Текст книги "Эпицентр (СИ)"

Автор книги: Юрий Хамаганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Напрямую. Когда обезумевший от голода вампир нападает на обычного человека, он рвёт жертве горло зубами, потеря крови огромна, смерть от такой раны должна наступить очень быстро, буквально за минуту, но этого почти никогда не происходит. Попавший в организм вирус-захватчик хочет расширять свою территорию, ему нужны новые носители, и данным носителям нельзя дать умереть, так что вирус заботится об их выживании. Мы ещё не знаем точно, как всё происходит, но, попав в новый организм, вирус стремительно изменяет носителя, модифицирует его под себя. Адипоциты, то есть жировые клетки, начинают мгновенно распадаться, превращаясь в то, что мы называем «эрзац» – некий временный заменитель крови, который течёт у заражённых в венах, быстро запечатав раны за счёт способности к ускоренному сворачиванию. Именно потому они все так резко сбавляют в весе. Вирус сжигает жир получше любого фитнес-тренера, перерабатывая жировые клетки в эрзац. Основное назначение крови – переносить кислород от лёгких к мозгу, и эрзац с этим справляется. Больше он ни на что не годится, вирус не способен его жрать, потому…

– Потому заражённым нужна чужая кровь, и они приступают к её поискам?

– В общих чертах вы поняли.

49. Музыкальный Ящик

Танк Абрамс – многотонный стальной слон, надёжно укрывающий в своём массивном черепе четырёх маленьких людей. Первый – погонщик, он же механик-водитель, направляющий злую махину на врага и попирающий его широкими лапами гусениц. Второй – наводчик, современный аналог лучника и копейщика, орудующий пушкой и пулемётами. Третий – верный помощник наводчика, заряжающий, неустанно подающий новые стрелы и дротики. И, наконец, четвёртый – командир, словно полководец античности, оглядывающий поле боя с высоты спины слона и указующий своим людям, кого стрелять стрелами, кого пронзать копьями, а кого просто и без затей давить в лепёшку.

Именно так зачастую представлял самого себя младший капрал Антон Иванов, командир четвёртого танка взвода Браво, именуемого Музыкальным Ящиком и гордо несущего персональную эмблему: окружённый нотами музыкальный автомат. Полководец, верная армия и яростный боевой слон, готовый ринуться в атаку по первому приказу – именно таким младший капрал воображал свой первый бой минуту назад.

Реальность, обрушившаяся на него за эту минуту вместе с артиллерийским обстрелом, вносит серьёзные коррективы в светлые мечты. День мгновенно превратился в грозовую ночь, в прицелах полыхал адский огонь, а тяжеленная стальная махина дрожала и тряслась так, словно собиралась развалиться до последнего болта.

Вокруг Музыкального Ящика взрывались военные грузовики и гражданские автомобили, взлетел на воздух командный пункт, складывались, как колода карт, двухэтажные домики местных жителей, взрывные волны и осколки кромсали людей. А затем всё прекращается, и на месте грохота воцаряется звенящая тишина.

Антон Иванов ругается на русском с сильным акцентом, и унаследованные от родных мест простые ласковые слова помогают хоть немного собрать в голове остатки мыслей. Так, перекличка – все живы. Уточнить повреждения – серьёзных повреждений нет, если не считать разбитой губы заряжающего. Двигатель работает, электроника функционирует.

– Джексон, ты как, нормально?

– Жить буду, капрал. Что это было?!

– Сейчас узнаем, сейчас…

Музыкальный Ящик, минуту назад стоявший на маленькой площади в центре богатого прибрежного городка, теперь перенёсся в ад, так и не сдвинувшись с места. Он по-прежнему стоит в центре площади, но вот городка и его жителей, высыпавших из своих домов для организованной эвакуации, больше нет. Нет колонны автобусов, куда грузились гражданские, нет складов военного имущества на окраине, нет штабного городка, нет артиллерийских батарей, вертолётной площадки, военных машин – нет вообще ничего, кроме руин, огня и сотен трупов. И в центре – танк, так и не получивший ни одного прямого попадания, осколки не в счёт, так что капрал и его экипаж пережили первый для них бой достаточно благополучно. Теперь надо узнать, пережил ли бой хоть кто-нибудь ещё.

Хаос в эфире не уступает по интенсивности хаосу на горящих улицах: все пытаются выйти с кем-то на связь, запросить указаний, вызвать подкрепление, санитаров и огневую поддержку или всё сразу и прямо сейчас. А меж тем кто-то кричит о прорыве из города в районе блокпоста.

– Взвод Браво, слушай мою команду!

Антону везёт: через царивший в эфире хаос ему наконец удаётся выйти на связь с вышестоящим офицером. Офицер приказывает Иванову и другим командирам танков его взвода выдвигаться к блокпосту, чтобы поддержать пушечным огнём пережившую обстрел немногочисленную пехоту, там уже вовсю стреляют.

– Пит, давай вперёд, медленно, чтоб гражданских не подавить!

Ящик трогается с места, оттолкнув в сторону разгорающийся хаммер национальных гвардейцев и переехав чадящие обломки феррари. Уцелевшие военные полицейские тщетно пытаются навести порядок, повсюду мечутся обезумевшие от страха городские, а впереди, на выезде из города, экипаж Иванова встречает братская могила боевых товарищей – здесь пару минут назад занимал позицию взвод Альфа.

– Господа Бога душу мать!

Обогнув опрокинутую в кювет командно-штабную машину, Ящик выходит на перекрёсток. Первый и второй танки взвода Альфа горят, выбрасывая в небо столбы чёрного дыма. Третий стоит неподвижно, сбросив набок тяжёлую башню. На дне огромной воронки виднеется всё, что осталось от четвертого: разорванные гусеницы, опорные катки и фрагменты двигателя.

– Антон, что это было, с воздуха вдарили? У психов что, есть боевая авиация?! Нам ведь говорили…

– Луис, это не авиация, – командир уже всё понял. – Не авиация, а артиллерия. Узнать бы ещё, откуда и кто стрелял.

– Впереди блокпост!

К блокпосту они прибыли позже других танков взвода Браво, так что им доводится сделать только один выстрел – вкатили шрапнельную гранату в верхний этаж старой дешёвой гостиницы, откуда по блокпосту очень неточно стреляют из пулемётов. Больше не стреляют.

– Здоровски, – бормочет Луис, разглядывая в прицел результаты своей работы.

– Ага, здоровски, – отвечает Антон. – Теперь бы ещё понять, кого мы накрыли нашим снарядом.

– Внимание всем! Внимание всем!

Иванов выслушивает короткое сообщение и снова разражается тирадой на языке своих предков, неведомом для остальных членов экипажа Музыкального Ящика.

– Что там, Антон?

– Узнали, кто так здорово вломил нам из пушек. Это не психи, отнюдь. С нашего же собственного корабля вдарили, с Вирджинии стреляли!

– Что?!

– Да куда эти косые флотские пидорюги смотрели?!

– Кто отдал команду?!

Вполуха слушая своих танкистов, предлагающих совершить сексуальный акт в максимально извращённой форме со всем экипажем эсминца, корректировщиками огня и флотским командованием, Иванов старается прояснить непроглядную картину происходящего.

Их танковый батальон вместе со многими другими частями подняли по тревоге ранним утром. Подняли по тревоге и отправили форсированным маршем к северным окраинам Лос-Анджелеса, где уже вовсю творилась какая-то дикая чертовщина. Немногочисленные уцелевшие радиостанции передавали сообщения о вспышке атипичного бешенства, среди солдат быстро разошёлся слух о восстании живых мертвецов, а точных указаний всё не было, равно как и информации о противнике. Был только приказ для первой танковой роты, в которую входил и Музыкальный Ящик, – занять маленький городок рядом с шоссе на северной окраине. Где-то рядом сооружают мобильный командный пункт, откуда генералы будут руководить всей операцией. Может быть, когда высокие чины займут свои места, они, наконец, смогут внятно объяснить, что происходит и что предстоит делать солдатам?

Теперь внятных инструкций, скорее всего, не дождаться: командный пункт сожжён вместе со всем лагерем, эсминец типа Зумвольт постарался на славу двумя своими сверхмощными орудиями. Эту пирамидальную дуру подогнали сюда для огневой поддержки с моря, и поддержку она оказала на все деньги. Только вот поддержал эсминец врагов.

Что это было? Трагическая ошибка, дружественный огонь? Или не ошибка вовсе, а преднамеренное нападение? Среди множества слухов, ходящих о неведомом противнике, часто повторяется один: психи могут заражать врагов на расстоянии, подчиняя своей воле. Что, если на эсминце уже не свои? Что, если и другие части уже перешли на их сторону? Что, если в любую минуту на них может обрушиться следующий удар с моря или с воздуха? Невозможно. Но как ещё объяснить наличие у противника опытных бойцов? Откуда у бешеных пулемёты и ракеты, да ещё в таком количестве? Изначально они вообще не ожидали огневого сопротивления, ведь говорили, что психи только нападают на людей с голыми руками, а стреляют в городе вырвавшиеся из тюрем банды…

Снова выходит на связь офицер, уточнив потери в их танковом взводе после короткой перестрелки у блокпоста. Потерь не оказалось, только Давида, командира третьего танка, задело мелким осколком в лицо. Рана неопасная, ему уже оказали помощь. Давид радостно рассказывает, как он испугался вначале, думал, что в него попал снайпер.

– Я даже перевязку наложить не успел, когда они попёрли из города. С вертолёта видели, что их привезли на машинах, грузовиках, даже на мусоровозах, а потом выпустили всех сразу после артобстрела, как собак с цепи спустили.

– Кто привёз? Что значит выпустили?

– А я почём знаю?! Вы ещё не подъехали, а бешеные уже пошли стаей на людей в пробке, там было как на скотобойне. Наши стрелки вступили в дело, вот тут по нам из пулемётов с крыш и начали лупить, только успевай сшибать этих уродов оттуда, восемь выстрелов дали. Я к такому не был готов, когда в армию шёл!

Две минуты тишины и напряжённых раздумий.

– Слушайте внимательно, передаём данные о противнике!

– Ну наконец-то!

– … основная масса поражена неизлечимым вирусом, делающим заражённых крайне агрессивными. Вирус заставляет их нападать на тех, кто еще не заражён и пить кровь своих жертв. Друг на друга они не нападают.

– Чёрт, точно как в фильмах, доснимались, уроды!

– Их можно убить, повторяю, заражённых берёт любое оружие, как и обычного человека. Заражённых можно отличить от нормальных через инфракрасный прицел, их температура тела выше, очень многие из них тяжело ранены, особенно в область шеи. Среди заражённых много женщин и детей, стреляйте на поражение без колебаний, повторяю, без колебаний, они убивают всех, кого видят! Не подпускайте их к себе и к тем гражданским, что рядом с вами!

Иванов пытается представить себе, сколько всего жителей города уже подхватили этот неизвестный неизлечимый вирус. Сколько теперь у них врагов? По слухам, зараза распространялась очень быстро, в считанные минуты охватывая целые кварталы. Есть ли хоть какое-то лечение, кроме пуль и огня, непонятно. И ещё, старший офицер так и не попытался объяснить, что же всё-таки произошло несколько минут назад, почему эсминец накрыл огнём собственные войска. Что, если не все заражённые обезумели? Что, если среди них есть те, кто полностью отдаёт себе отчёт в происходящем и способен на равных противостоять стянутым к городу войскам, вести полноценный огневой бой? Если так, то у противника должен быть некий план боевых действий, план широкомасштабной войны, они ведь наверняка предполагали, что к городу будут подтянуты войска. Предполагали и сумели использовать в своих интересах. Если так, то их неприятности только начинаются. Безумная идея, конечно, но Иванов никак не мог от неё отделаться.

– Среди заражённых много тех, кто может владеть оружием, есть информация об использовании отравленных пуль…

– Отравленные пули? А зачем им отравленные пули?

– Есть неподтверждённые сообщения насчет того, что отряды заражённых действуют под единым командованием, в настоящий момент…

– Точно, я так и думал, должно быть командование, это армия и…

– Они идут!

С обеих сторон влупили пулемёты, подошедшие из глубины лагеря солдаты и гвардейцы спешно занимают позиции, а со стороны города на блокпост движется огромная живая волна. Экипаж Музыкального Ящика впервые видит своих врагов – их сотни и тысячи. Люди в пробке на шоссе, кто пережил артиллерийский обстрел и первые атаки, бегут от бешеных к блокпосту, а солдаты встречают огнём всех, кого видят, не способные отличить врагов от их жертв.

– Луис, Пит, следить в оба за высотками, у них могут быть ракеты!

Пехотинцы справа и слева от танка отражают напор живой волны, для Музыкального Ящика работы пока нет. Затем начинают стрелять позади них, в центре горящего городка.

– С тыла заходят!

Теперь стреляют уже повсюду. Стоящая в начале улицы БМП Брэдли вспыхивает факелом. Офицеры молчат, первая и вторая машина ведут бой неизвестно с кем, Давид тоже не выходит на связь. Иванов видит, что на позиции солдаты ведут бой с солдатами, а волны заражённых всё ближе.

– Осколочным!

15 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр – Главы 50/51/52

50. Нежданные гости

В этот раз в дверь не стучат, в этот раз в дверь бьют, от души лупят чем-то тяжёлым. Ржавые петли содрогаются от ударов, и Алкашу ясно, что долго его крепость не устоит. Прижатый к уху телефон в очередной раз рекомендует оставаться на линии до тех пор, пока его не соединят с оператором. Алкаш не собирается следовать данному совету, он уже понял, что до соединения с оператором просто не доживёт, и если что-то и можно сделать, то делать надо самому. И он делает: сползает со стула на заваленный обломками пол и прижимается к стене, максимально возможно закрывшись тушей старого холодильника.

Дверь слетает с петель и рушится внутрь захламлённой квартирки, расколовшись от удара надвое. В проёме возникает жилец квартиры напротив, окровавленные пальцы сжимают кувалду, глаза выискивают соседа, который точно должен быть дома. Но сосед видит его раньше.

Жилец квартиры напротив так и не понял, где находится его добыча, что неудивительно: он смотрит прямо перед собой с высоты своего немалого роста, замахиваясь кувалдой для последнего удара, а Алкаш сидит на полу, заранее наставив ствол на дверь, позиция для стрельбы идеальная. Выстрел, второй, третий, маленький револьвер со спиленным сразу за барабаном стволом дёргается в руке Алкаша, но с такой дистанции промахнуться невозможно. Нападавший падает на выбитую им дверь, а Алкаш тем временем перезаряжает своё оружие, по одному вынимая новые патроны из нагрудного кармана жилетки. Ствол должен быть полностью заряжен, одним убитым врагом дело явно не кончится.

Хмель от бутылки водки как рукой сняло, и хозяину снова хочется выпить, так будет легче осознавать происходящее. Он только что застрелил соседа. Сосед, конечно, сволочь, все они сволочи, но убивать их без крайней необходимости Алкаш не собирался, он не настолько пропил мозги. Но когда по твоей квартире лупят из нескольких стволов, а в дверь явно не с лучшими намерениями ломится бугай с кувалдой, пожалуй, крайняя необходимость действительно пришла.

В голове Алкаша крутятся обрывочные знания законов и опыт старой работы. Он застрелил непрошеного гостя в своём доме, вроде за такое сажать не должны, самооборона в чистом виде. Ну да, нападавший выбил дверь кувалдой и был убит уже в квартире, кувалда так и осталась в руках мертвеца. С другой стороны, у него нет свидетелей, которые подтвердят, что жилец напротив вломился без разрешения. Может быть, ему следует подстраховаться и замарать руки трупа в своей крови из глубокого пореза на щеке? Так легче будет убедить судей и присяжных в том, что на него напали и он был вынужден стрелять в рамках допустимой самообороны. Но что тогда скажут эти, как их, специалисты по баллистике, которые укажут, что стрелял хозяин не в упор, а с некоторой дистанции? Его версия о драке с соседом из квартиры напротив не выдержит этого опровержения, и тогда…

Алкаш нервно улыбается, а затем хохочет во всё горло. Он сидит на полу с револьвером в руке и хохочет, пока есть на то силы. Ну надо же! Как он мог быть так глуп? Это ж надо, испугаться полицейских, судей и специалистов по баллистической экспертизе, как будто они сейчас самое страшное. Нет, всё не так. Ни судьи, ни копы, ни специалисты, судя по всему, больше не страшны, их не надо больше бояться. Надо бояться другого: надо бояться того, что весь дом сошёл с ума, все соседи разом слетели с катушек и теперь хотят его убить. Алкаш осознаёт эту правду часто встречающимся у алкоголиков внезапным прояснением рассудка. Они сошли с ума, все сошли с ума, причём разом. Сосед напротив ломился через дверь с кувалдой, чтобы проломить ему череп, за стеной стреляли и кого-то грохнули, а на улице, судя по доносящемуся шуму, ещё веселей. Итак, все сошли с ума и принялись убивать друг друга, Алкаш принимает сей факт как данность, не задумываясь особо о его причинах.

Хорошо, он разобрался с тем, что происходит вокруг, теперь надо что-то предпринять по этому поводу. Для начала перезарядить револьвер – уже сделано. Попытаться заделать выбитую дверь. Исключено, он едва ходит и в одиночку точно не справится с такой работой. Может быть, тогда хотя бы вытолкнуть труп в коридор, чтобы он меньше привлекал внимания? Вытолкнуть труп, а потом попытаться запереться в единственной комнате или в кухне.

Алкаш понимает, что это явно не самый лучший на свете план: внутренние двери в его конуре слабые, они не выдержат штурма, а даже если бы и выдержали, то долго в осаде он не продержится, потому что запасов никаких нет, одна банка сардин была, и ту он уже сожрал. Ладно, но труп всё равно вытолкнуть надо, а потом у разбитой двери можно опрокинуть шкаф, который упадёт на противоположную стену и перегородит большую часть дверного проёма. Затем можно попытаться спрятаться. Маловероятно, что к нему придут с обыском: соседи, если кто из них ещё жив, в курсе, что брать у него нечего. Да, так и надо поступить. Но что, если старая конура загорится?

Сжимая в руке пистолет, Алкаш ковыляет к двери и некоторое время стоит неподвижно, прислушиваясь к звукам в полутёмном коридоре. Звуки ему не нравятся, вспышка массового безумия продолжается. Мимо двери сломя голову пронёсся кто-то, на лестнице пару раз стреляют из пистолета. Хорошо ещё, дымом не пахнет, конура пока не горит.

Ладно, он не слушать сюда пришёл, надо вытолкнуть труп. Исполнить задуманное совсем непросто: сосед солидных габаритов и весит изрядно. Алкаш толкает труп минуты три, чертыхаясь и перепачкав руки в липкой крови, но затем его усилия всё же венчаются успехом: теперь бывший сосед лежит в коридоре. Только сейчас Алкаш замечает у него на шее огромную рану, явно полученную до того, как безумец попытался вломиться к нему с кувалдой. Интересно, откуда она взялась? Выглядит так, словно на него ротвейлер напал. Может, бешенство подхватил?

Но Алкаш быстро забывает о ране, потому что его взгляд привлекает нечто намного более интересное – бумажник. Толстый кожаный бумажник соседа, который заманчиво выглядывает из нагрудного кармана клетчатой рубахи. В нескольких дюймах ниже вошла одна из пуль, но карман не задет, бумажник тоже, а значит, и деньги в нём. Как же он раньше его не заметил?

Снова высовываться в коридор не хочется, но краешек бумажника манит всё сильнее, и жажда денег пересиливает опасность. Алкаш делает рывок на максимально возможной скорости и выхватывает бумажник. Он уверен, что это честная добыча, а не мародёрство: имущество убитого врага по праву принадлежит ему как боевой трофей. В итоге трофей составляет почти четыре сотни долларов, слегка замаранных кровью. Это на триста девяносто пять баксов больше, чем было у Алкаша сегодня утром.

– Помогите!

– Чё, куда… Стой!

Но его никто не слушает. С лестницы в коридор вываливается какая-то высокая чёрная баба, которая бежит в сторону квартиры Алкаша, вопя о помощи и размахивая руками, словно мельница. За ней бежит какой-то мужик в костюме, а уже вслед за ним в коридоре появляется коп. Самый настоящий коп, в форменной куртке и с помповым дробовиком в руках.

Баба влетает в квартиру, едва не сбив примостившегося у входа хозяина. Бегущий за ней мужик спотыкается о труп соседа напротив, чуть не падает, но поднимается, чтобы отлететь дальше по коридору, поймав спиной заряд картечи. Грохочет гром, молнией бьёт по глазам вспышка, коп передёргивает затвор, наводя дробовик на Алкаша. Выстрел, второй, третий. Коп отшатывается на шаг, но падать замертво явно не собирается, и Алкаш понимает, что у противника бронежилет. Выше прицел, пока бездонный ствол ремингтона не уставился в лицо. Выстрел. Выстрел.

Коп секунду стоит неподвижно, а затем прислоняется к стене и сползает на пол. Из маленького отверстия под левым глазом струится кровь. Позади продолжает истошно вопить ворвавшаяся в квартиру Алкаша баба. А тот её не слышит, он почти ничего не слышит от грохота. Да и со зрением плохо, мешает заливающая глаза кровь: второй выстрел копа прошёл над ним, картечь ударила в дверной косяк над самой головой, добавив новых ран от осколков дерева и пластика. Снова возвращаются глупые мысли про адвокатов, свидетелей, суд присяжных, экспертов по баллистике и ещё бог знает кого. Алкаш пытается вспомнить, есть ли в Калифорнии смертная казнь за убийство полицейских и никак не может этого сделать.

51. Деловые люди

– Не стреляйте, я богатая! Я заплачу вам, дам сколько угодно денег, только не стреляйте! Если спасёте меня, получите кучу бабла!

Алкаш не ожидал такого услышать от своей неожиданной гостьи. Он просто хочет узнать, как, чёрт возьми, она здесь оказалась и зачем вломилась к нему. А пистолет наставляет на женщину просто так, для порядка: события говённого утра подсказывают, что это теперь самый удобный и безопасный способ разговаривать с людьми, знакомыми и не очень – постоянно держа их на прицеле.

Алкаш наставил ствол на чёрную женщину сразу после того, как заполз обратно в квартиру и с большим трудом привалил пустой шкаф к стене, чтобы перегородить дверной проём импровизированной баррикадой. Пустой шкаф не самая надежная защита от коридора и тел на полу, но ничего лучше он организовать не может. Так они и сидят друг напротив друга на грязном полу разгромленной конуры, женщина мелко трясётся, а хозяин пытается рукавом утереть кровь с головы.

– Что? Говори громче!

– Не стреляйте, я очень богатая! Не убивайте меня, не делайте мне ничего плохого, и я заплачу вам столько, сколько вы запросите! У меня с собой наличные, карточки и драгоценности, мой муж – очень богатый и важный человек!

Паника и бессвязные крики быстро уступают место трезвому расчёту, гостья готова поторговаться за свою жизнь. Алкаш хочет спросить, кто она такая, и не спрашивает, потому что вопрос отпадает сам собой: он узнал её. Точно, узнал. Высокая, в дорогом костюме, чёрная шёлковая кожа, алые губы и причёска, самая модная в этом сезоне. Гостья действительно не врёт про то, что богатая: ей за одну съёмочную неделю платят больше денег, чем он держал в руках за всю свою говённую жизнь. Деньги налицо, драгоценности при ней, одни серьги чего стоят, сотня штук, не меньше. Безумие показаться в этом доме и на этой улице с такими цацками, тут их вместе с ушами снимут. Вот же богатая дурочка! И всё же она прекрасна, несмотря на порванный костюм и взгляд как у загнанной лошади. В убогую квартирку Алкаша снизошёл ангел.

– Я тебя знаю!

– Стрелять не будешь?

– Нет, не буду.

Она удивительно быстро успокаивается, словно где-то у неё в голове режим паники переключается на режим ожидания. Алкаш этому не удивлен, он видел почти все её фильмы, в которых гостья всегда играла уверенных в себе богатых стерв, не склонных к истерикам. Видимо, экранный образ отложился на личность, и Алкаш этому рад: истерика им сейчас совершенно ни к чему. Разглядывая женщину, он на секунду забыл о творящемся вокруг, но теперь реальность снова берёт своё. Что же там такое на улицах делается, что одна из самых популярных актрис современности ищет спасения в его конуре? И почему коп хотел её убить?

– Итак, вы знаете, кто я, хорошо. А кто вы?

– Хозяин дома… э-э-э, квартиры.

– Просто живёте здесь? Один живёте?

– Да.

Она быстро оглядывается кругом, испуганный взгляд ненадолго задерживается на телах в коридоре за дверью.

– Мистер, вы хорошо знаете дом? Можете пройти на крышу?

– Ну да, могу. А зачем?

– Это очень важно. Слушайте внимательно, у меня к вам деловое предложение. Помогите мне отсюда выбраться, мне надо попасть на крышу.

– Попасть на крышу? Зачем?

– За мной придёт вертолёт, он сможет сесть на крышу и забрать меня, если крыша плоская. Крыша ведь плоская?

Крыша действительно плоская, Алкаш знает точно: когда-то очень давно, ещё до того, как стал Алкашом, он поднимался туда зачем-то. Крыша открытая и большая, без антенн и вышек ретрансляторов, соседние дома ниже. Пожалуй, лёгкий вертолёт действительно сможет там приземлиться и забрать пассажиров. Одного или двух.

– Отведите меня на крышу, и я заплачу вам, хорошо заплачу. Я даже возьму вас с собой, места в вертолёте хватит.

Такой сделки ему ещё никто и никогда не предлагал. Всего-то подняться на двенадцать этажей, выйти на крышу вместе с ней и сесть в вертолёт. И за это она ещё готова денег дать. Бред, такого не бывает. А потом Алкаш вспоминает про трупы у дверей и стрельбу за стенами. Нет, похоже, не бред, похоже, что улететь отсюда на вертолёте – действительно очень неплохая идея. И похоже, что подъём на двенадцать этажей будет действительно стоить хороших денег. Тут важно не продешевить.

– Значит, отвести тебя на крышу и сесть с тобой в вертушку?

– Да, но так отвести, чтобы меня не убили при этом! А убить наверняка попытаются. Бог знает, сколько их ещё кругом, возможно, мы единственные нормальные в доме, значит, защита точно понадобится. Вы спасли меня там, сможете защитить и дальше, а я готова хорошо заплатить за защиту. Кроме того, вы знаете дом, а я нет. Мне надо попасть на чёртову крышу, а в одиночку шансов нет, я не дойду. Вы не представляете, через что я прошла за последние два часа, там ужас что творится…

Только тут до Алкаша доходит, что актриса не только очень богата, известна и влиятельна. Она ещё и просто первый нормальный человек, с которым он говорит со вчерашнего вечера, или дня, или утра, в общем, с того момента, когда нырнул в последний запой. Единственный нормальный человек за утро, когда все остальные пытаются его убить.

– А что там творится?

Она смотрит на него большими удивлёнными глазами, а затем смеётся фирменным смехом, который Алкаш часто слышал в сериале, когда гостья надевала наручники на очередного серийного убийцу. Она смеётся и смеётся, указывая то на выбитую дверь и трупы за ней, то на наглухо закрытые толстыми занавесями окна.

– Ты не знаешь? Ты вообще ничего не знаешь?!

52. Прикладная математика

– Значит, заражённому нужна чужая чистая кровь, и без неё он сдохнет. Долго будет сдыхать?

– Не особо.

Джонс включает несколько графиков и схем на большом экране, наглядно подтверждая свои слова:

– Вот смотрите, мисс, как всё развивается. Необходимо помнить, что вирус с разной скоростью действует на различные органы, убивая мозг в первую очередь. Это самая большая их слабость, ахиллесова пята вампиров. Тело без дозаправки на эрзаце может продержаться достаточно долго, несколько суток, а вот головной мозг нет, он голода не выносит совсем. От восемнадцати до двадцати двух часов без свежей крови, и всё, начинается необратимое разрушение подкорковой зоны обоих полушарий. Заражённый, перешагнувший грань необратимости, теряет рассудок, фактически становится овощем, правда, овощем зубастым и по-прежнему очень опасным. Потерявшее разум тело сохраняет способность двигаться и выполнять простейшие механические функции. Управляя само собой за счёт самых стойких рефлексов и инстинктов, оно продолжает поиск крови, правда, поиск совершенно бессмысленный. Даже если тело каким– либо образом получит чистую кровь, ситуацию это не изменит: мозг уже мёртв, и свежая кровь не сможет его реанимировать. Вирус в теле необратимого продолжает расширяться, словно сжигая его изнутри. Окончательно они дохнут дней за пять, крайне редко могут продержаться дольше недели. Но в своих поисках крови необратимый всё так же опасен: он может заразить всех, до кого доберётся клыками или когтями.

– Значит, у них есть всего одни сутки, после чего они вырождаются в тупых зомби, хорошо, – Хименес делает короткую запись в служебном блокноте. – А если заражённый получит чистую кровь вовремя?

– Тогда таймер сбрасывается на ноль. Вовремя заправившийся кровью вампир силён, умён, здоров, в хорошей физической форме и по-прежнему голоден. Он снова выходит на охоту, только на этот раз целиком и полностью отдавая себе отчёт в том, что и как делает. Вот самое опасное в них – это осознанное желание охоты, желание убивать. Вампиры хотят крови больше всего на свете, вирус позаботится.

– Поясните, что это значит? Неужели вирус настолько силён, что они готовы убивать ради крови всех, кого видят, даже своих родных? Неужели они совсем неспособны противостоять наваждению, неужели принуждение настолько сильное?

– Дело отнюдь не только в принуждении, мисс, – Смит отключает экран. – Не надо думать, что у этой заразы есть только кнут. У неё ещё и пряник имеется, вкусный пряник. Вирус не только берёт от носителя, он ещё и даёт. Это не паразитизм, а симбиотическое существование, выгода для обоих. Вирус требует от носителя крови, но, получив её, отдаёт взамен нечто особое, дарит носителю пограничное состояние, которое мы называем Насыщение. Здесь не помогут графики и схемы, описание Насыщения субъективно. Сами мы не знаем, каково это, но, по словам пленных заражённых, оно как оргазм напополам с экстазом от мощного наркотика, который длится бесконечно, пока они пьют кровь. Они говорят, что сопротивляться желанию испытать Насыщение невозможно, оно может сломить самую сильную волю и заставить их броситься на любого человека, в чьих венах течёт чистая кровь, даже на своих родных. Голод и Насыщение, смерть и блаженство – идеальное сочетание кнута и пряника, заставляющее заражённых выходить на охоту и тем самым бесконечно умножать своё число. Именно за счёт этого сочетания первая вспышка в аэропорту за несколько часов превратилась в пожар, который спалил уже почти весь город.

Мистер Смит чуть помолчал и продолжил:

– Жажда крови оказывает сильнейшее влияние на новых вампиров сразу же с момента заражения, определяя все их действия, что несложно, учитывая общее шоковое состояние: фактически эти люди пережили свою смерть и вернулись с того света. Дальше события развиваются ещё интереснее: со временем постоянная потребность в утолении голода радикальным образом меняет их образ мысли, занимая всё существование и превращая тем самым в охотников на людей. Они могут выглядеть так же, как мы, могут действовать и говорить так же, как мы, могут успешно притворяться нами. Но на самом деле это уже принципиально другое существо, больше не человек. Вампиры полностью осознают, что делают, они знают, что охотятся и убивают людей ради крови, и им это нравится. Так что не ждите от кровососущих ублюдков раскаяний или мук совести. Стреляйте сразу.