Текст книги "Бунт вурдалаков"

Автор книги: Юрий Петухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Зря всё это, – пролепетал очнувшийся, ещё вялый Авварон. – Зря! Тут до тебя уже приходили шестеро. Где их могилы? Где их кости лежат? Никто не знает. Они пропали здесь, сгинули. Ты седьмой! И это только от вас, и только за последнее время! Отсюда никто не возвращается… а ведь ты мог уйти, я знаю, ты был в переместителе, я всё видел. Ты бы уже давно лежал в траве, на берегу озера…

– Заткнись, нечисть! – взорвался Иван.

– Молчу! Дай мне ещё стимулятор.

– Хватит. Нам пора идти!

– Кому это нам?

– Мне пора идти, – поправился Иван. – А ты меня поведешь!

– Куда?

Иван не знал, что и сказать.

– Куда?!

– Туда, где мне дадут ответы на все вопросы, понял?

Туда, где сейчас держат наших!

– А потом?

– Брось издеваться! – Иван явственно видел смех в глазах карлика. Если ты мне не будешь помогать, я тебя…

– Убьешь?!

– Убью! Ты должен выполнять все мои распоряжения, ты…

– Ты уверен? – карлик ухмыльнулся как-то особо нехорошо. И исчез.

Растворился в полумраке.

Иван крутил головой, пытаясь отыскать его. Но маленькой чёрной тени нигде не было. Он не видел карлика, он его не чувствовал. А как же установка, как же гипноприказ?!

– Я здесь!

Авварон стоял в бойнице. И ветер терзал складки его балахона. В спину ему тускло светила местная луна – сияние было мертвенным, лиловым. Раньше Иван что-то не видел тут никакой луны, наверное, вышла из-за туч.

– Я не уйду от тебя, – проговорил карлик полушепотом, – я на цепи. Но не тешь самолюбие, вовсе не ты выковал эти цепи, не ты посадил меня на них… хотя доля есть и твоей работенки! Дай мне стимулятор.

– Нет!

Иван привалился спиной к сырой стене. Ему хотелось плюнуть на всё, вернуться, на самом деле – зарыться с головой в траву, и всё забыть.

– Поздно! – тяжёлым голосом проговорил карлик Авварон. – Теперь уже поздно. Никогда не следует раскачивать маятник, не зная, как его потом можно остановить. Пошли?

Иван поднял голову.

– Пошли, не то упустим момент и придётся долго выжидать. А мне нельзя выжидать. Для меня в каждом пространстве свой срок… – сказав это, карлик словно бы испугался чего-то, запнулся. – Но Иван не придал никакой го значения его испугу.

Иван уже стоял на ногах. Пошли так пошли!

По кривым осыпающимся лестницам без перил и ограждений они спустились вниз. Карлик Авварон Зурр бан-Тург семенил впереди, ежеминутно оглядываясь, – постукивая по плитам клюкой, тяжко вздыхая и сопя. Иван шёл сзади.

Под чёрным переливчатым небом было прохладно и ветренно. Поверхность земли стала голой и неприглядной, всю листву сбило к подножию замка и она там лежала грудами, округлыми холмиками.

– Перед рассветом здесь всегда дует, – пожаловался карлик. И указал клюкой направление, – туда. И не оглядывайся. Сейчас нельзя оглядываться, всё испортишь!

Иван усмехнулся. Он уже знал, как «не оглядываться».

Но на этот раз карлик, пожалуй, не лгал. Чувствовалось, что он нервничает, торопится. Они миновали заросшие мхом и лишайником руины, освещенные тусклым светом прорывающейся сквозь облака местной луны. Ивана так и тянуло оглянуться. Если бы Авварон промолчал, Иван шёл бы себе спокойно. А теперь даже шею что-то заломило, затылок свело. Сзади завывал ветер. Но завывал как-то чересчур протяжно и чувственно, как могло завывать лишь живое существо исполинских размеров.

Ощущались в этом вое надрыв и тоска, жутко становилось от него. Иван не стал оборачиваться. Но он немного повёл шеей и чуть скосил глаз. И его едва не парализовало. Позади чёрной безглазой громадиной нависал тог самый замок, из которого они вышли. Но был значительно выше, массивнее… и он всё время разрастался, тянулся во все стороны. Из его обвалившихся стен вытягивались шпили, шипы, башенки, гремели появившиеся невесть откуда здоровенные цепи, удерживавшие подъемные мосты, слышалось ржанье лошадей… но всего необычней было небо. Над замком полыхало багрово-чёрным полотнищем совсем другое небо.

– Не оглядывайся! Не смей! – завопил вдруг Авварон. – Ты с ума сошёл!

Мы оба останемся здесь навсегда! Бежим!!!

И они припустились во всю прыть – к дальним фуйнам, к холмам, в чернеющее небо. Карлик-колдун нёсся впереди, задрав полы своего балахона, только мелькали с непостижимой быстротой его птичьи уродливые лапы, казалось, их не две, а десяток.

Вой за спиной перерастал в надсадный глухой рев, багровые сполохи захватывали чёрную половину неба.

– Он пробуждается. Скорей!

– Кто он?! – на бегу поинтересовался Иван, он не привык прятаться от непонятного, загадочного, но сейчас он доверялся Авварону.

– Ол-У – Спящий Мир! Это наша смерть! Быстрее!

Он сегодня пробуждается раньше обычного. Ты видишь кровавое зарево?

Это рассвет! Это наша погибель! Через несколько минут здесь будет всё по-другому! Понял?!

Этот мир умирает на ночь, она длится долго. Но он пробуждается с рассветом, и величину дня никто не может предсказать. Демоны этого мира не терпят чужаков.

Они неслись во всю прыть к какому-то приземистому холму, похожему на плоский лунный кратер. Карлик почти летел, балахон развевался чёрным крылом. У Ивана перехватывало горло – всё-таки в этом мире было маловато кислорода. Но Иван был привычный ко всему.

– Ещё немного! И мы спасены!

Карлик с разбега прыгнул в кратер вниз головой, зацепился за что-то, повис, высунул голову в капюшоне. Иван глянул в отверстие кратера с возвышенности, с его гребнистого края, – ничего кроме тьмы он не увидал.

– Прыгай!

В черных зрачках Авварона отражались кровавые блики.

Иван прыгнул. И завяз в чём-то липком, сыром.

– Вот теперь можешь поглядеть малость! – рассмеялся вдруг Авварон. Гляди!

Иван, заподозривший было недоброе, ловушку, пригнулся, бултыхнул ногами и почувствовал, что он может передвигаться в этой трясине, может уйти вниз, может выскочить. Сразу полегчало. Вот тогда он и высунул голову. Ах, что творилось в недавно темном и мрачном мире под переливающимся холодным небом! Это было фантастическое зрелище!

Ослепительно-алые небеса слепили глаз, ураганной мощи ветер раскачивал лиловые, изумрудно-зелёные, малиновые стволы и ветви сказочных огромных растений, рвущихся вверх, вырастающих на глазах, воздух распарывали тут и там пронзительно-голубые молнии, хлестали одновременно и дождь и град, вдалеке прорывал алые выси неимоверный по высоте замок, разрастающийся к верху тысячами башен, шпилей, куполов, зубцов, гигантские чёрные птицы с перепончатыми многометровыми крыльями кружили над замком, то сбиваясь в стаи, то со звериным клекотом набрасываясь друг на друга. Но что больше всего поразило Ивана – это распахнутые широченные ворота и мчащаяся прямо из них к кратеру кавалькада всадников, восседающих на шестипалых рогатых чудовищах. Всадники были черны и страшны, они были закованы в броню с головы до пят.

Они стремительно надвигались, сжимая в руках тяжёлые тройные копья с алмазными наконечниками. Это было невозможно. Иван тряс головой и думал, что он сошёл с ума, что всё это ему мерещится, что вот сейчас все видения исчезнут и он придёт в себя. Мимо уха со свистом пролетел алмазный дротик, потом ещё один завяз в невидимой трясине.

– Вниз!!! – истошно завопил перепуганный карлик.

– Иду! – машинально откликнулся Иван.

Он пристально вглядывался в липа приближающихся всадников. Он должен был понять, кто это! Шестиногие чудовища его абсолютно не интересовали насмотрелся и не таких за годы странствий! Но всадники. Вот они всё ближе, ближе – десятки метров их отделяют, метры.

Иван видел шлемы, видел прорези для глаз и носов, он всё отлично видел… Но за прорезями не было видно лиц!

Под шлемами не было голов! Там вообще не было ничего! Только пустота… пустота! Демоны!!!

Иван нырнул вниз, ощущая, как кожа у виска прорывается алмазным наконечником копья – он увернулся, ещё немного, и крышка, конец! Всё, хватит рисковать!

Карлик Авварон, вцепившись снизу в его штанину тянул и тянул, они погружались в вязкое месиво, тьма застила глаза. Не прошло и двух минут, как Иван оказался на краю кратера, того самого. Он цеплялся руками за пологий каменный край, тянулся вверх. Авварон уже сидел на гребне, тяжело, дышал, отряхивал край балахона и кривил оттопыренную и как всегда слюнявую губу. Темное небо мирно висело над кратером.

– Что случилось? – поинтересовался Иван. Он ни черта не понимал. – Мы опять там… ночью?

– Да нет, – проворчал карлик, будто нехотя, с ленцой, – мы успели уйти.

Иван вылез из вязкой тьмы-жижи. Перевалился через край, сполз вниз. В этом мире было темно, сыро, пустынно. Даже развалин и руин не было тут. Две синюшно-бледных луны, одна чуть больше, другая меньше, светили свысока.

– Пойдем! – бросил карлик.

– Что-нибудь спевдка, может чего-то будет? – спросил Иван.

– Здесь, ничего не бывает, – ответил Авварон, – это просто пустыня. Хочешь, оставайся в ней.

– Да нет уж, – сказал Иван. – В пустыне нам не резон.

На этот раз они шли изнурительно долго. Время здесь отсутствовало. По прикидке Ивана прошло не меньше сорока часов, прежде чем они добрались до сглаженных стареньких уютненьких нор с милыми вороночками на вершинах холмиков.

– Погоди здесь! – приказал карлик и пошёл вверх, к воронке. Пыль, щебень, песок летели из-под его когтистых лап…

Иван покорно ждал. Он почему-то жалел, что позорно сбежал из пробудившегося мира Ол-У. Не пристало ему, бегать-то! Всегда опасность встречал лицом к лиху. А тут какие-то пробудившиеся от спячки демоны… ну и что? – Демонов, что ли, не видали? Там была жизнь, пробудившаяся жизнь, а следовательно, и возможность поиска… А здесь – пустыня, смерть, ничто!

Карлик высунул из воронки свою мерзкую морду, оттопырил губу и сказал напыщенно:

– Жди здесь! Ничего не бойся, когда я появлюсь, ты узнаешь меня.

– Узнаю, узнаю, – заверил его Иван.

Авварон недобро рассмеялся, сверкнул чёрным глазом. Он явно что-то не договаривал. Холодало. Иван зябко ежился, передергивал плечами и вспоминал скафандр, оставшийся за преградой.

Через двадцать минут он сделал заключение – карлик его обманул, и сбежал. Ищи теперь ветра в поле. Надо не зевать, не быть таким доверчивым. Правильно всегда говаривал Дил Бронкс: «Ваня, простота – она ведь хуже воровства, погубит она тебя!» Ещё через четвёрть часа он совершенно уверился в мысли, что его провели как ребенка. Встал. И уныло побрел по холодной каменистой пустыне с её разрушенными от старости горами-пригорками. Попадись ему сейчас карлик-крысеныш, он бы его сжег из лучемёта, растоптал, в порошок бы стёр, а потом оживил бы и ответ заставил держать.

В пустыне было тихо, и потому Иван невольно вздрогнул, когда откуда-то сзади раздался полушип-полусвист, какой бывает, если из неисправного баллона вдруг вырывается газ или дыхательная смесь. Иван спрятался за кряжистый выступ полуразрушенной скалы, пригляделся. Из далекого холмика-воронки, может, того самого, в который полез обманщик Авварон, а может, из другого, поднималась вверх струя светящегося серебристого газа или просто подкрашенного дыма.

Анализаторов у Ивана не было, и он не мог определить на расстоянии, что это. Газ или дым не растекался клубами по земле, он был явно легче воздуха, и потому поднимался вверх. Но как-то неестественно медленно, нарушая все законы природы.

Опасаться этого призрачного извержения вроде бы не было причины, и Иван вышел из-за выступа, встал в полный рост, созерцая необычную картину.

Наверху, начиная с двадцати-тридцати метров от поверхности и выше струя газа начинала расширяться, клубиться, отчего всё становилось похожим на гигантский гриб, возникающий после ядерных взрывов. Но взрыва-то не было!

Иван это знал. Бежать? Зачем? От чего?! Иван стоял и смотрел. Сейчас струя и облако рассосутся, газ, вырвавшийся из какого-то подземного объёма, смешается с воздухом и всё закончится, и опять будет сыро и пусто в мире под двумя лунами.

Но странное клубящееся облако не рассеивалось.

Наоборот, оно стало вдруг принимать совершенно невозможные для облака очертания: вот возник выпуклый нарыв, вырвались по сторонам два цилиндрических шлейфа, заклубилось что-то разлапистое на их концах, а нарыв тем временем превратился в неправильной формы шар, потом элипсоид, потом.

Иван глазам своим не верил! Гигантский столб-облако медленно и неостановимо превращался в непомерную человеческую фигуру с головой, грудью, разведенными в стороны руками. Всё обретало завершенность, зримость вырисовывались черты лица, обозначались пальцы на руках, кривилась улыбка на исполинских губах… Лицо смотрело вниз из-под надвинутого на глаза капюшона, длинные рукава балахона скрывали кисти рук. И всё это покачивалось, плыло в чёрном сумрачном небе, нависало над мертвым миром и стоящим посреди этого мира Иваном.

Длинный вислый нос, выпученные глазища, крючковатые пальцы… Сомнений не оставалось. Иван сжал ложе лучемёта. Он не ожидал ничего хорошего от карлика-колдуна, который вдруг стал исполином. А это был именно Авварон, увеличившийся в сотни тысяч раз, застилающий четвёрть неба, нависающий над Иваном серебристо-чёрной громадиной.

– Да! Это я! – прогрохотало с небес. – Ты угадал!

Стой на месте и не шевелись!

Иван застыл статуей. Он был готов ко всему. Он мог за себя постоять, и его вовсе не пугало газовое облако пусть и чудовищных размеров.

А тем временем огромные скрюченные руки тянулись к нему. Они опускались всё ниже и ниже, пальцы слегка подрагивали, будто предвкушая биения жертвы. Страшное испещренное оспинами и морщинами лицо Авварона склонялось над беззащитным землянином. Всё это было настолько нереально, сказочно, что Иван не мог сосредоточиться на главном, не мог уловить, откуда придёт опасность. Руки? Нет, этими газообразными, почти бесплотными ручищами с ним ничего не сделать, он пройдёт сквозь них, не ощутив их прикосновений. Глаза с их гипнотической силой, колдовской властью? Нет! Это глаза фантома, в них нет силы… Чудовище нависало, застилая уже всё небо, не давая бежать, искать лазейки. Ощеренный километровый рот грозил призрачными кривыми зубами. Нет! И только когда деваться уже было некуда, Иван заметил небольшую, но очень темную, почти чёрную дыру под капюшоном, прямо между разросшимися кудлатыми бровями. Из этой дыры исходила непонятная влекущая энергия, она поднимала на землей, тянула, втягивала в дыру. Иван почувствовал, как его ноги отрываются от каменистой поверхности.

Уцепиться было не за что. Его затягивало в чёрную дыру, словно в водоворот.

Огромные расплывчатые пальцы почти касались его тела, чёрт лица Иван уже не видел – они были слишком велики и слишком близки. А вот дыра обретала совершенно реальные объёмы – это был непроницаемый чёрный колодец.

Ивана всасывало в него неудержимо.

Смешно было барахтаться, сопротивляться. Иван лишь придерживал руками меч и лучемёт. Он полагался исключительно на случай. Или вообще ни на что.

В глазах у него смеркалось. И потому он не увидел того, что было в колодце.

Сознание покинуло его раньше.

Часть 3
ЗЛОЙ МОРОК

Трава была пересохшей и местами прелой, она источала сладковатый запах и щекотала лицо. Наверное, там, наверху дул ветер. Иван ещё не видел ничего, но он знал, что лежит в траве – густой, дикой траве, какая бывает лишь на лугах да в поймах рек. Всё это было ему знакомо. Он только не помнил, когда умудрился заснуть. Они долго говорили со стариком-священником, спорили и соглашались, Иван больше молчал. А с озера веяло прохладой, и всё было неплохо… но провал, проклятый провал в памяти! Он вернулся с Гадры, нет, с Сельмы? По чёму он никак не может вспомнить, где был в последний раз? Сейчас он на Земле, в отпуске, на земелюшке Вологодской, у родного озера. А вот раньше? В голове всплывало непонятное слово Хархан. Оно перекручивалось и звучало то так, то этак буква «а» то пропадала, то звучала протяжней – и получалось Ха-арха-ан, Хархан-А-а… слово замыкалось в кольцо, теряло начало. Бред! И всё же вот он под сводами, светлыми, высокими, он в Храме, и он слышит доброе напутствие перед дальней тревожной дорогой, его провожают словно на смерть, словно уже отпевают. Нет, не все его так провожают. Под сводами звучит: «Иди! И да будь благословен!» И он уходит.

Он собирается куда-то… Иван приоткрыл один глаз – по широкой и чуть пожелтевшей травинке ползла чёрная странная букашка с усиками-антеннами. Он что, уже вернулся? Или не улетал никуда?! Чего гадать, надо просто встать, стряхнуть с себя паутину липкого сна, и всё сразу вспомнится. Но вставать не хотелось. Хотелось только вытащить из-под бока лучемёт, уж больно мешает, ребра занемели. Но лень! Иван всё же сунул руку под себя, сдвинул лучемёт. И его пронзила ясная до нелепости мысль: а откуда у него тут, на Земле, в травке-муравке, спрашивается, лучемёт, десантное боевое оружие?!

Он открыл второй глаз, перевернулся на спину – по небу плыли серые невеселые облака. А где священник? Где береза, под которой он засыпал? Иван приподнялся, сей, упираясь руками в землю. Где озеро?! Что за дела вообще?!

Что за шутки?! И где эти самые шутники, что переволокли его, спящего, сюда, под какие-то хлипкие, трясущиеся на ветру осины, к этому вонючему болоту.

Иван встал на ноги. С болота и впрямь весло падалью и дрянью. Хорошие дела!

А это что? Он в полной растерянности уставился на здоровенный двуручный меч с витой рукоятью и проржавевшим местами лезвием.

Он жив? Разве его не затянуло а колодец?! Всё обрушилось на него сразу. Только в этот миг он проснулся по-настоящему. Чёрт возьми! Это вовсе не Земля! Это треклятая планета Навей! Опять его занесло в лес! Иван подошёл к ближайшей осине, потрогал её руками – настоящая. Нет, это не лес-преддверие, не лес-лабиринт, это совсем другой лес! Ну и ладно, ну и пускай! Он сделал ещё два шага и провалился ногой в трясину, еле успел вытащить. Но где этот обманщик? Где он, карлик-исполин?! Бросил его?

Сбежал?! Иван был очень зол на Авварона. Хотя понимал рассудком, что злиться на эту нечисть и смешно и глупо.

Голова трещала, раскалывалась. Ноги дрожали. Иван вытащил из клапана шарик стимулятора и проглотил. Не прошло и минуты, как кровь забурлила в жилах, мышцы налились силой, голова прояснилась. Рано, рано отчаиваться!

Иван расправил плечи. И дал пробный залп из лучемёта. Тот работал нормально, стало быть, никакие переходы и перемещения на него не действуют – уже это хорошо. Но что же это была за дыра, что за колодец? Ах, сколько вопросов! Бесчисленное множество. А вот ответов нет.

Э-ге-гей! Лю-юди-и!!! – протяжно прокричал Иван в серое небо, заведомо зная, что никто не откликнется.

Не отозвалось даже эхо.

Полдня Иван обходил болото краем и никак не мог выбиться на дорогу. Он почему-то был твёрдо уверен, что здесь есть дорога или хотя бы тропа, тропиночка, по которой он непременно куда-нибудь доберется. Но вот откуда в этот чертов мир попали простецкие российские осины? Эта мысль не давала покоя Ивану. Он успокаивал себя рассуждением, что, значит, полоса такая, растут осины, почва соответствующая, климат… всё это было нелепо, причем туг климат? Вот на Гадре, к примеру, бывает страшно жарко, но ведь там не растут баобабы! Правда, карлик-мошенник говорил что-то путанное про какое-то «пристанище», которое, якобы, частица Земли, а само больше Вселенной или нечто в этом роде, галиматья, бред! Надо просто мириться с реальностью и не рассуждать, не ломать голову, а то свихнуться можно.

Временами болото начинало дышать и чавкать, булькать, пускать пузыри.

Водяной балуется, сказали бы на Земле. А тут – какие к дьяволу водяные!

Осины сменял сумрачный расхристранный и драный ельник, кое-где торчали обглоданные сосны с пожухлыми редкими кронами.

Начинало темнеть. Подкрадывались сумерки. Иван знал, что в лесу ночь наступает мгновенно, стоит только солнышку уйти за верхушки деревьев, и всё. А у него ни прожектора, ни аварийного фонаря – всё там, за «преградой», леший её побери! И где эта преграда теперь. Может, он опять переместился и находится по ту её сторону. Нет, так можно бродить до Второго Пришествия, до полного умопомешательства!

Далекий полупризрачный огонек промелькнул в переплетениях ветвей и пропал. Иван насторожился, что там? Болотные гнилушки? Волчий глаз? Жилье?

Что бы ни было, а надо брести туда, авось повезет. Он отбросил волосы назад, поправил ремень – и пошёл на огонек.

Чутье подсказывало – там можно будет укрыться на ночь. Но чутье могло и обмануть, завести в ловушку.

Болотистая топкая почва хлюпала под ногами – и всё же меж стволов бежала тропиночка. Как же так, Иван не мог взять в толк, сосны растут на песке, где повыше, а тут топи, хляби… Ладно! Вот огонек снова мелькнул. И не пропал! Иван зацепил его глазом. И чуть не вприпрыжку бросился вперёд.

Посреди леса, на еле приметной полянке стоял домик, развалюха деревянная убогая избушка, какие Иван видал только на картинках. Заборчик, перекошенный, редкий, ветхий в десяток кривых загогулин, вовсе не преграждал доступа в избушку, сложенную из почерневших от древности бревен… нет, это сама избушка была древней, а складывали её наверняка из свежесрубленных и душисто пахнущих стволов-бревнышек лет эдак тыщу назад.

Вон, островерхая крыша, чёрная дырявая, совсем поехала, перекосилась. А окна?! В них не было ни стекол, ни плёнки – не окна, а прорубленные в мир дырки. И всё же от избушки веяло чём-то родным, тёплым. Иван стоял перед покосившейся дверью и не мог решиться, сделать шаг.

Небо почернело. Из-за какого-то неразличимого во тьме облака выплыла ущербная луна-месяц. Была она больше земной раза в два, но точь-в-точь походила на неё. Луна залила избушку призрачным светом, почти свела на нет мерцающий огонек из окошка. Иван про огонек и забыл совсем. Раз там, внутри, горит что-то, значит, там есть кто-то, напрашивался нехитрый вывод. А значит, ломиться не следует, надо по-доброму.

Иван три раза постучал в бревенчатую дверь и спросил вежливо:

– Есть кто живой, отзовись?

Никто не отзывался. Но Иван не спешил.

Он только теперь заметил, что под самой крышей на чёрном выступе, прикованный к нему ржавой цепью, сидел взлохмаченный и сердитый филин и глядел вниз светящимися жёлтыми глазами. Филин был какой-то странный конец крыла у него заканчивался скрюченной мышьей лапкой, а в лапке была зажата палочка, клюка. Кого-то филин напоминал, но Иван не мог понять, кого. Взгляд у ночной птицы был очень умный, человечий взгляд. И это напугало Ивана. Прежде, чем он успел как-то проявить свой испуг или предпринять что-либо, филин вдруг взлетел, выдрав цепь из чёрного кольца, ухнул глухо три раза, взмахнул крыльями – и улетел в сторону желтой луны, только тень его высветилась чёрным силуэтом.

Иван выждал немного. И ещё постучал.

– Эй, хозяин дома или нет? – снова поинтересовался он.

Что-то загромыхало, заскрипело внутри.

И картавый, противный голосок пробубнил:

– Нету тут никакого хозяина. А ты входи давай, чего ждешь!

Иван распахнул дверь. И ударился головой о притолоку. В сенях было темно и душно. Он ещё дважды ударялся – плечом и локтем, сбил что-то большое и пыльное, попал рукой в кадку с водой, ткнулся лицом в пук душистой высушенной травки и только после этого нашёл дверцу в горницу, отворил её.

Горенка была совсем крохотной три метра на четыре, чёрный потолок нависал низко, полки с рухлядью, матерые табуреты, сколоченные криво, но на совесть, скрипучие половицы, паутина по углам такая, какую можно сплести за долгие годы, сырость и тлен, разбросанные по полу еловые шишки, солома, широкая низкая лавка с каким-то брошенным на неё то ли тулупом, то ли армяком, а у крохотного косого окошка – лампада с огонечком, фителек еле видный, огонек слабенький – светло в горенке не от неё, а от луны, пробивающейся в окошко и в дыру потолочную. Низкий дубовый стол ближе к окошку.

И самое неожиданное для Ивана и необъяснимое, от чего он и дара речи лишился…

…Посреди стола сидел, скорчившись и обхватив двумя руками клюку, карлик Авварон Зурр бан-Тург в каком-то там воплощении кого-то… Иван прислонился к косяку, ноги у него подогнулись.

– Ну чего встал как вкопанный? – проворчал карлик и ткнул пальцем в дубовую табуретку. – Присаживайся, странник.

Вся злость и обида на карлика-обманщика куда-то подевались, улетучились. Иван теперь был рад любой живой душе.

Он уселся и стал ждать.

– Ночь передохнем здесь, – сказал Авварон. – А угрюм в путь.

Иван кивнул.

– Что, молчишь? Страшно?! – карлик явно злорадствовал. Не было в нём души, ох не было!

Иван почувствовал, что колдун потихоньку прощупывает его мозг. Он не стад ничего говорить, просто положил лучемёт на колени в выразительно поглядел в чёрные влажные глаза. Карлик всё понял, он уважал силу.

– Ну, давай, рассказывай! – проговорил Иван тихо и твёрдо.

– У себя на Земле будешь командовать! – озлобился Авварон. – Здесь не твой мир, Иван, не твой. Хочешь в нём уцелеть до поры до времени помалкивай да приглядывайся.

– Или ты всё выложишь прямо сейчас, – сказал Иван так же тихо и так же твёрдо, – или из этой избушки тебе не выбраться. Хватит водить меня за нос!

– Я мог бы вообще не возвращаться за тобой, понял?

Ушел бы через воронку, и дело с концом. А тебя барьер никогда бы не пропустил. Скажи спасибо! – Птичьи лапы карлика царапали темную поверхность стола, оставляя на ней белые отметины, с губы падала на балахон тягучая слюна.

«Почему он никогда не снимает капюшона, не откидывает его?» – подумал Иван ни с того ни с сего. И уставился на карлика, сидящего перед ним на столе и даже не пытающегося перебраться на лавку или табурет.

– Не твоего ума дело! – обиженно заявил Авварон.

Опять он читал мысли. Иван нахмурился.

– Ладно, слушай! – Авварон сгорбился, спрятал лапы под полы балахона.

– Я тебе кое-что расскажу. Но сперва условимся об одной вещи, ладно?

– Это какой ещё? – поинтересовался Иван.

– Ты мне расскажешь всё, что знаешь про Хархан?! – жестко сказал карлик. – Без утайки!

Иван чуть не встал. Откуда этот-то хмырь слыхал про какой-то Хархан?

Что они все заладили одно и то же?! И почему он должен знать что-то про этот дурацкий Хархан, на котором он никогда не был?!

– Был! – выдал карлик решительно. – Ты был там!

– Помешательство какое-то, – проворчал Иван, – Ты вот чего, любезный в Шестом Воплощении Ага…

– Семирожденного Ога! – поправил карлик.

– Хорошо, пусть будет Ога, – согласился Иван. – Ты вот чего пойми, что ещё, скажем, пойти туда, не знаю куда, я кое-как смогу, сам видишь. А вот рассказать о том, чего не знаю – тут уж, брат Авварон, извини. Если хочешь, я тебе расскажу про Землю.

– Про Землю я знаю всё! – отрезал карлик. – Мне от тебя нужны ускорители, стимуляторы и мне нужно знать всё о Хархане-А! Ну, с первыми двумя, ясно. Я мог бы тебя погубить ещё во Внешнем Круге, понял? Я мог тебя убить, усыпить, превратить в зомби, в животное… и просто забрать твои ускорители и стимуляторы. Ты видишь, я откровенен с тобой!

– Да уж, ничего не скажешь, – кивнул Иван, – ну, режь дальше правду матку!

– Но я этого не сделал. А почему?

– Почему? – с самым наивным видом переспросил Иван и положил руки на стол, отвернулся к окошку, уставился на луну.

– А потому, что мне нужно кое-что из твоей памяти!

Из её блокированного сектора, Иван! И я тебя не убью, пока не считаю эту информацию, понял? – карлик смотрел на Ивана серьёзными и печальными глазами.

– Блокированный сектор?

– Не делай вид, что ты удивлен. Всё прекрасно понимаешь. Я не знаю кто, но кто-то сделал это. Скажи им спасибо, Ваня!

– Всем вам превеликое спасибо! – Иван склонил голову, пряча саркастическую улыбку. – Благодетели!

– Ты многого не понимаешь пока. А ещё большего не поймешь никогда. Я не прошу от тебя информации о Хархане-А и Меж-Арх-Аанье сейчас. Но пообещай, что ты её выдашь мне добром, без принуждения, когда сектор будет разблокирован. Обещаешь?!

– Трудно вообще-то обещать то, о чём не имеешь представления. Но если эта информация не во вред Земле и землянам, я поделюсь ею с тобой, Авварон Зурр бан-Тург, поделюсь, обещаю тебе это.

– Обещаниям я цену знаю, – проворчал карлик. – Но хорошо! Помни о своих словах!

– Помню! – заверил Иван. – Теперь ты рассказывай.

Глядишь, хоть ночь скоротаем.

Карлик устроился на столе поудобнее, вытащил из складок балахона коричневый комочек, аккуратно положил его в рот и принялся жевать. Глазищи у него сразу заблестели. А может, он просто повернулся ближе к окошку, и в его зрачках заиграл отблеск луны? Какая разница. Иван приготовился выслушать Авварона. Больше узнать об этом странном мире было не от кого.

– С моей помощью, – начал карлик, – ты Иван, прошел четыре Круга Внешнего Барьера. Почти никто не добирался до Третьего, а тебе вот повезло.

Ты знаешь, сколько странников сгинуло на подходах к самому Пристанищу?

Нет?! Ты мне всё равно не поверишь, если я тебе скажу! Этот мир не ваша Земля, и не ваша Вселенная, где всё просто и прямолинейно. Здесь всё иначе, Иван. И показать на пальцах это невозможно, надо испытать этот мир во всех его ипостасях на своей собственной шкуре.

– Да уж хоть чего-нибудь да поймем, – вклинился Иван, – Разберёмся кое в чём своим убогим умишком.

– Не ерничай! – Карлик нахмурился и перестал жевать. – Ты наверняка думал и догадывался, что здесь много слоев, много всяких преддверий, прикрывающих саму, как ты выражаешься, планету. И ты надеялся, что будешь идти через шлюзы из слоя в слой, пока не проникнешь в самую сердцевину и не разберешься там на месте, верно?

– Очень ты прозорливый, – кивнул Иван, – прямо диву на тебя даюсь.

– А всё не так просто, Ваня. Ты никогда и никуда бы не добрался даже за десять тысяч лег, если б смог столько протянуть. В Охранительном Слое помимо системы заговоренных барьеров и шлюзов намотаны во всех семи измерениях гирлянды миров-призраков с люками из одного в другой. Вечности не хватит, чтобы пройти их все и выбраться из них живым! Эти миры соединены пуповинами, при желании люки можно найти, можно найти и кратчайшие пути в каждом мире – это многомерный лабиринт, из которого нет выхода в Пристанище! Но и это не всё. Миры-гирлянды пересечены отходными сферами-веретенами – сколько их, никто не знает, очень много, не меньше, чем атомов в Мироздании. И каждая, заметь, каждая имеет выход в свою точку этой вашей Вселенной, на свою планету, свой астероид, свою звезду. На пересечении двенадцати тысяч сфер-веретен в Узловой Точке проходит Нулевой Канал – это выход в Иную Вселенную. Сколько каналов, тоже никто не знает. И каждый из каналов идёт только в свою Вселенную. Вот так! Поэтому, Ваня, я говорил, что ваша Вселенная – лишь часть нашего мира, лишь малая частица Пристанища Навей. А почему Пристанище само часть Земли, я тебе расскажу позже, договорились?!