Текст книги "Гиперанатоксин"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Не успела эта мысль угнездиться в голове, как раздался страшный грохот, и створки дверей в комнату буквально вынесло из косяка и петель. Учитывая, что каждая из них, имела размеры примерно три метра в высоту, полтора в ширину, а в толщину около десяти сантиметров, то их осколки в качестве метательного оружия можно отнести к очень крупному калибру. Чтобы увернуться от остатков дверей, пришлось резко откатиться в сторону и все-таки меня ощутимо и болезненно приложило по коленке уголком одной из деревяшек. Конечно, во многом моим занятиям акробатикой помешал колчан и лук в чехле, которые очень не хотелось повредить, но и элемент неожиданности со счетов тоже не стоило сбрасывать.

Бросив взгляд в сторону двери, в первый момент подумал, – в проеме на задних ногах стоит медведь гризли трехметрового роста. До верхнего косяка двери монстр не дотягивал от силы полголовы. Впрочем, это был не медведь, а хеарх Салу – собственной персоной! Но медвежьего в нем оказалось больше, чем хотелось бы. В первую очередь, бросались в глаза и поражали своей величиной чудовищные когти на руках. А я еще хотел прихлопнуть это чудовище эдак небрежно, походя! Что называется, – не говори гоп…

Через долю секунды я разглядел, – когти искусственные, на обеих руках у монстра надеты металлические перчатки с тремя вмонтированными ножами в локоть длиной, сделанные наподобие медвежьих когтей. Причем, один коготь-нож на левой руке наполовину обломан. От меня до этого страшилища было метров пять и, не давая ни мгновения на размышление, чудище преодолело это расстояние одним прыжком с места. Еще в полете я увидел, что и на ногах у монстра железные когти, – правда, не такие громадные, как на руках – видимо, чтобы не мешали быстро двигаться. Мне оставалось только откатиться в сторону, а на том месте, где я только что находился, проскрежетали клинки когтей, выбив фонтан искр из каменного пола. Известно, что скорость реакции медведя, значительно превосходит реакцию нормального человека. Оценив стремительность действий, показываемых Салу, я подумал, – 'да, уж действительно не оборотень ли наш хеарх'?

Тем временем, его почти полутонная туша, состоящая в основном из тренированных мышц и крепких сухожилий, металась по комнате с легкостью солнечного зайчика, а страшные когти раз за разом после размашистых и стремительных ударов не доставали до меня всякий раз совсем на чуть-чуть. Долго так продолжаться не могло и я, от отчаянья, в промежутках между прыжками и кувырками, довольно бестолково, кинул оба своих метательных ножа. Один угодил монстру в руку, другой в ногу, но это было, как слону дробина, и я стал подумывать, – как бы поудобнее улизнуть с поля боя. А оборотень, будто почувствовав слабину, наддал и еще сильнее взвинтил темп…

И почти сразу я пропустил первый удар. Увернувшись от удара когтями ноги, поймал скрещенный удар двух рук чудовища. Что называется, – не берущийся мяч в девятку, достиг цели. Один из клинков вскрыл мне правое плечо, что самое удивительное, без труда распоров мою хваленую титановую кольчугу. Блин! Я почувствовал, что по предплечью потекла кровь. Мля! Теперь у меня в запасе оставалось лишь несколько минут, чтобы найти выход из глубокой задницы, иначе, Салу с гарантией порежет меня своими сверхпрочными стальными коготками на тонюсенькие ремешки.

Все это время мы метались по комнате вокруг костра и мертвого тела шамана. Я перекатывался, отпрыгивал и уклонялся, а Салу, работая руками и ногами, как ветряная мельница в ураганный ветер, стараясь догнать, порезать и пригвоздить, и двигаясь за мной по кругу. По наитию, я решил сменить характер движения и рыбкой, в длинном прыжке, пересек комнату по диагонали, а, пролетая над телом шамана, успел подхватить его фирменный посох. Эффект от этого простого действия был оглушительный. Хеарх замер изваянием, в неудобной позе, оскалив рот и сверкая маленькими черными глазками из-под лобья. Видимо, ему хорошо были известны возможности палки колдуна. Он был напуган и напуган сильно.

А я, как старательный ученик, начал повторять действия шамана и раскручивать посох колесом все время, ускоряя его вращение. Через несколько секунд посох в моих руках с гудением рассекал воздух, полностью имитируя мощный вентилятор в режиме шквальный ветер. Выписывая восьмерки ядовитым шестом, я сменил плоскость вращения с вертикальной – перед собой, на горизонтальную – над головой и сделал шаг вперед. В глазах оборотня промелькнул панический ужас и он отступил на шаг назад. Я двинулся к нему навстречу, а хеарх, сохраняя дистанцию, пятился назад пока не уткнулся спиной в раму створчатого окна. Дальше ему вроде как некуда было отступать, но я ошибался… Еще один мой шаг и полутонное чудовище, шутя, выдавило спиной раму окна, не удержалось на ногах, нелепо взмахнуло в разные стороны руками с кинжалами когтей и, расщепив ими с одной стороны косяк, вывалилось в проем. Я прыгнул к окну, в полете отбрасывая в сторону посох и вытягивая из чехла лук.

Стрелять я начал, как только увидел на площадке первой ступени пирамиды, фигуру оборотня в стойке низкого старта и успел выпустить четыре стрелы, прежде чем хеарх в три прыжка достиг бортика площадки. Первая и вторая стрела пробили ему поясницу – я не учел стремительность движений оборотня. Третья застряла в позвоночнике, а последняя четвертая пробила сердце чудовища. Отменный выстрел. Беглец споткнулся и в падении со всего разгона въехал головой в каменный бортик. Бум! Но крепость потому и называется крепостью, что сделана из камня и очень крепкая. Так что, от столкновения пострадала голова монстра, а не каменный бортик.

И все-таки, монстр – с четырьмя смертельными ранениями и разбитой черепушкой, еще несколько секунд елозил ногами и карябал железными когтями о камень площадки, пока я, хладнокровно и с ювелирной точностью, не всадил ему пятую стрелу в затылок. Так сказать, – контрольный выстрел в мозжечок. Баста!

Ноги у меня дрожали от слабости, правый рукав набух от крови, в коленке стреляло острой болью и чувствовал я себя мерзопакостно. Пришлось для успокоения растрепанных нервов и восстановления физической формы, опуститься на пол, прикрыть глаза, привалиться к стене, вытянуть перед собой поврежденную ногу и приступить к экстренному лечению организма. Минут через пять рана на плече зарубцевалась, а боль в колене пропала. Нормально. Но каково приключение! А какие экземпляры – один другого краше, блин!

Я вскочил на ноги и выглянул в окно. Небо на востоке начало светлеть и наступил переходный момент, когда ночь из последних сил цеплялась за свои позиции лишь на западе, но в призрачном свете раннего утра уже можно разглядеть, не только крупные и контрастные формы, но и мелкие детали.

Моя суета в башне не осталась без внимания и привела к тому, что лагерь проснулся, а из землянок на территорию крепости высыпали люди. Очень хорошо.

Шагнув обратно к прогоревшему костру, осторожно потрогал голову шамана кончиком ножа. Очень хороший экспонат музея и к нему можно добавить ядовитый посох. Но это подождет…

Я вернулся к окну, снял с пояса кошку, закрепил ее в углу рамы и скользнул по веревке на крышу первой ступени пирамиды. Подбежав к трупу оборотня, по-быстрому выдернул стрелы и метательные ножи, не без труда отделил ножом голову от оковалка и снял металлические перчатки с когтями. Это будет второй экспонат с необходимыми атрибутами на витрину музея. Заслужил хеарх, заслужил! Думаю – оба набора нужно хранить в храме Гейзера, как наиболее пострадавшем от лихого налета бандитов из Таши. Затем посмотрел на остро заточенные клинки когтей и снова опустился на корточки. В три разреза для каждой ноги, обрезал штанины кожаных портов оборотня, сделав из них шортики. В результате, стал обладателем двух кожаных тряпиц. Их с успехом можно использовать для того, чтобы завернуть острые клинки когтей медвежьих лап, сделав своеобразные ножны. Закончив с предварительной подготовкой экспонатов новой экспозиции, выглянул в щель бортика.

Люди бестолково метались между башней и стенами. Если не считать женщин и детей, вооружены были далеко не все. Пробежав по периметру крыши первой ступени, насчитал девятнадцать воинов. Трое – самых настырных пытались сломать входную дверь в башню, мешая друг другу и с трудом помещаясь на узком приступке. Они колотили по двери топорами и где-нибудь часика через полтора теоретически могли пробиться внутрь. Конечно, я мог легко снять всех троих из лука, но трупы упадут в ров, в котором сильное течение, и мне придется распрощаться со стрелами. Что нездорово…

Поэтому решил поступить дешево и сердито. Отбежал обратно к обезглавленному хеарху – его тело теперь не представляло никакой ценности. Подхватил и за шкирку поволок тушку к месту у бортика непосредственно над мостиком. С великим трудом взгромоздил тело борова на бортик, обрез которого был вровень с моей макушкой, и максимально аккуратно спихнул тушу на головы дровосеков. Есть. Двоих с приступка, как корова языком слизнула. Они пару раз квакнули, пытаясь выбраться из воды, и их затянул подводный водоворот. Третий увернулся и с воплем ужаса ломанулся по мостику обратно через ров. Его я положил из лука, как только он сделал первый шаг по твердой земле. Вот это – отражает.

А дальше, я спокойно шел вдоль края и, как в тире, через щели непринужденно расстреливал всех у кого в руках имелось хоть что-то напоминающее оружие. Последнему – шестнадцатому, прострелил обе ноги – пленный мне не повредит. А я люблю задавать вопросы!

В запасе еще оставалась последняя стрела – на всякий случай. Теперь только нужно вернуться из башни в крепость и отделить чистых от нечистых среди гражданских. Желательно без лишнего смертоубийства. Но предварительный диагноз, – смерти заслуживают все.

Я вернулся к своему канатику с кошкой, подтянулся и без надрыва полез обратно в окно второй ступени пирамиды. Мне оставалось протянуть руку, чтобы зацепиться за подоконник, когда мое многострадальное правое плечо, пробил арбалетный болт. Не помогла и титановая кольчуга. Твою мать! Расслабился, блин! Рассупонился, мля! Я шустрой змейкой скользнул в проем окна, с ходу выдернул свою последнюю стрелу из колчана и лук из налучья. Бросил короткий взгляд во двор и выдал ответный выстрел в арбалетчика – молодого сопляка. Он в этот момент с натугой тянул тетиву, готовя арбалет для нового выстрела. Попал по центру груди, навылет. Но, каков гад! Из молодых да ранних.

Уткнувшись головой в стенку, собрался с духом и, заскрипев зубами от боли, медленно и осторожно вытянул короткую стрелку из плеча. Болт, пробив кольчугу, вошел в плечо на глубину примерно в три пальца, зацепив и повредив лопаточную кость.

Боль во время этой операции без наркоза была нестерпимой. Чтобы хоть как-то прийти в норму, несколько секунд приходил в себя, сидя на корточках, глубоко дыша и стараясь задавить боль в зародыше. Затем встал на ноги и выглянул в окно. Попробовал шевельнуть правой рукой и кровь снова хлынула из раны. Пришлось опять садиться на пол, закрывать глаза и приступать к незапланированному лечению организма. Минуты через три рану затянуло и, подвигав рукой и плечом, решил, что, пожалуй, пока хватит… Рубашка на рукаве и правом боку буквально заскорузла от крови. Злой, как тысяча чертей, готовый резать, рвать и метать, я подхватился и побежал обратно к выходу из башни по лабиринту лестниц, комнат и анфилад.

Добравшись до входной двери, вытащил свою стрелу, которой заклинил засов, и распахнул дверь. В тот же момент пришлось резко присесть. У противоположного конца мостика стоял еще один молодой стрелок, а чуть в сторонке второй. Болты дружно друг за другом с гудением прошли над головой, а я отправил в подарок соплякам оба своих метательных ножа. Причем, бросать пришлось левой рукой.

Естественно попал. Однако, какая настырная пошла молодая поросль! А это говорит в первую очередь о чем? О грамотном воспитании – это говорит.

В три прыжка преодолев мостик, на бегу выдернул ножи и направился к землянкам, где в данный момент кучковалось главное скопление народа. Двигался я зигзагом, собирая свои стрелы, и успел подобрать шесть штук, прежде чем добрался до небольшой площадки перед землянками, где и происходила основная суета. Маленькая толпа из женщин и детей голосила над пятью телами. Их успели перетащить в одно место и сложить рядком в центре утоптанного пятачка.

Увидев меня, все дружно заткнулись, но повели себя по-разному. Основная масса кинулась к землянке и после короткой давки в дверях, скрылась в помещении. Две фурии и один молодой щенок остались, схватили ножи и начали наступать на меня широким фронтом. Я на ходу выпустил четыре стрелы. Три – предназначались валькириям и сопляку, а четвертой – предупредил очередной выстрел из арбалета из темноты проема открытой двери землянки.

Оставив пока без внимания подземные бункеры, снова приступил к сбору стрел. Занимаясь этим делом, дошел до вырытой недалеко от стены глубокой ямы. Заглянул в этот маленький котлован и на дне увидел знакомую картину – неопрятной кучей в яме копошились люди. Одиннадцать человек мужского пола.

Рядом с ямой лежало суковатое бревно с не полностью подрубленными сучьями. Оно, скорее всего, использовалось в качестве лестницы. Недолго думая, подхватил лесину и опустил в яму. Наклонился над краем, свистнул, привлекая внимание, и недвусмысленно махнул рукой узникам совести, – дескать, вылезай! После этого снова приступил к поиску стрел.

Кроме тех остатков коренного населения, которое попряталось в землянках, по двору крепости бегало еще шесть человек – две девицы и четыре ребенка. Они, как стайка мальков, метались с места на место, стараясь не попадаться мне на глаза и держаться на максимальном расстоянии. И это правильно.

Тем временем из зиндана один за другим стали вылезать изможденные оборванцы. Они без промедления ковыляли по направлению к реке, падали на землю на берегу и с жадностью пили воду. Знакомый сюжет. Я собрал все стрелы, кроме одной, которой уложил арбалетчика в дверях землянки. Его труп успели затащить в помещение, а лезть за стрелой в темноту землянки и устраивать там крутую разборку – особого желания не было. Слишком велика вероятность, схлопотать в суматохе из темного угла очередной болт. Я и так – перевыполнил план по ранам на двести процентов. Поэтому уселся за столом, так чтобы никто не мог подобраться со спины, положил перед собой лук, привалился спиной к столбу и стал ждать, наблюдая за суетой узников у ручья и бестолковыми метаниями по двору крепости стайки женщин и детей. Тотчас же зачесалась молоденькая кожа на месте дырки в плече и заныла задетая стрелой кость, как напоминание, – нужно еще себя немного полечить.

Пока я занимался самолечением, бывшие пленники немного пришли в себя и переговорили друг с другом, поглядывая в мою сторону. От их группы отделился человек и направился ко мне. Остановился, не доходя пяти шагов, и уперся взглядом в мою разорванную и залитую кровью кольчугу. Я хмыкнул и прорычал.

– Кто таков? – мужичок вздрогнул, отшатнулся, поднял глаза и прохрипел.

– Купцы мы. Из Кери. Плыли по Оле на восход за бивнем северного зверя. – Я кивнул, ткнул пальцем в сторону ямы и спросил.

– Давно сидите?

– Четыре луны, господин.

– Почему так долго? Почему эти не убили? – и указал рукой на ближайший труп бандита. Мужичок скосил глаза, вздохнул и ответил.

– Мы обещали выкуп за себя. – Я усмехнулся.

– Много? – пленник потерянно вздохнул, смирившись со своей судьбой, и сообщил

– Семь золотых за старших и по три за младших.

– И сколько вас таких… старших и младших?

– Старших двое, младших семеро. – Я прикинул – сумма не бьет, и уточнил.

– А еще двое кто?

– Рабы. За каждого по серебряной монете, – и пренебрежительно махнул рукой, дескать – мелочи. Я кивнул, подумал и спросил.

– Вашу лодку тоже пригнали сюда? – мужичок встрепенулся, с надеждой посмотрел на меня и сказал.

– Четыре луны назад она стояла у пирса. Сейчас не знаю. – Тем временем суетливая стайка недобитков, перестала бестолково мотаться по плацу, приняла решение и дружно кинулась к воротам крепости.

Две девицы в окружении пацанов взялись за массивный засов, с целью открыть себе щелочку на волю и покинуть крепость. Я вздохнул, достал две стрелы и, вскинув лук, с расстояния двести метров пришпилил обеих живчиков женского пола к деревянным своркам ворот. Одна молодуха дергалась, пытаясь освободить правое плечо, другая была приколочена за левое. Обе заверещали от боли тонкими голосами, а молодая поросль бросилась от ворот прочь. Резюме – не суетись, это вредно для здоровья…

Затем положил лук на стол и снова повернулся к пленнику, который наблюдал за результатами расправы, раскрыв рот. Мужичок со страхом посмотрел на страшное оружие возмездия, перевел глаза на меня и с громким щелчком захлопнул варежку. А я снова задал вопрос.

– Что мне делать с этими? – и кивнул, указывая в сторону ворот. Пленник почернел лицом, сжал руки в кулаки и прорычал.

– Гады-ы… – Я уточнил.

– Ну, это понятно, делать-то что?

– Убить! Всех! – Я поинтересовался.

– Сами справитесь? – мужичок кивнул и ответил.

– Да.

– Ну тогда действуйте, а я посмотрю, – затем подумал и добавил, ткнув пальцем в сторону распятых на воротах, – но сначала принеси мои стрелы и приведи сюда этих… двоих. – Было у меня подозрение, что не случайно они отделились от общей стаи.

Пленник повернулся и направился к воротам. По дороге подобрал копье и стянул с одного трупа пояс с ножом в ножнах, который на ходу нацепил на себя. Все его команда, которая следила за ним, правильно поняла этот демарш и рассыпалась по двору крепости, снимая с убитых оружие и вооружаясь.

Повозившись с минуту, купец отшпилил молодух и, подхватив их под руки, поволок к моему столу. Обе голосили в полный голос. Не доходя нескольких шагов, заставил девиц встать на колени и отошел в сторонку. Я, разглядывая заплаканные лица, подумал, что 'не здорово, вот так просто, отправить в мир иной без выяснения обстоятельств дела'. Поэтому задал дежурный вопрос.

– Кто такие? – женщины всхлипывали и молчали. Я рыкнул, добавил металла в голос и повторил. – Как оказались здесь? – самая молодая, грязная как трубочист, вытерла сопли рукой и проблеяла.

– Мы из деревни. У храма. Там, – и махнула здоровой рукой по направлению вниз по течению реки. Я крякнул от досады и спросил.

– Почему же бежали, дуры!

– Стра-ашно. А-а-а… – и слезы полились по новой, полноводной рекой. Я приказал.

– Встань и подойди, – девица, зашипев от боли в прострелянном плече, поднялась на ноги.

Я тоже встал, шагнул навстречу, резко рванул, разрывая материю платья со стороны раны, и закрыл ладонями дырки с обеих сторон. Молодуха было дернулась и заверещала.

– Батюшка спаси и сохрани, – но я прорычал.

– Стоять! – И крепко прижал ладони к телу. Для того, чтобы затянуть рану и остановить кровь потребовалось секунд тридцать. Оттолкнув вылеченную девицу в сторону, приказал второй. – Теперь ты! – Та, как под гипнозом, поднялась на ноги и со стеклянными глазами сделала несколько шагов ко мне.

Я повторил операцию, но уже на другом плече. Готово. Шагнул обратно, уселся на свое место и вытер о стол испачканные кровью руки. Обе женщины стояли напротив с потерянным видом, но уже не плакали, и я продолжил допрос.

– Есть еще храмовые люди? – молодуха отрицательно замотала головой и ответила.

– Нет. – Я ткнул рукой в сторону землянки и спросил.

– А эти? – девица всхлипнула и пояснила.

– Волчицы и волчата. – Я решил уточнить.

– Только они? Других нет? – обе молодухи дружно закивали и проблеяли дуэтом.

– Других не-е-т, – вздохнув, я приказал.

– Отойдите в сторонку и ждите, – затем повернулся к мужичку и продолжил. – Теперь действуй!

Бывший пленный повернулся кругом и направился к своим. Через минуту, после короткого разговора, все купцы дружно подхватились и направились к землянке. Они разошлись широким фронтом и двинулись, по дороге снимая с убитых ножи, подхватывая копья и собирая все, что могло гореть или являлось оружием. Судя по всему, эта зондер-команда решила спалить волчье племя живьем. Я наблюдал за их действиями с интересом.

Несколько человек обступили отдельно стоящий домик-мазанку, в котором, как оказалось, хранился различный садовый инвентарь и прочие скобяные изделия. Домик, буквально влет, был разобран на части и сложен в виде четырех заготовок для костров. Три костра на крыше – у отдушин человекохранилища и один самый большой – у входной двери. После этого поковырявшись в печке, раздули угли и, запалив несколько факелов, подожгли сушняк. Как только дым проник через крышу, изнутри послышался вой обреченных остатков племени. Кто-то пытался пробиться к выходу из землянки через костер, но его встретили ударами копий. Впрочем, продолжалась суматоха недолго – в течение пяти минут все задохнулись в дыму. Затем, выстроившись в одну линию, купцы прошли по двору крепости, отловили молодежь и, не мудрствуя лукаво, покидали всех в ров, где их почти сразу затянуло в водоворот. Теоретически они могли остаться в живых и выплыть. Хотя, впрочем, вряд ли.

Закончив зачистку, старший снова подошел ко мне и преданно уставился в глаза. Я задал очередной вопрос, указывая рукой на разбитое окно в башне.

– Сможете надежно заложить камнем проем? – мужичок почесал в затылке и попросил время, чтобы посоветоваться со своими. Я благосклонно кивнул. Через короткое время он вернулся и сообщил.

– Заделать можно, но мы не можем зайти внутрь. – Я вскинул брови.

– Почему?

– Каждого, кто проникнет в башню, ожидает страшное проклятие. Такие люди долго не живут. – Я почесал кончик носа и подумал, что 'у суеверий тоже есть свои положительные стороны'. После чего предложил.

– А если работать только с внешней стороны. Например, я сброшу вам веревки из окна и со стены? – старший посмотрел на меня странным взглядом, снова попросил время на обсуждение, отошел к своим и после бурных дебатов прибежал с радостным лицом, часто кивая на ходу.

– Мы сделаем, господин. – Я улыбнулся и сказал.

– Зовите меня Панкрат, – затем спросил. – Как тебя зовут? – Мужичок гордо расправил плечи и, с поистине царским видом, представился.

– Блепо Клык, купец, старший в семье, – небрежно кивнув, я сообщил.

– Мои враги зовут меня еще Черный. – Мужичок слинял с лица, посмотрел затравленным взглядом, задрожал и неожиданно обезножил, опустившись на пятую точку, а я с удовольствием подумал. – 'Однако, хорошо продвинутый и узнаваемый бренд у Старшего брата – Посланника Богов Света и Тьмы! Может быть, покруче, чем у марки кока-кола.' А в слух прибавил, – ищите подходящие веревки. Я закреплю их на стене.

Блепо посидел немного на земле, взял себя в руки, подхватился и убежал к своим. Компания купцов пошушукалась, отошла в сторону на несколько шагов, постояла с минуту с опаской, поглядывая в мою сторону, и шустро разбежалась по крепости в поисках нужного такелажа.

Минут через десять на столе материализовалась гора различных канатов, тросиков и веревок. Я поковырялся в куче и отобрал подходящий комплект. Подхватил полено из кучи дров на кухне, свернутые бухтой канаты и направился к входной двери в башню.

Добравшись по переходам лабиринта до разбитого окна, выкинул часть веревок и полено на площадку первой ступени. Затем сходил за бревном, которое служило мостиком через коготь летучей мыши, и перетащил его к окну. Привязал к нему три каната и опустил веревки вниз, так чтобы они проходили через окно, – два по краям и одно по центру. Подергал – кажется, надежно.

После этого оглядел комнату и подобрал посох шамана. Подумал и срезал ножом оба ядовитых конца палки, которые заметно отличались по цвету деревяшки. Центральную часть отложил в сторонку, а оба кончика осторожно, прихватывая клочком кожи, выкинул в окно – такую опасную вещь, как посох, нельзя держать в храме в целом виде. Уж не знаю, под какую статью международной конвенции о нераспространении эту палку можно подпихнуть – то ли как химическое, то ли биологическое оружие, но и то, и другое у меня всегда вызывало чувство омерзения и брезгливости. Вслед за тем перешел к трупу и присел на корточки перед мертвой головой шамана. С минуту размышлял, разглядывая пропитанную ядом часть тела, – как обезопасить себя и остальных от этого опасного подарка. Засовывать голову в мешок как есть, да и просто дотрагиваться до головы голыми руками – не хотелось. Решившись, вынул нож и стал резать на куски шаманскую хламиду. Неожиданно оказалось, что под одеждой у колдуна на шее висела богатая связка различных оберегов. Завернув голову мертвеца материей в два слоя, так чтобы руки не касались мертвого тела, отпилил ее от туловища и, обмотав в несколько слоев ткани, оставил лежать на полу. Потом снял с обрубка шеи и отложил в сторонку целый набор различных магических цацек. Поковырялся в кучке и более внимательно рассмотрел парочку наиболее интересных. Любопытные вещицы. Пожалуй, весь набор украшений вполне может заменить посох. А по сему, вложил кусок ядовитой палки шамана в его саван, подхватил труп за ноги и богатырским рывком, как метатель молота на соревнованиях, выкинул тело вниз на крышу первой ступени башни.

Еще раз осмотрелся в комнате – вдруг чего упустил, и спустился по канату на площадку. Здесь подготовил одну веревку, навязав на ней узлы, примерно через каждые полтора метра. Привязал один конец к полену, заклинил его в щели бортика и спустил канат вниз – как раз напротив входной двери. Попробовал на прочность – вроде нормально.

Оглядевшись, подобрал и сбросил в ров куски посоха, где их снесло течением к водовороту и засосало под воду. Туда же отправил безголовое тело шамана. Затем достал пустой мешок для трофеев и упокоил в нем голову оборотня Салу вмести с когтистыми железными лапами завернутыми в подготовленные ранее тряпицы из штанов хеарха. Прицепил мешок к поясу и полез обратно в раскуроченное окно. Забравшись через подоконник в комнату, кинул в мешок кучу оберегов и осторожно запихнул туда же сверток с головой шамана. Вроде все – зачистка территории выполнена. Подхватил мешок и быстрым шагом направился к выходу из башни.

Выйдя на волю из затхлых помещений пирамиды, расправил плечи и глубоко вдохнул чистый воздух, напоенный ароматами степных трав с еле заметным терпким запахом полыни. Со стороны реки задувал устойчивый ветерок и я, перефразируя перл председателя Мао, глубокомысленно провозгласил.

– Ветер с запада сильнее ветра с востока… – По-хозяйски оглядев двор крепости, отметил, что ворота крепости приоткрыты, и направился к бывшим узникам концлагеря из купеческой касты.

Купцы в полном составе успели перекусить, заметив меня поднялись на ноги, и, по мере моего приближения, сплоченной группой оттянулись подальше от стола, сохраняя постоянную дистанцию. На месте остался лишь Блепо и две молодухи, которые успели привести себя в порядок, умылись и сейчас стояли в сторонке, ожидая приказаний. Проходя мимо девиц, слегка тормознул, бросил на них косой взгляд и с угрозой прорычал.

– Есть хочу! – После чего, бросив на землю рядом со скамьей мешок с трофеями, присел за стол. Женщины закивали, дружно подхватились и разбежались в разные стороны исполнять строгий наказ.

Я поманил Блепо рукой и, показав кивком головы на веревки протянутые вдоль стен, спросил.

– Нормально? – купец часто закивал и подтвердил словами.

– Да, Панкрат. – Я немного подумал и сообщил.

– После того как поем, отъеду на один день. Вернусь завтра. Постарайтесь сделать работу быстро и качественно. Если увижу, что сделали плохо, накажу! – Затем указал на открытые ворота крепости и спросил. – Были на пристани? – мужичок снова закивал и ответил.

– Мы посмотрели на свой корабль.

– Ну и как?

– Он в полном порядке Панкрат. Нужно только вернуть в трюм то, что у нас взяли. – Я посмотрел в глаза торгашу – вроде не врет, и согласился.

– Ладно. Берите. Но только свое! – и строго посмотрел на купца. Мужичок с облегчением вздохнул, а я задал очередной вопрос. – Что здесь было до того, как пришли волки хеарха Салу?

А девицы уже вовсю сервировали стол, расставляя тарелочки, кувшинчики и мисочки со всяческой снедью. Основной упор они сделали на рыбные блюда. Я налил себе из кувшина чистой ключевой воды – с удовольствием выпил и вдумчиво начал закусывать белужатиной отменного копчения. Одна из поварих принесла от плиты еще горячие лепешки. А я отодвинул в сторонку не блистающие чистотой местные столовые приборы, кажется, их не мыли с момента изготовления, и достал из специального кармана в штанах собственную деревянную ложку. После этого приступил к дегустации зернистой икры, кивнув купцу, чтобы он продолжал свой рассказ. Блепо вздохнул и начал повествование.

– Девять лет назад здесь процветала фактория близнецов – Раскоряки и Пепла. В основном они торговали солью и только им был известен путь на восход до Малого Соленого озера. Четыре раза в год их корабль привозил в Кери много сотен мер соли, кипы первоклассного хрома, лучшие в синегорье сапоги, связки рогов сайгака, баклажки с живительной настойкой для королевского стола, – и мужичок кивнул на невзрачный кувшинчик, стоящий на краю стола. Я решил попробовать, подхватил сосуд, открыл крышку и понюхал – пахнет недурственно. Затем набулькал себе грамм пятьдесят, пригубил – очень даже ничего, и махнул из кружки одним глотком. Это было как удар молнии… градусов семьдесят, не меньше. И не знаю уж какие травки – пополам с рогами сайги, включались в настойку, но тонизирующий эффект оказался оглушительный. Я крякнул от удовольствия, черпанул ложкой икорки и с наслаждением закусил. После этого с угрозой просипел, слегка обоженным горлом.

– Заберу с собой все, – и строго посмотрел сначала на Блепо, а затем на повариху. Оба закивали и вразнобой ответили.

– Конечно, Панкрат, конечно. – А я, кажется, начал догадываться – почему мой хеарх-оборотень оказался такой шустрый. Скорее всего, он перед встречей со мной 'залудил' полный стакан этого волшебного бальзама. В результате, только случайность спасла мне жизнь. Впрочем, судьба помогает умелым… и решил прояснить ситуацию.

– Кто-нибудь остался в живых, из тех, кто знает рецепт изготовления настойки? – Купец помялся мгновение и признался.

– Не гневайся господин, но мы оставили в живых старшего стряпчего. Он не волк. Он с рожденья служил у Пепла – ему известно все. – Я хмыкнул и подумал. – 'купцы они и в Африке купцы… из-за наживы готовы на все…'

– И где он? – мужичок указал рукой на стоящий особняком маленький домик.