Текст книги "Игрушки для куклы (СИ)"

Автор книги: Юрий Деревянко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Ну как, Надь? В ментовке легче?

– Само собой, – пожала плечами, не обидевшись на "ментовку". – Потому меня сюда и кинули. За повышением квалификации.

– Справляешься?

– Пока да. Скоро домой?

– Соскучилась?

– Дома муж... – мечтательно протянула, обхватывая руками колени.

– А у меня жена... – так же мечтательно вздохнул старлей.

Обойдя всех и заметно задержавшись только возле напарника – вернулся. Присел неподалёку.

– Жалуются на тебя, – сообщил с улыбкой.

– Что за мной успевать трудно?

– Ага. Да ладно. Нам уже киберов на учениях подкидывали. Трудно за вами поспевать.

Вынула из разгрузки фляжку с питанием, приложила к губам. Потом ответила:

– Ни разу других таких, как я, не встречала.

– А вас и не много. Да может – и хорошо, что не много.

– А откуда другие берутся?

– Да кто ж мне расскажет? Обычно говорят – врачебная тайна. Только если кто сам расскажет, но я таких разговорчивых не встречал. Вот про Гришку нашего ты знаешь, но он кибером и не считается. У него ж только ноги.

– Он у меня на свадьбе плясал.

– Клёво. Ладно, не знаю – как тебе, а нам отдыхать надо.

– Мне тоже, – заверила прежде, чем закрыть глаза.

* * *

Раннее утро. Новая вводная. Занять позиции вокруг здания администрации. Ждать подкрепления. Подкрепление высадилось из пары бронемашин. Тоже тяжело бронированные, но половина – вооружены подозрительно легко. И тут вспомнила, что видела их на параде. Боевые роботы с операторами. У них тоже учения. Ещё с пары платформ лихо слезает пара гусеничных роботов. Поёжилась, представив себя на месте противника. Ведь вместе с десантом в бутафорский посёлок уже зашли несколько таких же коробочек. Операторы что-то проверяют своими приборами и скрываются в бронемашине. И тут выскакивает сообщение:

"Б72 сопровождаете группу захвата"

Маркер показывает нужное окно на схеме фасада.

– Мамочки... – прошептала тихо, осматривая группу захвата, состоящую из боевых роботов. Похлопала глазами на угол здания, из за которого предстоит выбегать. Хотя это и учения – страшно всё равно. Позавидовала операторам. Они-то остаются в укрытии. Угораздило же...

– Вперёд!

На ровном месте повторила свой личный рекорд для стометровки. Стреляющая на ходу танкетка осталась позади и перевела огонь выше. Хотя стреляет и холостыми, но... Думать некогда. Прыжком оказалась в окне. Всё кажется происходящим как-то неестественно медленно. Холостой выстрел достаётся роботу-мишени, держащемуся за спиной заложника. Этот трюк проделывала под присмотром дядьки Олеся. Картонный заложник цел. Упала. Перекатилась, продолжая стрелять короткими очередями. Ещё двое роботов-целей сообщают о поражении. Они специально сделаны не быстрее обычных людей. И просто не успевают среагировать и ответить. Боевой робот выскакивает в коридор первым. Уходит налево. Метнулась направо, выбила новенькую, хотя и предельно дешевую дверь. Короткий осмотр комнаты. Чисто. Следующая дверь. На роботах-целях маски. Этого шлем опознаёт, как командира, поэтому – выстрел по ногам.

– Комната 103, задержан командир группы. Ранен. Прошу помощи.

Робот честно сопротивляется и орёт, как живой.

– Б72, помощь пока невозможна. Эвакуируйте своими силами.

– Прошу машину к окну 4.

Сила бронекостюма больше. Так что связала пойманного морским узлом, налепила на "раненую" ногу пластырь.

– 40 секунд, – обещает связь.

Придавила связанного коленом и взяла дверь на прицел.

– Вы имеете право молчать, если Вас не спрашивают.

Таймер телефона отсчитывает обещанные секунды. На 36-й секунде услышала, как у окна остановилась бронемашина. Обняла "командира", как родного – прикрывая от прощального выстрела его "коллег". Сиганула в окно. Приземлилась и тут же прыжком нырнула в открытый десантный люк. На "командира" тут же направились ещё несколько стволов. Можно уйти с машиной, но такой команды не было. А ещё есть азарт. Поэтому выскочила в начавший закрываться люк и снова запрыгнула в окно.

* * *

Василий Фёдорович расхаживает перед строем, заложив руки за спину.

– Поздравляю с успешным окончанием учений. И ещё – объявляю всем устный выговор.

– За что?! – не выдерживает кто-то из задней шеренги.

– Разговорчики! Курова, ко мне.

Вышла строевым шагом. Командир части оглядывает с ног до головы. Немного неудобно от того, что успела переодеться в свою красноармейскую.

– Курова, нале-во. Три рода войск собрали на одном полигоне и кто ловит командира террористов? Доблестная полиция! Наша красавица Надя!

– Разрешите сказать в оправдание! – попросила слово.

– Говори.

– Во-первых – на штурм вместе с роботами командование операции послало только меня.

– Так. Ладно. Давай во-вторых.

– Я хоть и временно, но прикомандирована к ВДВ.

Дядя Вася поворачивается к строю.

– Учитесь, салаги! Нашей Наде – ура!

* * *

Глава 7

– Ну и где тебя носило, красотка? – интересуется мама у разувающейся у дверей Нади.

– На дополнительных занятиях, – усталым голосом отвечает она.

– Что это за дополнительные занятия, что ты домой ночевать не приходила? Не успела замуж выйти – и уже...

Понял, что пора защищать супругу от мамы и вступил в разговор.

– Мам, ну дай Наде хоть переодеться. Сейчас сама всё расскажет.

– Ну совсем уж всё рассказывать нельзя, – выпрямляется супруга.

– Что так? Женские тайны? – не унимается мама.

– Военные тайны, – поправляет Надя серьёзным голосом. – На учениях была. Только моей маме не говорите, а то она совсем изведётся.

– А мы тут – значит – не изведёмся? – тут же возмущается мама.

– С Надей ничего не случится.

– А ты тоже – хорош муженёк. Жена где-то там на войну таскается, а ты и ни сном, ни духом?

– Мне тоже с ней воевать пойти?

– Да тебя и не возьмут ещё, – хмыкает подключившийся к разговору папа. Мама подбоченивается.

– Девчонку насквозь больную взяли, а моего сына значит – не возьмут? Что за армия теперь такая пошла?

– Тёть Валь, ну это дополнительные занятия от института. Я же не кадровый военный. Но в полиции я уже достигла максимума, который мне могут дать, – оправдывается Надя. Папа хмыкает:

– Это ты что же – на недостижимую высоту поднялась?

– У меня обучение по спецпрограмме, – пожимает Надя плечами. – Дайте уже переодеться.

– А чего это ты – особенная что ли? – с подозрением продолжает интересоваться мама. Потянул её за плечи, оттаскивая от супруги.

– Вот именно. Особенная и самая лучшая.

– Ты же – вроде – больная.

– В одном потеряла, в другом – приобрела, – выглядывает Надя из двери, куда успела просочиться мимо атакующей мамы. Нырнул в комнату следом за ней, закрыл дверь. Уселся на диван. Надя расстёгивает ремень, стаскивает через голову гимнастёрку. Сбрасывает галифе. И остаётся в простом белье, но даже в нём она выглядит уж очень привлекательно. Не удержался, вскочил с дивана и обнял её сзади.

– Я по тебе соскучился.

– Я по тебе тоже, – шепчет она. – Дай – хоть майку накину. А то вдруг заглянут.

Замечание резонное, поэтому развёл руки, отпуская чуть прохладную талию. Поглядел, как женушка заканчивает переодеваться. Наконец – она с улыбкой усаживается рядом на диван.

– Я о тебе думала, – шепчет она.

– А что ещё делала?

– Воевала понарошку. С парашютом прыгала.

– Тоже понарошку?

– Нет, это по настоящему. У меня теперь четыре прыжка. Сказали – ещё в этом месяце будет.

– Снова пропадёшь на несколько дней?

– Ты сердишься?

– Немножко. Ну то есть – я понимаю, что ты и правда особенная, но...

Надя осторожно обнимает за шею и совсем тихо шепчет на ухо:

– Серёженька, ну я тоже не думала, что это всё будет так сложно. Но у меня почему-то всё получается. И чем больше у меня получается – тем больше от меня ждут. Я уже не знаю – хорошо это или плохо.

Поцеловал её в щеку и шепнул:

– Раз получается – значит хорошо. Значит – и у нас с тобой всё получится.

За спиной скрипнула дверь.

– Твоя мама заглянула, – шепчет Надя.

– Пусть видит, – ответил ей так же тихо.

* * *

– Всё шьёшь? – строго интересуется свекровь.

– Шью, – подтвердила очевидное, поправляя ткань.

– А на учения ещё поедешь?

– Да. Только пока не учения будут, а просто учёба.

– Загоняют они тебя... – недовольно бурчит тётя Валя. Обернулась на неё. Как обычно – губы поджаты, но смотрит уже будто с жалостью.

– Тёть Валь, ну я не жалуюсь. А на учениях даже интересно. Почти как игра. Я в детстве с мальчишками в войнушку иногда играла.

– То-то смотрю – у тебя и стрижка малость под пацанку. Отпускать не пробовала?

– Раньше длиннее отпускала, а теперь... – поймала пальцами кончики волос у щеки и посмотрела на них.

– А теперь не получается. Да с длинными и неудобно было бы.

– А чего серьги не носишь? Не любишь?

– Да как-то... Среди шпаны жила – там лучше не носить. А рукопашкой занялась – боялась, что зацепятся. Да с этой причёской их всё равно не видно.

– А я уж хотела тебе материны отдать... – хмыкает свекровь. Разглаживая ткань, смутилась:

– Ну... Может как-нибудь надену... Пусть лежат – чтобы я знала, где.

– Ладно. Надумаешь – спросишь. Так что у тебя со здоровьем-то? Вроде с виду...

– Тёть Валь, ну я потом расскажу. Просто... Ну есть мне нельзя и детей не могу иметь. Не хочу сейчас об этом...

– Ты хоть не из этих... Не после пластики?

– Что?! Не-не! Тёть Валь, да как Вы только...

– Да. Не похожа ты на них. Те – говорят – наоборот. Девок из себя старательно строят. Но интересы у тебя... Так что ты уж не обижайся, но...

– Да я понимаю. Как-то я правда – всё с железками, да с железками... Мы и с Серёжей на этом сошлись. Но у меня...

– Профдеформация? – выдаёт свекровь умное слово. Потратила пару секунд, чтобы уточнить значение – и кивнула.

– В полиции ведь надо всё уметь. Нам и первую помощь преподают, и водить надо всё.

– Не женская у тебя специальность. Чего понесло?

Пожала плечами.

– Ну вот так уж... Подруги уговорили. А я не знала – куда идти.

– Справедливость любишь?

– Может быть... Я ведь из-за одного придурка...

Замолчала на полуслове, но тётя Валя – похоже – всё поняла.

– Вот оно как... Попортили тебя – решила других от этого защищать?

Коротко кивнула.

– Ой... А чего-й то руки у тебя холодные? – удивилась свекровь. Подняла на неё глаза и встретилась взглядом.

– Это... Пластик.

– Мать чесна! Да что ж это?! – всплеснула руками свекровь. – Протез что-ли?

Прикрыла рукой глаза и кивнула.

– И Серёжка знал?

– Всё знал... И всё равно...

– Отцу не говори пока, – буркнула свекровь. – Как бы не ляпнул чего.

– А.. А Вы? – повернулась, прикрывая рот ладонью.

– Раз Серёжка тебя с этим всем не бросил... Видать – хорошая ты.

Осторожно потянувшись рукой – тётя Валя потрогала щёку, но тут же пояснила:

– Извини. Я уж подумала...

Обняла её и шепнула:

– Живая я. Но кожа... Действительно...

– Да что ж с тобой стряслось-то?

– Сгорела на пожаре. Живого места не было. Так что снаружи я вся...

Уткнулась лицом ей в плечо.

– Маме моей только не говорите...

Ощутила на своих волосах её руку и услышала тихий шепот.

– Не плачь, дочка. Поняла я всё. Только... Ладно уж... Живите...

– Я вас обманывала...

– Я валерыну мамку тоже обманывала. Говорила, что не курю. К свадьбе еле бросила.

Поднялась от спасительного плеча и улыбнулась:

– А он знал?

Смахнув слезу, тётя Валя улыбнулась в ответ:

– А думаешь – как мы познакомились? В курилке же и встречались. Он потом тоже бросил, чтобы мне легче было.

* * *

Последнего дня тренировок ожидала со странным чувством. За месяц успела привыкнуть к ребятам, к непосредственному командиру. Хоть и хотелось отдохнуть перед учёбой в институте, но понимала – к следующему году часть ребят успеет уйти из части. Кто-то придёт новый им на смену. Даже после школы это было совсем иначе. Там прощались сразу все. На прощание получила в подарок букет полевых цветов и стальную каску. Старую, но в свежей краске. Настоящую "каску Адриана", какую носили красноармейцы. Дядя Вася хитро улыбался, когда вручал. Даже не решилась спросить – где раздобыли такую реликвию. Неужели на складах хранения есть и такое? Тут же надела её, приложила руку к виску.

– Разрешите идти?

– Идите, курсант. Не подведи нас, – кивнул Василий Федорович.

Добежала бегом до мотоцикла. Запрыгнула в седло. Уже запустив мотор – обернулась и поглядела на здание казармы. Створка ворот медленно отъехала в сторону. Динозаврик Хонька плавно выкатил на улицу и повез привычной дорогой до дома. К собственной семье.

* * *

В доме тихо. Только шуршит шелк, тикают часы, да летает в руке швейная иголка. Будний день и все на работе. Заказ непростой – настоящая реконструкция, в которой клиентка пожелала только ручные швы. И её даже не испугала цена за такую работу. Дорогая китайская ткань, тесьма ручной работы, заказанная из Европы. Права на ошибку нет, поэтому сперва сделала макет платья из дешевой ткани – и примерила на клиентку. Только когда обе пришли к согласию – тогда начала кроить шелк. Работа затягивает, не давая думать о постороннем. А вечером сперва придут с работы родители. Потом появится и Серёжа. И снова будет привычно строгий взгляд через стол. Вот только строгость эта тоже больше не пугает. Просто у неё такой характер. А на следующий день у мужа выходной. И можно пойти куда-нибудь. А можно просто остаться дома. И шить под тихие звуки компьютерной игры, просачивающиеся из наушников. А ещё изредка приходят сообщения от Димы. После фотографий с яхты его тоже потянуло к морю. Галя позирует под пальмами. Мальчики играют у воды. И снова тянет к ним. Но уже есть своя семья. И теперь так и будет...

* * *

– Ну давай, тохтер. Хвались, – требует мама.

– Ты же фото ауф ди яхт видела? – уточнила на всякий случай.

– А как же! – довольно подтверждает мама со своей стороны связи. – Подруги только говорят – не ты это. Слишком – говорят – красивая. Аж не похожа.

– Ну не верят – и ладно. Дело хозяйнячье. Ты-то знаешь, что это я.

– Да я-то знаю. А всё одно – приехала бы, похвалилась. Или тебе пока лучше в такую даль не кататься?

– Мам, в какую даль?

– Ну мало ли? Как-никак месяц после свадьбы прошел. Должно быть уже ясно.

– Мам, ну давай не будем про это... Зато мне предохраняться теперь не надо.

– Что – совсем никак не можешь?

– Совсем... – подтвердила грустным голосом.

– Трауриг... – соглашается мама. – А у Подтёлковых уже трое...

– Людка же – вроде – только недавно вторым ходила!

– А ты больше по морям шастай. И не такое прозеваешь, – усмехается мама. – Хоть бы приехала когда на каникулах. А то я тебя только на фотках и вижу.

– Мутер, а ты забыла – как я обычно уезжала?

– Забыла. Ты в последние разы так лихо ускакивала, что мы с тобой и пособачиться не успевали.

– А то тебе пособачиться не с кем? Бабка Орешиха – небось – до сих пор всему кварталу жизни не даёт?

– Вспомнила! Бабка Орешиха ещё по осени своё отскандалила. Ей – между делом – уже за девяносто было.

– Ой... А ты не говорила...

– Чего б хорошего сказать... Да и мы с ней детей не крестили. Только вот правда – скучнее без неё стало.

– Мутер, вот потому я в город и зафинтилила. Что из всех развлечений – одна бабка Орешиха с её бурчанием.

– Вот хоть тебя и хвалят, а всё одно – как была ты в поле ветер, в жопе дым – так и осталась. Много в городе наразвлекалась?

– Тебе фоток ещё накидать?

– Которых?

– Из театра, из музея. Лето кончится – опять с Серёжей на танцы пойдём. Чем я плохо живу?

– Ладно, уела. Только не надейся – я к тебе не перееду.

– А я и не зову.

– Так вот родную мать и не зовёшь?

Стараясь говорить как можно мягче, ответила:

– А куда ты от подруг уедешь? А работу бросишь? И внуки – извини – тут тебя не ждут.

– А чего ж тогда Серёга на тебе женился, если детей не будет? Скрыла?

– Нет. Он знал.

– Любит значит... – тихо делает вывод мама. Но тут же меняет тон. – Красивую легко любить. А начнёшь стареть...

– Мутер, он вообще-то тоже не помолодеет. Думаешь – папа от тебя из за этого ушел?

– Решила уесть?

– Ну так ты ж и сейчас ещё на старушку не тянешь. Даже в очках, когда вяжешь.

– Можно подумать – у тебя характер золотой.

– И не серебряный. Но пока меня не грызут – и я не грызу. Что делаешь-то сейчас?

– Что делаю. Вяжу. Ты мне зубы не заговаривай.

– А я шью.

– Что-то машинку не слышно.

Поймала себя на том, что машинку и правда не было бы слышно в телефоне. Но ответила совершенно честно:

– А я смётываю пока. У меня опять заказ на платье.

– Тохтер, ты же – вроде – в полиции. Какие заказы? Врёшь небось – швеёй зарабатываешь.

– Мутер, а ты же, вроде, в поселковой администрации. Или тоже врёшь?

– Я для души вяжу. Творчество между прочим. А самой столько не надо. Художники тоже картины продают.

– Думаешь – у меня не творчество? Погляди.

Маме улетает фотография клиентки в бальном платье эпохи рококо. После нескольких секунд молчания в ухе раздаётся уважительно:

– Это ты такое сшила?

– Вчера заказ отдала.

– Тохтер... Майн респект...

* * *

– Димка! Я тут!

Подбежала, подхватила на руки Стёпика, державшегося за Димину руку. Забрала у Гали чемодан. Навьюченный сумками Дима шагнул из тамбура вагона на перрон и оглядел с удивлением.

– А чего ты в форме?

– Боялась, что иначе на перрон не пустят. Загорели-то как!

– А ты как на море и не была, – замечает Галя.

– Галь! – недовольно одёргивает её Дима. Но настроение слишком хорошее, чтобы обращать внимание на Галину случайную "шпильку".

– Да ладно. Как отдохнули-то?

– Не хуже тебя. А Ванечка ходить начал. – сообщает Галя.

– Я фоточки смотрела. Так обидно, что я не с вами была...

Дима пожимает плечами.

– Ну... Тоже мысль. Может быть – когда и вместе поедем. Возьмёшь Серёгу...

– Димочка, я тебя обожаю!

– Заметь, он встречать не приехал, – отпускает ещё одну колкость Галя.

– А как бы мы потом все в Дядюшку уместились?

– Так ты нас ещё и отвезёшь?! – тут же приходит она в восторг. – Да ты чудо!

– Рукотворное, – подмигнула, обернувшись к Диме.

Чемоданы и дорожные сумки летят в просторный багажник Дядюшки Патрика. Поверх чемоданов падает складная коляска-трость. Дима старательно пристёгивает мальчишек на заднем сидении и садится с ними. Галя взбирается на переднее.

– Надя, ты не представляешь – как тяжело ездить на отдых с детьми. Я до сих пор не могу понять – отдохнула я или нет.

– Да ладно тебе, ну хорошо же было, – поправляет её с заднего сидения Дима.

Положила руку на рычаг переключения передач и вдруг ощутила на своей руке тёплую руку Гали.

– Мне кажется – нам всем тебя там не хватало, – со вздохом сказала она.

* * *

Новый учебный год. Венерочка теперь учится на другом факультете. Там девочек гораздо больше, поэтому удостоилась от полковничьей дочки только лёгкого приветствия издали. И это не смотря на то, что успела ей похвалиться: папа получил повышение до подполковника, так что на Корову, за которой присматривает декан в звании майора, можно и вовсе смотреть свысока. Вот только высота эта уже мало радует.

– Где мне найти старосту группы? – по-военному чеканит незнакомый девичий голос. Обернулась и оглядела. Немного ниже ростом, шатенка подстриженная под "сессон". Одета по форме, но вся какая-то уж очень ухоженная. Даже из простой стрижки "под горшок" сделано нечто удивительно аккуратное и красивое, как носила одна французская певица. Отметила в девушке небольшую схожесть с Коровой, от чего внутренне усмехнулась, но внешне сдержалась и указала взглядом:

– Вон та со стрижкой "каре".

– Благодарю.

От нечего делать подошла вместе с ней. Шатенка прошагала быстрым шагом и представилась:

– Курсант Якимова. Прибыла для дальнейшего обучения. Перевод с аналогичного факультета.

– Вольно, курсант, – улыбается Корова. – Так ты и есть та самая дочка генерала?

– Генерал-майора, – поправляет Якимова, но сердце уже стучит учащённо.

– Ну давай знакомиться. Я Надежда.

– А я Нина, – подаёт голос рыжее недоразумение.

– А-я-я-я-я, – отчего-то выпаливает новенькая.

– Чего? – переспросили все втроём.

– Яна Яковлевна, – весёлым голосом поясняет дочь генерал-майора. Чуть склонилась к ней и тоже представилась:

– Я Елизавета, очень приятно познакомиться.

– И мне тож. Чаю – будем вместе учиться, – кивает Яна. У неё безумно странный выговор. Ясно, что новенькая приехала издалека, поэтому сразу постаралась занять её внимание:

– Ты недавно приехала? Ещё с городом не знакома?

– Недавно-то. Обустраивалися, как бешеная тарашка. Так что пока тут ничего не знам. А ты-то чай местная?

– Городская. А эти обе поселковые. Так что, если что хочешь в городе увидеть – я к твоим услугам.

* * *

Подпёрла щёки кулачками. Проводив щебечущую парочку взглядом, глянула в сторону бывшей соседки по общежитию и предположила:

– Кажется – мы получили ещё одну Венерку.

– Посмотрим, – пожала плечами Надя. – Мне большой разницы нет, а если Лиза не будет ходить, как мокрая курица – уже неплохо. Одним головняком меньше.

– Тебе от этих важных дочек не один головняк, так другой.

Надя бросает взгляд на удалившуюся в задние ряды парочку.

– Пожуём – увидим. Мне с её папы ни холодно – ни жарко.

* * *

– Дашуль, ты слышала? Курова летом замуж вышла.

Поглядела на кудрявую подружку удивлённо. Потом не менее удивлённо – на старосту. И прокомментировала:

– Вот и верь после этого слухам.

– Ага. А говорили – машина уничтожения, боевой робот, инопланетянка...

– Блиин... Теперь ещё более обидно...

– Что обидно?

– Что она настолько сильнее, умнее и вообще...

– А мне не обидно.

– Почему?

– Думаешь – я не понимаю, как для этого впахивать надо? Я художественной гимнастикой занималась. Это же пот, кровь и безумие.

– Ты? Художественной гимнастикой?

– Ага. До сих пор страшно вспомнить. И это я даже КМС не была.

* * *