Текст книги "Время меча"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)

– Принц! – возмутилась Элина. – То, что они воспользовались мной, еще не повод…

– Кузина, я не имею в виду конкретно вас. Сейчас все мы злы на них из-за того, что нас использовали обманным путем. Но со временем раздражение пройдет, и чья-нибудь позиция может измениться. Ведь то, что говорил Зендергаст о современном состоянии мира – правда. И я, допустим, и сам от этого мира не в восторге. Так вот, я хочу, чтобы каждый внятно сформулировал свое отношение к идее так называемого благого правления. Потому что если мы боремся лишь за свою личную свободу – это одно, и в этом случае самое разумное – просто подождать, пока они сами нас выпустят, а я не сомневаюсь, что они так и сделают. Иное дело – если мы боремся против нависшей над миром угрозы…

– Артен прав, – поддержал его Эйрих. – Действительно, это надо четко решить, чтобы ни у кого не возникло сомнений в критический момент.

– Хорошо, – согласилась Элина. – Я против их планов, потому что… потому что они хотят загнать человечество в стойло. Пусть нынешний мир несовершенен, но никто не давал им права решать за всех, что есть совершенство. В нынешнем мире у человека есть право выбирать и возможность защищать свой выбор с мечом в руках. Даже когда совершается несправедливость, как это было с моим отцом, это не повод опускать руки, можно бороться и победить… А если бы несправедливость совершили маги? Что противопоставить им тогда? И потом, у солдат моего отца была грубая, но точная поговорка – если ты хочешь съесть один обед дважды, во второй раз тебе придется есть дерьмо. Обычно ее употребляли в том смысле, что нельзя дважды применять ту же уловку с одним противником… Но я имею в виду, что эпоха магии кончилась давно и безвозвратно. Наверное, в ней были свои плюсы, но заново ломать весь мир, пытаясь восстановить ее сейчас – это безумие. Кроме того, – лицо Элины обрело каменное выражение, а в голосе зазвенел металл официальных формул, – как верноподданный и защитник Тарвилонской короны, я обвиняю бывшего придворного мага Ральтивана Зендергаста в предательстве, мятеже и злоумышлении на законную власть короля Анриха Первого, и мой долг – воспрепятствовать ему и его сообщникам в совершении преступления, каковое, в соответствии с законом Королевства Тарвилонского, карается смертью.

– Прекрасно, кузина, – кивнул Артен. – Я бы тоже мог процитировать наш Кодекс, но лучше скажу о другом. Это прозвучит крамольно, тем паче в устах принца Вангейского, но я не считаю нынешние наследственные монархии идеальной формой правления. История учит, что даже у великих королей нередко рождаются ничтожные наследники, и никакие учителя и воспитатели не дают гарантии, что во главе государства окажется достойный правитель. Но идея всенародного избрания правителя, которой грезят некоторые радикалы и бунтовщики, ничуть не менее порочна. Съезд свинопасов может избрать лишь хорошего свинопаса, но никак не хорошего короля. Правитель, приведенный к власти волей черни, либо станет марионеткой тупой и невежественной толпы, либо, желая избавиться от шаткости своего положения, превратится в тирана, не ограниченного никакими законами. Поэтому в принципе идея о власти мудрейших мне импонирует… проблема в том, что мудрейшими наши заговорщики провозгласили сами себя. Если бы речь шла о власти ученых, я был бы на их стороне! Но что такое власть и мудрость магов, мы уже видели. Мудрость страха перед любыми переменами, мудрость стагнации, мудрость статического равновесия… Ничего другого они и не могут предложить. Не доверяя людям, они пытаются всем управлять сами. А сложная система, в которой отсутствует саморегуляция, негибка и неустойчива. Малейшие отклонения пустят ее вразнос. Да, маги создали людям тепличные условия, но – ценой полного запрета на развитие. Сегодня в музее я увидел это с особенной отчетливостью. Мы воюем тем же оружием, что и наши предки не то десять, не то пятнадцать тысяч лет назад… Сколько времени потеряно впустую, каких высот уже могла бы достичь цивилизация! Наверное, и войны уже были бы не нужны, наука дала бы людям способы получать то, что им нужно, без насилия…

– Разве маги не давали людям то, что им нужно? – лукаво улыбнулся Эйрих.

– Нет, они давали лишь то, что сами считали нужным людям! – возразил принц. – И такая система действительно могла существовать очень долго… Но

– вот ведь ирония судьбы! – в конце концов равновесие оказалось нарушено самой магией. В детстве я удивлялся, что власть магов пала практически без сопротивления. Как могли мудрейшие люди на свете – а в ту эпоху, когда не было ученых, они действительно были мудрейшими – знать, к чему все идет, и ничего не предпринять? На самом деле тут нет ничего удивительного. Вся их система была отрицанием динамически меняющегося мира, и когда они не смогли его остановить, то оказались перед ним беспомощны. С тем же успехом можно было ожидать, что рыбы, живущие в пересыхающем водоеме, отрастят себе крылья.

– Есть гипотеза, что птицы появились на свете именно таким образом, – заметил Эйрих. Элина в который раз воззрилась на этого человека с изумлением: неужели он еще и ученый?

– Возможно, но при этом они перестали быть рыбами, – парировал Артен.

– Так и люди отрастили себе крылья – в виде науки. А теперь нам хотят оборвать крылья и заставить ползать по пересохшей луже.

– Однако Рандавани говорил, что теперь они не будут отказываться от науки.

– Могу себе представить, что это будет за наука! – фыркнул Артен. – Робкие, осторожные попытки исследований в разрешенных областях, под бдительным оком боящихся любых перемен старцев… а судьбу ослушников мы видели… – он мотнул головой в сторону невидимой отсюда площади. – Поэтому я считаю, что их необходимо остановить. Любой ценой, – закончил он.

– Но послушайте, Эйрих, почему вы со мной спорите? Вы что, защищаете их?

– Нет, – качнул головой Эйрих. – Просто проверяю, насколько тверда ваша позиция и готовы ли вы к искушению.

– К какому еще искушению?

– Весьма возможно, что они попытаются привлечь вас на свою сторону. Им понадобятся верные им ученые, но дело даже не в этом. Главное, им понадобятся наместники в других странах. А вы хоть и не наследник престола, но все-таки принц. И в глазах тирлондцев будете обладать хоть какой-то легитимностью.

– Вот оно что, – пробормотал Артен. – Об этом я не подумал.

– Так что бы вы им ответили?

– Мне не нужна власть. Я хочу заниматься наукой, а не политикой. Я не принял бы даже полноценную корону из рук законного монарха. Тем паче я не собираюсь становиться марионеткой узурпаторов.

– Они могут искушать вас не только властью. Как насчет знаний Зурбестана? Они могут предложить их вам – только вам лично – в обмен на лояльность.

– Если мы победим, эти знания и так достанутся науке, – без колебаний ответил Артен. – Ну? Ваши вопросы исчерпаны? Вам не кажется, что теперь ваш черед кое-что рассказать?

– Моя речь будет совсем короткой, – сказал Эйрих. – Я не могу открыть вам всего, но меня вырастили и воспитали люди, чьи предшественники боролись с магами еще в эпоху их могущества. И я разделяю философию своих наставников. Этого достаточно?

– Боюсь, что не вполне, – возразил любопытный Артен.

– Как знаете, – пожал плечами Эйрих. – Вы можете, конечно, и не рассматривать меня, как союзника, но Элина подтвердит, что в этом случае вы многое теряете.

– Если Эйрих не хочет что-то говорить, он не будет, Артен, – согласилась Элина. – Но дерется он от этого ничуть не хуже, можете мне поверить.

– Ну ладно, – развел руками принц. – Будем считать, что с общефилософской частью покончено. Рассмотрим теперь плюсы и минусы нашего положения. Ну, с минусами все и так ясно. Самый главный плюс: маги уязвимы, во всяком случае пока, иначе они не стали бы запирать нас тут. Причем, по всей видимости, для них опасны не столько конкретно мы – сколь бы ни лестно было думать обратное – сколько вообще утечка информации. Это значит, что если нам не удастся бежать, но удастся передать весточку во внешний мир – проблема уже может быть решена. Далее… далее напрашиваются кое-какие интересные выводы. Эйрих, очевидно, не в курсе, что год назад в Тарвилоне на меня было совершено покушение. Мне до сих пор странно произносить эти слова, но эмоции в сторону. Чем больше я над этим размышлял, тем больше убеждался, что единственной разумной причиной покушавшихся могло быть стремление сорвать зурбестанскую экспедицию. Теперь нам уже известно, что в состав посольства входили хурданистанские шпионы, но они тут ни при чем – им я был нужен живой. Затем – внезапная смерть короля Гарлонга… правда, экспедиция к этому времени успела уже отправиться, но новый король отправил вдогонку депешу, которую я, каюсь, не прочитал – именно потому, что боялся приказа вернуться. И хотя мне трудно считать друзьями тех, кто пытался убить меня и, возможно, убил моего дядю, однако, думая об этом теперь, я могу их понять. Ни меня, ни Гарлонга невозможно было отговорить от экспедиции. Любые рассказы о заговоре магов мы подняли бы на смех. И учитывая, что речь шла, как бы пошло это ни звучало, о спасении мира… нет, я все равно их не оправдываю, но хочу сказать, что теперь мы можем рассматривать этих неизвестных как союзников. Может быть, до сих пор у них не было доказательств, достаточно серьезных, чтобы им поверили. Но теперь, после одновременного исчезновения придворных магов разных стран…

– Кто вам сказал, что они исчезли? – перебил Эйрих.

– То есть? – уставился на него принц. – Не могли же они раздвоиться! Насколько мне известно, такое было недоступно даже магам древности.

– Да, но если они один раз перенеслись за тысячи миль, они могут проделать это снова. Конечно, после того, как мир узнает об их притязаниях, они засядут здесь безвылазно… но на подготовительном этапе вполне могут по очереди наведываться к себе на родину.

– Гм, – качнул головой Артен. – А ведь и в самом деле.

– В любом случае, эта ваша гипотеза о неведомых союзниках, которые чуть было вас не прикончили, представляется мне слишком сомнительной. Мы должны рассчитывать исключительно на собственные силы, – решительно заявил Эйрих.

– Ну, в таком случае остались сущие пустяки – придумать, как нам отсюда выбраться – или хотя бы известить внешний мир – и осуществить это на практике, – резюмировал Артен. – У кого-нибудь есть идеи?

В воздухе повисло тягостное молчание. Затем в тишине тоскливо скрипнула входная дверь.

– Слуга! – радостно сорвалась с места Элина.

– Кузина, сохраняйте достоинство, – одернул ее Артен, продолжая сидеть.

– Но он же не знает, в какой мы комнате. Надо его встретить, – поднялся со стула Эйрих.

Все трое вышли из столовой и двинулись по коридору. Слугу они увидели на выходе из передней. Он шел им навстречу, держа в руках поднос с тарелками, накрытыми крышками – невысокий серый силуэт в тени коридора.

– Вы говорите по-тарвилонски? – спросила Элина, не особо надеясь на ответ. Слуга и не ответил. Он вошел в полосу солнечного света, падавшего из открытой двери одной из комнат; теперь было видно, что он принадлежит к восточной расе и одет в серый комбинезон. Эйрих обратился к нему на основном средневосточном и тургунайском, а затем Артен – на древнем едином. Слуга все так же молча и невозмутимо шел по коридору прямо на них.

– Может, он глухонемой? – предположила вслух Элина, становясь у него на пути.

– Надеюсь, хотя бы не слепой, – пробормотал Артен.

Слуга не был слепым. За два фута до Элины он сделал шаг в сторону, обходя графиню. Коридор был не так уж широк, и он слегка задел ее плечом. Его комбинезон был покрыт пылью. Черты его лица застыли бессмысленно-тупой маской, глаза походили на две стекляшки. Но хуже всего был исходивший от него слабый, но отчетливый запах аммиака.

Элина знала, что это означает. Она в ужасе отшатнулась, ударившись спиной о стену. Увидев ее реакцию, Артен и Эйрих поспешно отступили с пути слуги. Тот, по-прежнему не обращая на них внимания, проследовал дальше в сторону столовой. Артен обернулся к Элине за разъяснением.

– Они не переносили сюда слуг, – сказала графиня, борясь с дрожью в голосе и глядя вслед удаляющейся фигуре. – Они набрали их прямо здесь. Это зомби.

– Зомби – это же сказки, – не поверил Артен.

– Теперь это снова быль, – констатировала Элина. – Узнаете комбинезон? Жаль, магам не хватило чувства юмора послать служить нам аристократа. Зомби ведь без разницы, кем он был при жизни.

Слуга вошел в столовую, и какое-то время оттуда доносилось позвякивание расставляемой посуды. Затем он вновь показался на пороге и двинулся к выходу. На сей раз его пропустили, не пытаясь задержать, однако, когда он прошел мимо, Эйрих двинулся следом. Зомби тем же размеренным шагом подошел к входной двери, открыл ее и шагнул наружу. Эйрих бросился на улицу одновременно с ним – и отлетел назад, отброшенный невидимой стеной.

– Бесполезно, – сказала подошедшая Элина. – Зомби могут пройти сквозь барьер, а мы нет.

– Зомби – это ведь оживленный мертвец, так? – уточнил Артен.

– Термин «оживленный» здесь не слишком подходит, – возразила графиня.

– Зомби не живет. Личность, бывшая при жизни, не возрождается. У зомби нет разума и воли, нет прежней памяти, это просто кукла, способная выполнять не слишком сложные приказы.

– Где они взяли столь превосходно сохранившийся труп? – поинтересовался принц, коим, после минутного шока, уже овладело научное любопытство. – Насколько мы видели, тут от всех остались лишь кожа да кости…

– Я, конечно, не спец по некромантии, – брезгливо поморщилась Элина,

– но, насколько я знаю, достаточно одного скелета. Плоть можно восстановить. Но это не живая плоть. Она не чувствует боли, тепла, холода… Но мышцы работают не хуже, чем у живого человека. Порою даже лучше.

– Значит, у них уже есть армия, – констатировал Эйрих. – Или скоро будет.

– Как только они научатся управлять достаточно большим количеством зомби, – кивнула графиня. – Но за этим дело не станет.

– Зомби могут воевать за пределами Зурбестана? – уточнил Эйрих.

– Не знаю. Сведения о них относятся к той эпохе, когда магия была везде, вы ж понимаете. Но боюсь, что могут. Мы сами видели, что отсюда можно воздействовать на немагический мир – когда Рандавани вытащил сюда остальных… Да и, если бы их возможности ограничивались пределами Зурбестана, вся их затея не имела бы смысла.

Они вернулись в столовую. По тарелкам была разложена какая-то овощная снедь, над которой вился достаточно аппетитный пар. Рядом лежали пышные лепешки. Медный кувшин был полон холодной водой.

– Хорошо, что нет мяса, – сказал Артен. – Догадываюсь, какого оно могло бы быть происхождения…

– Строго говоря, откуда в этой пустыне овощи, тоже неясно, – заметил Эйрих. – Но давайте не заморачивать этим голову. Если бы они хотели нас убить, они бы это сделали и не прибегая к отравлению. Значит, пища безвредна.

– Может, это и логично, но я все равно не стану есть лепешку, к которой прикасался этот… это… – скривилась Элина.

– Мне больше достанется, – отозвался Эйрих. – Впрочем, передадим им записку, чтобы в следующий раз их зомби был в перчатках. Как и полагается слуге в лучших аристократических домах.

Среди принесенного на подносе оказались и западные двузубые вилки, от которых Элина совсем уже отвыкла в походных условиях. Среди посуды, принадлежавшей некогда хозяину дома, вилок и ложек не было – зурбестанцы ели палочками.

Был первый месяц лета, месяц самых долгих дней, и до заката оставалось еще немало времени. Однако день этот выдался слишком утомительным, и пленники, не без мрачной иронии пожелав друг другу спокойной ночи, разбрелись по кроватям.

Ночи здесь, в горах, даже летом были прохладными, но, пока солнце еще светило, в старом доме было душно. Несмотря на усталость, Элина долго ворочалась и не могла заснуть. Она вспоминала, как славно начинался этот день – как они, первые из всех людей за долгие тысячелетия, вступали на территорию древней загадочной страны Зурбестан, безмерно гордые собой и полные самых радужных надежд на великие открытия… Кто из них троих мог тогда предположить, что вечером того же дня они окажутся пленниками, которым еду приносит мертвец, а над всем миром нависнет опасность, о которой никто на свете – кроме, конечно, участников заговора – не мог и помыслить? Что Ральтиван Зендергаст, которого она считала милым старым чудаком и всегда защищала от нападок и насмешек, окажется изменником и чуть ли не мозговым центром заговорщиков? А ведь она могла бы заподозрить неладное, еще когда старик под большим секретом поведал ей об экспедиции, в которую Артен отправляется вместе с тургунайцами, и тем паче потом, когда он с легкостью необыкновенной посоветовал ей одной ехать на край света, через дикие страны, освобождать невесть где находящегося Артена… Но она тогда была как в лихорадке после своего ночного видения и восприняла его совет, как должное. А если бы она, вместо того чтобы примерять на себя славу героев старины, спокойно все обдумала и рассказала отцу? Уж он-то бы вытряс из Зендергаста правду, он всегда подозревал, что это за тип… Да, но ведь Артен был в плену не у заговорщиков, а у хурданистанцев, у которых был свой интерес. И его надо было спасать, и кто знает, чем обернулось бы дополнительное промедление – хурданистанцы уже начинали терять терпение…

В конце концов, так и не приведя в порядок свои мысли на сей счет, Элина уснула. Ночью ее мучали кошмары. Ее окружала толпа мертвецов со следами копыт на одежде и осыпала проклятиями за переломанные кости. Причем во сне зомби выглядели не похожими на живых людей, а теми же самыми иссохшими мумиями, по которым экспедиция ехала днем. Элина отбивалась от них, пыталась убежать, но они наваливались со всех сторон, костлявые руки хватали ее, оскаленные черепа тянулись желтыми зубами к ее лицу… Потом ее куда-то волокли с криками «теперь мы будем кататься по вам! « И вот она лежала на площади, не в силах пошевелиться, а рядом были уложены другие – Эйрих, Артен и ее отец, и прямо на них с утробным грохотом ехали ржавые самоходные машины, а за их рычагами сидели мертвые водители, выкрикивавшие «да здравствует Рандавани Зендергаст! « И вот уже тяжелые колеса наезжают на Эйриха, он кричит и корчится в агонии, слышен треск костей… Потом настает черед Артена, Элина бьется в невидимых путах… Потом колеса с хрустом наезжают на грудь ее отца… «Папа! « – не помня себя, кричит Элина, и слезы заливают ее лицо… И вот перед машины нависает уже над ней… В этом месте Элина просыпалась, переворачивалась на другой бок, пытаясь избавиться от наваждения, но стоило ей заснуть, как кошмар начинался заново.

Потянулись однообразные дни плена. На второй день Артен попытался добраться до третьего этажа, выстроив пирамиду из мебели; полдня он и его товарищи стаскивали на площадку лестницы кровати, шкафы, столы и стулья, но затея окончилась крахом: пирамида развалилась еще на стадии строительства, часть мебели была поломана, и с костями Артена было бы то же самое, если бы Эйрих не успел подхватить его вовремя. Да и трудно было ожидать успеха от этого предприятия – как-никак, высота этажа составляла почти два десятка футов.

После этого принц впал в глубокую задумчивость, плавно перешедшую в депрессию; у Эйриха и Элины также не появлялось никаких идей спасения. Желая развеяться, Артен оставил на время обдумывание бегства и вновь принялся за рукопись Элины. Самой же графине было решительно нечем заняться – разве что периодически отвечать на вопросы Артена, что значит то или иное в спешке записанное слово. Спасаясь от скуки, она решила записывать историю собственных приключений, которые, в контексте сложившейся ситуации, уместнее было назвать злоключениями. Чистых листов бумаги, правда, оставалось совсем немного, и она не знала, можно ли будет – и будет ли это безопасно – попросить бумагу у тюремщиков.

Какие мысли бродили в голове у Эйриха – этого, как обычно, не знал никто. Уныние на его лице Элина видела лишь дважды – когда Хинг ограбил их в пустыне и когда маги сразу после прибытия заперли их в комнате пирамиды. И оба раза это выражение продержалось недолго. Периодически Эйрих отправлялся бродить по дому; Элина понимала, что он ищет выход, но относилась к этим попыткам скептически.

Однако на уже на пятый день ситуация изменилась. Войдя в столовую, графиня успела заметить, что ее товарищи о чем-то шушукаются. Они, правда, тут же перешли на обсуждение истории тирлондской правящей династии, но по тому, как радостно блестели глаза принца, Элина поняла, что предыдущий разговор шел на куда более актуальную тему. И что Эйрих что-то нашел.

Предположение подтвердилось тем, что с этого дня Артен уже не просил у нее пояснить неразборчивую строчку рукописи. И, более того, попросил не входить в его комнату без стука и если на стук не будет ответа. Он даже не счел нужным как-то пояснять свои просьбы. Элина понимала, почему ей не доверяют, и не обижалась (точнее, пыталась не обижаться). Что ж, как бы ни противилась этому ее деятельная натура, ей оставалось только ждать и надеяться.

Но два дня спустя произошло неожиданное событие. Вскоре после ужина пленников навестил Ральтиван.

– Чем обязаны такой честью? – холодно осведомился Артен.

– Я бы хотел поговорить с Элиной, – спокойно ответил маг.

– Ну, если она согласится остаться с вами наедине… – издевательски протянул Эйрих.

– Я соглашусь, – сказала Элина. – Идемте в соседнюю комнату.

Маг и графиня уселить по разные стороны небольшого полированного столика, на крышке которого улыбалась морда усатого дракона.

– Ну? – Элина посмотрела на него тем же вызывающе-презрительным взглядом, что и в свое время – на капитана захвативших ее пиратов.

– Давай не будем ссориться, Элина, – мягко сказал старик. – Я пришел, чтобы помириться. Я понимаю, что виноват перед тобой и твоими друзьями. И я хочу сделать тебе подарок, – он извлек откуда-то из складок своей мантии маленький бархатный футляр и положил на стол, прямо на драконью пасть.

– Единственный подарок, который мы согласны от вас принять – это свобода, – отрезала Элина. – И извольте говорить мне «вы». Несмотря на то, что я ваша пленница, я все еще графиня Айзендорг! – она гордо вскинула голову.

– Элина, не надо строить из себя героиню легенды, – вздохнул маг. – Ты ведь сейчас думаешь лишь о том, насколько эффектно смотришься со стороны… Хорошо, вы, графиня, если вы настаиваете, – он улыбнулся. – Хотя вообще-то даже мы с братьями зовем друг друга на «ты».

– Члены разбойничьей шайки поступают так же, – проинформировала она его.

– Вы не хотите открыть футляр?

Элина пожала плечами и надавила защелку. Она ожидала увидеть внутри какую-нибудь безделушку с драгоценным камнем, из тех, что так ценят «настоящие женщины», и к которым Элина всегда была совершенно равнодушна. Однако внутри лежала прядь волос. Точнее, даже две пряди – при ближайшем рассмотрении было видно, что одна из них темнее. Элина подняла удивленный взгляд на Зендергаста.

– Это ваши и Артена, – пояснил маг. – Не сомневайтесь, здесь все.

– Почему? – только и спросила Элина.

– Я ведь сказал, что хочу с вами помириться. Я делаю это без ведома братьев, они бы, несомненно, осудили меня. Так что уж и вас попрошу, если что, не проговариваться, в конце концов, это в ваших же интересах… Элина, я знал тебя еще маленькой девочкой. И я любил тебя, как все при дворе… Может быть, даже больше, чем они – у меня ведь никогда не было собственных детей и внуков. Этому не мешали мои отношения с твоим отцом. Между им и мной и не могло быть ничего, кроме вражды – я олицетворял то, что ненавистно ему, а он – то, что мне… Увы, ты пошла по его стопам, увлекшись примитивными забавами этого варварского времени… а мне так хотелось сделать тебя своей ученицей… Среди великих чародеев древности были и женщины, ты знаешь?

– Среди великих воинов они тоже будут, – непреклонным тоном пообещала Элина.

– Не будем открывать дискуссию, – печально улыбнулся маг. – Я понимаю, что ты выбрала свой путь, и по крайней мере сейчас переубедить тебя невозможно – хотя скорое будущее может изменить твои взгляды… Я сказал, не будем об этом, – упредил он протест Элины. – Я просто хочу объяснить, что мне не доставило никакого удовольствия использовать тебя ради целей братства, посылать одну через весь континент… Мне было больно, Элина, может быть, не менее больно, чем твоему отцу, когда он узнал о твоем отъезде. Он обещал убить меня, если с тобой что-нибудь случится. Он догадывался, он всегда был умнее, чем средний махальщик железяками… Но я и сам не смог бы себе простить, если бы с тобой стряслась беда. Хотя выбора у меня не было – на кону стоял последний шанс мира на спасение, и любой из нас должен был пожертвовать всем ради великой цели. Но мы, по крайней мере, старались помочь тебе в пути…

– Я помню. Ожог. Но почему вы ничего не сделали, когда я валялась в бреду в харбадском караван-сарае?

– Мы пытались! Но ты же знаешь, насколько ненадежна сейчас магия… во всяком случае, за пределами Зурбестана. Иногда срабатывает, но чаще нет, особенно на больших расстояниях. День за днем мы предпринимали безуспешные попытки… Не думай, что мне было легко видеть, как ты страдаешь, и не мочь помочь… Но, к счастью, все обошлось.

– Как знать, – пробормотала Элина. – Может, для мира было бы лучше, если бы и я, и Артен погибли.

– Рано или поздно нашелся бы другой Отпирающий, – возразил Зендергаст. – Может быть, уже не при моей жизни, но у нас ведь есть и ученики. Правда, уровень зурбестанской магии все равно снижался, так что времени в запасе оставалось немного… Но уж теперь все будет, как надо. Эта ваша уверенность, что благое правление на самом деле зло – всего лишь предрассудок, придуманный варварскими вождями для удержания собственной власти. На самом деле люди благословляли правивших ими магов.

– То-то они так резво сбросили этих благословенных при первой возможности.

– Кучка бунтовщиков способна увлечь за собой неразумную толпу… Но теперь все будет иначе. Люди накушались свободой, свободой войн и бедствий. Нас примут, как избавителей. Мы и будем избавителями.

– Вы не допускаете и мысли, что ошибаетесь?

– А вы?

Элина пожала плечами: – Думаю, это бесполезный спор. Мудрейший повелитель мира все равно не станет слушать семнадцатилетнюю девчонку.

– По правде говоря, вы действительно вряд ли скажете что-то такое, что мы с братьями не обсуждали бы, прежде чем принять наше решение, – чуть улыбнулся Зендергаст. – Но оставим это. Пусть будущее нас рассудит. Я просто прошу, Элина, чтобы ты не держала на меня зла.

– Отпустите меня и моих друзей.

– Вы же знаете, сейчас это невозможно.

– Значит, и мой ответ будет таким же.

– Что ж… – Ральтиван тяжело поднялся. – Надеюсь, когда-нибудь ты все же поймешь меня.

Он вышел. Элина сунула футляр в карман брюк и вышла следом за ним, кивнув товарищам, что все в порядке.

– Артен, могу я переговорить с вами? – спросил Зендергаст.

– У вас есть средство давить на Элину, но ни я, ни Эйрих вести с вами сепаратные переговоры не будем, – отрезал принц. – Вам не удастся посеять недоверие между нами.

– Хорошо, – он придвинул себе стул и сел. – Тогда я обращусь к вам обоим, и в присутствии Элины. Я знаю, что вы все еще настроены против нас. Вы полагаете, что мир, создаваемый нами, будет плох. Но вы можете и сами участвовать в его создании.

– С чего вдруг столь щедрое предложение каким-то профанам? – недобро усмехнулся Артен.

– Буду откровенен. У нас достаточно сил и ресурсов, и у нас достаточно знаний в области магии. Но нам нужны специалисты в светских областях. Сейчас нам больше всего необходимы инженеры и эксперты по военному делу.

– Почему вы решили, что мы станем вам помогать? – подчеркнуто удивленным тоном осведомился принц.

– Не думайте, что я пришел с вами торговаться, – холодно осадил его маг. – Если вы откажетесь, то не сорвете наших планов и даже не отсрочите их исполнения. Просто нам придется действовать более грубыми методами, а это означает не только лишнюю трату ресурсов – а значит, меньше магии останется на помощь людям после нашей победы – но и, скорее всего, лишние жертвы. Жертвы, которых мы стремимся избежать и которые будут на вашей совести. Ну так как?

– Не перекладывайте на нас свою вину. Вы заварили эту кашу, вам ее и расхлебывать.

– Вам даже не интересно изучить местные мастерские?

– Интересно. Я займусь этим сразу же после того, как вас вышибут из Зурбестана.

– Так, так… Мне понятна ваша молодая горячность, однако хотелось бы выслушать и человека, более умудренного жизненным опытом. Учтите, что мы готовы щедро вознаградить тех, кто послужит благому делу.

– Артен уже сказал – не пытайтесь вбить между нами клин, – откликнулся Эйрих. – У нас было достаточно времени, чтобы обдумать и обсудить наше положение. И все, что говорит принц, выражает нашу общую позицию.

– Ну что же… жаль, что вы не хотите внять голосу разума. Не преувеличивайте собственную значимость – скоро от желающих служить нам не будет отбоя. Пока же прощайте. Мы не собираемся как-то наказывать вас за отказ, нам чужды подобные варварские мотивы.

– Они еще говорят о разуме… – проворчал принц, когда маг покинул дом. – Наследники тех, кто уничтожил целую страну, посмевшую заниматься наукой…

– Элина, что ему было от вас нужно? – спросил Эйрих.

– Представьте себе, он вернул мне волосы, мои и Артена! Так что я теперь свободна… настолько, насколько можно быть свободной в тюрьме, – улыбка погасла на лице Элины.

– Как он это объяснил? – удивленно поднял бровь Артен.

– Похоже, он чувствует, что виноват перед нами. И хотел загладить свою вину.

– Странно, что он не упомянул об этом, когда пытался искушать нас с Эйрихом.

– Ничего странного, – возразил Эйрих, – тогда бы это выглядело слишком очевидной попыткой подкупа. И показывало, что они и впрямь в нас нуждаются.

– Логично, – согласился принц. – Впрочем, он мог просчитать и это. Вообще все эти догадки «я думаю, что он подумает, что я подумаю… « уводят в тупик. Или в бесконечность, что в данном случае одно и то же.

– А по-моему, он был вполне искренен, – возразила Элина.

– Может быть, – неожиданно признал Эйрих. – В конце концов, маги – тоже всего лишь люди. И это делает их уязвимыми.

– Может, не следовало так резко отвергать их предложение? – засомневалась Элина. – Может, согласиться для виду, а тем временем…

– Я рад, что вы ищете самое разумное решение, а не самое благородное,

– хмыкнул Эйрих, – но мы имеем дело не с дураками. Не ждете же вы, что они вот так возьмут и поверят в искренность нашего согласия. Чем более ответственное дело нам бы доверили, тем более строгим был бы контроль. Не сомневаюсь, что в конце концов они влезли бы в наши мозги и без нашего согласия… маги древности умели читать мысли, не так ли?