Текст книги "Тайны богов и религий"

Автор книги: Юрий Мизун

Соавторы: Юлия Мизун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц)

Индия во времена Будды состояла из ряда значительных государств. На северо-востоке Индии, родине Будды, существовало четыре царства и несколько аристократически управляющихся республик. Имелось и значительное количество небольших княжеств, которые называли царствами. С этими царствами и с их правителями во многом была связана жизнь и деятельность Будды. В то время в Индии существовали большие города, хорошо была налажена торговля, развиты ремесла и т. д. Историки дают такое описание города и городской жизни эпохи Будды: «Три широкие, всегда чисто содержимые улицы, выровненные по шнурку, тянулись во всю его длину. Дома, построенные один возле другого, окружались светлыми дворами, длинными колоннадами и великолепными террасами. Над домами горожан, подобно горным вершинам, возвышались купола дворцов. В разных местах города виднелись площади, парки с прудами и прекрасные сады. Высокие насыпи и глубокие рвы окружали его отовсюду. В его стенах, обложенных разноцветными камнями наподобие шахматной доски, сделаны были крепкие ворота с прочными запорами. На гребне стен стояли лучники на страже „у смертоносного оружия“. Улицы города были полны движения: по ним постоянно ходило и ездило множество чужеземцев, послы иностранных государств, купцы со слонами, лошадьми и повозками. Из домов неслись звуки тамбуринов, флейт и стройного пения; воздух был напоен курящимися благовониями, запахом цветов и жертвенных приношений. По вечерам сады и парки наполнялись толпами гуляющих, а на портиках собирались молодые люди и девушки для веселых танцев».

ЖИЗНЬ БУДДЫ

Будда родился в 623 году до Р.Х. в царской семье. Это скорее было княжество, чем царство. Патрицианский род Сакиев в древние времена эмигрировал в непальские предгорья Гималаев с дельты Инда. Царство называлось Капилавасту. Место это было сказочно красивым и богатым. Плодородная равнина орошалась бесчисленными речками и потоками, которые спускались с вершин Гималаев. Царство процветало благодаря, главным образом, выращиванию риса. Желтые поля риса пестрели повсюду среди бальзаминовых лесов. Процветанию царства способствовало в значительной мере и то, что через него проходили торговые пути.

Цари, правившие этим крошечным царством, отличались мудростью и справедливостью. Их род восходил к сыну законодателя Ману, автора «Законов Ману». Это не могло не отразиться на самосознании рода: историки отмечают их гордость. Некоторые из историков считали их надменными, за что, дескать, они и поплатились.

Деятельность Будды протекала в пределах нескольких больших или меньших царств. Его жизнь и судьба его учения во многом зависела от правителей этих царств. Так, ревностным приверженцем учения Будды был, в частности, царь Магадхи Бимбисара. К северо-западу от Магадхи находилось царство Кошала. Главным его городом был Шравасти. В то время царством правил царь Прасенаджита, преданный поклонник Будды. Царство Ватса со столицей Каушамби примыкало к царству Кошала с юга. Далее к югу находилось царство Аванти со столицей Уджаини. Здесь родился знаменитый поэт Калидасы. Кроме царств имелся целый ряд республик. Восемь из них были объединены в конфедерацию Вриджи. По соседству с этой конфедерацией род Сакья формально находился в подчинении (подданстве) царя Кошалы, но фактически был абсолютно самостоятельным. Род Сакиев гордился и тем, что один из предков рода был святым мудрецом, которого звали по имени Готама. Поэтому фамильное прозвище рода было Гаутама, что означает происходящий от Готамы. Поэтому Будду при его жизни звали Гаутама. Только после его смерти его стали звать Сакия, мудрец из рода Сакия. Что же касается самого слова Будда, то оно означает «просвещенный», «просветленный».

Мать Будды Майя («призрак», «иллюзия») на седьмой день после рождения сына умерла. В летописях отмечается ее необыкновенная красота, природный ум и нравственные качества. Что же касается отца Будды царя Суддходана, то о нем в летописях говорится, что он был «царь закона, он управлял по закону. В стране Сакиев не было ни одного царя, более почитаемого и уважаемого всеми классами его подданных».

Будде, как и Мухаммеду и Христу, была предсказана великая судьба. Отшельник Асита сделал это предсказание на основании 32 главных и 80 второстепенных знаков, которые он нашел на теле новорожденного. Эти знаки были признаком избранного Богом человека. Родившийся ребенок получил имя Сирватасиддартха, или сокращенно Сиддартха, что означало «совершенный во всех вещах». В летописях говорится, что мальчик унаследовал от матери необыкновенную красоту и рос добрым, кротким и очень сообразительным. Воспитала его сестра его матери Махапраджапати, которая позднее стала ему мачехой (царь Суддходана женился на ней и имел от нее двоих детей). У Будды были сводные брат и сестра. Царевич рос, как и подобает царевичу, в роскоши и удовольствиях. В 16 лет его женили. У него родился сын Рахула. Так Будда прожил до 29 лет.

В 29 лет Будда был позван выполнить поставленную перед ним задачу. Так был позван Христос в свои 30 лет, Мухаммед в свои 42 года, так были позваны Моисей и Авраам. Историки и философы продолжают анализировать причины того, почему царевич Будда предпочел отшельничество своей царской жизни с тысячами наложниц, танцовщиц и т. п. Говорят о пресыщении и тому подобном. На самом деле эти обсуждения и споры бесполезны, беспредметны.

Будда был пассионарием, избранным с возложенной на него задачей. Он начал ее выполнять потому, что не делать этого он просто не мог. Для него не стоял вопрос – делать или нет. Он был рожден для того, чтобы делать.

Будда покинул царский дворец ночью. Вместе со своим слугой Чанной на коне Кантаке он достиг реки Аномы в стране маллаев вблизи города Кумнигары. Здесь Будда остался один – слугу с конем и драгоценностями он отправил обратно к безутешному отцу. А сам Будда поменялся с проходившим нищим своей царской одеждой и обрезал свои длинные волосы. Оставил себе он только желтый плащ. Так Будда стал отшельником.

В древних текстах о бегстве Будды из дворца говорится так:

«Аскет Гаутама сделался монахом, оставив большую родню. Аскет Гаутама стал монахом, оставив много золота в монете и слитках, хранившегося в погребах и в покоях. Аскет Гаутама еще молодым человеком с черными волосами, в счастливой юности, в раннем возрасте покинул родину для безродного существования. Аскет Гаутама, несмотря на нежелание родителей, несмотря на то, что они проливали о нем слезы, обрил себе волосы и бороду, надел желтые одежды и пошел из родины в безродие».

В одном из текстов описано, как сам Будда объясняет все происшедшее монахам. Он говорит им: «И мне, монахи, жившему в таком благосостоянии и бывшему столь изнеженным, явилась мысль: незнающий, обыкновенный человек, подчиненный влиянию возраста, когда он будучи еще сам не старым, видит дряхлого старика, чувствует от того себя не по себе, испытывает смущение, отвращение, прилагая видимое им к самому себе. Я также подчинен возрасту и еще не стар, мог ли я, подчиненный возрасту, но еще не старый, при виде дряхлого старика не чувствовать себя не по себе, не ощущать смущения и отвращения? Недобро было мне от этого. И вот, монахи, когда я взвесил все это, у меня исчезла вся радость юности».

У города Кусинагары Будда пробыл семь дней. После этого он направился в город Раджагриха с тем, чтобы у живших вблизи этого города отшельников (их там было много) научиться мудрости. Там он начал свой путь в обществе отшельников – произвольных тружеников – с самой нижней ступени: он сделался преврачумкой. Его стали звать аскетом Гаутамой. Он стал, как и все, подвергать свое тело жестоким истязаниям с целью умерщвления плоти. Но со временем он понял, что это не приближает его к истине. Тогда он перешел к другим отшельникам – созерцателям, и познакомился с философией Самкхья. Главными философами в этой общине отшельников были два брахмана – Алара и Уддаха. Свою задачу они видели в том, чтобы достичь бесстрастия, твердого и безмятежного покоя. Здесь Гаутама прошел полный курс обучения. Так он постепенно умиротворял свой дух, освобождал его от волнений и мыслей. Он научился достигать невозмутимого душевного покоя. Гаутаме предложили возглавить школу, но он отказался и ушел. Его учителя имели большой авторитет. Они были последователями йоги. Этой философии учил Патаньджали. Йога представляла собой теистически развитую форму атеистической философии Самкхья, которая была основана Капилой. Впоследствии Будда очень много позаимствовал из этих двух учений. Разница между ними состояла в следующем. Йога выдвигала на первый план технику созерцания. Для нее имели первостепенное значение внешние вспомогательные средства (строгий аскетизм и др.). Учение Самкхья было преимущественно теоретическим. Оно разрабатывало абстрактную теорию правильного познания.

Гаутама достиг местечка Урувелы, к югу от Патны. Здесь в окрестных лесах он подверг себя тяжкому самоистязанию в надежде достичь просветления. Но оно не наступало. И Гаутама двинулся дальше. Он испробовал все способы достижения просветления, преодоления «заглушки» между сознательным и подсознательным: голодал, удерживал дыхание, концентрировал мысли на одной точке. И все безуспешно. Он довел себя до такого состояния, что следовавшие за ним поодаль пять кандидатов в его ученики решили, что он умер. Не достигнув желаемого результата, Гаутама отказался от этих средств и заключил, что самоистязание и самораскаяние не приведут его к истине. В поисках правильного пути прошло целых семь лет. Желанное просветление пришло к нему внезапно ночью, когда он сидел под смоковницей. В эту ночь принц Сиддхартха превратился в «пробужденного», «просвещенного», в Будду. С этой ночи и берет свое начало хронология буддизма.

В одном из древнейших буддистских памятников Дхаммападе приводятся такие слова Будды, которые он произнес, достигнув просветления: «Круговорот многих рождений совершил я безостановочно, ища создателя дома (имеется в виду причина перерождений). Худо вечное перерождение. Создатель дома, ты открыт; ты не будешь более строить дома. Твои балки сломаны, и крыша твоего дома уничтожена. Сердце, оставшееся свободным, погасило все желания». Из сказанного ясно, в чем Будда видел главный успех – в освобождении от желаний, а значит и в освобождении от перерождения. Смоковница эта стала знаменитой, она сделалась древом просветления. Вблизи Будда Гаи действительно росла смоковница, которая только в 1876 году была сломлена бурей. Конечно, одно дерево сменялось в продолжение тысячелетий другим. Ветка от смоковницы была перенесена на Цейлон и посажена вблизи Анурадхапуры. Утверждают, что там выросшая смоковница стоит до сих пор, хотя и была посажена в средине третьего столетия до Рождества Христова.

Жизнь Будды после момента просветления подробно описана в одном из древнейших произведений Винаяпитаки – в Махавагге. Согласно этому тексту Будда целых семь дней после просветления просидел с поджатыми под себя ногами под смоковницей, «наслаждаясь блаженством спасения». По прошествии этого срока ночью он еще раз воспроизвел про себя все установленные им причинно-следственные связи, касающиеся страданий в этом мире. После этого он переместился к другому дереву – «дереву пастуха коз». Здесь он также просидел в раздумье семь дней. И, подобно Христу, был искушаем дьяволом. Будда отклонил предложения дьявола, отметив, что тот нападает на человека девятью «полчищами», которыми являются: чувственность, недовольство, голод, жажда, вожделение, леность и бездеятельность, трусость, сомнение, лицемерие и глупость, искание славы и высокомерие. Будда сказал дьяволу: «Твои полчища, которых не могут победить люди и боги, я разобью разумом, как разбивают глиняный горшок. Я обуздаю мою мысль, укреплю мой дух и пойду из царства в царство, образуя учеников». На это дьявол сказал Будде: «Семь лет следовал я за Возвышенным, шаг за шагом, и не нашел никакого недостатка у Пробужденного и Просветленного. Как ворон, напрасно кружащий над скалой, мы оставляем Гаутаму». Так он отошел от Будды. В ответ на обещание власти над всем миром Будда ответил, что «лучше, чем единовластие на земле, лучше, чем владычество над всеми мирами, – первый шаг к святости».

После этого Будда начал проповедовать свое учение. Он отправился в окрестности города Бенареса, где в парке обитали отшельники. Там он встретил тех пятерых следовавших за ним отшельников, которые ждали его просветления и собирались стать его учениками. Здесь же, в парке Ршипатан, они вначале неохотно слушали Будду, но постепенно стали осознавать важность им сказанного. Первая проповедь Будды – бенаресская, очень важная во всем буддизме. Этой проповедью Будда впервые «привел в движение колесо учения». Она высоко ценится буддистами. Приведем ее перевод полностью:

«Две крайности есть, монахи, которым не должен потворствовать тот, кто удалился от мирской жизни. Какие же это две крайности? Одна – это предание себя на потворство страстям, – оно низко, обыденно, пошло, неблагородно, бесцельно. Другая – это предание себя самоистязанию, – оно болезненно, неблагородно, бесцельно. Не впадая в эти две крайности, монахи, Совершенный нашел средний путь, который открывает глаза, открывает разум, который ведет к успокоению, к познанию, к просветлению, к нирване. Но что же такое, монахи, этот средний путь, который открыл Совершенный, который открывает глаза, открывает разум, ведет к успокоению, к познанию, к просвещению, к нирване? Это – благородный, восьмичленный путь, это – правая вера, правая решимость, правое слово, правое дело, правая жизнь, правое самостарание, правая мысль, правое самопогружение (погружение в себя). Таков, монахи, тот средний путь, который найден Совершенным, который открывает глаза, открывает разум, ведет к успокоению, к познанию, к просветлению, к нирване. Вот, монахи, благородная истина о страдании: рождение есть страдание, старость – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание, соединение с нелюбимым – страдание, расставание с любимым – страдание, неполучение желаемого – страдание, короче, пять элементов, вызывающих держательство за существование, суть страдание. Вот, монахи, благородная истина о возникновении страдания; это та жажда (к жизни), которая ведет к возрождению, которая сопровождается радостью и вожделением, которая находит здесь и там свою радость, как жажда похотей, жажда (вечной) жизни, жажда (вечной) смерти. А вот, монахи, благородная истина об уничтожении страдания: это полное освобождение от этой жажды, ее уничтожение, отвержение, оставление, изгнание. А вот, монахи, благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания: это – благородный, восьмичленный путь, это – правая вера, правая решимость, правое слово, правое дело, правая жизнь, правое самостарание, правая мысль, правильное самопогружение. Это благородная истина о страдании, – так, монахи, раскрылся мой глаз на эти, неведомые ранее никому понятия, так раскрылся мой разум, раскрылось мое понимание, мое знание, мой взор. Эту благородную истину о страдании надо понять, так, монахи, раскрылся мой глаз и т. д. (как ранее). Эту благородную истину о страдании я понял, так, монахи, раскрылся и т. д. (как ранее о трех других благородных истинах, с неизбежными только изменениями, говорится далее то же самое). И покуда, монахи, я не уяснил себе вполне трехраздельное, двенадцатичленное истинное познание и понимание этих четырех благородных истин, я не осознал еще, монахи, что я достиг высшего, совершенного познания в мире богов, Мары, Брахмана, среди всех существ, включая в них аскетов и брахманов, богов и людей. И с тех пор, монахи, как я вполне уяснил себе трехраздельное, двенадцатичленное, совершенное познание и понимание этих четырех благородных истин, с тех пор я знаю, монахи, что я достиг высшего совершенного познания: в мире богов, Мары, Брахмана, среди всех существ, включая в них аскетов и брахманов, богов и людей. И мне открылось познание и понимание. Непоколебимо спасение моего сердца; это мое последнее рождение; нет более возрождения (для меня)».

Будда свою проповедь не записывал. Не записывали ее и его ученики. Можно ли быть уверенным в ее подлинности? Специалисты с уверенностью утверждают, что можно. Знатоки культуры Древней Индии утверждают, что система изложения (много повторов и т. д.) и запоминания была такова, что запоминалось все до единого слова на века. Собственно, в школах Индии учили главным образом одному – умению запоминать. Наши современные феномены по запоминанию были бы там, бесспорно, двоечниками. Приведенная выше проповедь Будды позднее была записана и распространилась по двум направлениям – южному и северному. Как северное, так и южное предания, содержащиеся в разных книгах, практически совпадают. Непривычным для нас является цифровое исчисление свойств и добродетелей. Эти «восьмичленные пути», «пять элементов», «трехраздельное, двенадцатичленное познание» и другую арифметику Будда заимствовал полностью у своих учителей философии Самкхья. Собственно, само слово самкхья означает «число». И сама философия является «перечисляющей». Мы уже говорили, что брахманы признавали существование Мировой души и стремление души каждого человека вернуться обратно к Мировой душе, слиться с ней. Будда категорически отрицал существование Мировой души, этого центра бытия. Он считал, что это отвлеченное представление, пустота. Он полагал, что реально существуют только дробные явления, которые ввиду отсутствия общего знаменателя неустойчивые, вечноизменяющиеся. Это непостоянство Будда называл «огнем, пожирающим весь мир». Убрав главный стержень, на котором держится единая картина мира, – Мировую душу, Будда остался один на один с угрозой развала всего сущего. Он говорил: «Сложное должно рано или поздно распасться, родившееся – умереть. Явления исчезают одно за другим, прошедшее, настоящее и будущее уничтожаются, все преходяще, над всем закон разрушения. Быстрая речка течет и не возвращается, Солнце безостановочно совершает свой путь, человек переходит из предшествовавшей жизни в настоящую, и никакие силы не в состоянии возвратить его в прошедшую жизнь. Утром мы видим какой-нибудь предмет, к вечеру его уже не находим. Зачем гнаться за призрачным счастьем? Иной стремится изо всех сил достигнуть его в настоящей жизни, но тщетны его усилия, он бьет палкой по воде, думая, что, расступившись, вода останется в таком положении навсегда. Смерть владычествует над всем миром и ничто, ни воздух, ни моря, ни пещеры, никакое место во Вселенной не скроет нас – ни богатства, ни почести не защитят нас от нее; все земное должно рассеяться, исчезнуть. Перед смертью все равны – богатый и бедный, благородный и низкий; умирают и старые, и молодые, и люди средних лет, младенцы и даже зародыши в утробе матери; умирают все без разбора и срока. Мы идем к смерти прямой и верной дорогой. Тело человека, произведение четырех стихий, есть скудельный сосуд, распадающийся на части при первом сильном толчке. В течение всей жизни оно служит источником страстей, волнений и мучений. Наступает старость, а вместе с нею являются и болезни – старик мечется в предсмертных судорогах, как живая рыба на горячей золе, пока, наконец, смерть не кончит его страдания. Жизнь – то же, что созревший плод, готовый упасть при первом порыве ветра; каждое мгновение мы должны опасаться, что течение ее прекратится, подобно тому как прекращаются гармонические звуки арфы, когда струны ее лопаются под рукою музыканта». Прибежищем и защитой может служить только нирвана. «Нирвана – вода жизни, утоляющая жажду пожеланий, это лечебница, врачующая от всякого рода страданий».

«После беспрестанного круговорота в бесчисленных формах существования, после бесчисленных перемен состояний, после всех трудов, беспокойств, волнений, страданий, неразлучных с переселением души, мы наконец свергаем с себя узы страстей, освобождаемся от всякой формы существования, времени и пространства и погружаемся в покой и безмолвие, в убежище от всех печалей и страданий, в ничем не нарушаемое благополучие – нирвану».

Таким образом, поскольку всякое бытие есть страдание, то для его уничтожения надо уничтожить само бытие, «погасить его в нирване». Поэтому самым важным является вопрос о том, как именно это сделать. Так Будда произнес первую свою проповедь пяти монахам. У южных буддистов они описываются как «группа из пяти», а у северных – как «образующие прекрасную группу». Следом за пятью монахами к учению Будды обратился сын богатого гилдейского мастера. Его примеру последовали его родители, жена и многочисленные друзья. Так община Будды стала насчитывать около 60 человек. Будда заботился о распространении своего учения. Посылая своих учеников, как и Христос, проповедовать, он напутствовал своих учеников, отправляющихся в путь, такими словами: «Ступайте, идите странствовать, для спасения многих людей, из сострадания к миру, на благо, спасение и радость богов и людей». Он советовал им не ходить вдвоем одними и теми же путями, чтобы учение распространялось как можно быстрее. И действительно, учение распространялось очень быстро. Его распространению не мешало кастовое деление. Оно было открыто для всех, в том числе и для низших каст, рабов и невольников. Сам Будда проповедовал непрерывно. Он направился в Урувеллу, где к его общине примкнула тысяча брахманов. Во главе их стояли три брата из семейства Кашьяна. Перед новыми приверженцами Будда произнес новую проповедь с изложением сути своего учения. Специалисты проводят параллель между этой проповедью Будды и нагорной проповедью Христа. В ней Будда, как и Христос в нагорной проповеди, изложил программные положения своего учения. Поэтому эту проповедь называют «буддистской нагорной проповедью». В этой проповеди Будда говорил:

«Всё, монахи, объято пламенем. Что же это всё, монахи, что объято пламенем? Глаз, монахи, объят пламенем; воспринимаемые предметы объяты пламенем; духовные впечатления, вызываемые зрением, объяты пламенем; телесное сопротивление, вызываемое зрением, объято пламенем; возникающее от того впечатление объято пламенем, приятно ли оно или болезненно, или и неприятно и не болезненно? Но каким огнем воспламенено всё? Истинно говорю вам, огнем похоти, огнем злобы, огнем неведения, рождением, старостью, смертью, горем, печалью, болезнью, скорбью, отчаянием воспламенено оно! Ухо и звуки, монахи, объяты пламенем, нос и запахи, язык и вкусы, тело и соприкосновения, дух и впечатления объяты пламенем. (Далее говорится то же самое о других названных частях тела и духа.) Если, монахи, слушатель, сведущий в писании и шествующий благородной стезей, взвесит всё это, то ему наскучит его глаз, наскучат видимые предметы, наскучат духовные и телесные впечатления, наскучит возникающее от того ощущение, приятно оно или болезненно или неприятно и не болезненно. (Далее повторяется то же самое об ухе, носе, языке, теле, духе.) Когда ему наскучит все это, он освободится от страсти и через освобождение от страсти спасется. Когда же он спасется, он познает, что он спасен, и ему станет ясно, что возрождение закончилось, святость достигнута, что он исполнил свой долг и что для него нет более возврата в этот мир».

Ранее Будда, не будучи еще просветленным, посещал город Раджагриху. Здешний царь Бимбисары принимал его гостеприимно и, по преданиям, предложил ему даже полцарства. Будда, естественно, отказался. Но посетить царство во второй раз обещал. И вот этот день настал. После Урувелы Будда посетил царя Бимбисары. Царь вместе с большим числом подданных обратился к учению Будды. Он продолжал оставаться покровителем Будды до конца своих дней.

Царь Бимбисары подарил Будде большой парк – Тростниковую рощу. С этой рощей связаны многие события из жизни Будды.

В Раджагрихе Будда встретил своих новых учеников – Шарипутру и Маудгалячну. Когда они встретили ученика Будды, то стали выяснять суть учения. На это новичок-ученик ответил: «Форм бытия, имеющих причину, причину эту возвестил Совершенный, и в чем уничтожение ее. Так учит великий аскет». Эту сжатую формулу учения Шарипутра расшифровал так: «Всё, что подвержено возникновению, подвержено и прехождению». Шарипутра сказал Ашваджиту: «Если учение не заключает в себе ничего другого, кроме этого, то ты достиг убежища, где нет страдания и которое многие мириады мировых веков оставалось невидимым и исчезнувшим!» Итак, Будда познал, в чем причины форм существования, то есть всех перерождений, и как они могут быть уничтожены.

Его учение было очень популярно: многие юноши благородного происхождения, занимавшие важное общественное положение, присоединялись к общине Будды. Это даже вызывало недовольство, поскольку богатые невесты оставались без женихов, а знатные роды без наследников. Вслед монахам Будды народ кричал: «Пришел великий аскет в Гиривраджу, город магадхов; всех учеников Самджаи он обратил, кого он думает еще обратить сегодня?»

По желанию своего отца Будда посетил родной дом в городе Капилавасту. Хотя к этому времени многие цари считали за честь принимать у себя Будду, родители его не были довольны его положением. Тут играла роль не только их царская гордость, но и очень шаткое положение их царства. Эти маленькие царства-государства в Средней Индии являлись остатками союза государств и городов, который существовал раньше. Рядом с ними развивались и усиливались государства Косалы и Магадхи. Они стремились создать одну общую монархию. Правители малых царств понимали, что рано или поздно их самостоятельности придет конец. Поэтому отец Будды был крайне озабочен уходом сына из мирской жизни. Уже в это время государи Косалы без всякого разрешения охотились на земле Сакиев, считая ее своей собственной. Один из них насильно взял невесту из рода Сакиев. Это было оскорбительно для Сакиев еще и потому, что государи Косалы происходили из низшей касты. События в этом направлении развивались довольно быстро, и еще при жизни Будды государство Косалы поглотило его родину.

Посещение Буддой родного дома и родного города имело такие последствия. Сын Будды Рахула был принят в общину (орден). В монахи был принят и сводный брат Будды Нанду, который должен был жениться. В это время в общину были приняты и двоюродные братья Будды Ананда и Давадатта. Так уж суждено было, чтобы первый из них стал его любимым учеником (как апостол Иоанн у Христа), а второй стал предателем – Иудой Искариотом. Ананда стал формально монахом только на двадцатом году учительства Будды. Но он сопровождал Будду как тень, больше всех запомнил из того, что тот говорил. Будда и умер на руках своего любимого ученика. Сам Ананда так говорил о себе: «25 лет служил я Господу – любовью, сердцем, устами и руками, не уклоняясь от него, как его тень».

Что же касается Давадатты, то он многие годы завидовал Будде. Его открытое предательство проявилось позднее, когда Будде было уже 70 лет. Давадатта просил Будду сделать его руководителем общины, фактически объявив его своим наследником. Но Будда отказал ему в этом. Тогда Давадатта внес раздор в общину. Он требовал ужесточения условий жизни монахов. Он требовал, чтобы монахи пребывали не в селениях, а в лесу, чтобы жили только милостыней (отклоняя любые приглашения), чтобы одевались только в лохмотья, питались только древесными кореньями, не употребляли в пищу ни мяса, ни рыбы и не пользовались кровлей. Все это предусматривал устав, который составил для общины Давадатта. Будда отверг эти требования, он вообще был против крайностей в аскетизме. Но значительная часть монахов поддержали устав Давадатты и в количестве 500 человек откололись от общины Будды. В одной версии рассказывается, что со временем они все раскаялись и вернулись. А во второй описывается только возвращение самого Давадатты, мучимого угрызениями совести. Наиболее правдоподобно первое, поскольку сторонники Давадатты существовали в Индии даже в VII веке после Р.Х.

В данном случае Давадатта мог поступать в силу своих убеждений. Но в отношении царя Бимбисару он поступил, несомненно, подло. Бимбисару по-отечески относился к Будде, и это не нравилось Давадатте. Он уговорил сына царя Аджаташатру убить отца и завладеть царством. Но сын в минуту раскаяния признался отцу, что из-за царской короны намеревался убить его! Отец сказал, что корона не стоит сыновней ненависти, и отдал царство сыну. Но Давадатта не унимался и уговорил-таки довести отдавшего царство отца до голодной смерти. В конце концов сын раскаялся и пришел к Будде просить прощения. Он был прощен и принят в общину.

Наиболее полно в древних источниках описан первый период отшельничества Будды и его самый последний период. О промежуточном длительном периоде сохранилось мало информации. Ученые склоняются к мысли, что эти годы прошли достаточно однообразно: Будда ходил по стране, проповедовал свое учение и вербовал приверженцев. Но можно не сомневаться, что было все: и трудности, и обманы, и предательства, и неудачи. В этом и есть жизнь. В сезон дождей (4 месяца) прекращалось всякое передвижение (в том числе и торговля). Монахи укрывались в своих хижинах или закрытых сараях и вели там дискуссии. Они располагались в рощах, которые были подарены общине. Сам Будда проводил сезон дождей вблизи больших городов, таких как Велуван, Раджагрих, Шравасти. Близ Шравасти находилась «роща Джеты», подаренная Будде поклонником его учения богатым купцом Анатхапиндина. Это было любимое место Будды. Сюда приходили к нему и его монахам жители городов и слушали проповеди о новом учении.

Режим жизни монахов был следующим. Утро они проводили в духовных упражнениях. После этого они расходились со своими милостынными чашами на сбор подаяний. Затем следовал полуденный отдых, а вечером приходили к монахам миряне. Монахов и Будду приглашали к обеду. Приглашения Будде следовали как от богатых, так и от бедных. Он принимал их одинаково благодарно. Когда таких приглашений не было, Будда, как и остальные монахи, ходил из дома в дом со своей милостынной чашей.

Кстати, поведение монаха при сборе милостыни регламентировалось строгими правилами. Монах мог входить в дом за подаянием только покрытым верхним одеянием, с опущенным взором. Долго оставаться в доме ему запрещалось. Он должен был ждать молча, пока ему не наполнят его чашу. При этом он не должен был смотреть в лицо дающей. После этого монах должен был своим верхним платьем покрыть чашу и медленно и молча удалиться. Относительно женщин монахи предостерегались следующим образом: «О, монахи, не смотрите на женщин! Если встретитесь с женщиной, не смотрите на нее, остерегайтесь, не говорите с ней. Если заговорите, имейте в мыслях: „Я монах, я должен жить в испорченном мире как незапачканный илом лотос“. На старуху вы должны смотреть как на вашу мать, на превосходящую вас немного возрастом как на старшую сестру, на более молодую – как на младшую сестру». Предостережение монахам относительно женщин содержатся и в таких текстах: «Если оказывается удобный случай, или потаенное место или подходящий соблазнитель, то всякая женщина готова согрешить даже с уродом, если нет никого другого». Или: «Все реки текут извивами, все леса состоят из деревьев; все женщины способны на грех, если могут сделать это безнаказанно».