Текст книги "Можете нас поздравить!"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Трусливый Чапай

Света пришла домой и увидела у них в гостях Алика Футликова и его разодетую маму.

«Вот любопытные, заявились квартиру смотреть», – тотчас догадалась Света.

– Как же хорошо вы устроились! – ахала мама Альки, переходя из комнаты в комнату, – Все, решительно все удобства! А моему благоверному всё только обещают новую квартиру. А воз, как говорится, и ныне там. У вас и обстановка новая.

Алик шагал следом за матерью и притрагивался к каждой новой вещи.

– Неужели тебе интересно рассматривать мебель? – спросила его Света, и вдруг в её глазах забегали хитринки. Она явно что-то затеяла. Света дёрнула Алика за рукав и сказала таинственным шёпотом: – Хочешь помочь мне выследить одну шайку?

Алик уставился на Свету немигающим взглядом. О чём говорит с ним эта трусиха? Смотрел, смотрел, а потом как расхохочется:

– Мышка-норушка ловит шпионов! Вот это да!

– Ладно смеяться! – оборвала его Света и потянула в кухню. – Я же видела, как ты командуешь во дворе ребятами и представляешь Чапаева.

– Теперь я разведчик Зорге, – важно сообщил Алик.

– Вот и покажи свою храбрость, – потребовала Света и рассказала Алику про железный ящичек с хранящимся в нём тайным уставом орунзаков, умолчав о том, кому это всё принадлежит.

Алик слушал её не перебивая. Сначала очень серьёзно и внимательно, а к концу замахал на Свету руками и даже не дал договорить.

– Чепуха! Никаких орунзаков нет. Ты всё выдумала.

– Тогда одевайся, идём! – вскочила со стула Света.

– Куда?

– На пустырь. Я покажу тебе шкатулку с их документами.

Алик опять уставился на Свету. С ней ли он разговаривает? Эта требовательная девчонка совсем не походит на ту Свету Мохову, которая была в его звёздочке.

– Одевайся, одевайся, – теребила его Света, – уже смеркается. – И, войдя к взрослым, объявила: – Мы во дворе погуляем.

– Только не заставляйте себя искать, – сказала им вдогонку Алькина мама.

В домик Света привела Алика дальней дорогой. Решила на всякий случай запутать его.

– Вот в этой печке хранится сейф. Он дровами заложен, – сказала Света.

Алик фыркнул и открыл печную дверцу. Вынимать дрова ему не очень хотелось. Он привык командовать и ждал, когда этим займётся Света.

– Ты что, трусишь? – спросила она.

– Вот ещё! – буркнул Алик и с опаской посмотрел на дверь.

На улице стало темнеть, и в домике всё выглядело таинственно и мрачно.

– Ты прав, – поймав его взгляд, сказала Света. – Уже поздно, и вынимать сейф ни к чему. Я же не обманываю тебя. Давай лучше найдём на чердаке место, откуда мы будем подглядывать за ними. Они придут сюда завтра к четырём часам.

– Откуда ты знаешь? – чуть насмешливо спросил Алик.

– В их уставе записано, – ответила Света, – не явиться могут только те, кто погиб в перестрелке или задержан милицией.

– Ясно, – кивнул головой Алик и оглядел помещение. – Надо залезть на чердак задолго до их прихода и там спрятаться.

– А услышим мы их оттуда? – засомневалась Света.

– Сейчас проверим, – сказал Алик и приказал Свете: – Полезай на чердак, а я буду тут стихи говорить! Вот и узнаем, слышно там или нет.

Света подошла к чердачной лестнице и посмотрела наверх: а вдруг там кто-нибудь прячется?

– Ишь какой хитрый, – обернулась она к Алику, – лезь сам!

– Чего ты боишься? – усмехнулся Алик. – Ну ладно, лезем вместе. В разведку всегда посылают двоих. Если с одним что-нибудь случится, другой успеет убежать и предупредить об опасности кого следует.

– А кого следует? – спросила Света.

– Уж конечно, не родителей, – фыркнул Алик.

– Кого же?

– Нам с тобой, в случае чего, нужно звонить прямо в комитет охраны общественного порядка.

– А как туда звонить?

– Завтра я скажу тебе телефон. Только ты не вздумай записать его. Телефон надо запомнить, а если запишешь, то при первой же опасности ешь.

– Съесть телефон? – удивилась Света.

– Не телефон, а бумажку с номером, – рассердился Алик, – понимать надо…

– Кончай говорить, – перебила его Света, – лезем.

– Слушай, – не двигаясь с места, сказал Алик, – тебе не кажется, что с чердака мы ничего не увидим?

– Конечно, не увидим, – согласилась Света, – но мы выясним, где можно просверлить в потолке дырку, чтобы смотреть через неё.

– Портить дом?! – возмутился вдруг Алик.

– Его скоро сломают, он же брошенный.

– Но всё равно государственный, – возразил Алик, – а в государственном доме без разрешения даже перегородку нельзя ставить.

– Говорю же тебе, этот дом скоро снесут. Тут большой жилой корпус будет, – рассердилась Света и крикнула: – Ты полезешь на чердак или нет?!

– Нет, – твёрдо сказал Алик, – я пришёл к тебе в гости в новом костюме совсем не для того, чтобы лазить по чердакам.

– Ты трус, а не Зорге! – с удовольствием произнесла Света и почувствовала, что отомстила наконец этому липовому смельчаку.

– А в ухо хочешь? – надулся от обиды Алик и заморгал своими длинными девчоночьими ресницами.

– Ну дай, дай! – ещё больше распалилась Света и тут же притихла – на чердаке будто застонал кто-то: «Аййй… айййй…»

– Пойдём отсюда, – шёпотом сказал Алик. – А то ещё застукают нас твои орунзаки.

– Пошли! – мрачно сказала Света.

Они вышли из домика недовольные друг другом.

«Ну и Чапай-Зорге, на чердак залезть испугался», – косясь на Алика, думала Света.

А насупленный Алик оправдывался сам перед собой:

«Очень нужно на грязный чердак в хорошем костюме лезть. Зацепишься за что-нибудь, а потом мать весь вечер пилить будет».

Выйдя с пустыря на шоссе, он заговорил примирительно:

– Ты, Норушка, не горюй. Завтра я возьму с собой настоящий милицейский свисток. У брата выпрошу. Он дружинник. С таким свистком никакие орунзаки не страшны. Чуть свистну – в момент разбегутся.

– Только приходи пораньше, чтобы мы всё успели сделать, – сухо сказала Света и замолчала до самого дома.

Носом к носу

На другой день в школе Света не выдала себя ничем. Наоборот, глядя на таинственных орунзаков, она просто не могла сдержать улыбку, представляя, какие у них будут растерянные лица, когда Света выложит им все их засекреченные тайны.

Из школы Света ушла сразу после уроков. Дорога́ была каждая минута. Через три часа орунзаки должны были явиться на свой сбор, а у неё ничего не готово. Дома Света даже не стала ждать прихода Алика с настоящим милицейским свистком. Еще неизвестно, придёт ли он. Схватила молоток с отвёрткой и бегом на пустырь. Необходимо всё сделать засветло.

«Сказать или не говорить Алику, кто такие орунзаки?» – думала Света дорогой и решила сказать. Чего зря пугать человека.

Влезла Света на чердак и руками всплеснула:

– Ну и пылища, ну и грязь!

«Апчхи!» – услышала она за своей спиной в ту же минуту. У Светы перехватило дыхание.

– Кто здесь? – еле выговорила она.

«Муррр…» – раздалось из-за печной трубы. И на обмазанный глиной дымоход прыгнула кошка.

– Ух ты! Напугала как… брысь отсюда! – Света бросила в кошку попавшуюся под руку рваную тряпку.

Кошка подпрыгнула и убежала вниз.

– Противная! – крикнула ей вслед Света и, вооружившись молотком с отвёрткой, принялась обходить чердак.

Прежде всего нужно было найти подходящее место для наблюдений. Около большой печной трубы с дымоходом валялась куча тряпок, старый рваный башмак и три детских галоши. Света отшвырнула галоши ногой и в узкую, но довольно длинную щель увидела устроенный ею внизу столик и лежащий на нём глиняный черепок.

– Великолепная дыра! – обрадовалась Света и подумала: если захватить из дома маленькое зеркальце и приложить его к трубе со щелью, в нём отразится вся середина комнаты. Можно будет, не нагибаясь к щели, смотреть в зеркальце, как в маленький телевизор.

Света поставила рядом со щелью молоток и спустилась вниз, чтобы выяснить, заметен ли молоток снизу или нет.

Если заметен, орунзаки могут увидеть и её. Нет, молотка не было видно совсем. А сама щель казалась чёрной полоской. Наверно, потому, что с одной стороны её возвышалась труба, а с другой лежала куча тряпок. Чердачное окно находилось в стороне.

– Вот это повезло, ничего пробивать не надо, – обрадовалась Света и побежала домой.

Часы показывали тридцать пять минут третьего. Значит, через полтора часа она уже выяснит, кто такой Мишар-младший и что ещё готовят ей орунзаки.

Света была так возбуждена, что даже забыла просьбу мамы сходить в магазин за кукурузным маслом. Отец сказал, что оно очень полезно, и велел всё жарить на нём.

Света только и делала, что поминутно смотрела на часы. Не позднее трёх они должны были идти в домик и залечь в засаде на чердаке. Но почему до сих пор нет Алика? Ведь он не знает, что Света нашла место, откуда всё хорошо видно. Почему же он опаздывает? Если Алик не придёт в три часа, Света не станет больше ждать и уйдёт.

– Ой, кто-то звонит! Может, он?

За дверью раздался короткий милицейский свисток.

– Алик!

Света отперла дверь и даже рот открыла от изумления.

– Вот это да!

Алик был одет потрясающе. Короткие вельветовые брюки с блестящими пуговицами ниже колеи, на голове пилотка из тёмного сатина, а курточка вся в «молниях». И на ней карманы. Да какие! Из них, всё равно как из черкески, торчали гильзы от расстрелянных патронов. Там, где стреляных гильз не хватило, Алик замаскировал под них футлярчики от маминой губной помады.

Света просто не могла наглядеться на эти удивительные карманы!

Поздоровавшись со Светой, Алик, как бы между прочим, полез в карман своих брюк, и в его руках засверкал маленький браунинг.

– Ой! – вздрогнула Света и с восхищением посмотрела на револьвер.

Алик взвёл курок и щёлкнул им. Прямо из дула вырвался огонь.

– Зажигалка, – разочаровалась Света.

– Насмерть напугать может, – убирая зажигалку в карман, заверил Алик и тоном командира сказал: – Пора по местам! Нам надо замаскироваться, чтобы противник не смог обнаружить нас, даже если вздумает рыскать по чердаку. В крайнем случае, мы спустимся из слухового окна. Возьми с собой верёвку, на которой сушите бельё.

Подавая Алику верёвку, Света хотела сказать, чтобы он не боялся орунзаков, ведь они её одноклассники, но передумала: «Вдруг после этого он рассердится и удерёт? Скажу лучше на чердаке, когда мы замаскируемся».

– Дырку пробивать не нужно, – запирая квартиру, сообщила ему Света. – Я уже бегала туда сегодня. На чердаке около печки есть большая щель. Её нам хватит.

– Посмотрим, устроит ли эта щель меня, – важно сказал Алик, сматывая бельевую верёвку себе на руку.

Щель Алика устроила. Он приказал забаррикадировать вход на чердак, а сам спустил из слухового окна верёвку и крепко привязал её к чердачной балке. Потом Алик объявил Свете, что он будет командиром и все его приказания должны выполняться беспрекословно. Став командиром, Алик прежде всего распределил посты наблюдений. Свету посадил с правой стороны печной трубы, у края щели, а сам расположился посередине. Светино зеркальце он взял себе.

Оглядев расположение разведки, Алик полез в карман и достал милицейский свисток.

– Держи, – сказал он Свете, – в случае чего я выхвачу револьвер и открою огонь, а ты изо всех сил свисти.

– Хорошо, – кивнула головой Света и решилась сказать Алику про орунзаков: – Ты не волнуйся так, орунзаки…

– До шестнадцати часов осталось три минуты, – перебил её Алик, посмотрев на часы и свирепо прошипел: – Отставить всякие разговоры и хождения!

– Да ты послушай, – попросила Света. – Я совсем тихо объясню тебе…

– Приказ командира – закон! – рявкнул Алик. – Молчи!

«Ну и замолчу, а ты ничего знать не будешь, тебе же хуже», – обиделась Света и отвернулась.

Алик заметил это и шепнул примиряюще:

– В разведке нельзя ссориться. Надо сохранять конспирацию. Нас же могут услышать. В крайнем случае, объясняйся жестами.

Посидев немного молча, Света подвернула обшлаг у своего платья и, дотронувшись до Алькиного плеча, указала ему пальцем на кисть левой руки.

Алик понял и подставил ей под нос руку с часами: без одной минуты четыре.

– Сейчас придут… – одними губами прошептала Света. – Им нельзя опаздывать.

Но в четыре часа и в пять минут пятого орунзаки не появились. Алик подозрительно посмотрел на Свету: уж не разыгрывает ли она его? Что-то на новом месте она стала не в меру бойкой.

– Вот тебе и шестнадцать ноль-ноль, – подождав ещё немного, презрительно фыркнул Алик и встал. – Пошли, никто сюда не придёт. – Но тут же мгновенно пригнулся.

Послышались чьи-то приближающиеся к домику шаги. Потом несколько пар ног прошлёпало по деревянному крыльцу. Скрипнула дверь, и шарканье ботинок раздалось уже в домике.

В слуховое окно ничего не было видно. Орунзаки подходили с другой стороны. Света и Алик одновременно бросились к щели и звонко стукнулись лбами.

– Ой! – забыв всякую осторожность, вскрикнул Алик.

– Что случилось? – спросил кто-то в дверях домика громким мужским голосом.

– Тут в ступеньке гвоздь, я чуть не упал из-за него, – ответил из сеней другой, хриплый голос.

– Ну вот какой он, смотрите, – сказал первый вошедший, – оштукатуренный, с дранкой.

– Это мне раз плюнуть, – усмехнулся хриплый. – Хотите, сейчас подъеду и в момент развалю?

– С утра займёшься, – сказал первый голос. – Сейчас ты нам на объекте нужен.

Послышались удаляющиеся шаги, и голоса смолкли.

– Строители приходили, завтра этот домик снесут, – вздохнула Света.

– Строители! – рассердился Алик. – А где же твои бандиты?

Только он это произнёс, как по чердаку пробежала чья-то тень, а снизу у домика послышался шёпот.

– Слышали? Завтра наш штаб сломают.

– Надо искать другое место.

– Последнее совещание в тайном убежище! – Эти слова были произнесены уже в домике.

Света подтолкнула Алика, чтобы посмотреть на кого-нибудь из говорящих, но, кроме края стола, устроенного ею же из досок и двух столбушков, ничего не увидела. Щель оказалась мала. Если бы в неё смотрела одна Света, было бы ещё ничего, а то больше половины занимал Алик. Ей достался совсем крохотный краешек. Под правым глазом Светы так и маячила Алькина пилотка.

И вдруг в этом крохотном кусочке щели Света увидела чей-то большущий чёрный башмак, залепленный грязью.

«Мишар», – пронеслось у неё в голове.

– Наверно, этот башмак атамана шайки, – прошептал ей Алик, – кроме него, в домике одни малолетние преступники.

– Дай-ка мне посмотреть на него, – чуть слышно проговорила Света и подтолкнула Алика.

Но все равно, кроме ботинка, она увидела только синие брюки.

Света нагнулась низко-низко к щели, но тут Мишар перешёл на другое место, и его совсем не стало видно. Света и Алик услышали приглушённый голос:

– Внимание! Секретный сбор орунзаков объявляю открытым. Никаких посторонних разговоров. Нас и так задержали строители. Сейчас 16 часов 17 минут. Кто хочет сказать о Свете Моховой? Я думаю, с ней пора кончать.

Алик посмотрел на Свету и побледнел. А Света даже в лице не изменилась.

«Не понимает, что это значит «кончать», – решил Алик. – До чего ж девчонки легкомысленные!»

– Можно мне, Мишар-младший, – сказал кто-то из угла домика.

– Говори, орунзак Чуткое ухо, – разрешил командир, и в щели мелькнула его большая рука.

– По-моему, всё ясно, – начал орунзак Чуткое ухо голосом Вити Пухова. – Света показала себя хорошо. Мы должны принять её в орунзаки.

– Не рано ли? – возразил Мишар-младший.

– Ты что?! – удивился орунзак Чуткое ухо. – Сам же говорил: выполнит она главное приказание – всё в порядке будет.

– Насчёт задания «сидеть в темноте» мы переборщили, – сказал главный орунзак. – Мы могли так напугать Мохову, что всё дело испортили бы. Тем более, тогда она ещё не совсем поправилась.

И тут Света так и застыла над щелью с открытым ртом. Она узнала Мишара по голосу. Ну да, конечно, это он! Их вожатый. И как она раньше не догадалась. Мишар – это же Миша Ратников. Прибавил он к своему имени букву от фамилии. Вот и получился Мишар.

– Очень подозрительно ведут себя эти ребята, – отрываясь от щели, прошептал Алик, – наверно, все опытные бандиты, раз задания в темноте выполняют. – И он предупредил Свету: – Если они на чердак полезут, я через окно удеру.

– Да не бойся ты их, – улыбнулась Света и сказала шёпотом: – Это не бандиты, а мои одноклассники. И вожатый наш.

От изумления у Алика глаза на лоб полезли. Он даже сразу ничего не сумел ответить Свете.

– А… не врёшь? – переварив услышанное, спросил он.

– Вот ещё! – махнула головой Света и попросила Алика: – Послушай, что дальше будет.

– Очень нужно! – вдруг разозлился он. – Я пришёл разоблачать бандитов, а не любоваться мелюзгой. Больше мне здесь делать нечего! – Алик погрозил Свете кулаком и рванулся к слуховому окну.

В тот же момент лежащая на самом верху баррикады треногая табуретка сорвалась и с грохотом покатилась вниз. За ней устремилась обломанная книжная полка и разбитая медная люстра. Очевидно, разгневанный Алик задел их.

– Тревога! – крикнул внизу главный орунзак Мишар-младший. – Оцепить дом, осмотреть помещение! – И он первый бросился на чердак.

В плену у орунзаков

Пленных связали той самой верёвкой, которую принесла Света и по которой пытался спуститься через слуховое окно Алик.

Посадили их на устроенную Светой скамью. Вот уж чего она никак не ожидала!

– Учиним допрос! – сказал председатель Колька и тут же предложил: – Только сначала назначим общественного обвинителя.

– И двух заседателей, – добавила со знанием дела Зоя Дергачёва. – У меня маму народным заседателем выбрали.

Алик застучал ногой об пол, выражая этим своё нетерпение.

Орунзаки не обратили на него никакого внимания. Они совещались.

– Пленные, встать! – гаркнул через несколько секунд председатель Колька и скорчил просто зверскую физиономию.

Алик и Света моментально вскочили. Гаврилка с Витей взяли освободившуюся скамейку и перетащили её к окну. На скамейку тотчас сел Колька Колпаков, дав этим понять, что его выбрали общественным обвинителем. Наташа-Синеглазка и Зоя сели рядом с ним по обе стороны. Их Колька назначил народными заседателями. А Гаврилка с Витей подошли к входной двери и на всякий случай выстроились там на страже.

– Развяжите руки, – потребовал Алик, – у меня палец онемел.

– Ничего, потерпишь, – сказал общественный обвинитель и многозначительно добавил: – Немного осталось.

– Считанные минуты, – уточнил с приятной улыбкой Витя Пухов.

Алик покосился в его сторону одним глазом и присмирел.

– Допрос начинается, – провозгласил Колька и для большей солидности стукнул три раза кулаком по столу так сильно, что с доски даже свалился глиняный черепок.

Синеглазка достала из-за пазухи листок бумаги, разгладила его ладонью и приготовилась записывать. Она была ещё и секретарём общественного обвинителя.

– Кто вы такой? – спросил очень вежливо и как можно медленнее председатель Колька, обращаясь к Алику.

Алик замялся.

– Это мой товарищ, Алик Футликов. Он приехал к нам в гости со старой квартиры, – поспешила выручить его Света.

– Вам слова ещё не дали, – так же вежливо прервал её Колька, после чего он снова обратился к Алику: – Как вы очутились на чердаке?

– Меня позвала Света.

– Вы подтверждаете это? – спросил Свету общественный обвинитель Колька Колпаков.

– Подтверждаю, – сказала она и попросила: – Дайте я всё расскажу. Он не в курсе. Это я всё устроила.

– Разговорчики! – гаркнул общественный обвинитель. – Пленники не имеют права голоса.

– Почему не имеют? – заступилась за Свету народный заседатель Наташа-Синеглазка. – Пусть расскажет, что хочет.

– Говори! – разрешил ей Колька Колпаков. – Чистосердечное признание облегчит вашу участь.

– Развяжите нам руки, – снова потребовал Алик, – у меня уже мурашки по ним бегают.

– Это не от верёвки мурашки, а от страха. Верёвка слабо завязана, – объяснил Витька Пухов и сказал с намёком: – «Что день грядущий мне готовит?»

– Развяжите их, – попросил главного обвинителя вожатый Миша, – к пленным надо проявлять чуткость.

– Клянитесь, что вы не предпримете попыток к бегству! – потребовал председатель Колька.

– Клянусь! – сказал Алик.

– А ты? – спросил Колька Свету.

– Не убегу, пока всё не выясню, – ответила Света.

Витя и Гаврилка освободили пленных.

– Рассказывай! – разрешил Свете Колька Колпаков.

– Значит, так, – собравшись с мыслями, начала Света. – Вчера вечером, после того как мы с Наташей выучили уроки, она ушла, а я стала думать об орунзаках. Мне очень хотелось поскорее увидеться с ними. – Тут Света вспомнила о промокашке, которую забыла Наташа в своём дневнике, но рассказывать о ней не стала. Зачем? Она скажет о промокашке Наташе, когда будет с ней наедине. А то ребята ещё накинутся на неё. И Света продолжала: – Я решила пойти в ваш домик. Я почему-то думала, что вы там совещаетесь. Пришла сюда, а вас нет. Вот я и начала осматривать помещение. Ну и нашла в печке маленький…

– Стой! – прервал Свету Витя Пухов. – Посторонние не должны знать подробностей. Нам известно, что ты нашла в печке, и всё! Продолжай дальше.

– Подумаешь, из-за ржавой шкатулки тайну делают, – вызывающим тоном сказал Алик.

– Разболтала?! – пытливо глядя на Свету, сказал Витя Пухов.

– Ага, – тихо призналась Света. – Только я не сказала Алику, что орунзаки – вы. Он думал, они настоящие бандиты.

– Я пришёл разоблачить вас, – смело заявил Алик.

– А я – выведать ваши тайны и узнать, что вы ещё мне готовите, – призналась Света. – Тогда я смогла бы помочь вам сама.

Орунзаки переглянулись. Им совсем не нравилось, что их, первых борцов с недостатками, приняли за бандитов. А вот Света обрадовала. Какая же она стала решительная и находчивая! Нет, они всё-таки не зря старались.

Пленники заметили, что орунзаки сочувствуют им, и осмелели.

– У нас тоже есть вопросы. Мы хотим выяснить! – закричали Света с Аликом.

– Спрашивайте, – великодушно разрешил главный обвинитель, – пусть вам всё будет ясно.

Света вышла вперёд.

– Когда вы мне первую записку подложили, где вы прятались?

– Вроде тебя – на чердаке, – сказал Гаврилка и засмеялся. – Видели мы, какого ты стрекача отсюда задала.

– Будто ты не испугался бы, – отпарировала Света.

– Как только ты сказала про себя Наташе, что ужасно робкая, мы тут же решили проверить это, – застрекотал председатель Колька. – Вот Гаврилка и велел тебе свой портфель домой отнести.

– А потом папиросы купить, – добавил Гаврилка.

– Не дала ты ему отпор, вот мы и стали твой характер перековывать, – продолжал Колька. – Потому и не раскрывали себя. Ведь если бы ты узнала, что орунзаки – мы, наверно, ни одно наше задание не выполнила бы.

Света обернулась к Гаврилке:

– Значит, когда я с балкона с тобой разговаривала, ты во дворе тоже специально бегал? Чтоб меня проверить?

– Без проверки оценки не ставят, – ответил довольный Гаврилка.

Света села на подоконник. Теперь, кажется, она выяснила всё. Но Алик ещё сидел с таким обалделым и непонимающим видом, что общественный обвинитель Колька даже спросил его:

– У тебя будут вопросы?

– Вы обыкновенные пионеры, – сказал Алик чуть насмешливым тоном, – зачем же вы назвались какими-то непонятными орунзаками?

– Это только тебе ничего не понятно, – сказал Витя Пухов. – А нам быть орунзаками очень нравится.

– У вашего отряда какое самое важное дело? – спросил Алика вожатый Миша.

– Сбор макулатуры, – важно ответит тот, – мы по ней первое место в дружине держим.

– А мы считаем самым важным помочь товарищам избавиться от своих недостатков в характере, – сказал вожатый Миша.

– Самому сделать это очень трудно, – тотчас ворвался в разговор председатель Колька. – Мы пробовали, и ни у кого не получилось. Даже у меня. Хотя у меня сила воли зверская… Верно я говорю, Миша?

– Ладно, продолжай, – улыбнулся вожатый.

– Вот Витькино звено и задумало взять шефство над слабохарактерными ребятами. Помочь им в первую очередь, – закончил председатель Колька.

– А орунзаков мы вместе с Моховой придумали, – совсем неожиданно объявил Витя Пухов.

Света так и уставилась на него.

– Ты что?

– Вместе, вместе! – замахали на неё руками все орунзаки.

А Витя с Гаврилкой объяснили:

– Все ребята хотели, чтобы у нашего звена был какой-нибудь особенный девиз.

– Ломали-ломали мы головы, а тут велела нам Маргарита Павловна подобрать пословицу и объяснить её значение. Света написала в тетради: «Одной рукой узелок не завяжешь». А я её спросил, что это означает. «То означает, – сказала Света, – что одному человеку очень трудно жить без посторонней помощи». Я как услышал это, чуть на весь класс не закричал: «Вот девиз нашего звена!» После со мной все согласились. Потому мы и назвались орунзаками.

– Почему потому-то? – опять не понял Алик.

– Орунзаки получились из этой самой пословицы, – сказал Гаврилка Тюрин.

– Из нашего девиза, – поправил его Витя и объяснил Алику: – Отними от каждого слова девиза по букве и сложи их. Вот и выйдет «орунза».

– А «ки» мы для звучности добавили, – поспешно вставил председатель Колька. Наверно, это он предложил добавить «ки».

Алик сложил первые буквы девиза и успокоился. Ему стало всё ясно: о-р-у-н-з-а-к-и.

– А Римму Зимину мы из «долгоиграющей пластинки» обыкновенной делаем, – похвастался Алику председатель Колька. – Заманили в пионерскую комнату и записали потихоньку на плёнку. А потом дали послушать. Она сначала даже не узнала себя. Думала, что это за ворчунья такая? А оказывается, это она сама была. Теперь Римка как вспомнит этот случай, так и сдерживается.

– А ты когда с неё пример возьмёшь? – спросил Кольку вожатый Миша.

– А что? Разве я не верно говорю? – пошёл в наступление Колпаков. – Разве Римка не меньше бубнить стала? Мохова, подтверди, что я прав!

– Меньше, меньше, – с охотой сказала Света и спросила вожатого: – А почему тебя, Миша, зовут Мишаром-младшим – ведь ты старше нас всех?

– Миша младший по отцу, – не дав сказать вожатому, объявил Колька. – Его отца тоже Михаилом зовут, и дедушку тоже. У них в семье все Михаилы. А он самый младший.

– О, сколько Мишек! – ахнула Света. – Всё равно как в дремучем лесу.

Все засмеялись, но главный обвинитель Колька Колпаков спохватился и сейчас же восстановил тишину.

– Мы помогли Свете и ещё поможем, – начал он свою заключительную речь. – Мохова станет у нас самой активной пионеркой. Она…

– Я её и так не узнал, – сказал Алик. – Приехал в гости и развёл руками: она или нет? В моём звене Свету за робость даже Мышкой-норушкой прозвали.

– Вот, оказывается, кто у неё звеньевой был! – обрадовался Витя Пухов.

– Тебя-то нам и нужно! – подскочил к Алику Гаврилка.

– Зачем это я вам понадобился? – с усмешкой спросил Алик.

– А затем, что ты звеньевой никудышный, – ответил Гаврилка.

– Это откуда ж ты знаешь?

– А вот и знаю!

– Ничего не знаешь!

– Нет, знаю, знаю!

И не успели ребята опомниться, как Гаврилка с Аликом, сцепившись, уже катались по полу, норовя одолеть друг друга.

Света бросилась разнимать их.

– Пленники, ни с места! – гаркнул главный обвинитель и сразу восстановил порядок. – Сейчас высший совет орунзаков вынесет вам приговор. Мы уходим совещаться. – И он позвал всех орунзаков на чердак.

Пленники остались без стражи.

– Как ты думаешь, к чему они нас приговорят? – спросила сияющая Света.

– Уж во всяком случае мне больше твоего достанется, – отряхиваясь, сказал Алик и покосился на дверь.

– Не вздумай удирать. В момент догоним, – предупредила Света и уже миролюбиво добавила: – Да ты не трусь, у нас ребята справедливые, зря не осудят.

Прошло несколько минут, и орунзаки спустились с чердака.

– Встать! – приказал общественный обвинитель.

Пленники подчинились, и он продолжал громовым голосом:

– Слушайте решение высшего совета орунзаков! Пункт первый: «Звену четвёртого класса, в котором состояла раньше пионерка Света Мохова, предлагаем выбрать девиз». – Тут Колька отвлёкся от решения орунзаков и добавил Алику: – С девизом гораздо интереснее. У нас знаешь как пионерская работа оживилась!

– Коля! – предостерегающе сказал вожатый.

– Пункт второй! – громогласно объявил председатель. – «После праздника Октября звено орунзаков вызывает ваше звено на соревнование. Если же пионерская работа у вас по-прежнему будет отставать, то мы, орунзаки, возьмём ваше звено на буксир».

– Не возьмёте! Не надейтесь! – запетушился Алик. Он уже понял, что драться с ним, кроме Гаврилки, никто не хочет, и снова стал важничать. В знак протеста он даже выстрелил из своей зажигалки.

– Отставить огонь! – приказал общественный обвинитель и, хотя ему ужасно захотелось поскорее рассмотреть Алькину зажигалку и бабахнуть из неё, сдержал себя и продолжал металлическим голосом: – Пункт третий: «Строю орунзаков прокричать пионерке Свете Моховой за проявленную отвагу и мужество при выполнении наших приказаний троекратное «ура!». Именем всех пионерских законов данное решение изменению не подлежит». Точка, и никаких гвоздей! – уже от себя заключил Колька.

После этого он отдал приговор секретарю Наташе и потребовал, чтобы Света и Алик расписались под ним.

Как только они выполнили требование общественного обвинителя, на середину домика вышел вожатый Миша и скомандовал:

– Орунзаки, смирно! На пионерку Свету Мохову равняйсь!

Света, чуть не опрокинув скамью, вытянулась в струнку.

Но то ли от радости, то ли от всего пережитого за эти дни вдруг закрыла лицо руками и, заплакав, выбежала из домика.

Торжественный строй орунзаков пришёл в смятение.