Текст книги "Можете нас поздравить!"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Отпущенный срок кончается

Первый номер отрядной стенгазеты «Горчичник», которую вывесил на другой день Илюша Метельцев, наделал много шума.

Ребята и не знали, что выбранный ими редактор умеет сочинять такие острые сатирические стихи. Они сразу догадались, чей это портфель, вернувшись из школы домой, остаётся неоткрытым до следующего утра, когда уже опять пора идти в школу. Ну конечно же, его хозяин – длинная ходуля Аким Рогов!

– А Тюрин даже ручки в брючки спрятал, чтоб свои исцарапанные кулаки не видеть, – смеялись ребята, глядя на дружеский шарж, посвященный Гаврилке.

Илюше всё-таки пришлось разыскивать художника Славку. Рисунок председателя Кольки его не удовлетворил.

Но больше всего разговоров вызвала передовая.

«До каких же пор мы будем мириться со своими недостатками?» – спрашивал в ней председатель совета отряда Колька Колпаков и предлагал объявить войну всем недостаткам, какие только есть у ребят их класса. Он даже написал, что обязуется изжить до конца свой главный недостаток – хвастовство – к зимним каникулам при условии, если ему помогут в этом одноклассники.

– Правильно написал! – похвалил Кольку вожатый Миша Ратников. Миша забежал к своим подшефным, чтобы послушать, что они говорят о первой отрядной стенгазете. Как-никак, а это его идея – выпустить стенгазету в самом начале учебного года. В это время ещё ни одна редколлегия не раскачалась.

Мише нравилось, когда его отряд делал что-то неожиданное, не то, что все. И сам Миша старался всегда чем-нибудь удивить своих одноклассников, учителей или знакомых. На уроках физкультуры, например, он нарочно прыгал и бегал хуже, чем мог. Зато на соревнованиях брал рекордную высоту или пробегал стометровку за такое время, что изумлял не только школьных чемпионов, но и преподавателя. Готовясь к контрольным, Миша читал кучу дополнительной литературы. А однажды написал сочинение о лирике Пушкина стихами. До этого стихов Миша не сочинял никогда. И получились они, конечно, плохие. За сочинение Мише поставили тройку. Но он был доволен. Получить пятёрку для Миши было обычным делом. Он никого бы не удивил. А сочинению в стихах поразился весь класс.

Мише очень хотелось совершить что-то выдающееся. И наконец он понял, где может развернуться как следует. Он решил стать вожатым у пионеров-новичков. Однако знавшие его учителя и старшая пионервожатая считали, что человеку, от которого не знаешь чего можно ожидать, доверить воспитание младших ребят рискованно. Но учительнице четвероклассников Маргарите Павловне чем-то понравился такой необычный вожатый, и она попросила совет дружины направить Мишу в её класс.

Как только Миша стал вожатым, идеи одна заманчивее другой набросились на него с ещё большей силой. Вот и сейчас, послушав ребят, Миша сказал:

– Если уж вы надумали серьёзно исправлять свои недостатки, то нечего тянуть. Давайте сегодня же приступим к их искоренению. У меня как раз появилась одна идея.

– Приступим! Соберёмся! – зашумели ребята. Им уже не терпелось узнать, что задумал вожатый.

– Значит, договорились, – уточнил Миша. – После уроков Колпаков объявит вам время сбора. А сейчас, Коля, пройди со мной, мы уточним кое-какие обстоятельства.

Вожатый ушёл совещаться с сияющим Колькой в глубь коридора, а ребята принялись наперебой высказывать свои предположения насчёт Мишиной идеи. Они перед каждым сбором строили такие догадки, но идей вожатого ни разу не разгадали. Уж очень они были неожиданные! Шум поднялся ужасный.

Одна Света Мохова не участвовала в этом разговоре. Не потому, что она была новенькая. Просто ей было не до того. С момента, как Света получила таинственную записку с приказанием, прошло 15 часов 30 минут, а она всё ещё не выполнила его. И неизвестно, когда выполнит.

Маргарита Павловна уже третий урок объясняет, а к ребятам совсем не обращается и ни о чём не спрашивает. Как же тут поднимешь руку и ответишь ей. А ведь именно это Света и придумала сделать. Так она ещё ни разу в жизни не поступала. Трусила, а вчера решилась. Только с каждым уроком Светина решимость пропадает. Она это уже начинает чувствовать.

«Хотя бы на русском что-нибудь спросила», – заслышав звонок, подумала Света.

И только все вошли в класс и сели за парты, как Маргарита Павловна сказала:

– Кто хочет пойти к доске и написать предложение с глаголами прошедшего времени?

Сразу подняли руки Катя Пучкова, строгая отличница, и горластый председатель Колька. Ещё секунда – и будет поздно. Света зажмурилась и вскинула вверх руку.

– Ты левша?! – посмотрев на Свету, ахнула её соседка по парте Зоя Дергачёва, та самая, которая часто опаздывает в школу.

Сегодня Света сидела рядом с ней. Гаврилка пришёл в школу как миленький. Ведь денег-то на поездку за город у него не было.

– Чего ты левую руку тянешь? – не унималась Зоя.

Но Света ничего не слышала. Лицо у неё горело, как красный глаз светофора, а стук сердца, наверное, слышался даже на последних партах. В таком состоянии разве сообразишь, какую руку положено поднимать? Вот вызовет её сейчас Маргарита Павловна, и она выполнит приказание орунзаков. Даже если не вызовет – выполнит. Ведь она не виновата, что Маргарита Павловна спросит другого. Руку-то она всё-таки подняла. И тут Света услышала:

– К доске пойдёт Мохова.

Дрожащей рукой взяла Света кусочек мела и написала: «Мне поручили выполнить одно дело, и я его выполнила». Потом взяла мел и подчеркнула два глагола прошедшего времени: «поручили» и «выполнила».

– А какое это дело? – полюбопытствовал Витя Пухов.

– Это как раз к делу не относится, – сказала Маргарита Павловна и поставила Свете в дневник пятёрку.

Минуту назад Света думала, что она упадёт у доски от разрыва сердца, даже не успеет подчеркнуть глаголы. А сейчас её сердце если и разорвётся, то только от радости.

«Значит, я могу! Стоит только заставить себя! Вот это да!» – ликовала Света и, взяв из рук Маргариты Павловны дневник, чуть не бегом помчалась на своё место.

Послание Мишару-младшему

Дома Света первым делом села писать письмо оруизакам. Решила описать в нём всё, что пережила за эти сутки. А в подтверждение того, что приказание выполнено, сослаться на дневник с пятёркой. Но самым трудным оказалось начать письмо.

Написала Света: «Дорогие неизвестные друзья!» – и порвала.

Какие же они дорогие, если Света их даже в глаза не видела.

Написала просто: «Здравствуйте, орунзаки, ваше приказание я выполнила». Но и это письмо отвергла. Свете вдруг захотелось поблагодарить орунзаков. Ведь только из-за них она получила пятёрку. А как поблагодарить? Написать ни с того ни с сего «спасибо», так они не поймут.

«Хорошо бы увидеться с ними», – подумала Света и сочинила вот такую записку:

«Командир Мишар-младший и все орунзаки, ваше приказание я выполнила. Если не верите, сообщите, где вас можно увидеть, и я покажу вам одно доказательство». Света имела в виду дневник с пятёркой.

Такое письмо ей понравилось. Но Света опять засомневалась: ну, отнесёт она записку на пустырь, а как узнает, что орунзаки прочитали её? Может быть, они явятся в домик, когда ветер унесёт её послание за сто километров. Или возьмёт и бросит его рядом с домиком в канаву, как сбросил со стола послание Мишара-младшего к ней. Хорошо, что оно всё-таки нашлось!

Света подумала и приписала: «Когда вы прочитаете мою записку, сделайте на столике зарубку наконечником стрелы».

Света не сомневалась, что орунзаки носят с собой колчаны стрел с острыми наконечниками. А то зачем же рисовать их на записках?

Света хотела уже сложить записку и бежать на пустырь, но вдруг подумала:

«Правильно ли я написала слово «увидеть»? Может, вместо «е» нужно «и»? Что хорошего, если главный орунзак будет считать меня неграмотной!»

У отчима на книжной полке лежал орфографический словарь. Толстый коричневый томик виден даже через стекло. Но отчим запретил трогать его книги. А то бы Света в один момент выяснила сейчас и как пишется слово «узелок». С этим словом Свете пришлось помучиться несколько дней назад, на уроке родной речи. Маргарита Павловна велела каждому вспомнить какую-нибудь пословицу и объяснить её смысл в тетради. Света припомнила бабушкину поговорку: «Одной рукой узелок не завяжешь». Написала её в тетрадь, но тут же подумала: «Узелок» через «е» пишется или через «и»? И на Пухова посмотрела. А он сразу к ней в тетрадь нос сунул. Прочитал бабушкину поговорку и спросил:

– А она что означает?

– Означает, что одному человеку очень трудно обойтись без товарищей, – подумав, ответила Света.

– Вроде, как «Один в поле не воин», – уточнил Витя и написал эту пословицу себе в тетрадь, а Светину – в свою записную книжку. Чудак всё-таки Пухов!

– «Узелок» через «и» пишется или через «е»? – тихо спросила его Света.

– Это смотря какой узелок, – серьёзно ответил Витя. – Если маленький, узкИй, то через «и», а большой, толстЕнький – обязательно через «е», – и засмеялся своей шутке.

Света только вздохнула: видно, сам не знает, как верно.

Конечно, в перемену можно было спросить, как пишется это слово, у Наташи-Синеглазки или у отличницы Кати Пучковой. Но Наташа, как только прозвенел звонок, умчалась в буфет за пирожком с повидлом (она ужасная сластёна), а подойти к Кате Света не решилась. Ходила около неё, а так и не заговорила. Робость помешала. Была бы отличницей Рубина, Света сразу бы спросила: Маша не знает и то советует. А Катя очень уж неприветливая. Нос у неё большой, строгий. Говорит грубо, точно каждый раз замечание делает. И по коридору с таким неприступным видом вышагивает, будто какая-нибудь знаменитость. А сейчас, дома, Свете вообще не с кем посоветоваться.

«Как же быть?» – подумала Света и зачеркнула всю фразу со словом «увидеть» так, чтобы её нельзя было даже разобрать. Конечно, жаль. Теперь она неизвестно когда с орунзаками увидится. Но ничего не поделаешь. Прослыть неграмотной хуже.

Света надела пальто, зажала в кулаке записку и помчалась на пустырь.

«Долгоиграющая пластинка»

До чего ж Света невезучая! Бежала, торопилась и всё-таки её остановила та самая старушка, которая всё время сидит на скамейке против их дома и вяжет. А Света даже не знакома с ней. Но ведь неудобно убежать, когда старушка интересуется, уехала ли в деревню Светина бабушка или ещё нет.

– Уехала, – ответила Света и побежала дальше.

А только повернула за котельную, с вожатым Мишей столкнулась. Он чуть не сшиб её своим чемоданчиком.

– Зачем так торопишься? – остановил её Миша. – Мы собираемся к четырём.

– А сейчас сколько? – выпалила Света, растерявшись.

– Без пяти четыре. Но мы ведь у школы.

Разве после этого побежишь на пустырь! Света точно на привязи пошла за вожатым. Куда бы только спрятать записку? Мальчишкам хорошо, у них всюду карманы. А у Светы на платье ни одного. И зачем она сняла свою школьную форму! Придётся съесть записку, как съедали донесения попавшие в плен разведчики. Но Света почувствовала, что из этого ничего не выйдет. Проглотить сразу целый тетрадный лист она не сумеет, а жевать его на глазах у вожатого подозрительно. Света подумала и остановилась, будто у неё расстегнулась резинка. А сама – раз! – и запрятала записку в чулок. Только после этого, немного успокоившись, Света сообразила, зачем идёт в школу. Ведь сейчас будет сбор о борьбе с недостатками. У Миши ещё какая-то идея была.

«Всё-таки хорошо, что я его встретила, – рассудила Света, – а то не пришла бы на сбор, так от Кольки не только мне, а и звеньевому Вите за меня досталось бы».

Почти весь отряд ждал вожатого в пионерской комнате. Не было только любительницы опаздывать Зои Дергачёвой, отличницы Кати Пучковой и ворчуньи Римки.

– Достал? Вот здорово! – бросился навстречу вожатому нетерпеливый Колька Колпаков.

– Что? Что достал? – закричали со всех сторон ребята.

– Сейчас увидите, – ответил Миша, махнув чемоданчиком, и спросил Кольку: – Ты к какому часу позвал на сбор Зимину?

– Как ты сказал, к половине пятого, – отчеканил Колька.

Миша посмотрел на ребят хитрющими глазами:

– Догадываетесь, почему?

– Может, раньше ей незачем… – несмело проговорила Света.

– Вот именно! – подхватил Миша. – Раньше ей быть тут незачем. – С этими словами он раскрыл свой чемоданчик, и ребята увидели в нём портативный магнитофон. – Когда Римма придёт, надо нам так сесть, чтобы загородить от неё этот аппарат. А то ничего не получится.

– Вы записать её хотите? – вырвалось у Светы.

– Точно! – сказал довольный своей затеей вожатый. – Применим к Римме самый новейший метод воздействия. Пусть сама себя послушает. Клин, как говорится, вышибают клином.

– Вот это придумал! – ахнули сидящие в углу девочки. – Римка как услышит себя, у неё волосы на голове дыбом встанут.

– Узнает, какая она трещотка и ворчунья.

Новая затея Миши привела всех в восторг.

– План, значит, такой, – с явным удовольствием сказал Миша. – Как только Римма появится, девочки окружат её и постараются разговорить.

– Спросите, сделала ли она уроки, – предложил невероятно возбуждённый Колька Колпаков. – Римка сразу заведётся. Страх не любит, когда её проверяют.

– Великолепно! – воскликнул Миша. – А я тем временем включу магнитофон, который мы сейчас замаскируем.

– Погоди! Давай сначала сами запишемся, – попросил Витя Пухов. – Я ещё никогда свой голос не слышал.

– И мы не слышали.

– Давайте запишемся, – окружили Мишу ребята.

– Попробуем, – согласился Миша и включил магнитофон.

Но только он это сделал, как дверь распахнулась и в пионерскую комнату ворвалась не на шутку рассерженная Римма.

– Что ж ты не предупредил, что собираемся в пионерской?! – накинулась она на Кольку. – Хожу-хожу по школе как полоумная, в каждый класс толкаюсь и везде замечания получаю.

Ребята не выдержали и рассмеялись: магнитофон-то включён.

– А вы-то чего смеётесь? Вы-то чего? – переключилась на них Римма. – Расселись, как в театре, да хихикают! Ха-ха-ха! Ну, Колпак, я тебе этого ни за что не прощу. Меня старшеклассник-очкарик чуть к директору не отвёл. Еле вырвалась.

– За что же к директору? – поинтересовался Миша.

– Я в чужой класс рвалась. Думала, вы от меня дверь стулом закрыли, рвусь и кричу: «Откройте сейчас же, а не то я вам все ножки у стула переломаю!» Они открыли и давай меня пробирать. Очкарик говорит: «Посмотрите, какой Аника-воин объявился!» И на меня в своих линзах уставился. А я ему говорю: «Сам-то ты Аника!» И язык показала. Тоже мне завуч нашёлся!

– Как ты ему язык показала? – переспросил сияющий Колька, наверное, для записи.

– Не знаешь, что ли, как? М-э-э-э… – И Римма под новый взрыв смеха высунула язык до предела.

– Телевизионную камеру сюда бы! – всплеснул руками Гаврилка.

– Какую ещё камеру? – не поняла Римма и обернулась к вертящимся кассетам магнитофона. – Вы зачем сюда радиоузел притащили?

– Неграмотная! – фыркнул Гаврилка. – Это не радиоузел, а магнитофон.

– Ребята! – захлопал в ладоши Миша. – Садитесь и послушайте одну запись. Я её вам сейчас продемонстрирую.

– Тише вы! – закричала на ребят Римма, подсаживаясь к самому магнитофону. И вдруг так и застыла с открытым ртом. Из магнитофона раздался её голос:

«Что ж ты не предупредил, что собираемся в пионерской?! Хожу-хожу по школе как полоумная…»

Ребята засмеялись.

А магнитофон продолжал:

«А вы-то чего смеётесь? Вы-то чего?..»

– Ну и Римка! До чего ж хорошо записалась! Точно артистка первоклассная, – не выдержав, загоготал Гаврилка.

«Расселись, как в театре, да хихикают, – продолжал магнитофон. – Ха-ха-ха!»

– А что же нам делать? – еле сдерживая смех, спросил кто-то из мальчиков.

«Не знаешь, что ли?..» – ответила из магнитофона Римма.

Тут уж у ребят даже слёзы на глазах от смеха выступили. А когда услышали Римкико блеяние: «М-э-э-э…» – чуть со стульев не попадали. А Римма сидела красная и окаменевшая, точно статуя.

– Может быть, нам прокрутить эту запись на праздничном утреннике? – предложил председатель Колька, когда Римкин монолог кончился.

– Ты что, очумел? – вспыхнула Римма.

– Погоди, погоди, – остановил её Миша и попросил: – Если можешь, повтори эту фразу. А то я не успел включить магнитофон.

– Как же, нашли дурочку! Буду я вам повторять, – уже смиренно сказала Римма и вдруг совсем тоненьким, ласковым голоском попросила Мишу: – Не надо меня в утренник… Я лучше какое-нибудь стихотворение расскажу или песню спою…

– Вот это да! – подпрыгнул в восторге председатель Колька. – Сразу перестала от поручений отказываться. Великая сила – техника!

И Колька тут же принял решение перейти из кружка выжигания по дереву в радиокружок.

– Ты не очень огорчайся, – попробовал успокоить Римму Миша. – Всё ведь от тебя зависит. Если к праздничному утреннику ты станешь вот так же вежливо разговаривать со всеми, мы эту плёнку размагнитим. Верно, ребята?

– Конечно, размагнитим!

– Зачем она тогда? – зашумели все.

– А пока я её себе на память возьму, – сказал Миша и захлопнул у магнитофона крышку.

– Ох! – только и ответила ему Римма.

На этом первый сбор по борьбе с недостатками закончился.

Новое приказание

В тайный штаб орунзаков Света вошла со всеми предосторожностями. Сначала осмотрелась, нет ли кого вблизи. Потом приоткрыла чуть-чуть дверь и кашлянула в неё. Раздайся в ответ чей-нибудь голос, она бы сразу припустилась домой. Но кругом было тихо, и Света расхрабрилась: открыла дверь настежь и потопала ногами, стоя на месте. Снова молчание. Тут уж Света решилась войти.

Устроенные ею столик и скамейка стояли на своих местах. Зато большой глиняный черепок, которого не было в прошлый раз, снова лежал на середине доски.

«Вот хорошо-то! – обрадовалась Света. – Его, наверно, положил главный орунзак. Под этот черепок я и суну записку. Такой глиняный кусище ветер не сдует».

Света подошла к «столу», подняла черепок и тут же отскочила к двери, точно змеи испугалась. Под черепком лежал конверт с крупной надписью:

«СВЕТЕ МОХОВОЙ. ЛИЧНО!»

Неизвестно, сколько времени простояла Света, не решаясь дотронуться до конверта. Так она была поражена. Только шум проехавшего по шоссе грузовика заставил её схватить конверт и опрометью броситься из домика.

Пробежав пустырь, Света перевела дыхание, огляделась по сторонам и надорвала конверт. В нём лежал точно такой же листок бумаги, как и в первый раз. На одной его стороне нарисован колчан стрел с острыми наконечниками, а на другой пущенная из лука стрела торчала в самой середине мишени. Под мишенью было крупно написано: «ТЫ МОЛОДЕЦ! ПОЗДРАВЛЯЕМ ТЕБЯ. ПЕРВАЯ СТРЕЛА ПОПАЛА В ЦЕЛЫ» Сердце Светы на мгновение остановилось…

– Откуда же они знают? – прошептала она растерянно и прочитала дальше, что было написано уже мелкими печатными буквами:

«Но это не всё, что тебе предстоит сделать. Только исполнение двенадцати повелений может освободить тебя от цепей, которыми ты сковала себя, войдя в наш тайный штаб. Завтра тебе предстоит новое испытание. Если твой одноклассник, который заставил тебя отнести домой свой портфель («И это им известно!» – ахнула Света), опять заставит тебя прислуживать, ты должна отказаться. Если же ты испугаешься и выполнишь его приказание, цепи, которые держат тебя теперь, сомкнутся ещё крепче».

Тут записка кончалась заковыристой подписью командира орунзаков Мишара-младшего, ловко вписанной в лук с тетивой, из которого была пущена в мишень стрела.

Света внимательно рассмотрела рисунок с подписью и решительно сказала себе:

– Ни за что на свете не послушаюсь больше Гаврилку. Чего бы мне это ни стоило!

Между двух огней

Гаврилка Тюрин не поручил Свете ещё раз отнести домой свой портфель. Но на большой перемене, только Света вышла из класса, он подошёл к ней вместе со своими дружками-подголосками, второгодником Яшей и мрачным, длинным как жираф Роговым, и сказал начальственным голосом:

– После школы купишь мне в гастрономе пачку сигарет «Шипка».

– Ты куришь? – ахнула Света.

– Он и от вина не откажется, если угостишь, – загоготал второгодник Яшка, а Гаврилка сделал невинное лицо, заморгал и ударил себя в грудь:

– Что ты! Я курю? Это же я о своём дедушке-инвалиде забочусь, – и ушёл вместе с дружками развалистой хулиганской походкой.

«Купить ему пачку сигарет, а деньги где? – подумала Света. – Он же не дал. Значит, хочет, чтобы я на свои купила. Выходит, мне из-за него не завтракать? Очень нужно! И продадут ли мне ещё сигареты?» И вдруг Свету точно молнией поразило: ведь это похоже на новое требование, которое она не должна выполнять!

«А может, это не требование, а просьба, – засомневалась Света, – и я могу купить Гаврилке сигареты? – И она решила: – Куплю, но спрошу деньги. Наверно, ему велел купить сигареты дедушка. Ведь мальчишкам их не продают, вот он и просит меня. А деньги просто забыл дать».

Света пошла на лестничную площадку разыскивать Тюрина. Где же можно найти его во время перемены, как не верхом на перилах. Так и есть! Гаврилка сидел на лестничных перилах и дразнил жадиной дежурного по площадке старшеклассника за то, что тот не разрешал ему «проехаться».

– Думаешь, я просто так развлекаюсь? Да если хочешь знать, я ловкость для отрядных соревнований отрабатываю, – клялся Гаврилка.

«Ишь что придумал! – усмехнулась Света. – Ловкость иди в физкультурный зал отрабатывать».

Вот и дежурный старшеклассник то же самое сказал ему:

– Ловкость на уроках физкультуры показывай.

Гаврилка рассмеялся. Должно быть, вспомнил, как он занимается физкультурой. То спортивный костюм забудет, то кеды. Вот и сидит каждый урок без дела. Хорошо хоть присутствует. В прошлом году он вообще старался улизнуть с физкультуры. Один раз даже пострадал из-за своих побегов. Света узнала об этом от Наташи-Синеглазки.

…В тот день в третьем «А» урок физкультуры был последним. Вот Гаврилка после большой перемены и стал прихрамывать, будто подвернул во дворе ногу. Он решил во что бы то ни стало удрать с последнего урока. На городском стадионе в это время должно было начаться первое футбольное соревнование. Как же можно пропустить его? Больная нога – самая уважительная причина, чтобы не заниматься. И как только в физкультурный зал вошёл учитель, Гаврилка заковылял к нему, прихрамывая.

– Иван Григорьевич, что хотите делайте – заниматься сегодня не могу, – плаксиво протянул он. – Поскользнулся и… вот… ноет, как больной зуб.

– Тогда иди домой и постарайся поменьше ходить, – посоветовал учитель и обратился к ребятам: – А нам, друзья, придётся сейчас как раз совершить небольшую прогулку на стадион: там состоится открытие весенне-летнего спортивного сезона. Мы с вами тоже примем в этом празднике участие.

– Ой! – вырвалось у Гаврилки.

– Что, так сильно нога болит? – посочувствовал учитель.

– Ещё как! – чуть не плача, простонал Гаврилка.

С тех пор он перестал убегать с уроков физкультуры, но лучше бы убегал. Потому что теперь Гаврилка больше озорничает на физкультуре, чем занимается. Развалится на матрасе и не даёт никому прыгать, пока учитель не прогонит. А председатель Колька ещё уверяет всех, что после дружеского шаржа в Гаврилкином поведении наметились большие сдвиги…

«Ничего-то он не видит, – вздохнула Света. – Безобразно ведёт себя Гаврилка. Не дал ему старшеклассник по перилам съехать, так он начал по ним ботинком стучать».

Надо бы Свете остановить Гаврилку, спросить денег на папиросы. А она всё не подходит. И, видно, не подойдёт. Стоит в дверях, с ноги на ногу переминается. Хочет спросить, а смелости не хватает. Видно, смелая она только наедине с собой. Тогда она всё может высказать. А сейчас у неё даже кончик носа побелел от волнения, стал на белую пуговицу походить. Потопталась, потопталась на месте, вот и упустила Гаврилку. Разве такой озорник на одном месте долго простоит? Свистнул над ухом у старшеклассника и побежал по коридору.

Расстроилась Света – такой удобный момент был! И дежурный старшеклассник рядом стоял. При нём Гаврилка драться бы не посмел. А теперь не придётся ей на следующей перемене в буфет идти.

И не пошла. Все завтракали, ели вкусные поджаристые пирожки с мясом и запивали их горячим какао. А Света ходила по коридору и вместо пирожков глотала слюнки. И слёзы тоже. От обиды. Даже самой противно стало, что она такая нерешительная. Теперь орунзаки хуже, чем в первый раз, рассердятся на неё.

«Подумаешь – и за голову схватишься, – расстроилась Света, – не знаешь, от кого больше беды ждать: Гаврилка ещё ничем не грозился, а командир орунзаков предупредил: если она сделает по-Гаврилкиному, то цепи, которые держат её во власти орунзаков, сомкнутся ещё крепче». И правильно! Почему это Света должна покупать Гаврилке сигареты? Да ещё на свои деньги!

«Вот не куплю, и всё!» – сказала себе Света и пошла в буфет. Но только она встала в очередь, зазвенел звонок, и перемена кончилась. Однако это не изменило Светиного решения: после уроков Света вышла из школы с самым воинственным видом. Но пока Света шла к гастроному (нет, она шла к дому, просто магазин был по дороге), решимость с каждым шагом оставляла её всё больше и больше. А когда Света поравнялась с магазином, её совсем не осталось. Да ещё поджидавший Свету на крыльце гастронома Гаврилка словно невидимой силой подтолкнул её к двери. Света даже шаги ускорила. А проходя мимо Гаврилки, спросила:

– Как называются папиросы-то?

– Ну и память у тебя куриная! – осуждающе прищёлкнул языком Гаврилка. – Не папиросы, а сигареты «Шипка». В Болгарии такая возвышенность есть. Знать надо! Всего-то четырнадцать копеек стоят.

«Цену сказал, а денег не дал, – отметила Света. – Ясно, на мои прокатиться хочет. Ну ладно – один раз, а вдруг завтра ещё что-нибудь купить заставит?»

Но и это не остановило Свету. Был бы Гаврилка один, может, она и передумала бы. А с ним опять его дружки-подголоски – второгодник Яшка в кепке набекрень и мрачная ходуля Аким Рогов. Он тихий, от драк всегда морщится. Даже глаза закрывает, когда Гаврилка наподдаёт кому. А остановить его не подумает. Вот какой!

Вздохнула Света и пошла к кассе. А у прилавка опять неприятность. Пришлось ещё продавца уговаривать, сказать, что отец больной лежит. Получила Света папиросы, сунула их Гаврилке и бегом домой.

Очень неприятно у неё на сердце стало. Так неприятно, словно все Гаврилкины сигареты она сама выкурила. Бросилась Света на тахту и сразу об орунзаках вспомнила.

Ведь Гаврилка ничего другого от неё не потребовал. Значит, это всё-таки не просьба, а то самое приказание, которого она не должна была выполнять. Не должна, а выполнила. Что-то теперь будет?