Текст книги "Перекресток"

Автор книги: Юрий Леж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

13

Мясо было просто великолепным, в меру прожаренным, не пересушенным и не обгоревшим над углями, истекающим соком и жиром, еще обжигающее, когда его только-только взгромоздили, нанизанное на шампуры, в центр стола, сдвинув предварительно под него простенькие фаянсовые тарелки, чтобы не измазать дубовую столешницу. Но – все равно измазали, как ни старались быть аккуратными, но на такие пустяки никто не обращал внимания. На свежем осеннем воздухе, да под хорошее красное вино свежеподжаренного мяса, казалось, можно было съесть неограниченное количество, только подавай, да и чтобы запить его требовалось изрядно вина.

Положив глаз на очередной шампур, Ника прихватила с большого блюда половину сочного, казалось, светящегося изнутри лимона, быстрыми движениями обрызгала мясо великолепным соком и через секунду уже впилась острыми зубками в буквально тающий во рту кусочек отлично замаринованной свинины. Легким, совершенно не показавшимся вульгарным движением блондинка обтерла с подбородка капнувший туда жир и, оставив очередную серию отпечатков своих пальчиков на простом стеклянном стакане, глотнула, запивая, изрядную дозу коньяка.

«Вот это я понимаю – сказка», – подумала слегка опьяневшая девушка, оглядывая застолье.

Ей показалось, что где-то в далеком прошлом остался первоначальный шок от встречи нежданных гостей и удивленных хозяев, довольно-таки продолжительная церемония знакомства, видимо, и рассчитанная на снятие стресса у вывалившихся из леса на поляну путешественников, невольно оказавшихся втянутыми в странную компанию людей и нелюдей. Сейчас, за столом, под шашлык, фрукты, вино и коньяк они общались, разговаривая с ближайшими соседями совершенно свободно, и даже не удивлялись хорошему знанию русского языка иными.

…– А что ж хозяин ничего о себе не рассказал сразу? – негромко спросила совершенно осмелевшая от простоты царящих за столом нравов Ника у своего соседа, похожего ростом и широкоплечестью на сказочного гнома, а вот серой, морщинистой кожей, лопоухими, тонкими ушами и небольшим хоботком вместо привычного носа – на маленького слоника; звали соседа нолс Векки Смоналли Рей, причем, как объяснил хозяин застолья – да и вообще, как постепенно выяснялось, всей Промзоны – словечко «нолс» означало всего лишь самоназвание коротышек с далекой землеподобной планеты.

– А он у нас скромный гордец, и считает, что начальника сто восемнадцатой базы все должны знать в лицо, – гундосо пояснил Векки, осторожно подсовывая под свой хоботок кусочек мяса, сдобренного по рецепту Ники лимонным соком. – Но забывает, что его номер сто восемнадцатый… хотя, в самом деле, в этом районе пространства он – царь и бог для всех космонавтов. Так у вас говорят?

– Точно, – кивнула Ника, в глубине души не переставая удивляться не только правильному произношению, но и умелому, к месту, использованию гномом местных идиом.

– Конечно, если каждый выход из подпространства – это игры судьбы, то центр техобслуживания – иной раз просто единственный шанс на спасение, – закивал, замотал хоботком Векки. – А вообще-то, наша работа скучная. Старт, разгон, нырок в «тоннель», выход… вот тут и бывает, наверное, самое интересное… потом торможение, остановка, диагностика всех систем, ремонт, если надо, отдых и – снова старт… Хотя, чего зря грешить, самое интересное, конечно, на планетах…

«Не зря про него начальник сто восемнадцатой сказал, что гномик большой любитель экзотических диковинок, – подумала Ника. – Конечно, на разных планетах можно увидеть много такого, что кажется невиданным и неслыханным дома…»

…– Ты же сам бухгалтер, как Василь Андреич сказал, – пояснял очевидное Мишелю единственный человек из космических гостей – Иннокентий Вершинин, высокий и стройный, хоть и скрывал очертания его тела сплошной сине-зеленый, переливающийся комбинезон, светлоглазый и светловолосый, на первый взгляд, совсем еще молодой. – Понимаешь, что где-то выгоднее возить готовые изделия, где-то – сырье, полуфабрикаты, ну, а иной раз и рабочую силу, хотя – это чрезвычайная редкость, гораздо чаще мы перевозим специалистов, а это же – не сотни тысяч, хорошо если просто сотни, а то и несколько десятков человек…

Мишель послушно кивал, прихлебывая из стакана вино. Он, не будучи ни гурманом, ни обжорой, насытился быстрее всех, и теперь основное внимание уделял одновременно разговору с экспедитором – да-да, именно так звался по должности Иннокентий – космического транспорта и наблюдению за остальными участниками застолья. Впрочем, наблюдение это поверенный вел, скорее уж, из чистого любопытства, чем по необходимости, ведь и интуиция, и осознанный, пусть и очень быстрый анализ обстановки говорил о полной безопасности для всех его временных подопечных.

– Инно очень переживает, даже – влюблен в свое дело, – гортанно, будто выкрикивая слова, вмешался в разговор синекожий ворблан Гефестифион Марнесский, больше всего похожий на помесь фэнтезийных вампира и эльфа из низкопробных романчиков своими рубиновыми глазами, тонкостью губ, сухопаростью и вытянутыми вверх острыми ушами, чуть прикрытыми белесыми длинными и жидкими волосами.

Едва ли не с первых слов первоначально общего разговора Мишель заметил, что звездачи, как называл их начальник сто восемнадцатой, обращаются друг другу, категорически сокращая имена и даже не думая произносить то, что у иных заменяло фамилии. Гефестифион, хоть и капитан, казалось бы, командир всей компании, был просто Гефом; экспедитор Иннокентий – почему-то не Кешей, но Инно; нолс Векки Смоналли Рей – врач, биолог, лингвист и немножко загадочный исследователь – оказывался Веком, а ящероподобный, с желто-зеленой чешуйчатой кожей штурман, инженер, технолог шносс Ягосковалиторност – Яго. Вот этот Яго общался с незваными и нежданными гостями, да и со своими товарищами меньше всех, больше слушая, старательно отводя в сторону взгляд выпуклых ярко-желтых глаз с вертикальными зрачками-щелками. Поначалу Мишель подумал, что ему просто трудно лишний раз выговаривать человеческие слова из-за строения гортани и голосовых связок, но очень скоро убедился, что ошибается, говорить Яго мог вполне нормально, правда, с сильным пришепетыванием.

…– Никогда бы не подумал, что после Сумеречного города меня можно будет чем-то удивить, – откровенно признался Антон, отдавая должное мясу и вину. – Да тем более – здесь, в провинции, пусть все эти легенды о Промзоне и интригуют, но увидеть вместо законсервированных военных цехов и лабораторий такое…

– Ты бывал в Сумеречном городе? – заинтересовался ворблан, и слегка опущенные кончики ушей его встали торчком.

– А про него и за пределами планеты знают? – удивился романист, всем телом поворачиваясь к синему. – Никогда бы не подумал…

– Знают-знают, – со своего края стола подтвердил начальник сто восемнадцатой. – Про такую флюктуацию пространственно-временных полей не могут не знать, уникальное, однако, местечко…

– Странно, а почему ж его тогда не исследуют ваши… – Карев слегка замялся, подыскивая словечко, но окружающие поняли его и без продолжения.

– Еще как изучают, – недовольно хмыкнул Василь Андреевич. – У меня половину вычислительных мощностей отобрали под это дело. Вот только нам туда, в Сумеречный, хода нет. Все это делается дистанционно, а уж датчиками там, думаю, каждый дом, каждое дерево увешано…

– А я там был и – не заметил, – откровенно захохотал Антон, больше веселясь над собственным остроумием, чем над возможной ненаблюдательностью.

– Везунчик, – завистливо прогундосил со своего места Векки. – Тут шляешься с планеты на планету, на которых все тихо да гладко, а как попадешь к интересному месту – тут тебе и запрет обязательный… А ты – вон, где побывать исхитрился…

– А я там не один был, – решил похвастаться и своей подругой тоже романист. – Ника всегда со мной в Город ездила, ей тоже там любопытно было…

– Ника! и ты молчишь?.. – едва не подпрыгнул на своем месте гном, обращаясь к соседке. – Ника, расскажешь? Как там? что? а?

Любопытство его было настолько понятным, человеческим, и в чем-то даже детским, что Ника не сдержалась, расхохотавшись от души. Обещать вслух она ничего не стала, но, отсмеявшись, многозначительно кивнула и вновь потянулась за коньяком. Демократичность и простота застолья была еще и в том, что каждый из присутствующих самостоятельно наливал себе спиртное. Впрочем, непринужденная обстановка и свежий воздух не позволяли ни человеческим, ни иным организмам излишне опьянеть, да и не всякий иной организм воспринимал этиловый спирт «правильно». К примеру, ворблан с первых же секунд беседы предупредил об этом.

– Вино для меня – просто жидкость, – кивая на играющий рубиновыми отблесками стакан, сказал он, обращаясь прежде всего к Антону и Мишелю, Ника пристроилась подальше от него. – Конечно, приятная на вкус, питательная и витаминизированная, но – абсолютно не опьяняющая. Поэтому, не берите с меня пример по количеству выпитого. Да, и не обращайте внимания на Яго, он не абстинент, но этиловый спирт для его организма примерно то же самое, что метиловый для вашего. Василь, я правильно помню местную биохимию?

– Абсолютно, – подтвердил тогда его слова начальник сто восемнадцатой, мужчина очень приметный, благодаря ухоженной, окладистой темно-русой бороде и неожиданному здесь, на лесной полянке, фраку, ну или очень похожему на фрачную пару черному костюму, резким контрастом смотрящемуся на фоне космических, цвета морской волны, переливающихся комбинезонов, а гном Векки прогнусавил вполголоса, как бы ставя точку в разговоре:

– Зато у меня метаболизм, считай, человеческий, да и генетически я тут самый близкий к приматам…

…– послушай, Векки, а у вас только мужчины, в смысле – самцы, в космос летают? – подняла Ника жгущий её изнутри вопрос.

– Летают… – чуть пренебрежительно проворчал в хоботок нолс, гнусавя сильнее обычного. – Летают птички, а по космосу – ходят! А у нас просто экипаж так подобрался. Вот встретила бы ты ворбланский экипаж, тоже бы спрашивала, мол, одни синие в космосе разгуливают?..

…уже изрядное количество пустых винных бутылок перекочевало со стола вниз, к массивным дубовым ножкам, больше напоминающим маленькие столбы, наполовину опустела без малого двухлитровая бутыль коньяка, улетели в мусорное ведро пакеты из-под яблочного и апельсинового сока. И сочные осенние сумерки легли на лесную полянку как-то незаметно для собравшихся, увлеченных беспорядочной, интереснейшей для обеих сторон беседой.

«Ну, вот, старался, даты подгонял, фестиваль устраивал, чтоб ребятишки хоть чуток развеялись после рейса-то, – ворчал себе под нос начальник сто восемнадцатой, отходя от стола к затухающему мангалу, чтобы проверить угольки. – А тут эти анархисты, чтоб им… всегда так, если планируешь что-то хорошее, видно, судьба… но – нет худа без добра, вот Максим молодец, и не хотел, вроде бы, а каких гостей привел…» Пожалуй, Василь Андреевич был прав, вряд ли кто еще из аборигенов так спокойно, не восторженно и по-свойски воспринял бы общество иных, как восприняли его побывавшие в Сумеречном Городе Ника и Антон. Да и характер Мишеля не позволил ему выплескивать из себя бьющие через край эмоции.

К шерудящему в процессе своего ворчания самодельной кочергой угли в мангале Василь Андреевичу тихо, тенью на фоне шумного поведения остальных собравшихся, тоже поднявшихся из-за стола и что-то продолжающих, в иные моменты очень горячо, обсуждать, проскользнул Максим.

– Дядь Вася, я вот чего… – негромко, но с какой-то неожиданной внутренней убежденностью сказал пролетарий. – Мне очень нужна ваша аптечка, та, из чрезвычайки.

– Что-что? – удивленно отвлекся от своего дела начальник сто восемнадцатой. – Для чего? хотя, понимаю, что не для похвальбы перед друзьями и не для передачи кому-то еще… я тебя с рождения знаю… да, Максим, извини, мысли чуток путаются, выпили-то немало…

– Я помочь должен одному человеку, – еще тверже сказал юноша. – Наши врачи – где они, да и будет ли толк? Про ваши аптечки знаю, что поможет.

– Так, так… так, – сказал Василь Андреевич, энергично растирая лицо ладонями. – Вопроса с аптечкой нет, кому ж её доверить, если не тебе… а теперь, давай подробнее: что случилось? Как будешь применять? Да, а успеешь обернуться-то туда-обратно? В городе неспокойно…

– Не просто неспокойно, в городе его ждут, и возле трансформаторной, и в квартире, – сказал веско незаметно появившийся рядышком Мишель. – А помочь надо твоей подруге, верно?

Максим кивнул чуть удрученно, на вмешательство поверенного Ники в свои сугубо, как он считал, личные дела, пролетарий не рассчитывал.

– У девушки сильнейшая контузия, – продолжил сухим, сдержанным тоном профессионального медика Мишель. – Я её видел, хотя и не осматривал внимательно, но… опыт у меня есть, думаю, да, с нашими врачами, да еще если из рабочего района, шансов у девушки на нормальное восстановление маловато…

– Как же ты извернешься, Максим? – удивленно спросил начальник сто восемнадцатой, имея ввиду первую часть фразы поверенного. – Из наших никого дать не смогу, большая часть персонала на базе, диагностику делают, а звездачей даже информировать об этом – забудь думать! Случись с ними что в моей зоне ответственности, служить мне потом до конца дней на каком-нибудь глухом астероиде, да и не дело это – таких людей под лишний риск подводить, им и на работе его хватает…

Мишель, понимая, что Василь Андреевич за разговором просто тянет время для обдумывания ситуации, не спешил, позволяя гостеприимному хозяину выговориться… Но тут их отвлек шумный, как-то не вяжущийся со всей спокойной, умиротворенной обстановкой окончания застолья, разговор на другом конце полянки, возле очищенного уже от остатков недоеденных продуктов могучего стола.

Верная своему авантюрному характеру и привычке доводить всё ей неясное или непонятное до логически стройной схемы, да еще будучи изрядно подвыпившей и шокированной встречей с иными, Ника сперва просто продолжила мини-допрос нолса Векки по поводу женского присутствия в космосе…

…– а нужна какая-то специальная подготовка, чтобы стать звездачом? – хитренько поинтересовалась блондинка у размякшего от спиртного и приятного дамского общества, пусть и чужой расы, нолса. – У нас вон, даже простых летчиков так готовят – мама не горюй! Да что там летчиков, Антон служил парашютистом, так и там их гоняли в хвост и в гриву, чтобы могли и себя преодолеть перед прыжком, и не забыть, пока летят, зачем их все-таки сбрасывают…

Конечно, Ника была права, зная про подготовку «рывков» из первоисточника, а про летчиков – от разного рода знакомых и друзей, связанных с авиацией хотя бы косвенно.

Заинтересовавшись невинным, казалось бы, разговором, вокруг девушки собрались все иные, подтянулся и Иннокентий, даже Антон, привычный к разнообразию в поведении подвыпившей блондинки, и тот прислушался…

– Конечно, нужны определенные физические кондиции, – попробовал было объясниться Иннокентий. – Что бы там ни говорили, но при разгоне-торможении перегрузки частенько превышают норму…

– Вот такие – годятся?

Выговаривая эти слова, Ника безо всяких, казалось бы, усилий, даже с какой-то чуть ехидной улыбочкой, сделала вертикальный шпагат, на всякий случай, правда, прихватив левую, поднятую ногу ладонью за щиколотку.

– Ух… – громко выдохнул слоноподобный гном, приходя в восхищение; еще бы, его телосложение не позволяло сделать ничего подобного, даже если тренироваться с детства.

А чешуйчатый Яго, кажется, еще больше выпучил свои и без того выпуклые глаза. Похоже, и он не мог себе представить, как выполнить подобный трюк без предварительной разминки, разогрева мышц, при этом – улыбаясь отнюдь не нарочито, а искренне, и не испытывая никаких неудобств от неестественной для потомков приматов позы.

– А такие?.. – продолжила блондинка, легко опустив ногу и быстро, порхаючи, отбежав от собравшихся вокруг нее мужчин в дальний уголок полянки.

Там она замерла на пару секунд и стремительно рванулась обратно переворотами вперед, успела крутануть переднее сальто где-то посередине пути и эффектно остановилась в паре вершков от ворблана.

«И это всё на таких каблучищах?» – успел было подумать Иннокентий, восхищенный стремительностью и отточенностью движений девушки, но тут же заметил, что хитренькая блондинка отнюдь не горела желанием переломать себе ноги, её туфельки, сброшенные на удивление незаметно для присутствующих, покоились у ног Векки, тихо шелестящего в восторге ушами в самом прямом смысле этих слов.

– Браво, браво… – развел в стороны руки синелицый то ли эльф, то ли вампир, выражая таким образом свое восхищение.

Лицевые мышцы ворбланов были на порядок менее развиты, чем у людей, потому выражение лиц синекожих при любых обстоятельствах казалось абсолютно бесстрастным, а свои эмоции эти иные предпочитали выражать жестами рук.

– Но что же ты хочешь, показывая нам возможности своего тела? – спросил командир экипажа, озвучивая общую мысль чужих, да и единственного среди них человека.

– Возьмите меня с собой, – спокойно и нахально заявила Ника. – Как говорил Векки, вы сейчас загляните на пару планет, сдадите там груз и – вернетесь сюда через неделю, максимум – десять дней. Вот и прокатите меня…

Наверное, изначально понимая, что все идет к такой вот экзотической и невероятной просьбе-пожеланию, никто из иных до конца все-таки не верил, что блондинка рискнет её озвучить. Но, как оказалось, нахальства и настырности, хитрости и женского обаяния Нике было не занимать, чтобы добиться неожиданно возникшей перед ней такой заманчивой, фантастической цели.

– Мы – не прогулочный, экскурсионный лайнер и не возим экскурсантов, – немного тавтологично построив фразу, но все-таки решился возразить за всех товарищей неожиданно вступивший в разговор ящер. – И, кроме того, полет – удовольствие не из дешевых, чем вы собирались расплачиваться за такой круиз?

Ему показалось, что найдена вполне приемлемая форма отказа, разве могла блондинка предложить в оплату что-то, кроме местных денег или тех женских побрякушек, которые испокон веков самками всех планет считаются за ценности?

– Вы берете меня с собой по точкам двадцать семь, сто сорок три и обратно на сто восемнадцатую… – нарочито затягивая разговор и демонстрируя свое относительное знание предмета, сказала Ника. – А я… рассказываю вам про то, как побывала в Сумеречном городе вместе с Антоном!..

И, сделав необходимую паузу, чтобы иные и Иннокентий осознали всю заманчивость её предложения, добавила:

– Рассказываю – под запись…

«Ника сегодня щедра, как никогда», – подумал Антон, с самого начала этого разговора уверенный в том, что природное обаяние, наравне с расчетливостью и настырностью, присущие его подруге, не оставляют ни малейших шансов на отказ для иных. А уж помня про прямо-таки физиологическую неприязнь блондинки к фотографированию и видеосъемке вне работы, её предложение записать свой рассказ звучало верхом щедрости и доброго расположения к партнерам.

– Да! да-да-да! – загундосил из-за спин товарищей Векки, еще бы, для собирателя инопланетной экзотики не только познакомиться с существом, побывавшим в таинственной, едва ли не единственной в природе пространственно-временной флуктуации, но и послушать живой рассказ об этом – стало бы жемчужиной его коллекции.

Но один нолс, естественно, ничего не решал в общих для всего экипажа и корабля делах.

– Без записи ты на корабле не сможешь сходить и по естественной надобности, – прошелестел деловито Яго. – Но я – не возражаю…

Чешуйчатый, наряду с обязанностями штурмана, хрониста, инженера отвечал еще и за общую безопасность корабля и экипажа, был своего рода контрразведчиком, если, конечно, такой человеческий термин возможно применить к смешанной компании и совершенно мирному космическому судну. Но в вопросах взаимоотношений с аборигенами той или иной планеты, а уж тем более, к взятию на борт пассажиров, его мнение было не менее весомым, чем мнение капитана. Впрочем, синекожий ворблан не заставил себя долго ждать и чисто по-человечески кивнул головой в знак согласия, ему не меньше нолса было интересно послушать историю путешествия Ники в Сумеречный город.

Оставался не высказавшимся лишь Иннокентий, и он приоткрыл было рот, чтобы от всей души заявить: «С такой женщиной – хоть в коллапсар с разгона!!!», но во время остановился, вспомнив об Антоне, явно не деловом спутнике Ники, и не стал заострять внимания, насколько понравилась ему блондинка, как женщина.

– Одобряю, – сказал Иннокентий после секундного размышления.

…– Так-так-так, а ну-ка, товарищи!!! – раздался голос Василь Андреевича со стороны, от мангала, где он закончил короткий и тихий обмен репликами с Максимом и Мишелем. – «Ужин на траве» закончился, желающие посмотреть на ночное небо при свете костра могут вернуться сюда через пару часов, когда окончательно стемнеет, в лесу всё затихнет, а пока – все под крышу…

Ника обратила внимание, как сразу же после этого подобрались, посерьезнели звездачи, как внимательно обвел полянку взглядом Яго… еще бы, все-таки, какой бы ни была дружественной обстановка и отношение к ним, никто из иных ни на секунду не забывал о том, что они находятся на чужой планете.