на посту. Я поднялся на ноги, кивнул жрице, которая суматошно встрепенулась со сна, и приказал занимать мое место на лежанке.

Часа полтора, после того как мы поменялись местами, просидел в позе лотоса, стараясь обнаружить и устранить любые шероховатости в организме. Их оказалось на редкость много. Хорошо меня приложили на полянке… качественно… от души. Пришлось медитировать и собирать энергию жизни по крохам на всех уровнях, начиная с эфирного тела, через астральное, ментальное и духовное, заканчивая космическим единением со всем миром. И повторять это потребовалось трижды. Потому что сначала на ментальном, затем на космическом – все рассыпалось прахом…

Успешно закончив третий по счету осмотр и не обнаружив повреждений, поднялся, глубоко вздохнул и, пересилив страх, подхватив котелки, направился к тропинке. Как оказалось, там, где Атечи билась, как рыба об лед, пытаясь пройти по тропинке, для моей особы имелся свободный пропуск. Несколько десятков метров шел по тропе через густой лес и плотный кустарник, пока не вышел к знакомой лужайке.

А на поляне танцевал человек. Я остановился, отодвинул в сторону ветку и стал наблюдать из-за кустов. Нет, – человек не танцевал… Разве можно назвать танцем причудливую вязь движений ката. И это был не человек. Это был Великий Воин! Гармония его движений, неожиданные прорывы необоримой силы, резкие невидимые глазом удары, о наличии которых можно только догадаться по хлопку воздуха – все это завораживало. Человек не двигался – он органично переливался из одной ката в другую. Великий Мастер и могучий Воин.

Я стоял, раскрыв рот, и во мне копилось, готовое выплеснуться через край, чувство зависти. О такой способности владеть своим телом я мог только мечтать. Человек закончил упражнения, а я, щелкнув зубами, закрыл рот и почувствовал себя немного не в своей тарелке. Человек был стар, причем непросто стар – он был дряхлым стариком. Но заметил я это только сейчас… Чудеса.

Я не питал иллюзий по поводу того, что меня не заметили, и тем не менее, старик, не обращая на меня внимания, направился к озеру и встал на берегу. Поднял руки вверх, подпрыгнул и по идеальной траектории, абсолютно бесшумно вошел в воду. Причем, я не заметил даже маленького фонтанчика брызг. Как раскаленный нож в масло – ни шума, ни плеска. Ловок черт!

То, что он вынырнет еще очень не скоро, я был уверен на сто процентов, так как ранее определил, – вход в храмовый комплекс, находится под водой. Старику нужно лишь пронырнуть несколько метров. Ну, и флаг ему в руки. Не хочет общаться – мы тоже гордые и навязываться не будем. Я судорожно вздохнул, так как непроизвольно задержал дыхание пока наблюдал за спектаклем. Помотал головой, отгоняя наваждение, и направился к берегу озера. Черпанул котелком воды, попробовал на вкус – хороша! Наполнил котелки по самый ободок и направился обратно.

Чтобы напоить лошадей, пришлось посетить озеро еще шесть раз. Ничего другого, кроме как набрать воды, рядом с храмовым комплексом и на озере, я делать не собирался, ибо – темна вода во облацех и любые эксперименты здесь неуместны. Я это понял и прочувствовал… на собственной шкуре.

К этому моменту полностью рассвело и я подумал, что 'с паршивой овцы хоть шерсти клок', поэтому двинулся собирать съедобные травки и корешки. В этом аспекте, окружающая растительность, представленная в основном эфемерами и эфемероидами, поражала своим разнообразием: дикий чеснок, спаржа, эремурусы и прочие представители доступные к перевариванию человеческим организмом. Как только принес первую охапку к костру, к поискам съедобных травок присоединилась Атечи. Так что, после второго захода, ей пришлось остаться у костра и в ускоренном темпе заняться переработкой сырья, а я просто гулял по цветущему лугу, и если и брал что-то, то только то, что считал особо выдающимся.

Позавтракали мы, не разводя костра, в основном салатиками и вяленым мясом из запасов. Затем, может быть поспешнее, чем хотелось бы, покинули загадочный оазис.

Далеко после полудня, снова выскочили на тропу вдоль берега Крино и скакали около часа до первого удобного спуска к воде. Здесь, на берегу, остановились и оборудовали лагерь.

Атечи занялась хозяйством, а я, не мудрствуя лукаво, отошел в сторонку и сделал пару бросков спиннингом, использовав маленькую вертящуюся блесенку и ведя ее вполводы. Как результат, – попались два маленьких судака килограмма по три каждый. То, что доктор прописал.

Уха из судаков получилась очень духовитой. Атечи использовала весь арсенал – и травки из оазиса, и свои собственные запасы. Основательно заморив червячка и оставив в котле на утро самую малость, я присел у костра и задумался о том, что буду делать, как только попаду на базу.

Предположим, подтвердится возможность осуществлять с помощью Системы биологические трансформации. Что это мне даст и, как использовать этот дар с максимальной эффективностью. Нужно придумать новую стратегию наказания за преступления. Есть предложение – присвоить группам людей весовые коэффициенты. По принципу – кому многое дадено, с того многое и спросится… Человек, обладающий высокой мерой ответственности, укравший один рубль, должен получить гораздо больше пинков и зуботычин, чем лицо внизу иерархической лестницы, тоже умыкнувшее рубль. Бить по верхам и постепенно спускаться вниз – вот главный принцип.

Считается, что все беды России от того, что правящей элите Советского Союза очень не нравилась та экономическая система и те экономические отношения, которые царили в стране. Это была феодальная элита, она хотела жить хорошо и красиво, но она презирала собственный народ. Элита вроде бы хотела освободиться и жить хорошо, не имея тяжелых обязательств перед народом. Но, так может утверждать только человек, который глядел на элиту со стороны, не зная сути дела. И, если считать, что те нувориши, которые захватили и приватизировали трубу и есть элита Советского Союза, то это полная чушь. Назвать завлабов и недоделанных инженеришек – элитой – для этого нужно иметь сильно воспаленное воображение. Хотя, конечно, и не кухарки, но обозвать – элитой это… Обычные проходимцы и лизоблюды без совести.

Если вспомнить, как все начиналось, то на руках у провокаторов имелось всего лишь две, как казалось, не убиенных карты. Как показало время, обе карты крапленые. Первая карта – заполнение пустых прилавков! Эта проблема решалась легко и просто приватизацией пищевой промышленности, легкой промышленности и сферы услуг. Только и всего. И не более того! Вторая карта – модернизация экономики и более высокая производительность труда при капитализме! И что мы имеем – за последние десять-пятнадцать лет не было построено ни одного завода, не открыто ни одно серьезное месторождение полезных ископаемых (впрочем, это может быть и к лучшему). Капитальные инвестиции идут в лучшем случае на переоборудование, в худшем, просто разворовываются. Никакой активизации инвестиционного процесса для построения новых мощностей или инфраструктурных инвестиций за последние пятнадцать лет обвальная приватизация не дала. Производительность труда в ключевых отраслях экономики упала в разы. До сих пор страна не может выйти на рубежи девяностого года. Полный отстой! Все серьезное производство работает на износ и 'бизнесменами' проедается 'жирок' со времен советского периода. А 'жирок' не вечен и все начинает сыпаться, трещать по швам и лететь в тартарары… Тем временем 'элита' по наглому пытается убедить народ в каких-то своих мифических победах и достижениях. Полный мрак! И, если это не окончательный приговор либерально-демократической системе, то, что же еще…

Правда и здесь можно найти 'положительные' моменты. Фабрики и заводы останавливаются – зато меньше ядовитых сбросов, экология улучшается. Не открываются новые месторождения и трубопроводы не строятся – зато нет возможности выкачать всю нефть за раз, глядишь и детям чего-нибудь останется… Но это не заслуга элиты, а недоработка… из-за патологической жадности и элементарного неумения. Да, и останавливаются производства отнюдь не по принципу экологической безопасности… скорее наоборот.

Наипростейший выход из этого положения – присоединить Россию к Белоруссии. У белорусов, вроде как, все нормально получается. Но, что белорусы будут делать с элитным стадом из олигархов и ворюг? Что делать с либеральной массовкой? Конечно, лучше всего пустить ее под нож. Но будет ли это эффективным использованием 'материала'? Не уверен. Видимо, здесь нужна предварительная подготовка. Требуется поработать демиургом – перевести элитных клоунов из разряда 'homo' в разряд 'animal', а затем уже преобразованных – пустить на котлеты. Это сразу даст множество плюсов – снимет многие моральные ограничения, не будет неоправданных потерь биомассы, а за одно – резко подешевеют консервы для собак и кошек. И потом – почему, если человек козел или баран, он должен выглядеть иначе?

Как это у классика – осел, козел и хитрозадый крыска. Впрочем, у дедушки Крылова еще имелась мартышка и прочие представители животного мира, но с позиции сохранения полезной биомассы, и крыски, и мартышки – плохо усваиваются человеческим организмом. Хотя, в литературе и были описаны случаи поедания крыс, но лучше повышать поголовье козлов, ослов и баранов. Какой шашлык можно будет сделать – пальчики оближешь… Да к тому же еще и именной!

Интересно, в этой связи, что лучше, – сразу по нож или какое-то время дать побыть в теле козла, пожевать вволю травку на лужайке, если повезет – покрыть молоденькую козочку, а уж потом тебя отведут на мясокомбинат и понаделают котлет из окороков?