Текст книги "Эпицентр (СИ)"

Автор книги: Юрий Хамаганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Я видела. Ты из армейских или, может быть, коп? Бывший коп?

– Ага, бывший. Только не коп, а охранник. В армии не служил. Сейчас полдень, когда там твой вертолёт прилетит?

– К часу, может быть, чуть раньше. Слушай, у тебя вода есть?

– В кране на кухне, если не отключили ещё.

Двигаясь на четвереньках, знаменитая актриса перебирается на кухню, обойдя лужу запёкшейся крови из дыры в стене, подбирается к заваленной грязной посудой раковине и поворачивает кран. Воду не отключили, и она делает несколько жадных глотков, глядя на тяжёлые шторы, которые ограждают маленькую квартиру от солнечных лучей. Из-за штор доносится стрельба и шум пожаров, а вот сирен полицейских, пожарных и медицинских служб уже не слышно. Наверное, они все заняты отловом гражданских, как тот коп, что преследовал их и убил её водителя, убил многих, кто смог вырваться из загона. Напившись вволю, она пытается привести себя в порядок.

– Хорошо, что у тебя тут везде окна закрыты, так нас не видно с домов на другой стороне. Слушай, а как ты стал хромым?

– На работе.

– Охранником?

– Ага, большой магазин был: радиодетали, инструменты всякие. Туда часто воры лазили на склад, кабель медный воровали. Один оказался с пистолетом. Он выстрелил, я выстрелил, попали оба. Он заехал в морг, а я сюда. Страховка у меня хорошая, компенсацию платят, на неё и живу.

– Вижу, как живёшь, – указывает она на кладбище пустых бутылок.

– Я не алкоголик, бросить пить могу в любой момент. И всё у меня было нормально до этого утра. Скажи, а вот у тебя со всеми твоими миллионами, ролями и связями как получилось в итоге оказаться там же, где и я?

– Не знаю. Никогда бы не подумала, что со мной может случиться такое. С кем угодно, только не со мной, – признаётся актриса без всякого притворства. – Весь мир разом рухнул и разбился вдребезги. Ни ангелов с трубами, ни огня с неба – ничего. Просто все разом сошли с ума. И никто не поможет, ну, кроме тебя. Я не знаю, что делать, и сейчас хочу только свалить отсюда, пока не поздно.

– Куда свалить?

– Куда угодно, сначала из города, а потом из страны. У меня есть квартира в Париже, у мужа родня в Израиле, найдём, где укрыться. Это не может продолжаться вечно, военные придут и наведут порядок. Сейчас главное – остаться в живых, переждать немного.

Пуговица на рукаве прожужжала низким тоном, словно большой шмель.

– Это сигнал, они на подлёте!

– Хорошо. Идём, пора деньги зарабатывать!

19 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр – Главы 62/63/64

62. Внутривидовая конкуренция

Она не помнит, как оказалась здесь. Где именно это «здесь», Виктория Хименес тоже не знает: какой-то подвал, точнее не скажешь. Полуразобранный токарный станок в углу, рядом на бетонном полу кучей свалены лысые покрышки, на стенах – пыльные полки с инструментами и банками из-под краски. Узкая стальная лестница упирается в закрытую дверь. Света совсем немного, только от одного маленького, забранного решёткой окошка у самого потолка. Точно, подвал.

Надо вспомнить, как она оказалась здесь, она же была в другом месте, закончив долгий разговор с незнакомыми мужчинами в дорогих костюмах… Где именно? Низкая крыша, жёсткое сиденье, качка… Точно, это была машина, она вспомнила! Хименес покинула Оперативный Центр вместе с остальными на борту бронированного микроавтобуса с чёрными стеклами. Они ехали на север на большой скорости, а затем резко остановились: трассу перегородил горящий грузовик.

Она помнит, как хлестнула автоматная очередь по бронированному стеклу, как пара солдат в её машине откинули бортовые бойницы и начали стрелять, внутри микроавтобуса грохот стоял просто оглушительный. Она тоже хотела стрелять, но никак не могла рассмотреть противника: дома по обе стороны улицы горели, и в дыму метались какие-то фигуры. Головную машину в колонне разорвало надвое выстрелом РПГ. Хименес застрелила вампира, который пытался пробить стекло битой, стреляла ему в живот почти в упор. Затем был огонь, много огня, кажется, на крышу попали бутылки с коктейлем Молотова. Горючая смесь протекла внутрь машины через одну из бойниц, мотор был разбит выстрелом пятидесятого калибра, так что пришло время покинуть корабль. Выходили через заднюю дверь. Солдата, шедшего за ней следом, застрелили, когда они перебегали улицу. Бой ещё продолжался, несколько машин в колонне встали в оборонительный круг, она пыталась пройти к ним и стреляла в кого-то, затем… Затем её стали бить, наносить сильные удары сверху, десятки ударов. На неё кто-то напал?

Нет, это были не люди. На неё падали кирпичи, вот что случилось, на неё обрушилась стена! И теперь она здесь, сидит на куче покрышек, вся в синяках, порезах и кирпичной крошке. Кажется, что болит каждая мышца и кость, но всё же она может встать.

Кто же перенёс её в подвал? Этого патрульная Хименес не помнит. Но кто бы это ни был, он взял всё её оружие вместе с рацией. Хорошо ещё, рук не связал.

Дверь наверх распахивается, в проёме появляется мужчина с автоматом в руках:

– Стоять на месте, сука!

Армейский подсумок с запасными магазинами нелепо смотрится поверх объёмистого делового костюмом серого цвета. Рана на шее. И взгляд. Голодный взгляд.

– Вот так, и не двигайся!

Бизнесмен с автоматом делает шаг на крутую лестницу, а затем кубарем слетает с неё, шлёпнувшись о бетон. Следом за ним в подвал врывается солдат в обгоревшей форме. Он тоже смотрит на Хименес большими голодными глазами, он рвётся к ней, но тоже падает, схваченный за обе ноги своим конкурентом.

– Она моя! – бизнесмен ревёт, как слон.

Солдат ничего не отвечает, только низко воет, пытаясь дотянуться до зажавшейся в угол патрульной.

Двое вампиров сцепились в яростной рукопашной на полу подвала. Хименес пытается выхватить АК-47, но её отбрасывают к дальней стене сильнейшим ударом в живот. Солдату удаётся вскочить на ноги и поднять оружие, но бизнесмен отбивает ствол. Очередь бьёт в стену, автомат стреляет до тех пор, пока не вышли все патроны в рожке. Бизнесмен броском через бедро обрушивает противника вниз, с силой затянув ремень автомата вокруг шеи врага и уперев ногу солдату в спину. Хименес пытается подняться, её рука ложится на пустую бутылку с высоким горлышком. Солдат дёргает ногами, но бизнесмен не ослабевает хватки.

Всё верно говорили, им не нужен осиновый кол, чтобы сдохнуть, хватит и простой удавки. Солдат мёртв. Бизнесмен хочет поднять оружие, но Хименес опережает, разбив бутылку о его голову. Вампир снова отбрасывает её к стене, целит в живот, но автомат молчит – вышли патроны. Бизнесмен безуспешно раз за разом дёргает спусковой крючок, и она понимает: он забыл, он забыл от Голода, как пользоваться автоматом и не осознаёт, что АК надо перезарядить. Это последняя возможность, и она бросается на врага с обломком бутылки в руке. Вампир понимает свою ошибку, пытается достать запасной магазин из разгрузки, но бутылочная розочка уже вонзается ему в шею. Кровь хлещет из раны, Хименес наносит удар за ударом, пока враг, наконец, не падает.

– Обед надо ещё заработать!

Немного отдышавшись, она переворачивает мёртвого вампира, чтобы забрать третий за сутки боевой трофей. В её распоряжении автомат и три полных магазина к нему. Дверь наверх осталась открытой, уже неплохо. Теперь надо отсюда выбраться. Но как? Ведь эти двое явно не были единственными кровососами здесь, чёрт его знает, сколько их наверху. Может, попробовать через окно…

– Ложись!

Дом содрогается от мощного взрыва, и не успели ещё рассеяться облака бетонный пыли, как сверху загрохотали десятки стволов. Патрульная прячется за сломанным станком, наставив автомат на дверь, откуда в подвал по лестнице скатывается женщина с простреленной во множестве мест спиной.

– Сдохни, сучка вампирская!

– Они за лестницей, лейте бензин!

– Справа заходи!

Стрельба наверху продолжается, пара пуль дырявит потолок, за окнами мелькнули языки пламени.

– Осмотрите дом, может, тут ещё кто-то прячется!

– Не стреляйте! Не стреляйте, друзья, я в подвале!

– Кто там?

– Я офицер полиции, человек!

– Брось калаш, офицер!

Они целят в неё из дверного проема, трое, среди которых один в синей форме. Хименес аккуратно кладёт трофейный ствол на пол и медленно встаёт, высоко подняв руки:

– Не стреляйте, я своя! Я человек, я не заражена! Меня держали здесь в плену!

– Шейку покажи, сладкая!

Хименес оттягивает воротник, демонстрируя отсутствие укусов.

– Вроде порядок. Так, офицер, можешь взять свою пушку, только всё время держи стволом в пол и медленно поднимайся к нам. Если что, стреляю без предупреждения!

63. Путь наверх – I

– Слушай внимательно. До лифта примерно двенадцать – пятнадцать метров. Справа три двери в квартиры, слева две двери и открытый проход на лестницу, через которую ты и попала сюда. Позади нас ещё квартиры. Когда выйдем в коридор, внимательно смотри за тем, что сзади, ты прикрываешь мне спину! Нам надо пройти через коридор и подняться на лифте на пятнадцатый этаж, оттуда пройти в обратную сторону на чердак и выйти на крышу. Свет ещё есть, так что лифт должен работать.

– Если свет отрубят, пока будем подниматься, то мы застрянем в лифте и уже никогда не выберемся.

– Верно говоришь, подруга. Но я не смогу подняться по ступенькам так высоко. Кроме того, на лестнице нас могут атаковать с обеих сторон. Рискнём на лифте.

– Ладно, ничего другого всё равно не остаётся.

Они стоят перед опрокинутым шкафом, стараясь на слух определить, что происходит в коридоре и на лестницах многоэтажки. В данный момент всё тихо, лишь один раз у лифта послышались шаги, которые вскоре затихли.

– Давай, шкаф лёгкий.

Актриса начинает поднимать шкаф, обнаружив, что он действительно очень лёгкий: внутри ничего нет. Алкаш тем временем сдёргивает фотографию со старого зеркала и суёт её в задний карман джинсов.

– Пошли!

Он делает осторожный медленный шаг в коридор, актриса коротко крестится и шагает за ним. Тонкий яркий луч тактического фонарика на стволе дробовика ищет цель, ищет и не находит. В коридоре никого нет, три трупа лежат на полу там же, где он их и оставил. Четвёртый труп, женский, лежит у входа на лестницу, его определённо не было тогда, когда он спасал актрису. Двери всех выходящих в коридор квартир или открыты, или просто снесены с петель, из самой дальней поднимается густой едкий дым. Ждать пожара уже недолго.

– Давай.

Актриса идёт следом, левой рукой держа Алкаша за широкий кожаный пояс, правой сжимая его маленький револьвер. Так они и идут друг за другом со всей скоростью, на которую способен его повреждённый позвоночник и хромые ноги. Она ежесекундно оглядывается назад, на пустые зевы выбитых дверей. Он смотрит вперёд, на площадку перед лифтом и зелёный огонек на панели – лифт должен работать.

Шаг, шаг. Шаг, шаг. Алкаш бросает короткий взгляд на застреленного им полицейского, читает надпись на лычке «Дэниелс» и думает о бронежилете под курткой. Неплохо было бы его снять и надеть на актрису для большей безопасности его двух миллионов, но нет времени возиться.

Шаг, шаг. Первый ряд дверей, всё тихо. Шаг, шаг. Актриса тихо плачет над телом шофёра. Шаг, шаг. Второй ряд выбитых дверей, до лифта уже совсем недалеко. Кажется, за правой дверью работает радиоприёмник, Алкаш слышит какой-то бред насчёт овец и пастырей. Шаг, шаг.

Они на площадке у лифта, справа дверь в двадцать первую квартиру, слева выход на лестницу, под ногами женский труп: русская продавщица со второго этажа, во всяком случае, очень похожа. Шаги на лестнице, где-то над ними, шум в двадцать первой, и это явно не радио.

– Нажимай!

Актриса протягивает руку, нажимает кнопку и прижимается к стене между стальными створками лифтовой двери и входом в двадцать первую. Мучительно долгое ожидание, и вот он, отвратительный скрежещущий звук. Старый лифт пришёл в движение.

Шаги на лестнице, быстрые шаги, уже не шаги, а бег: кто-то несётся к ним сверху, перепрыгивая через несколько ступенек сразу.

– На третий! Они на третьем!

– Пригнись.

Алкаш, прижавшись спиной к стене у дверей лифта, пригибается так низко, насколько вообще возможно. На лестничную клетку над ним выскакивает один из братьев Маркус, белоснежная фирменная футболка его банды залита кровью, своей и чужой, кровь стекает с лезвия длинной «бабочки» с перламутровой рукояткой.

– Они…

Заряд крупной картечи обрывает его вопль, ударив бандиту в живот.

– СУКА!

Над перилами появляется мускулистая татуированная рука, сжимающая ТЕК-9: второй Маркус не решается выскочить на лестницу и потому стреляет не целясь, просто на звук всаживая пулю за пулей в стену метрах в полутора от Алкаша. Алкаш тоже не видит противника целиком, он видит только руку с большим пистолетом, этого достаточно.

Выстрел. Крупная картечь работает не хуже старинной пилы для ампутации, мгновенно оттяпав мускулистую татуированную руку вместе с пистолетом. На долю секунды становится тихо, затем лестницу оглашает истошный низкий вой. Второй Маркус скатывается по лестнице, упав на труп братана. Не переставая выть, он пытается левой рукой подхватить «бабочку» с перламутровой рукояткой, так что Алкашу приходится потратить ещё один патрон, чтобы прикончить его окончательно.

– К стене!

Выстрел, выстрел. Актриса вжимается в стену, её огромные от ужаса глаза смотрят на изувеченный картечью труп девочки лет восьми, лежащий у входа в двадцать первый номер. Левая нога ниже колена у трупа отсутствует, потому девочка не шла, а медленно ползла к актрисе из глубины квартиры, сжимая в пальцах большой кухонный нож.

– Сказал же тебе, дура тупая, за спиной своей смотри!

Лифт с грохотом распахивает створки дверей: на залитом кровью и какой-то липкой дрянью полу – мужской труп, по голове которого долго били чем-то вроде молотка или кирки.

– Пошла!

Знаменитая актриса втискивается в кабину, стараясь не наступить на труп, Алкаш вваливается следом.

– Нажимай пятнадцатый!

Створки закрываются с таким же жутким грохотом, как и в первый раз, кабина приходит в движение. Они медленно едут вверх. Актриса разглядывает кровавые отпечатки ладоней на выкрашенных серой краской стенках, Алкаш спешно перезаряжает дробовик.

– Назад, отойди назад!

Двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый.

Алкаш вскидывает дробовик заранее, готовясь стрелять сразу же в тот момент, когда двери начнут расходиться в сторону, и это правильное решение. Пятнадцатый, конец пути.

В этот раз скрежета старых дверей не слышно, их лязг затерялся на фоне грохота дробовика, выбрасывающего заряд за зарядом крупной картечи в столпившихся на площадке перед лифтом вампиров. Он один против многих, но у него дробовик против ножей и бейсбольных бит, так что схватка вышла кровавой, но короткой. Последнего нападавшего Алкаш валит уже в лифте.

– Выходим, не стой, выходим!

– Боже мой!

Он уже не помнит, скольких застрелил: то ли четверых, то ли пятерых, но убитые им вампиры с ножами и битами далеко не единственные трупы на полу коридора. Их здесь больше, гораздо больше: двадцать пять, а то и тридцать. Алкаш видит разорванные и перерезанные глотки мужчин, женщин и детей, узнаёт некоторых соседей и тут понимает: они тоже шли на крышу, они тоже искали спасения здесь.

– Твою мать! Вперёд, дверь на чердак с другой стороны коридора.

64. Путь наверх – II

Прихрамывая, он идёт вперёд, прилагая все возможные усилия, чтобы не пропустить недобитого вампира и не упасть на кровавых лужах, знаменитая и богатая актриса следует за ним. Алкаш слышит её сдавленные рыдания, она на грани истерики, но всё же не отпускает пояс.

– Держись, недолго осталось…

– Слева, у двери!

– Что там… чёрт!

Там, естественно, ещё один труп с перерезанным, как и у остальных, горлом, только вот ведёт себя этот труп не так, как положено нормальному трупу: шевелит руками и делает нелепые попытки сесть. Тут Алкаш замечает, что ещё несколько якобы покойников тоже начинают двигаться. И ещё они дышат.

– Вперёд!

Последние шаги до выхода на технический этаж, в голове только одна мысль: если это трупы, то почему они встают, а затем дохнут от его картечи, второй раз дохнут уже окончательно?

– Направо!

Ещё одна лестница, последняя, дверь на крышу открыта, в проёме виднеется кусочек яркого голубого неба.

– Держи меня сзади за плечи, чтобы я не упал на спину!

Первый шаг по выщербленным ступеням, второй, третий… Искалеченный позвоночник отзывается болью на каждый из них.

– Сзади, сзади, он сзади!

– Кто сзади?!

Алкаш не успевает услышать ответ, ему некогда: в дверном проёме появляется враг, пара врагов.

Первый стреляет в их сторону из пистолета, но берёт прицел слишком высоко, и пуля проходит над головой Алкаша, ответный выстрел которого точен. Парня с пистолетом отбрасывает на ступени, но его место тут же занимает бешено размахивающая бейсбольной битой девушка лет шестнадцати. Алкаш пытается перезарядить дробовик, но её удар быстрее и точнее. Бита со всей силы опускается на его левое плечо и тонкие пальцы актрисы на нём. Удар едва не сшибает с ног, Алкаш слышит сдавленный крик актрисы, дробовик падает из его рук, а девчонка с битой замахивается для завершающего удара.

Выстрел, второй, третий – он стреляет из полицейского пистолета от бедра, направив ствол в живот психопатки с битой. Та словно натыкается на стену, затем складывается пополам и валится на лестницу. Окровавленная бита звонко катится вниз по ступенькам.

– Он сзади, он…

– Стреляй в него, сволочь, стреляй, у тебя же есть ствол! Стреляй!

Всё же она стреляет, дважды, он узнаёт по звуку свой револьвер. Алкаш, полуобернувшись, видит уже знакомый труп у подножия лестницы, тот самый, что первым пытался встать у двери. Актриса всхлипывает, разглядывая изувеченную левую руку: кисть сломана в нескольких местах, кость торчит наружу. Кисть сломана, но пуговица на манжете цела, и сейчас эта самая пуговица снова начинает сердито гудеть: вертолёт на подходе.

– Не стой, иди!

Левая рука плохо работает, плечо сильно повреждено, и Алкаш отказывается от идеи поднять дробовик: всё равно он не сможет удержать его в руках. Лучше подобрать пистолет застреленного им парня. Теперь ему нужно оружие, с которым можно управляться одной рукой.

– Перезаряди револьвер и идём!

Крыша встречает их ярким солнцем, столбами чёрного дыма от горящих зданий, рёвом пожаров, грохотом стрельбы с ближайших улиц и уже ставшими привычными трупами. Опять фальшивые покойники, такие же, что и в коридоре. Вон, многие уже начинают шевелиться. Это не главное, главное то, что шум стрельбы и пожаров уже перекрывает характерный звук лопастей подлетающего вертолёта.

– Туда!

В центре плоской крыши возвышается серая коробка машинного отделения старого лифта, взобраться на которую можно, поднявшись по приставной лестнице. Алкаш толкает актрису туда. Он решил использовать это маленькое здание на вершине дома как посадочную площадку, там легче будет обороняться, чем на широкой открытой крыше. Оборона скоро понадобится, фальшивые трупы уже делают попытки подняться на ноги, на лестнице слышны крики.

– Вон он, вон он! Сюда! Мы здесь!

Он не сразу понял, куда указывает актриса, а затем видит приближающийся вертолёт.

– Лезь, лезь наверх!

Стеная от боли в сломанной кисти, она начинает неуклюже подниматься по приставной лестнице на крышу машинного отделения. Алкаш поворачивается лицом к двери на чердак, из которой на крышу посыпались его враги, среди которых он опознаёт нескольких бывших соседей.

Прислонившись спиной к стене, он встречает вампиров точными одиночными выстрелами. Трофейный пистолет стреляет трижды и умолкает, Алкаш отбрасывает его и хватается за полицейский глок, актриса поддерживает его своим маленьким револьвером.

Патроны у него кончились раньше, чем кончились враги, дальше он как мог дрался руками и ногами и теперь лежит в окружении дохлых вампиров, скошенных автоматным огнём с вертолёта. Лежит, истекая кровью, у подножия лестницы на крышу машинного отделения, а спасённая им богатая актриса грузится в вертолет.

– Подтверждаю приём пассажира, с ней всё в порядке! Всё, едем!

– Надо забрать этого мужика, он жив, он меня…

Актриса пытается ещё что-то сказать, указывая искалеченной рукой на лежащего у лестницы раненого человека, но командир наёмников сходу пресекает спор:

– Отставить! Мы не можем его взять, мисс. Вампиры здорово его порвали, я не хочу рисковать. Эта зараза передаётся через кровь, он уже сам заражён, если не умрёт. Всё, отставить разговоры и быстро в вертолёт, дамочка, у нас ещё несколько точек, деньги делать надо! Пошёл!

Алкаш ничего этого не видит и не слышит, пребывая в приятном забытьи, в котором нет боли от ударов бейсбольными битами, порезов ножом и многочисленных укусов. Но со временем приятное забытьё уходит, и он открывает глаза тогда, когда шум вертолёта уже скрылся вдали. Боли от свежих ран больше нет, да и искалеченный позвоночник теперь не отзывается огнём на каждое движение. Возможно, сейчас он сможет идти не хромая – так думает Алкаш. А ещё он думает о том, что ему снова хочется пить. Только теперь водка уже не поможет, надо что-то другое, чего он раньше не пробовал. Здесь, на крыше, нужного ему нет, придётся спускаться вниз, попробовать поискать там.

– Давай, старая сволочь!

Цепляясь руками за лестницу, он сумел встать на ноги и сделать несколько шагов, сначала нетвёрдых, но затем всё более и более уверенных. Чёрт его знает, что там с ним случилось, но вечная боль в позвоночнике исчезла, и теперь Алкаш может идти, идти, как и раньше, о чём он уже почти забыл. У него появилась новая цель в жизни, и к этой цели надо идти. И он будет идти.

20 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр – Главы 65/66/67

65. Ковчег

– Что мне делать? Ехать дальше на север?

– Нет, мисс, оставайтесь там, где вы есть. Дальше на севере у блокпостов идут перестрелки. Немедленно съезжайте с шоссе, найдите какое-нибудь укрытие и оставайтесь там до нашего прибытия.

– Съехать с дороги и найти укрытие, вас поняла. А долго ждать?

– Нет, мы скоро будем. Конец связи.

– Стойте, подождите…

Но телефон умолкает, новые попытки вызова безуспешны. Кажется, что теперь аппарат работает только на приём, связаться с кем-либо ещё у Глории не получается. Хватаясь за любую возможность, водитель набирает номера врачей, пожарных, полицейских, коммунальные службы – ничего. Только один работающий номер, только женский голос на другом конце линии, который сам связался с ней. Поправка, не с ней, а с одним из её пассажиров.

Чудом пережив падение самолета на хайвэй, израненный Ковчег продолжал ехать на север, туда, куда устремились, кажется, все, кто ещё мог двигаться. Крышу автобуса вспороло шасси Боинга, от ветрового стекла не осталось ничего, кроме крошева из стеклянных кубиков на полу салона, но это не главное. Главное, что Ковчег может ехать вперёд, а его пассажиры все живы и здоровы, несколько лёгких ушибов и порезов не в счёт.

Наученная горьким утренним опытом, мисс Глория теперь избегает соблазнов двигаться по главным дорогам. Она уже насмотрелась, что происходит на шоссе. Даже если там ещё не возвели армейский блокпост, движение везде очень медленное из-за многочисленных аварий, местами транспортный поток вставал намертво, и вот тогда к остановившимся машинам подкатывали волны хаоса. Нет, она не повторит ошибку начинающих водил, которые не знают путей объезда и теперь всем скопом ломятся на главные дороги, и так уже забитые. Она сумеет найти выход из этой гигантской ловушки, пройдя объездными путями через окраины и пригороды, её опыт вождения и отличное знание города подскажет верный путь.

Постепенно смещаясь на северо-восток, поколесили они изрядно. Один раз Глория проводит Ковчег по улице, дома с двух сторон которой уже начинают гореть, в другой раз совсем рядом гремят автоматные очереди, но в итоге она выводит автобус из города на объездную дорогу. По левую руку шоссе, которое запирает большой блокпост, в небе кружат вертолёты, и она уже подумывает отправиться туда, чтобы сдать детей под охрану военных. А затем раздаётся грохот.

Глория испуганно оглядывается, думая, что ещё один Боинг собирается таранить её автобус, но самолётов-камикадзе рядом нет, а грохот всё не умолкает. Что это, гроза?

– Мисс Глория, смотрите, на шоссе!

Она видит, как разрывы падающих снарядов расшвыривают машины, как поднимаются над разрушенным блокпостом грибовидные облака дыма и пламени, как разлетаются вдребезги частные дома. Видит и даёт полный газ.

Стрельба на шоссе продолжается, один раз над самым Ковчегом с рёвом проносится камуфлированный военный вертолёт, и она сжимается в кресле, прекрасно понимая, что от снарядов авиапушки это не спасёт. Но стрелять по ним не стали, и Ковчег мчится вперёд, постепенно оставляя позади разыгравшееся на шоссе сражение. А потом звонит телефон.

Мисс Глория помнит многих пассажиров Ковчега в лицо и по именам, знает их уже достаточно давно: многих отвозит в школы несколько лет подряд пять раз в неделю. Но вот этого мальчишку в отличном костюме видит впервые, хотя стандартный пропуск дорогой частной школы у него имеется, именно поэтому она и взяла его на борт Ковчега. То ли он был у друзей этой ночью, то ли ещё что, но в итоге персональная машина за ним не пришла, и незнакомый мальчишка оказался с её обычными пассажирами, и она должна была доставить его в учебное заведение вместе со всеми. Доставить не получилось по форс-мажорным обстоятельствам, из-за которых они теперь бегут на север в разбитом автобусе. И вот теперь у неизвестного пассажира в отличном костюме звонит телефон.

Все сразу оглянулись на него: ни один другой телефон или смартфон в Ковчеге не работает уже много часов, даже радио молчит, а вот у него связь в полном порядке, и кто-то ему звонит. Мальчик берёт трубку, что-то говорит, а затем идёт к мисс Глории.

– Они хотят поговорить с водителем.

– Кто они? – сердито бросает она и, не дожидаясь ответа, хватает телефон. Странный телефон – маленький и тяжёлый, в ярком чёрно-жёлтом корпусе с небольшим количеством кнопок. «Антиударный», – думает она.

– Да, слушаю! Кто говорит?

– Спасательная служба, мисс. Где вы находитесь?

Слава Иисусу, это спасатели. Наконец-то хоть кому-то пришла в голову идея выяснить, где находятся многочисленные школьные автобусы, чтобы вытащить из огня детей. Наконец-то власти начали эвакуацию, наконец-то кто-то важный подумает о том, как спасти пассажиров Ковчега, она очень устала делать всё сама. Глория не понимает, правда, почему спасатели связались с ней через одного из пассажиров, но сейчас это неважно, важно то, что они, наконец, выслали за ними вертолёт. Теперь надо просто дождаться его в безопасном месте, в стороне от хаоса, стрельбы и огня.

Она съезжает на просёлок, ведущий к плантациям апельсинов, едет четверть мили, а затем поворачивает налево, заведя Ковчег за небольшой холм, чтобы их не было видно с шоссе. Здесь глушит мотор.

– Мисс Глория, можно выйти? Мне в туалет очень надо!

– Хорошо, только далеко от автобуса не уходить, не шуметь и ни в коем случае не подходить к другим людям, если вдруг кого увидите. Нам надо немного подождать, скоро за нами прилетит вертолёт, нас заберут отсюда.

– Куда заберут?

– Не знаю, наверное, на какую-нибудь военную базу.

– А папа с мамой? Их тоже заберут?

– Я думаю, их уже эвакуировали.

За низким холмом, который прикрывает их от шоссе, они ждут сорок минут. А затем слышится шум винтов и снова звонит телефон.

– Мы на подлёте, у вас всё в порядке?

– Да, только заберите нас отсюда скорее!

– Заберём, мисс. Телефон не выключайте.

Мисс Глория выводит детей из автобуса и строит неровной колонной.

– Так, дети, сейчас здесь сядет вертолёт, который заберёт нас. Не бежать, не кричать, спокойно идём и грузимся на борт, как в Ковчег. Понятно?

Вот и вертолёт, без оружия, без опознавательных знаков ВВС, не в камуфляже, а выкрашенный сине-белой краской. Она раньше такого не видела. Чёрт с ним, с камуфляжем, главное, что вертолёт большой, все поместятся.

– Так, он садится, спокойно идём к нему.

Едва только шасси МИ-8 касаются земли, из открывшейся в борту двери спускаются по маленькой лестнице трое: двое мужчин и женщина, все в форме, с автоматами в руках. Она видит их, а ещё видит нескольких человек в салоне вертолета, сидящих у больших круглых иллюминаторов. Ничего, потеснятся.

– Бог мой, как я рада вас видеть! Вы не представляете, через что мы прошли этим утром и…

– Хорошо. Билл Райли здесь? С ним всё в порядке?

– Этот мальчик с телефоном? Да, он здесь, жив, все живы, только несколько порезов и…

– Билл, подойди сюда, – командует женщина с автоматом в руках.

Мальчик в отличном костюме выходит из колонны и бежит к ней, протягивая пропуск.

– Совпадает, это он. Поехали. Билли, быстро в вертолёт, мы улетаем!

– Что?!

Мальчишка с телефоном уже скрылся в салоне, трое с оружием разворачиваются и быстрым шагом идут к вертолёту, пилот прибавляет обороты, готовясь оторваться от земли.

– Подождите, а как же мы?! – мисс Глория догоняет женщину с автоматом.

– Мы можем взять только одного, у нас нет больше мест, да и топливо на исходе. Вам придётся выбираться самостоятельно. Сажайте детей обратно в автобус и езжайте дальше на север, избегая больших дорог.

– Как это нет мест?! Я же вижу, что мест много, вертушка большая. Мы не займём много места, это же дети!

– Сказала же, идите к автобусу!

Глория пытается схватить за руку женщину в форме, и осекается: ей в грудь упирается длинный чёрный ствол автомата.

– Пожалуйста, не заставляйте меня применять силу. Мы не можем всех вас взять!

– А на него место нашлось? Его одного вы смогли отыскать и взять с собой? Сколько вам заплатили его родители, сколько стоит билет на этот вертолёт?!

Мисс Глория всё поняла. Поняла, почему именно у этого мальчишки в отличном костюме, который случайно оказался у неё на борту, имелся при себе рассчитанный на аварийную ситуацию телефон, который сработал даже тогда, когда все остальные средства связи отключились. Поняла, почему они используют гражданский вертолёт, поняла, что вся эта спасательная операция – на самом деле один большой и очень прибыльный бизнес. И она только помогла им, облегчила работу, спрятав Ковчег и дожидаясь частных спасателей почти час вместо того, чтобы без остановок мчаться дальше на север. Дура.

Дети бегут к вертолёту, но она останавливает их своим властным голосом. С этих ублюдков станется и огонь открыть, если кто-то попытается им помешать.

– Возьмите хотя бы троих, самых маленьких, они полетят на полу!

– Невозможно, мы не сумеем найти потом их родителей. Езжайте на север, мисс, там военные организуют оборону. Вам надо уехать как можно дальше от города. Вот, возьмите.