355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Фельштинский » Архив Троцкого (Том 2) » Текст книги (страница 11)
Архив Троцкого (Том 2)
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:20

Текст книги "Архив Троцкого (Том 2)"


Автор книги: Юрий Фельштинский


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)

Л. Сосновский. Письмо Вардину. 30 мая

Тов. Вардин,

Возвращая вам письмо ваше к Саркису от 18 апреля, еще и еще раз спросил себя, справедливо ли я напал на вас в предыдущем своем письме, пересланном через Ваганяна. Да, вполне справедливо. Но прежде всего, к чему вы столько возились с «мертвым трупом утоплого человека»? Вы хоронили его с таким церемониалом, вместо того чтобы оттащить падаль на свалку и только.

Сколько увесистых аргументов потратили вы на Саркиса. И для чего? Чтобы самому вступить на оный путь?

Оппортунисты и центристы орут на весь мир: «Троцкизм – вот враг». С 1923 года в этом малопочтенном хоре орали также и вы под дирижерством Сталина – Зиновьева. После XIV съезда вы уже перестали орать о троцкизме, а устами Зиновьева смущенно покаялись, что в борьбе 1923 года был прав Троцкий, а не вы, сталинские подголоски. Вырабатывая платформу, этот документ международного и исторического значения, спасавший знамя большевизма, никто из вас не попытался сказать об «историческом троцкизме» как опасности. После того писались контртезисы. Там тоже ни звука о «колебаниях старого троцкизма». После того до самого съезда выходили при нашем с вами участии бюллетени оппозиции. Опять – ни слова о колебаниях старого троцкизма.

И только попав в Сибирь в качестве виновных по 58-й статье, по той самой, которая предъявляется шахтинским белогвардейцам, вы с Сафаровым вспомнили, что есть на свете опасность «старого троцкизма», есть тезис Троцкого о термидоре и что на всем этом можно кое-что подработать у Сталина. Вы были правы, когда писали Саркису, что он не попадет в рай, если скажет Сталину и Микояну, что они обанкротились. Поэтому Саркис и написал попросту, что обанкротился он, Саркис, и просит простить его согрешения. Всю свою душеспасительную переписку с ближними этот пройдоха выбросил в клозет. Все разговоры, что оппозиция победила политически, хотя и разгромлена организационно – это были фокусы достойного ученика зиновьевской мошеннической политшколы. Всю эту волынку тянул Саркис единственно для того, чтобы поднести Сталину на блюде не одно свое заявление, а групповое. Таковые все же котируются на рынке выше, чем единоличные покаяния и отрешения ренегатов.

Но теперь выступаете вы, тоже зиновьевские ученики. Вы тоже чувствуете, что прийти к Сталину с рассуждениями о банкротстве – значит, не достигнуть желаемого результата. А прийти вам прямо брюхом хочется, нутро требует. Отсюда – старый троцкизм, который вы поднимаете как знамя. Попросту сказать, вы предлагаете свои услуги на должности не только «проработчиков» троцкизма (должность, вами занимавшаяся до XIV съезда) под руководством Слепкова – Мартынова – Рафеса и К°. Нет, время проработки – это пройденная ступень. Теперь вы должны занять пост тюремщиков при камерах троцкистов, авторов платформы, контртезисов. Попробуйте доказать, что нас есть за что держать в камерах после XV съезда. Оправдайте 58-ю статью. Вот что будет вам предложено как экзаменационная работа на звание раскаявшегося участника «троцкистской оппозиции».

По выдержкам из писем Саркиса видно, что он не сразу, а довольно плавно скатывался на заднице на путь философии «применительно к подлости». Ваши письма к Саркису как будто говорили, что вы против сей философии. Вы правы, что с такой философией можно искать службу (да и то скорее прислужничество), чем революционную работу.

Но, по совести говоря, ваше с Сафаровым заявление о готовности искоренять троцкизм при попытках сохранить на лице некоторую тень невинности производит еще более отталкивающее впечатление. То-то посмеется Слепков. Стоило ли вам с Воздвиженки на Старую площадь двигаться через Бийск и 58-ю статью. Ведь это курам на смех.

Чего это стоит политически – вы сами понимаете. А по человечеству – зрелище отвратительное. Я просил Ваганяна рассказать вам об одной детали еврейского похоронного обряда. Когда покойника собираются уже выносить из синагоги на кладбище, служка наклоняется к покойнику, окликает по имени и объявляет: «Знай, что ты умер». Хороший обычай.

Л. Сосновский

30 мая, Барнаул.

Е. А. Преображенский[233].
В борьбе за ленинскую линию. [Май]

На правах рукописи,

только для членов ВКП(б)

1. Борясь за определенный темп индустриализации как за предпосылку социалистического переустройства страны, борясь против роста кулака, стремящегося к господству в деревне, борясь за своевременное повышение отпускного уровня рабочих, борясь за демократию в партии, в профсоюзах, в Советах, борясь за исправление оппортунистических ошибок руководства ВКП(б), оппозиция предвидела, что «неизбежно обостряющиеся после восстановительного периода классовые противоречия будут все больше подтверждать наши взгляды на выход из создавшегося кризиса» (по «Платформе»). До сих пор история не давала еще примеров такого бы строго подтверждения правильности предвидения на основе марксистско-ленинского анализа, как это случилось на сей раз.

Не успели отзвучать в воздухе все обвинения, выставленные сталинским большинством против оппозиции, еще слышны раскаты это[го] из Коминтерна, как пришлось этому большинству повернуть руль на 90° и повторить – правда, слабо, нерешительно, блудливо и трусливо – некоторые основные положения оппозиции по крестьянскому вопросу.

2. На чем держалась центристская аграрная политика ЦК за последние четыре года? На росте кулацкого продвижения, на росте товарности середняцкого хозяйства, на укреплении маломощных хозяйств. Соответственно этому, в извращенной Сталиным и Бухариным теории ленинизма появилось признание кулака полезным работником в системе советского хозяйства и идеологическое антимарксистское приукрашивание роли его. Таким образом, был взят курс на «врастание кулацких кооперативных гнезд в нашу систему» (Бухарин) и была создана усыпляющая теория, что «кулаку и кулацким организациям все равно некуда будет податься, ибо общие рамки развития в нашей стране заранее даны строем пролетарской диктатуры» (Бухарин). Недооценив капиталистические элементы развития нынешней деревни, затушевывая расслоение деревни, игнорируя, а порой и отрицая мелкобуржуазный характер крестьянской собственности и крестьянского хозяйства, ЦК торжественно, с гиком, криком и анафемой по адресу оппозиции, специально придумав троцкизм как идеологию, рвущую союз рабочих и крестьян, стал отходить от позиций марксизма и ленинизма к теориям своеобразного ком[мунистического] народничества. Потворство в сельском хозяйстве «крепкому крестьянству» (т. е., по существу, кулаку) привело к недооценке батрачества и деревенской бедноты как социальной базы диктатуры пролетариата и к непониманию того, что только мощная социалистическая индустрия может помочь крестьянству преобразовать сельское хозяйство на началах коллективизма.

3. Идя таким путем, постепенно, шаг за шагом, клевеща на оппозицию, извращая все ее мысли, предложения, игнорируя ее предсказания, не скупясь на хлесткие словечки [о] «паникерах», «не верящих в социализм», и т. п., четыре года обрабатывая партию в смысле «большевизации» ее именно по линии крестьянского вопроса, пугая троцкизмом как недооценкой роста крестьян, ЦК развил в верхушке партии элементы, «не видящие классов в деревне и пытающиеся вести работу таким образом, чтобы никого не обидеть в деревне, жить в мире с кулаком и вообще сохранить популярность среди всех слоев деревни» (Правда, 15 февраля).

Власть и партия жили в мире с кулаком, и кулак решил до поры до времени быть в мире с партией. Но как только кулачество закончило свой «восстановительный» процесс, оно вступило в непримиримое противоречие со всей системой государственного хозяйства, поскольку последнее вынуждено развиваться при данных индексах цен. На известном уровне своего развития кулацкое хозяйство начинает бойкотировать государственное хозяйство, бойкотировать госзаготовки, накоплять натуральные запасы, т. е. начинает вести хозяйственно изолированное существование и тем самым захваченная ....—[234] кулацкими элементами часть государственной земли с ее продукцией превращается в орудие срыва государственной политики цен. Это наступление кулачества на государственное хозяйство, лишь намечавшееся в 1925 г., вполне отчетливо выявилось в 1926 г. Предупреждения оппозиции о надвигающейся опасности не только не были приняты во внимание, но послужили стимулом к еще более ожесточенной «проработке» ее с обвинениями в...[235] «социал-демократическом (?) уклоне». Элементы партии, отражающие влияние мелкой буржуазии и кулацких слоев страны, в этих ожесточенных нападках заняли одно из первых мест.

4. В 1927 и в начале 1928 г. кулачество развивает дальше свое наступление. Этот напор на сов[етскую] власть основной крестьянской силы в стране застает государство врасплох – с отсутствием хлебных резервов, с недостаточным фондом промтоваров, с валютой, находящейся в состоянии скрытой инфляции, с ограниченными кредитными ресурсами. Бойкот хлебозаготовок зажиточно-кулацкими слоями не только срывает план хлебного экспорта, тормозит заготовки некоторого вида сырья (лен), но и непосредственно ставит под угрозу срыва всю систему госснабжения городов, семенами бедноту, хлебом сырьевые районы. Хвост ударил по голове с угрозой поставить ей свои крепкие условия. Из создавшегося положения ЦК вышел путем насилия над стачечниками хлебного рынка, над свободой товарооборота между городом и атакующей экономически сов[етскую] власть зажиточной частью деревни. Этот переход партии к государственно организованной борьбе с кулацкими элементами в деревне нашел свое идеологическое выражение в передовице «Правды» от 15 февраля, являющейся, по существу, циркулярным письмом. ЦК не счел нужным отказаться от прежних своих ошибок и неправильности своей линии, не счел нужным хотя бы сводить концы с концами, прежнюю линию и теперешнюю линию, он просто объявил во всем виноватым «стрелочника», того самого советского и партийного аппаратчика, который до сих пор (да и теперь) так аккуратно и подобострастно выполняет все веления советской и партийной власти.

5. Объяснения ЦК до чрезвычайности упрощены и вульгаризированы. Случился кризис не то конъюнктурный, не то экономический, но никак не социальный. В основе его лежит следующее явление: «выросла и разбогатела деревня, вырос и рабогател прежде всего кулак. Три года урожая не прошли даром». Невольно при этом припоминается один факт из недавнего прошлого. Когда Троцкий на одном из пленумов ЦК сказал, что урожай усилит дифференциацию и может создать для нас – при неправильной политике ЦК – большие затруднения, сколько «мудрецов», умудренных опытом и испытанных в применении ленинского анализа, выступили тогда с выводом: Троцкий против урожая, Троцкий против крестьянства. А теперь оказывается: «Три года урожая не прошли даром». Фраза аляповатая. Так и кажется, что автор хочет сказать: «Три года эпидемии урожая», сравнивая урожай не то с чумой, не то с холерой. Понятно, вопрос не в урожае, урожай – вещь хорошая, весь вопрос в правильности экономической политики, которую вел ЦК в течение этих трех лет урожая, а вот на этот вопрос ЦК не желает отвечать, от постановки его уклоняется. Признание кулака заставило ЦК признать положение, выдвигавшееся оппозицией: кулак является хозяйственным авторитетом в деревне, у него смычка с городским спекулянтом, дающим за хлеб дороже, и он (кулак) имеет возможность вести за собой середняка. Почему кулак стал авторитетом, почему у него смычка со спекулянтом? Откуда все это? Ведь нам не так давно проповедовали, что кулаку деваться некуда, ибо общие рамки развития заранее даны строем диктатуры пролетариата, что кулак волей-неволей будет врастать в социализм. Может быть, и здесь виноват стрелочник, чиновник, который допустил такую смычку, а теории ЦК и общая экономическая политика не при чем?

6. Если кулак имеет возможность вести за собой середняка, а в партии народились элементы, пуще всего желающие быть в мире с кулаком, то в случае больших событий и осложнений, еще больших, чем в деле с заготовками, сие обстоятельство даст очень больно и сильно знать себя. Не только может, но и должно. Если ЦК стал на эту точку зрения, он должен был понять всю опасность, идущую справа от этих чуждых партии и рабочему классу элементов, т. е. опасность термидорианских элементов в стране. А если ЦК это понял, то он должен повернуть огонь уж не «налево», как было до сих пор, а «направо». Так поступил бы всякий политик, умеющий продумать положение вещей. Но последовательность не свойственна центристам. Их отличительная черта -неспособность предусмотреть что бы то ни было, несоответственность мыслей, планов, мероприятий, крохобор-чество, отставание, «хвостизм» руководства. Центристы менее всего отражают массовые настроения, но зато они пытаются всегда и часто не без успеха подменить собой партию. Эта подмена совершается аппаратным путем. Слой служащих в партийных, советских, профессиональных и кооперативных органах у нас насчитывает сотни тысяч людей. Власть этого слоя громадна. Этот слой управленцев требует «покоя», «деловой работы», боится социальных кризисов, все надменно рассматривает сверху: и партию, и сов[етскую] власть, и профсоюзы, и кооперативы. Этот слой видит главного врага в революционных ленинцах, вечно анализирующих, смущающих дух покоя, «мечтающих» о мировой революции, когда можно ограничиться «полным построением социализма в одной стране». Вражда к оппозиции бешеная, почти зоологическая ненависть к идеологам ее, особенно к Л. Д. Троцкому, сближает людей центра с правой группой, которая в своем оппортунизме и [...] [236] в значительной мере отражает интересы «хозяйственно мощного» крестьянства. Вот почему вместо того, чтобы повернуть огонь направо, группа центра одновременно с государственной борьбой против кулачества еще более усиливает преступную, ничем не оправдываемую расправу с большевиками-ленинцами арестами и ссылками. Под влиянием этих расправ, под воздействием целой кампании, предпринятой ЦК, отдельные колеблющиеся единицы отошли от оппозиции, но последних гораздо меньше, чем арестованных, высланных, сосланных. Эти отходы, понятно, не меняют дела в основном, они знаменуют только некоторые личные перегруппировки в трех основных течениях, намеченных в платформе большевиков-ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП[237].

7. В данное время классовые противоречия в стране углубились. Выражением их служит новая вынужденная хвостисто-отсталая позиция центра в аграрной политике. Есть ли это левый курс или левый зигзаг? Левый курс вынужденным никак не бывает. Вынужденный левый курс этим самым говорит о временности зигзага в политике. Данный зигзаг отличается предательской замысловатостью: он взял – правда, неопрятно, грубо, неряшливо – некоторые положения оппозиции, но сделал это по-воровски, крадучись, ни словом не обмолвившись о своих ошибках и не пытаясь связать эти новые положения со старыми своими утверждениями и не пере сматривая своих отношений к оппозиции. Перед нами не только левый зигзаг, но и причудливое, уродливое отражение его в кривом зеркале. Вносит ли этот зигзаг новое во взаимоотношение центра к оппозиции? Да, вносит: репрессии усилились. Это характерно, показательно, ибо в этом сущность центризма. Отношение к оппозиции это оселок, о который точится левизна, это лакмусовая бумажка, по которой можно узнать правизну или левизну курса. Кулак, выросший и осмелевший благодаря оппортунистическому руководству ВКП, хочет сыграть в нынешней социальной революции ту же роль, какую во времена Керенского хотел сыграть Корнилов, тоже выросший и осмелевший благодаря политике Керенского. Керенский возвел его к Советам и, казалось, повернул руль. Надолго ли? Керенским тоже как бы был взят тогда «левый курс». А большевики тогда противопоставляли этому курсу Керенского – его отношение к большевикам и к основным вопросам революции, формулированным большевиками. Теперь наши коммунистические «керенские» как будто поворачивают руль в крестьянском вопросе. Вполне естественно и законно спросить: а каково их отношение к большевикам-ленинцам (оппозиции) и к коренным вопросам, формулированным оппозицией в знаменитой платформе? И что же? Платформы не признают, с большевиками-ленинцами дико расправляются. Почему? Да потому, что эти коммунистические «керенские» есть, были и будут оппортунистами, колеблющимися центристами с хвостистской колеблющейся политикой.

8. Можем ли мы менять свое отношение к оппортунистам? Нет, мы должны всегда критиковать, разоблачать, указывать на их не последовательность, политическую трусливость по отношению к правым. Понятно, государственно организованная борьба с кулаком есть новый факт огромного значения, но сама борьба, вынужденная, проводится непоследовательно, трусливо, с оговорками, бюрократически, без перспектив, без ясной цели. Маркс в «Гражданской войне»[238] говорит, что прудонисты и бланкисты оказались вынужденными делать во время Коммуны[239] противоположное тому, чему они учились до наступления Коммуны. Так и Сталин, и Бухарин, и вся центристская верхушка вынуждена теперь делать противоположное тому, что она проповедовала в крестьянском вопросе все эти четыре года. Свое вынужденное дело они и будут делать, но своими обычными методами клеветы на оппозицию и извращения ленинизма. В течение долгих лет они обманывали и обманывают партию насчет опасности и истинных вождей пролетариата. Они и теперь не говорят всей правды, не дают новой картины переживаемого нами социального кризиса, умалчивают о перспективах их курса, ибо последнее (перспективы) отсутствует, ибо у них бег на месте с вынужденным подталкиванием.

9. Прежде всего необходимо было бы установить социальную связь между всеми явлениями...[240] и партийной оппозицией, так выпукло, остро и тревожно проявившими себя; между срывом кулаком хлебозаготовок, Шахтинским делом[241], Смоленскими и прочими нарывами и... расправой с оппозицией. Все эти явления не только взаимосвязаны, но и родственны между собой. Ни одна власть не отказывается от ответственности, не удастся и нашей правящей группе центра отказываться от ответственности за все эти дела в совокупности их и думать, что и в этом положении она сможет, кивая на стрелочников и опираясь на свой мощный аппарат, всех и вся перехитрить и...[242] правых течении. Правые течения имеют широкую базу в стране и в партии – интересы многомиллионного крестьянства. В сравнении с этой базой база центра – несколько сотен тысяч служащих, да к тому же подверженных мелкобуржуазному влиянию – представляет величину до смешного малую.

10. В данное время в партии имеется два вида экономической политики: а) политика центра – постепенного, на ряд лет рассчитанного выхода из кризиса на основе борьбы с кулачеством, на основе поднятия товарности хозяйства середняков и бедноты, т. е. развития взятого в январе-феврале курса и б) политика правых – решительного и громогласного отказа на будущее время от всего содеянного в январе-марте, политика опоры в развитии сырьевой базы и экспортных ресурсов на все более окулачивающиеся слои деревни, развивающие товарность без затрат на это государственных ресурсов. Борьба этих двух опытов решения экономических вопросов долго продолжаться не может. Уже на протяжении ближайших месяцев (весенний и осенний посев) этот вопрос будет решен.

11. В случае победы правого курса произойдет дальнейшее экономическое наступление кулака, которому придется уступить, подняв цены на хлеб, отменив ограничения в области аренды бедняцких земель, приспособив товарное снабжение деревни к его запросам, быть может, с частичной брешью в монополии внешней торговли. Эта политика неизбежно потребует нажима на рабочий класс в городе, усилит аграрное перенаселение, замедлит темп индустриализации. Все эти мероприятия должны быстро последовать одно за другим, т. к. прежде всего нужно будет успокоить терроризированного кулака и внушить ему доверие. Таким образом, медленное сползание с пролетарских рельс, давно начавшееся у правой части партии, должно быстро смениться под давлением собственной политики и обстоятельств жизни переходом на позицию, враждебную пролетариату и деревенской бедноте.

Победить правое течение может только левый курс во всем объеме, т. е. в той форме разрешения коренных вопросов нашей действительности, которая дана в платформе большевиков-ленинцев. Для этого нужно прежде всего мобилизовать рабочий класс, осуществить демократию в партии, в Советах, профсоюзах, вернуть оппозицию, сурово осудить все теоретические искажения и практические ошибки, допущенные партруководством. Таково необходимое условие действительной борьбы против правых течений. Борьба с этими течениями, не опирающаяся на классовую активность трудящихся и пытающаяся заменить ее усилиями одного аппарата, не дает и не может дать существенных результатов, а во многих случаях даже содействует усилению правых течений и притуплению профессионального классового сознания.

12. Идут ли по этому пути сталинцы? Они и теперь пытаются вместо ясных лозунгов борьбы стереть, притупить, затушевать опасность справа, они и теперь подменивают ясный лозунг демократии в партии, Советах и профсоюзах каким-то насквозь лицемерным, фальшиво лживым лозунгом самокритики, заранее отказываясь от обвинений и требуя «конкретности» самокритики. Сталинцы и сейчас убеждены, что они перехитрят все силы буржуазии аппаратным путем, преодолеют их «дворцовым переворотом». Сталинцы и сейчас думают, что они «свободно» могут делать уступки «своим» правым течениям, а затем брать эти уступки назад без всяких последствий. У сталинцев все – маневры, они устраняют, по существу, от участия в политических спорах и решениях партию, ибо они не верят в нее, боятся ее, желают избегнуть ее сопротивления. Партии представляется только право «прорабатывать» решения центра, это право постепенно делается ее обязанностью. Партия рассматривается сверху. Таким образом, сталинцы не признают ленинской партии, партии рабочих масс. Вот почему изгнана оппозиция, ибо она есть то лицо партии, которое обращено к массам.

Сталинцы до сих пор старались парализовать ту силу, которая могла бы ослабить или устранить последствия тех маневров руководства, которые явно были ошибочны. Как же теперь они могут воспользоваться ею для подкрепления правильности политических маневров в борьбе с правыми? Эта сила парализована, ее сначала надо вылечить, внушить ей доверие к ее же правам и способностям, иначе кто же рискнет после расправы с оппозицией даже на конкретную необобщающую самокритику. Разве только «Правда» два раза в неделю в листке РКИ[243]. В этой карете далеко не уедешь.

13. Можно ли поддержать такой, с позволения сказать, «левый курс» в теперешней его форме? Можно ли брать на себя ответственность за него? Только беспощадно разоблачая противоречие этого зигзага, предательскую замысловатость его, оппозиция докажет свою политическую правоту, которая скоро станет достоянием широких пролетарских слоев. Вынужденное, по ступенькам, враскоряку, полупризнание наших отдельных положений должно приводить нас не к капитуляции, а к еще более решительному разоблачению половинчатости, лживости, лицемерия. В совершенно самостоятельной по отношению к борющимся фракциям политике, в сохранении своей политической физиономии большевики-ленинцы выиграют больше всего.

Уже сейчас капитулянты всех мастей вынуждены петь по официальному камертону. Как же они запоют, когда сталинцы, неспособные к сколько-нибудь деятельной и последовательной политике, вдруг пересядут на рыковского коня и опять запоют, ну хотя бы о ставке на «крепкое» крестьянство или об общих рамках развития, заранее данных строем пролетарской диктатуры? А ведь эта возможность не исключена.

14. Левый зигзаг уже находится на ущербе. Он держит экзамен как внутри страны (яровой клин, дезорганизация рынка, затруднения с денежным обращением, ухудшение положения рабочих и крестьянства), так и во вне страны (история с золотом, разрыв германо-советских переговоров, политика экономической блокады и т. д.). Победить эти трудности может только последовательная политика, предсказанная пролетарскими революционерами большевиками-ленинцами. Всякая иная политика потерпит скорое и позорное крушение. Самостоятельная, не стремящаяся в центристское болото позиция оппозиции обеспечит удесятерение наших рядов в ближайшее будущее. Не для того рабочий класс СССР принес бесчисленные жертвы, низверг капитализм, чтобы не быть в состоянии сейчас при запутавшихся спорах двух оппортунистических фракций – правой и центра – повести сильной рукой вперед пролетарскую революцию в СССР, этом центре мировой революции. Это должны прежде всего понять рабочие – члены ВКП(б), ибо они должны всегда критиковать ошибки той части партии, «которая зазналась» (Ленин), они, а не аппарат, должны очистить партию от появившихся и переродившихся «чуждых элементов», должны вернуть оппозицию в ряды ВКП(б), они, осуществляя диктатуру ВКП(б), этого основного рычага пролетарской революции, должны первые понять, какую всемирную историческую ответственность они несут. У нас образовался...[244] хвост, он попробовал свои силенки на изгнании оппозиции, затем на хлебозаготовках, он доберется до вопроса о власти в полном объеме. Пока этот хвост легонько ударил по голове. В случае войны или еще более крупных осложнений он попытается заменить голову. Оппортунистический, хвостистский центризм от этой опасности не спасет, как не мог и предотвратить ее. Спасет только правильная классово-пролетарская линия большевиков-ленинцев (оппозиции). Против оппортунизма. Против «правого» и «левого» центризма. За ленинскую оппозицию.

Большевики-ленинцы (оппозиция).

Май 1928 года


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю