Текст книги "Рыжая Соня и Меч Севера"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– На себя посмотри! – мгновенно огрызнулась та.
Соне стало смешно. А ведь и верно! Сама она выглядит ничуть не лучше. Лысое, сморщенное, отвратительное чучело, больше всего походившее на… Тут она на миг запнулась, пытаясь отыскать точное сравнение, но ничего на ум не приходило.
Тогда она открыла глаза, чтобы освежить в памяти кошмарный образ.
– Жабочка ты моя,– улыбнулась Соня подруге.– Со вчерашнего вечера мы еще похорошели, или я просто отвыкла за ночь? – поинтересовалась она, потягиваясь.
– Ты не очень-то улыбайся,– с ухмылкой предостерегла Гана.– Шкурка лопнет!
– Еще ехидничает, уродина! – беззлобно проворчала Соня и снова улыбнулась.
– Перестань гримасничать,– отозвалась Гана.– Морщины останутся.
Обе беззаботно расхохотались хриплым, вполне соответствовавшим внешности смехом. Видно, за дверьми ждали их пробуждения, потому что, едва раздался смех, в комнату робко вошла молодая рабыня и поинтересовалась, не проснулись ли госпожи и, если да, то не изволят ли они откушать?
В ответ на это одна из отвратительных старух оскалилась и захихикала, словно злосчастная рабыня сказала что-то необычайно смешное. Бедняжка затряслась от страха, а вторая старуха – еще более отвратительная горбунья, чем первая,– окинула ее недобрым взглядом и зло прохрипела:
– Неси, милая, еду! Или мы тебя, сладкая, съедим на завтрак!
Чтобы показать, что она вовсе не шутит, старуха неожиданно бодро вскочила, скрюченная, почти прижатая к полу и оттого еще более кошмарная со вздымавшимся над головой ужасным горбом. Рабыня испуганно завизжала и молниеносно выскочила за дверь.
– Зачем ты напугала девушку? – удивилась Гана.
– Так нужно, жабочка,– улыбнулась Соня.– Скоро мы всех по-настоящему заинтересуем, и начало этому интересу я положила только что.
– Ты сделала это еще вчера,– возразила Гана,– когда уложила двух телохранителей Уру.
– Не-ет.– Соня покачала обезображенной головой.– Те двое будут молчать и ни за что не признаются в своем позоре.– Зато к вечеру, уверяю тебя, полгорода будет знать, что двум приезжим колдуньям ничего не стоит съесть за завтраком бедную девушку!
– Любишь ты покрасоваться, моя прелесть! – с гнусной ухмылкой заметила Гана.
– Красование здесь ни при чем, радость моя,– ответила Соня с не менее зверской гримасой.– Просто известность может вызвать уважение нашего гостеприимного хозяина. Уважение, соглашусь, ни на чем не основанное, но это совсем не важно, потому что завтра мы отсюда уедем.
Гана ничего не ответила, только недоверчиво покачала головой. Быть может, она и хотела что-то сказать, да не успела. С подносом в руках в комнату вошла давешняя рабыня и, опасливо косясь на двух уродин, начала быстро накрывать на стол. Вместе с ней пришли еще две девушки, но, как видно, слух уже пополз: и они были не менее настороженными. Наконец приготовления закончились, и одна из девушек, набрав полную грудь воздуха, словно собиралась нырнуть в холодную воду, заговорила.
– Господин приглашает вас на вечерние бои,– выпалила она.– Если вы согласны, он пришлет за вами провожатого. Что мне передать ему?
– Мы согласны, моя сладкая! – прорычала Соня, щелкнув зубами.
Девушка вздрогнула и выскочила из комнаты.
– Ты мне не поверила,– заметила Соня, продолжая прерванный разговор,– но теперь-то видишь, что все обстоит именно так, как я говорила. Скоро мы увидим его и скупо похвалим. А вечером нам его начнут продавать, восторженно расхваливая многочисленные достоинства, которых у него и вправду немало. Я начну его ругать и говорить, что он совсем не так хорош, каким его хотят представить.
– А стоит ли спорить? – усомнилась Гана.
– Если не спорить, то у нас денег не хватит,– веско заметила подруга.
– И то верно,– огорчилась Гана.– А ты сумеешь сбить дену? – с надеждой спросила она, принимаясь за жаркое.
– Если ты мне поможешь,– с набитым ртом ответила Соня,– то вполне.
– А что я должна делать? – прожевав, поинтересовалась Гана.
– Ну…– Соня задумалась.– Как услышишь, что я Севера ругаю, чихай да смейся – вроде как ты совершенно со мной согласна. Мол, смешно тратить золото на такого неумеху!
Гана фыркнула, поперхнулась и сразу стала похожей на подавившуюся слишком длинным червяком ящерицу. Отсмеявшись и запив вином застрявший в горле кусок, она уже серьезно посмотрела на подругу.
– Какая ты умная! – восхитилась она.
– А то как же! – с достоинством прошамкала Соня, вновь принимаясь за еду. Потом вдруг отложила недоеденный кусок, посмотрела на подругу и сокрушенно покачала уродливой головой.– Ну и хороша же ты, жабочка.
– В зеркало посмотрись, старая черепаха,– не задумываясь, ответила Гана.
Старушки посмотрели друг на друга и весело расхохотались.
* * *
Трибуны гудели от восторженных голосов. Соня сидела рядом с Уру и равнодушно смотрела на арену, хотя там собралось немало неплохих бойцов. Гана расположилась подле нее, старательно делая вид, что ей, как и госпоже, все это пока не интересно.
Поединки шли долго, даже Соня, которая знала, что такое гладиаторские бои, не ожидала, что в Янайдаре найдется столько воинов, да еще и столь сильных и ловких, почти со всех стран обитаемого мира. Причем каждый из них сражался тем оружием, к которому с детства привык на родине. Больше всего бойцов было из разных мест Черного Континента, что, впрочем, было совершенно понятно.
Север все не появлялся, и Соня начала уже беспокоиться, не случилось ли с ним чего-нибудь. Владыка назвал его Ревсом, но не нужно обладать особой проницательностью, чтобы понять: это имя Севера без одной буквы, прочитанное наоборот.
Однако, когда Вожак вышел на арену, девушка сообразила, почему его так долго не было. По восторженному реву, с которым зрители встретили ее возлюбленного, она поняла, что его поединок – главный. И его оттягивали нарочно, для того чтобы зрители больше времени провели на трибунах и больше выпили вина и съели сластей.
– Ну и как тебе мой боец? – поинтересовался Уру, когда они вернулись в покои.
Как и накануне, разговор проходил с глазу на глаз, без придворных.
– Хорош,– прошамкала старая карга,– но не так, как ты расписывал,– добавила она, и Гана подобострастно захихикала.– Кстати,– продолжила Соня,– у тебя вообще немало хороших бойцов. Поверь, я знаю в этом толк.
– Не берусь спорить, уважаемая! – Тонкие губы Уру растянулись в самодовольной ухмылке.– Не понравился Реве, бери любого другого. Буду только рад!
– Не сомневаюсь, любезный хозяин! Не сомневаюсь! – проскрипела гостья.– Но твой Реве действительно лучший из них. Я просто хотела сказать, что ты слишком скромничал, говоря о его исключительности.
Она посмотрела на владыку, и Уру отвесил ей насмешливый полупоклон, яснее слов говоривший: он прекрасно понимает, что она имеет в виду.
– Но я согласна с тобой,– продолжала карга,– если кто меня и заинтересовал из твоих воинов, так это он. Хотя и ему придется еще многому поучиться.
Повелитель Янайдара вновь улыбнулся, показывая, что и эти слова гостьи оценил по достоинству, но иначе как шутку воспринимать их не может.
– Итак, твоя цена,– заговорил Уру, и улыбка мгновенно исчезла с его лица: о деньгах он предпочитал говорить серьезно.
– Тысяча полновесных золотых! – прошамкала старуха и победно посмотрела на владыку.
– Я не ослышался? Ты сказала: тысяча?! – неожиданно весело воскликнул он.
Гана переводила настороженный взгляд с госпожи на янайдарца. Она даже перестала смеяться, явно не зная, как вести себя. Впрочем, у Уру ее растерянность не вызвала недоумения, ведь госпожа Сонжа предупредила его, что Ганга туповата.
– Ты хорошо знаешь, господин мой, что муж-чина-раб стоит дешевле хорошего скакуна. Женщина – другое дело, но мы говорим о Ревсе, и только поэтому я предлагаю в десять раз больше, чем стоит хороший раб… Тысяча золотых – большие деньги! – сказала она и выжидательно посмотрела на Уру.
Тот нахмурился.
– Ты кое о чем забыла,– заговорил он наконец.– Мы не на рынке рабов, и я вовсе не собирался продавать Ревса. Все наоборот. Ты приехала сюда, чтобы найти необходимого тебе воина. Это в корне меняет дело, а значит, и цену.
– Ты просто хочешь воспользоваться нашими трудностями! – зло прошипела старая карга, и Уру удовлетворенно кивнул.
Похоже, до уродины начало доходить, что исполнение желания стоит денег, и немалых… Тут жалкой тысячей не обойдешься! Он смотрел на нее насмешливым взглядом, с радостью отмечая, что старуха начала успокаиваться, ведь, как ни забавляло его поведение гостьи, удовольствие не должно длиться слишком долго, иначе оно может надоесть.
– Сколько же ты хочешь? – наконец спросила она.
– Ну,– он закусил губу и задумчиво посмотрел на потолок, старательно делая вид, что впервые задумался над этим вопросом,– мне кажется, что сто тысяч – это та цена, на которую я могу согласиться.
– Сто тысяч! – воскликнула старуха, и лицо ее исказила чудовищная гримаса, а вторая ведьма злобно зашипела и плюнула на пол.
«Оказывается, старая карга была права,– подумал Уру,– несмотря на тупость значение чисел Ганга понимает мгновенно!»
– Ну так что ты скажешь? – вновь спросил он, дождавшись, пока обе старухи немного успокоятся.
– Хочу сказать,– отозвалась Соня,– что чужие трудности тоже надо использовать с умом… Если не хочешь остаться с носом! – закончила она, и Гана залилась таким идиотским смехом, словно ее владычице удалось сторговать раба за одну монету.
– Понимать ли мне твои слова как отказ? – нахмурившись, спросил Уру.
Ему совсем не нравилось, как развивается разговор. Если бы он мог раньше предположить, что кому-то взбредет в голову пожаловать в Янайдар и выкупить его раба, он бы, пожалуй, побеспокоился о подставных соперниках, чтобы легче было поднимать цену.
– Да нет, почему же? – спокойно отозвалась Соня. Она понимала, что не стоит переигрывать и слишком уж раздражать владыку, иначе он может заупрямиться, и, словно угадав ее мысли, Гана тоже перестала хихикать.– Я признаю, что твой довод разумен. Мне действительно нужен воин, и только поэтому я согласна удесятерить цену.– Она внимательно посмотрела на Уру.– Десять тысяч!
Вторая старуха вновь зашипела и плюнула: видать, не хотела расставаться с деньгами, но эта цифра возмутила ее меньше, чем предложение Уру.
– Ты, наверное, забыла,– мягко заметил владыка,– ведь я говорил о ста тысячах, а не о десяти.
– Я помню,– гнусно осклабившись, кивнула старая карга.– Но в отличие от тебя я помню так же и то, что мы говорим о рабе и потому названная тобой цена просто несуразна. На сто тысяч можно построить хороший корабль!
– Можно,– с улыбкой согласился Уру и не добавил больше ни слова: он ждал, что скажет она.
– Зачем тебе корабль здесь, где нет не то что моря, даже приличной реки? – спросила старуха. Судя по всему, она тоже не стремилась торопить события.
– Разве я хоть словом обмолвился об этом? – удивился Уру.
Он посмотрел старухе в глаза и вдруг решил кое-что рассказать ей. Так, самую малость. Кто знает? Может, и впрямь им предстоит стать союзниками? Кто знает? Ведь с Мертвым Городом смогли договориться. Правда, не все в их отношениях нравилось Уру: уж слишком новоиспеченный друг стремится к главенству. Неплохо бы его осадить при случае.
– Грядут большие потрясения,– заговорил он после паузы, немало удивив Соню своим признанием.– Вам, в сердце Хайбории, это пока незаметно, зато мы здесь очень остро чувствуем, что происходит. Нужны деньги, и немалые, чтобы быть во всеоружии. Однако из уважения к своим будущим союзникам я готов пойти на уступки. Восемьдесят тысяч,– произнес он, и Гана недоверчиво гоготнула, словно он сказал нечто чрезвычайно глупое.
– Напрасно ты думаешь, что мир прозябает в невежестве,– откликнулась Соня, и Гана подобострастно захихикала, всем своим видом показывая, что уж они-то знают о нависшей угрозе много больше южан.– Именно поэтому я и не могу так безрассудно тратить деньги.– Она запнулась на миг.– И все-таки, видя твою готовность, господин, идти навстречу, я готова заплатить двадцать тысяч. Подумай,– произнесла она после паузы.– Двадцать тысяч – огромные деньги!
Владыка посмотрел на нее исподлобья и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. Соня поняла, что сейчас начнется настоящий торг.
Гана злобно забормотала: «Два-дысать тысаш!» – и Уру усмехнулся: ишь ты! Не нравится!
– Ты права,– улыбнулся он.– Двадцать тысяч – хорошие деньги. Но этого мало.
«Мало для чего?» – захотелось спросить Соне, но она вовремя спохватилась. Не ее это дело. Ей нужен Север, Уру нужны деньги. Каждому свое, а зачем – не важно!
– Я вижу, однако, что ты настроена серьезно,– продолжил он.– Что ж, пусть будет семьдесят,– предложил он, не обращая внимания на недовольное ворчание старой карги.
– Тридцать! – мгновенно отозвалась Соня, и Гана возмущенно зашипела и затрясла клюкой.
– Успокойся, жабочка. Я знаю, что делаю! – ответила ей образина, и Уру едва сдержался, чтобы не хохотнуть.
Оказывается, уродина не только понимает, насколько безобразна, но еще и обладает своеобразным чувством юмора! Он почувствовал, что настроение его поднимается.
– Шестьдесят,– не удержался он.
– Сорок,– ответила Соня.
И тут оба поняли, что до цели остался всего один шаг.
– Ну что ж, я думаю, мы договорились? – спросил Уру.
– Если ты говоришь о полусотне, то да,– кивнула Соня.
– Вот и отлично,– улыбнулся владыка.– Когда я смогу получить свои деньги?
– Я ведь говорила, что с собой у нас такой суммы нет,– напомнила Соня. Правда, Уру вел себя по отношению к ним весьма почтительно, и все-таки она не хотела рисковать.– Предлагаю поступить так. Завтра мы в сопровождении Ревса и верных тебе людей покинем Янайдар и отправимся в Шаргуш. Там твои люди получат деньги и вернутся, а мы заберем раба и отправимся на север.
– Что ж, предложение вполне приемлемо,– подумав, согласился Уру.– Но пленник останется связанным, пока мои люди не получат деньги.
– Подходит,– кивнула старая карга,– но мне хотелось попросить еще об одном одолжении.– Она вопросительно посмотрела на владыку, и тот утвердительно кивнул – мол, говори.– Я хотела бы встретиться с этим человеком… Прямо сейчас, если можно.
– Зачем это тебе?
– Я должна поговорить с ним. Мне совсем не хочется, чтобы он сбежал, как только твои люди освободят его.
– Ты так уверена, что в коротком разговоре сумеешь привлечь его на свою сторону?
– Все может случиться,– уклончиво ответила старуха, и Уру подумал, что, вполне возможно, она знает, что говорит.
Он поднял маленький молоточек и ударил им в серебряный гонг. Дверь тут же отворилась, и, согнувшись в почтительном поклоне, на пороге появился раб.
– Ревса ко мне! Немедленно! – распорядился Уру.
Невольник еще ниже поклонился, стукнувшись лбом об пол, и мгновенно исчез. В дверях он едва не сбил с ног спешившего ему навстречу человека – темнокожего раба, который тоже поклонился до пола.
– Чего тебе? – нахмурился владыка.
– Странник только что прибыл и желает говорить с тобой, повелитель! – на одном дыхании отбарабанил раб.
– Проси! – распорядился Уру и, когда дверь за невольником затворилась, посерьезнел и задумался.
Странник… Они не договаривались о встрече. Обычно он заранее оповещал о своем прибытии, и всякий раз случалось это только тогда, когда возникала нужда у него, Странника… Правда, он приглашал владыку в Мертвый Город, но, чувствуя, что это лишь проявление вежливости, Уру не спешил с визитом. Что-то удерживало его на месте. Уж больно заносчиво вел себя Странник, хотя появлялся в Янайдаре лишь как проситель. Интересно, что ему понадобилось на этот раз? Наконец владыка вспомнил о том, что не один.
– Я познакомлю вас со своим гостем,– сказал он.– У него необычное имя – Странник, хотя я лично назвал бы его Странным. Он тщательно скрывает тело. Говорят, что лица его не видел никто. Владения его простираются на юг от реки Смерти. Центр его империи – Мертвый Город. Он заносчив, иногда бывает просто несносен, но… Приходится его терпеть.
– Терпеть? – прошамкала старая карга.– Не знаю такого слова!
Неизвестно, что бы еще сказала Соня, но в этот миг дверь отворилась и стражники замерли, стараясь смотреть в никуда. Из коридора повеяло холодом, и страх, словно меховая накидка, окутал всех.
Уру с насмешливым интересом наблюдал за тем, как одна из старух поежилась в своем кресле, действительно став похожей на жабу. Зато ее госпожа, Сонжа, будто ничего не заметила, хотя и не могла не чувствовать приближения Странника. Владыка удовлетворенно кивнул: старая кляча нравилась ему все больше. Он невольно вгляделся в лицо посланницы. Похоже, в молодости она славилась красотой, но как давно это было! Появившийся в дверях человек оторвал его от размышлений. Скорее всего, в обычных условиях он бы встал, встречая гостя, но в присутствии старух предпочел остаться на месте. Что ни говори, а властитель должен ко всем своим гостям относиться одинаково.
– Рад тебя видеть, дорогой друг.– Он указал на кресло, приглашая гостя садиться.– Быть может, ты устал с дороги, и мы отложим наши дела на завтра?
– Время не терпит,– глухим шепотом ответил гость, тяжело опускаясь в кресло, и Соня с Ганой с удивлением отметили, что, когда он опирался на подлокотники, они не увидели его рук. Гана вновь почувствовала невольный страх, в то время как Соня лишь улыбнулась, отчего лицо ее перекосилось, приняв угрожающее выражение.– В твоем городе находится человек, за которым я охочусь уже несколько лет. Он должен умереть.
Он не сказал, кого имеет в виду, но Соня ни на миг не усомнилась, что речь идет о Севере.
Этого еще не хватало! Казалось, только что все благополучно закончилось, и вдруг – на тебе! Гана не могла знать того, что знала ее подруга, но каким-то образом и она верно угадала, что происходит. Ей стало нехорошо. Что же делать? Что делать?! Она с надеждой посмотрела на Соню, но та молчала.
– Пусть умрет,– спокойно кивнул Уру и улыбнулся.– Выбирай любого.
– Я выберу,– пообещал Странник таким тоном, что Гана почувствовала, как тает последняя надежда.– Я чувствую его. Он где-то рядом…
Темный провал капюшона медленно повернулся к двери, словно нужный человек прятался в той стороне. Соня подумала, что так мог бы вести себя зверь, принюхиваясь к принесенному ветром запаху жертвы, находящейся неподалеку. В коридоре послышались шаги, и Соня внутренне напряглась, приготовившись к бою. Север вошел, ни на кого не глядя. На его запястьях блестели скрепленные цепью стальные браслеты. Он даже не взглянул на Странника и на двух уродливых старух, а остановился лишь в нескольких шагах от ведущих к трону ступеней.
– Ты хотел меня видеть, владыка Уру? – произнес он спокойным голосом.
– Не столько я, сколько эти люди.
Север медленно обернулся и окинул взглядом всех троих.
– Я вижу только двух очень старых женщин и чей-то поношенный плащ,– заметил он ровным голосом, и Соня мгновенно поняла, что он тоже узнал того, с кем счастливо избегал встречи уже столько лет.
– Это он! – не обращая внимания на скрытую в словах Севера насмешку, заявил Странник, поднялся с кресла и шагнул к Вожаку, но вдруг остановился на полпути, словно почувствовал невидимую преграду.– Он должен умереть! – угрожающе пророкотал гость.
– Почему бы тебе не захотеть чего-нибудь попроще? Скажем, колесо от моей кареты? – прошамкала одна из старух, вставая.– Этот человек – мой раб! Он умрет тогда, когда я этого захочу! И никак не раньше! – зло отчеканила она, но Странник даже не повернул к ней головы, словно ее здесь и не было.
Повелитель наблюдал за происходящим с каменным лицом. Со Странником его связывали давние узы, хотя он и не слишком любил владыку Мертвого Города за заносчивый нрав. Так что теперь Уру, не вмешиваясь, ждал, чем кончится дело, хотя интереса своего не показывал, и лишь в глазах его время от времени вспыхивали красноватые искорки.
– Он должен умереть! – повторил Странник, невольно выдавая тем самым, что он слышал-таки старуху, но уступать не намерен.
Подтверждая свои слова, он поднял руку и указал на Севера, хотя сам при этом продолжал смотреть на Уру.
Старуху такое пренебрежительное отношение вывело из себя. Как?! На нее, жрицу Затха, главу Клана Боевых Пауков, попросту не обращают внимания, словно она не грозная воительница, а пустое место! Ее дубовый посох со свистом рассек воздух и обрушился на руку Странника… Ткань рукава промялась, словно под ней ничего не было, кроме воздуха, и рукав повис вдоль тела. Странник резко обернулся.
– Как смела ты коснуться меня, мерзкая тварь?! – загрохотал его голос, заставив стражей у дверей в ужасе прижаться к стене, и при этом каждый находившийся в зале осознавал, что говорит гость шепотом.
– Мерзкая?! – в ярости прошипела старуха.– Быть может!.. Но не настолько, чтобы прятаться от людей, как ты! Вот я сейчас вытряхну тебя из этого мешка и посмотрю, что там внутри – кто из нас уродливее! – прохрипела она и, как приготовившийся к прыжку паук, присела, почти распластавшись по полу.
Чтобы не упасть, левой рукой она уперлась в камень, что и впрямь сделало ее похожей на паука, которому она служила. Старуха двинулась вперед, уродливая и страшная в гневе, как сама смерть, с бешеной скоростью вращая над головой посох. Она видела в этот миг только его, врага, пожелавшего отнять ее законную добычу, а потому не заметила довольной улыбки, на миг тронувшей губы Уру: нашелся кто-то не побоявшийся грозного Странника.
– Если ты посмеешь тронуть меня…– пророкотал Странник, но закончить не успел. В его голосе прозвучали нерешительные нотки, которые, впрочем, заметили только трое: Уру, Север и Соня.
– Не сомневайся – посмею! – пообещала она.– Сейчас мы увидим твое личико! А ну, посмотри мне в глаза! – приказала она, и в тот же миг Странник поднял голову, решив, видимо, от угроз перейти к делу.
– Ты хотела видеть мое лицо? Так посмотри же на меня! – угрожающе прошипел он.
Старуха задрала голову, уставилась в темный провал капюшона и мгновенно ощутила присутствие чего-то знакомого, хотя и забытого уже. Еще не успев подумать о том, что же это такое, Соня сосредоточилась и, когда почувствовала исходивший от невидимого лица Странника смертельный холод, грохнула посохом в пол, словно стремилась обрести лишнюю точку опоры, без которой в следующий миг, она знала это, ей не обойтись.
Тонкая черная игла, словно изготовленная кем-то из замороженной тьмы, вонзилась в ее мозг, и Соня мгновенно вспомнила все, что произошло между ней и Халимой совсем недавно. Тогда ее спас Огненный Цветок. От чего? Этого она не знала, но бездумно потянулась к пламени факелов, висевших на стенах. Игла успела проникнуть в мозг, но тут же наткнулась на непреодолимое препятствие. Медленно, через силу, старая карга подняла левую руку, которой упиралась в пол и ткнула узловатым пальцем в противника.
– Я узна-аю-у тебя, трусливый сгусток тени! – с усмешкой проскрипела она, хотя на самом деле вовсе не чувствовала себя так бодро, как пыталась показать.– Прочь из моей головы!
Однако игла не исчезла, а наоборот, только усилила нажим.
Поздно. Крохотный, распустившийся у нее на пути оранжевый лепесток мгновенно разросся до размеров бутона ослепительно белой лилии. Ткнувшееся было в нее острие начало раскаляться, наливаясь темным пламенем, передавая жар бутона к своему началу и тому, что скрывалось за ним. Странник глухо застонал, будто от непереносимой боли, покачнулся и отступил на шаг, потом еще на один.
– Кто ты?! – с ужасом, который остальные восприняли как угрозу, пророкотал он, повергнув присутствующих в невольный трепет, и лишь сгорбленная старуха поняла, что победила.
– Я Сонжа! – Она гордо выпрямилась, насколько смогла.– Жрица Затха с Карпаш,– проскрипела она,– а большего тебе знать не надо!
– С Карпаш? Странно… Ничего не слышал о жрецах Затха с Карпаш.
Он выразительно посмотрел на Уру, но владыка Янайдара если и не поддерживал старуху, то и помогать своенравному гостю, судя по всему, тоже не торопился.
– А ты что, митрианский жрец? – хихикнув, прошамкала у него за спиной скрюченная уродина.
– Да как ты смеешь? – прогрохотал он, но, как ни странно, голос его уже не давил на окружающих. Похоже, ореол таинственности и непобедимости начал рассеиваться, ослабив поддерживавшие его чары.
– Да уж смею,– проворчала старуха.– Они ведь тоже кричат, что в их руках все знания мира!.. Кого ты выбрал себе в друзья, почтеннейший? – обратилась она к Уру.– Он не слишком умен и не очень силен, а как обрадовался, когда увидел моего раба! Старая курица, снесшая последнее в жизни яйцо, кудахчет не так громко!
Кто скрывается под плащом, даже Уру не ведал, но как чувствовал бы себя после такой насмешки заносчивый гордец, представлял каждый. Однако не успел Странник вымолвить и слова, как вновь заговорила старая карга.
– Угрожать ты уже пробовал,– мягко проговорила она, словно решила, что хватит уже испытывать судьбу.– Почему бы тебе не попытаться вести себя как принято среди людей? А для начала постарайся понять, что раб мой. Он мне нужен…
– Он должен умереть! – прошептал Странник.
– А я не собираюсь отказываться от своей покупки только потому, что какой-то невоспитанный наглец настойчиво требует, чтобы исполнили его каприз! – повысив голос, проскрежетала она, а вторая карга, придя наконец в себя, закивала и по-идиотски захихикала.
– А ты кто такая?! – поворачиваясь к ней, угрожающе прогудел Странник.
Но в этот миг старуха, к которой он обратился с вопросом, вдруг поскребла сморщенной лапкой под высохшим от старости носом, сокрушенно вздохнула и неожиданно громко чихнула.
– Чха! Чха! Ха-ха! Чха! – зашлась она, словно нарочно метя в Странника.
– Оставь в покое мою служанку! – проскрипела карга, называвшая себя Сонжей.– И вообще, я хотела бы уехать немедленно! – обратилась она к Уру.– Вели подготовить моего раба и выдели людей, которым я могу доверить деньги.
– Постой, уважаемая,– попросил Уру, и Соня ясно увидела, что он чувствует себя крайне неловко. На время он умолк, и только непрекращающееся чихание и смех сидящей в кресле старухи нарушали тишину.– Мы ведь только договорились о сделке, но она еще не совершилась.
Старуха резко развернулась и подошла к ступенькам трона.
– Уж не хочешь ли ты нарушить наш договор? – прошипела она, но, вовремя сообразив, что угрозы только все испортят, добавила: – Почему?
– Нас со Странником соединяют давнишние связи, и, хотя я признаю, что ты в своем праве, боюсь, мне придется отказаться от нашего с тобой договора.
– Что ж,– прошамкала Сонжа,– по крайней мере, откровенно. Но поскольку ты верно упомянул о моем праве, я желаю знать о причинах. Я ведь отнюдь не всеведуща, как твой давний друг! – язвительно добавила она, и Уру одобрительно кивнул, подумав, что и ему самому стоило бы сбить спесь со Странника. Причем давно.
– Твое желание справедливо,– кивнул он старухе и обернулся к гостю.– Что скажешь, друг мой?
– Он должен умереть,– в который уже раз повторил Странник.– Я чувствую в нем врага.
– Чувствовать позволительно мне, старой беспомощной женщине,– улыбнулась старуха.– Всеведущий должен обладать знаниями,– заметила она, и Гана закивала и счастливо засмеялась, наконец-то перестав чихать.
– Я чувствую в нем врага,– снова сказал Странник.
– На твоем месте я не слишком бы доверялась ощущениям. Тем более ты уже только что показал, как умеешь ошибаться,– усмехнулась она и заглянула снизу вверх под его капюшон.
Все это время Север стоял почти не двигаясь, словно все происходящее никак не касалось его. Только иногда он чуть поворачивал голову, чтобы видеть говорившего, да изредка по его губам скользила едва заметная усмешка.
– Я слуга Темного Властелина, его творение. Если желаешь, его ипостась в этом мире.– На сей раз Странник был гораздо многословнее, чем позволял себе до сих пор.– Он враг Темного Властелина, и на этом основании я требую его смерти!
– Ты довольна таким ответом, уважаемая? – с мягкой улыбкой спросил Уру.
– Довольна? Хе-хе! – скрипуче хохотнула Соня, и Гана поддержала подругу.– Сперва я бы хотела услышать, что скажет на это он! – Она ткнула в пленника корявым пальцем и приблизилась к нему на пару шагов.– Ну-ка сынок,– прошамкала она,– ты все слышал. Расскажи нам, чем ты так досадил Темному Властелину?
– Темному Властелину? – Звякнув цепями, Север скрестил на широкой груди сильные руки, а потом задумчиво поскреб подбородок.– Никогда о таком не слышал,– честно признался он.
– Ты лжешь, раб! – повысил голос Странник, но пленник лишь пожал плечами.
– Но я на самом деле не понимаю, о ком ты говоришь,– спокойно сказал он, словно речь шла не о его жизни, а о никому не нужной безделице.– Ты называешь его Властелином, так, быть может, скажешь, чем он владеет или хотя бы где находятся его владения?
– Перестань прикидываться глупцом! – пророкотал Странник.– Ты прекрасно все понимаешь!
– Я понимаю, что ты хочешь моей смерти. Все остальное – просто слова, и ничего более.
Старуха выразительно посмотрела на Уру и перевела взгляд на Странника.
– Быть может, ты хочешь что-то объяснить? – спросила она, но слуга Темного Властелина только отрицательно покачал головой.
– Что ж,– после царившего несколько мгновений молчания мягко сказал Уру,– уведите Ревса.
Он небрежно махнул рукой, и стражники встали по бокам пленника, но тот не спешил уходить.
– Ты уже решил, что делать? – просто спросил он, обращаясь к Уру, и стражники замерли, ибо несмотря на непривычное поведение раба не сомневались, что владыка ответит ему. Уж больно независимо вел себя этот раб, да и повелитель общался с ним как с равным.
– Нет еще,– задумчиво ответил тот.
– В таком случае,– вновь заговорил Север, хотя стражники уже собрались уходить,– позволь напомнить, что ты обещал даровать мне свободу.
– Поживем – увидим,– пристально посмотрев на него, ответил Уру.– Ступай.
Север развернулся и в сопровождении стражников направился прочь.
– Зачем ты пообещал отпустить его? – пророкотал Странник, как только дверь за пленником закрылась.
Он вел себя не как гость, а как хозяин, и Соня с нетерпением ждала, когда же Уру, исчерпав терпение, ответит так, как давно уже должен был – резко и властно, без улыбки на лице и обтекаемых фраз. Однако и на сей раз владыка вновь разочаровал ее.
– Мне так захотелось, мой друг,– все с той же мягкой улыбкой ответил он.
Странник уставился на него, и Соне пришло в голову, что эти двое обменялись не просто взглядами, но и мыслями.
– Он должен умереть.
– Хорошо,– ответил наконец Уру.– Он расстанется с жизнью.
– Вот как?! – зло прошипела старуха.– А как же все-таки наш с тобой уговор?
– Мне очень жаль,– ответил владыка, и старуха увидела, что он не лжет,– но я не могу отказать Страннику. Однако мне не хочется обижать тебя. Возьми вместо него Злуна. Как воин он не знает себе равных!
