Текст книги "Можете нас поздравить!"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Некуда спрятаться

Света сидела на тахте и ругала себя самым безжалостным образом:

– Ну и дурацкая моя голова! И зачем я понесла этим орунзакам записку? Не понесла бы, так и знать бы не знала, что там оставлена для меня новая записка. А раз не знала, то и выполнять было бы нечего.

Скверно себя чувствовала Света, даже плакать хотелось. А ведь совсем недавно, когда она вызвалась отвечать Маргарите Павловне, у Светы было чудесное настроение. И кто знает, может, сейчас ей было бы так же хорошо, если б она не купила эти паршивые папиросы.

– Нет, не было бы мне хорошо! – возразила себе Света и печально покачала головой. – Наподдал бы мне Гаврилка как следует. Для того с ним и дружки были. Противный какой этот Яшка в своей кепочке с опущенным козырьком! Прямо настоящий бандюга.

Света задумалась: а кто такие орунзаки? Вдруг тоже бандиты? Испытывают её нарочно всякими способами, чтобы в свою шайку заманить. И как Света раньше об этом не догадалась Ясно, устраивают ей экзамены, благородными прикидываются, спасителями, а потом…

– Будь что будет, но в их домик я больше не пойду и Гаврилке тоже ничего не сделаю!

Приняв такое решение, Света немного успокоилась и занялась домашними делами. Она подмела пол, протёрла в кухонном шкафу стёкла и хотела разогреть суп, чтобы поесть. С этими записками столько волнений, что она даже про еду забыла. А ведь с утра ничего не ела.

Света открыла холодильник, но супа там не оказалось. Вот почему сегодня мама дала ей на завтрак вместо всегдашних десяти копеек двадцать пять и сказала: «Трать всё!» Чтобы она получше поела. А Света совсем ничего в рот не брала. С самого утра. И всё из-за Гаврилки с его сигаретами. Что же делать? Есть так хочется, даже нет терпения маму дожидаться. И она не готовый обед принесёт. Ещё сколько времени варить его будет.

«Я сама обед приготовлю! – решилась Света. Когда она бывает чем-нибудь сильно расстроена, то становится ужасно упрямой. – Пусть сердятся, а суп сварю!»

Света заглянула в кухонный шкаф, в сумку, с которой мама ходит по магазинам. Всё в порядке. Полкочана капусты, картошка, масло, две луковицы. Можно сделать замечательные щи и поджарить в масле картофель кружочками. Света надела мамин передник и принялась за готовку. Передник свисал чуть ли не до туфель, но тем лучше. Она может не опасаться запачкать платье.

Света разложила все имеющиеся в её распоряжении продукты и осмотрела их. С чего же начать? Ну конечно, с кочерыжки! Вырезала Света кочерыжку из кочана и захрустела ею, точно зайчик. А когда съела, сразу стала серьёзной. Быть поварихой дело не шуточное. Вдруг Света испортит продукты? Тогда все голодными останутся. А её ещё и накажут.

«Может, не варить на всех? – подумала Света и решила: – Будь что будет! Сварю!»

Когда кипящая капуста перестала быть упругой, а картошка сделалась мягкой, как вата, Света положила в супные щи (так она назвала своё первое блюдо) немного поджаренной в масле с луком муки (она видела, как готовила суп мама).

«Хорошо бы морковки покрошить, – подумала она, – но где её взять?» Света постояла немного посреди кухни и наконец решилась: взяла ключи, захлопнула за собой дверь и позвонила соседке.

«Я на уроке руку поднять не испугалась, а тут… Не укусит же она меня…»

– Более, к нам идёт молодая модная хозяйка! – увидя Свету в мамином фартуке, воскликнула полная соседка, похожая на большой кочан капусты с завитушками сверху. – Что же тебе нужно, хозяюшка? Сахар? Соль? Хлеб?

– Мне бы морковку, – попросила Света, осмелев от такого радушного приёма.

– Ты что готовишь? – поинтересовалась соседка, приглашая Свету на кухню.

– Щи… с супом, – неопределённо сказала Света.

– Зачем же тебе два первых? – удивилась соседка.

– Я одно готовлю, только я капусты накрошила и картошки немножко. – И, чтобы оправдать свою кулинарию, Света добавила: – Мы так любим.

– Значит, ты варишь овощной суп, – со знанием дела сказала соседка, – тогда морковь тебе просто необходима. Вот возьми, – она протянула Свете три морковки, – только сначала обжарь их в масле. И лук тоже обжарь. А потом выложи в кастрюлю. Обжаренные овощи сохраняют свои витамины и придают первым блюдам приятный вкус и красивый вид.

– Лук я уже опустила, – призналась Света.

– Возьми ещё луковичку и обязательно пережарь, – распорядилась соседка. – Ещё я дам тебе немного фасоли. Её вари отдельно и подольше. А как сваришь, опусти в суповую кастрюлю вместе вот с этой помидориной, но не раньше чем за пять минут до конца варки. Будет очень вкусно.

– Спасибо, – поблагодарила Света и пошла к выходу.

– Постой, – вернула её соседка. – Возьми ещё немного укропа. Его не вари, а вымой, нарежь мелко и подай к столу вместе с супом. Укроп нужен для аромата. Хорошо бы ещё положить минут за пять до окончания варки лавровый лист, но, к сожалению, он у меня кончился. Заходи ещё, – уже в дверях сказала соседка. – Кулинария – моя страсть! Как-нибудь я научу тебя делать слоёный торт. Это объедение! Мой Иван Васильевич обожает его. Жаль, что сейчас у меня нет времени. Нужно торопиться на работу. Я ведь машинистка-стенографистка, так что не имею ни минуты покоя. Но для слоёного торта мы выкроим время, не сомневайся!

Нагруженная овощами Света вернулась к себе.

– Не забудь суп посолить! – приоткрыв дверь, крикнула ей вслед соседка. – Все молодые хозяйки забывают об этом.

– Не забуду, спасибо, – отозвалась довольная Света и принялась стряпать.

Вскоре суп был сварен по рецепту соседки, но тут Света нашла в холодильнике банку с томатным соусом. Соуса там почти не было. Он застрял только в стеклянных извилинах банки, но Света налила в банку тёплой воды и взболтнула её. Оставшийся соус сразу разошёлся.

Света заколебалась: выливать соус в кастрюлю или нет?

Понюхала и вылила. Сразу запахло очень вкусно. Вдруг в кастрюле что-то забурлило, запенилось. Света даже испугалась: неужели всё испортила?! Поскорее налила в тарелку несколько ложек супа, подула на него и попробовала.

– Вот это да! – только и произнесла она.

Супные щи получились замечательными. Прямо язык проглотить можно. Света тут же съела две полные тарелки. Съела бы ещё, да больше некуда поместить. Света вымыла свою тарелку и принялась за уроки. Тут-то и раздались три продолжительных звонка. Так звонил отчим.

– Как успехи в школе? – снимая плащ, спросил он.

– Пятёрку получила, – похвасталась Света и показала отчиму дневник.

– Это хорошо, – похвалил отчим. – В новой школе очень важно показать себя с первых дней. В первые дни о человеке создаётся впечатление.

– Я сама отвечать вызвалась. Подняла руку, меня и спросили, – продолжала Света.

– Всегда так поступай, – сказал Александр Константинович и прошёл в ванну. Умываясь, он спросил: – Ты дашь мне что-нибудь поесть?

– Дам, – сказала Света с затаённым дыханием, – у нас суп есть…

– Налей мне тарелку, – попросил отчим, – сегодня не удалось даже в буфете перекусить. Весь день по строительным объектам ездил.

«Это хорошо, что он голодный, – с замиранием сердца подумала Света, – не так разбираться будет». Но всё-таки она ужасно волновалась. Налила тарелку и вылила её обратно в кастрюлю: решила налить погуще. Выловила несколько помидоринок, кружочек хорошо обжаренной морковки и побольше фасоли. Потом нарезала укроп, забыв его сполоснуть, и принесла всё в комнату.

– Суп на столе, папа, – сказала Света отчиму, который что-то искал у себя в книжном шкафу. На кухню Света вышла, не закрыв за собой дверь. Надо же послушать, что он скажет, попробовав её стряпню. Хорошо, что он не знает, кто варил суп, а то, наверное, и пробовать отказался бы.

– О! – раздалось из комнаты, и у Светы потемнело в глазах. – Наша мама вняла наконец моей просьбе. Поняла, что нельзя каждый день убивать человека мясом. Тем более, что у меня не в порядке сердце.

Света вспомнила, что когда у отчима болит сердце, он пьёт какие-то тёмные капли и долго сидит потом в кресле с подушками в головах.

– Чудесный суп! – снова воскликнул Александр Константинович. – Вкусный, как никогда. И главное – полезный. В нём полно овощей. Света, когда ты вырастешь, обязательно научись готовить такой суп. Впрочем, ты, кажется, делаешь уроки, и я тебе мешаю.

– Нет, нет, не мешаешь, – улыбнулась во весь рот Света и схитрила: – Я только не всё слышала. Тебе что, суп не нравится?

– Наоборот, – с полным ртом сказал отчим, – великолепный суп. Непременно попрошу маму сварить такой же в воскресенье. Подлей мне ещё немножко. А ты обедала? – поинтересовался отчим и, получив ответ, предложил: – Может, ещё со мной поешь? А то ты ужасно тощая. Соседи могут подумать, что мы с мамой тебя голодом морим. Съешь тарелку, чудесный суп!

Света была в восторге. Даже налила себе ещё полполовника. Не забыть только предупредить маму. А то отчим рассердится, что попался на удочку, и обязательно к чему-нибудь придерётся.

Кончив уроки, Света убрала посуду и попросила разрешения посмотреть детскую передачу. Отчим включил телевизор. Он был в хорошем настроении. Наверное, на объектах всё было в порядке.

Показывали постановку о революции в 1917 году. Всё время стреляли из винтовок, стрекотали тачанки, и Света не услышала, как пришла мама. А она прямо с порога спросила:

– Здравствуйте, брошенные и голодные. Небось клянёте меня ужасно?

– Конечно, без второго не так сытно, – сказал отчим, – но твой сегодняшний суп превзошёл все ожидания. Он восполнил даже третье.

– Какой суп? – удивилась мама и, пройдя на кухню, заглянула в кастрюлю. – Что вы тут состряпали?

– Ничего мы не стряпали, – недовольным тоном возразил отчим. – Кого ты разыгрываешь?

– Я не была дома с утра, – ответила мама, не замечая ужимок и гримас, которые делала ей Света. – Неужели сварила суп наша дочка?

Света виновато опустила голову. А отчим рассмеялся.

– Не придумывай глупости, – сказал он маме. – Разве у неё может получиться такой суп! Ничего, – погладил он огорчённую Свету по голове, – со временем научимся кулинарничать не хуже, а пока мы умеем только продукты портить. – И он засмеялся до того громко, что в серванте задребезжали чашки. Отчим выключил телевизор и ушёл к себе в кабинет.

– Ну-ну, попробуем, что у тебя получилось. Чем ты так восхитила отца. А знаешь, это очень кстати. Я так устала, – сказала мама, доставая из кухонного шкафа тарелку и вдруг спохватилась: – Совсем забыла, в почтовом ящике что-то белеет. – Мама взяла со шкафа маленький ключик и спустилась в подъезд к почтовым ящикам.

– Света, это тебе! – сказала она, вернувшись обратно. – Тут так и написано: «Свете Моховой от орунзаков». – Мама отдала письмо Свете и спросила: – Наверно, от Орунзакова? Кто-нибудь из старой школы?

– Да… из старой… – пробормотала Света и, чтобы мама не заметила, как она вспыхнула, поскорее вошла с письмом в ванную комнату.

Совет орунзаков

Под окнами квартиры Миши Ратникова раздался продолжительный свист. За ним два раза ухнул филин.

– И кто ж это так озорничает? – заохала Мишина бабушка.

– Я сейчас выясню, – сказал Миша и в одно мгновение выскочил во двор.

– ОрунПО-орунРЯ-орунДОК? – оглядываясь по сторонам, спросил он на языке орунзаков – своих верных помощников.

– ОрунДА! – ответили в один голос Витя с Гаврилкой.

– Опустили в их почтовый ящик, когда почтальон вечерние газеты разносил. Сейчас, наверное, уже вынула.

– Расстроилась небось…

– Сама виновата. Нечего было мне сигареты покупать. Вот он, трофей. – Гаврилка достал пачку «Шипки». – Я её деду отдам.

– Что теперь будем делать? – спросил Витя Пухов. И весь превратился в слух. Просто удивительно, как он умел меняться. То клоун клоуном, а то серьёзнее его найти трудно.

– Нужно ей новое задание дать, – высказался Гаврилка.

– А какое? – спросил Миша.

Все трое задумались.

– Что если мы испытаем Свету в домашней обстановке? – предложил Миша.

– Как это? – не понял Гаврилка.

– А вот как: в один прекрасный вечер… – начал Миша, но тут хлопнула дверь, и из подъезда вышел какой-то мужчина. Миша тотчас нагнулся к ребятам и заговорил так тихо, что, кроме Вити с Гаврилкой, его никто не мог услышать.

– Так и сделаем! – воскликнули они, как только Миша изложил им свой план.

– А под каким предлогом мы вызовем из дома её мать? – спросил Гаврилка.

– Следить надо, – прошептал Витя, – может, она сама куда по делам уйдёт. Тогда и вызывать не придётся.

– Верно, – согласился Миша, – как случай представится, так и будем действовать. К Свете пойдёт Наташа Максимова.

– А почему не мы? – ревниво спросил Витя.

– Доверия у Светы к женскому роду больше будет. Кроме того, вы и так будете заняты. Ты, Витя, выяснишь, когда Светиной матери дома не будет, а Гаврилка станет в этой операции тайным наблюдателем.

– Вот здорово, что тайным, – обрадовался Гаврилка, – а то Светка на меня сейчас как на самого вредного бандюгу смотрит! Даже неприятно.

– Ничего, – успокоил его Миша, – наших разведчиков, которые во время войны в тылу врага задание командования выполняли, тоже все предателями считали. А они терпели это ради победы.

– И мы ради победы вытерпим! – твёрдо сказал Гаврилка и важно посмотрел на ребят. Вот, оказывается, какой он герой!

– Это испытание будет для Моховой самым трудным, – решил Миша. – Выдержит она его – так наверняка храброй станет.

– А если не выдержит? – спросил Витя.

– Быть того не может! Первая-то наша стрела в самую пятёрку попала, – напомнил Миша.

– А папиросы она купила, – сказал Гаврилка.

– Ну и что? А ты хочешь, чтобы всё как по маслу шло, тогда её и исправлять было бы нечего, – засмеялся Миша и сгрёб своих подшефных в охапку.

– Ой! – вскрикнул от восторга Гаврилка. – Ну и силища у тебя!.. Мне бы такую.

– Теперь слушайте меня внимательно, – снова зашептал Миша. – Приказываю: во время наших сборов на пустыре метрах в ста от штаба выставлять караульных. Вдруг Света задумает пойти к орунзакам, тогда караульные нас предупредят, и мы разбежимся. Пока она ничего не должна знать.

– ОрунЕСТЬ! – почти одними губами произнесли таинственные орунзаки и распрощались с командиром.

Оседлав воображаемых коней, они во весь опор припустились к Наташе Максимовой. А Миша вернулся к бабушке и объявил ей:

– Всё в порядке. Озорники извинились.

Снова мечты

Письмо от орунзаков, которое распечатала Света, войдя в ванную комнату, было очень коротким. Всего в одно слово. Но оно хлестнуло Свету, как удар плётки.

Крупно, во весь лист, на фоне натянутого со стрелой лука, было написано: «ПОЗОР». И никаких новых приказаний и требований. Никаких рисунков с мишенями. Всего одно слово. Даже без восклицательного знака. Очевидно, Мишару-младшему на этот раз было не до грамматики. А Свете после такого письма вообще стало ни до чего. Как будто ей мало неприятностей с Гаврилкой. Целых полдня переживала: покупать сигареты или не покупать? И ещё голодной осталась да всяких страхов натерпелась. А в довершение ко всему орунзаки рассердились.

Нет, конечно, они не разбойники, а очень хорошие люди. И за Свету им обидно. Вот взбунтовалась бы она хоть около гастронома, так и письмо было бы совсем другим.

Света просто презирала себя за такую покорность. Даже рабы в древние времена не могли молчать и поднимали восстания. Нет, такой робкой жить нельзя! Ведь смогла же она побороть себя на уроке и поднять руку. И здесь могла бы не подчиниться Гаврилке. А если он даже наподдал бы ей после, всё равно Света осталась бы победительницей. А может, и не наподдал бы. Может, он из тех ребят, на которых стоит лишь прикрикнуть и они больше не пристанут.

Света легла на тахту, уставилась в потолок и подумала: как хорошо всё могло бы обернуться, если бы она не подчинилась Гаврилке.

Вот подходит к ней Гаврилка и приказывает:

«Купишь мне пачку сигарет на свои деньги!»

«Хорошо, – соглашается Света. – А ты мне купишь полкило сливочной помадки, и тоже на свои».

«Вот это загнула! – говорит ошарашенный Гаврилка. – Где я тебе столько денег возьму?»

«А я где?» – парирует Света. И Гаврилка уходит ни с чем.

А могло быть и так:

«После уроков купишь мне сигареты в гастрономе, – потребовал Гаврилка. – Понятно?»

«Совсем не понятно, ни одного слова не поняла, – бойко отвечает Света. – Скажи мне, пожалуйста, эту фразу по-немецки».

«Ты что? – таращит на неё глаза Гаврилка. – Я ж немецкий не знаю».

«Тогда по-испански или по-гречески», – просит Света и лукаво смеётся.

«А ну тебя, лучше я сам куплю», – машет рукой Гаврилка и оставляет её в покое.

А вечером мама вынимает из почтового ящика письмо от командира орунзаков. В нём тоже всего одно слово. Но разве можно сравнить его с этим! Поперёк всего листа крупными буквами написано: «Молодчина!» И стрела торчит в самой середине мишени. Разве после этого не будешь веселиться, как заводная матрёшка! А ведь всё могло быть именно так, если бы она не побоялась Гаврилки и его дружков. Значит, опять во всём виновата её противная робость. И тут Свете пришла в голову мысль, которая и обрадовала её и огорчила: если орунзаки сами узнали о том, что она не выполнила их новое поручение, значит, они следят за ней. И ей нечего было бояться Гаврилку. Только он вздумал бы стукнуть её, как орунзаки тесным кольцом окружили бы вход в магазин и, натянув свои луки с остроконечными стрелами, наметились бы Гаврилке и его сообщникам прямо в сердце.

Света представила, какой жалкий вид был бы у Гаврилки, когда он поплёлся бы со связанными за спиной руками от гастронома к пустырю, где находится боевой штаб орунзаков, и рассмеялась: как рассвирепел бы его дед, увидев внука пленным!

Но орунзаков он всё равно не посмел бы поколотить. А в домике на пустыре, одетый в рыцарские доспехи и блестящее, как металлический чайник, забрало, которое скрывает лицо, командир Мишар-младший взял бы с Гаврилки честное пионерское слово никогда больше не заставлять Свету прислуживать ему и врать…

Кончились мечты, и Света снова приуныла. Разве это жизнь? Вдруг завтра Гаврилка опять что-нибудь от неё потребует. Уж лучше бы они никуда не переезжали. В старой школе гораздо спокойнее было. Никто её не замечал, ничего от неё не требовали.

– Света, чего ты там застряла? – подойдя к ванне, постучалась мама. – Мой руки и иди пить чай.

«До чая ли тут! – нахмурилась Света. – Прямо голова кругом идёт, даже посоветоваться не с кем».

И Света решила во что бы то ни стало разыскать командира орунзаков и поговорить с ним. Жаль только, что этого нельзя было сделать завтра же. Завтра в их школе «день здоровья» и все ученики с раннего утра уедут за город.

Решение принято

Ох уж этот «день здоровья»! После него Света всегда болеет. Наиграется, набегается, разгорячённая, а потом остынет или ещё хуже – промочит ноги, вот и простудится. Лучше бы этого дня совсем не было. Но что поделаешь, если в школе в конце каждого месяца проводят такой день. Уж как Света оберегалась. И бегала мало, и по лужайке, на которой из-под травы вода выступала, не носилась, как Гаврилка Тюрин. И в поезде в окно не высовывалась. А приехала домой – расчихалась.

– Ну вот, поздравляю, – недовольным голосом сказал Свете отчим и добавил, обращаясь уже к маме: – Я же говорил, пускать её за город не нужно.

– Все едут, почему же её оставлять? – возразила мама.

– Потому, что из-за неё теперь можем заболеть мы! – рассердился отчим.

– Не волнуйся, у неё совсем холодная голова, – успокоила его мама.

Но Света всё-таки заболела. К утру у неё поднялась температура и стало больно глотать.

– Обязательно пригласи врача, – сказал отчим перед уходом на работу. – Может быть, это скарлатина.

Света испугалась: скарлатина – болезнь опасная. От неё даже умирают. Обидно умереть от болезни. Вот если бы как герой на войне или в мирное время, совершая подвиг, – тогда другое дело.

И Света вспомнила: дней пять назад сидела она с ребятами во дворе, а Витька Пухов рассказывал:

– Отец такое запутанное дело расследовал. Один мальчик, может, всего на год старше нас, шайку грабителей раскрыл. Они шерсть с фабрики похищали.

– А как он их обнаружил? – спросила Света.

– Проснулся в то утро рано и видит в окно – два парня несут какой-то мешок. А на улице никого – только ведь светать стало. Мальчик подсел к окну и проследил, куда они мешок потащили. Утром он вышел во двор, а там милиционер спрашивает: не видел ли кто рано утром чего-нибудь такого… Мальчик и показал, в какую сторону ушли грабители. Милиционер посадил его на мотоцикл и поехал в ту сторону. Только они на шоссе выехали, как увидели грузовик с мешками. А на мешках те самые парни. Милиционер с мальчиком и стали их преследовать. Мотоцикл быстро летит, в один миг грузовик настигли. Выхватил капитан револьвер и крикнул: «Остановитесь, а то стрелять буду!» А бандюги и не думают останавливаться. Шофёр нарочно самую большую скорость развил. Но мотоцикл разве отстанет. Видят грабители, что им несдобровать, взял шофёр и затормозил на полном ходу. Мотоцикл так и въехал под грузовик. Милиционера потом в тяжёлом состоянии в больницу отправили, а мальчик насмерть разбился.

Витька когда такие истории рассказывает, всегда очень серьёзным становится. Даже не верится, что он умеет строить рожицы и передразнивать ребят. Витька на грабителей и всяких хулиганов ужас как злится. Потому что, если бы их не было, жизнь у нас совсем хорошей стала бы. Так Витькин отец говорит.

А после Витька рассказал, как того мальчика хоронили. Народу на кладбище было – не сосчитать. Пожалуй, больше, чем на похоронах известного артиста. Вся пионерская дружина в почётном карауле выстроилась. А на могиле ему поставили памятник высокий, гораздо выше, чем он сам. И вверху на каменной глыбе его портрет высекли, с пионерским галстуком на груди. За подвиг, который он совершил.

«А умереть в постели от скарлатины просто обидно», – вздохнула Света.

К счастью, у неё оказалась не скарлатина. Врач, старенький, с седой бородкой и совсем голой головой, осмотрел Свету и сказал:

– Сущий пустяк. Маленькое воспаление верхних дыхательных путей. Придётся денька три полежать, потом денька два походить по комнате, но не по улице. – Тут он погрозил Свете пальцем: – А уж после, если не будет температуры, явитесь ко мне в поликлинику, и я выпишу эту шалунью в школу.

Мама отгородила Свету ширмой, положила к ней на тахту Тапа и позвонила отцу на работу, чтобы он не волновался. Потом мама принялась готовить обед, а специально для Светы сделала тёплый клюквенный морс. Мама осталась дома. Доктор велел ей ухаживать за больной дочкой.

Света пила клюквенный морс и рассказывала Тапу про свою таинственную переписку с неизвестными орунзаками. А потом подумала:

«Может, рассказать о них маме?»

Она как раз вошла в комнату и стала подметать пол.

«Нет, не скажу, – раздумала Света, – ведь тогда придётся и про Гаврилку всё рассказать». А разве можно было рассказать маме про Гаврилку? Она сейчас же побежит в школу или к его матери, чтобы та уняла сына. Уж тогда Гаврилка её в самом деле поколотит.

«Об орунзаках от меня не узнает ни один взрослый, – сказала сама себе Света так, точно клятву принесла. – Вот если я подружусь со своими новыми одноклассниками, то обязательно всё им расскажу. И самому первому – Вите Пухову. Витя замечательный человек! Наверно, он тоже совершит какой-нибудь подвиг. И совсем неважно, что он передразнивает на уроках ребят и гримасничает. Зато Витя всё понимает. Даже в первый день, когда я пришла к ним в класс (теперь Света хорошо это поняла), Витя вовсе не хотел обидеть меня. А наоборот, хотел рассмешить. Потому что чувствовал, как бывает не по себе новичку. Витя справедливый. Если виноват, выкручиваться не станет. И хвалиться зря не будет, как председатель Колька. За это Маргарита Павловна и прощает ему многое.

«Хорошо бы вместе с Витькой выследить этих орунзаков. Только когда это будет! – вздохнула Света. – И захочет ли ещё Витя дружить со мной? У него небось уже есть друзья. И дела свои есть».

Светины мысли прервал телефонный звонок. Звонила какая-то мамина знакомая.

– Знаешь, с кем я говорила? – спросила Свету мама, вешая трубку. – С мамой Алика Футликова. Они собираются с Аликом в наш универмаг и заодно хотят зайти посмотреть, как мы устроились.

– С Аликом? – переспросила Света и поморщилась. Но тут же тихонечко рассмеялась: «Если этому храбрецу предложить помочь выследить орунзаков, он от страха, наверно, целую неделю икать будет. Ну и Чапай! Жаль, нет с ней бабушкиного Казбека, он сразу бы Мишара обнаружил. Умная собака! Понюхал бы его записку и по запаху нашёл бы. А может, написать об орунзаках бабушке и посоветоваться с ней, как быть? Нет, она ещё, чего доброго, маме напишет. Тогда самая настоящая каша заварится. Уж лучше написать бабушке обыкновенное письмо.

И Света принялась писать бабушке. В письме она сообщила, что заболела и что в новой школе ей очень нравятся ребята и учительница.