Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Солимпаса! – И, когда он перевел пустой взгляд в мою сторону, перехватил жреца одной рукой, а второй погрозил ему пальцем.

Для него это оказалось не хуже нашатырного спирта под нос, младший брат вздрогнул, как от удара плетью, вернулся из страны грез, снова подхватил ноги и уже без происшествий адепты донесли старика до бассейна, осторожно положив рядом с бортиком.

Переведя дыхание, Гроссу сложил руки ковшиком, черпанул из бассейна и тонкой струйкой вылил воду в рот старику. Старик ожил, зашамкал губами и заперхал… Гроссу опять набрал воды и повторил операцию с моим жрецом, с тем же благотворным эффектом. Затем Солимпаса и Гроссу упали на колени, синхронно опустили головы в бассейн и оба с минуту изображали собой центробежные насосы, но с затычкой в районе задницы. Первым вынырнул Гроссу, закашлялся, шумно вдохнул и за шкирку вытащил из воды Солимпасу, который после этого откинулся назад с закрытыми глазами и с блаженной улыбкой на лице. Наконец, взяв себя в руки, Солимпаса смахнул рукой воду с лица, проморгался и виноватым голосом сообщил.

– Мы сидели в яме четыре дня. Без всего…

Тем временем Гроссу с кряхтением поднялся на ноги и направился на кухню, где нашел кувшин, наполнил его водой и в две ходки напоил остальных у ямы. После этого – жрецов уже не пришлось таскать на себе. С трудом, но передвигать ногами они стали способны сами. В худшем случае, – им требовалось лишь слегка помочь, подставив плечо.

Нормальная жизнь стала постепенно возвращаться в храм. Поэтому пока жрецы занимались уборкой и возвращались к жизни, я решил прогуляться на пристань и осмотреть суда местного малотоннажного флота. Спустившись по серпантину дороги на пирс, заглянул с начала на большой корабль. Именно на нем оказалась сложена целая гора хлама – все более или менее ценное, что бандиты смогли найти в храме. Судя по осадке судна и количеству вещей – нашли они немало. Перескочив с большого на маленький парусник, я огляделся и кораблик сразу запал мне в душу. Аккуратное суденышко на трех-четырех человек с игрушечной, почти декоративной, каютой на корме. Я бы назвал его маленькой яхтой, хотя, конечно, обводы и парусное вооружение у кораблика были без всяких изысков. Тщательно осмотрев лодочку, остался доволен. Плавсредство находилось в очень хорошем состоянии.

Спрыгнул на пирс и решил, что нужно сделать два последних дела – поговорить со жрецами и допросить пленного. Затем можно уходить…

Вернувшись в храм, устроился под навесом на своем законном месте. Шестеро братьев уже пришли в себя и суетились, как пчелки. Лишь самый старый жрец, пока еще сидел на земле, прислонившись к бортику бассейна. Но, наконец, и он собрался с силами, с кряхтеньем поднялся и, шаркая ногами, направился в мою сторону.

Широким жестом указав на скамейку и подождав пока старик не усядется напротив, я задал вопрос.

– Как твое имя брат?

– Некрисса, Старший брат. – Я кивнул, положил руки на стол и, разглядывая ладони, продолжил задавать вопросы.

– Что у вас произошло и кто эти люди? – посмотрел в глаза жрецу и ткнул пальцем в сторону, где в этот момент младшие братья заканчивали уборку территории: вытряхивали солдат из доспехов; складывали их оружие в общую кучу; оттаскивали трупы в сторонку и замывали лужи крови.

– Это вонючие шакалы из логова Таши! Вот уже два года они никому не дают проплыть по реке. Зверье! К храму их привел вождь – Калинья… В детстве, старый шаман племени – Бешеный Пес, обкурившись сумасшедшей травки, предсказал, что Калинья станет Великим Вождем и победит в бою Черного. – Некрисса поперхнулся от возмущения, закашлялся и, переведя дыхание, продолжил. – Шаман сам воспитывал Калинью. В основном палкой… Из-за это мальчик повредился головой, – Некрисса смешно приложил большие пальцы раскрытых ладоней к вискам, несколько раз сжал и разжал пальцы, сплюнул в сторону и, с трудом задавив в себе злость, почти спокойным голосом сказал.

– Много лет, после того как подрос, Калинья наводит, – жрец запнулся, оглянулся на кучу трупов, остановил взгляд на лежащей в сторонке голове и поправил себя, – наводил ужас на всех, кто проплывает по реке. Четыре дня назад его волчья стая приплыла на корабле, чтобы выполнить пророчество и потягаться силами с Посланником Богов. – Я хмыкнул и приказал.

– Голову Калиньи и его мечи, – и ткнул пальцем в сторону подготовленных к экспонированию предметов, – положить в храме, где положено. Остальных в яму и закопать. – жрец наклонил голову, показывая, что понял приказ, и я продолжил расспросы.

– Далеко ли логово этого зверья и сколько там осталось воинов?

– До города Таши отсюда десять дней вниз по реке. Сколько осталось воинов в логове – точно сказать не могу, но думаю, столько же, сколько здесь, – и старик показал трясущимся пальцем в сторону кучи трупов.

– Из братьев все ли остались живы?

– Жрецы Тьмы все живы, а жрицы Света – Карайя и две послушницы Тинта и Атечи, успели бежать… Их судьба мне не известна, но думаю, сейчас они прячутся тут не далеко в лесу. Если они живы, то скоро вернутся. – Я с интересом посмотрел на Некриссу и поинтересовался.

– Кто обучен управлять парусами и плавал на лодке по реке?

– Денрик, Солимпаса, Чаток, Глеко, Карайя и Атечи.

– Я собираюсь спуститься по реке до храма у большой реки. Нужно подготовить лодку с расчетом на плаванье сроком в одну луну. Возможно, со мной поплывет Денрик, Карайя или Атечи. Мне нужно посмотреть на них, – я почесал кончик носа и добавил, – и проверить… – подумал и закончил, – желательно в деле.

– Я понял Старший брат.

– А сейчас я схожу и найду Карайю и послушниц, – добавив про себя, – 'время деньги', – поднялся из-за стола и спросил. – В какую сторону они убежали? – Жрец махнул рукой вверх по реке, а я уже на ходу, бросил. – Скоро вернусь. Пленный пускай пока полежит в сторонке… Мне он нужен живой!

Выйдя из ворот, отошел от стен храма на сотню шагов к опушке леса. Здесь брал свое начало сосновый бор с густым подлеском. Подойдя вплотную к первому дереву, обнял его руками, прижался щекой к шершавому стволу и постарался слиться с лесом в единое целое. Здесь и сейчас мне нужно взять четырехдневный след трех пар девичьих ног… а это возбуждает.

Сначала в голове зазвучал тихий шорох бегущих по стволу соков, затем я протолкнул себя глубже и начал осторожно, частями, подключать нервную систему к единой информационной сети леса. Я всегда любил лес, доверял ему и мог рассчитывать на взаимность… Момент полного нашего слияния отозвался в голове, как удар молнии… Яркая вспышка, бескрайний океан звуков, ощущений и красок. И также как в море, – нужно вынырнуть из глубины, перевести дыхание, начать выгребать, разглядеть вдалеке цель и постараться дотянуться до нее рукой.

Вот, – легкое ощущение на ладони левой руки – стайка бойких синиц перелетела с куста на куст… Произошло это где-то рядом. Слабое покалывание в колене – мышка пробежала из одного отнорка в другой… До нее метров сто по направлению на север. Тупая боль в подъеме ноги – семейство кабанов устроило кормежку на поляне, разрывая корни могучего дуба-патриарха… До них не меньше километра.

Мысленно оторвавшись от дерева, сделал шаг вперед и поплыл на юг – вверх по течению реки, бесформенным сгустком мысли, постоянно подключая все новые рецепторы в виде травы, кустов, деревьев и одновременно отсекая по сторонам и за спиной все лишнее, уже ненужное. Через несколько километров кончился лес и осталась только трава, сухостой и редкие кустики можжевельника. Застарелая гарь, которая даже по прошествии многих лет, не дала восстановить первоначальную силу лесу.

И словно в фильме мелькают кадры: маленький бельчонок-глупыш; шустрый полосатый бурундук; мышкующая облезлая лисица просунула нос в норку; серый заяц устроился под кустом – жует жвачку, закрыв глаза, но сохраняет в полной боевой готовности локаторы длинных ушей; недовольная чем-то сойка. Стоп. Кто побеспокоил вздорную птицу? Есть!

На границе сухостоя, в густых кустах на берегу ручья, чей-то шалашик. А рядом – три человека. Один замер на берегу с острогой, двое на поляне – собирают землянику. Это, конечно, мои девочки. Идиллия.

Я мысленно шагнул назад и, стараясь не отвлекаться, запоминая дорогу, вернулся на опушку. Посмотрел на себя со стороны и начал осторожно 'втискиваться' с начала в дерево, а затем через него в свое тело. Тонкие ниточки связей с окружающим зеленым миром рвались с тихим шорохом, как паутина.

Но вот, наконец, истончилась и пропала последняя нить, – я снова стал человеком. Встряхнувшись, как собака вылезшая из воды, прислушался к своим ощущениям. Полное впечатление, что в мою кровь внутривенно накачали шампанское, кровь кипела! Казалось, каждая клетка тела наполнена маленькими пузырьками, которые создавали безграничное чувство эйфории и опьянения. Чтобы совладать с нервами, пришлось опуститься на землю и закрыть глаза. Впрочем, все это продолжалось не более минуты. Стоило собраться с силами – весь кайф унесло из организма, как туман сильным ветром. Но чувство полного обновления осталось и сохранился избыток сил. Причем сил было непросто много – их было очень много! Лес накачал меня энергией по самое не балуйся.

Вскочил на ноги и, не ожидая этого, подпрыгнул метра на два. Не хотел, а получилось! Избыток сил, срочно, нужно потратить. И я побежал…

Впрочем, мое перемещение по лесу назвать бегом можно было с большой натяжкой. Каждый шаг – это прыжок не менее трех метров. В одном месте, где деревья стояли не очень далеко друг от друга, я начал двигаться над землей, как бильярдный шар, отскакивая от стволов, – лишь временами цепляясь за ветки одной рукой, как орангутанг, а, спрыгнув на тропинку в конце этого участка, закрутил тройное сальто в воздухе. Был момент, когда появилось ощущение – могу пробежать по кончикам трав, совсем не касаясь земли. Но это, конечно, от Лукавого.

Единственное чего я опасался – это порвать или потянуть связки, но Бог миловал – обошлось. Организм работал, как высококлассный прецизионный автомат с ЧПУ, рассчитывая все действия с точностью до микрона. Лишь на задворках сознания копошилась мыслишка – рано или поздно эксперименты тебя погубят Панкрат, берегись!

Легкую усталость почувствовал через полчаса, что поразительно, учитывая бешеный темп бега. Еще через час, плавно перешел на скользящий 'волчий' шаг и это уже оказалось близко к норме. Лишь в груди, как ребенок у беременной женщины, мягко толкался комок, плотно упакованных и нерастраченных сил, готовый взорваться термоядерной бомбой энергии движения.

До прогалины с высохшим лесом добирался в общей сложности два часа. Совершенно бесшумно подкрался к шалашу и из ближайших кустов приступил к осмотру территории.

В шагах десяти, на берегу ручья, используя ствол поваленного дерева в качестве разделочного столика, пожилая женщина чистила рыбу. На первый взгляд ей было далеко за сорок. Ниже среднего роста брюнетка с короткой стрижкой и легкой проседью в волосах. Одета в светло-серую хламиду, без всяких украшений, кроме отделанных серебром пустых ножен на поясе. Общее впечатление – приятное.

Судя по всему, рыбалка не задалась – на стволе были разложены три маленькие форельки-пеструшки граммов по триста-двести пятьдесят каждая. Как раз в этот момент женщина закончила чистить последнюю – четвертую, промыла ее в воде и пристроила рядом с остальными. Поднявшись с колен, жрица прогнулась назад, попеременно повела плечами, разгоняя кровь в натруженной уже не молодой спине, медленно повернулась в мою сторону и наши взгляды пересеклись.

И сразу светло коричневые глаза стали наливаться чернотой ночи, а расслабленность и легкая усталость начали трансформироваться в готовность драться и убивать. Только что передо мной стоял обычный человек и вот – на меня смотрит дикая кошка, вместо острых когтей вооруженная ножом. Проявился хищный оскал на лице и взамен слов приветствия, раздалось шипение гадюки. Почему-то я сразу представил ее в молодости, в постели. Бешеный темперамент, буря эмоций и все это хлещет через край. Одним словом, – высший класс, но на любителя, а по мне, так, слегка через чур.

Я вышел из кустов, поднял вверх руку с раскрытой ладонью и резко скомандовал.

– Стоп! – шагнул вперед и добавил, давя на психику инфразвуком в голосе. – Меня зовут Панкрат. Калинья и его волки мертвы, – сделал еще несколько шагов навстречу, подобрел лицом, остановился в паре шагов и ласково, почти нежно, спросил. – Тебя зовут Карайя?

Женщина сморгнула, рука с выставленным вперед ножом дрогнула и, с трудом совладав с голосом, жрица ответила.

– Да.

– Тогда позови Тинту и Атечи. Хочу посмотреть на вас… сестры, – понимание и растерянность мелькнули в глазах Карайи, пальцы разжались и нож выпал у нее из руки.

Я присел на поваленное дерево, а жрица, сглотнув, прижала ладони к губам и звонко выдала в пространство 'ке-ке-лек, ке-ке-лек', а после короткой паузы добавила отрывистое 'Т-р-р-р-р'. Подождала с минуту и снова повторила характерный крик кеклика. Причем, – получилось у нее очень похоже, хотя и гораздо громче, чем у настоящей птицы. Почти сразу же, издалека, я услышал в ответ два раза 'Т-р-р-р-р' разными голосами. Карайя с облегчением вздохнула, виновато посмотрела на меня и пояснила.

– Скоро подойдут. – Я кивнул и перевел взгляд на мальков, подготовленных для еды, и хмыкнул. Карайя не правильно поняла мое отношение к ее успехам в рыбной ловле и с гордостью сообщила.

– Сегодня была хорошая рыбалка, – дескать, какой она молодец.

Я не стал ничего комментировать, отвернулся и чтобы чем-то себя занять, поднялся с дерева и прошел несколько десятков шагов вниз по течению ручья. Форели в ручье действительно много, но рядом с берегом вертелась в основном мелочь, которую и пыталась недавно загарпунить Карайя. По-настоящему серьезную рыбу, учитывая размер этого водоема, заметил лишь метрах в шести от берега – почти на середине ручья.

Сделав рукой жест, приглашая жрицу подойти ближе, мысленно прицелился, ввел в уме поправку за преломление в воде и, мгновенно выхватив метательный нож, отправил его в сторону самой крупной форели. По предварительным прикидкам веса в ней было килограмма полтора-два.

Не слишком внимательный наблюдатель мог и не разглядеть мой бросок, настолько стремительным было его исполнение. Нож просверкнул в воздухе и нырнул в воду. Рыбина, пробитая им насквозь, пару раз дернулась и ее медленно, цепляя за камни и переворачивая, понесло по течению.

Хлюпать в сырой обуви мне не улыбалось, разуваться не хотелось и, ткнув в направлении форели пальцем, приказал жрице.

– Достань! – повернулся и направился назад к поваленному дереву.

Карайя успела слазить за добычей, ополоснуть и вернуть нож, когда, наконец, кусты раздвинулись и на поляну выскользнули две 'дианы-охотницы', миниатюрная жгучая брюнетка и рослая темная шатенка, вооруженные ножами. Причем брюнетка оказалась левшой. Обе были одеты в светло-серое платье, может быть только чуть покороче, чем у Карайи. Довольно быстро оценив ситуацию и почувствовав, что опасности нет, сестры вложили короткие ножи в ножны на поясе. Окинув девушек беглым взглядом, я обратился к жрице.

– Карайя! Расскажи мне о послушницах. Какие у каждой достоинства и недостатки? Что знают, умеют, чему хорошо обучены? Все, что мне нужно знать, если я решу взять одну из них или обеих – с собой в путешествие вниз по реке. И начни, пожалуй, с Тинты.

По всему было заметно, что Карайя готова грамотно провести кастинг, и готовилась она к этому моменту всю жизнь. Жрица взяла жгучую брюнетку за руку и подвела ее ко мне, остановившись не доходя трех шагов. Шагнула в сторону и в пол-оборота, обращаясь с девушкой, как с манекеном, начала рассказывать.

– Послушница Тинта, дочь моего младшего сына, вождя Алиманов из южного стойбища Полной Луны. Отдана в послушницы в возрасте шести лет. Живет в храме двенадцатую весну. Первые две весны, как служка, затем четыре, как младшая послушница при кухне и шесть лет, проявив способности к приготовлению священной пищи, как моя первая помощница. Последние пять лет каждый год одну луну проводит у родственников в кочевье, отличный всадник, хорошо стреляет из лука.

Я поднялся с поваленного дерева, подошел к девушке вплотную, взял за подбородок и заглянул в глаза. Про такие, говорят, что в них можно утонуть, но утонуть не в яркой и радостной голубизне озера, а захлебнуться в коварной трясине болота. Тяжелый, давящий взгляд и на самом дне этого черного омута – адский багровый отблеск. Надо же, – оказывается Тинта – ведьма или, по-научному, девица обладала недюжинными экстрасенсорными способностями. Очень опасная штучка! Достойная внучка своей бабушки. От таких всегда не знаешь чего ждать. Лед и пламя. Но пламени гораздо больше. Может сжечь! Поэтому отпадает…

Вздохнув, кивнул Карайе, – чтобы продолжала, и снова присел на дерево, а жрица возобновила рекламную кампанию, подозвав вторую девушку.

– Послушница Атечи – Степная Лисица, найденыш, племя не известно. Ребенком привезена купцами. Пятнадцать лет назад. Они купили ее у охотников, которые, в свою очередь, нашли Степную Лисицу в лесу, после того, как перебили стаю диких собак. Ей было в то время, примерно, четыре весны, но среди собак она жила не с рожденья и недолго… Скорее всего – родом из восточного Синегорья. Кулинар от Бога. Плавает, как выдра. Отменно кидает копье, рубится на мечах, владеет пращей. Десять лет обучалась у Денрика, нашего лучшего разведчика, приемам боя и управлению лодкой. Мастер речного дела, знакома с парусами. Хорошая наездница. Моя вторая помощница на кухне…

Я снова встал на ноги. Остановившись напротив, поймал взгляд Атечи и заглянул в темно-серые глаза, очень красивые, опушенные густыми черными ресницами. Честные, преданные глаза – еще про такие говорят – за один взгляд и помереть не жалко. Общее впечатление не портили – несколько старых шрамов на щеке и подбородке. Подумал и скомандовал послушнице скинуть хламиду, под которой, естественно, ничего не было. Обошел Степную Лисицу кругом, разглядывая с ног до головы. Фигура произвела сильное впечатление. Отличная высокая грудь, тонкая талия и, как стало ясно, после того как я ткнул пальцем ниже спины, безупречной формы крепкая попка. Взял в руку ладонь девушки. Гармоничные по форме руки – длинные пальцы, в меру мозолистые ладони. На левой руке у мизинца отсутствует первая фаланга и остались застарелые шрамы от чьих-то зубов. Весьма не двусмысленное подтверждение тяжелого детства и жизни проведенной не во дворцах… Выпустил руку и шагнул назад. Рост примерно метр семьдесят. Чистая кожа легкого золотистого оттенка, красивые длинные ноги и, что удивило, размер обуви не более тридцать первого. Обычно, высокие и вроде бы красивые фотомодели имеют крупные и часто безобразные ступни. Одним словом – не девушка, а клад!

Махнув рукой жрице, показывая, что можно одеваться, присел и задумался. По всему получалось, что Атечи будет неплохим товарищем в походе. Правда, оставалась еще проблема совместимости характеров, но, к сожалению, это часто выясняется только после многих дней совместного проживания или, как говорится в народе, после совместного поедания шестнадцати килограммов соли, – и никак иначе.

Энергично вскочив на ноги, сообщил Карайе.

– Возвращайтесь в храм. Со мной в путешествие отправится Атечи. Путешествовать будем или в лодке или верхом в течение одной полной луны – вниз и вверх по течению реки, – махнул на прощание рукой и нырнул в кусты.

Если сюда я добирался методом, который иначе, как суматошным не назовешь, и моей основной целью было истратить максимальное количество жизненной энергии, то обратное движение, осуществлялось в лучших традициях затяжных марш-бросков. То есть, когда в известной точке 'А' и в заданное время 'Б' нужно сохранить максимум сил для выполнения поставленной задачи 'В'.

Я бесшумно скользил между деревьев и кустов, так что ни одна ветка не хрустнула под ногой. Даже звери и птицы воспринимали меня не как угрозу, а скорее, как неопасное привидение. Нечто сродни легкому ветерку, органично существующему рядом с ними с самого рожденья.

Кажется, на уровне инстинкта, я заменил самого себя на фантом, в котором каждое живое существо видело нечто свое, простое и обыденное. Белка, удобно устроившись на ветке и откусывая маленькие кусочки от шляпки матерого боровика, проводила взглядом сухой осиновый листок, переместившийся по звериной тропе. Повела ухом с кисточкой на конце – вроде ветра нет, странно, но листок маленький и неопасный. Матерый олень с важенкой, даже не удосужились, пощипывая травку, поднять головы от земли, когда мимо пролетел крупный овод. Только дернули пару раз короткими белыми хвостами сигнализируя – проваливай кровопийца. Хитрая лисица, осторожно переступая лапами и опустив голову к земле, не свернула с мышиного следа, отметив для себя краем глаза, что над тропой пролетел шмель.

Хотя, если подумать, призрак из меня получился какой-то уж слишком многогранный. Ведь ни для кого не секрет, что у зверей есть обоняние и слух, которые в большинстве случаев являются основными часовыми, предупреждающими об опасности. Видимо, каждому, я напрямую закладывал в мозг некую матрицу, полностью меняющую картину окружающего мира, а от этого, кстати, недалеко и до управления сознанием.

Круто, но не лежит у меня душа к такому самосовершенствованию – мысленно поманить пальчиком и еда сама к тебе в рот придет. Может это и хорошо, когда ты старый и недужный, но если молод и полон сил, то тогда как? В общем, – и сам не заметил, как за размышлениями и разговором с самим собой, вернулся назад к храму.

Проходя мимо ямы, заглянул краем глаза – все разбойнички, включая безголового Калинью, заняли свои места по расписанию – компактной кучкой на самом дне. Осторожно заглянув за ворота, отметил, что мои адепты трудятся, как пчелки. Это греет душу. Бросил взгляд направо, где должен отдыхать последний недобиток из стаи. Пусто. Что за черт! Где мой пленный?

Проскользнув на двор, схватил за шкирку первого же подвернувшегося под руку братка и озвучил вопрос, ткнув пальцем в пустое место.

– Где бандит?

– У-у-у, – замычал младший брат и повис у меня на руке, обезножив от испуга.

– Что у-у-у? Говори! – Я встряхнул жреца, так что у него лязгнули зубы.

– У-убежал, – наконец дождался ответа. После чего, облегчив душу незамысловатым матерным словом, потребовал пояснений.

– Как это произошло?

– Мы хотели его покормить, – пустился в пространные объяснения младший брат, – и развязали ему руки… – я прервал повествование вопросом.

– Кто решил покормить и кто разрешил развязать?

– Некрисса, – выдавил жрец. Я оглянулся. Вся братия, в нескольких шагах от меня, во главе с Некриссой стояла на коленях, склонив головы. С лицом чернее тучи я подошел вплотную и прорычал главному жрецу.

– Дай руку! – Не поднимая головы, Некрисса вытянул левую руку в мою сторону. Я перехватил его мизинец и скомандовал. – Всем смотреть! – и, когда адепты подняли головы, и с ужасом уставилась на меня, медленно вынул нож и отсек мизинец у старика. Швырнул обрубок в сторону и добавил с угрозой в голосе, – Это на первый раз. Второго раза не будет! – внимательно оглядел всю компанию и добавил, понизив напряжение в голосе на полтона. – А сейчас перевяжите ему руку и куда побежал этот шустрик-недобиток? – Ответил мне все тот же младший брат.

– Он переплыл реку вплавь, Старший брат.

– Так. Готовьте лодку. Двое на веслах. Быстро!

Два жреца кинулись к воротам, двое подхватили под руки Некриссу и понесли ослабевшего от переживаний брата в сторонку под навес. Все-таки старость не радость.

Я постоял несколько минут на месте, наблюдая за суетой, затем повернулся и быстрым шагом двинулся к причалу. Оба жреца уже сидели в лодке в полной готовности. Перескочив на банку, устроился на носу и скомандовал.

– Гребите! – Братья дружно опустили весла в воду, синхронно сделав мощный гребок, и наш кораблик стремительно заскользил к противоположному берегу.

Минут через десять мы ткнулись в заболоченный берег. Не далеко от нас по смятым и поломанным верхушкам камыша был хорошо заметен след беглеца. Соскочив на берег, я бросил жрецам.

– Ждите! – И взял след.

Судя по состоянию примятых трав, фора у бандита была часа три, но в болотистой пойме особо не побегаешь, и, прыгая на первую кочку, я прикинул, что через час должен его догнать.

Первую пару километров пират не бежал, а летел, как на крыльях, местами делая прыжки до трех метров, и сокращалось расстояние не слишком быстро. Чувствовалось, что страх придает ему сил и безоглядно гонет прочь. Он ломился по целине и буеракам, не разбирая дороги. Но вот, усталость стала брать свое, а в затуманенной страхом голове беглеца появились первые связные мысли. Бандит перешел на быстрый шаг, сориентировался и стал потихоньку смещать направление движения сначала на север, затем на северо-восток, делая большой крюк в сторону реки.

Минут через сорок, когда я уже дышал ему в затылок, местность изменилась – пойма реки кончилась и передо мной раскинулось буйное разнотравье степи. Беглец, выскочив на ровное и сухое место раньше меня, снова увеличил разрыв. К тому же, здесь нужно держать ушки на макушке, так как резко возрастала вероятность встретить разъезд кочевников. Они однозначно, одинокого человека воспримут, как свою законную добычу.

И, как в воду глядел. След беглеца пересекся со свежими отметинами лошадиных копыт. Конные взяли мою добычу тепленькой, но, судя по отсутствию крови, с ходу не убили. И это хорошо.

Минут через десять показались верхушки деревьев. На пути встретился первый, почти прозрачный перелесок. Подобравшись еще ближе, увидел тонкую струйку дыма от костра, четырех привязанных к кустам лошадей и столько же степняков, суетящихся рядом с огнем. Все четверо склонились к земле и были заняты чем-то важным. Я перешел с бега на шаг, поправил рукоятку меча на поясе и, не скрываясь, двинулся к деревьям.

Не доходя метров двести до костра, услышал полный боли и ужаса вой. На одной ноте и одном дыхании надрывался смертельно напуганный человек. Без сомнения, – кричал беглец. Видимо, не получилось дружеского общения у него с четырьмя мушкетерами. Чем-то не понравился он благородным друзьям степей. А раз так, то гордые степные всадники решили распустить его шкурку на ремни. И, конечно, в лучших традициях диких народов, стали со знанием дела, сдирать кожу с пленника, начиная с паховой области.

Но все имеет свой предел, пленнику потребовалось передохнуть – запас воздуха в легких кончился. Он на последних каплях керосина всхлипнул и на мгновение заткнулся. В это время до теплой компании мне оставалось пройти метров пятьдесят и на меня в конце концов обратили внимание.

Все четверо выпрямились, повернулись в мою сторону и выстроились рядком, на первый взгляд, похожие друг на друга, как соленые огурцы из одной банки. Кожаные рубахи, остроконечные шапки черным мехом наружу, мягкие сапожки, короткие сабельки на поясе – у троих с левой стороны и у одного с правой – левша. Ростом все примерно метр с кепкой, чернявые с жиденькими бороденками и усами. В глазах искреннее недоумение – добыча сама в руки идет! Что-то тут не так.

Я остановился в шагах пяти и, бросив взгляд на землю за спинами кочевников, увидел, что ошибся. Степные соколы не собирались снимать кожу с моего разбойника… Они поступили по-другому – привязали бедолагу к здоровенной оглобле, с целью пресечь всяческую возможность дергаться и, пока что на чуть-чуть, засунули бандиту ноги в маленький костер. Пятки беглеца уже слегка почернели и попутный ветерок донес до меня специфический запах паленого мяса. Сам страдалец-беглец тихо поскуливал, кося в мою сторону постепенно заплывающим глазом из-за отменной, назревающей, как на дрожжах, гематомы. Видимо, благородные рыцари степей в полсилы, но от души, предварительно попинали бандита ногами по лицу.

Тем временем, – двое крайних степняка, синхронно сделали несколько шагов в сторону и ко мне, расширяя фронт и тем самым, заходя во фланги. Я с интересом рассматривал разбойничьи рожи, стараясь держать в поле зрения всех четверых любителей копченых ножек.

Наконец, видимо главный в группе, выдохнул 'хэ', выхватывая свое холодное оружие и, ткнув им в мою сторону, скомандовал.

– На колени! – Тотчас же остальные трое, но молча, повторили его маневр, демонстрируя мне сталь своих клинков.

Что ж, они заслужили, как минимум, хорошую трепку. Но меня останавливало только то, что я по простоте душевной, мог отметелить родственников Карайи. Было у них, что-то общее… в облике.

И тем не менее, нужно действовать и я протолкнул себя на следующий уровень, повышая скорость реакции в три раза. На следующий уровень не получилось, получилось почему-то сразу через голову первого – на второй и скорость реакции возросла на порядок. Я скользнул вперед, волнообразно уклоняясь от клинков и, оказавшись на одной линии между двумя степняками, синхронно выбросил руки влево-право, целясь в область виска и стараясь не довести до смертоубийства. От ударов оба клоуна, как кегли, улетели в разные стороны метров на пять, растеряв по дороге свои шапки и сабельки. Затем я метнулся влево, заходя в тыл третьему другу степей, и пока он пытался отследить мой маневр и повернуться, выдал ему два удара по руке и в ухо. В результате первого удара он выронил свой клинок, а следствием второго было то, что он отправился в свободный полет, раскинув руки, как птица крылья, и завершил его падением лицом вниз без видимых признаков жизни.

Последний, оставшийся на ногах, гордый воин степей, стоял широко раскрыв рот и хлопая глазами. Уж не знаю в чем тут дело, но в его голове провернулись какие-то шестеренки и он, неожиданно для меня, отбросил в сторону саблю, упал с начала на колени, затем уткнулся лицом в землю и заверещал тонким бабьим голосом 'и-и-и'. Я подошел к нему вплотную и прорычал.

– Молчать! – Не помогло. Тогда, в полсилы, приложил его носком сапога по диафрагме. После сдавленного 'кха', крик оборвался…

Я подобрал брошенную саблю, вынул из-за пояса степняка нож и двумя бросками вогнал оба клинка в дерево на высоту метра три. Теперь недомерку нужно постараться, чтобы достать свое оружие. Затем повторил эту процедуру еще три раза, разоружив остальных налетчиков. Сняв с пояса первого степняка моток веревки, перетащил троих нокаутированных ближе к костру и связал им руки за спиной. Четвертый степной воин по-прежнему стоял на коленях, уткнув лицо в землю и закрыв голову руками, не делая даже робких попыток подсмотреть за моими действиями.