Текст книги "Рыжая Соня и Меч Севера"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Соня видела, как приближенные зашептались, как владыка повернул голову. Казалось, ему было все равно, приехали посланницы Кара-Зуда посмотреть на казнь или нет, но, когда карета пробилась-таки сквозь толпу и взгляды их встретились, воительница увидела, каким древним, как мир, злом лучатся глаза Уру. Она мгновенно поняла, что этот маленький, улыбчивый человечек с орлиным профилем – не более чем избранный королем-вампиром образ, в котором он показывается всем непосвященным. И еще она поняла одну очень неприятную истину – Уру не согласится на ее предложение.
Когда это дошло до девушки, она порадовалась, что притирания, обезобразившие ее лицо, скрывают мертвенную бледность, которая могла бы выдать ее. Она осознала, что время, неумолимо двигаясь вперед, ведет ее не к победе, а к краху, к поражению тем более сокрушительному, что вчерашнее видение уверило ее в победе. И все-таки Соня смогла взять себя в руки и даже скорчила гримасу, которую, она уже знала это, Уру воспримет как улыбку.
– Ты все-таки решила покинуть нас, прекраснейшая из жриц Затха? – усмехнувшись, поинтересовался он.
– Истинно так,– кивнула старуха и, опираясь на сей раз не на посох, а на дверцу кареты, повернулась к владыке.
Гана закивала и захихикала, и Соня порадовалась, что подруга даже не догадывается о ее мрачных мыслях.
– Почему же мои слуги не предупредили меня, как им было велено, о твоем отъезде? – слегка нахмурился Уру.– Придется их наказать.
– Накажи их, владыка,– с готовностью отозвалась госпожа Сонжа.– Эти негодяи напали на нас с Гангой, и мне пришлось…
– Что ты сделала с моими слугами?! – перебив ее, всполошился Уру, и Соня с удовлетворением отметила, что владыка хоть и недоволен, но вовсе не собирается немедленно отомстить ей.
– А что могла сделать с ними старая слабая женщина? – пожала плечами старуха.– Лежат, мальчики, отдыхают… Может, и встали уже,– равнодушно пояснила она.
– И все-таки жаль,– успокаиваясь, заметил Уру,– что меня не предупредили о вашем отъезде. Я позаботился бы о торжественных проводах.
– Это лишнее,– отмахнулась госпожа Сонжа.– Встреча ведь закончилась неудачей…– Она указала рукой на закованного в кандалы Севера, едва стоявшего на ногах, так что его поддерживали с двух сторон люди Уру.– Впрочем…– Она помедлила.– Быть может, ты передумал? Я готова дать и твою цену.– Она посмотрела в глаза Уру, но взгляд владыки не отражал ничего.– Даже удвоить ее,– продолжила она, и по тому, как губы Уру дрогнули в усмешке, поняла: нет.– Впрочем,– тут же заговорила старуха, словно отгоняя навязчивые мысли,– я ведь сказала это так, на всякий случай.
– Я бы согласился,– неожиданно сказал Уру,– предложи ты мне это вчера, но сейчас подданные меня не поймут, да и сам я не хочу отказываться от развлечения. Жизнь стала скучной,– посетовал он.– Ничего интересного не происходит.– Он помолчал.– Врагов, и тех не осталось…
– Так-таки?..– задумчиво спросила Соня, радуясь возможности потянуть время и лихорадочно думая о том, как же ей поступить.
Вот он, Север, вот карета… Солнце сияет, небо голубое и толпа ревет – все как в видении, не хватает только хлыста в руке.
– Живых врагов не осталось,– уточнил Уру, тихонько засмеялся, и приближенные, до сих пор молча прислушивавшиеся к разговору, с готовностью подхватили смех повелителя.– Теперь ты понимаешь,– вновь заговорил он,– что такие вот редкие развлечения особенно ценны.
– Тогда, надеюсь, ты не откажешь и в моей просьбе?! – прошамкала старуха, и глаза ее зло сверкнули.– Дозволь и мне выместить на нем свою злость!
Она протянула руку, и Гана с готовностью вложила в нее хлыст, словно ждала именно этого.
– Злость – хорошее чувство. Злость делает нас сильнее. Я уважаю злость,– кивнул Уру.– Что ж…– Он взмахнул рукой, и двое тюремщиков, державших пленника под руки, отошли в сторону.– Надеюсь, ты сумеешь устоять на ногах, мой друг? – насмешливо спросил он, обращаясь уже к смертнику.
Соня поняла вдруг, что теперь видение повторилось до мельчайших подробностей. Она почувствовала волнение и неожиданный прилив сил. Омерзительный смех Ганы, которая вместе с остальными радовалась удачной шутке владыки Янайдара, донесся до нее словно сквозь густую пелену.
Старая карга размахнулась, и с резким щелчком хлыст обвил плечи Вожака. Все увидели, как древняя развалина напряглась и неожиданно мощным рывком сдернула приговоренного с помоста, так что тот полетел вниз головой прямо на пол кареты.
– Гони, жабочка! – хрипло взревела ведьма и, не дожидаясь, пока подруга опомнится, опустила хлыст на спины коней. В следующее мгновение ее руки замелькали, веером расшвыривая болтавшиеся на поясе тесаки, и все, кто попытался броситься к ним, падали бездыханными.
На миг все вокруг замерли в оцепенении. Восьмерка коней резко рванула вперед. Уру первым пришел в себя, в то время как Странник замер, а придворные переводили оторопелые взгляды со стремительно набиравший ход кареты на своего повелителя.
– Взять живыми! – заорал владыка.– Поднять мост! – взревел он странно изменившимся голосом, и Соня успела заметить, как он покраснел и словно вырос. Пунцовое от ярости лицо начало неестественно меняться, одежда затрещала по швам, а в следующий миг карета свернула за угол ближайшего здания.
– Соня! Мост! – услышала она отчаянный возглас подруги и обернулась.
Перед ними простиралась прямая, как стрела, дорога, которую перегораживала горная гряда с пробитым в ней тоннелем. Что-то происходило возле стального моста, но что, она с такого расстояния не могла разобрать. Справа и слева колыхалось людское море.
– Гони! – вновь крикнула она, слыша, как за спиной нарастает стук копыт.
Мельком взглянув на лежавшего без чувств Севера, она обернулась к преследователям. На пути бешено мчавшихся коней не рисковал встать никто, но из толпы то и дело вылетали камни, стрелы и метательные ножи, хвала Лепестку, пока не достигавшие цели, а сзади их понемногу начали надвигаться неизвестно откуда взявшиеся всадники Уру. «Золото!» – вдруг мелькнуло в голове. Ну конечно же золото! Как она могла забыть?!
Соня быстро откинула сиденье, отпустила потайную защелку и начала пригоршнями расшвыривать золотые кругляши. Толпа восторженно завопила. Янайдарцы бросились поднимать монеты, не обращая внимания на стремительно надвигавшихся коней. Всадники резко натянули поводья, останавливая скакунов, а шадизарка продолжала расшвыривать золото, и через пару мгновений море людских голов превратилось в море спин.
– Ха! Ха-ха! Ха! – обернувшись, захохотала старая карга на козлах.
Они неумолимо приближались к цели, и теперь стало ясно, что страже на стенах уже известно о беглецах.
* * *
– Тяните! Тяните, грязные выродки, или из вас раскаленными клещами кишки вырвут!
Сотник бегал вокруг могучего ворота, без устали бил плетью по лоснящимся от пота спинам рабов, но те, как ни старались, не могли сдвинуть рычаг ни на волос. Воин выглянул в узкую бойницу: длинный стальной пролет вдвинулся локтей на десять в стену, и там его заклинило. Всадник, пожалуй, может перескочить через образовавшийся провал, но карета… Они просто убьются, и тогда ему не сносить головы! Если только… Если только кони не испугаются! А они испугаются наверняка!
– Давай Бааш, погоняй тварей! – Он передал плеть десятнику,– Быть может, еще удастся сдвинуть…
Он шагнул наружу, думая о том, что вовремя переложил ответственность на помощника.
Подъемный механизм моста, похоже, заклинило намертво, и если беглецы сорвутся в пропасть, можно и вину свалить на нерасторопность десятника.
* * *
Соня продолжала расшвыривать деньги, хотя те, кто находился рядом, и без того уже не обращали на беглецов внимания, а впереди путь им преграждали лишь горный хребет да копошившаяся у его подножия стража. Лежавший на дне кареты Север пока не приходил в себя, и, хотя сердце девушки обливалось кровью, она заставила себя не думать о возлюбленном. Что бы с ним ни случилось, сейчас главное – унести ноги из Янайдара.
Сколько прошло времени, она не знала. Впереди показались окраинные дома, и Соня уже подумала, что все обойдется, когда чудовищный рев заставил ее вздрогнуть. Кроваво-алый монстр взмыл над толпой и понесся вдогонку беглецам. Огромные кожистые крылья мерно поднимались и опускались, посылая вперед похожее на человеческое тело твари. Не веря своим глазам, воительница вцепилась в борт кареты, так что пальцы под сморщенной кожей побелели. На миг крылатая тварь зависла над толпой, издала ужасающий рев и вновь ринулась вдогонку. Соня бросилась к подруге, выхватила из ее рук вожжи и начала исступленно хлестать коней.
– Что случилось? – опешила Гана.
– Посмотри!
Гана обернулась, да так и замерла с открытым ртом, позабыв, что собиралась что-то сказать. Жуткое чудовище стремительно приближалось к ним, вытянув вперед когтистые лапы и распахнув усеянную острыми зубами пасть. На миг монстр завис над каретой и вдруг ринулся вниз.
– Соня! – в ужасе завизжала Гана.
Подруга резко пригнулась, и это спасло ее.
Уру пронесся мимо и, потеряв скорость, отстал. Однако он тут же бросился вперед, вновь быстро приближаясь. Победный клич вырвался из открытой пасти – стена гор вырастала словно из-под земли. Единственный путь на свободу проходил сквозь зев тоннеля, а за ним – разведенный мост.
– Мо-ост! – взревел он так, что у Сони щелкнули зубы, а кони заржали, ошалело озираясь.
Воительница размахнулась, и плеть упала на спины скакунов, заставив их мчаться еще быстрее.
* * *
Сотник выстроил своих людей по обеим сторонам дороги больше для того, чтобы показать усердие – луки при себе имели едва ли человек десять. Карета вихрем вылетела на открытое пространство и помчалась прямо на него, неестественно быстро увеличиваясь в размерах, а за ней… Гнавшееся за каретой чудище было столь ужасно, что сотник едва не сошел с ума от страха. Вот монстр развернулся в воздухе и бросился вниз, намереваясь, видимо, подхватить одну из старух, но та нагнулась, и он промахнулся. Беглецы тут же вырвались вперед, и теперь их отделяло от входа в тоннель не больше полутысячи шагов – считанные мгновения бешеной скачки для таких великолепных скакунов. Издав победный клич, преследователь бросился вперед, видно, считая, что беглецам уже не уйти.
– Мо-ост! – взревело чудовище, напоминая о том, что старухи не должны уйти, и сотник невольно вздрогнул.
Он не знал, кто та красная тварь, что гналась по воздуху за каретой, но зато сразу понял, что беглецы ни за что теперь не остановятся, потому что смерти они боятся меньше, чем крылатую тварь. Они поскачут вперед и неизбежно разобьются. И неизвестно еще, сумеет ли он свалить вину на десятника! Но что же делать?
И тут спасительная мысль пронзила его. Скорее! Скорее, пока еще есть время! Он бросился вверх по наружной лестнице, слыша, как нарастает бешеный грохот копыт за спиной. Он мчался, перепрыгивая через две ступени, стремясь как можно быстрей выбраться на площадку над тоннелем и юркнуть в дверь. Уже на последних ступенях он боковым зрением увидел настигшую его переднюю пару скакунов, тут же скрывшуюся под сводами тоннеля, и не мешкая нырнул в полумрак внутреннего помещения. На бегу выхватив из ножен кривой меч, он с размаху обрушил его на толстый канат и облегченно вздохнул, услышав далеко впереди, в недрах горы, грозный рокот.
* * *
Не обращая никакого внимания на выстроившуюся как на параде стражу, беглянка погоняла коней, хотя некоторые из воинов догадались захватить луки и теперь стреляли. Жалкое зрелище! Они могли бы, по крайней мере, сообразить, что целиться надо в скакунов! Соне даже не пришло в голову пригнуться, так далеко в сторону уходили стрелы. И вдруг стоявший позади строя латник помчался вверх по лестнице, и возница еще сильнее хлестнула коней, даже не стараясь угадать, что он задумал.
– Где тварь?! – крикнула она, не оборачиваясь.
– Опять пошла вниз!
– Не догонит! – успела отозваться Соня, прежде чем головная пара скакунов ворвалась в тоннель.
Почти одновременно и человек в латах пересек открытую площадку и скрылся в темном дверном проеме. Воительница жестоко пожалела, что не взяла с собой лука и у нее не осталось ножей: что бы ни задумал этот негодяй, лучше бы ему помешать.
– Он несется за нами! – завизжала Гана.
Она в ужасе обернулась к подруге и увидела,
как та бешено нахлестывает скакунов. Впереди маячило пятно света – спасительный путь к свободе, а за ним!..
– Соня! Мост! – в ужасе закричала она, указывая на пустой промежуток у дальнего конца стального пролета.
Передняя пара увидела, что дороги нет, и попыталась остановиться, но плеть погнала вперед три следующие пары, и передним вновь пришлось прибавить шагу. Карета ворвалась в полумрак подгорного хода. Гана услышала за спиной грозный, набирающий силу рокот, обернулась и уже не смогла оторвать взгляда от крылатого ужаса. Он уже не махал крыльями, а, набрав при падении огромную скорость, несся за каретой, настигая ее.
Соня не гадала, сумеют ли они перемахнуть через провал, только погоняла скакунов, чтобы погибнуть или спастись, но ни в коем случае не попасться в когти отвратительного чудовища. Она кожей чувствовала накатывавшиеся сзади волны страха. Кони мчались, казалось, ничего уже не видя перед собой, словно превратившись в летящих по воздуху демонов, которые даже не касались подковами земли, и, если бы не бешеный перестук копыт, девушка подумала бы, что так оно и есть.
– Давай! Давай! – погоняла она, и вдруг тяжелая бронзовая решетка начала падать, перегораживая выход.
Соня мгновенно поняла, куда бежал латник. Только бы успеть! Она вновь принялась нахлестывать коней, хотя сама понимала, что быстрее скакать уже невозможно. Выход, казалось, был совсем рядом, решетка падала медленно и неотвратимо, как в ночном кошмаре, но в какой-то миг возница сумела осознать, что, быть может, они и успеют.
– Пригни голову! – закричала она и невольно съежилась, подныривая под надвигавшиеся сверху штыри.
Из-за гулкого шума Гана не разобрала, что крикнула ее подруга, но бездумно присела, едва услышала ее голос. И в тот же миг что-то с грохотом упало ей на голову. Она не поняла, что это, но видела, как толстые стержни вонзились в задок кареты и, пройдя сквозь дерево, с хрустом отломали его. Пылающие золотом глаза алой твари зловеще вспыхнули в темноте. Гане показалось, что она увидела в них испуг, но в следующий миг тело чудовищного монстра, ломая крылья, врезалось во внезапно возникшую на пути преграду, которая отделила его от беглецов. Гора вздрогнула от удара. Прутья решетки промялись. Кое-где начали вываливаться со своих мест скверно закрепленные камни облицовки, но для беглецов это уже не имело значения.
Они вновь вырвались на свет, и Соня заработала хлыстом. В мгновение ока пронесшись по мосту, первая пара с отчаянным ржанием оттолкнулась от стального настила, за ней последовала вторая, а когда настал черед третьей, копыта ведущих уже коснулись камня по другую сторону ущелья. Когда в воздух взмыла сама карета, Гана от страха зажмурилась и открыла глаза только после того, как жестокий удар едва не выбросил ее на землю. Однако великолепно изготовленные рессоры смягчили удар, и карета помчалась по пыльной каменной равнине.
– Все кончилось, Соня! – вне себя от счастья, закричала Гана и кинулась к подруге.
– Еще нет! – хмуро откликнулась та и указала взглядом на высившиеся на пути «пальцы».
Дозорные на вершинах наверняка не знали, что на самом деле произошло в Янайдаре, но то, как быстро мчалась карета, и то, что стража явно пыталась убрать мост, не оставляло сомнений: перед ними беглецы. Беглецы, которых следует задержать во что бы то ни стало.
Один за другим они быстро вскидывали луки. Только ближайший к городу дозорный не успел встретить их стрелой, зато одну за другой послал три следом. Все они, правда, легли далеко в стороне, отчасти потому, что стрелками янайдарцы оказались неважными, но в немалой степени и оттого, что Соня резко направила карету влево, к северной скалистой стене долины. Одного дозорного они уже прошли, а шестеро с правой стороны дороги теперь не у дел. Она быстро подсчитала, что остается пять стражей, и тут же выругалась сквозь зубы, увидев спешивших к ней со всех сторон всадников.
Вот проклятие! Ей захотелось зарычать от злости. Откуда у них кони? Ведь она ехала в Янайдар и внимательно рассматривала все, что попадалось на пути. Она готова поклясться, что не видела никаких коней! Тем не менее их окружали, и ущелье перестало казалось неправдоподобно огромным. Видно, страх заставляет все видеть иначе.
– Гони! – наказала она подруге, вновь передавая ей вожжи.– Постарайся наехать хоть на одного. Вряд ли это тебе удастся, но, может, они уберутся с дороги. Главное – добраться до леса!
Они беспрепятственно достигли третьего столба, когда всадники сбились в две плотные группы: семеро впереди и пятеро сзади. Гана недолго думая направила восьмерик прямо на скакавших им наперерез дозорных. Луки те забросили на спины, видимо, считая, что справятся и без них. Когда всадники поняли, что никто не собирается с ними драться, что сквозь них хотят просто проехать, двое тут же освободили дорогу и попытались достать возницу кривыми клинками, но посох охранявшей ее старухи не дал им приблизиться.
– Дави их! Не позволяй прыгнуть на коней! – крикнула шадизарка.
Соня жалела, что не может сама занять место на козлах, потому что пятеро сзади уже догоняли. Она выбросила немного золота на дорогу, но преследователи словно и не заметили этого. Только тут она сообразила, что за ними гонятся точно такие же безучастные ко всему воины, что увезли Севера. От них не откупишься, и они не отстанут, пока живы или пока их кони не падут от усталости.
В тот же миг ее бросило на дверцу. Она услышала резкий вскрик и обиженное ржание. Один из «провожатых» повалился в пыль да так и остался лежать. Теперь упряжка извивалась змеей, и карету бросало из стороны в сторону, но уже не так резко. Воительница быстро осмотрела свое оружие. Хоть люди Уру и не нашли тайника с деньгами, но оружия непрошеным гостям не оставили. У Сони теперь было всего два кинжала, пара посохов и хлыст. Мечом Севера она жертвовать не хотела, решив приберечь его на крайний случай. Не густо.
Понемногу следовавшие сзади начали нагонять их, видимо на что-то решившись. Ну-ну… Соня внешне безучастно ждала, когда они приблизятся, но, стоило тем подъехать на расстояние удара, два клинка свистнули в воздухе, и два бездыханных тела повалились в пыль. Трое из оставшихся пяти выхватили мечи и помчались еще быстрей, но одного старуха выбила из седла ударом посоха, другого выдернула, захватив кнутом. Зато третьему удалось перебраться в карету. Он спрыгнул на сиденье и уже замахнулся кривым клинком, когда неожиданный удар мечом под колено заставил его отшатнуться и вывалиться за борт. Девушка с удивлением посмотрела на лежавшего на полу Севера, но тот опять потерял сознание – похоже, этот удар отнял у него все силы. И только рука его еще продолжала сжимать рукоять меча.
Теперь четверо пытались остановить карету и только двое преследовали их сзади. Положение беглецов стало намного лучше, но, хотя выход из долины уже маячил перед глазами, Соня едва не застонала, когда оставшиеся сзади взялись за луки. Один немного поотстал, прицеливаясь, хотя промазать с расстояния в два десятка шагов казалось просто немыслимым. Девушка видела, что стрела нацелена в нее. Быть может, если она сумеет угадать миг, когда воин спустит тетиву…
Черный комок упал с неба, и помет залепил правый глаз стрелка. Он бездумно дернулся влево и выпустил стрелу, но та угодила в затылок ехавшего впереди товарища. Воительница поискала взглядом Шалло и пропустила миг, когда прыгнул Вулоф. Второй лучник ударился о землю и больше не шевелился. Лишь конь его обиженно заржал, поднимаясь на ноги, и поскакал к городу.
Четверка скакавших впереди пустилась наутек, показав, что все-таки кое-какие чувства не чужды и им.
Глава седьмая
– Рад, что ты призналась сама,– пророкотала Тень.
– Так ты знал? – изумилась Халима. Она ждала чего угодно, только не одобрения того, что сама называла предательством.
– Это не предательство,– возразила Тень, словно колдунья высказала свое опасение вслух.– Это любовь. Любовь делает человека слабым, а душу его податливой, как воск.
– Так ты знал? Знал обо всем…– повторила колдунья.
– Да,– тихо ответила Тень.– С первого нашего разговора я знал о надломе в твоей душе. Это непросто даже для сильных, но теперь тебе предстоит решить для себя – Сила или Любовь…
– Но почему не то и другое?
– Ты не слушала меня, женщина! – повысила Тень голос.– Любовь убивает Силу! Жаждешь власти – откажись от любви, хочешь любить – забудь о величии!
– И я должна решить это прямо сейчас? – воскликнула Халима, не зная, как защититься.– А как же пророчество?!
– Да… Пророчество…– задумалась Тень.– Что ж, чутье тебя не обмануло: Север враг мне, хотя пока и сам не ведает об этом… Только поэтому я готов оставить его в покое… На время… Если… Он еще жив.– Колдунья почувствовала, как задрожали ее руки.– Но запомни,– продолжила Тень,– ты должна родить от Севера ребенка и разделаться с его подругой.
– Согласна! – обрадовалась гирканка.
– Тогда запомни еще одно. Времени у тебя не так много!
Халима почувствовала, как голова у нее закружилась, мир перевернулся и сама она начала падать, но испугаться не успела. Она вдруг вновь осознала, что сидит на толстой шкуре на полу перед пылающим камином.
Сердце ее бешено колотилось в груди, и восторга, который она сейчас испытывала, не могло заглушить даже сознание того, что ее пытаются использовать. Ее и ее будущего ребенка… Ведь он так и сказал: ты должна родить от Севера! А когда она согласилась, просто отшвырнул от себя. Колдунья почувствовала невольную злость, но тут же взяла себя в руки. Что ж, не беда! Со временем она и Тень заставит считаться с собой, а после – и отбрасывающего ее Темного Властелина. Халима усмехнулась.
Может, все даже и к лучшему? Теперь она станет общаться с Тенью чаще и требовать больше Силы, но для начала необходимо научиться скрывать свои мысли. Интересно, он на самом деле разгадал ее обман в первом разговоре или только сейчас правильно истолковал ее страх и сделал вид, что всеведущ? В любом случае ничего хорошего в этом нет.
Что ж, придется защищать мысли… Хотя бы с помощью огня!
Наверняка Тени не понравится такой поворот, ну так и что ж с того? Он не скрывает своего умения рыться в чужих мозгах, так почему она должна скрывать, что ей это совсем не нравится?
Она едва не расхохоталась, представив, как поведет себя Тень, когда она заявится к нему, надежно упрятав мысли в Огненный Кокон! Наверное, разозлится… «Ничего! – решила про себя колдунья.– Пусть злится!»
Халима вдруг почувствовала себя уверенно. До сих пор она только радовалась неожиданному щедрому подарку, за который придется расплачиваться неизвестно чем. Теперь же Темный Властелин понял, что может получить ребенка Севера, и она ему стала нужна. А значит, может требовать чего угодно.
Она думала об еще не родившемся и даже не зачатом ребенке лишь как об инструменте, с помощью которого она собиралась получить вожделенные силу, власть, могущество. Правда, Вожак не простит ей обмана. Трудно даже предположить, на что он решится, когда узнает о ребенке… Впрочем, он ведь может и не узнать. Или узнать через долгие годы, и кто знает, что случится к тому времени.
Главное, что Север останется жив. Халима не слишком надеялась, что Темный Властелин, подвернись ему случай, не воспользуется им, но верила, что пока он не будет преследовать ее любимого, а большего ей сейчас и не нужно.
Девушка оделась и, удобно расположившись в кресле, вновь задумалась о разговоре. До сих пор Темный Властелин не слишком считался с ней. Она чувствовала, что Тень видит в ней всего лишь одну из многих в этом мире, кого Властелину удалось привлечь на свою сторону. Одну из самых бесполезных… И этого она тоже не могла не замечать.
Но теперь все меняется. Теперь она знает, что может дать, и с этим не следует торопиться. Она должна воспользоваться случаем и вытянуть из Темного Властелина все, что только удастся. Теперь ей есть чем оправдать свои требования. Убрать шадизарскую девку – задача не из простых, да и Вожака обмануть нелегко. Она станет тянуть время и по капле вбирать Силу, пока не почувствует, что больше медлить нельзя, и лишь тогда исполнит обещанное.
Так рассуждала эта прекрасная женщина с холодной душой паука. Она настолько увлеклась своими замыслами, что забыла даже о чувстве, которое толкнуло ее на беседу с Тенью. Быть может, потом, позже, Халима и вспомнит о нем, но сейчас мысли колдуньи носились весьма далеко от простых человеческих радостей.
* * *
Прошло уже некоторое время с того мгновения, как Север пришел в себя, но глаз он все еще не открывал. В голове что-то гудело, мешая сосредоточиться, все тело ныло от боли. Вожак чувствовал, что пол, на котором он лежит, мерно раскачивается, и ему показалось, что он находится на палубе корабля, а шум в голове – это плеск волн за бортом. Наконец палуба перестала качаться. Неподалеку зафыркали кони – значит, он на торговом судне. Тень упала на его лицо, и он понял, что лежит на солнцепеке.
– Кажется, очухался,– скрипучим голосом сообщил кто-то у него над ухом.
– Стонет,– подтвердил другой голос.
Стонет? Разве он стонал? Наверное, здесь еще кто-то. Он открыл глаза и сразу увидел две склонившиеся над ним головы. Точнее, голов было шесть, но две волчьи, крысиную и воронью он даже не заметил, а вот не обратить внимания на уродливых старух просто не мог. Где-то он их видел, причем совсем недавно… Правда, не так близко. Попытка вспомнить хоть что-нибудь отняла у него так много сил, что он совсем уже было собрался закрыть глаза, но исполненный невероятной нежности взгляд одной из старух невольно заставил его сосредоточиться. Он помнил эти серо-стальные глаза, отливавшие сейчас голубизной. И он знал, что любил их когда-то…
– Соня…– произнес он полувопросительно, казалось, давно позабытое имя, принадлежавшее кому-то в иной, не этой жизни.
– Ну наконец-то…– прошептала старуха с облегчением, а вторая – кто бы это мог быть? – неожиданно заплакала.
– Как ужасно…– тихо сказал, почти простонал он.
– Все уже позади,– поспешила успокоить его сероглазая карга.– Мы далеко.
– Как уж-жасно ты выглядишь…
Он попытался поднять руку и не сумел этого сделать, а вторая старуха хотела, видимо, рассмеяться, но тоже не смогла, а зарыдала едва ли не в голос и зашмыгала носом. Зато хрипло расхохоталась ворона, а крыса, упав на спину и громко пискнув, начала дрыгать лапами.
– Я ужасно выгляжу?! – возмутилась старуха.– Ты на себя посмотри!
– Гр-рубо! – мгновенно перестав смеяться, заявила Шалло, и, вторя ей, Задира возмущенно запищала.
«Зато верно»,– подумал Север. Если он выглядит так, как чувствует себя, то дело дрянь.
– Прости меня! – воскликнула Соня.– Я ведь совсем не то хотела сказать. Я просто очень испугалась! Ну улыбнись хотя бы!
Раненый попытался вздохнуть, но грудь стянуло отчаянной болью.
«Наверное, ребра переломали, гады». Он не стал открывать глаза, а гримаса, которая исказила его лицо, получилась меньше всего похожей на улыбку. Шалло хрипло захохотала, а Соня тихонько заплакала.
– Лечить… его…– наконец заговорил Вулоф.
Воительница всхлипнула в последний раз и забеспокоилась.
– Верно, верно.
Она уселась рядом и осторожно коснулась груди Севера.
– Грудь болит?
– О-о-о!
– Тут? – Руки ее опустились ниже.
– А-а-а!
– Здесь?
– О-о-о!
– А это место?
– М-м-м! – замычал он, не открывая глаз.
Соня всплеснула руками:
– Ну хоть скажи, как ты себя чувствуешь?
– Вполне прилично… Для раздавленного…
* * *
Ближе к вечеру вновь тронулись в путь. Хотя задерживаться столь близко от Янайдара казалось опасным, Соня в ответ на замечание Ганы только пожала плечами.
– Люди, что за нами охотятся, тупые мужланы. Бьюсь об заклад, они уверены, что мы станем действовать так, как на нашем месте действовали бы они сами. То есть со всех ног мчимся к Турану. А мы переждали до вечера, позаботились о Севере.– Она с любовью посмотрела на спящего Вожака.– Сняли с себя опостылевшую шкуру,– При этих словах подруги Гану передернуло от отвращения.– Теперь мы спокойно едем к морю, и никто за нами не гонится.
Так они и ехали остаток дня и весь следующий, отклоняясь все дальше на восток, чтобы вернуться в Туран тем же путем, каким попали в Иранистан. Останавливались только на ночь да позволяли себе лишь два недолгих привала днем, все остальное время двигались.
Благодаря своему чудодейственному бальзаму Вожак быстро шел на поправку, хотя на первой остановке, когда девушки раздели его, обмыли и осмотрели раны, выглядел он плачевно. Несколько сломанных ребер, поврежденное во время поединка со Злуном плечо, разбитая, словно его били о стены, голова. Все остальное, несмотря на скверный вид,– не внушающие опасения мелочи. Хотя и болезненные. Стараясь казаться уверенной, Соня так и сказала Северу, когда он ненадолго пришел в себя.
– Аг-га,– тут же съязвила Шалло.– Полведр-ра кр-рови да с две лапы рваных ран – обычные цар-рапины!
Вожак, однако, словно и не услышал ее слов. Выпил несколько глотков вина и снова впал в беспамятство. К сожалению, обеспечить раненому столь необходимый покой девушки не могли. Пришлось ограничиться мягким ложем, устроенным на полу кареты, да неспешной ездой. И хотя силы быстро возвращались к раненому, только на третий день он почувствовал себя человеком, хотя и ни на что еще не годным. Зато теперь он мог сидеть, да и постоянная сонливость отступила. К этому времени они успели удалиться от Янайдара настолько, что могли забыть о преследователях.
Тем не менее Шалло то и дело проверяла окрестности, да и Вулоф с Вилвой не ограничивались охотой.
* * *
Соня открыла глаза и сладко потянулась. В очаге уютно трещали дрова, распространяя по комнате блаженное тепло и запах горящей смолы, за окном завывала метель – частая гостья в Бритунии, но в этот год снега намело столько, сколько, по словам стариков, не видели уже лет сто, если не больше. Поздняя, но необычайно короткая осень стремительно перешла в затянувшуюся зиму. И хотя дни уже становились длиннее, мороз все крепчал, словно зима лишь набирала силу.
Уже седмицу они жили в хижине Ферана, неподалеку от Логова. Раны Севера зажили, и только плечо еще время от времени тревожило его, да и то несильно. Во всяком случае, Хэлдир заверил своего молодого друга, что через седмицу-другую все пройдет.
Девушка вспомнила Шадизар, где они останавливались на несколько дней, и зябко поежилась. Нет уж. Лучше сугробы до крыши, чем непрерывный колючий холодный ветер.
