Текст книги "Невменяемый колдун. Дилогия"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 82 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

– Ну а если меч сломается, могу я взять новый?

– Естественно! Но и на «Истукон» тут же будет навешано новое оружие взамен выведенного тобой из строя. Так что не думай, что ты сможешь заклинить мечом какое-либо устройство. Пока ты будешь обедать или ужинать, механик успеет починить твоего соперника.

– Ясно, – поправляя шлем на голове, скорбно протянул Кремон.

– Прекрасно! – Его учитель постарался вложить в свой голос как можно больше поощрительных ноток. – Теперь у тебя не осталось малейшей неясности в твоих дальнейших планах. Тогда попробуй изменить цель атаки и наноси удары вот в это место.

При этих словах хозяин замка длинным копьем весьма ловко ткнул по корпусу «Истукона» на уровне головы, всем своим видом показывая, что нет ничего более простого.

Последующие два часа тренировок неожиданно обозлили Кремона так, что он перестал осторожничать и, как следствие, опять получил несколько неопасных, но весьма неприятных и болезненных ран. Поэтому во время ужина парень был угрюм, сердит и неразговорчив, а когда приступил к вечерним тренировкам, сразу же обратился к Коперрульфу с просьбой:

– Подскажите, как лучше всего перерубить стегающую тебя цепь.

– Весьма простым приемом – «ножницами». – Отставной капитан отвечал без задержки и обстоятельно. – Но делать это проще всего с цепью, летящей в тебя на уровне головы. И то есть опасность, что отсеченная часть ударит прямо в лицо.

– А вот я не раз замечал на тренировках в казармах гвардейцев, как более опытные мастера мощным ударом запросто ломали мечи у своих соперников. Наверняка и вы имеете опыт в таких делах. И знаете, как таким способом почти обезоружить врага.

– Любой меч можно перерубить. И лучший для этого участок в двенадцати-четырнадцати сантиметрах от рукояти. А уж если ударить там же двумя мечами, в одну линию одновременно, то вряд ли устоит и самый прочный, массивный клинок.

– Вы бы не могли показать мне технику этого удара? – с загоревшимися глазами попросил молодой колдун.

– Могу! – легко согласился дворецкий, но тут же добавил твердым и строгим голосом: – Но только тогда, когда твой учитель включит этот прием в план занятий. Пока же мы должны отрабатывать приемы атаки и скоростного отхода. Поэтому приступим! Готов?.. Атакуй!

И снова три часа безуспешных почти попыток прорваться кончиками мечей сквозь круговерть мелькающей стали. К тому же после второго часа Коперрульф перекинул несколько рычажков у основания механизма, и «Истукон» стал выбрасывать свое оружие в сторону Кремона в новой последовательности и совершенно другом ритме, что довело молодого колдуна чуть ли не до слез. Зато прибавило злости, отчаяния и парочку новых ранений.

А когда тренировка закончилась, дворецкий сказал, направляясь к выходу:

– Вообще-то дополнительные самостоятельные занятия приветствовались во все времена. Почему бы и тебе не попробовать?

Согбенная возле стойки с оружием фигура Кремона так и вскинулась от этих слов. И он с ядовитым сарказмом крикнул вслед отставному капитану:

– Так ведь я еле на ногах стою!

Но тот, уже в дверях, только пожал плечами, спеша быстрей помыться да спать завалиться: ведь предрассветная тренировка тоже лежала на его совести. А если не выспишься, то фантазия работать не будет. И как следствие, молодой колдун может недополучить таких важных и сложных знаний, как копание ямы полметра глубиной в полном боевом снаряжении. Или собьется на подсчете крутых ступенек, взбегая на вершину башни полюбоваться на окрестности.

Вспомнив о ступеньках, Кремон скорбно закивал и тоже решил уснуть сразу, как увидит свою кровать. Но тут его взгляд снова упал на замершего, неимоверно опостылевшего «Истукона». И одна мысль закралась в сознание: «А ведь перерубить верхнюю цепь приемом „ножницы“ будет не так трудно. Главное – увернуться тут же от летящего обрубка. Что сделать еще проще… Ладно! Пять минут сна меня не спасут. А завтра минут десять выделю для отработки синхронного удара».

И молодой колдун с решительным видом взял со стойки два меча. Вот только в пять минут не уложился Цепь никак не хотела поддаваться и что только не делала с его мечами, несколько раз умудрившись вырвать из рук оба одновременно. Лишь на сороковой минуте сталь брызнула осколками от идеально сошедшихся «ножниц» мечей, и длинный отрезок цепи просвистел над головой пригнувшегося Кремона.

С минуту парень возбужденно подпрыгивал от радости и исторгал из груди звериное рычание. А потом с ходу опустил оба своих меча на один из выскакивающих мечей «Истукона». Скрежет стали, сноп искр и быстрый отскок от ухнувшего вслед за мечом топора. Еще бы чуть-чуть и… Но ведь это можно сделать! Вот только в воспоминаниях он никогда не видел такого снопа искр. Значит, удар нанесен совершенно неправильно.

Через десять минут отскочить от топора не удалось и пришлось жестко прикрыться от него спаренными мечами. Удар был очень силен: самого колдуна отбросило на пару метров, а один из мечей лопнул словно деревянный.

Еще минут пять Кремон внимательно рассматривал обломок и примерял новое оружие со стойки к руке, пытаясь понять, почему топор так легко преодолел жесткость клинка. И в конце концов понял: удар должен быть во встречном движении и не строго перпендикулярно, а под углом семьдесят пять градусов. После этого понадобилось всего пятнадцать минут и чуть ли не пятьдесят ударов, для того чтобы от одного из мечей «Истукона» остался лишь короткий обломок.

С огромным чувством самодовольства и некоторого злорадства Кремон остановил «Истукона», с силой похлопал того по деревянному боку и пригрозил:

– Недолго тебе осталось надо мной измываться!

И лишь потом со спокойной совестью пошел спать. Нисколько не сожалея, что до подъема осталось всего три с половиной часа.

На рассвете нагрузки увеличились естественным образом. Теперь молодой колдун успел вкопать и перерубить уже два бревна, не сломав при этом ни одного меча. Но когда после завтрака он вновь оказался в тренажерном зале, то «Истукон» уже был во всеоружии. А разозленный чем-то учитель всю тренировку заставлял атаковать непрерывно, под конец уже и сам устав выкрикивать команды. Так и ушел на обед с охрипшим голосом.

А Кремон через десять минут уже приближался к месту своего обеда на опушке, издалека высмотрев расположившихся возле столиков девушек и пятерых чинно рассевшихся на ветках боларов.

Так и продолжалось несколько дней: марш-броски и рубка стволов на рассвете, изматывающие тренировки в течение всего дня, два часа вместо обеда на обучение боларов и час, а то и два, оторванные у сна для самостоятельных тренировок. Причем вечером и ночью на всех занятиях стала присутствовать Мальвика. Девушка сидела незаметно где-то в уголке и немигающим взглядом сопровождала каждое движение молодого колдуна. Иногда это немного раздражало. Особенно когда что-то не получалось. Но в основном единственная зрительница помогала морально. Все-таки приятно, когда за тебя болеют. Тогда удары с большей вероятностью достигают цели и наносят механическому сопернику более ощутимые потери в вооружении.

Каждое утро механику доставалось все больше и больше работы. А хозяин замка злился уже в открытую и постоянно что-то ворчал по поводу своей излишней мягкотелости.

В преддверии выходного молодой колдун заметил, как учитель что-то втолковывал кузнецу и механику, показывая при этом чертеж, издалека весьма напоминающий «Истукона». И парень не на шутку испугался, что Хлеби добавит механическому чудовищу еще несколько дополнительных лезвий. Тогда к монстру будет вообще не подобраться. Хотя это уже смахивало на нечестность, но ведь предварительно и не оговаривалось, что «Истукона» нельзя усиливать вооружением.

Поэтому Кремон решился на вечерней тренировке начать штурм механического тренажера и поставил об этом в известность дворецкого. Тот лишь пожал плечами и уселся на скамью в зале со словами:

– Хорошо, приступай. Но если через час от твоей атаки не будет ощутимых результатов, мы продолжим запланированную тренировку.

– Согласен! – сквозь сжатые от волнения зубы ответил Кремон, вышел на позицию и впился глазами в своего бездушного соперника.

– Время пошло! – донеслось со стороны скамейки.

В ту же секунду оба меча зазвенели, сходясь «ножницами», и кусок цепи улетел к дальней стене зала. За десять минут два меча «Истукона» превратились в короткие обломки, и еще столько же времени ушло на укрощение четырех кинжалов ближнего боя и одного колющего меча. Затем довольно быстро колдуну удалось перерубить нижнюю цепь. А с той, что вращалась на среднем уровне, пришлось помучиться. Но и она укоротилась со звоном. Вот только освободившаяся часть на полной скорости врезалась парню в живот. Доспехи выдержали, но синяк на пару дней и боль при дыхании на долгое время были обеспечены.

Таким образом, еще до исхода первого часа Кремон приступил к планомерной рубке туловища Истукона, не обращая внимания на ритмично выскакивающий топор и мелькание двух оставшихся у монстра мечей, воспринимая их скорей как некое развлечение во время главного действия.

После этого Коперрульф не выдержал и куда-то умчался. Ясное дело, решил разыскать хозяина замка. Видимо, тот был занят чем-то очень важным, так как явился в тренажерный зал вместе с дворецким лишь через полчаса. Механического монстра тогда еще можно было спасти, засчитав ученику явную победу. Но Хлеби этого делать не стал. Посовещавшись с отставным капитаном, он сказал весьма громко:

– Все равно придется делать более совершенный агрегат. Этот ни на что не годится. Так что пусть добивает его и тешится…

Он уже собрался уходить, когда заметил притаившуюся в уголке Мальвику.

– Хм! И тебе скоро повезет: я уже составил программу обучения на следующие две недели. Так что готовься к покорению новых вершин знаний.

– Хорошо, дедушка. Я готова. – От простых слов и от тона, каким они были сказаны, Хлеби возмущенно замотал головой, переглянулся с дворецким и бегом покинул зал для тренировок. Коперрульф, наоборот, улыбнулся девушке со всей теплотой, поощрительно кивнул, а потом указал головой в сторону Кремона:

– Когда дорубит это бревно, может отдыхать. Заслужил! А мне сегодня надо решить еще кое-какие вопросы.

И тоже скрылся в неизвестном направлении. А Мальвика дождалась, пока подрубленный ствол не рухнул с вращающегося постамента, и подскочила к раскрасневшемуся от усердия и потраченных усилий парню:

– Молодец! Так ему и надо! Ура!

Тот, пошатываясь от усталости, вытер пот со лба и только теперь заметил, что, кроме них, в зале никого нет:

– А где…

– Ушли! Сказали, что у них и так много дел. А тебе разрешили отдыхать сколько хочешь. Вот!

Кремон после этого известия подпрыгнул от радости и заорал счастливым голосом:

– У меня теперь каникулы! Сдал! Сдал я эту сессию! Теперь целую неделю они меня только и будут видеть за завтраком! Может быть…

– Ой! Как здорово! И ты сможешь гулять где хочешь?

– Запросто! Уже сейчас хочу промчаться на Торнадо.

– А можно и я с тобой?

– Конечно! Поехали!

Ну как можно было отказать несчастной сиротке в такой простой и незатейливой просьбе? Тем более в минуты триумфа и первой, но такой значительной победы в процессе учебы. И молодые люди наперегонки помчались в конюшню, а потом до поздней ночи совершали конную прогулку вдоль озера. Даже искупались на пятнадцатом километре. И почти все время рассказывали истории из своей жизни. Вернее, больше рассказывал Кремон, так как при неверном свете двух лун куда-то пропало ощущение смешной уродливости Мальвики, которое постоянно возникало при дневном свете, лишь стоило посмотреть на сиротку. И когда очаровательный, мелодичный голос девушки просил парня рассказать о столице, ему даже на ум не приходило отказаться. Тем более что девушка так бурно и непосредственно реагировала на интересные и смешные моменты, что лучшего слушателя молодому колдуну не доводилось встречать ни разу в жизни. Поэтому он и сам разошелся, вспоминая приключения детства и юности. И на обратном пути его уже просить не приходилось. Именно потому, что ностальгические воспоминания по родному дому, Пладе и родителям как-то особенно приятно растравили душу, Кремон и не мог долгое время уснуть. Ворочаясь в постели, он дал себе слово спать утром так долго, пока его не одолеет голод. В лучшем варианте – до обеда. Ведь это просто прекрасно, когда тебя фактически ночью никто не посмеет выдернуть из постели и заставить заниматься издевательствами над своим телом, которые в глаза высокопарно называют тренировками.

И ведь впереди целая неделя такого отдыха! Целая неделя полного безделья! Ну, может, и не безделья, а только тех дел, которые самому хочется делать с удовольствием.

С этими блаженными мыслями Кремон и уснул. И наверняка проспал бы до самого обеда, так как силы воли ему для этого вполне хватало. Но обстоятельства всегда складываются не так, как предполагают даже те, кто знаком с тайнами мироздания.

Лишь только рассвело, внутренний двор замка наполнился шумом, гамом, скрипом телег и лошадиным ржанием. Послышались командные голоса, и даже двойные оконные рамы пропустили все эти звуки к сморщившемуся от негодования Кремону. Он с остервенением накрыл второе ухо подушкой и натянул сверху одеяло. И на какой-то момент ему показалось, что все стихло. Но уже через минуту стало нечем дышать, а через полторы парень окончательно понял: сон ему перебили полностью! И вряд ли он теперь сумеет задремать даже с сильнодействующей магией. К тому же мускулы на теле стали непроизвольно сокращаться, требуя немедленной и основательной нагрузки.

Поэтому Кремон рывком выбросил свое тело из кровати, сделал несколько кувырков по комнате и двумя огромными прыжками достиг окна, машинально надевая на голое тело легкий халат и с изумлением разглядывая через двойное стекло двор, чуть ли не до отказа заполненный людьми, животными и повозками.

В тот же момент в комнату без стука ворвалась Мальвика и выкрикнула с удивлением:

– Ой! Ты уже не спишь?!

От такого простодушия и невоспитанности Кремон возвел глаза к потолку:

– Нет, еще сплю. Просто притворяюсь, что уже бодрствую!

– Странно! – Девушка уже подпрыгивала рядом, пытаясь лучше рассмотреть двор, который частично скрывался за слишком широким для нее подоконником. – Если бы ты не признался, я бы ни за что не догадалась, что ты притворяешься!

Теперь уже колдун присмотрелся к ней с подозрением, собираясь возмутиться таким явным и остроумным издевательством. Но по довольному голосу об этом догадаться было нельзя, а прочитать по глазам вообще не представлялось возможным. Ибо девушка в тот момент показывала рукой в окно, а глазами смотрела одновременно и в пол, и чуть не на потолок.

– Ты знаешь, повозки из Плады прибыли! – бойко тараторила Мальвика. – И отряд воинов из Лиода! Все такие огромные, с доспехами, щитами и копьями. И мечи у них, и луки со стрелами! И у каждого запасная лошадь с баулами…

Фыркнув от ее вида и болтовни, колдун сладко, с громким хрустом потянулся и проговорил, стараясь попасть в тот же тон:

– Странно! Откуда у воинов взялось столько оружия?

Девушка после этого вопроса даже отстранилась от него с некоторым испугом:

– Выдали им, наверное…

– И зачем? – продолжал юродствовать Кремон. – Ведь для того чтобы копать ямы, что надо?

– Какие ямы?!..

– Как – какие? Обыкновенные! Те, что в земле! Что для этого надо?

– Лопаты…

– Во-от! Наконец-то правильный ответ: лопаты! А лопаты у них есть?

Мальвика разбегающимися глазками снова осмотрела весь двор:

– Не-эт…

– Вот это уже плохо! – Весьма довольный своим остроумием, Кремон отправился в ванную комнату и уже оттуда громко продолжил: – Поэтому можешь смело с ними ругаться и строго спрашивать: «Где твоя лопата?»

– Обязательно! – почему-то дрожащим голоском ответила девушка и добавила с некоторой заминкой: – С ними еще один Эль-Митолан приехал. Такой молодой, красивый, с длинными светлыми волосами…

– Кто?! – заорал недовольно колдун, хватая полотенце с вешалки и спешно вытирая лишь едва смоченное лицо.

– Я же говорю: Эль-Митолан! Они с дедушкой уже за стол собираются садиться, за тобой послали. Просили передать: мол, пусть приходит завтракать, если уже не спит.

– Что ж ты мне сразу не сказала?! – с возмущением, выкрикивал Кремон, прыгая по всей ванной комнате на одной ноге и спешно пытаясь попасть второй в запутавшуюся брючину.

– Ты ведь так интересно про лопаты рассказывал!

Услышав эти слова, парень так и замер, но тут же осторожно выглянул в комнату, теперь уже полностью уверенный: это косоглазое создание точно издевается над ним и только притворяется наивной и простоватой дурочкой. Но Мальвика даже не улыбалась, а стояла на цыпочках, прилипнув лбом к стеклу, и с восторгом всматривалась в людской водоворот во дворе.

«Или мне мерещится, или она раз в двадцать умней, чем пытается казаться! – думал Кремон, застегивая пуговицы на рубашке. – Интересно, как она будет прятать свои… хм, хитрые глазки, когда их все-таки приведут в норму? Ведь тогда ее взгляд вполне легко можно будет уловить и распознать: насмехается она или простодушничает. Может, мне все-таки померещились ирония и подначка в ее словах?..»

Когда молодой колдун, сопровождаемый подпрыгивающей Мальвикой, появился в гостином зале, там с немыслимой поспешностью заканчивали накрывать к завтраку. Причем сервировали огромный и обычно пустующий стол сразу на девятнадцать персон. Делали это в основном четыре женщины, среди них Кремон узнал молоденькую молочницу, с которой он познакомился в первый день прибытия в Агван. Видимо, ее мобилизовали из-за недостатка проворных женских рук. Но руководила всем неутомимая домоправительница. И не просто руководила, а успевала вдобавок чуть ли не ежеминутно наведываться во внутренние помещения, где проходила разгрузка привезенных из столицы товаров – опять-таки под ее чутким руководством. Как она всюду успевала, оставалось только удивляться. Но голос бойкой старушки раздавался со всех сторон:

– Да что ж вы такие неповоротливые сегодня? – восклицала она, перехватывая поднос, на котором горкой красовалось хрустящее печенье. – И почему до сих пор на столе нет сыра? Он ведь давно нарезан!..

И фактически без паузы тут же ее голос несся по внутреннему коридору:

– А эти ящики в подвал спускайте! И во второй комнате ставьте возле стены слева. Куда ты этот тюк поволок? Вот сюда давай! И на третью полку закидывай. Или тебе помочь?..

Как ни странно, но в гостином зале из приглашенных еще никого не было. И поэтому свое любопытство Кремону пришлось удовлетворять при помощи все той же Мальвики.

– А почему так много мест за столом накрывают?

– Так ведь помимо воинов и колдуна с нами будут завтракать староста с помощником, поселковые старшины и главный кузнец.

– А где же прибывший Эль-Митолан?

– Ему выделили комнату на втором этаже, и он приводит себя в порядок после дороги.

– Раз ты все знаешь, скажи, как его зовут. – Кремону так не терпелось узнать имя прибывшего, что он готов был бежать на второй этаж и сам разыскивать гостя.

– Не знаю, – сказала Мальвика удрученным голосом, – Когда я к ним подбежала, они с дедушкой уже поздоровались, обнялись, и тот повел красавчика наверх.

– Хорошо. Я буду его описывать, а ты подтвердишь мои предположения. Волосы у него длинные, волнистые и золотистые?

– Ага! До середины спины.

– Среднего роста, плотный. Лицо круглое такое, упитанное. Весьма красивый мужчина лет двадцати восьми на вид.

Кивавшая согласно на каждую фразу девушка при последнем утверждении возразила:

– А вот и нет! Он не красивый мужчина. Он просто прелесть!

– Вот теперь я точно уверен: в Агван пожаловал Давид Сонный!

– И такой молоденький…

– Ты бы очень удивилась, узнав, сколько ему лет на самом деле.

– Я таких бесподобных парней еще не видела! – продолжала с восхищением Мальвика.

– Ха! Странно, ведь через ваш хутор они каждый день десятками ездили! – засмеялся молодой колдун и уже собрался подняться на второй этаж, как наверху появился хозяин замка в сопровождении огромного и радостно улыбающегося Бабу.

– Как?! – воскликнул Хлеби, спустившись вниз и похлопывая ученика по плечу в знак приветствия. – Неужели ты променял здоровый и полноценный сон на чрезмерное отягощение желудка?

– Разве я виноват, что во время моих каникул в замке стоят такой шум и гам, что про сон можно забыть?

Тут и Бабу обошел протектора и расставил свои руки для приветствия:

– Кремон! Дружище! Спасибо тебе огромное! Я твой должник! – И после этих слов сгреб молодого колдуна в свои медвежьи объятия. Тому пришлось напрячь все имеющиеся мускулы, для того чтобы ребра не треснули, а внутренние органы не полезли наружу через уши.

– Бабу! Ты меня задушишь! Я, право, даже не знаю, за что ты меня благодаришь?

– Как?! Ведь ты же спас мою невесту! И тестя!

– А-а… Да перестань, – засмущался Кремон. – Какие могут быть счеты между друзьями?

– Не скромничай! Мне уже все про тебя рассказали, какой ты герой!

– Вот уж…

Глядя на эту сцену, Хлеби лишь поощрительно улыбался, но затем напустил на себя серьезный вид:

– Не перехваливай мне ученика. Обычное воинское дело – вовремя приходить на помощь! А до героя ему еще далеко.

Наверняка наверху хозяин замка вел совсем другие разговоры, потому что Бабу уставился на него с явным изумлением. Стало ясно, что перед тем наставник хвалил своего ученика, а то и хвастался. И теперь пытается пресечь его возможное зазнайство.

Неожиданно сверху донеслись новые громкие восклицания.

– Кого я вижу! Мой бывший лучший ученик! Во всей красе! – Мужчина, одетый по последней столичной моде, элегантно сбежал по ступенькам и с разбегу повис на шее молодого колдуна. – А как вырос!.. Ну здравствуй!

– Давид! Я ждал тебя, но не думал, что ты так быстро к нам доберешься! – радостно восклицал Кремон, тиская гостя в своих объятиях.

Повторялась та же сцена, что и с Бабу. Только роль силача теперь выполнял Кремон, так как Давид явно не дотягивал до кондиций воина-богатыря. Зато числился в первой когорте самых очаровательных столичных сердцеедов и соблазнителей прекрасной половины человечества, оставаясь при этом человеком очень общительным, приятным и компанейским. И никто никогда не смог бы обвинить Сонного в снобизме, зазнайстве, хамстве или обидном высокомерии. Его открытость, доброта и веселость служили для него в любой компании самым наилучшим образом. А к друзьям он вообще относился на удивление преданно и готов был прийти на помощь в любую минуту. За восемь лет предварительного наставничества Давид дал Кремону столько ценного и необходимого, что оба колдуна без раздумья считали друг друга друзьями.

Очевидно, гость из столицы уже был в курсе всех запоздалых превращений, что произошли с Кремоной по пути в Агван и сразу после прибытия. Потому и не стал спрашивать ни о Предвестниках Всплеска, ни о самом Воспламенении. Он прекрасно сознавал, что они теперь все-таки коллеги и относятся к одному клану – людей с невероятными магическими возможностями. Да и понимал наверняка: времени вспомнить и обговорить все детали у них еще будет предостаточно.

– А ведь я его еще пятнадцатилетним помню! – восклицал Давид, одновременно показывая ладонью где-то на уровне своей груди, а второй рукой пытаясь дотянуться до шевелюры Кремона. – А сейчас гляньте, какой вымахал!

– И не стыдно вводить других в заблуждение? – укорял его бывший ученик. – Яведь уже тогда был выше тебя.

– Да?! – изумился Сонный. – Значит, ты был худой, как мой мизинец! Потому что изменения налицо! И радует, что ты так хорошо здесь… – В этот момент он наткнулся на предупреждающий взгляд Хлеби и, видимо, вспомнил о договоренности не перехваливать молодое пополнение. Поэтому продолжил почти без запинки: – …Влился в процесс обучения. Как первого учителя, меня радует, что удалось привить тебе должные послушание и стремление к познанию нового материала. Твой нынешний наставник вполне удовлетворен твоим поведением.

Кремону даже не к кому было апеллировать на такое скромное признание своих успехов. Лишь Бабу весело подмигнул ему и незаметно показал большой палец руки. Мол, молодец! И поменьше слушай эти витиеватые речи.

Поэтому Кремон ответил официальным и смиренным голосом:

– Спасибо, мэтр, за похвалу. И вам, учитель, отдельное спасибо, что упомянули о моих скромных успехах.

Сонный засмеялся так громко и заразительно, что заставил всех как минимум улыбаться до ушей. А затем пояснил:

– Точно таким покаянным голосом он обещал исправиться, когда разбил мой магический кувшин для приготовления смолки Трего, и я надолго остался без новых осветительных кристаллов.

В это время гостевой зал стал наполняться гостями. Чуть ли не одновременно прибыли поселковые старшины и кузнец, возглавляемые старостой Берки. Стараясь перейти на размеренный и неспешный шаг, пришел Коперрульф. Но по его раскрасневшемуся лицу было видно, что и в его ведомство прибыло немало товаров из столицы. А шестеро воинов сменили походное обмундирование на повседневное и в таком простом виде смотрелись уже не так солидно, как их обрисовывала Мальвика Кремону при побудке.

– Прошу всех к столу! – на правах хозяина пригласил Хлеби.

Домоправительница успела каждого усадить на отведенное место, проверить сервировку и уселась на свой стул со штатной подушкой, погладив попутно сидящую рядом сиротку по плечику. И лишь потом непонятно почему вздохнула. Но никто не услышал ее мыслей.

«Ну вот! Столько гостей – и опять ни одной женщины… И даже присутствие Мальвики никого не радует. Ее вообще никто не замечает. Бедняжку… Но все-таки кого бы пригласить к нам замок в ближайшее время? Пора принимать решительные меры!..»

Тем временем завтрак постепенно переходил из гастрономического мероприятия в сферу решения актуальных проблем, разъяснения стоящих перед всеми задач и ответов на множество сыплющихся вопросов. И самое главное – распределение сил, людей и средств для строительства башни, хутора-опоры на Паласиевом лугу и возведения первого многоэтажного дома в поселке.

Сказать, что все принимали участие в обсуждении, было нельзя. Воины, например, только тем и занимались, что баловали себя различными домашними лакомствами и попросту наедались впрок.

У тетушки Анны животрепещущая тема глобального расширения поселка вообще не находила должного отклика. Более важной задачей она считала накормить всех всем что есть на все времена и на все случаи жизни.

Кремон изо всех сил старался сохранить гордый и независимый вид, показывая тем самым, что он на каникулах и никакие дела его просто-напросто не касаются.

Куда или на кого смотрела Мальвика, догадаться было очень трудно по вполне понятным причинам. Но если судить по приоткрытому ротику, можно было подумать, что она слушает самым внимательнейшим образом. А вот кого? То ли Кремона, иногда шепотом что-то спрашивающего у сидящего рядом с ним Сонного, то ли на красавца колдуна, только что прибывшего из столицы.

И формально и фактически гость из столицы не считался лишь гостем как таковым, а поступал в полное распоряжение и под командование Хлеби Избавляющего. Естественно, что он сразу после указаний самого короля согласился на такую роль. Хотя подразумевалось, что оба колдуна будут работать и сотрудничать с полной взаимной заинтересованностью и используют контакты с боларами лишь на благо и во славу королевства Энормия.

Сам Давид тоже не особо интересовался делами Агвана, резонно предполагая, что у него своих дел на ближайшее будущее хватает. Поэтому он тоже шепотом почти все время общался с Кремоной, то рассказывая последние столичные новости и сплетни, то выспрашивая подробности о последних экспериментах с боларами. И, судя по его реакции, воодушевлялся все больше и больше, в конце завтрака уже громко обратившись непосредственно к хозяину замка:

– Чувствую, нас ждут великие дела! И я уже не жалею о своем приезде.

– Ну да, ты думаешь, мне больше делать нечего, как только звать тебя сюда для сомнительных опытов! – фыркнул Хлеби. – Да еще и применяя для этого все свои связи и влияние.

– Конечно! За что тебе отдельное спасибо! – Сонный слегка понизил голос – Если бы не личное распоряжение его величества, то меня бы в университете еще недели две продержали всякими неотложными и сверхважными делами. А так… раз – и я уже на лучших скакунах преодолеваю просторы нашей Энормии!

– И не скучно было путешествовать одному? – единственный раз прислушавшись к ведущемуся разговору, решила заговорить и тетушка Анна.

– О мадам! – тряхнул своими кудрями Давид. – В нашем королевстве столько прекрасных и обворожительных женщин, что настоящий мужчина скучать не будет никогда!

– Так почему же они вас так легко отпустили? – с намеком спросила домоправительница. – Хоть бы нескольких пригласили с собой?

– Увы, госпожа Анна! Я никогда не смешиваю обязанности и работу с удовольствиями. Или одно, или другое.

– И зря! Ведь очень многие Эль-Митоланы и семью имеют, и про дела не забывают! – не удержалась старушка от камешка в огород своего племянника.

Тот прекрасно все понял и по слогам произнес очень тихо лишь одно слово:

– Те-тя!

Сонный на эту эскападу своего коллеги лишь снисходительно улыбнулся и добавил со вздохом вполголоса:

– Хлеби Избавляющий в своем репертуаре!

Тетушка Анна сразу напряглась, справедливо предположив, что гость из столицы, несомненно, знает нечто из амурных похождений ее племянника и наверняка просветит озабоченную старушку по этому поводу. Ведь если узнать причины столь странного отторжения всех особей женского пола, то можно будет подыскать более верное лекарство и излечить явно раненую душу. Теперь важно не вспугнуть Давида и выпытать все подробности при первом удобном случае. Поэтому домоправительница перевела разговор в более нейтральное и близкое ее интересам русло:

– А вы пробовали вот это желе с ягодами? Оно изумительно по вкусу. Не пожалеете!

– О! В данный момент я жалею только об одном, – заулыбался Давид, принимая вазочку с желе, – что не обладаю таким безразмерным и огромным желудком, как Топианская Корова.

– Не забывай, – прищурил глаза Хлеби, – что Топианскую Корову доят все кому не лень!

– Зато все любят и никто не обижает.

– Да? Тогда тебе точно не хватает лишь ее желудка! – засмеялся хозяин замка. – Потому как тебя и так все любят – и желающих обидеть не найти во всей Энормии.

– Ха! Вот погоди, – Сонный пригрозил указательным пальцем, – чуть позже я тебе поведаю одну историю, которая приключилась со мной за час до отъезда из столицы. Каких только нелестных эпитетов я не наслушался в свой адрес…

Хлеби в ответ сочувственно закивал головой: