Текст книги "Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него"

Автор книги: Юрий Чернер

Соавторы: Ирвин Кэбот
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Юрий Чернер, Ирвин Кэбот
Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В течение нескольких десятков лет в приемной Гувера в Вашингтонской штаб-квартире ФБР были выставлены «боевые трофеи»: соломенная шляпа, сломанные очки, сигара и пистолет с искореженным стволом, – вещи, принадлежавшие убитому гангстеру Диллинджеру. По сей день в штаб-квартире сохраняется гипсовая посмертная маска, запечатлевшая слабую улыбку Джонни. Чему улыбался гангстер?

Не тому ли, что главный охотник и его убийца, действительно одаренный оперативник Мел Парвис вскоре после этого, успешно завершив еще одну операцию (вблизи Огайо был расстрелян на кукурузном поле гангстер по кличке Красавчик Флойд), был Гувером «выжат» из Бюро и фактически вычеркнут из истории ФБР?

Не потому ли, что в книге «Досье Диллинджера» приводятся очень обоснованные сомнения в том, что в действительности был убит именно Диллинджер, а не похожий на него уголовник, который был специально послан в чикагский кинотеатр?

Не тому ли, что в тридцатые годы главные усилия ФБР были брошены на сравнительно простую, доступную и «благоприятную» с точки зрения общественного мнения, цель, на истребление гангстеров-одиночек и небольших преступных шаек, но не борьбу с реальным, большим злом – «Коза нострой»?

Кармино Ломбардоцци (Доктор), главный советник клана Гамбино, как-то сказал о директоре ФБР:

– Джон Эдгар Гувер был у нас в кармане. Уж его-то нам не нужно было бояться.

Фрэнк Костелло, один из самых знаменитых главарей американской мафии, тоже очень недвусмысленно выразился насчет Гувера, когда тот пригласил его в ресторан на чашку кофе:

– Мне приходится быть очень осторожным в своих связях. Не то меня могут обвинить, будто я якшаюсь с подозрительными типами.

Костелло можно обвинить во всех смертных грехах, оптом и в розницу, но никак не в неведении. Уж он-то знал, как играет и как выигрывает Гувер на тотализаторе, контролируемом мафией (вплоть до того, как подручный Меира Лански – Фил Коволик (Дубина) сообщает Дж. Э. выигрышные номера). Знал также о широком спектре интимных утех Гувера: и о многолетней гомосексуальной связи директора со своим заместителем, и о «мальчиках по вызову», которых доставляли «стопроцентному американцу» в Калифорнии, Неваде и Флориде, и о вечеринках, на которых Гувер появлялся в женском платье и белье, и об «обычном» внебрачном сексе, интерес к которому время от времени пробуждался у могущественного директора. Знал об этом и Меир Лански, – и многолетняя неприкосновенность «финансового гения» во многом базировалась на том, что Меир располагал прямым компроматом на Дж. Э. – снимками интимных утех Гувера и Толсона. Как говорил один из вождей и теоретиков мафии Джо Боннано, не надо стрелять ни в полицейских, ни в федералов: «Всегда можно устроить так, чтобы они не мешали нам, а мы – им».

Трудно перечислить не то что в предисловии, но и в целой книге все случаи, когда Бюро в целом, а зачастую и конкретно сам его многолетний бессменный руководитель, обвиняло невиновных и укрывало виновных, нарушало законы, которые самому и предписывалось охранять, и утаивало – иногда самостоятельно, иногда в «партнерстве» с военным ведомством, и даже с «антагонистом», ЦРУ, важнейшую информацию. Но нельзя, конечно отрицать, немало сделало Бюро, выполняя свои прямые функции. Правда, конечный результат – безопасность жизни в США – далек от идеала.

Гувер был не первым из американских чиновников, кто заботился, говоря модным жаргоном, о пиаре своего ведомства, но никогда и никому не удавалось поставить дело с таким размахом, так, что у большинства американцев до сих пор существует искаженное представление и о ФБР, и о самом Гувере. И когда в наше время появляются неожиданные разоблачения – о том, например, что низовые службы ФБР неоднократно информировали и предупреждали руководство о подозрительной активности арабов (тех самых, которые осуществили теракты 11 сентября), а никаких мер не было принято, – реакция общественности далеко не всегда оказывается адекватной.

Миф о ФБР существовал и, трансформируясь, по-прежнему существует. Какое-либо разоблачение не входит в задачу данной книги, а только попытка показать, как в действительности разворачивались «эпохальные» события в истории Бюро. И цель – не праздный разговор о делах спецслужбы опасно могущественной, но все же чужой страны, а о нашей собственной жизни в современном противоречивом и несовершенном мире, – и там, где существует совершенно иное соотношение между обществом и государством.

КОМПЕТЕНЦИЯ И ЗАДАЧИ ФБР

Федеральные правонарушения

В компетенцию ФБР входит расследование около 170 видов различных преступлений, нарушающих федеральные законы, действующие на всей территории США. К наиболее важным официальным федеральным правонарушениям относятся:

• государственная измена и другие виды деятельности, которые могут быть рассмотрены как угроза для внутренней безопасности;

• саботаж;

• шпионская деятельность, как, например, сбор, передача и публикация военной информации, фотографий и зарисовок военных объектов;

• судебные дела, связанные с военной службой, как-то: отказ от исполнения приказа о призыве и дезертирство;

• покушение на жизнь или убийство президента и других федеральных служащих;

• нарушение законодательства об атомной энергии;

• нарушение исполнения или использования конституционных гражданских прав;

• бегство заключенных, которые осуждены на основе федерального закона;

• межгосударственное бегство преступников, которые хотят уклониться от задержания в связи с убийством, похищением людей, кражей со взломом, изнасилованием или в связи с нарушением федеральных законов;

• межгосударственное транспортирование похищенных кораблей, самолетов, состояний;

• кража правительственного имущества или кража в служебных помещениях федерального правительства;

• похищение людей, если похищенное лицо доставлено в другой федеральный штат; если лицо не найдено в течение двадцати четырех часов, оно считается доставленным через границу;

• межгосударственное транспортирование лица с преступными целями;

• нападение на банк, взлом и ограбление, если данный банк принадлежит федеральной банковской системе или подчиняется предписаниям федеральных законов;

• преднамеренное или предпринимаемое разрушение средств сообщения, входящих в межгосударственную связь;

• преступления в воздухе или в открытом море;

• межгосударственные поездки в целях организованной преступности;

• межгосударственная передача сопернику информации или снаряжения (обусловленная тем, что в большинстве штатов запрещены азартные игры и пари);

• уголовные преступления в резервациях для индейцев.

За борьбу со сравнительно небольшим числом других нарушений федеральных законов отвечают другие органы расследования США, которые большей частью подчиняются соответствующим министерствам. Это Секретная служба, Таможенная служба, Агентство по борьбе с наркотиками, Федеральная иммиграционная служба, специальные ведомства в составе Министерства финансов и Почтовая служба.

К таким проступкам причисляются, среди прочих:

• подделка монет и денежных знаков;

• налоговые нарушения;

• таможенные преступления;

• торговля наркотиками;

• нарушение почтового законодательства;

• нарушение закона об иммиграции.

Кроме расследования федеральных правонарушений, ФБР работает и над другими задачами. К ним относятся:

• наблюдения над так называемыми подрывными организациями;

• расследования, касающиеся личностей, поступающих на государственную службу;

• информирование других органов полиции США о подробностях преступления и об общем развитии преступности; издание ежемесячника «Law Enforcement Bulletin» («Сообщения о соблюдении законов»); ведение статистики преступлений;

• поддержка обучения в школах городской, окружной полиции и полиции штата;

• выполнение работ для других органов полиции с помощью отдела идентичности, центра информации о преступлениях и современных научно-технических лабораторий;

• идентификация жертв крупных катастроф, как-то: падения самолетов, взрывов, столкновения судов и несчастных случаев с автобусами; соблюдение правил расследования тайной полиции за границей.

В последующие годы, как будет показано ниже, борьба с некоторыми видами преступной деятельности (например, наркоторговлей) все в большей степени стали сосредотачиваться в ФБР, хотя – это непреодолимое пока свойство американской государственной системы, – очень многие направления «перекрываются» несколькими организациями и структурами.

Большинство книг, статей и исследований о Федеральном Бюро Расследований (ФБР), на сегодняшний день одной из крупнейших служб безопасности в мире, естественно, написаны американцами и опубликованы в США. Материалы совершенно разные – закономерно разные, от полнейшей, беспросветной апологетики, до такой ожесточенной критики, в которой словосочетание «американское гестапо» далеко не саьфе резкое высказывание.

Больше всего, естественно, достается Джону Эдгару Гуверу, который в течение полувека возглавлял Бюро, являлся его символом и, несомненно, воплотил в организации черты своей личности. Достается ему и дифирамбов, – он до сей поры остался одним из героев отошедшего столетия в сознании миллионов американцев, – и критики, в диапазоне от политической до бытовой, с подробным анализом его сексуальных девиаций.

Точно так же и в массовом сознании американцев сложилось двойственное отношение к ФБР. Усилиями и самой организации, которая, кстати, с давних пор активно работала с общественностью и систематически «продвигала» свой имидж, и средств массовой информации, которые, как известно, способны на «самодвижение», и благодаря своеобразной политической конъюнктуре США, – получилось так, что реальные успехи и заслуги ФБР в борьбе со шпионажем, с уголовной преступностью, особенно в тяжких ее проявлениях (бандитизм, похищения людей и т. п.), а в послевоенный период еще и с терроризмом, наркомафией и организованной преступностью в целом, – пре-красно осознаны обществом. В то же время нет в США другой организации, против которой было бы сказано столько негодующих слов и выдвинуто столько обвинений, как ФБР; для очень многих людей не только в США, но и во всем мире это ведомство (особенно в «эпоху Гувера») являлось, – а отчасти является и сейчас, – символом антидемократизма, нарушения прав и свобод, политического преследования, провокаций и грязных инсинуаций, сокрытия фактов и манипуляции ими, – вплоть до террора и политических убийств. В этой «темной» ветви общественного мнения те же джи-мены, агенты ФБР, – это нечто злоковарное и подлое, безнравственное и ограниченное, неуклюжее и переполненное самомнением, а сама знаменитая аббревиатура «FBI» предвещает появление эдакой носорожьей силы.

Эти две ветви или два мифа прослеживаются уже много десятилетий в периодике и в литературе, в кинематографе и на телевидении. Там, – как, повторим, и в сознании американцев, – благополучно соседствует и апологетика ФБР и ее джи-менов (старательно насаждавшаяся, прежде всего, самим ФБР, и зависимыми от него журналистами), и критика их действий. Критика, от по-настоящему серьезной, на уровне юридических разборок, до привычного или даже навязчивого зубоскальства, – как в большинстве «полицейских» боевиков последних десятилетий. Эта амбивалентность проникла даже в кинофантастику, и стала основным сюжетным стержнем, например, популярного сериала «Секретные материалы».

Принять какую-либо из сторон этого восприятия означало бы заранее ограничить себя в постижении феномена. Истина неоднозначна. Интереснее проследить за историей становления, развития и деятельности ФБР, по мере возможности пытаясь ответить, почему происходило именно так, а не иначе, и на этой основе попытаться найти нечто общее и в жизни разных спецслужб и служб безопасности, – и то, что непосредственно касается нас с вами, жителей совсем другой страны.

Если не общим местом в высказываниях с «обеих сторон», то, во всяком случае, весьма распространенным суждением является миф о якобы похожести американцев и русских. Схожие черты на бытовом уровне действительно находят, и возможно, их действительно больше, нежели в сравнении, скажем, с англичанами или японцами. Но при этом упускают из вида самое глубинное, самое принципиальное различие, – стержень общественного устройства.

Россия исстари была централизованным самодержавным (или идеократическим, или тоталитарным, или бюрократическим) государством, в котором все граждане, снизу доверху, обладали (если обладали вообще) лишь теми правами, которые им предоставляло государство. США с самого начала формировались как нечто прямо противоположное: каждый гражданин пользовался всеми правами, и только для интересов совместного существования некоторые, отдельные, немногие права отдавались государству. США никогда не были тоталитарным государством, в нем не было даже ни одной общей тоталитарной структуры. Неуместно и не нужно обсуждать, что лучше – здесь надо просто понять, или запомнить хотя бы это различие. За восемь десятилетий своего существования ФБР превратилось в едва ли не единственную почти тоталитарную структуру США. Причем начало «бороться» Бюро за это с первого дня своей истории, и продолжает бороться поныне. Но до сих пор не обладает полномочиями и возможностями, которыми обладали, с самого начала и до конца, все без исключения охранные и сыскные структуры в России, от всяких там «тайных приказов» до ФСБ, не говоря уже о ЧК – ОГПУ – НКВД – КГБ. И нельзя не отметить, что немалая часть обвинений, высказанных в адрес ФБР, связана с их «естественными» для тоталитарной структуры действиями, – и на это в странах с сильной, так называемой «гегельянской» государственностью скорее всего и внимания-то не обратили бы.

Еще одна особенность связана тоже с принципиальными отличиями американского общества от большинства, если не от всех остальных. Мы здесь, в Старом Свете, издавна считаем, что, чуть перефразируя Есенина, «…проживаем в стране Самых отвратительных громил и шарлатанов». На самом же деле то, что традиционно, хотя и не совсем точно, называется социальными корнями преступности, в США столь мощны и разнообразны, что лишь усилиями правоохранительных органов удается удерживать какой-то баланс, и то на самом высоком в мире уровне. А кроме социальных, есть ведь и «корни» психологические, действующие в обществе, давно уже сосредоточенном на культе успеха, едва ли не сильнее, чем в любой другой стране мира, а также корни «психофизиологические», также весьма значимые для США.

Громадный вклад и в уровень преступности, и в тяжесть борьбы с нею вносит специфика США как вооруженной страны, причем с мощнейшей традицией вооруженного насилия. Количество огнестрельного оружия в США колоссально – больше чем по стволу на каждую душу населения, включая младенцев. Очень велик диапазон его легитимного применения, – по сути, в той же американской традиции. Если в большинстве стран мира обладать оружием, кроме специальных случаев, опаснее, чем быть без него, и всякое его применение (даже со стороны сотрудников правоохранительных органов) обставлено кучей ограничений и становится предметом юридических разбирательств, то в США наоборот. Обладание оружием и его использование – норма для рядового гражданина, и ограничения распространяются только на социально опасные меньшинства, – и на применение его вне очень широких, и с младенчества известных каждому американцу рамок.

В мире нет страны с такой расовой, этнической, религиозной и идеологической пестротой, как США. Причем никаких возможностей территориального сепаратизма осуществить в США практически невозможно, – но в то же время в стране весьма медленно преодолевается (если преодолевается вообще, несмотря на сосредоточенные многолетние усилия) межрасовая враждебность.

Очень велики и своеобразны в США и исторические корни (или традиции) противостояния между отдельными гражданами, этническими и политическими (а сейчас еще и религиозными) группами, включая вооруженное насилие. Велика сила международных (прежде всего этнических или родственных) связей. Чрезвычайно сложно американское законодательство, что, в частности, делало в свое время практически невозможным осуществление деятельности федеральных или общегосударственных структур. Существенна – и едва ли не в наибольшей степени среди всех стран мира продвинута, – деидеологизация. И еще очень и очень многое, без учета чего серьезный исторический анализ превратится либо в бессмысленный панегирик, либо в памфлет. И трудно не согласиться в данном случае с Доном Уайтхедом, что «ФБР нельзя понять, не изучив те силы, которые в прошлом способствовали формированию будущего… История ФБР, собственно говоря, идентична истории США». («The FBI-story», 1956 г.).

Надо учитывать, в какой обстановке достигнуты были существенные успехи ФБР в борьбе с преступностью, с проявлениями или попытками политического, национального или этнического терроризма (а сейчас еще терроризма религиозного), в деле контршпионажа, организации режимов охраны и безопасности. И надо учитывать, что многие громкие истории, связанные со знаменитыми покушениями в США, а также крупными террористическими акциями (скажем, взрывами, организованными арабскими террористами) – по большому счету не столько промахи или слабости ФБР, сколько издержки устройства самого американского общества. Динамичного, свободного (то есть предельно ограничивающего вмешательство государства в жизнь и действия своих граждан), внутренне крайне неоднородного, – и обладающего большим потенциалом вооруженного насилия.

И не стоит забывать, что службы безопасности и контрразведки всех стран мира без исключения выглядят в реалиях общественного сознания своего народа в лучшем случае двойственно, а в историческом аспекте и проявляются, и воспринимаются неоднозначно.

Всякая большая государственная формация, всякая силовая структура уже сама по себе несет особый изначальный элемент – свою собственную идеологию, которая неизбежно противопоставлена множеству других идеологий. В ходе исторического развития она будет изменяться, и также будет изменяться отношение к ней большой части общества, причем эти изменения зачастую не совпадают.

Все большие организации обладают своим самодвижением, зачастую не совпадающим с самодвижением общества. Говоря конкретнее, надо отметить, что большое государственное ведомство, служба безопасности, необходимо и неизбежно консервативно, и просто не может всегда и во всем соответствовать историческим изменениям в социуме.

И повторим: на иерархическую структуру (а службы безопасности во всем мире именно таковы) накладывают большой отпечаток личные особенности руководящего звена; в тех случаях, когда высшее руководство не сменяется долгие годы (в применении к спецслужбам – как, например, Гувер в США, Гелен в Германии, Харел в Израиле), отпечаток этот настолько глубок, что становится едва ли не более важным, чем собственно идеологический фундамент. Так что многие проявления, которые сформировали в массовом сознании образ ФБР в целом, и его характерные черты в частности, могут определяться этими личными качествами – например, антикоммунизмом и нетрадиционной сексуальной ориентацией самого Дж. Э. Гувера.

Следует отметить также, что ФБР функционально неоднородно. Всю свою историю Бюро стремилось к расширению сферы своей деятельности, – и вот превратилась в огромное ведомство, которое осуществляет и антикриминальные действия, и политический сыск, и контрразведку, и борьбу с терроризмом, и разведку, и политические, и социально-пропагандистские акции.

Система воспитания и подготовки кадров, постоянная внутренняя ротация, и даже само общение между работниками порождает взаимовлияние различных «направлений» работы, приводит к тому, что в Бюро формируется некий общий «почерк» (хотя тексты, написанные этим «почерком», конечно же, разные).

Отметим и то, что настоящей оперативной (или полевой, как принято говорить в Бюро) работой, прямой настоящей борьбой с преступностью и вражескими воздействиями занималось в разные периоды от половины до четверти всего аппарата ФБР, в то время как немалая часть превратилась в бюрократический и политиканствующий балласт.

Общий принцип таков: оперативную службу исполняет штат специальных агентов, распределенных как между штаб-квартирой, или центральным офисом, и «полевыми», региональными представительствами (офисами). Деятельность специальных агентов обеспечивает примерно такое же количество вспомогательных работников, и многие из них служат на одном и том же месте многие годы[1]1
  Очень показательный факт: 28 июня 2002 года вышла в отставку, после почти 63 лет службы, Милдред К. Парсонс. Ей исполнилось 88 лет, и она была старейшей в штате Бюро. Вейн А. Харп, помощник директора, ответственный за Вашингтонское оперативное отделение ФБР, прокомментировал, что «в Милли реализовались все отличительные черты преданности, отваги и честности. Вклад ее в прекрасную репутацию ФБР очевиден. Ее карьера и верность – маяк для всех, кто следует по этому пути. Все, кому пришлось работать с Милли, будут помнить о ней». Милдред Парсонс прослужила секретарем у 30 Специальных агентов, ответственных за Вашингтонский офис, второе по величине оперативное подразделение в ФБР. Она начала службу в Бюро в сентябре 1939, накануне войны в Европе.


[Закрыть]. Подолгу служат и в штаб-квартире, весьма медленно заменяется (в основном, в связи с необходимостью замещения должностей, освободившихся по «естественному» выбытию) преподавательский состав Академии. Все это способствует сохранению традиций и, как уже говорилось, – развитию в направлении, не всегда совпадающем с направлением развития общества.

Данное исследование неизбежно фрагментарно. Многие методики, приемы и способы работы ФБР (в общем-то, как у большинства подобных структур во всем мире) просто-напросто глубоко засекречены – и даже в тех случаях, когда становятся известными общественности, нет никаких гарантий, что информация о них сознательно, или в лучшем случае ненамеренно, не искажена.

Некоторые законы США, принятые в отношении доступа к секретной информации, позволили раскрыть отдельные стороны деятельности Бюро, – но нет уверенности, что раскрывается действительно все, что некоторые важнейшие документы не были попросту уничтожены, и что многие другие документы «законно» не избавлены от возможности рассекречивания усилиями первоклассных юристов, работающих на ФБР.