Текст книги "Тайны богов и религий"

Автор книги: Юрий Мизун

Соавторы: Юлия Мизун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)

Так в чем же состоит правильный путь человека, Путь с большой буквы? Этот Путь – Закон, Дао. Конфуций этот Путь называл Первоначалом, Ян Сюнь именует его Тайной. Дао не только Едино во всей необозримой Вселенной, но и Единственно в своем роде. С Дао начинается «развертка» мира, то есть его эволюция во времени и пространстве. В книге «Бог, душа, бессмертие» мы описали развитие Вселенной после Большого взрыва. Согласно Лао-цзы в самом начале времени Дао породило пределы в пустоте, а пределы пустоты породили Время и Пространство. Затем Время и Пространство породили Изначальный Эфир (Юань ци), который затем разделился на два мировых начала Инь и Янь. Эти два начала породили Небо, Землю и Человека. Затем эта Триада породила всю тьму вещей, существ и явлений. У самого Лао-цзы об этом сказано так: «Одно родило два, два родили три, три родили десять тысяч вещей». Дао, по словам Лао-цзы, «предшествовало Всевышнему Владыке», оно «вечно живет, но само не имеет причины».

В книге «Бог, душа, бессмертие» мы говорили о том, что первоначалом всего во Вселенной является информационно-биологическое поле. В нем заключена вся программа строительства и развития Вселенной. Лао-цзы также считал, что в самом начале, когда не было ни пространства, ни времени, существовало только беспредельное Дао. Это была пустота без каких-либо форм. Можно сказать, что Дао и является этим информационным полем, которое пронизывает всю Вселенную и творит все сущее из небытия.

По даосской философии, все строительство Вселенной разделено на пять этапов. На первом этапе произошел запуск программы, лежащей как бы «на грани небытия и форм». Первый этап называют этапом «Великого изменения», моментом первоимпульса, после которого последовал этап «Великого начала». В это время возникло еще неразделенное, вполне однородное облако мирового эфира (облако праны ци). Эти представления Лао-цзы вполне соответствуют современным представлениям космофизиков об эволюции Вселенной после Большого взрыва. В «Записях о поколениях Владык и государей» говорится, что «Bеликое начало – это когда Изначальное ци только еще прорастает», а в возникшем, «еще не разделенном хаосе мириады вещей и существ, слитые воедино, движутся вместе с Дао».

На следующих этапах идет процесс образования Вселенной. Все происходит в соответствии с программой, заложенной в информационном поле. Можно сказать – в информационном поле Дао. Так Вселенная постепенно материализуется, вычленяется из Хаоса, обретает свои формы, место и функции. При этом мировой эфир получает различную направленность. На этом этапе происходит разделение на плюс и минус, на положительное и отрицательное, на добро и зло. Современный философ об этом пишет так: «Подобно процессам, происходящим во взбаламученном водоеме, где постепенно отстаиваются, разделяются перемешанные в однородную массу ил и вода, процессы космогенеза выносят в верхние сферы Вселенной все светлое, утонченное, чистое, осаждая вниз темное, тяжелое, грубое и грязное. Рождаются Небо и Земля, а с их появлением и весь мировой эфир делится как бы надвое, обретая разный знак: положительный и отрицательный, Свет и Тьму, мужское и женское, мягкое и твердое и т. д. и т. п. Не следует думать, что это число – умозрительное деление, плод отвлеченных построений, диалектическая символика. Инь и Янь не просто антитеза – светлый и темный эфир струился по каналам человеческого тела; смешанный в разных пропорциях, он создавал мужчину и женщину, в разное время года, в разные моменты безостановочного движения Космоса во Вселенной господствовал эфир с различной направленностью». Возникновение Космоса (порядка) означает «овеществление», материализацию Дао. Так возник Великий Предел Вселенной, внутри которого постоянно пульсируют, то расширяясь, то сжимаясь, два рода эфира, Инь и Янь. Так Дао перестало быть просто программой, потенциальной возможностью, а превратилось в материализованную реальность. Дао – это Мировой Закон. Лао-цзы считал, что нет такого места во Вселенной, где бы не присутствовало Дао. Мы добавим, что это возможно благодаря голографическому устройству мира. Что касается информационного поля (Дао), то Лао-цзы о нем писал; «Смотря на него, его не заметишь, прислушиваясь к нему, его не услышишь, касаясь его, его не ощутишь». Поэтому мы не подозреваем о существовании информационного поля, Мирового Разума. Сыма Цынь о нем пишет так: «Великий источник Пути течет с Неба; Небо не меняется, и Путь тоже не меняется». Блаженный Августин писал об этом же: «В другом ли месте течет источник, откуда струится к нам бытие и жизнь? Нет, ты создаешь нас, Господи!»

У-цзы говорит: «Дао есть то, благодаря чему происходит обращение к корню и возвращение к началу». «Мудрец всматривается в его сокровенные пустоты и использует его круговое вращение, – пишет философ Хань Фэй-цзы. – Когда Дао вращается вместе с миром, оно создает жизни долгие, поддерживает успехи длительные». Вращение ассоциировалось с Солнцем. Даосы считали его как бы космическим центром, чувствующим Дао и передающим его импульсы земному миру. На Земле под влиянием этих импульсов происходят перемены и возникают циклы времен.

Согласно даосизму деление на Свет и Тьму, на Инь и Янь, на плюс и минус необходимо было для того, чтобы можно было осуществить движение («то Инь, то Янь»). Через какое-то время (весьма длительное) возник вопрос о достижении совершенства. Для достижения совершенства в мире возник человек. Поэтому он «обладает чувствилищем невидимого и неслышимого, не поддающегося измерению и недоступному осязанию».

Как же человек исполняет свою задачу? Как он получает информацию из информационного поля Дао? В древней книге «Гуань-цзы» сказано: «На небе Дао в Солнце, в человеке оно в сердце». Философ III века до н. э. Сюнь-цзы спрашивает: «Каким образом люди познают Дао?» Сам же он отвечает на этот вопрос так: «С помощью сердца!» В другом месте философ говорит: «Сердце не может не знать Дао». Современная наука говорит о том же, только уточняет, что информационная связь человека с информационным полем Вселенной, с Мировым Разумом происходит через подсознание человека. По учению даосов, сердце человека сочетает в себе движение и покой, наполненность ощущением и самоочищение до полной «пустоты». Сердце обладает способностью единого «раздваивания» на противоположные начала. Собственно, такими же свойствами, если можно так сказать, обладает и Дао, которое является неизменным. Дао пребывает в пустоте и объемлет все сущее. Дао является единым, но оно рождает множественность. В рассказе об отшельнике Цао Го-цзы описывается, как однажды Цао в его уединении посетили бессмертные маги Хань Чжун-ли и Люй Дун-бинь. Они спросили философа даоса, что он делает в горах?

«Единственная цель моего пребывания здесь – пестовать в себе Дао», – отвечал даос.

«Где же находится Дао?» – продолжали спрашивать его гости.

«Дао там!» – указал им на небо Цао Го-цзы.

«А где же небо?» – опять спросили бессмертные, и вместо ответа Цао указал на свое сердце.

«Сердце есть Небо, а Небо есть Дао. Вы проникли в суть вещей!» – улыбнулся ему Чжун-ли.

Из учения даосов следует, что приобщение человека к Дао происходит не посредством усилия воли или мысленного постижения, а наоборот – погружение в глубины инобытия происходит в момент освобождения от видения материального мира, в момент преодоления волнения страстей и при сосредоточении на Едином. Собственно, это и есть медитация. Разумом добиться обмена информацией с Дао нельзя. Этот обмен принадлежит внечувственному опыту. Всякое насилие над естественностью здесь противопоказано.

Духовное врачевание показало неограниченные возможности в излечении людей. И в строгом смысле слова к медитации прибегать при этом не обязательно. Важно отключиться от терзающих вас забот и опасений за свое здоровье и направить свою лодку по воле волн. Собственно это и составляет суть медитации. Ведь формы медитации самые различные. Но в любом случае это – путь внутреннего озарения, приобщение к тому тайному и великому, что лежит за пределами возможностей органов чувств человека, за пределами материального мира. Естественно, что даосы, в том числе и сам Лао-цзы, широко практиковали медитацию. При медитации происходит не только освобождение от материального мира, но и погружение формы – голограммы человека в иные измерения, в информационное поле Вселенной. В V веке до н. э. даосский патриарх Ле-цзы так описал начало и конец своей аскезы:

«С тех пор, как стал я служить учителю и другу, прошло три года, и я изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. Лишь тогда я удостоился взгляда учителя. Прошло пять лет, и в моем сердце родились новые думы об истинном и ложном, я устами по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда я удостоился улыбки учителя. Прошло семь лет, и я, давая волю своему сердцу, уже не думал ни об истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни о вредном. Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке. Прошло девять лет, и, как бы ни принуждал я свое сердце думать, как бы ни принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно; я не ведал, что для других истинно, что ложно, что полезно и что вредно, я уже не ведал, что учитель – мой наставник, а тот человек – мой друг. Я перестал отличать внутреннее от внешнего. И тогда мои чувства как бы слились в одно целое: зрение уподобилось слуху, слух – обонянию, обоняние – вкусу. Моя мысль спустилась, а тело освободилось, кости и мускулы сплавились воедино. Я перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, и, следуя за ветром, я начал передвигаться на восток и на запад. Подобный листу с дерева или сухой шелухе, я в конце концов перестал сознавать, ветер ли оседлал меня или я оседлал ветер».

Даосы были убеждены, что на заре человечества движение Дао непосредственно ощущалось человеческим сердцем. Тогда оно не заявляло о себе опосредствованно, длинной чередой событий, явлений и знамений. Этот период прошлого был идеалом Добра, Мудрости и Естественности – Естественность состояла в том, что человек поступал в полном соответствии с законом Дао, с законами природы, с Мировым Разумом. Этого нельзя сказать о поведении человека в последующие времена, а тем более в наше время. Древние китайские философы говорили о временах, «когда в мире было Дао». О плохих временах они говорили: «Когда Дао (Путь) пришло в упадок». Конечно, не само Дао, а его влияние на человека. Собственно, само Дао, сам Путь в строгом смысле этого понятия, пребывает повсюду и постоянно. Но мы далеко не всегда ощущаем его. Современный философ очень удачно сказал: «Человек все реже омывает в его потоке свое сердце, и, соответственно, Добра в мире становится все меньше, а нравы ожесточаются».

Таким образом, учение о Дао является истиной наиболее сокровенной и непостижимой. Но философы-даосы, и прежде всего сам Лао-цзы, рассматривают и практические вопросы сущности Дао, а именно, как Дао проявляет себя в видимом мире. Другими словами, можно сказать: как Абсолют проявляет себя в явлениях окружающего нас мира. Это проявление Дао по-китайски означает Дэ. Таким образом, Дао первично, а Дэ вторично. Первое и второе относятся к разным ступеням раскрытия Абсолюта. Если проводить аналогию с древнегреческой философией, то Дао – это Логос, а Дэ – Эйдос. Конечно, Дэ, как и Дао, принадлежит к миру духовности, но эта духовность уже снизошла в материальный мир, в мир вещей. Можно сказать и более приземленно. Дэ в определенной степени является «вещью для нас». Именно такую трактовку Дэ давали комментаторы учения Лао-цзы еще до новой эры. В соответствии с истинным смыслом учения Лао-цзы мы можем сказать, что Дэ есть информация и энергия программы, заложенной в информационном поле Вселенной, оно есть развертка Вселенной, «детерминированное движение» мира. В то же время Дэ не материально, но оно является потенциалом, возможностью всякой материализации. То, что в Дэ речь идет именно о потенциале, о потенции, о скрытой возможности, свидетельствует и написание слова Дэ в виде иероглифа. Иероглиф Дэ изображает это понятие картинкой, где из глаза произрастает побег некоего растения. Значит, Дэ является символом развития, эволюции, перехода из латентного состояния «вещи для себя» к состоянию «вещи для мира». Это символ выхода из тьмы в мир видимого. Древние индусы сказали бы, что речь идет о мире майи, мире иллюзий.

Собственно, идея Произрастания характерна не только для китайских философских школ древности. Так, в одной из древнейших книг Индии (сапрольном памятнике) «Брахман» «Великим посевом» назван мир, в котором мы живем. Христос неоднократно говорил о посеве и жатве, имея в виду распространение идей своего учения.

Как и в индийских древних религиях имеется идея Мировой души, так же и в древнекитайских философско-религиозных учениях говорится о Мировом духовном семени.

Если духовность Дао – это зерно, то Дэ есть побег, на котором со временем произрастут новые зерна. Дао и Дэ есть некий заряд и потенция будущего развития. В древней «Книге перемен» сказано, что «величайшее Дэ Неба и Земли именуется жизнью». Эта идея прослеживается и в более поздних высказываниях даосов.

Но аналогия между китайским учением и Дао и индийскими учениями на этом не кончается. У даосов мы находим нечто аналогичное карме. Они говорят о возможности накопления энергии Дэ. При этом человек переходит на качественно новый уровень. О различии между Дэ и кармой сказано так: «Хотя плоды Дэ в основном проявляются здесь и сейчас, в то время как карма связана с теорией трансмиграции и ее результаты обычно видны не в этой жизни, а в последующем перерождении».

Переходим к очень важному, самому принципиальному вопросу всех религий и философских систем: откуда берется отрицательное начало, темные силы в мире, который сотворен и управляется единым Богом. Ясно, что Бог в даосизме есть Дао. Так вот, из учения даосов следует, что Дао может проявлять себя как в силах света, так и в силах тьмы, которые идут из одного истока – Великого Единого. Правильнее назвать Богом именно Великого Единого. Это не должно удивлять. В Библии вы найдете эту же мысль. И не только в Ветхом завете, но и в Евангелиях. Вспомните Нагорную проповедь Христа, в которой сказано, что «Солнце всходит одинаково над добрыми и над злыми». Из Ветхого завета Библии вспомните, что жертвы приносили не только Единому Богу, но и богу зла (козел отпущения, которого приносили в жертву этому богу). Эта мысль, прослеживаемая в философских учениях и религиях разных континентов, очень глубокая и соответствует устройству мира: плюс и минус «работают» вместе, одновременно, дополняют друг друга, являются движителем развития не только человечества, но и всей Вселенной.

Все это достаточно трудно воспринимается, как будто служит оправданием зла. Поэтому, видимо, древние авторы в большинстве своем отождествляли энергию Дэ целиком с силами Света, с движением светлого эфира Ян. Они считали, что «жизнь есть сияние Дэ» (Чжуан-цзы). Сам Лао-цзы говорил о Дао как об источнике блага для всего сущего.

В переводе на русский книга Лао-цзы названа «Книга пути и благодати». Путь – это Дао. А Благодать – это Дэ. Благодать, Благо даруется миру Абсолютом. Древние считали, что благодатной духовной энергей Дэ обладают отдельные люди и их планы, селения и даже государства. Наличие Дэ в человеке порождает в нем самые различные нравственные достоинства. Поэтому можно сказать, что Дэ есть Добродетель.

Собственно, противопоставлять Добро и Зло, по учению Лао-цзы, не имеет смысла. Ведь каждое из этих понятий содержит в себе и свою противоположность, то есть Добро содержит в себе зародыши Зла и наоборот. Как сказано в Евангелии: «Нельзя отделить добро от зла, как нельзя отделить день от ночи». Мир состоит из положительного и отрицательного, а положительное не может существовать без отрицательного. В схеме «Великого предела», который и есть наш мир, наибольшая полнота светлого начала Янь уже содержит в себе частичку темного начала Инь, а предельно созревшее Инь содержит в себе зародыш Янь. Вещи достигают своего предела – и переходят в свою противоположность. Красота, ставшая всеобщим достоянием, теряет свою привлекательность, она уже банальна; добро, всеми признанное и вознесенное на пьедестал, рождает ответное зло.

Отсюда следуют далеко идущие практические выводы. Не надо пытаться утвердить на пьедестале добро, стараться непременно сделать всех людей счастливыми, ибо «спутанные в клубок нити счастья и бед не разделить». Зло неискоренимо, оно в процессе установления добра обязательно пробьется в новом обличии. Надо ли искать этому примеры? Вряд ли. Вся теория человечества являет собой такой пример. Прекрасно учение Христа. Но когда отцы церкви поставили его на пьедестал, сколько появилось горя и крови. Именем Христа обманывали, убивали, грабили, наживались за счет истинно верующих. С другими учениями было так же. У Лао-цзы сказано: «Каков зов, таково эхо». Чем больше, мощнее зов добра, тем яростнее будет эхо зла. Поэтому не делите мир на добро и зло, на хорошее и плохое, поскольку навязывать свои суждения другим отнюдь не безопасно. «Не судите и не будете судимы». Но это из Евангелия. То же самое, но другими словами, говорил Лао-цзы. Он считал, что мудрый человек, мудрец не должен играть в подобные игры, возвеличивать одного и низвергать другого. Такие игры пагубны по своей сути. Жизнь мудреца заключена внутри него же. Он поучает безгласно, «от сердца к сердцу». Таким мудрецом был Христос. Он не призывал к борьбе со злом, он своей жизнью, своим присутствием делал мир светлее, добрее. Пребывающий в размышлениях мудрец не бездействует. Ведь мысль материальна. Поэтому находясь в недеянии, мудрец созидает добро. Но делает он это значительно эффектнее тех, кто открыто, насильственно пытается переделать мир и сделать всех счастливыми. «От сердца к сердцу» общался со своими учениками и Будда. При переходе Будды в нирвану его ученик Касьяна понял учителя без слов и, приняв цветок, улыбнулся. В этот момент, как полагают, родилось новое учение изэнь (чань) Буддизма.

Выше мы говорили о контакте человека с информационным полем, с Дао. Чем выше мораль человека, тем этот контакт лучше. Внутренний взор такого человека незамутнен борением страстей и желаний. Его сердце подобно зеркалу вод (связь идет через сердце!), не колеблемому ветрами. Поэтому это зеркало отражает все правильно, без искажения. Такой высокоморальный человек способен овладеть самым недоступным, самым неуловимым. Для такого человека нет преград в получении информации из информационного поля Вселенной, Дао. Он способен опуститься по лестнице времен к первоначальному миру, когда Предвечное Имя еще не прозвучало. Предвечное Имя – это имя Вечного Пути, имя Бога. Мы все время говорим об информации. А для передачи информации очень важно владеть ключом, ключевым словом, именем. Имя богов во всех религиях всегда было сокровенной тайной. Христиане молятся: «Да святится Имя Твое». Мистики говорят, что, зная имя, человек получает власть даже над областью сверхъестественного. Дао же обретает Имя, когда переходит из изначального состояния небытия и Хаоса в состояние Космоса (порядка). С этого момента оно существует в «великом переделе». С этого момента Имя Дао неуничтожимо. У Лао-цзы сказано (стих 1): «Что было без Имени, то стало началом Небес и Земли, обретшее Имя – сделалось матерью всех вещей». Далее сказано: «Вечно бесстрастный зрит недоступное», в то же время: «Кто же вечно во власти страстей – зрит лишь предельное». Это значит, что получаемое из информационного поля знание человека обычного, обуреваемого страстями, который полностью находится во власти желаний, ограничено, предельно. В замутненном зеркале его сердца простирают только размытые очертания сокровенного. Знанию такого человека доступно только бытие, которое вызвано к жизни Именем, только вещи и явления окружающего материального мира. Высшее знание дается не всем. Оно достигается проникновением в Тайну из тайн. Комментатор учения Лао-цзы (III век до н. э.) «Старец с берегов Желтой Реки» говорит: «Тайна из тайн – это значит, что в Небе есть небо. Только проникновение в запредельные сферы может дать истинное знание. Слова не способны передать внечувственный опыт. Сам же внечувственный опыт является единственным способом приблизиться к сути вещей. Слова и понятия не способны передать знание, поскольку оно находится за пределами рационального. Человек же может рассчитывать познать все сущее и то, что не существует, только в том случае, если он проникает до „второго Неба, до тайных сфер“».

Для такого постижения Тайны из тайн необходимо приложить определенное усилие. Об этом сказано: «Умерь свой блеск, смешайся с прахом». Это призыв к самоуничтожению и смирению. Дао подобно воде и стремится занять самое низкое положение в этом мире. Человек, для того, чтобы слиться с Дао, должен поступать так же. Смирению учил Христос. «Кто захочет возвеличиться среди вас, пусть будет слугою для вас».

Погружение в гиперпространство Дао происходит в «измененном состоянии сознания», о чем мы писали в книге «Бог, душа, бессмертие». Речь идет о медитативном и других «альтернативных» состояниях человеческой психики. В таком состоянии происходит вхождение в запредельную сферу. Этим состоянием снимаются все противоречия, которые свойственны бытию. Человек при этом переходит на более высокий уровень и в иное качество. Можно говорить, что он переходит на более высокие уровни того тончайшего аурального свечения, которые видят экстрасенсы, включая китайских даосов и индийских йогов. Медитативное погружение, путеводителем которого стала книга Лао-цзы, описано его комментатором Чунь Ян (Эпоха Мин).

«Острия стрекал притупились сами собой, – так, что я не чувствую ни стрекал, ни мысли об их исчезновении. Путы извне не могут проникнуть вовнутрь – а раз они не проникают, их не надо распутывать, они исчезли сами собой и не выходят наружу, в безмолвие. Как только погрузился в безмолвие, эти тяжи уже не в состоянии возмущать дух мой, тревожить дух мой, разрывать мое сердце, рассеивать мое ци, растрачивать мое семя. И как только прекратились возмущения, тревоги, разделение, рассеяние и ненужные траты, так забрезжил мой природный свет. И лишь когда в моем внутреннем успокоении зародился свет, я смог познать его запредельность, просветиться его тайными законами, углубиться в бездны его, употребить себе на пользу вместилище сосуда. Лишь когда опускаешься на самое дно вместилища, это можно назвать достижением гармонии. И лишь когда человек достигает такой тренировки тела, что оно становится неподвижным и неколебимым как земля, – можно сказать, что он собрал пылинки свои». Далее Чунь Ян описывает погружение на новые уровни. При этом он говорит о том, как во тьме рождаются едва различимые светлые образцы; появляется смутное ощущение потока Дао; возникает видение неведомого младенца. Происходит буквальная материализация слов Лао-цзы: «Я не ведаю, чей он сын». Затем исчезает ощущение собственного «я». Наконец наступает полное растворение в Дао.

Даосы считали, что только милосердие способно оборвать бесконечную цепочку зла. Ничто иное сделать этого не может. Как мы уже говорили, Конфуций считал милосердие наивысшим качеством благородного мужа. Он говорил, что милосердие – это «любовь к другим людям». Это стремление «не делать другим того, чего себе не желаешь».

Даосы рассматривают милосердие Неба и Земли. Мы бы сказали – милосердие естественных законов окружающего нас мира. У китайцев Небо – это Бог, Оно является сердцем. Землю древние китайцы представляли также живой – это кровеносные сосуды. Небо и Земля наделены сознанием и волей. Но милосердие Неба и Земли (Бога) особое. «Возвышаясь над всеми, они равно изливают свою благостыню не только на человека, который всего дороже, но вообще на все сущее, на великое и малое, вплоть до деревьев и трав, до гадов и насекомых. Они как бы по ту сторону добра и зла, хотя только „как бы“ – ведь Дао всегда на стороне добрых. Их высшее милосердие кажется порой бесчеловечным, но это лишь видимость. Таким должен быть и человек, достигший высшей ступени духовного совершенствования, – он бесстрастен и дает свершиться высшей справедливости».

Человек должен стараться поступать так же. Христос никого не отвергал, всем старался помочь. Он говорил, что врач нужен не здоровому, а больному. Он врачевал души людей. Даосисты также Призывают человека следовать Небу и Земле в их милосердии, то есть стать бессмертными. Но тут они в принципе расходятся с Христом. Они считают, что человек должен быть бесстрастным по отношению к своим ближним (добрым и злым). Человек должен не сострадать, а дать возможность проявиться высшему богу, высшему милосердию. Чунь Ян об этом писал так: «Небо и Земля предельно высоки и предельно широки… Их милость и благоволение распространяются на все сущее, в том, что они рождают, пестуют, взращивают и доводят до совершенства мириады своих созданий, и заключается их милосердие. Небо и Земля содержат в себе все сущее, и все сущее ощущает преобразующую и пестующую благость Неба и Земли. Не имеющая форм и следов, она относится к высшей благодати, которая не благодатна, к тому высшему милосердию, которое не милосердно». Именно это и есть предельное милосердие? Благодаря своей «немилосердности» Небо и Земля существуют очень долго… Совершенствующий себя совершенно мудрый человек, подражая «не милосердному Небу, пестует и преобразует только себя одного, но, когда говорят „сто кланов“, это и есть одно тело, это он сам, а не другие. Он – сердце страны, мысль государя, сердце народа. Он недеянием своим преобразует тело и недеянием своим хранит закон. Это-то и есть милосердие. В безмолвии и безвестности, не являя милосердности – так следует совершенномудрый тому внешнему милосердию Неба и Земли, которое „немилосердно“ и совершенствует себя».

Проблема милосердия слишком принципиальна для выявления различия между религиями Востока и Запада. Поэтому мы рассмотрим ее подробнее. Снова обратимся к Чунь Ян: «Как же человеку, совершенствуя себя, не подражать земле и небу?!. Совершенствующий себя с помощью пустоты обретает ее красоту и ее сокровенность – ему незачем домогаться славы, незачем домогаться Пути. И только лишь опустошенность достигает предела, как происходит некое движение. И по мере того, как это движение начинает источать красоту, ты все больше ощущаешь сокровенность происходящего. Это невозможно высказать! Многословие здесь бесполезно. Потому-то красота самопознания, сокровенность встречи с самим собой, тайна сосредоточия в себе до беспросветного забвения и отрешения себя в наипредельной середине наипредельного Пути, вечно существующая истинная и единая прана, благодаря которым ты радуешься Истине Неба – они лучше бесчисленных утрат. Так не есть ли это та нечеловечность, в которой совершенствующий себя совершенно мудрый становится подобен Небу и Земле, не есть ли это сокровенный и тайный закон Пустоты? В немилосердии Земли и Неба их милосердие. О, как сокровенна в своем беспредельном величии, в беспредельной неколебимости эта тайна».

Старец с берегов Желтой Реки (III век до н. э.) говорит об этом же: «Многие заботы вредят духу, многие речи вредят телу. Когда отверзаются уста и вздымается язык, горе и немощи неизбежны. Не лучше ли сосредоточиться на внутренней благодати, пестовать и взращивать духовное Семя и Дух, возлюбить прану – ци и говорить реже?»

Как нам кажется, это и разделяет восточную философию от западной, восточные религии от западных. Христианство и ислам заботятся обо всем обществе, о всех без исключения членах общины. Для них заблудшая овца ценнее той, которая идет правильным путем. Блудный сын заслуживает роскошного, праздничного приема отца – ведь он вернулся наконец к истине. В этих религиях человек важен потому, что он является частью общества, общины, коллектива. И его нельзя бросить голодным, голым, неутешенным. Христос говорил, что принять Его, Его учение – это значит накормить голодного, одеть раздетого, утешить больного и т. д. В этом суть Его учения. И современное христианство, если оно хочет иметь будущее, должно это помнить, а не только заботиться о своих доходах. Как решают эту проблему восточные религии? Ответ приведен выше. Но мы повторим: совершенствующий себя совершенномудрый человек пестует и преобразует только себя одного. Не лучше ли сосредоточиться на внутренней благодати, пестовать и взращивать духовное Семя и Дух. Мы говорим: «Не лучше». Не лучше потому, что все общество, все человечество является единым организмом, оно представляет собой часть живого вещества, которое заполняет Землю. Общество – это не просто сумма граждан, отдельных индивидуумов. Это организм, в котором каждый палец, нога и т. д. не могут жить, вести себя независимо, как им захочется. Каждый человек рождается индивидуальным, со своими способностями, наклонностями, устремлениями, но он только часть сложной системы – общества и поэтому должен, обязан «работать» на общество. Без общества не может быть личности. Истинная личность как раз и проявляется как личность по ее отношению к другим людям, ко всему обществу. Христос и пошел на крест ради общества, ради людей. Он, без сомнения, был совершенномудрым, но нельзя себе представить, чтобы Он ограничился только сосредоточением на пестовании и взращивании духовного Семени и Духа. Зачем взращивать и пестовать Дух, если его не применить для спасения ближних, для облагораживания всего общества?! Зачем всю жизнь медитировать на вершинах гор и пещерах, если это ничего не дает другим людям?

Становится ясным, почему в последнее время восточные учения и религии все больше распространяются на Западе. Западное общество распадается на множество личностей, страдающих в каменных джунглях от одиночества. Организм чахнет, а отдельные его клетки (индивидуумы) при этом не могут быть счастливыми. Они и ищут свое спасение в индивидуализме Востока, в отрыве от реальности, в забытьи.

Сказанное выше не надо воспринимать как отрицание восточных религий. Речь идет об их главном стержне, который отличает их от религий Запада. Но это не значит, что мораль, вытекающая из них, чем-то отличается от морали христиан или мусульман. Лев Толстой в предисловии к переведенной на русский язык книге Лао-цзы в 1913 году писал: «Основа учения Лао-цзы одна и та же, как и основа всех великих, истинных религиозных учений. Она следующая: человек сознает себя прежде всего телесной личностью, отделенной от всего остального и желающей блага только себе одному. Но, прежде того, что каждый человек считает себя Петром, Иваном, Марией, Екатериной, каждый человек сознает себя еще и бестелесным духом, таким же, какой живет во всяком существе и дает жизнь и благо всему миру. Так что человек может жить или той телесной, отдаленной от мира личностью, которая хочет только себе блага, или тем бестелесным духом, который живет в нем и который желает блага всему миру. Человек может жить для тела или для духа. Живи человек для тела – и жить – горе, потому что тело страдает, болеет, умирает. Живи для души – и жизнь – благо, потому что для души нет ни страданий, ни болезней, ни смерти.