Текст книги "Время меча"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 47 страниц)

– Я полагаю, это кодовое устройство, – ответил Артен. – Если нажать правильные штырьки, то придет в движение какой-то механизм и…

– И что? – нетерпеливо поторопила его Элина.

– Не знаю. Наивно, конечно, надеяться, что сразу сгинут маги, но, может, и произойдет нечто, что продвинет нас в этом направлении.

– Может, откроется проход в конце коридора?

– Не исключено. Но, в любом случае, надо знать, какие штырьки нажимать.

– Вы не пробовали искать записи на сей счет в библиотеке? – Элине не терпелось внести какое-нибудь полезное предположение.

– Вы же видели, какой там беспорядок, – качнул головой Артен. – Найти в этом нагромождении манускриптов клочок бумаги с цифрами, да еще понять, что это те самые цифры…

– Если они вообще где-то записаны, – поддержал его граф. – Единственное место, которому можно доверять хранение секретов – собственная голова.

– Так что от этой штуки на стене нам нет никакой пользы, – не столько спросил, сколько констатировал Редрих.

– Ну почему же? – уязвленно возразил Артен. – У меня появилась кое-какая идея, и я намерен попробовать ее сегодня же. Если мне не будут мешать, – добавил он с нажимом.

– Вы уверены, что вам не понадобится помощь? – осведомился Айзендорг.

– Совершенно уверен. Здесь требуется большая аккуратность, какая может быть лишь у человека, привычного к химическим опытам, – принц хотел добавить «это вам не мечом махать! «, но сдержался. Пусть с Редрихом у него с первой минуты сложились натянутые отношения, но граф-то тут был ни при чем.

– Что ж, господа, тогда вернемся наверх и будем ждать вердикта науки,

– с легкой усмешкой резюмировал Айзендорг.

Поднявшись наверх, они пытались скоротать время беседой, но, естественно, все мысли крутились вокруг таинственных опытов Артена. Элина уже дважды порывалась спуститься в лабораторию, но граф удерживал ее.

– Там, небось, вообще все давно заржавело и не работает, – добавил герцог.

– Такое впечатление, Редрих, что вы не хотите, чтобы у нас чтото получилось! – не выдержала Элина.

– Просто я реально смотрю на вещи, – брюзгливо ответил тот.

– Только потому, что этим занимается Артен, да? – продолжала графиня.

– Вы настолько не хотите его триумфа, что даже забываете о наших общих интересах! Что он вам сделал?

– Ничего, – насупился Редрих. – А вот что он сделал вам, что вы всегда так рьяно встаете на его защиту?

– Артен мой друг!

– Да его ничего не интересует, кроме его науки! Он и вас превратит в материал для опытов, если представится подходящая возможность!

– Молодые люди! – вмешался граф. – Вам не кажется, что наши враги – там (он указал в сторону пирамиды), а вовсе не здесь?

В этот момент дверь отворилась, и на пороге показался тот, кто послужил причиной закипавшей ссоры. Выражение лица его было не сказать чтоб убитым, но и не сияющим. В руке он держал клочок пергамента.

– У вас тут философский диспут? – осведомился он.

Все лица тут же обратились к нему.

– Ну? – требовательно воскликнула Элина.

– Метод сработал, – поведал принц. – Я знаю, какие штырьки входят в код. Но этого недостаточно.

– Вы нашли записи хозяина дома? – граф кивнул на пергамент.

– Нет, это моя собственная зарисовка результата опыта. Вот, смотрите,

– он кинул листок на середину стола, и четверо, склонившись над ним, едва не стукнулись головами. Рисунок изображал все те же кружочки пронумерованных штырьков, но на сей раз некоторые из них были закрашены:

o o o o o * o o 0 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o o o o o * 1 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o o * o o o 2 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o o o o * o 3 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o * o o o o 4 7 6 5 4 3 2 1 0 * o o o o o o o 5 7 6 5 4 3 2 1 0 o o * o o o o o 6 7 6 5 4 3 2 1 0 o * o o o o o o 7 7 6 5 4 3 2 1 0

– Как известно, кожа человека выделяет определенные вещества, – пояснял принц, усаживаясь во главе стола. – И следы этих веществ должны были остаться на торцах штырьков, на которые часто нажимали. Конечно, с тех пор прошло уже очень много времени, но мы ведь помним, что время в Зурбестане текло не так, как во внешнем мире. Я исходил из того, что кодовым устройством, находящимся в скрытом от посторонних подземелье, пользовался только сам хозяин – то есть он нажимал только на правильные штырьки и, кроме того, ему не нужно было часто менять код. Похоже, оба предположения подтвердились – в итоге у меня получилось по штырьку в каждом ряду, что представляется вполне правдоподобным. Чтобы обнаружить примеси на поверхности металла, я сначала обработал торцы штырьков слабой струей пара

– к счастью, они совершенно гладкие, и все это время были защищены кожухом от всякого воздействия извне. Некоторые из них потускнели чуть больше, чем остальные; я отметил их на рисунке. Выждав некоторое время, я использовал другой метод – нагревание пламенем спиртовой горелки через тонкую металлическую пластину, которую нашел тут же, в лаборатории, и, разумеется, предварительно тщательно очистил от возможных примесей. Как вы знаете, под действием высоких температур многие вещества животно-растительного происхождения обугливаются; примерно то же самое, хоть и в гораздо меньших масштабах, произошло и здесь – некоторые из торцов слегка потемнели. Как вы уже догадываетесь, это были те же самые. Но… когда я их нажал, ничего не произошло.

– Вам не следовало нажимать их без нас, – укорил его Айзендорг.

– Неизвестно, что произойдет, когда этот загадочный механизм сработает. Это может оказаться опасным.

– Я не мог устоять перед искушением, – признался Артен. – Но все равно ничего не вышло. Прошла где-то минута, после чего утопленные штырьки выщелкнулись обратно. Насколько я могу судить, ни в подземелье, ни наверху ничего не изменилось. По всей видимости, важно не только нажать правильные штырьки, но и сделать это в правильном порядке…

– Почему бы просто не подобрать его? – спросила Элина. – Штырьков всего восемь, вроде не так уж и много вариантов…

– Число вариантов, кузина, равно произведению всех целых от единицы до восьми, – назидательно изрек принц. – Я уже посчитал – это 40320. Если на установку каждой комбинации тратить минуту – а быстрее не получится, надо ведь дожидаться возвращения в исходное состояние при ошибке – то, даже занимаясь этим круглосуточно, мы потеряем четыре недели.

– Это лишь в худшем случае, – попыталась сохранить лицо графиня.

– В среднем – две. Напоминаю, при круглосуточной работе. И еще неизвестно, не блокируется ли система намертво после некоторого количества неверных кодов.

– Если бы я делал подобный механизм, то предусмотрел бы такую возможность, – кивнул граф.

– Так что же, у вас в запасе есть еще какой-нибудь опыт для определения еще и порядка? – Редрих попытался убрать из голоса всю язвительность, но ему это не удалось.

– У меня в запасе есть логика, – невозмутимо ответил Артен. – В принципе, код может быть любым. Но предположим, граф прав, и код нигде не записан в явном виде. Тогда естественно предположить, что хозяин дома, для легкости запоминания, выбрал код, в котором и расположение, и порядок подчинены неким правилам. И в расположении определенная логика просматривается: как видите, в каждом ряду – один и только один штырь, и та же ситуация – в вертикальных колонках. Однако таких комбинаций множество. Если мы поймем, чем замечательна именно эта, то, возможно, поймем и порядок ее ввода. Естественно, я уже попробовал тривиальные варианты – последовательно нажимать штыри слева направо, сверху вниз, справа налево и снизу вверх. Естественно, безрезультатно. Больше вслепую экспериментировать не будем. Будем думать.

За исключением Артена, Элина была единственной в компании, кто получил хорошее, по меркам своей эпохи, общее образование. У графа в юные годы были учителя, однако военное дело уже тогда интересовало Эльберта больше, чем книжная премудрость, и если он и зазубрил в те годы несколько математических теорем, то давно успел их позабыть за ненадобностью; впрочем, он все равно выгодно выделялся на фоне многих аристократов, в том числе и не худшей знатности, умевших в лучшем случая накарябать свое имя. Редрих слишком рано лишился придворных педагогов, и дальнейшее его образование тоже пошло по сугубо практической стезе. Йолленгел был и вовсе неграмотен; но лишь он один остался в стороне от попыток разгадать тайну кода. Остальные, перерисовав кружочки каждый на свой клочок пергамента, рьяно взялись за дело. Не составил исключения и Редрих, думавший, впрочем, не столько о кодовом устройстве, сколько о возможности утереть нос Артену как раз в той области, которая была для того предметом гордости и превосходства.

– А вы, Йолленгел, чем скучать без дела, прогулялись бы в город, – заметил граф. Эльф поначалу отнекивался, но Элина убедила его, что мощные стены дома столь же прозрачны для магии, как и воздух улицы, и, таким образом, здесь он подвергается не меньшей опасности обнаружения; Йолленгел тяжело вздохнул и вновь отправился на разведку.

Как это нередко бывает, энтузиазм первого часа мозгового штурма начал сменяться разочарованием. В картинке явно проглядывала некая симметрия, хотя и искаженная; казалось, что еще чуть-чуть – и удастся понять общий принцип, после чего искажения окажутся иллюзией, и станет очевидно, что последовательность штырьков строится так и только так. Однако время шло, а разгадка была все так же далека.

Наконец Артен заявил, что, весьма возможно, код строится на основе неких неизвестных им математических правил – в конце концов, не зря же рядом со штырьками стоят цифры – и он вновь отправляется в библиотеку искать что-нибудь о числовых теориях. Энтузиазма остальным это не прибавило, разве что Редрих плотнее обхватил руками голову, словно надеясь выдавить из нее решение.

Затем вернулся Йолленгел. Никаких особых новостей он не принес – разве что ему удалось увидеть учения мертвых хардыгар. Вообще же город жил той же жизнью – если термин «жизнь» здесь вообще уместен – что и прежде; если на темпах программы магов и отразилась гибель двоих из них, то, во всяком случае, со стороны это заметно не было.

После ужина Артен вновь устремился в подземелье и вышел оттуда уже в сумерках. Вид он имел возбужденный и раздосадованный; по его словам, он был уже в двух шагах от разгадки, когда проклятому солнцу вздумалось закатиться. Перелистывая одну из книг, он разглядел рисунок, где под восемью кружочками шла та же последовательность цифр от 7 до 0; однако более мелкий шрифт самой книги ему при меркнущем свете дня разглядеть уже не удалось.

Следует ли пояснять, что на следующее утро Артен вскочил с первыми лучами солнца? Впрочем, ему давно уже пришлось расстаться со своей привычкой ложиться глубокой ночью и вставать заполдень; манеры кабинетного ученого – непозволительная роскошь для путешественника. Но в этот день он даже не чувствовал обычной утренней сонливости: разгадка была рядом! Элина все же не утерпела и спустилась к нему пару часов спустя, чтобы выяснить, что же он такое вычитал.

Принц посмотрел на нее невидящим взглядом – как обычно, когда его отрывали от занимавшей его книги – однако, паче чаяния, не стал отмахиваться и обещать рассказать потом.

– Все наши вчерашние попытки – совершенная чепуха, – заявил он. – Если остальные еще пробуют, скажите им, что это бесполезно. Тут все основано на другом принципе. Это еще одно открытие зурбестанских математиков – двоичное исчисление.

Элина благоразумно промолчала, дав ему выдержать паузу.

– Мы пользуемся десятичной системой счета, – продолжал Артен.

– Она кажется нам естественной, но это лишь потому, что у нас десять пальцев. Для математики, сами понимаете, такие случайности значения не имеют. Кстати, в древности были и другие системы – скажем, двенадцатиричная или шестидесятиричная – оттуда дошли до нас понятия «дюжина» или число минут в часе. В принципе, основа системы счета может быть любой – в качестве «десятки» можно использовать любое целое число. При этом количество цифр в системе равно ее основе; так, в десятичной системе 10 цифр – с 0 до 9. В двенадцатиричной их 12, и нам потребовались бы 2 специальных значка для цифр, которые в десятичной системе являются числами 10 и 11. При записи чисел в любой такой системе в самой правой позиции записываются единицы; левее – «десятки»; еще левее – «сотни», или «десятки» в квадрате; еще левее – «тысячи», или «десятки» в кубе, и т. д. Для двенадцатиричной, например, системы, «десяткой» будет десятичное число 12, а «сотней» – 144. Улавливаете, к чему я клоню?

– Пока не совсем, – призналась Элина.

– Ну как же, вспомните, как идут цифры под штырьками! Справа налево, в отличие от привычного нам – и зурбестанцам, пользовавшимся древним единым

– порядка, причем нумерация начинается с нуля. Это потому, что зурбестанцы положили считать любое число в нулевой степени равным единице. Насколько я понимаю, просто приняли так для удобства. Таким образом, цифры – это показатели степеней, и они же – номера разрядов числа. Но в какой системе исчисления? В десятичной? Явно нет, ведь штырек не имеет десяти состояний, которым можно было бы сопоставить десять цифр. У него лишь два состояния – торчит и утоплен. Это – двоичная система, где в роли десятки выступает двойка, а цифр всего две – 0 и 1!

– Подождите, если десятка – двойка, то сотня – четыре, тысяча – восемь…

– Именно, кузина! Я всегда знал, что вы способны не только махать мечом.

– По-моему, это очень неудобная система, – заметила Элина. – Чтобы записать по-настоящему большое число – например, тысячу – в смысле, десятичную – понадобится ужасно много цифр.

– Ну не то чтобы ужасно, всего десять. Но вы правы, для человека такая форма записи не слишком удобна. Дело в том, что зурбестанцы специально придумали ее для едва ли не самого грандиозного своего проекта. Увы, они не успели довести его до конца… Они хотели создать считающую машину.

– Неживую вещь, способную считать? Такое даже магам вряд ли под силу,

– усомнилась Элина. – Вы уверены, что правильно поняли текст?

– Вообще-то у меня часто возникают затруднения с переводом, – признал Артен. – Столько незнакомых понятий… Но тут я вполне уверен. Почему бы нет? Для того, чтобы считать, совсем не обязательно иметь разум. Правила счета, по сути, просты. А в двоичной системе – предельно просты! 0+0 дают 0. 0+1 дают 1. 1+1 дают 0 и перенос единицы в следующий разряд. А все остальное к этому сводится. А теперь представьте себе, что числа представлены панельками с дырками, через которые пропущены подвижные штырьки. При сложении панельки сдвигаются вместе параллельно друг другу и набору штырьков для третьей панельки. Там, где в разрядах обоих слагаемых нули, ничего не происходит – в сумме остался ноль. Там, где один из разрядов – единица, штырек давит на штырек из набора и загоняет его в дырку

– в сумме появится единица. Сложнее всего случай двух единиц. Очевидно, два штырька, продвинув третий на двойную глубину, повернут при этом шестеренку, которая, в свою очередь повернет винт, который, подхватив штырек, сделает полный оборот и воткнет его в следующую дырку. В общем, как видите, никакой магии – чистая механика. Из той же серии, что музыкальные машинки – а ведь музыка когда-то тоже считалась исключительно уделом мыслящих существ. Зато представляете, какие перспективы! Ведь никто не заставляет делать панельки только с одним рядом штырьков. Можно сразу со ста или тысячью. И тогда одним движением рычага можно сложить сразу тысячу чисел! И как подумаю, что все это мы могли бы уже иметь несколько тысяч лет назад, если бы не эти дегенераты… – лицо Артена не предвещало для магов ничего хорошего.

– Так, может, эта штука в лаборатории – просто счетное устройство? – вернула его Элина к более практическому вопросу.

– Нет, полагаю, это все же некий кодовый замок, – возразил принц. – Странно представить счетную машину, в которую вводят только один набор чисел. Но в основе кодового механизма – тот же двоичный принцип, это очевидно. Код состоит из восьми чисел в двоичном представлении, которые надо ввести в определенном порядке. Числа наверняка могут быть любыми, но хозяин дома, в силу естественной лени, выбрал такие, которые можно задать только одним штырьком. Вот смотрите, я их выписал, – рядом со вчерашним рисунком на пергаменте теперь выстроилась колонка чисел:

4 1 8 2 16 128 32 64

– Осталось, все-таки, понять, как отсюда вывести порядок ввода, – заключил принц.

Элина склонилась над пергаментом.

– А почему вы думаете, что утопленный штырек означает единицу? – спросила она. – По-моему, это больше похоже на ноль.

Принц посмотрел на нее долгим взглядом.

– Кузина, я вами горжусь! – провозгласил он. – Мне следовало самому об этом подумать. Конечно, исходное состояние естественно считать нулевым, но кто знает, какой логикой руководствовался хозяин? Сейчас распишем ваш вариант…

После пары минут расчетов рядом с первым столбцом вырос второй:

251 254 247 253 239 127 223 191

Артен с некоторым недоумением окинул взглядом эти цифры. Задача явно проще не стала.

Не прояснилась ситуация и к обеду, и на следующий день.

Постепенно узники забросили попытки разгадать тайну кода. Время от времени кто-нибудь из них еще клал перед собой злополучный рисунок, но вскоре с раздражением вновь прятал его. Артен по-прежнему проводил целые дни в библиотеке, остальные люди кое-как коротали время в обществе друг друга, а Йолленгел периодически выбирался в город. К концу второй недели со дня гибели ханской гвардии он принес известие о появившихся в Нан-Цоре новых людях.

– Зомби? – уточнил Айзендорг.

– Нет, люди. И с магическими способностями. Не такими сильными, как у главных магов, но заметно сильнее, чем у Элины или у меня. Я видел нескольких из них на улице, двое пытались управлять группой зомби, остальные, похоже, просто осматривали город. Кажется, они тоже живут теперь в пирамиде.

– Какого они возраста? – спросил Артен. – И к каким расам принадлежат?

– Есть и старые, и достаточно молодые. И белые, и желтые.

– Все ясно, – мрачно констатировал принц. – Они перетаскивают сюда своих учеников и новоприсоединившихся коллег. Наверное, с каждым днем будут прибывать все новые. Для магов сейчас самое главное – создание вертикали власти. Или… пирамиды. Да, пирамида – точный образ. Верховные правители наверху, а под ними – расширяющаяся иерархия наместников и чиновников. Даже вершина, точно как у пирамиды Нан-Цора, не сходится в одну точку, к единому диктатору, а образует небольшую горизонтальную площадку – коллегию главных заговорщиков…

– Они не боятся, что новые товарищи захотят потеснить их с вершины? – усмехнулся Редрих.

– Если бы и захотели, не смогли бы, – пояснила Элина. – У главных магов слишком большая фора. Прибыв сюда раньше всех, они успели набраться силы, которой нет ни у кого у новоприбывших, даже если прежде во внешнем мире они и были им равны. Так что это будет в полном смысле пирамида – те, кто выше, будут сильнее не только по статусу, но и фактически.

– Но такое положение не может длиться бесконечно, – смекнул Артен. – Как только исходные заговорщики достигнут максимума своей силы, остальные начнут их догонять.

– Это еще не значит, что догонят, – возразила Элина. – Способности у всех разные. А если самые способные догонят и перегонят, что с того? Наши заговорщики им просто уступят, ведь их цель – не личная власть, а восстановление магической системы правления. Нет, на то, что маги передерутся между собой и перебьют друг друга, надеяться не приходится. В прошлом среди них находились отщепенцы, но такие всегда встречали монолитный отпор остальных. Тем паче что более сильный маг всегда может узнать, что на уме у менее сильного.

– Это в прошлом, – не согласился граф. – Какие бы песни ни пел тебе старый интриган Зендергаст, не очень-то верь в его бескорыстие. Не нужна им личная власть, как же…

– Граф, не мне вас учить военной науке, но, кажется, один из ее азов

– не следует недооценивать противника, – возразил принц. – Я согласен с Элиной – нашими врагами движет не личная корысть, а идейные соображения. И это, кстати, много хуже. Альтруисты – самые опасные люди на свете. Эгоиста можно купить или запугать, альтруиста же, уверенного, что он действует во благо, не остановит ничто.

– Их остановим мы, – уверенно заявила графиня.

– Если это вообще возможно, – буркнул Йолленгел.

– Раз они держат нас взаперти, значит, мы все еще для них опасны, – напомнила Элина. – Когда-нибудь, господа, этот стол из обеденной залы еще станет реликвией. «Тот самый стол, за которым был разработан план, сорвавший последний великий заговор магов! «

– Лично я в город больше не пойду, – не вдохновился эльф. – От зомби я еще мог укрываться, но когда улицы начинают кишеть магами…

– Они не будут кишеть! – попыталась переубедить его графиня. – У новоприбывшх не будет много свободного времени. Если маги хотят захватить мир побыстрее – а они явно не настроены слишком откладывать – то заставят своих подручных учиться и тренироваться целыми днями.

– А тренироваться можно и за пределами пирамиды, – подхватил Йолленгел. – Нет, господа, мне действительно жаль вас огорчать, я понимаю, что заменить меня некем… но эти вылазки стали слишком опасны. Пусть я трус, но я, собственно, никогда и не набивался в герои.

В общем, в этот день падение боевого духа узников стало заметным, как никогда ранее (исключая разве что моменты первого и второго пленения). Даже Элина своими оптимистическими заявлениями пыталась убедить не столько других, сколько себя. Даже граф, хотя и считал уныние ниже своего достоинства, не нашел ободрительных слов, которые не звучали бы фальшиво. Весь его опыт, сила и храбрость были бесполезны против магии. Более того, ни одному из героев прошлого не удавалось одержать победу над магами, находящимися на вершине силы. В эпоху магов героев просто не было.

На следующий день Элина вынуждена была в очередной раз спуститься в библиотеку, дабы позвать Артена обедать. С тех пор, как не стало Эйриха с его «внутренними часами», это приходилось делать практически ежедневно – причем порою принца нужно было чуть ли не за уши оттаскивать от захватившей его книги. На сей раз принц, похоже, вновь вычитал нечто непонятное и принялся ворошить другие книги в поисках разъяснения; дело, как видно, не ладилось, ибо манускрипты, фолианты и печатные издания уже громоздились на столе изрядной грудой, а Артен с раздраженным видом листал очередной том.

Когда Элине удалось, наконец, обратить на себя его внимание, принц буркнул «сейчас иду», не прекращая своего занятия. Графиня не уходила.

– Ну что вам еще? – с досадой воскликнул Артен. – Что вообще за идиотская традиция собираться наверху к приходу зомби? Он уже третий месяц приносит нам еду, ставит на стол и уходит. Никогда никаких отклонений от маршрута. В том числе и в те дни, когда мы встречали его не в полном составе. Кто сказал, что он или его хозяева полезут сюда, если я не буду сидеть за столом? Я не собираюсь больше следовать этой глупости, и вообще, я не хочу есть!

– Что вы там такое раскопали? – миролюбиво спросила Элина, подходя поближе и стараясь заглянуть через нагромождение книг. Прежде, чем принц ответил – если он вообще собирался отвечать – графиня случайно зацепила угол неустойчиво лежавшего фолианта, вызвав тем самым величественный обвал всей груды. Несколько книг умудрились ударится о ближайшую полку, где – как, впрочем, и во всей библиотеке – тоже не царил образцовый порядок; оттуда тоже вывалилось несколько второпях всунутых томов. Когда глухой грохот, шелест страниц и хлопанье твердых обложек, наконец, затихли, в воздухе висело густое облако пыли. Элина громко чихнула.

– Это все, что вы можете сказать в свое оправдание? – холодно осведомился Артен.

– Я сейчас все приведу в порядок, – смутилась Элина.

– Да уж, вы приведете! – язвительный тон принца сопровождался широким жестом, указующим на разлетевшиеся по всей библиотеке вывалившиеся страницы. Их было более двух десятков. – Вы даже не в состоянии прочитать, что там написано.

– А кто не захотел меня учить? – возмутилась графиня.

– А что бы вы сказали, если бы я попросил за пару дней обучить меня фехтованию?

Элина проглотила уже крутившийся на языке едкий ответ и безропотно принялась собирать разрозненные листы, передавая их принцу. Один из них она задержала в руках.

– Как интересно, – заметила она, – выходит, эту игру знали уже во времена Зурбестана.

– Какую еще игру? – брюзгливо спросил принц. – Здесь серьезная научная библиотека, а не…

– Это игра, в которой все зависит от ума, а не от удачи, – возразила графиня, показывая Артену страницу рукописной книги, на которой неизвестный копиист с большим искусством нарисовал 32 фигуры, расставленные на квадратной 64-клеточной доске. Очертаниями фигуры несколько отличались от статуэток, которые графиня и ее спутники видели в тот злосчастный день в Дулпуре, но все же ошибиться было трудно. Рисунок изображал начальную позицию партии; две враждебных армии – белая и черная – выстроились грозными шеренгами друг против друга. «Наверное, изобретатель игры был полководцем», – не без удовольствия подумала Элина.

Артен взял листок в руки и принялся его рассматривать. Элина, при прошлом рассказе о своих приключениях не входившая в такие подробности, теперь поведала принцу, что доска и фигуры были в числе подарков, предназначенных дулпурским раджой варсалийскому королю; но, в силу известных обстоятельств…

– К демонам Дулпур и Варсалию! – нетерпеливо перебил принц. – Вы видите? Здесь 64 клетки! 8 строк и 8 колонок!

Элина застыла, потрясенная.

– Вы думаете… код? – только и сказала она.

– Где эта книга?! Мы должны знать об этой игре все!

Они уселись на пол и принялись листать упавшие книги в поисках других похожих рисунков. Удача улыбнулась им уже через несколько минут.

– «Сочинение об искусстве премудрой шах-и-матной игры, составленное мастером Шарбангом», – прочитал Артен титульный лист. – Кузина, можете пока сходить пообедать, тут, как видите, надолго. И скажите остальным, чтоб меня не беспокоили.

Графине ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Вопреки ее ожиданиям, нежелание принца подниматься наверх не вызвало протестов (лишь Редрих буркнул что-то неразборчивое) – должно быть, все уже понимали, что обычай собираться наверху к появлению зомби – лишняя перестраховка. Действительно, и в этот раз поведение мертвеца ничуть не изменилось. Элина не стала рассказывать остальным о новой идее Артена, боясь очередного разочарования, но граф заметил, как радостно блестят ее глаза. Заметил это и Редрих, но истолковал по-своему.

После обеда Элина, сколько могла, уговаривала себя, что принц сам придет рассказать о результатах, как только они будут, но в конце концов все же не вытерпела и устремилась вниз. Артена в библиотеке не оказалось.

Графиня растерянно оглянулась, а затем заглянула в приоткрытую дверь лаборатории. Принц обнаружился там; он стоял возле кодового устройства и, похоже, собирался вводить код. Раскрытая книга лежала рядом на лабораторном столе.

– Артен! – возмущенно воскликнула Элина. – Опять вы пытаетесь сделать это в одиночку!

– Я же просил не мешать мне! – не менее возмущенно откликнулся принц. Впрочем, он тут же сменил гнев на милость. – Ладно, идите сюда. Заодно проверите, не ошибся ли я где-нибудь на радостях.

– Вы нашли решение? – Элина подошла к нему.

– Даже целых два. Но правильное, очевидно, только одно. Вот взгляните, я перерисовал код по-новому:

– В книге ряды и столбцы нумеруются по-другому, но я оставил те же цифры, что на устройстве, – пояснил принц. – Поскольку важен порядок ввода, логично предположить, что здесь зашифрована не статичная позиция, а последовательность ходов. Так вот, существует только одна фигура, способная последовательно обойти все эти клетки. Эта фигура – «всадник». Он ходит на одну клетку по горизонтали и две – по вертикали, или наоборот. Теперь вы и сами можете определить порядок.

Элина внимательно всмотрелась в рисунок и поводила над ним пальцем, имитируя ходы всадника. Она понимала, что Артен экзаменует не столько ее, сколько себя – свежим взглядом легче заметить случайное упущение.

– Все зависит от того, откуда всадник начинает движение, – заметила она.

– Верно. Но взгляните на исходную расстановку фигур – в начале партии левофланговый всадник белых стоит как раз здесь (он указал на клетку 6 в 7 ряду). Логично предположить, что движение начинается отсюда.

– Тогда… – Элина ненадолго задумалась, – да, вы правы, получается два варианта, – она показала пальцем по рисунку сперва один, потом второй.

– Все сходится, – удовлетворенно кивнул Артен.

– Но в чем особенность такой последовательности? – спросила Элина. – Мы ведь говорили, что в ней должно быть какое-то правило, по которому хозяин всегда мог ее вспомнить… Только в том, что всадник побывал в каждом ряду и в каждой колонке ровно один раз?

– Да, но таких последовательностей несколько. Перед вашим приходом я нашел еще одну, и еще одну вижу теперьnote 2Note2
  Всего таких последовательностей 6/


[Закрыть]. Я думаю, что хозяин выбрал ту из них, которая, начинаясь на первой горизонтали, заканчивается на последней. Такая, правда, тоже не одна… Не знаю, может, ему понравилось, что при этом расстояние между начальной и конечной вертикалями минимально. Или еще что… Так что я склоняюсь к тому варианту, который заканчивается второй клеткой нулевого ряда. То есть, разумеется, вторым штырьком.

– Выходит, двоичные числа были ни при чем?

– Нет, почему же, – не согласился принц. – Принцип действия самого кодового устройства, несомненно, основан именно на двоичном представлении чисел. Но вот принцип, положенный хозяином в основу конкретного кода, не имеет никакого отношения к математике. Не зная шах-и-матных правил, мы бы в жизни не додумались…

– Сначала нужно проверить, правильно ли все на этот раз, – охладила его пыл Элина.

– Верно, – Артен повернулся к панельке и нажал один за другим штырьки 6-7, 7-5, 5-6, 4-4, 3-2, 1-3, 0-1, 2-0.

В стене что-то громко клацнуло, потом послышалось низкое гудение. Через полминуты оно смолкло.

– Сработало! – Элина восторженно захлопала в ладоши.

– Еще бы узнать, что именно, – пробормотал принц и быстрым шагом вышел из лаборатории, чуть не столкнувшись в коридоре с Редрихом.

– Что вы здесь делаете? – холодно осведомился Артен, которому, наконец, надоело изображать дружелюбие в одностороннем порядке.

– Разве это подземелье – ваша собственность? – герцог смерил принца насмешливым взглядом.

– Вообще говоря, да, – спокойно ответил Артен. – Все, что находится в Зурбестане, принадлежит Тирлонду и Тургунаю. А я здесь – единственный официальный представитель этих стран.