Текст книги "Время меча"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)

– Господа, господа, не ссорьтесь! – Элина вышла следом за Артеном. – Лучше посмотрите туда.

Тупика в конце коридора больше не было. Стена отъехала в сторону, открыв уходивший вдаль проход, освещенный все тем же загадочным способом – пучками непонятно как просочившегося сквозь потолок и толщу земли над ним солнечного света.

Артен устремился туда чуть ли не бегом.

– Постойте, сходим за остальными! – крикнула ему Элина.

– Я лишь хочу убедиться, что сюда не доходит магический барьер! – крикнул Артен уже из свежеоткрывшегося коридора. Пробежав около сотни футов, он повернул назад. Барьера действительно не было.

Естественно, первая экспедиция в подземелья Нан-Цора была организована в течение ближайших минут. Отправились в нее все, включая и эльфа, который не горел особым энтузиазмом – однако его убедили, что он, с его чувствительностью к чужой магии, незаменим. Пока что речь шла лишь об экспедиции, а не о бегстве; Артен находил – и граф был с ним согласен – что прежде всего нужно как следует изучить подземелья, да и бежать не имело смысла, пока магический барьер перегораживал туннель в горах.

Облицованный гладкими гранитными плитами коридор шел с некоторым понижением и где-то в полусотне футов от входа вливался в другой, более широкий. Артен немедленно зафиксировал это обстоятельство – он взял с собой самый большой лист пергамента, чтобы рисовать план. Они осторожно двинулись дальше (граф настаивал на осторожности – раз уж для доступа в подземелья требовался код, здесь могли быть ловушки для непосвященных) и вскоре увидели устье еще одного бокового коридора, который, как выяснилось, был совсем недлинным и заканчивался тупиком, справа от которого на стене висела коробка кодового устройства. Принц не удержался от искушения попробовать прежний код, но тот, разумеется, не подошел. Путешественники вернулись в главный коридор.

– Все ясно, – заявил Артен, – эти подземные ходы связывают дома в центральной части города, где, очевидно, проживала научно-политическая элита Нан-Цора.

– Вряд ли только дома, – заметил граф, – ходить друг к другу в гости они могли бы и поверху. В подземельях должны быть и еще какие-то специфические сооружения.

Предположение графа получило первое подтверждение лишь минут через сорок; до этого подземелья выглядели удручающе однообразно – выложенный плитами квадратный в сечении главный коридор (дважды разветвившийся), в который вливались более узкие ходы – по всей видимости, от таких же частных домов. Но вот, наконец, путешественники увидели впереди металлическую дверь, перед которой, как когда-то в пирамиде, лежал мумифицированный труп охранника. Граф посмотрел на мертвеца недоверчиво: если прежде он был убежден, что бояться покойников могут только суеверные бабы, то за последние недели ему пришлось пересмотреть эту точку зрения. Он почувствовал бы себя гораздо уверенней, если бы ему было чем отрубить мумии голову. Однако Элина поспешила успокоить его и остальных, объяснив, что состояние трупа как раз доказывает полное отсутствие попыток магического воскрешения и служит лишним доказательством, что маги до сих пор не знают о подземельях. Впрочем, трехглазых охранников маги, по всей видимости, не воскрешали – но, по крайней мере, и не оставляли их валяться на проходе.

Айзендорг не удержался от искушения снять шлем мертвеца – ведь прежде ему не приходилось видеть трехглазых. Но был у него к покойнику и более практический интерес. Первым делом он снял с мумии пояс с четырьмя глубокими кожаными карманами, из которых торчали стальные рукоятки ножей. Граф извлек один из них; узкий клинок с остро отточенным жалом хищно сверкнул в луче падавшего с потолка света. Как видно, стражники подземелий не пользовались крюкастыми мечами, которые, хотя ими и можно было зарубить, предназначались в первую очередь для разгона и растаскивания толпы. В этих же тайных коридорах никакой толпы появиться не могло, а против одиноких злоумышленников метательные ножи (которые, впрочем, могли использоваться и как обычные) были более полезны. Оружие в виде трубки с рукоятью и спусковой скобой у этого охранника тоже было (того же типа, что и у охранников внутри пирамиды), но граф, уже зная историю с едким газом, не стал его трогать, хотя и подивился тому, что ктото применял такое оружие в подземных коридорах, где газ надолго остался бы в воздухе.

Таким образом, четверо узников – все, кроме Артена – получили ножи, и, хотя в борьбе с магами это было слабым аргументом, все же все они, включая эльфа, почувствовали себя уверенней.

Граф меж тем обшарил одежду мертвеца и, наконец, нашел ключ от двери. Замок был самый обычный, без кодовых устройств. Коротко и неприятно скрипнув, дверь отворилась.

За нею была каменная лестница, достаточно круто уходившая вниз. Она оказалась недлинной: спустившись гуськом футов на двадцать, исследователи подземелий снова оказались в длинном коридоре. Он выглядел похоже на тот, который они только что покинули, однако сюда выходили не узкие проходы от подвалов зданий, а углубленные в ниши массивные одностворчатые двери из окрашенного белой краской металла. Двери шли через неравные, иногда – в несколько сотен футов, расстояния, и были разного размера – от обычных, высотою в восемь футов и шириною в четыре, до достигавших пятнадцати футов в высоту и столько же – в ширину. Перед некоторыми из них также лежали мертвые охранники.

Однако здесь уже никакой обыск не мог помочь. Двери открывались не ключом и не штырьковым кодом; все, что удалось обнаружить на их гладкой, лишенной даже ручек поверхности – это узкие вертикальные щели высотою от полутора до трех дюймов (одна щель у левого края каждой двери). Артен лишь мог предположить, что здесь требуется какой-то особый, плоский ключ; у охранников ничего подобного не было.

– Наверное, здесь их главные лаборатории, – сокрушался принц,

– может быть, даже оружие против магов! А мы не можем туда попасть…

Коридор пересекался с другим, подобным ему; тот, в свою очередь, также имел перекрестки… Размеры подземного комплекса были впечатляющими, он занимал почти всю западную часть центрального района города, а отдельные туннели уходили и дальше, в сторону окраин. Однако тяжелые двери, об которые раскрошился бы в щепки любой таран, надежно хранили свои секреты от незванных пришельцев. В конце концов Артен предложил вернуться на верхний подземный уровень и поискать счастья там. Поскольку проходы в жилые дома охранялись явно не столь тщательно, как лаборатории – судя хотя бы по отсутствию стражников – существовал шанс, что хоть какие-то из этих проходов окажутся открытыми.

Поначалу и эти поиски не приносили успеха, но вот, когда узники уже собирались возвращаться в свою тюрьму (чувствуя себя по-идиотски из-за того, что могли пройти под землей полгорода, но не могли нигде выйти на поверхность), им наконец улыбнулась удача. Они поняли это, когда, войдя в очередной проход, увидели мумию человека в белом халате. Гибель Зурбестана застала одного из ученых-магов (впрочем, все ли здешние ученые были магами? ) прямо на подземном пороге его дома, по пути в лабораторию или обратно. Проход остался открытым.

Артен готов был броситься вперед бегом, но Айзендорг напомнил об осторожности. Вряд ли нежеланные встречи могли грозить им в подвале – в противном случае маги, скорее всего, знали бы о подземельях – но кто знает, что могло поджидать их в доме. Стараясь ступать беззвучно и вслушиваясь в тишину мертвого здания, они вступили в подвальный полумрак.

К разочарованию принца, здесь никаких лабораторий и библиотек не обнаружилось. Хозяин этого дома использовал подвал самым обывательским образом, для складирования всякого пыльного хлама. Правда, среди рассохшейся мебели, потертых ковров и сложенного в кучи белья обнаружилось нечто, заставившее вздрогнуть даже Редриха, неожиданно наткнувшегося на этот предмет. Это была большая стеклянная банка, заполненная мутной жидкостью; в жидкости этой висел, не доставая до дна, отвратительный белесый уродец, весь скрюченный, с поджатыми крохотными ручками и ножками и непропорционально большой, вытянутой и словно раздутой головой.

– Гадость какая, – пробормотал герцог, сглатывая ком в горле. – Артен, ваша наука всегда занимается подобными вещами?

– Когда-то вы сами были такой же гадостью, – ответил довольным тоном принц. – Однажды мне довелось присутствовать при анатомировании беременной женщины, умершей от внутреннего отравления; именно так, господа, и выглядит человеческий плод в утробе. Хотя, пожалуй, я наблюдал чуть более позднюю стадию.

Элина разглядывала банку со смесью брезгливости и любопытства.

– Это не человеческий плод, – заметила вдруг она, стирая рукавом пыль со стекла. – Смотрите! У него три глаза.

– Д-да, действительно, – согласился Артен, всматриваясь. – Но на этой стадии он гораздо больше похож на человека, чем взрослые трехглазые. Взгляните, нос вовсе не выглядит как горизонтальная щель…

Редрих демонстративно отошел в сторону и отвернулся. Эльф тоже не испытывал никакого желания смотреть.

– Они делали трехглазых из людей, это очевидно, – сказал граф.

– Видимо, вы правы, – кивнул принц. – Каким-то образом воздействовали на зародыш… Это потрясающе! – в его голосе звучало искреннее восхищение.

– Могу лишь посочувствовать, что вы упустили свой шанс стать трехглазым, – откликнулся через плечо герцог.

– Как знать, возможно, ваши слова не настолько глупы, как вам бы хотелось, – спокойно ответил Артен. – Во всяком случае, в претензии к зурбестанцам трехглазые явно не были, иначе те не доверили бы им оружие. Впрочем, отсюда как раз следует, что эта участь была бы завидной для вас. Трехглазые были воинами, а не учеными.

– Господа, у нас мало времени, а нам надо еще осмотреть дом, – напомнил Айзендорг.

Дом оказался пятиэтажным, высотой около семидесяти футов, классической для Нан-Цора пирамидально-уступчатой формы с балюстрадами по периметру каждого этажа. Он находился примерно в миле к северозападу от пирамиды; и хотя было маловероятным, чтобы кто-нибудь оттуда в эту минуту рассматривал этот дом, тем паче что большинство окон было зашторено, пленники магов невольно избегали подходить к окнам, выходившим на ту сторону.

То, что после подвальной находки рассчитывал обнаружить Артен, а именно лазарет, оказалось на втором этаже. Здесь в центре находился большой продолговатый зал без окон (освещенный все тем же способом), заставленный двумя рядами необычно высоких для Зурбестана кроватей. Большинство кроватей были пусты, однако на шести под тонкими покрывалами лежали мумифицированные тела. Принц сдернул одно из покрывал. Мумия была обнажена, и сомневаться в ее принадлежности к женскому полу – равно как и к человеческому виду – не приходилось. Под пергаментной кожей на животе проступали очертания скрюченного детского скелета.

– Кто-нибудь, дайте нож! – Артен требовательно протянул руку. Элина исполнила его просьбу. Принц никогда прежде не делал вскрытия лично – лишь присутствовал при таковых – однако острое лезвие легко разрезало сухую кожу живота. Артен нетерпеливо повернул череп младенца, рассматривая – и разочарованно отнял руку. Череп был вполне человеческий.

– Может, там, внизу, и не настоящий трехглазый, просто случайное уродство… – пробормотал он.

– Вы лучше взрежьте вот эту, – посоветовал Редрих, откидывая покрывало с другой кровати. Артен вскинул на него удивленный взгляд – с чего бы это его недоброжелатель проникся сочувствием к его исследованиям? – однако последовал совету.

И был вознагражден! В иссохшем чреве мумии – так же явно человеческой

– лежал практически сформировавшийся трехглазый, с носовой щелью и узкой вдавленной челюстью!

– Как вы догадались? – Артен взглянул на Редриха с невольным уважением, в глубине души надеясь, что их нелепой неприязни пришел конец.

– А вот как, – жестко ответил герцог, указывая на запястье покойницы. Вокруг сустава обвивалась ременная петля, привязывавшая руку к кровати. То же было и с другой рукой.

– Наверное, с ней случился приступ, – сказал принц. – Судороги…

– Ну конечно, – саркастически покивал Редрих. – Ведь всякая женщина будет просто счастлива родить вместо ребенка чудовище. Настолько счастлива, что к ней не потребуется применять насилие. Ну разве совсем чуть-чуть.

Артен досадливо передернул плечами и двинулся к другим кроватям. Однако больше среди женщин привязанных не оказалось. И в утробе у каждой находился обычный младенец (у одной – даже двойня).

– Это ничего не доказывает! – раздраженно заявил принц.

– Конечно-конечно, – усмехнулся Редрих.

– Не забывайте, что они были еще и маги, – напомнила Элина. – Чтобы подчинить кого-то, им не требовалось прибегать к физическому насилию.

– Главная идея зурбестанцев была в том, чтобы научиться обходиться без магии, разве нет? – возразил Редрих. – И свои достижения они передавали и не-магам!

– А где Йолленгел? – перебил их граф, оглядываясь.

– Опять! – вздохнула Элина. – Йолленгел!

Они выскочили в соседнюю комнату – и обнаружили эльфа там.

– Если бы я остался там еще на секунду, меня бы стошнило! – с вызовом заявил он. – Да и здесь, кажется, не многим лучше.

Это он, впрочем, утрировал: здесь уже не было никаких мумий, а была когда-то сверкавшая белизной, а теперь заросшая пылью операционная. Хотя, конечно, вид разложенных хирургических инструментов, неискушенному глазу скорее напоминавших орудия пыток, мог вызвать определенный неуют.

Однако у них не было времени на подробный осмотр операционной – тем паче что без соответствующих знаний это не имело смысла – и они двинулись дальше. Библиотека, наконец, обнаружилась на третьем этаже, и здесь принц застрял, предложив остальным закончить обследование дома без него. Через какое-то время они вернулись – как показалось Артену, слишком быстро; и впрямь, больше ничего особо оригинального в здании не оказалось, остальные помещения были жилыми или хозяйственными.

Услышав, что пора возвращаться, Артен, у ног которого уже громоздилась кучка в спешке отобранных книг, вдруг направился к выходившему на юг окну и с задумчивым видом подергал штору. Элина подумала, что он хочет оторвать кусок, чтобы завернуть книги, и хотела предложить ему нож. Но вместо этого Артен вдруг, подпрыгнув, повис на занавеске. Раздался треск. На двенадцатифутовой высоте оборвалась одна петля, затем другая… а затем вдруг с хрустом вырвало из стены один из костылей, державших карниз, тот резко крутанулся вниз, словно давая отмашку, принц полетел на пол, оставшиеся петли соскочили, и полотнище шторы плавно накрыло сидящего на полу Артена.

– Вы с ума сошли! – воскликнул граф, помогая ему выбраться. – Хотите, чтобы нас заметили снаружи?

– Маги слишком далеко, а зомби слишком глупы, – беспечно заявил принц.

– Зачем вам понадобилась занавеска? – наседал граф.

– Для того, чтобы сбежать отсюда, – просто ответил Артен.

Надо сказать, что даже Элина в первую минуту подумала, что нервное перенапряжение последних недель сыграло с принцем злую шутку. Однако затем она вспомнила, что несколько часов назад, как раз перед тем, как ее случайная неловкость помогла разрешить тайну кода, Артен что-то сосредоточенно искал в книгах. Потом код и подземелье заняли все их внимание, и она так и не распросила его об этом. Теперь настало время восполнить этот пробел.

– Помните, как я удивлялся, что ни один ученый и механик нашего мира не додумался до идеи паровой машины? – начал принц свое объяснение. Они впятером спускались по лестнице; Артен и впрямь замотал книги в занавеску, но она явно была ему нужна не только для этого. – С тех пор я постоянно возвращался к этой мысли. А потом к ней прибавилась еще одна: раз единственный туннель перекрыт магией, а горы неприступны, то что остается?

– Улететь по воздуху, – язвительно ответил Редрих.

– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердил Артен. – Вот я и подумал: пар поднимается вверх. Причем сила его такова, что он приводит в движение тяжелые поршни паровой машины. Так почему бы не использовать эту силу, не оседлать пар и не подняться вверх вместе с ним?

Герцог собирался уже заметить, что большей нелепости он в жизни своей не слышал, но вдруг передумал.

– Позже я выяснил, что пар здесь ни при чем, – продолжал принц. – Пар, на самом деле, это мельчайшие капельки воды, поднимаемые вверх горячим воздухом. Вот этот горячий воздух нас и интересует. Если наполнить им достаточно плотный и легкий чехол – думаю, его как раз можно сделать из такой вот шелковой шторы – то можно взлететь.

Граф скептически приподнял угол рта, но продолжал внимательно слушать.

– Мелкие капельки воздух, возможно, и поднимает, но поднимет ли он чехол… да еще нас впридачу? – усомнилась Элина.

– Кузина, вы знакомы с законом плавающих тел?

– Конечно! – в голосе графини прозвучали обиженные нотки: какникак, ее образованию могли позавидовать многие аристократы-мужчины… если бы, конечно, им пришло в голову завидовать такой странной вещи, как образование.

– Тело будет плавать в жидкости, если вес его не больше, чем вес вытесненной им жидкости. Иначе оно утонет.

– Верно, – Артен кивнул, как довольный учеником учитель. – Так вот, этот закон действует не только в жидкости, но и в воздухе. Если воин в тяжелых доспехах наполнит воздухом, который легче воды, пустой мех, то сможет плыть на нем по воде. Аналогично, если наполнить его чем-то, что легче воздуха – то можно плыть по воздуху.

– И вы хотите сказать, что горячий воздух легче холодного? – уловила Элина.

– Именно, поэтому он и поднимается вверх. Не спрашивайте меня, как так может быть: я сам толком не понял, что говорилось об этом в книге. Что-то про движение мельчайших корпускул… хотя какое отношение движение может иметь к весу, и какие корпускулы в чистом воздухе? Но, так или иначе, у нас нет оснований не верить зурбестанцам. Ибо они, разумеется, и тут нас опередили.

– Они построили летающие мехи? – доселе все эти рассуждения казались Элине слишком фантастичными, но теперь глаза ее загорелись.

– Да, сегодня утром я наткнулся на описание такой конструкции. Впрочем, мы уже видели эту штуку. Помните скелет дракона, как будто запряженный в корабль? Как я и думал, магия тут ни при чем. Это был летающий корабль, как раз такой, как говорилось в книге. Его подвешивали к большому воздушному чехлу продолговатой формы, после чего дракон тянул его по небу к месту назначения, словно простая лошадь. Зурбестанцы хотели разработать двигатель, который позволил бы путешествовать по небу без помощи драконов, но в этом отношении не продвинулись. Их эксперименты с полотняными машущими крыльями, крепящимися по бокам корабля, успеха не дали.

– Но у нас нет ни драконов, ни крыльев, – напомнила Элина.

– Да, поэтому нам нет смысла делать оболочку продолговатой – мы сделаем ее круглой, как у мыльного пузыря, и отдадимся на волю ветра. Куда бы он нас ни понес – все равно за пределы Зурбестана, не так ли?

– А если небо перекрыто точно так же, как и туннель? – вмешался, наконец, Редрих.

– Вряд ли, – возразила графиня. – Маги не ждут никаких неприятностей с неба, у них есть более насущные задачи для приложения своей силы. Они даже наш дом замкнули не сплошным коконом, а лишь стеной на уровне земли, благодаря чему мы здесь и гуляем…

– Вы уже приводили такие аргументы в прошлый раз, – холодно напомнил герцог. – Как раз перед тем, как они закрыли туннель.

– По крайней мере, сейчас небо, судя по всему, ничто не закрывает, – подал вдруг голос Йолленгел. – Я не чувствую ничего вверху. Основная магия сконцентрирована в районе пирамиды. Хотя кто знает, что будет дальше, когда они достигнут максимума силы…

– Тогда и бежать будет бессмысленно, – заметил Артен. – Тогда они сами нас отпустят, ибо ничто уже в нашем мире не сможет им противостоять… Мы должны успеть раньше.

– Погодите, я что-то не припомню, чтобы у того разбитого корабля в пустыне был какой-то большой чехол, – вспомнила вдруг Элина.

– Судя по всему, он сгорел еще в воздухе, – ответил принц менее бодрым тоном, чем прежде. – Тут-то и начинаются проблемы. Дело в том, что зурбестанцы не использовали для полетов горячий воздух. Первые опыты они ставили именно с ним, но потом от этого отказались. Причина очевидна – воздух со временем остывает. На своих воздушных кораблях они применяли газ, который называли водородом. Как сказано в книге, это самый легкий газ на свете. Правда, у него есть тот недостаток, что он горит…

– Ничего, как-нибудь обойдемся в небе без разведения костра, – нетерпеливо заявила графиня. – Почему бы и нам не использовать водород?

– Потому что мы не знаем, что это такое, – невесело усмехнулся принц.

– Не забывайте, что я знаком лишь с общей версией древнего единого языка, а не с зурбестанским вариантом, дополненным множеством специальных терминов и символов. Я даже не могу прочитать их записей химических реакций – они обозначали субстанции отдельными значками, а не словами, как мы. Могу лишь предположить по косвенным признакам, что водород – это газ, получающийся при растворении некоторых металлов в сильных кислотах… но у нас нет этих веществ, тем более в таких количествах, чтобы наполнить летающий чехол. Зато у нас есть горючие смеси из лаборатории, сжигая которые, можно получить много горячего воздуха.

– Тогда в чем же проблемы? – не понимала Элина.

– В том, что мы знаем лишь общий принцип. А для того, чтобы рассчитать параметры воздушного пузыря, нужны конкретные цифры. Их-то я и искал все утро.

– И не нашли? – уточнил граф.

– Как видите, мы занялись другой задачей, – ответил принц. (К этому времени они уже шли по подземному коридору. ) – Но рано или поздно я найду. В крайнем случае, сделаю небольшой пузырь из этой шторы и попробую определить нужные параметры опытным путем.

– Мой учитель говорил: «Не отождествляй малое с большим. Взгляни на муравья, который тащит соломинку, и подумай, найдется ли лошадь, способная везти на себе вековое дерево», – скептически изрек Редрих.

– Лоттерхальт Аргиньонский писал: «Тот, кто до конца постигнет каплю воды, постигнет и тайны космоса», – парировал принц. – Впрочем, герцог, если вас не устраивают научные методы, можете оставаться здесь. Мы вам будем только благодарны – для воздушного корабля критичен каждый фунт лишнего веса.

– Принц, вы, кажется, еще не король, чтобы говорить о себе во множественном числе, – внезапно осадила его Элина. Артен состроил мгновенную гримасу, означавшую «подобные пикировки ниже моего достоинства». Редрих посмотрел на графиню удивленным взглядом бродячего пса, которого погладили вместо того, чтобы пнуть. Однако пинок не замедлил последовать: – Вы же старше Редриха и могли бы более снисходительно относиться к… некоторой его задиристости.

Герцог отвернулся, и Элина не успела заметить вспышку бешенства в его глазах. Она считала, что остановила очередную ссору, воздав по справедливости обоим участникам, и осталась довольна собой. Граф за ее спиной неодобрительно качнул головой.

Они успели вернуться почти перед самым приходом зомби. Артен, впрочем, рассудил, что вполне обойдется холодным ужином в темноте, и снова не стал подниматься из библиотеки. Его усилия были вознаграждены найденной формулой, связывавшей массу, объем и разность плотностей газов внутри и снаружи летательной оболочки. Там же были подставлены значения плотностей для воздуха и водорода. Произведя расчет, самым сложным в котором было извлечение корня третьей степени – искусство, которым на Западе владели немногие – принц получил, что, при взлетной массе в тысячу фунтов, площадь оболочки пузыря должна составить 2830 квадратных футов – немало, но и не так уж много – штор явно должно было хватить с избытком. Этой новостью он порадовал товарищей на закате, а с рассветом вновь решительно врубился в книжные джунгли в поисках формулы плотности воздуха при разных температурах. Эти поиски заняли у него три дня; Айзендорг настоял, чтобы принц все же поднимался в эти дни к обеду и ужину – если зомби все-таки что-то докладывал хозяевам, те могли счесть регулярное отсутствие Артена подозрительным. Наконец и эта формула была найдена, однако расчет дал абсурдно малое значение. Принц некоторое время смотрел в недоумении на исчирканный пергамент, но затем понял, что ошибочно использовал привычную шкалу температур. Чтобы понять, какую шкалу применяли зурбестанцы, ему пришлось осилить еще сотню страниц; однако, хотя значение вышло не столь уж далеким от предварительного, это было еще не все. В своем расчете он достаточно произвольно выбрал температуру воздуха внутри пузыря и сильно опасался, что в реальности она может заметно отличаться. Еще три дня Артен рылся в книгах в поисках нужной константы; дважды за это время он навещал библиотеку второго ставшего им доступным дома, но там, похоже, не было ни единой книги, связанной с воздухоплаванием. Наконец, когда Артен уже совсем отчаялся, в одном из фолиантов ему попалась таблица различных температур, встречавшихся в зурбестанской технике, где между температурой в котле паровой машины и температурой какой-то реакции с непроизносимым названием значилась – о радость! – и «температура в баллоне теплового воздушного шара». Артен не зря потратил время на ее поиски – она оказалась значительно ниже, чем он полагал, и шар, построенный по его прежним расчетам, не оторвался бы от земли. Теперь же получилось, что необходима оболочка площадью как минимум в 8290 квадратных футов. Это число его уже не слишком порадовало.

Остальные в эти дни продолжали обследование подземелий, не принесшие, впрочем, сколь-нибудь существенных результатов: всюду их встречали закрытые двери и кодовые замки. Удалось лишь составить достаточно точную карту подземных ходов. Необследованными остались только несколько коридоров верхнего и нижнего ярусов, уводившие в сторону пирамиды и наверняка соединявшиеся с подземными помещениями гигантского дворца; эльф утверждал, что с каждым шагом в том направлении концентрация магии возрастает, и им не удастся пробраться в пирамиду незамеченными. Так ли это было, или Йолленгел сознательно сгущал краски, не желая рисковать – никто, кроме него самого (и даже Элина), сказать не мог, так что приходилось верить на слово, хотя графу и представлялась соблазнительной идея проникнуть во вражеское логово, когда неприятель менее всего того ожидает.

Конечно, теоретически они могли теперь путешествовать не только под землей, но и по поверхности – попросту выйдя на улицу через подъезд второго дома (это название – «второй дом» – так и закрепилось в компании). Но это было слишком опасно. Зомби сновали по улицам не менее активно, чем жители любого из крупных городов, причем их деятельность не прекращалась даже ночью; по словам Йолленгела, с каждым днем росло и число прибывших в Нан-Цор магов – и росло не по единице, иначе эльф бы этого не чувствовал.

Но вот, наконец, Артен объявил остальным результаты расчетов и представил чертеж. В тот же день были проинспектированы все окна второго дома; получалось, что штор должно было хватить, но практически впритык. В чуланах дома отыскались иголки и достаточный для сшивания оболочки запас грубых ниток (кстати говоря, иголки можно было найти и в операционной, но искать там никому не пришло в голову). Оставалась, правда, проблема корзины и веревочной сетки для ее подвешивания, но ею решили заняться параллельно основной работе.

Хотя, за исключением эльфа, вся компания состояла из высокородных аристократов, из пятерых один лишь Артен никогда не держал в руках иголку с ниткой; прочих походная жизнь обучила многим недворянским навыкам. Но принц отнюдь не рвался наверстать упущенное. Он заявил, что, поскольку он единственный, кто может читать зурбестанские книги, то именно этим он и будет заниматься до самого отлета. «Будем смотреть правде в глаза: наше бегство – это еще не поражение магов, – констатировал он. – Предстоит тяжелая борьба, и неизвестно, когда наши ученые вновь получат доступ к библиотекам Зурбестана. Так что было бы преступной глупостью упускать хоть какую-то крупицу знания, которую мы можем унести с собой сейчас. « Остальные вынуждены были с ним согласиться; естественно, с наименьшей охотой это сделал Редрих. Но, в конце концов, именно Артен разработал план бегства и теперь мог диктовать условия.

Принц поставил и еще одно условие, касавшееся, на сей раз, в равной степени всех: хотя они, как и прежде, делились едой с Йолленгелом и переводили хлеб на сухари, отныне им следовало еще сократить пищевой рацион. Артен был абсолютно серьезен, когда говорил о критичности каждого фунта взлетного веса.

Конечно, принц хотел бы «унести крупицы знания» не только в памяти, но и непосредственно в виде книг – однако те весили слишком много, несмотря на то, что в большинстве своем были бумажными, а не пергаментными. Делать шар большего размера Артен не рискнул – могло не хватить, во-первых, материала на оболочку, а во-вторых – топлива для нагрева такого количества воздуха. Но принц надеялся сохранить хотя бы крупицу от крупиц, покрывая мелким, едва различимым почерком со множеством сокращений бумагу из пачки, найденной во втором доме.

С самого начала встал вопрос – где сшивать оболочку шара? В первом доме, под носом у тюремщиков? Или во втором, который находился дальше от пирамиды и вроде не пользовался вниманием магов, но тоже не был застрахован от визитов нежданных гостей? Первый вариант все же выглядел безопаснее – в этом случае угрозу представлял лишь обыск, во втором же опасен был уже простой визит магов, причем как во второй дом, так и в первый, где они не застали бы своих узников. Так что поначалу занавески сшивались в первом доме, причем работа велась одновременно над несколькими кусками оболочки.

В первый день у Элины, воодушевленной планом бегства (да еще столь фантастическим), настроение было превосходным, и она то и дело прыскала, глядя на своего отца и Редриха; в самом деле, забавно было посмотреть, как эти два рыцаря пальцами, загрубевшими от рукояти меча, орудуют иголкой с ниткой, не слишком сноровисто, но прилежно выполняя работу, всегда считавшуюся типично женской. Но и для самой Элины такое занятие было хотя и знакомо, но не привычно, и спустя несколько часов, когда она до крови исколола себе пальцы, ей было уже не до смеха.

Тем не менее, работа продвигалась. Через несколько дней Артен заявил, что вопрос с корзиной и веревкой надо, наконец, решать, и после общих уговоров эльф согласился-таки снова отправиться в город на поиск нужных предметов. Маги, кажется, с каждым днем вызывали у него все больший страх – что неудивительно, ведь он, в отличие от остальных, непосредственно чувствовал их растущую силу – но именно этот аргумент – «дальше будет еще хуже» – и оказался решающим. Было решено, что уходить и приходить он будет через второй дом, и поиски свои вести ближе к окраине.